355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэвид Веллингтон » Последний астронавт » Текст книги (страница 3)
Последний астронавт
  • Текст добавлен: 11 октября 2021, 09:01

Текст книги "Последний астронавт"


Автор книги: Дэвид Веллингтон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Предполетная проверка

Санни уже много раз делал эту презентацию. Первый раз – когда он говорил с боссом Макаллистера – директором НАСА, большой шишкой, – она длилась полтора часа. Когда он докладывал консультативным группам НАСА, а потом главам отделов и старшему персоналу, то уложился в двадцать минут. А потом его посадили перед 3D-камерой и сказали, что он будет говорить с президентом Соединенных Штатов. В тот раз ему дали пять минут. Сегодня Санни презентовал свой доклад в последний раз. По крайней мере, так ему обещали. Он был жутко взвинчен, пока шел в шестую аудиторию в Лаборатории и загружал свои файлы в монитор на кафедре. Кого они на этот раз приведут? Генерального секретаря ООН?

Аудитория была рассчитана на сто двадцать человек и походила на трибуны большого стадиона. Сегодня в нее вошли только четверо. Двое уселись в паре сидений друг от друга. Женщина в кардигане, судя по внешности, происходящая из Юго-Восточной Азии, – и военный, на кителе которого не было живого места от медалей. Офицер снял фуражку и аккуратно положил на сиденье рядом с собой. Санни поймал на себе взгляд женщины и улыбнулся. Она ответила ему очень быстрой напряженной улыбкой и, подавшись вперед, обхватила колени, видимо, сильно нервничая. Похоже, она знала, о чем он будет говорить. Вошли еще двое. Рой Макаллистер и какая-то немолодая женщина в дешевых темных очках. Санни не сразу сообразил, кто она.

– Погодите, – сказал он. – Погодите… она же… вы…

– Вижу, вы узнали мисс Дженсен, – сказал Макаллистер. – Теперь позвольте я представлю вас. Это – Санни Стивенс. Он – астрофизик, работает в нашем отделе физики планет. Он может показаться вам очень молодым, но не обманывайтесь. Он уже на пути к своей первой Нобелевской премии. Скорее всего, в связи с открытием, о котором он сегодня вам расскажет.

Санни кивнул, почти не слушая. Это же она! Салли Дженсен! Женщина, которая погубила Блейна Уилсона. Из-за нее гонка к Марсу была проиграна Америкой. Какого черта она здесь? Это же государственная тайна, не рассчитанная на любого списанного астронавта, которого НАСА может притащить с улицы…

– У нас довольно мало времени, доктор Стивенс, – сказал Макаллистер. – Нельзя ли начать?..

Санни кивнул и неспешно выдохнул. Он слегка опешил от появления Салли Дженсен, но это не помешает ему прочитать свой доклад, который давно выучил наизусть. Только почему бы Дженсен не снять эти очки? Кто вообще сейчас носит темные очки с коммуникатором? Сейчас в моде устройство в виде серьги в ухе или кольца в носу. Из-за очков не видно ее глаз. Непонятно, о чем она думает… Ладно, в конце концов, она всего лишь еще один человек, которого нужно убедить. Санни понимал, насколько важны такие презентации. Он включил экран и начал доклад.

В светлом пятне начало формироваться изображение, собираясь из отдельных пикселей.

– Это объект, названный 1I/2017 U1, – сказал Санни, тыча указкой. – Также известный как Оумуамуа, что по-гавайски означает «первый посланник».

В трехмерной проекции объект лениво поворачивался вокруг короткой оси. Честно говоря, вид у него был не особо впечатляющий. Кусок камня сигарообразной формы, тускло-красный. Изображение было очень зернистым.

– Мы толком его не рассмотрели. Он вошел в Солнечную систему в 2017-м, задолго до моего рождения, и… э… – До него вдруг дошло, что кое-кто из его слушателей достаточно стар, чтобы помнить 2017 год, но никто не шелохнулся, и он продолжил: – Это был лишь очередной камень, верно? Кусок космического мусора, к тому же недостаточно крупный, чтобы вызвать беспокойство. – Вокруг изображения появились масштабные линейки, показывающие, что Оумуамуа имел тридцать пять метров в поперечнике и двести тридцать – в длину. – Тогда никто даже не сообразил, что это такое: астероид или комета? Но кое-что в нем было интересное, что привлекло к нему внимание. Оумуамуа был не из Солнечной системы.

