сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 62 страниц)
Двигаясь на юг в соответствии с указаниями Дойла, Бьюкенен миновал еще несколько мостов, по-прежнему делая вид, что любуется другими зданиями и лодками, и под конец повернул на восток, к району причалов, называемому «Пирс 66». Он не сразу нашел нужную ему секцию, но в конце концов поравнялся со стофутовой яхтой из темного дерева под названием «Клементина». Двое мужчин и женщина, поднявшиеся со своих шезлонгов, смотрели на него с кормы. Один из мужчин был высок и подтянут, у него были строгие черты лица и коротко подстриженные седеющие волосы. На вид ему было за пятьдесят, одет он был в белые брюки и зеленую шелковую рубашку с монограммой. Второй был моложе, около сорока, пониже ростом, он был не в столь дорогой одежде и имел более развитую мускулатуру. Женщина, блондинка лет тридцати с небольшим, очень эффектная, была в коротком синем халате из махровой материи, который был распахнут и позволял видеть потрясающие формы, чуть прикрытые красным бикини, гармонировавшим по оттенку и блеску с ее губной помадой.
Высокий мужчина, явно главный в этой компании, спросил:
— Вы из?..
— «Бон вуаяж, Инк.», — ответил Бьюкенен. Он снял свои темные очки и кепку с надписью «Майами долфинз», чтобы дать им лучше рассмотреть себя. — Я привез оборудование, которое вы заказывали.
— Поднимайте все на борт, — приказал высокий. Он сделал знак более молодому мускулистому мужчине, явно телохранителю, чтобы тот помог.
Бьюкенен забросил наверх носовой и кормовой швартовые концы, чтобы удерживать на месте моторную лодку. Толстый резиновый обод вдоль планшира не давал лодке царапать яхту. Потом он передал коробки телохранителю и успешно справился с этим делом, несмотря на головокружение и боль в раненом плече, стараясь не потерять равновесия при легком покачивании лодки. Телохранитель бросил ему веревочную лестницу. Поднявшись на палубу яхты, Бьюкенен постарался не смотреть на женщину.
— Куда нести оборудование?
— Вон туда, — телохранитель показал на кормовую надстройку, не потрудившись на сей раз помочь Бьюкенену.
Внутри каюты с обшитыми красным деревом стенами, старинной мебелью и миниатюрным роялем Бьюкенен поставил коробки друг на друга, посмотрел, как мускулистый мужчина закрывает входную дверь, заметил, что шторы уже задернуты, и стал ждать. Он не знал, как они решили обставить встречу.
— Капитан, — обратился к нему высокий строгий мужчина.
Значит, официально.
— Полковник. — Бьюкенен отдал честь.
— Это майор Патнэм. — Высокий мужчина жестом показал на мускулистого, который играл роль телохранителя. — А это капитан Уэллер. — Он повел рукой в сторону женщины, которая запахнула халат, как только скрылась из поля зрения возможных наблюдателей.
— Майор. Капитан. — Бьюкенен приветствовал обоих.
— Ну, и что же за чертовщина тут творится? — резко спросил полковник. — Эти последние несколько дней мы переживаем какой-то управленческий кошмар, а политически ходим по минному полю. В Лэнгли истерика из-за этой канкунской истории. Ваше разоблачение в глазах мексиканских властей и нашего посольства там могло поставить все под угрозу срыва.
— Я полагал, сэр, вас проинформировали о том, что случилось в Мексике. Во время пребывания в госпитале я доложил о происшествии.
— Агентству. Я предпочитаю получать информацию не от штатских, а от одного из своих людей.
Доклад занял девяносто минут. Время от времени Бьюкенена прерывали и просили остановиться более подробно на той или иной детали. Чем ближе его отчет подходил к настоящему времени, тем мрачнее становились те, кто его слушал.
— Сто тысяч долларов, — буркнул полковник.
— Полагаю, что на этом он не остановится, — сказал Бьюкенен. — Как только я заплачу и этим себя скомпрометирую, он будет все время возвращаться и требовать все больше и больше.
— Бейли ловит в мутной воде компромат, — заметил мускулистый майор Патнэм. — Пока не заплатите, у него на вас ничего нет.
Полковник внимательно посмотрел на Бьюкенена.
— Это и ваше мнение, капитан?
— Бейли действует грубо, но он не дурак, сэр. Он поймал меня на том, что я пользовался тремя разными именами. Он понимает , что со мной что-то не так, хотя и не может этого доказать. Вот он и проверяет меня, чтобы посмотреть, не запаникую ли я и не дам ли ему в руки то доказательство, которое ему нужно.
