Текст книги "Выбор Артура (СИ)"
Автор книги: Дэвид Висман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
11. Выбор Олега
Артур.
Эта сумасшедшая ночь промелькнула так быстро, что когда за окном стало уж совсем светло, и пора было уходить, все не верилось, что время встречи пролетело. Олег, словно весь этот год не трахался, довел меня до полного изнеможения и домой я приполз вымотанный до предела.
– Ты где это шлялся всю ночь? – встретила меня разъяренная Татьяна, – Наверняка еще и баб подцепили для полновесной гулянки? Я тут телефон обрываю, волнуюсь, а тебе все похер?
Ну да, когда я вышел из олеговой квартиры, то, включая сотовый, проверил звонки. То, что жена названивала – это я ожидал. А вот про Сергея я умудрился напрочь забыть. И сейчас я был готов к семейным разборкам: ну куда она от меня денется? С ребенком-то. Ничего, я переживу эту очередную взбучку. А вот что делать с любовником…
– Ну и что ты молчишь? Я права? И нафига мне тогда гулящий муж? Забирай монатки и уматывай к своим блядям!
Танька была зла не на шутку.
– Тань, ну что ты такое говоришь? Я ведь знаю, что ты не любишь, когда я пьяный, вот потому мы и пошли переночевать к Олегу, а позвонить… ну забыл, заболтались. Он же скоро уедет, вот и разговаривали о всяком-разном всю ночь.
– Ага, телефон ты тоже отключил, чтобы не мешал «болтать» – с бабами?
Она даже не подозревала, как близка к истине.
– Ну какие бабы? На хрена мне это? Вот обнюхай меня: никаких запахов духов, – «Олежка, хорошо, что ты не пользуешься парфюмерией» – параллельно скользнула мысль.
Татьяна демонстративно подошла и действительно меня обнюхала, но зато немного успокоилась.
– А отключил – да, потому как позвонили с работы и я, чтобы они меня снова не доставали, отключился и потом забыл. Лапочка, я тебя очень люблю, – эти слова, как самое верное средство успокоения супруги, я постарался произнести проникновенно, – но сейчас дай мне немного поспать.
Я чмокнул жену в щечку и одновременно развернул в узком коридорчике – она же фактически перекрыла проход в квартиру. Возмущенная моим коварством, Таня кинула мне в спину:
– И не смей даже прикасаться ко мне! И спать будешь на полу! – за спиной послышались шаги и громыхание чего-то на кухне.
Я же свалился на диван, захватив по пути подушку из шкафа, и устало закрыл глаза, прокручивая в голове предыдущие события.
Кстати, я почти не соврал женушке о причине отключения телефона: тот звонок, еще в баре, был как раз от Сергея, а мы же все-таки со-трудники, работаем-то в одном офисе. И сейчас меня больше мучил вопрос, что же мне делать? Сергей вмиг стал совершенно неинтересен, но Олег-то скоро уедет. И я понимал, что такие вот встречи тайком его не устроят. Что у меня времени всего ничего – пока он здесь. А там… Там дальше нет у нас с ним общего будущего, от чего было горько и больно, но закрывать глаза на правду я не собирался. И еще эта встреча сегодня вечером – про нее я тоже напрочь забыл. С момента встречи только Олег и был в мыслях, ну еще жена. А сейчас вот лежал и думал: может, порвать мне эти отношения с Сергеем? «Но ведь потом опять потянет – уже ведь проверено. Иначе секса с этим парнем вообще бы не было. И что тогда я буду делать? Искать еще кого? У меня жена. Ребенок будет. Если бы Олег мог остаться. Или хотя бы изредка приезжать. Или может предложить мне к нему приезжать? Что-нибудь выдумаю для Таньки. Но вот Олежка… Согласится ли? Но ведь любит же. Нет, мне по-прежнему кажется, что он со мной прощался». Эти прагматичные мысли в очередной раз были смыты эмоциями, чувствами и нахлынувшими воспоминаниями ночи.
«Видать, эту горечь потери мне теперь по жизни нести» – проглатывая вставший в горле комок, подумалось мне.
Олег.
Не заметил, как рассвело. Воскресное утро. Как же я не хотел, чтобы оно наступало. Раньше, дома, мы бы валялись в постели чуть ли не до обеда. Сейчас же Артур неловко выбрался из моих объятий, напоминая, что сказка закончилась. Он старался не смотреть мне в глаза, как-будто боялся чего-то. Как только наши глаза сталкивались, виновато отводил свои. Или опускал, прикрывая своими длиннющими ресницами. Глядя на отбрасываемые на щеки тени от его ресниц, я невольно сглотнул, вспоминая ощущения их мягкости, бархатистости, когда я ловил их губами. И сам стал отводить взгляд от Артура, чтобы не выдать раздирающую меня на части боль.
