Текст книги "Сошествие ночи"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Понятно, мэм, – мрачно ответил Рубин.

– Майор Адамс, вы отвечаете за координацию действий гарнизона и оборонительных систем. Будьте рядом с капитаном Рубиным и присмотрите, чтобы переносные противовоздушные системы были расположены наилучшим образом, чтобы поддержать стационарные системы.

– Есть, мэм! – рявкнул майор морской пехоты.

– Иван, – МакКвин повернулась к Букато, – куда мы дели Фонтейна?

– Мы поместили его под стражей в вашем кабинете, мэм.

– Как удачно, – пробурчала МакКвин и даже здесь, даже сейчас, несколько человек к собственному удивлению рассмеялись в голос при виде её ехидной улыбки. Она улыбнулась в ответ и вскинула голову.

– Думаю смело можно сказать, что дружище Эразмус является реалистом и практичным человеком, – заявила она Букато. – Он на самом деле поддерживает Революцию, но когда узнает, что Пьер мертв, подозреваю, мы сможем перетянуть его на нашу сторону, если сумеем убедить, что дни Сен-Жюста тоже сочтены. По крайней мере он притворится, что перешел на нашу сторону, что в краткосрочной перспективе почти столь же хорошо. Если я смогу убедить его подписаться под нашими широковещательными сообщениями, у нас должно получится расколоть Госбезопасность между ним и Сен-Жюстом. Как минимум, это несомненно помешает Сен-Жюсту пустить в дело свои чертовы десантно-штурмовые батальоны!

– Не могу не согласиться, мэм, – произнес Букато, – но, боюсь, переубедить его может оказаться несколько труднее.

– Может быть ты и прав, – ответила она куда более жестко. – С другой стороны, если я засуну дуло пульсера ему достаточно глубоко в ухо, думаю что смогу убедить его пойти за мной куда угодно.

Она ещё раз улыбнулась своим сподвижникам, но на это раз без какого-либо веселья.

* * *

Привычно лишенное выражения лицо Оскара Сен-Жюста казалось высеченным из гранита, когда он сидел в кабинете прямо рядом с резервным штабом и выслушивал свежие доклады.

– Сэр, войска в беспокойстве! – выпалил гражданин бригадный генерал ввалившийся в кабинет гражданина секретаря. – К ним проникли слухи, что гражданин председатель... э-э...

Сен-Жюст повернул голову и панический доклад внезапно прервался, когда гражданин бригадный генерал дрогнул под этим холодным взглядом василиска. Офицер с трудом сглотнул, а Сен-Жюст секунд пятнадцать держал его пришпиленным к месту и обливающимся холодным потом под безжалостным взглядом. Затем заговорил, очень холодно и четко.

– Войска сделают то, что им приказано, гражданин бригадный генерал. Как и их офицеры. Всеих офицеры. Мы действуем по плану “Гораций”. Информируйте об этом всех командиров подразделений, а также о том, что все меры дисциплинарного воздействия, которые они сочтут необходимым применить, заранее получают одобрение. Это понятно?

– Д-да, сэр, – немедленно ответил гражданин бригадный генерал, развернулся на месте и выскочил за дверь ещё живее чем заходил. Сен-Жюст позволил себе бледную, тусклую, мертвую улыбку. Гражданин бригадный генерал был идиотом, если не сообразил, что в ход пошел план “Гораций”. Хотя, справедливости ради, надо признать, что это могло быть скорее последствием потрясения, а не глупости, ибо Эстер МакКвин сумела захватить всех их врасплох... снова.

Сен-Жюст отключился от журчания боевых донесений и лихорадочных запросов указаний и потер ладонями глаза. Во имя Господа, что сорвало это женщину с нарезки сейчас? Не могла же она не понимать, что Роб не собирается расстреливать её прежде чем убедится, что с манти и их союзниками действительно покончено! Может быть она просто рассчитывала добиться неожиданности? Если так, то она преуспела, но при всей ужасающей эффективности, с которой был осуществлён первый этап её мятежа, Сен-Жюсту было очевидно, что последующие этапы были подготовлены куда менее основательно.