— Ну, насколько я понял, вы не собираетесь паниковать, — высказался Патнэм. — Он зря теряет время.
Тут в разговор вступила эта великолепная женщина, капитан Уэллер:
— Но Бейли все-таки может сорвать операцию, если решится выполнить свою угрозу и поговорить с журналистами и полицейскими.
Бьюкенен развел руками.
— Это так. У здешней полиции, правда, достаточно своих проблем, чтобы волноваться еще из-за каких-то убийств в Мексике. Но вот «размножение личности» может оказаться достаточно смачным куском, чтобы пробудить ее аппетит, и если полицейские сочтут меня торговцем наркотиками, если привлекут УБН и ФБР…
— Ваши документы безупречны, — отмахнулся полковник. — Черт возьми, ваш паспорт получен прямиком из госдепартамента. И все остальное тоже. И каждое ваше личное дело ликвидируется, как только вы перевоплощаетесь в кого-то другого. УБН и ФБР ничего не смогут узнать. Что касается документальных свидетельств, то ни Джима Кроуфорда, ни Эда Поттера никак нельзя связать с Виктором Грантом.
— И все же, — настаивала женщина, — к капитану Бьюкенену будет привлечено значительное внимание должностных лиц, что фактически будет равносильно отстранению его от задания.
Полковник постучал кончиками пальцев друг о друга.
— Я тоже так думаю. Значит, вопрос заключается в том, что нам делать с этим неудобным мистером Бейли? Заплатить ему будет означать признание вины. Но если проигнорировать его, то Бейли обратится к властям, и ФБР может установить слежку за капитаном.
— Ставки в этой игре достаточно высоки, — сказала женщина, — приходится рассматривать и возможность…
Полковник озадаченно посмотрел на нее.
— Что вы имеете в виду?
— Не лучше ли будет ликвидировать Бейли?
В каюте воцарилось молчание.
Наконец заговорил мускулистый мужчина:
— Я бы не спешил санкционировать подобную акцию. В конечном счете ликвидация может создать больше проблем, чем решить. Например, мы не знаем, есть ли у Бейли помощник. Если есть, то устранение Бейли не устраняет угрозы. Больше того, оно ее усугубляет, так как соучастник может использовать его смерть в качестве дополнительного аргумента, чтобы попытаться заинтересовать полицию.
— Если. Это проклятое «если», — нетерпеливо перебил его полковник. — У нас мало информации. Майор, я хочу, чтобы наши люди провели тщательное расследование прошлого Бейли. Я хочу знать, с кем мы имеем дело. Еще я хочу, чтобы проверили местные отели и пансионаты. Узнайте, где он живет. Установите наблюдение за ним. Возможно, у него нет соучастника. В этом случае, если он по-прежнему будет создавать проблемы, то…
Все молча ждали.
— …может встать вопрос и о ликвидации, — закончил полковник.
В каюте снова воцарилась тишина.
— Простите, сэр, но проверка прошлого Бейли займет очень много времени, — возразил Бьюкенен. — Как и наблюдение за ним. Но у нас нет времени. Бейли сказал, что хочет получить деньги сегодня. Он это подчеркнул весьма настойчиво. Я полагаю, он так спешит, чтобы лишить меня возможности принять контрмеры. Как бы мы ни решили с ним поступить, сделать это придется сегодня, до наступления вечера.
Присутствующие, казалось, ощущали какую-то неловкость.
— Есть и еще одна проблема, — заявил Бьюкенен.
По виду полковника можно было понять, что он испытывает еще большую неловкость.
— Вот как?
— Джек Дойл.
— У вас относительно него какие-то сомнения?
— Я уверен, что он был чертовски хорошим солдатом, — сказал Бьюкенен.
— Это так, — подтвердил полковник. — И работа по контракту, которую он для нас делал, производит точно такое же впечатление.
— Дело в том, что он уже не тот человек, каким был раньше, — продолжал Бьюкенен. — У его жены рак. Лечение не приносит желаемых результатов. Она, вероятно, умрет.
— Умрет? — Лицо полковника напряглось. — Я читал о ее болезни в досье, но там ничего не упоминалось о неминуемом фатальном исходе.
— Возможно, все не так уж плохо. Но Дойл чрезвычайно оберегает ее. И его можно понять, Он в тяжелом стрессовом состоянии. Ему кажется, что Бейли представляет для нее угрозу. Он… Давайте скажем так: я думаю, Дойл может настолько потерять контроль над собой, что нападет на Бейли, если тот будет продолжать звонить ему домой, давить на него и тревожить его жену, особенно если Бейли окажется поблизости от дома. Мне надо уехать из Форт-Лодердейла, подальше от Джека Дойла и его жены. Потому что, если Дойл действительно нападет на Бейли, это не будет спланировано заранее и может быть неаккуратным. Нападение будет рассчитано на абсолютный результат, скрыть который не представится возможным. Одному Богу известно, до чего могут докопаться власти, когда начнут рыться в прошлом Дойла и в его контрактной работе на вас, готовя дело для передачи в суд.