Он ушел, взяв мой номер телефона. Я его номер брать не стал. Не хочу бороться потом с собой, чтобы постоянно останавливать себя от звонков из Новокузнецка. Или однажды услышать, что абонент недоступен, и ощутить себя снова преданным.
Я лежал и тупо смотрел в потолок. Казалось бы, не спал всю ночь, вырубись и не мучайся.
Но я не мог. Еще несколько дней до окончания курсов. Как же мне выжить, зная, что он рядом, что можно взять и придти к нему домой?
Перед глазами встала его жена. Милая девочка. Наверное, если смотреть со стороны, то они были прекрасной парой. Она подходила Артуру. Но я-то не мог смотреть со стороны и принимать эту пару адекватно. Надежда, что он мне позвонит, была призрачной. Я уже побывал женатым человеком, и прекрасно знаю, что тебя ожидает, когда ты приходишь домой после загула. А девочка еще и беременна, и ее нельзя волновать.
«Зачем я, спрашивается, приехал и разворотил свою душу еще сильнее? Чего я ждал? На что надеялся? Что он разведется с женой, все бросит и уедет со мной? Но ведь это глупо, и ты, придурок, знал об этом с самого начала» – мой внутренний голос разума отвечал голосу из долбанного, никак не успокаивающегося, сердца.
Можно было подняться и пойти погулять по городу, развеяться хоть немного. Но я не мог заставить себя даже встать поесть, не то, чтобы еще куда-то идти. А вообще меня надо запереть и не выпускать. Это же ежу понятно, до чьего дома и подъезда я догуляюсь.
«Ну и что? Доволен? Узнал, почему тебя бросили? Успокоил душеньку?» – ехидненький, мерзкий голосок так и норовил выесть мне последние мозги.
Сжав зубы, я взвыл в подушку, другой подушкой накрывая голову.
– Блин, ну почему же так хреново-то!! Ну ведь увидел, и не только увидел, а даже переспал. И видел же, что он тоже этого хотел, что он соскучился. Пускай даже не любит больше или вообще никогда не любил, но ведь тянет его ко мне, так чего еще тебе надо?
Вот какие мне завтра занятия? Какое повышение? У меня в голове один этот гаденыш засел, и не вышибешь его оттуда ничем. Господи, помоги мне его забыть. Пожалуйста, родненький, помоги.
Артур.
Из сна меня выдернул резкий толчок в плечо:
– На! Опять с работы, что ли, звонят? – хмурая жена протягивала сотовый.
«Бляяя! Я же так и не позвонил Сергею! Что же сказать-то?» – голова со сна соображает плохо, я нерешительно взял трубку:
– Да.
Татьяна фыркнула, выражая этим, что меня еще не простила, и ушла на кухню, где что-то бормотал телевизор, стоящий на холодильнике.
– Что случилось? Я второй день пытаюсь тебя достать, и все никак! Я хочу предложить: давай пораньше встретимся? Мне тут один клуб посоветовали, так зайдем, потусуемся.
– Серый, ты извини, ничего не получится, я занят сегодня, – «Вот, так лучше. Потом решу, что делать».
– Как занят?! Мы же заранее договаривались, ты же не позвонил даже! – похоже, Сергей разозлился. Ладно, переживет.
– Обстоятельства изменились.
– Да какие еще обстоятельства? Даже если с женой опять поругался, куда она денется, наплюй! Ты уйдешь, проветришься, а она пока остынет.
– Да что ты себе позволяешь? Так о моей жене говорить! – я тут же уловил, что это неплохой способ прервать наши отношения, потому возмущение мое было несколько наиграно, но по телефону этого не заметно. – Она, между прочим, в положении, и злить лишений раз я ее не намерен! А если тебя что-то не устраивает, то вольному воля! Иди в свой клуб, может, кого подцепишь, но тогда даже близко ко мне не подходи! – я отключил трубку.
«Где-то я уже слышал что-то похожее недавно», – подумалось мне о своей последней фразе, – «А! Ну да! Танька же в этом же стиле выразилась!». Я усмехнулся: похоже, сейчас я попытался скопировать супругу. «Дожил, веду себя, как истеричная баба. Так какое же решение принять? Сохранять отношения с Серым или нафиг?»