“Не то, чтобы им необходимабыла эта основательность, – мрачно признал он перед самим собой. – Эта сука достала Роба. – Его пронзил новый приступ чисто личного горя, но он твердо его подавил. Для этого не было времени. Не сейчас. – И держит всех остальных членов Комитета у себя в Октагоне. Если она заставит их поддержать её действия, то...”

Характерный сигнал зуммера уведомил его, что связисты, работавшие в секретном, замаскированном командном центре, куда его спешно доставили Цакакис и гражданка капитан Рассел, только что перехватили сигнал, который на их взгляд был достаточно важен, чтобы оторвать его от того, чем он занимается. Сен-Жюст поморщился в предчувствии свежих известий о разраставшейся катастрофе, но опустил руки и ткнул в одну из кнопок на панели связи. Трансляция боевых переговоров немедленно оборвалась и губы его сжались, поскольку её заместил голос Эстер МакКвин.

“Всему лояльному личному составу Народных вооруженных сил! Говорит гражданка Военный Секретарь МакКвин. Революция была предана! Я получила подтверждение того, что гражданин Председатель Пьер был убит– убит собственными “телохранителями” из Госбезопасности по прямому приказу Оскара Сен-Жюста! Полученные мною сведения пока не проясняют причин толкнувших секретаря Государственной Безопасности на совершение этого гнусного преступления, но одновременные попытки взять под стражу меня и всех прочих членов Комитета ясно свидетельствуют о наличии обширной и опасной организации предателей внутри Госбезопасности. Призываю весь лояльный личный состав Госбезопасности помнить, что вы присягали Революции, Комитету и Гражданину Председателю, а неличным амбициям человека предавшего их всех! Призываю вас к сопротивлению его незаконным приказам и предательской попытке захватить единоличную власть, отобрав её у легитимно назначенных органов правительства. Откажитесь поддерживать его подлый акт предательства и измены!

Всем регулярным частям Народных вооруженных сил я скажу следующее. Госбезопасность не является вашим врагом! Лишь те её представители, кто решит служить потенциальному тирану и диктатору, вот кто ваши враги! Как доблестно вы защищали Народ и Революцию от врага внешнего, также теперь вы должны защитить их от врага внутреннего– врага куда более опасного, чем мантикорцы и их марионетки, потому что удары они наносят из тени, как подлые убийцы. Призываю вас с честью соблюсти присягу служения Народу и Комитету Общественного Спасения!

В этой борьбе не место кораблям стены. Что бы ни решил Оскар Сен-Жюст, мы, законный Комитет Общественного Спасения отказываемся превращать Новый Париж в пустыню усыпанную обломками и телами. Мы удерживаем Октагон и будем защищать его всеми потребными способами, но мы не просим и не потерпим попытки нанести ядерный или кинетический удар в пределах столицы! Если вы получите от Сен-Жюста или его сподвижников приказ на нанесение такого удара, вы должны отказаться подчинится ему, вне зависимости от того, какими угрозами он будет сопровождаться.

Что в настоящее время необходимо Комитету, так это дополнительные лояльные наземные и авиационные части. Мне нет нужды рассказывать вам, насколько сильны десантно-штурмовые подразделения Госбезопасности, размещенные в Новом Париже и вокруг него. Я надеюсь и верю, что многие из личного состава этих десантно-штурмовых батальонов не забудут свою присягу Комитету и откажутся участвовать в неприкрытой попытке разрушения того, за создание чего гражданин Председатель Пьер столь долго и тяжело боролся. Но следует ожидать, что многие в этих батальонах подчинятся незаконным приказам офицеров, которые решат стать на сторону изменника Сен-Жюста. Оборона Октагона прочна, но мы не сможем только собственными силами в течении длительного времени сдерживать массированные атаки. Для выживания Комитета необходимо, чтобы лояльные силы прорвали осаду и эскортировали гражданских членов Комитета в безопасное место. Тем самым я, как военный секретарь и от имени законных членов Комитета общественного спасения, призываю всех офицеров морской пехоты и планетарной обороны и приказываю им немедленно направится на помощь Октагону и на подавление сил, верных изменнику Оскару Сен-Жюсту! В тот момент, когда...”