Изображение переключилось, показывая движение 1I/2017 U1 вокруг Солнца. Объект вынырнул из глубокого космоса почти перпендикулярно плоскости эклиптики – плоскости обращения всех планет. Стремительно обогнул Солнце и по новой траектории миновал орбиты внутренних планет, и, в конце концов, ушел обратно в глубокий космос.

– Откуда он прилетел, нам неизвестно. Есть предположение, что из района Веги, ну или, во всяком случае, – из той части галактики. – Санни почувствовал подъем, с трудом сдерживаясь, чтобы не прыгать на месте. Впереди было самое интересное. – Оумуамуа преодолел межзвездное пространство, возможно находился в полете сто тысяч лет или больше. А потом ненадолго оказался в нашей звездной системе и снова скрылся во мраке. В то время телескопы у нас были не очень хорошие, так что мы еле его рассмотрели. Однако он изменил… ну, очень многое изменил в астрономии. Он заставил нас впервые задуматься над тем, что еще там есть?

Санни переключил картинку, и траектория Оумуамуа белой кривой пролегла вокруг Солнца. Он щелкнул еще раз, и появилась вторая кривая.

– Обнаружив один объект нового типа, вы получаете представление о том, где искать ему подобные. Вселенная столь громадна, что уникальных явлений в ней очень мало. Нам пришлось предположить, что 1I/2017 U1 – не единственный, странствующий между звезд, каменный обломок. В семнадцатом году в «К-Спейс» все еще работали над запуском первой собственной ракеты, но уже очень заинтересовались астрономией и принялись искать новые I-объекты. Примерно три года назад этим проектом занялся я. Конкретно говоря, я создал новый режим поиска в той части неба, откуда появился Оумуамуа. Я подумал, что если из той части неба прилетел один объект, то, возможно, появятся и другие. И я оказался прав.

Вторая белая кривая почти полностью повторила путь первой.

– Это – 2I/2054 D1. – Он не удержался и одарил слушателей широкой улыбкой. – Мой малыш.

Он повернулся, чтобы понаблюдать за белыми кривыми – как всегда, завороженный этим космическим дуэтом.

– Если Оумуамуа был странный, то 2I – тоже, и абсолютно в том же смысле. Он такого же темно-красного цвета. У него та же сигарообразная форма, длина примерно в восемь раз превосходит ширину. Этого было достаточно, чтобы мне стало интересно. А потом я применил анализ кривой блеска, чтобы лучше представить себе его размер.

Графическое изображение Оумуамуа возникло в виде небольшой веретенообразной фигуры прямо перед экраном. Крошечное пятно из пикселей. 2I появился над ним – и оказался во много раз крупнее.

– 2I примерно в триста пятьдесят раз больше Оумуамуа. Идентичен практически во всем, за исключением масштабов. По моим подсчетам, он имеет примерно десять километров в ширину и восемьдесят – в длину. И сейчас летит в нашу сторону, покрывая каждую секунду расстояние в двадцать шесть километров.

Салли Дженсен кашлянула, привлекая его внимание.

– Это быстро, – сказала она. – Слишком быстро.

Санни неуверенно ей улыбнулся. Ну что ж, хотя бы она слушает его внимательно.