Так ничего и не решив, я встал, наконец, с дивана и пошел приводить себя в порядок. Долго плескался под душем, вспоминая прошлое. Улыбнулся, когда припомнилось, как однажды Олежка, стоя в ванне, сильно ударился головой о кафель, доведенный мною чуть ли не до бессознательного состояния. Тогда я, конечно, посочувствовал ему, но и одновременно был втайне горд, что могу так доводить этого сильного мужчину, что он даже контролировать себя не может.
На кухню зашел молча, чтобы случайно не спровоцировать очередную перепалку с Танюхой. Сам себе наложил поесть, сам помыл за собой посуду. Женушка демонстративно меня не замечала, внимательно глядя в экран телевизора. Интересно, она там что-то действительно смотрит или просто делает вид? Я ушел в комнату. «Надо Олегу позвонить. Он, наверно, тоже уже проснулся» – я потянулся к сотовому, что так и валялся на диване, но тут в комнату зашла супруга:
– Что, поспал, пожрал и опять на блядки? Будешь сидеть дома! Или можешь вообще не приходить, ясно? – глаза сузила, губы поджаты, кулаки упираются в бедра. Ну, типичная такая картина.
Иногда мне кажется, что она усиленно воспроизводит чье-то поведение. Может, мать свою копирует, может, героиню какого-нибудь сериала. Ну вот в девках была, ведь не вела себя так? Или я просто не успел это заметить? Раньше я как-то переживал все эти наши размолвки, успокаивал сам себя, что, мол, беременна, пройдет. А вот сейчас… Я не стал ничего говорить, просто засунул сотовый в карман, заглянул в бумажник, чтобы убедиться, что есть деньги и направился к выходу. Таня метнулась вперед и встала, загородив дверь:
– Я сказала, ты никуда не пойдешь! – высокие истеричные нотки уже не действовали на меня. Я просто мягко обхватил ее руками, прижал к себе и развернулся, сдерживая не сильное женское сопротивление, и вторично за сегодняшний день таким вот образом освободил себе проход.
– Гад! Подлец! Бабник! – неслось вслед. – Не смей здесь появляться!
Но мне было просто досадно, что вот так все складывается. Ну куда мы денемся? Помиримся все равно. Не в первой. И стоило мне выйти из подъезда, как мысли о доме и Татьяне улетучились, и я, медленно шагая и не глядя по сторонам, набрал номер Олега, надеясь, что он не откажется от встречи. Иначе чего бы он дал мне свой номер?
Недалеко зазвонил чей-то телефон, а я даже не обратил внимания, с волнением ожидая его ответа. Но Олег почему-то сбросил звонок. Стараясь не расстраиваться раньше времени, еще раз перезвонил – мало ли что? И тут же вздрогнул от прозвучавшего сзади:
– Я весь внимание.
Резкий поворот и я оказываюсь вплотную к Олегу, он же радостно щурит глаза, улыбка от уха до уха.
– Ты… – я задохнулся от этой его близости.
– У меня куча свободного времени в этом городе. Вот и решил навестить тебя, а то скоро ведь уеду. А тут ты… мне звонишь… – его голос волнующе понизился.
Больше всего мне сейчас хотелось просто уткнуться ему в грудь и ни о чем не думать, но… Целая свора этих сволочных «но»: люди, снующие вокруг туда-сюда по своим делам; жена, что все еще дуется на меня и наверняка жалующаяся сейчас кому-нибудь из подруг по телефону; а где-то там, среди жителей этого города, ходит Сергей, тоже злой и обиженный. Я замер, глядя в глубину таких знакомых глаз, в которых радость от встречи смешивалась с горечью. «А ведь ему безумно тяжело и он совсем один» – дошло вдруг до меня. И стало стыдно, что мне вот легче – пусть я ругаюсь с женой, пусть гадаю, бросить или нет Сергея, но они-то у меня есть. И непроизвольно вырывается:
– Прости…
В лице Олега что-то дрогнуло, словно он мог догадаться, о чем это я. Только я и сам не знал, что же имел ввиду. Наверно, все вместе взятое: и то, что сбежал; и то, что зря, в общем-то, женился; и то, что с Сергеем вот, а он не знает…
– Ах ты, блядь! Сссука! Ты… – этот голос… Паника нахлынула моментально, – Я, как идиот, поверил тебе, думал, что ты с женой. А ты…
«Нет… Так не бывает… Только не сейчас…». Меня развернуло от резкого рывка. Сергей, зажав в кулаке ткань моей куртки, стоял с покрасневшим от прилитой крови лицом, губы кривились, злые глаза просто прожигали:
– Обстоятельства, да? – уже шепотом.