Сен-Жюст снова ткнул в кнопку и голос МакКвин умолк, но на это раз его лицо исказил злобный оскал.

Она хороша, признал он. Каждое слово звучит искренне, страстно и возмущенно. Он вовсе не будет удивлен, если даже некоторые из его собственных людей ей поверят, и вовсе никаких сомнений не было в том, что подавляющее большинство военных захотятповерить ей. Как же иначе, когда она та, что вела их к победе, а онтот, кто отдал бесчисленное множество приказов о казнях их товарищей вместе с семьями? И поскольку Роб мертв, они вольны верить ей. Насколько бы старше её в Комитете он ни был, оба они были просто “граждане секретари”. Её претензия на легитимность была ничуть не хуже его... по крайней мере для тех, кто смотрел на развязанные ею в Новом Париже хаос и беспорядки со стороны. Хуже того, у неё в Октагоне на самом деле были все уцелевшие члены Комитета, а они с Робом годами выбивали из них всякие следы непокорности. Теперь МакКвин контролирует всех этих овец и у Сен-Жюста не было никаких сомнений в том, что она сможет... убедитькак минимум большинство из них подписаться под её версией произошедшего. А что касается отказавшихся, он был уверен, что окажется, что все они трагически погибли от рук вероломных сотрудников ГБ, прежде чем МакКвин сумела спасти их от его кровожадных миньонов.

А момент о запрете на любые ядерные или кинетические удары в пределах столицы – этобыло откровенно блестящим ходом! Это буквально выбило почву у него из под ног в моральном смысле и в тоже самое время представляло собой угрозу, которая практически наверняка удержит его собственные боевые корабли с экипажами ГБ на приколе. Гражданин коммодор Хелфт уже уничтожил два супердредноута, которые на его взгляд пытались двинуться на поддержку МакКвин, и на настоящий момент все корабли Флота Метрополии находились под прицелом эскадры Хелфта. Он без сомнения мог уничтожить десятки кораблей, прежде чем они поднимут гравистены, но Флот Метрополии был просто слишком многочислен, чтобы он мог рассчитывать уничтожить всех, прежде чем уцелевшие достанут его. И благодаря приказу МакКвин практически наверняка как минимум некоторые попытаются предотвратить бомбардировку столицы даже ценой практически неминуемой собственной гибели. А как только он начнет уничтожать корабли Флота Метрополии в больших количествах, практически наверняка отреагируют и все остальные, поскольку не будет знать, на чем остановится Хелфт, если онине остановят его.

Кто-то ещё постучал в косяк открытой двери его кабинета. Сен-Жюст поднял взгляд и увидел гражданина полковника, имени которого не помнил.

– Да?

– Сэр, мы только что получили ещё один доклад от гражданина генерала Бушара. – Гражданин полковник сделал паузу и прочистил горло. – Сэр, гражданин генерал сообщает, что его атака была остановлена. Я... боюсь они понесли тяжелые потери, сэр.

– Насколько тяжелые? – лишенный выражения голос Сен-Жюста даже не дрогнул и гражданин полковник ещё раз прочистил горло.

– Очень тяжелые, как я понял, сэр. Гражданин генерал Бушар докладывает, что оба его передовых батальона отступают в беспорядке. – Гражданин полковник глубоко вдохнул и выпрямился. – Сэр, для меня это прозвучало так, словно на самом деле он имел в виду, что они бегут ко всем чертям.

– Понимаю. – Сен-Жюст окинул гражданина полковника более заинтересованным взглядом. – Что вы порекомендуете, гражданин полковник? – спросил он через мгновение и офицер взглянул ему прямо в глаза.