– О, да, – согласился он. – И поэтому-то 2I чрезвычайно интересен. Оба – и Оумуамуа и 2I – приближались к нам примерно с одинаковой скоростью. Назовем ее межзвездной скоростью. Большинство комет – даже самые быстрые – делают максимум пять километров в секунду. Самый быстрый из построенных космических кораблей – «Вояджер-2» – движется со скоростью примерно пятнадцать километров в секунду. Но есть одно отличие. Кометы, планеты и все тела естественного происхождения будут сохранять одну и ту же скорость едва ли не вечно, так? Мы знаем законы физики, и как они применимы к большим безмозглым объектам, движущимся в пространстве. Оумуамуа следовал тем же правилам. Он летел сверхбыстро. Потом он ускорился, огибая Солнце, что понятно: он использовал гравитацию Солнца, чтобы добиться эффекта рогатки и ускориться. Сначала, – продолжил Санни, указывая на белые кривые у себя над головой, – мы считали, что 2I поведет себя так же. Обогнет Солнце, разведет пары и направится обратно к звездам, так быстро, что мы едва успеем его рассмотреть. Именно этого ожидал я… ожидали все. Вот только он этого не сделал.

Он щелкнул по экрану. Сердце у него колотилось. Вот это ему и нужно объяснить. Вот ради чего он все время повторяет этот доклад.

– Он сбросил скорость, – объявил Стивенс. – Затормозил. Когда я проверял в последний раз, она упала до двадцати одного километра в секунду, и продолжает падать. Этого не должно было быть. То есть – конечно, существуют причины, по которым астрономическое тело может уменьшить скорость. Сопротивление окружающей среды, или столкновение с другим объектом, или… короче, в данном случае ни одна из них не подходит. 2I ведет себя не как нормальный космический объект, но что это означает? А потом он взял и ответил за нас на этот вопрос. Он изменил свой курс.

На экране белая кривая загнулась внутрь себя самой, удаляясь от Солнца.

– Без какого-либо физического воздействия он начал движение в неожиданную для нас сторону.

Белая кривая описала плавную, изящную дугу в направлении плоскости эклиптики – и планетарных орбит. В частности, одной из планет.

– Он направляется к Земле, – сказал Стивенс. – При сохранении нынешнего направления и темпов торможения примерно через шесть месяцев он пройдет внутри орбиты Луны. К этому моменту его скорость уменьшится до менее одиннадцати километров в секунду. Другими словами, станет меньше второй космической скорости. На мой взгляд, – продолжил Санни, – это выглядит как классический эллипс Гомана. – Он махнул в сторону экрана, где траектория продолжилась в форме пунктира. Приближение увеличилось, так что стало видно, как кривая огибает Землю. – Это только предположение, но мне представляется, что он позже сделает еще одну поправку курса, используя очень небольшую характеристическую скорость. Минимальную тягу. Одним небольшим толчком он смог бы выйти на полярную орбиту Земли.

Дженсен подалась вперед. Качество изображения было достаточно хорошим, чтобы Санни разглядел белые кривые, пересекающие линзы ее темных очков.

– Кометы и астероиды так себя не ведут, – сказала она. – По вашим словам…

Тут Санни все-таки чуть подпрыгнул. Он сунул руки в карманы, не зная, чем еще их занять.

– Это не комета и не астероид. Это космический корабль. Космический корабль, движущийся благодаря своему собственному двигателю.

– А раз он летит из дальнего космоса, то, значит, это межзвездный корабль, – негромко проговорил Макаллистер. – Корабль пришельцев.

РОЙ МАКАЛЛИСТЕР, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ОТДЕЛА ПО ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЕ НАСА. Мы перепробовали все способы, чтобы установить контакт с 2I. Группа из SETI разработала набор радиосигналов, которые указывали бы на наше присутствие, нашу разумность и наше стремление к коммуникации. Мы использовали самые мощные радиопередатчики для передачи сигнала, повторяли послание сотни раз за сутки. Ответа не было – даже никакого признака того, что пришельцы получили наше сообщение. Нам необходимо было выяснить – как можно скорее – каковы их намерения. Это был не чисто теоретический вопрос. Существовала вероятность того, что 2I выйдет на орбиту Земли. Существовала также вероятность, что его направляют для столкновения с нами. Объект такой величины, двигающийся на такой скорости, уничтожил бы жизнь на планете. Я представлял доклад доктора Стивенса всем правительственным, научным и политическим организациям, которые только готовы были его выслушать. Передо мной открывалось множество дверей: не надо было быть астрофизиком, чтобы понять, насколько это важно.