Он замахнулся, а я был просто в ступоре и даже не пытался отстраниться, его руку перехватил Олег. Но мне было все равно – я слышал, как рушатся мосты, я видел, как рвутся нити, я чувствовал, как сгорает нечто очень важное в душе Олега – мир вокруг меня разваливался…
– Не стоит, – голос мертвый, – я просто… старый друг… и уже…уезжаю.
– Нет… Олег, нет… я все объясню… – пытаюсь заглянуть в глубь его глаз.
Но он смотрит так, словно вот сейчас, сию минуту, удаляется, уходит куда-то, вот вроде он здесь, но на самом деле его уже нет. Его нет рядом со мной. «Не хочу… Не уходи…»
– Олежа, постой… – я уже совсем не обращаю внимания на Серегу, но и он смотрит на Олега и молчит, – Пожалуйста…
– Не надо, Артур. Я… понимаю… – коснулся костяшками пальцев моей щеки, я перехватываю ладонь… И словно слышу несказанное «…но не прощаю…»
– Не стоит, – он качает головой и вынимает ладонь из моих ослабевших вмиг пальцев. – Тогда был твой выбор. Сейчас мой. Прощай, – разворот, и он уходит. Спокойно. Не торопясь.
А я стою, смотрю ему в след, и понимаю, что уже все бесполезно, бесполезны любые слова, любые действия. Если бы он накричал, избил, унизил, выплеснул бы на меня свое презрение… еще был бы шанс. Но вот так уйти… Он не дал мне этого шанса.
Этот его прощальный взгляд я уже не забуду. Не смогу. В нем было… все. Просто нет слов, чтобы это «все» передать.
Я стоял там, недалеко от своего дома, один – когда и куда ушел Сергей, даже и не заметил, не до него мне было, – и понимал, что этот наш второй шанс, подаренный судьбой, я не смог удержать, а Олег… А Олег не мог… удержать в одиночку.
Олег.
И все-таки я не выдержал. Мозг говорил «нет», а ноги уже несли к дому Артура.
Зачем – непонятно, номер квартиры я все равно не знал, только подъезд. Но надеялся, что спрошу у какой-нибудь бабули, где они с Татьяной живут. Уж беременную девушку трудно не заметить, даже если соседи и не слишком общаются.
Шел и думал: «Ну вот приду, и кто мне там будет рад? Артур, наверняка, будет чувствовать себя неловко, Татьяна злиться, что из-за меня он не ночевал дома».
Мысли мои прервал телефонный звонок. Посмотрел на дисплей, не поверил глазам – звонил незнакомый номер. Я уже хотел ответить на вызов и поднес трубку к уху, когда, подняв голову, наткнулся взглядом на Артура. Сбросив вызов, я подкрался к нему сзади:
– Я весь внимание.
Было весело наблюдать Артуркино удивление, когда у себя за спиной он услышал мой голос и повернулся. Было вообще хорошо на душе. Я, наверное, улыбался как последний придурок, не в силах обуздать радость от того, что он позвонил, и что вот он стоит рядом, смотрит сначала растерянно и удивленно. Потом – с таким не скрываемым желанием прилипнуть ко мне, что моя улыбка расползается по морде еще шире.
От его внезапного "Прости" я даже вздрогнул. В сердце кольнуло. Хотел спросить "За что?", но не успел.
Откуда вылетел этот парень, я так и не понял. Но видел его лицо. На нем столько боли, злости… И этот порыв ударить Артура. А его голос и слова словно ножом полоснули от мозга до сердца.
Ударить, конечно, Артура я не позволил. Хотя мне самому очень хотелось это сделать. Артур что-то пытался мне объяснить, схватил мою руку, когда я дотронулся до его щеки с внезапным желанием унести на пальцах ощущение тепла его кожи. Как глупо. Как все это глупо. Моя идиотская эта любовь, эти мои страдания и надежды. Этот мой приезд. Это мазохистское желание сделать себе еще больнее, чем есть.
"Не стоит, ничего все это не стоит", – кажется, первое слово я произнес вслух.
– Я все объясню, – слова, как сквозь вату, к моему застывшему мозгу, умершему сердцу.