– У меня нет информации из первых рук, сэр. – Гражданин полковник заговорил гораздо более решительно, как будто уже сказанное высвободило какие-то внутренние резервы. – Однако по виденным мною докладам мне не кажется, что гражданин генерал Бушар сумеет пробиться по земле. У них слишком много людей и огневой мощи. Да и, честно говоря, сэр, они намного лучше нас подготовлены для подобного противостояния, боя лицом к лицу.

– Понимаю, – повторил Сен-Жюст несколько более холодным тоном. – Тем не менее, гражданин полковник, – продолжил он, – и несмотря на недостаточную подготовку наших войск, этот мятеж должен быть подавлен. Вы согласны?

– Конечно согласен, сэр! Я всего лишь говорю, что если мы продолжим лезть прямо к ним в зубы, то понесем неоправданные потери и всё равно не достигнем своей цели. В то же время, сэр, на мой взгляд у них не может быть больших резервов в самом Октагоне – уж никак не пехоты. К ним двигаются полдюжины подразделений морской пехоты и флота, но подкрепления пока ещё не подошли. Я считаю, что оставшимся поблизости нашим подразделениям лучше заняться выстраиванием кордона вокруг Октагона, чтобы не допустить подхода дополнительных мятежных частей. И пока они заняты этим, нам следует двинуть бригаду гражданина бригадного генерала Томе на поддержку гражданина генерала Бушара, пока подтягиваются подкрепления из-за пределов столицы. Если будет необходимо, мы сможем устроить лобовой штурм, как только получим достаточно живой силы, чтобы прорваться несмотря на потери. Тем временем, сэр, я бы рекомендовал по возможности поддерживать давление на них атаками с воздуха, но не ввязываться в серьезный бой, который неминуемо приведет к потерям.

Сен-Жюст окинул офицера задумчивым взглядом. Без сомнения, в том, что только что высказал гражданин полковник было изрядно военной логики. К сожалению, данный конфликт был политическим не в меньшей степени, чем военным, и каждый час продолжающихся призывов МакКвин к слушающим её регулярным войскам, размещенным в системе Хевен, сдвигал политический баланс всё дальше в её пользу.

– Я ценю вашу прямоту, гражданин полковник... Юргенс, – сказал он, слегка прищурившись, чтобы прочитать имя на нагрудной нашивке Юргенса. – И если люди Бушара всё равно отходят, то без сомнения имеет смысл отдать им приказ перейти к обороне, по крайней мере временно. Но здесь приходится учитывать и другие факторы.

Гражданин секретарь потер лоб – у него это было эквивалентом гневного взрыва – и пожал плечами.

– Пожалуйста передайте гражданину генералу Бушару мои инструкции удерживать позиции и использовать резервы для перекрытия подходов к Октагону, пока он проводит реорганизацию, – продолжил он через секунду. – Затем попросите зайти гражданина бригадного генерала Махони.

– Слушаюсь, сэр! Будет исполнено!

* * *

– Генерал Конфланс докладывает, что его силы соединились с силами бригадного генерала Хендерсона и что атака противника захлебнулась!

Кто-то в Операционном Зале начал аплодировать новостям, прежде чем спохватиться и взять себя в руки, но МакКвин просто спокойно кивнула. Часть её хотела присоединится к аплодисментам, поскольку доклад Конфланса был лучшей новостью, которую они получили с тех пор, как в Октагон были доставлены последние члены Комитета. Должно быть его попытка ударить во фланг десантно-штурмовым батальонам ГБ удалась, а это значило, что наземные силы, непосредственно доступные Сен-Жюсту, были практически нейтрализованы.

Она взглянула на часы. Странно. Казалось, что время тянется с леденящей медлительностью, однако с момента, когда её коммандос начали операцию, прошло больше пяти часов.

“Пять часов, а я всё ещё жива. Теперь, полагаю, уже можно признаться себе самой, что я не ожидала, что проживу столько. Но если Жерар прав, и Бушар действительно отходит, то похоже что инициатива, слава Богу, в конце концов переходит на нашу сторону!”