Парминдер Рао выскочила из аудитории с таким чувством, будто ее вот-вот разорвет от возбуждения. Ее трясло так, что ей пришлось прислониться к стене коридора, чтобы прийти в себя. Военный или летчик, или кто он там был, вышел следом и, одергивая обшлага парадного мундира, двинулся к ней.

– Теперь понятно, почему они решили привлечь военно-космические силы, – сказал он. – Это реально страшно.

Рао решила, что ему около сорока: коротко подстриженные волосы на висках уже поседели. Военный хмурился – судя по морщинам на его лице, с ним это частенько бывало – и не переставая вертел фуражку в руках.

– Прошу прощения, – сказал он и сунул фуражку под мышку, чтобы протянуть ей руку. – Виндзор Хокинс. Я из Тридцатого звена.

Она понятия не имела, что это означает.

– Парминдер Рао, – представилась она. – Астробиолог… Думаю, рановато считать это межзвездным вторжением.

– Да меня не это тревожит. Просто…

– Извините, – прервала его астробиолог. Дверь аудитории снова открылась, и оттуда вышел Санни Стивенс. Она бросилась к нему и схватила за руки. – Вы совершенно уверены? – спросила она. – На сто процентов?

Санни улыбнулся, и при виде его широкой и светлой улыбки ей захотелось рассмеяться. Все сразу стало чуть ярче, цвета стали сочнее. Рао всматривалась во все мелкие жесты Стивенса, во все изменения мимики, еще не до конца веря, что это происходит на самом деле. Что это не окажется розыгрышем или каким-то сбоем компьютерной модели.

– До ста я не дотяну, наверное, но… на девяносто девять процентов уверен, – ответил он.

Рао не удержалась и крепко его обняла.

– Я всю жизнь ищу инопланетян, – призналась она. С того лета, когда в средней школе она прочла Азимова, Кларка и Лема, она мечтала именно об этом. – Я искала бактерии в почве Марса и озерах Титана, но это… Если они способны построить звездный корабль, значит, они разумные. Значит, они летят сюда, чтобы поговорить с нами!

– Пока они молчат, – напомнил Стивенс, но ее это не смутило.

Ей хотелось уткнуться лицом ему в плечо и плакать. Плакать от счастья.

Но тут дверь аудитории снова открылась, оттуда вышли еще два человека, и Рао пришлось отступить, отпустить руки астрофизика. Макаллистер и Дженсен прошли мимо, даже не взглянув на них. Салли Дженсен вообще ни на что не глядела, полностью погрузившись в свои мысли.

Когда они отошли достаточно далеко, чтобы ничего не услышать, Стивенс наклонился к астробиологу.

– Что она здесь делает? – спросил он. – Вы ведь знаете, кто это, да? Та женщина, которая чуть было не долетела до Марса.

Рао удивленно посмотрела на него.

– Как-то странно вы о ней говорите…

– Она убила Блейна Уилсона, – сказал Хокинс.

Рао сощурилась:

– И спасла двух других астронавтов, – напомнила она.

Стивенс покачал головой, но потом снова широко улыбнулся.

– Давняя история… Послушайте, друзья. Макаллистер хочет, чтобы мы сегодня встретились с ним для очередного брифинга. Я толком не знаю почему, но предполагаю, что мы – мы трое – уточнил он, кивая военному, – будем работать вместе. Может, пойдем пообедаем? Мы могли бы еще поговорить о 2I.

– Нам не следует обсуждать это на людях, – сказал Хокинс. – Надо где-нибудь посидеть… Мисс Рао, у вас в этом здании есть кабинет?

Она не стала его поправлять – на самом деле к ней следовало обращаться «доктор Рао», – но в этот момент ей было совершенно все равно, как именно ее назовут. Она будет разговаривать с пришельцами из космоса!

Хокинс кашлянул.

Рао опустила взгляд и увидела, что ее ладонь все еще лежит на руке Стивенса и мягко ее поглаживает. Похоже, Стивенс был не против.

«Это просто от волнения», – подумала она.

– Конечно, – сказала астробиолог. – Вот сюда.