Я мертв, зачем мертвецу объяснения?
На ватных ногах пытаюсь сбежать от всего этого, и в первую очередь от самого себя. Но сбежать не получается, ноги не слушаются. Приходится уходить медленно, ощущая спиной ЕГО взгляд.
Не помню, где был и что делал. Очнулся только, когда меня переспросили:
– Молодой человек, говорите, куда вам билет?
Стою у железнодорожной кассы. Только сейчас доходит, что еще неделя занятий. Но уже на все наплевать. Больше ни одного дня не останусь в этом городе.
Словно зомби собираю вещи. Телефон надрывается. Отключаю и вытаскиваю сим-карту. Слабость такая, что приходится сесть на диван. Начинается истерика. Сначала нападает ржач. Смеюсь и повторяю, как идиот, мысли, прожигающие мозг:
– Вот я придурок. Артур – такой чистый, такой невинный. Ангелочек мой. Жена у него, ребенок будет, нельзя рушить семью. Любовь у нас, но нельзя. Идиот. Придурок гребанный. Да у него таких как ты… Ему пофиг и на тебя, и на семью. Это ты носишься со своей любовью как дурень с торбою.
За что? За то, что я изменял жене? Ты за это наказываешь меня, Господи? За это? Наказал, етишь твою мать. Наказал, что еще надо?
Смех переходит в всхлипы. И вот я уже вою во всю свою глотку, наплевав на соседей, на то, что я мужик, а мужики не ревут. Ревут, еще как ревут. Я ревел. Я выл, лез на стены. Бился об них головой. И только когда приложился так, что в глазах замелькали звездочки, мозги, наконец, встали на место.
Аппатия и спокойствие. Завтра я уезжаю. А сегодня нужно поспать. Валюсь на подушку и вырубаюсь.
* * *
Поезд уносил меня от этого города. От последней моей надежды и мечты. На душе было пусто. Сердце больше не ныло и не болело. Оно превратилось в камень. В кусок льда. И от этого кровь моя тоже больше не была горячей. Разносилась по венам холодная, словно ледяная вода, наполняя каждую мою клеточку безразличием и апатией ко всему.
Я смотрел на мелькающий пейзаж за окном и вполуха слушал болтовню соседа по купе. Вернее даже не слушал, а делал вид, что слушаю. На самом деле мне стало наплевать на людей. На их разговоры, чувства, действия. На все. С сегодняшнего дня больше никого к себе не подпущу. Не дам проникнуть в мой кусочек льда, ни одного обманчиво-теплого слова. Секс, только секс. Никаких чувств больше не будет.
Взглянул на парнишку, болтавшего без умолку. А что, вполне подходящий сексуальный объект.
– Трахаться хочешь?
Глаза у парня по полтиннику. Покраснел как рак, поперхнувшись на полуслове.
– Т-ты, в-вы… о чем? – заикается бедолага.
– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?
Парень пулей выскочил из купе. А я выудил из сумки чебурек, купленный на вокзале и уже совершенно холодный, и методично стал его пережевывать.
Пацан, видать, поболтался в тамбуре, но усталость взяла свое. Он, с опаской косясь на меня, улегся на своей полке. Поезд был проходящий, и купе до самого Новокузнецка оказалось в полном нашем распоряжении. Проводница, проверяя наши билеты, поведала, что две другие полки не заняты, их пассажиры вышли еще до Новосибирска.
– Ты что, голубой? – пацанчика явно разбирало любопытство.
– Нет, просто трахаю все, что шевелится.
– Что, и животных можешь?
Меня его вопрос развеселил, поэтому я ему и ответил:
– Конечно. Говорю же – все, что шевелится.
Надо было видеть его лицо. Когда, не удержавшись, я начал смеяться над его вытянутой физиономией, до него дошло, что я над ним прикалываюсь. Он с обидой отвернулся к стене.
– Да ладно, не дуйся. На самом деле я трахаю только симпатичных девушек и юношей вроде тебя.
– И что, все вот так легко дают себя трахать? – с ехидцей в голосе поинтересовался он, повернувшись ко мне.
– Ну, смотря как уговаривать. Вот как думаешь, смогу я тебя уговорить? – с этими словами я пересел к нему и, приобняв парнишку одной рукой, второй мягко ухватил его за пах. Он дернулся, но я, не дав ему отстраниться, впился губами в его рот.