Она распознала привычные угрожающие признаки и заставила себя притушить собственный энтузиазм.

“Осторожнее, женщина! Только позволь себе самоуверенность и глупость, и к вечеру Сен-Жюст выставит твою голову насаженной на кол на Народной Площади!”

Она повернулась к Букато.

– Скажите Жерару, когда на его взгляд будет подходящий момент, пусть передает командование Хендерсону и возвращается в Октагон, – решительно заявила она. – И пусть захватит с собой наибольшие подкрепления, какие на его взгляд возможно забрать, не ослабляя Хендерсона до опасной степени.

– Слушаюсь, мэм, – отозвался Букато. – Вы думаете пришло время начинать думать о наступлении с нашей стороны?

– Нет, – мрачно произнесла она. – Думаю пришло время насколько возможно больше укрепить наземные силы Октагона. – Глаза Букато расширились от удивления и она резко рассмеялась. – Если Жерар и его люди убедили его, что он не сможет прорваться по земле, Иван, то он попытается придумать что-нибудь ещё. Он вынужден, поскольку время работает на нас.

– Но это безумие, мэм, – возразил Букато, не столько как человек думающий, что она заблуждается, сколько как человек в этом искренне убежденный. – Оборонительные системы разнесут их в клочья!

– Вы это знаете, и я это знаю, но знает ли это Сен-Жюст? – ответила она с акульей улыбкой. – И даже если знает, волнуетли это его? Главное в том, Иван, что на планете у него всё ещё куда большие резервы живой силы, чем у нас. Я тоже не думаю, что у него получится пробиться через нашу оборону, но мы оба можем заблуждаться, а ему достаточно будет, если повезет однажды. Кроме того, это всего лишь люди, и он с легкостью наберет себе ещё, если погубит этих.

Букато ещё секунду смотрел на неё, как будто желая отыскать какой-то контраргумент, а затем кивнул.

– Да, мэм. Я немедленно передам ваши приказы.

* * *

– Гражданин секретарь, ударный и штурмовой эшелоны готовы.

Сен-Жюст поднял глаза на ещё одного из своих старших штабистов, который зашел в кабинет для доклада.

– Они полностью проинструктированы?

– Да, сэр.

– Тогда отправляйте их.

– Слушаюсь, сэр.

Штабист поспешно вышел, а Сен-Жюст снова опустил взгляд на сложную панель связи. Он надеялся, что штурмовые шаттлы и атмосферные истребители, которые он собирался послать в битву, смогут сделать своё дело, также как надеялся, что их пилоты смирились с тем, что у них нет другого выбора, кроме как стрелять в других членов Комитета народного спасения. Что бы ни случилось, целостность государства должна быть сохранена. Он сражался за собственную жизнь, поскольку Эстер МакКвин не сможет позволить себе оставить его после всего в живых, также как и он не сможет оставить в живых её. Но на кону стояло большее, чем просто жизнь. МакКвин вполне могла показать себя не менее эффективным политическим лидером, чем показала себя лидером военным. В исторической перспективе вполне возможно её сочли бы куда лучшим главой государства, чем мог надеяться стать Оскар Сен-Жюст. Но это было неважно. Важнобыло то, что она убила Роба Пьера. Что куда бы она ни повела Народную Республику, это будет не то направление, что выбрал Роб Пьер. А Роб Пьер был не просто другом Сен-Жюста, но его вождём.

Возможно Эстер МакКвин никогда этого полностью не понимала, но это ничего не меняло. При всей его бесцветности, при всей знаменитой безэмоциональности, душа Оскара Сен-Жюста была душой члена феодального клана, и он добьётсявозмездия.

* * *

– Всем Танго, говорит Танго-Один. Нам дан зеленый свет. Повторяю, дано разрешение на атаку.

Гражданка лейтенант Анжелика Константин услышав голос ведущего ударного эшелона в отчаянии прикрыла глаза. Она не могла в это поверить. Нет, не так. Моглаповерить, просто не хотела.