Она направилась к своему кабинету, но на ходу развернулась и посмотрела на двух мужчин.

– Пришельцы! – прошептала она.

Ей хотелось выбежать на крышу и кричать на весь свет.

Макаллистер увел Дженсен в самые недра ЛРД – в помещение, которого она раньше не видела, но о котором ей приходилось слышать. Вместе они наблюдали за тем, как небольшая армия техников перемещает очень большой упаковочный ящик от хранилища ЛРД к предбаннику двадцатипятифутового имитатора космической среды. Мужчины и женщины в бумажных комбинезонах, в специальных изолирующих пылеотталкивающих ботинках с томительной неспешностью приближались к громадным дверям. Стараясь не накренять и не ударять ящик.

Двадцатипятифутовый имитатор космической среды – который, по традиции правительственных проектов, на самом деле имел ширину двадцать семь футов – был одной из самых известных реликвий НАСА. Он считался Исторической Достопримечательностью государственного масштаба, и вполне заслуженно. Его использовали для испытаний космических зондов, начиная с «Рейнджера» и кончая «Вояджером» – и еще десятка последующих. Это был цилиндр из нержавеющей стали высотой восемьдесят пять футов с массивными дверями не хуже тех, что использовались в банковских хранилищах. После того как туда помещали предназначенное для запуска в космос устройство и гермодвери затворялись, в цилиндре можно было устроить любой ад. Температуру можно было повышать до многих сотен градусов или опускать значительно ниже нуля. Из цилиндра можно было откачать весь воздух, создав там жесткий вакуум. Содержимое цилиндра можно было подвергать ионизирующему облучению на протяжении часов или даже дней. Все это делалось для того, чтобы убедиться, что данное устройство можно спокойно отправлять в космос.

Техники придвинули ящик к дверям имитатора и принялись его открывать.

– Кто еще про это знает? – спросила Дженсен.

Макаллистер уже сказал ей, насколько этот проект засекречен. Как важно, чтобы широкие массы не узнали про 2I раньше, чем у НАСА появится какая-то конкретная информация о нем. Однако он так и не объяснил, почему ее, бывшего астронавта, вообще включили в программу.

– На данный момент мы ограничили круг посвященных. Знает только несколько человек из Пасадены. Конгресс и президент. Конечно, в «К-Спейс» знают, потому что Стивенс работал у них, когда его обнаружил. Русским сообщили. Пока они рады предоставить весь риск нам. Китайцы тоже готовятся запустить корабль, – добавил Макаллистер, – но не говорят, какой именно. Мы не уверены, отправят ли они тайконавтов или просто зонд. Или ядерную ракету.

Она обернулась и вопросительно на него посмотрела.

Макаллистер пожал плечами:

– А разве паранойя совсем не оправданна? Может, эта штука летит, чтобы нас всех убить. Наши космические силы тоже готовят кое-что к запуску. Если 2I имеет недобрые намерения, у нас будет мало времени для принятия контрмер. Лучше иметь оружие наготове, чем запоздало обнаружить, что оно нам необходимо.

– Это же первый контакт, Рой, – сказала Дженсен.

И тут внезапно к ней пришло озарение. Она, Салли Дженсен, побывала в космосе. Смотрела на Землю со стороны и видела, насколько та уязвима и одинока. Она пересекала пустыню, простирающуюся на многие световые годы, и ощущала невероятные расстояния, разделяющие звезды. Она никогда не верила в НЛО, никогда не думала, что люди когда-нибудь поймают хотя бы радиосигнал из иного мира. Однако – вот. Как с этим быть? Как осознать нечто столь масштабное? Как не сойти с ума от шока?

Она же была астронавтом, черт побери! Она знала, что нужно делать. Просто полагаешься на свою подготовку. Рассматриваешь проблему сквозь призму того, что знаешь, в чем уверена. И Рой Макаллистер рассматривает любую ситуацию, как ряд проблем, которые нужно решить. Проблема национальной безопасности. Проблема технического обеспечения. Проблема связи и управления. Проблема, проблема, проблема… И она, Салли Дженсен, должна поступить так же, решив для себя, как это потрясающее открытие повлияет на нее лично? Что она сможет сделать в этой ситуации? Даже такой подход давался бывшему астронавту с трудом. У нее голова шла кругом от масштаба происходящего события.