Это был первый парень, которого я целовал кроме Артура. Я поймал себя на мысли, что в принципе мне уже по барабану кого целовать, девушку или парня. Ощущений все равно – никаких.
Пацан же, весь напряженный под моими руками, стал потихоньку расслабляться, а моя рука ощутила, как наливается и твердеет его плоть. Он рывком отстранился от меня, высвобождая свои губы, посмотрел ошарашено и растерянно.
– А, к черту! Давно хотел попробовать, – и уже сам впихнул мне в рот свой язык.
На улице день. Поезд мчит меня обратно, в чужой город, где я пытался спрятаться от воспоминаний. А я, закрыв купе на защелку, трахаю незнакомого мне парня, без смазки, без презерватива. Трахаю жестко, без жалости, вбиваясь отбойным молотком, вымещая на ни в чем не повинном пацане всю обиду и горечь, всю боль, что принес мне Артур. Парнишка всхлипывает подо мной, пытаясь вырваться, скинуть меня с себя, но я вцепился в него мертвой хваткой. Кончив, упал на него, придавливая всей массой к полке. Пацан, уткнувшись в подушку, плакал и материл меня сквозь слезы на чем свет стоит.
Отдышавшись, я вытащил салфетки и стал обтираться от спермы и дерьма парня. Он все так же лежал, уткнувшись в подушку. Накинув на него простынь, пошел в туалет, вымыться уже как следует.
Когда вернулся, он с заплаканным лицом запихивал использованные салфетки в целлофановый пакет. На меня смотрел с ненавистью.
– Ну что, попробовал? Понравилось?
– Пошел ты, ублюдок! Если ты меня заразил чем-нибудь, я тебя убью. Я посмотрел в билетах твою фамилию и имя.
– Да ради бога. Хоть сейчас, – вытаскиваю из сумки складной армейский ножик, мне его Костян подарил, протягиваю пацану.
Он шарахается от меня как от прокаженного. Разворачивается и выходит из купе, прихватив полотенце. Впереди еще несколько часов дороги. Заваливаюсь на свою полку и пытаюсь не думать о том, что я сейчас совершил.
Парнишка возвращается. Садится у меня в ногах, что весьма меня удивляет. Я думал, он на пушечный выстрел больше ко мне не подойдет.
– Олег, я тут подумал… Тебя кто-то предал? Тебе хреново сейчас совсем, решил на мне отыграться? Ну и как, полегчало?
Охренеть! Я его чуть ли не изнасиловал, задницу ему разорвал, а он со мной душещипательный разговор решил провести.
– Пошел к черту. Отвали от меня, – не хочу никаких разговоров, хочу тишины и покоя.
Он трогает мою руку, осторожно, словно гремучею змею.
– Может, расскажешь, вдруг легче станет? – и уже гладит пальцами мое лицо.
Я дергаюсь, как-будто меня обожгли. Смотрю на него, а вижу перед собой Артура. Из состояния полного помутнения рассудка меня выводит его голос:
– Меня Вадим зовут, между прочим. А то ты трахнул и даже имя не спросил.
– Вадим, ты прости меня. Свинья я, конечно. А насчет «заразить», не переживай, я не заразный. Только не хочу я сейчас ни о чем говорить.
– Тогда я тебе свой номер напишу и вот здесь на столике оставлю. Если захочешь как-нибудь поговорить, позвони. Ты в Новокузнецке живешь?
Я кивнул. Не хотелось вдаваться в подробности и объяснять, что я в командировке.
– Я тоже. Если захочешь, позвонишь, и мы с тобой встретимся, поговорим.
Он встал с моей полки и лег на свою, отвернувшись к стене.
А я лежал обалделый. «Как можно после всего, что я сделал с ним, хотеть ещё со мной встретиться? Наверное, я ни хрена не понимаю в жизни»
Проспал я до самого Новокузнецка. Вадим поднимался рядом со мной на переходный мост молча, не пытаясь больше заговорить. Когда мы уже спустились с моста к Вокзалу, он протянул мне руку:
– Я на тебя не в обиде. Сам виноват. Так что ты не грузись на мой счет, если что.
Я глянул ему в глаза, и не смог ответить грубостью или игнором.
– Спасибо. И извини.
Он улыбнулся и сунул мне в руку клочок салфетки:
– Вот, ты забыл, – повернулся и ушел.
А я стоял и смотрел на номер телефона, написанный на обрывке мягкой бумаги. Закатал бумажку в шарик, рука потянулась к урне, но в последний момент я все же сунул её в карман куртки.