— Дерьмово, — констатировал мускулистый мужчина.
— И я того же мнения, — согласился Бьюкенен. — Я заварил настоящую кашу. Считаю, что Виктору Гранту пора убираться отсюда.
— Но разве это не будет тем же самым признанием вины? — спросила женщина. — Разве это не заставит Бейли с еще большим рвением преследовать вас?
— Сначала ему надо будет найти меня. А после того как я исчезну, перевоплотившись в кого-то другого, он никогда не сможет этого сделать.
— Но это не решает проблему Джека Дойла, — заметил майор. — Бейли может вернуться и опять начать давить на него.
— А тогда Дойл говорит, что ничего обо мне не знает, кроме того, что я его старый товарищ по военной службе, что явился к нему три месяца назад и попросил устроить на работу. Он заявляет в полицию о том, что Бейли причиняет беспокойство ему и его жене. Наконец, Дойл с женой уезжают — им это устраивают какие-то старые друзья — на курорт, где имеются отличные условия для лечения рака.
— Может быть, — сказал полковник, задумчиво постукивая пальцами по ручкам своего кресла. — Это бесспорно один из вариантов, которые мы рассмотрим. — Он посмотрел на часы. — Мы это тщательно обсудим. А теперь вам пора уходить. Если кто-то наблюдает за яхтой, то ему покажется подозрительным, что мы все так долго сидим внутри. — Он посмотрел на женщину в купальном костюме и на мужчину, который мог быть телохранителем. — Важно соблюдать конспирацию.
— Так как быть с Бейли? — спросил Бьюкенен.
— Мы сообщим вам свое решение позже.
— Сэр, времени очень мало.
— Нам это известно, капитан. — Полковник был явно раздражен. — Я же сказал, что мы свяжемся с вами.
— А до тех пор что мне делать?
— Разве это не очевидно — то, что, по-вашему, должен делать Виктор Грант…
Ответ был чересчур уклончивым. Бьюкенен вдруг ощутил смутную тревогу.
12
Стараясь оберегать раненую правую руку, Бьюкенен спустился по веревочной лестнице в моторку. Как только он вышел из затененной каюты на яростное солнце, голова у него опять начала раскалываться от боли. Он надел кепку и темные очки, а пассажиры яхты смотрели на него сверху вниз. Женщина опять распахнула свой синий махровый халат, демонстрируя едва прикрытые натянутым красным бикини умопомрачительные формы богатой соблазнительницы, которую она изображала.
— Просто пришлите нам счет, — крикнул полковник.
— Да, сэр. Спасибо. — Бьюкенен поймал носовой и кормовой швартовы, брошенные ему майором. Потом запустил мотор и отвел лодку от яхты.
От напряжения мышцы его свело судорогой.
Господи, подумал он. Они не знают, что делать. Мне нужно их решение, а они ничего не говорят. Я не могу действовать без приказа. Но, если к вечеру сегодняшнего дня я ничего от них не получу, как мне держать Бейли на расстоянии?
Занятый этими мыслями, Бьюкенен миновал с одной стороны причал, а с другой укрывшийся в тени пальм особняк, приближаясь к концу канала и собираясь снова выйти на широкий водный простор. И тут вдруг проблема Бейли стала еще острее: слева по курсу, возле буйка, отмечавшего выход из канала, он увидел самого Бейли, сидящего в лодке, похожей на моторку Бьюкенена, с выключенным двигателем. Его лодка была совершенно неподвижной, если не считать того, что она иногда подпрыгивала на волнах от проходящих судов. На Бейли была оранжевая спортивная рубашка с надписью «ФОРТ-ЛО-ДЕРДЕИЛ — ЛУЧШИЙ В МИРЕ ПЛЯЖ», он сидел за рулем, откинувшись на спинку сиденья, положив ноги в парусиновых туфлях на приборную доску и вытянув в сторону одну мясистую руку, словно она покоилась на спинке дивана, а в другой руке держа сигарету.
Бьюкенен немного сбросил газ.
Бейли провел пятерней по своему ежику, усмехнулся и бросил сигарету в воду.
Бьюкенен еще сбросил газ, увидев, что на толстой шее Бейли болтается фотокамера с телеобъективом. Бьюкенен получил указание вести себя так, как повел бы себя Виктор Грант, а в этот момент, решил он, Виктор Грант не намерен спускать этому сукину сыну.