– Это может стать крупнейшим событием в истории, – пробормотала она. – Во всей истории человечества.

– Я это понимаю, – сказал замдиректора. – Вот почему, когда я обратился в Конгресс, то сказал, что нам нужен собственный пилотируемый корабль. Нам нужно отправить туда американских астронавтов, чтобы встретить эту штуковину лицом к лицу.

Дженсен показалось, что она ослышалась.

– Э-э… пилотируемый корабль? – переспросила она. – Команда, сформированная НАСА? Отправится навстречу пришельцу?

– Да, – сказал Макаллистер.

Она поняла, что замдиректора намеренно вводит ее в курс дела постепенно. Дает возможность полностью осознать каждый новый факт. Однако по тому, как он пощелкивал пальцами, было понятно, что он ждет, что она врубится побыстрее.

– Конгресс уже десятки лет выделяет НАСА жалкие гроши… – сказала Дженсен. – Господи, да именно из-за них у нас больше нет пилотируемых программ… Как там это восприняли?

– Они дали нам денег. Не так много, как я просил… но, надеюсь, достаточно.

У нее буквально отвисла челюсть. Такого… такого никогда не бывало. С момента последнего полета «Аполлона» НАСА вымаливало незначительные суммы и сражалось за каждый цент. На неудавшийся полет к Марсу пришлось копить несколько десятилетий, ужимаясь во всем, а потом были еще годы предложений и совещаний относительно составления предложений. И каждый раз, когда избирали нового президента или новый Конгресс, НАСА приходилось начинать с нуля. И вот Рой поехал в Вашингтон, сделал одну-единственную презентацию – и ушел со всей необходимой суммой?

Похоже, именно этой программы полета все и дожидались.

– Конечно, никакие деньги не позволят осуществить этот полет как по волшебству, – сказал ей Макаллистер. – Нам придется отменить несколько программ автоматизированных исследований и перенаправить деньги, людей и оборудование сюда. У нас больше нет Канаверала и Хьюстона, так что нам придется позаимствовать один из космодромов военно-космических сил и осуществлять управление прямо отсюда, из ЛРД. У нас нет условий для подготовки астронавтов: придется восстанавливать утерянные базы, писать программы для новых тренажеров, возвращать людей, которых мы уволили лет десять назад, снова использовать ракеты и скафандры, которые несколько десятков лет назад лежали на складах. Надо будет задействовать все средства, чтобы успеть уложиться в нужные сроки. Такие средства, как это…

Внизу, у имитатора, техники наконец вскрыли громадный контейнер. Космический корабль упаковали в него двадцать один год назад, однако было затрачено немало усилий на то, чтобы он остался в хорошем состоянии. Его очень осторожно уложили в большой стальной контейнер, который заварили, обеспечивая полную герметичность. Потом в него закачали инертный гелий, чтобы защитить содержимое от ржавчины и коррозии. А после поместили в секретное хранилище, под круглосуточной вооруженной охраной.

Техники с фомками и электроотвертками приступили к разборке стенок контейнера, а его крышку аккуратно подняли краном. Когда ее сняли, стал виден космический корабль – такой же новенький и блестящий, каким он был в тот момент, когда Дженсен видела его в последний раз. Краска выглядела так, словно ее нанесли только вчера, как и название «ОРИОН-7», любовно выведенное под американским флагом. Бывший астронавт хотела что-то сказать, но голос ее сорвался. Конечно, это не «Орион-6», не ее корабль, но… как похож!

Конический командный отсек был покрыт квадратными черными термозащитными плитками. Жилой модуль в сдутом виде лежал на командном отсеке, словно большой непропеченный пончик, закрепленный желтыми нейлоновыми ремнями, чтобы он не хлопал. К этому кораблю не был пристыкован посадочный модуль – в этом и состояло главное отличие этого корабля от того, на котором она чуть было не прилетела на Марс.