Снова открыв глаза она взглянула на ИЛС [2]2
  индикатор на лобовом стекле


[Закрыть], на котором начали меняться и перестраиваться иконки. Сорок атмосферных истребителей Госбезопасности, таких же как её собственный, составляли настоящее ядро ударных сил, хотя возглавят их двенадцать ботов. Она не завидовала экипажам этих передовых судов. Каждый из них в отдельности имел большие возможности – и был куда опаснее – любого из истребителей, но это едва ли имело значение, поскольку шанса выжить, атакуя оборону Октагона, у них в сущности не было, и экипажи знали это. Истинным их предназначением было просто отвлечь на себя огонь обороны. Отвлечь и сбить с толку расчеты слежения и управления огнем в надежде на то, что пригоршня жалких истребителей сможет пробиться.

Константин знала всё, что касалось плана атаки, и оценивала вероятность успеха не выше, чем в двадцать процентов. И даже эта оценка, насколько она знала, вполне могла оказаться дико оптимистичной. Атака была организована в безжалостной и безрассудной спешке, в отчаянной надежде успеть, пока МакКвин и её сообщники наверное только устанавливают контроль над обороной. Если у них нет над ней контроля, или если он неполон, тогда по крайней мере некоторые из атакующих смогут прорваться. Но если всё-таки полный контроль установлен...

Даже Уравнители не осмелились бросить вызов локальной обороне Октагона, и сейчас она задавалась вопросом, почему гражданин секретарь Сен-Жюст не заблокировал в своё время эту оборону, или хотя бы не поставил её под контроль ГБ. Но поскольку этого он не сделал, то множество людей, скорее всего включая Анжелику Константин, погибнут. В её сознании мерцал и бился страх, подобный какому-то темному пламени.

Но как бы испугана она ни была, страх только отчасти объяснял тяжесть безысходности, навалившуюся на её плечи. Её муж, Грегори, также служил в Госбезопасности... и получил назначение в Октагон. Она понятия не имела, был ли он хотя бы ещё жив, но это ничего не меняло. И вероятно это вообще мало что значило. На самом деле. Законодатели построили Октагон как крепость, поскольку именно этим он и был: командным центром всех вооруженных сил Республики, но ещё и центральным пунктом противовоздушной обороны столицы Республики. Истребители сделают всё возможное, чтобы прорваться и вывести из строя при помощи высокоточных боеприпасов хотя бы некоторые огневые позиции в надежде пробить в защите дыру, которой могли бы воспользоваться штурмовые шаттлы. Успех был в лучшем случае маловероятен, но после того, как спешно организованный гражданином генералом Бушаром наземный штурм закончился кровавым разгромом, потребуются многие часы – возможно дни – чтобы остатками сил организовать достойную атаку, и только Богу ведомо, насколько за это время может измениться ситуация. Переворот МакКвин должен быть подавлен прежде чем вокруг неё соберется ещё больше регулярных частей. А если эта попытка не удастся, единственным способом остановить её останется только раскатать Октагон по камешку. А это значило похоронить Грегори в обломках рядом с ней.

Облегчение приносил только тот факт, что скорее всего Анжелика погибнет даже раньше него.

– Всем Танго, в атаку! – рявкнул ведущий.

* * *

– Вот они, мэм.

При объявлении капитана Рубина Эстер МакКвин поняла руку, прервав свежий доклад лейтенанта Каминетти, и резко повернулась к гигантскому главному экрану.

Обычно на этот экран выводилось расположение и данные о состоянии каждого корабля и каждого оборонительного сооружения обширной сети, защищавшей систему Хевен от любых внешних атак. Теперь же он показывал то, что очень немногие из собравшихся в Операционном Зале когда-либо видели, даже во время учений. Детализованную голографическую карту Нового Парижа и его окрестностей в стокилометровом радиусе. Карту усеивали красные пятна идентифицированных угроз и тонкая россыпь зеленых дружественных частей. МакКвин почувствовала привычный всплеск напряжения увидев появление на карте смертоносного скопления крошечных стрелок.