Он направил моторку на лодку Бейли, заглушил мотор, почувствовал, как опустился нос моторки, приблизился вплотную к Бейли и ухватился за борт его лодки.
— Как делишки, Кроуфорд?
— Сколько раз я должен повторять вам одно и то же? Меня зовут не Кроуфорд.
Бейли откупорил жестянку с пивом «Блю риббон».
— Ага, Я и сам начинаю думать, что в этом ты прав. Наверно, тебя зовут не Кроуфорд, а как-нибудь по-другому. Однако даю голову на отсечение, что и не Виктор Грант.
— Послушайте, я сделал все, что в моих силах, чтобы убедить вас в этом. Дошел до предела. Терпение мое кончилось. Прекратите следить за мной. Прекратите!
— Чуть не забыл. Извини за невежливость. Если хочешь, у меня есть еще банка пива.
— Сунь себе в задницу.
— Разве так разговаривают со старым приятелем? Чтобы не сказать — с коллегой по бизнесу?
— Неужели вам не надоело? Я вас в глаза не видел до того, как вы появились в этой мексиканской тюрьме.
— А вот тут ты ошибаешься. — Бейли снял ноги с приборной панели моторки и выпрямился на сиденье. — У меня есть товар на продажу, и ты его купишь. Когда ты отправился на яхту к этим людям, я подумал было, что ты собираешься получить эти сто тысяч от них, но ты ушел пустой. А время летит. Ты уж постарайся где-нибудь достать эти деньги. Потому что после полуночи я… Кстати, та деваха на яхте ничего себе штучка, а? Вот в этот большой объектив я видел ее так близко… Как это в той рекламе? «Протяни руку и потрогай»? Я сделал несколько отличных снимков ее, тех двух мужиков и тебя на палубе. Замечательно четко все получились. Фотография — мое хобби. Собственно говоря, у меня в этом конверте есть несколько снимков…
— Это меня не интересует.
— Что ты, я гарантирую, что эти снимки покажутся тебе очень даже интересными. Должен признаться, однако, что делал их не я. Их пришлось снимать с кинопленки и потом почистить. Но если не знаешь, то можно поклясться, что…
— О чем вы говорите?
— Ты просто посмотри на эти чертовы снимки, Кроуфорд.
Бьюкенен нерешительно взял в руки желтый конверт. Со сжавшимся сердцем он думал о той угрозе, которую представляли собой сделанные Бейли снимки его самого в компании с полковником, майором и капитаном. Офицеры не были известными в обществе фигурами. Бейли невдомек, кто они такие. Но если он передаст снимки в полицию и кому-то придет в голову поинтересоваться, что это за люди на яхте, если полковника узнают, то последствия будут просто катастрофическими. Бьюкенену надо каким-то образом заполучить эту пленку с негативами.
Но по мере того как он извлекал снимка из конверта… восемь на десять, черно-белые, глянцевые… и перебирал их один за другим, он вдруг понял, что у него для беспокойства есть гораздо больше причин. Гораздо больше. Потому что снимки, которые он сейчас рассматривал, были сделаны в декабре 1990 года во Франкфурте, в Германии. Они были пересняты е телевизионной ленты новостей дня. На них фигурировали американские заложники, только что освобожденные Ираком, в момент прибытия во франкфуртский аэропорт. И там, заснятый общим и крупным планом, был Большой Боб Бейли, сходящий по трапу с самолета, а рядом с ним…
— Ты совсем неплохо получился, Кроуфорд, — сказал Бейли. — У меня есть копии оригинальных кадров, так что никто не сможет сказать, что это монтаж или что-нибудь такое. Если ты разозлишь меня, не заплатив, то, клянусь Господом Богом, я-таки пошлю эти картинки копам е приложением портрета Эда Поттера, сделанного мексиканской полицией, и вот этих фотографий Виктора Гранта.
Фото Виктора Гранта? Бьюкенен был озадачен и встревожен. Он дошел до конца пачки и почувствовал, как у него похолодело в груди: три последние фотографии изображали его на фоне ворот мексиканской тюрьмы, разговаривающим с Гэрсоном Вудфилдом из американского посольства.
— И здесь ты неплохо получился, — ухмыльнулся Бейли. — Чтобы ты все как следует понял: этот парень из посольства должен был обязательно попасть на снимок, ведь он — железобетонный свидетель, который поможет опознать тебя как Виктора Гранта. Так что ты у меня един в трех лицах, Кроуфорд. Я тебя крепко ухватил.