– У нас хранились три таких: седьмой, девятый и пятнадцатый, так что если с этим будут проблемы, у нас есть два запасных, с которых можно будет снимать детали, – сказал Макаллистер. – Сконструировать и построить новый корабль мы не успеваем. Придется обойтись тем, что есть.

Дженсен не удивилась. В НАСА ничего никогда не выбрасывали: одним из главных принципов работы агентства было то, что там не считали нужным заново изобретать колесо. «Орионы» непосредственно базировались на проверенных технологиях старых «Аполлонов», которые почти сто лет назад доставили человека на Луну. А еще они были последними, построенными НАСА, пилотируемыми кораблями. Даже спустя двадцать один год иных способов доставить людей в космос не появилось.

– Честно говоря, – заметил Макаллистер, – я даже не ожидал, что он окажется в таком хорошем состоянии. Надо будет заменить батареи и гироскопы. Поставить новые астродатчики, установить поглотители углекислого газа… но в целом он готов к полету хоть прямо сейчас.

Дженсен понимала, насколько это важно. Программа Макаллистера имела жесткие сроки – надо было учитывать реалии и укладываться в заданные рамки. Техники начали перемещать корабль в громадный цилиндр имитатора, и она отвернулась, чтобы больше на него не смотреть. Все-таки она была астронавтом. Ей доверили «Орион-6» – это был ее корабль. А потом все пошло не так. Вся ее жизнь рассыпалась на кусочки. Зачем он ей это показывает? Зачем было рассказывать ей про 2I, когда его держат в тайне от всего мира? Чего он от нее хочет?

Макаллистер не был жестоким человеком, он все прочел по лицу Салли Дженсен, и он повел ее из наблюдательного пункта по коридору к пустому конференц-залу, где можно было поговорить.

РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. Салли Дженсен знала этот корабль лучше всех. Она пилотировала его к Марсу – до половины пути, – а потом обратно. Я доверял своим служащим, своим ученым и инженерам, но мне нужен был ее пригляд. Очень многие были против ее участия, но я был уверен: без нее ничего не получится. Я по-прежнему так считаю после всего, что произошло.

– Я хотел поговорить с вами насчет моей команды, – сказал замдиректора.

Он прикоснулся к устройству, висящему у него на ухе, и перед ней открылось окно с несколькими личными делами.

Подняв руку, Дженсен прикоснулась к верхнему. Вокруг нее развернулись фотографии и данные послужного списка. «ХОКИНС, ВИНДЗОР. МАЙОР КОСМИЧЕСКИХ СИЛ США, ТРИДЦАТОЕ ЗВЕНО», – прочла она.

– Военный, – отметила Дженсен, и уголки ее рта тронула улыбка. – Так что если из 2I попрут инопланетяне с лучевым оружием, у вас будет кому дать им бой.

Макаллистер ухмыльнулся.

– Вот уж нет. Задача «Ориона» – установить контакт, а не начать войну. На корабле не будет оружия, иначе нас могут неправильно понять. Хотя если окажется, что инопланетяне действительно желают нам зла, у нас будет готов ответ. Задача Хокинса – выступить в качестве военного аналитика. Если вы заглянете сюда, то увидите, что у него выдающиеся личные качества. Его отобрали в Пентагоне.

– Так вы не сами его выбрали? – удивленно спросила Дженсен.

– Одним из условий, которые Конгресс поставил при утверждении финансирования – это наше прямое сотрудничество с военными. Паранойя въелась глубоко. Однако их выбор я одобряю. Хокинс более тысячи часов работал в космосе, пилотировал X-37d.

Дженсен покосилась на него:

– То есть космоплан-дрон? – уточнила она. Ей кое-что было известно о корабле-роботе, похожем на миниатюрный шаттл без иллюминаторов, который, кажется, предназначался для уничтожения вражеских спутников. – Хокинс управляет этой штукой?.. Но ведь это не то же самое, что пилотирование космического корабля, когда ты находишься внутри него, а не – в бункере в Неваде, работая джойстиком.

– На самом деле в Юте… и сейчас это делается с помощью тактильной реакции в виртуале. И не надо так на меня смотреть. Он считается в высшей степени компетентным сотрудником.