Наметанным глазом она идентифицировала каждую из появившихся иконок с той же легкостью, с какой обычный человек читает газету, и глаза её сузились.

– Бедные ублюдки.

Она взглянула направо, на звук тихого, исполненного сожаления шепота, и когда их глаза встретились Иван Букато покачал головой.

– Есть захват, – доложил кто-то и МакКвин вернула свое внимание экрану, на котором вокруг стрелок появились кружки целеуказания.

– Они должны знать, что у них нет ни доли шанса, – тихо произнес Букато и она пожала плечами.

– Конечно, – рассеяно согласилась МакКвин. – И тот, кто их послал, тоже знает это. Но он считает, что может ошибаться, поэтому и жертвует ими, чтобы выяснить действительно ли мы смогли взять оборонительные системы под контроль, прежде чем кто-нибудь сохранивший лояльность Госбезопасности сумел вывести их из строя. Или, возможно, в попытке отвлечь нас от чего-нибудь ещё.

Букато взглянул на несгибаемый и практически безмятежный профиль миниатюрной женщины, стоявшей рядом с ним, а затем слегка поёжился и взгляд его вернулся к экрану.

* * *

Разгневанный бог войны хлопнул в ладоши и исковерканные обломки бота посыпались с затянутого дымом голубого неба Нового Парижа.

Бот погиб не в одиночестве. Люки укрытых массивной бронёй наземных установок распахнулись со стремительностью атакующих змей и ускорители швырнули вверх зенитные ракеты на четырех скоростях звука. Импеллерные клинья пробудились к жизни как только они достаточно удалились от пусковых и ракеты, завывая подобно мстительным демонам, устремились к своим целям. У возглавлявших налет ботов не было ни единого шанса. А затем настала очередь истребителей.

Трансатмосферные аппараты шли на большой высоте, но у атмосферных самолетов не было ни такого потолка, ни такой скорости. В лучшем случае они могли выжать немного больше трех махов [3]3
  т.е. трех скоростей звука


[Закрыть], но зато они шли с огибанием рельефа местности. Истребители с ревом неслись на высоте едва двухсот метров виляя между керамобетонными горами административных и жилых башен столицы Народной Республики. И тут навстречу им мелькнули новые ракеты.

На этот раз никаких импеллеров, поскольку в программы жестко был зашит императив, запрещавший оборонительным системам использовать такое оружие против целей, находящихся на высоте меньше пятисот метров. Попадание такой ракеты в одну из башен вызвало бы катастрофические разрушения. Так что, как будто в какой-то причудливой попытке выровнять баланс возможностей игроков, более медленные и более низколетящие истребители можно было обстреливать только имевшими худшие характеристики старомодными ракетами с реактивными двигателями.

Но хотя баланс и был слегка подправлен, он всё равно оставался решительно перекошен в пользу оборонительных систем. Их создатели могли запретить использование импеллерных ракет, но пусковых было множество, и на каждый из приближающихся истребителей пришлось как минимум по десять ракет.

Это был не бой. Даже не бойня. Ни один из атакующих не дожил до выхода на собственный рубеж пуска по Октагону. Центр Нового Парижа сотрясли взрывы и куски и кусочки мужчин, женщин и когда-то изящных самолетов посыпались с небес.

* * *

– Боже мой, – выпалил кто-то. – Штурмовые шаттлы?

МакКвин даже не повернула голову посмотреть кто это был. Это было неважно, но даже если бы и не так, она не могла оторвать глаз от экрана, на котором появилась новая волна стрелок. Их были десятки, и каждая представляла собой штурмовой шаттл Госбезопасности, на борту которого могло быть до двухсот пятидесяти человек. Они неслись прямо к Октагону, как будто пилоты на самом деле верили, что жертва истребителей могла каким-то образом отвлечь системы слежения от их собственного захода. МакКвин смотрела как они приближаются и у неё в мозгу всплыла древняя фраза из истории Старой Земли.

– C'est magnifique, mais ce n'est pas la guerre [4]4
  Это великолепно, но это не война (фр.) – слова французского генерала Боске, так охарактеризовавшего самоубийственную атаку английской легкой кавалерии в битве при Балаклаве


[Закрыть], – очень тихо произнесла она.

* * *

– Святый Боже на небесах.

Оскар Сен-Жюст даже головы не повернул и на его каменном лице ничего не дрогнуло. Он был уверен, что член его штаба даже не понял, что произнес эти слова вслух. Но даже в противном случае, и даже если бы этот человек был достаточно глуп, чтобы подразумевать этим критику Сен-Жюста, как человека отдавшего приказ на атаку, гражданин секретарь предпочел бы, только на этот раз, это проигнорировать.

Наблюдая, как нагруженные солдатами штурмовые шаттлы второй волны устремляются прямо в зубы оборонительного огня Октагона, он даже бровью не повёл. Шаттлы летели на скорости немного больше трех махов, но на большей высоте, чем истребители, и импеллерные ракеты искромсали их со смертоносной эффективностью. Системы РЭП* [ радиоэлектронного противодействия] шаттлов были лучше чем у истребителей, но вовсе не настолько, чтобы в итоге была какая-то существенная разница. Ракеты без труда рвали их на части. Только два шаттла сумели приблизится достаточно, чтобы попасть под прямой удар размещенного на крыше Октагона энергетического оружия.

Последний штурмовой шаттл рухнул, унося с собой роту солдат Госбезопасности, и в кабинете Сен-Жюста повисла тишина, которую можно было резать ножом. Командующий ГБ твердым взглядом василиска просмотрел на дисплее ужасающий список потерь и слегка пожал плечами.

“Я должен был попробовать. Как бы худо это ни обернулось, другие варианты были ещё хуже. И теперь, как бы плохи они ни были, это всё что у меня осталось”.

Он вздохнул и отвернулся от дисплеев, снова усаживаясь за стол.

* * *

– И теперь гражданин секретарь точно знает, кто контролирует оборонительные системы, – тихо прошептала Эстер МакКвин отворачиваясь от главного экрана чтобы взглянуть на мониторы прямой трансляции. Их заполняли пожары и вспышки непрекращающихся взрывов и, при всей безмятежности голоса, глаза её были холодны. – Искренне надеюсь, что тот, кто отдал приказ на эту атаку, кто бы он ни был, выживет и попадет в плен. – продолжала она почти деловым тоном.

– Я и сам бы хотел... обсудить с ним избранную им тактику, мэм, – согласился Букато.

– Признаю, что у них не было никакого шанса прорваться, мэм, – с почтением произнес капитан Рубин, – однако, как вы сами отметили, я не вижу, чтобы у них была реальная альтернатива такой попытке.

– Я это понимаю, капитан, – мгновение помедлив ответила МакКвин. – Однако это с самого начала была безнадежная затея и, кто бы на самом деле ни командовал этими шаттлами, должен был это понять в тот момент, когда мы посбивали истребители. А если понял, и если бы имел хоть каплю смелости, то доложил бы Сен-Жюсту, что посылка шаттлов против этой же самой обороны ничто иное как убийство. У этого не было шансов на успех как у реальной атаки, а если это была всего лишь разведка боем, то истребители уже вызвали реакцию, которая должна была ответить на все его вопросы. В лишних жертвах не было совершенно никакого смысла.

– Даже без учета того, сколько гражданских должно быть убито или ранено падающими обломками.

– Да, без учета, – признала МакКвин. – Однако мы не можем слишком ханжествовать насчет этих жертв, Иван. В конце концов, именно мы выпустили сбившие эти машины ракеты. И я думаю, что в конечном итоге мы несем по меньшей мере такую же ответственность за всех погибших гражданских, как и Сен-Жюст. Если бы мы не выступили, он спокойно сгреб бы нас, расстрелял и ничего из такого бы не произошло.

– Я знаю это, мэм. Но по крайней мере мы пытаемсяминимизировать случайные жертвы среди гражданских.