– Ну да, – буркнула Дженсен. Она закрыла файл Хокинса и перешла к следующему. РАО, ПАРМИНДЕР, ДОКТОР МЕДИЦИНСКИХ НАУК, ДОКТОР ФИЛОСОФИИ. На фотографии улыбающаяся молодая женщина с коротко остриженными темными волосами. – Диссертации в области медицины и астробиологии. Похоже, любит работать. На вид ей лет восемнадцать…

– Сейчас так выглядят все, кому меньше сорока, – напомнил ей Макаллистер. – Улучшилась медицина, улучшилось питание… А вот те из нас, кто рос в двадцатом веке, похожи на высохшие мумии. – Он улыбнулся, чтобы собеседник не подумал, что он говорит всерьез, такое случалось с людьми, когда они общались с замдиректора. – Рао работает здесь, в ЛРД, под моим началом. Я знаю ее уже много лет и полностью ей доверяю.

Дженсен убрала файл и с удивлением открыла следующий.

СТИВЕНС, САННИ, ДОКТОР ФИЛОСОФИИ.

– Вы сегодня его видели, – напомнил Макаллистер. – Что скажете?

Дженсен полжизни потратила, чтобы стать астронавтом. Она знала, какие люди подходят для этого, а какие – нет. Ей приходилось это видеть, и она знала, что Стивенс не из тех, кто выдерживает.

Увидев сомнение в ее глазах, Макаллистер быстро проговорил:

– Он – гений. Нет, правда… Никто, кроме него, даже и не подумал взглянуть на 2I, когда он был всего лишь еще одной яркой точкой на небе. Мы могли вообще его не заметить, пока бы он не оказался на нашем пороге. А Санни уже больше года исследует его под моим началом.

– Это не основание включать его в экипаж, – упрямо проговорила Дженсен.

– Таково было его условие, Салли… Он согласился передать данные по 2I, если мы возьмем его на работу в качестве астронавта. По его словам, он мечтал об этом с пяти лет.

– Как и каждый второй ребенок в Америке, – напомнила ему Дженсен. – Только сейчас это уже не так, верно? Теперь все хотят прославиться в инфолентах… Постойте, вы хотите сказать, что он выторговал себе место на корабле?

Прежде такое было бы немыслимо. Сама Дженсен много лет потратила на то, чтобы заслужить право на полет. Работала как вол. А этот парень явился, потребовал место – и ему его дали?

– Без его данных полета не было бы.

– Он вас шантажирует. Нет, это же вымогательство! – раздраженно бросила Дженсен.

– Предпочитаю смотреть на это иначе. Я получаю астрофизика мирового масштаба и, в первом приближении, специалиста по инопланетным кораблям, – откликнулся Макаллистер. – У нас не всегда есть выбор, иногда приходится брать, что дают.

– Теперь я понимаю, почему вы меня вызвали, – сказала она. – Я единственная, у кого есть опыт реального полета. При всех их диссертациях и квалификациях ни одному из них нельзя доверить космический корабль.

– Мы взяли лучших из тех, кто есть в Америке, – ответил замдиректора. – Увы, в настоящее время у нас нет отряда астронавтов, из которых можно было бы выбирать.

– И вы хотите, чтобы я их подготовила, так? Научила быть астронавтами? Времени у нас мало.

– Четыре месяца.

Дженсен покачала головой. В ее время подготовка астронавтов занимала два-три года, и это были только основы. Потом примерно год уходил на освоение навыков, необходимых для выполнения конкретной задачи. Она полтора года потратила только на то, чтобы научиться ходить по Марсу. А теперь ей предлагают подготовить людей для работы и выживания в дальнем космосе за четыре месяца… Это просто смешно! С тем же успехом их можно отправлять вообще без подготовки.

– Сделаю, что смогу, – проговорила она, – но… вы предлагаете мне подготовить очередную катастрофу и прекрасно понимаете это, Рой. Вам нужна команда, чтобы полететь на переговоры с инопланетянами, – и это все, что у вас нашлось?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю