Текст книги "Унаследованный Армагеддон"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 3

Джеральд Хэтчер и его соратники вежливо поднялись, когда маршал Цзянь с невозмутимым лицом и гордой осанкой вошел в конференц-зал. Хэтчер сразу отметил, что он слишком высок для китайца. Он был даже выше Василия, а в ширину, казалось, вместил бы в себя двух Хэтчеров.

– Приветствую вас, маршал, – сказал он, протягивая ему руку. Цзянь пожал ее после едва заметного колебания, однако пожатие было твердым. – Спасибо, что пришли. Присаживайтесь, пожалуйста.

Цзянь намеренно подождал, пока хозяева займут свои места, и лишь после этого сел и аккуратно положил на стол свой кейс. Хэтчер понимал, что Василий и Фредерик правы, и он, как единственный член Комитета начальников штабов планеты не имевший в прошлом контакта с имперцами, должен выступать здесь в качестве их начальника, но с каким удовольствием он бы от этого отказался. Этот молчаливый человек с суровым лицом был самым могущественным военным на планете, который критически относился к их успехам, и, нужно признать, его вид не внушал оптимизма.

– Маршал, – наконец произнес Хэтчер, – мы пригласили вас к себе, чтобы иметь возможность побеседовать с вами без… присутствия гражданских лиц – как ваших, так и наших. Мы не будем просить вас заключать какие-то «сделки» за спиной лидеров своей страны, однако мы должны прагматично признать существование ряда определенных проблем, с которыми всем нам придется столкнуться. Мы осознаем всю сложность вашего положения, но надеемся, – сказал он, глядя прямо в непроницаемые глаза маршала, – что и вы понимаете наши трудности.

– Я понимаю, – сказал Цзянь, – что моему правительству и тем, кого оно обязано защищать, предъявлен ультиматум.

Хэтчер внутренне содрогнулся. Идеальный английский язык без малейшего акцента придавал ровной, монотонной речи маршала еще более безнадежное звучание. Но при этом Хэтчер все же видел один возможный вариант решения и незамедлительно использовал его, пока благоразумие не заставило его передумать.

– Замечательно, маршал Цзянь, я принимаю вашу терминологию. В общем-то, я согласен с такой интерпретацией. – Ему показалось, что он увидел в глазах маршала искру удивления, но спокойно продолжил: – Но все мы здесь люди военные и знаем, что может случиться, если проигнорировать ультиматум. Я надеюсь, что все мы в достаточной степени реалисты, чтобы увидеть и признать правду, какой бы неприятной она ни была, и смириться с ней.

– Простите, генерал Хэтчер, – сказал Цзянь, – но для ваших стран эта правда, кажется, куда менее неприятна, чем для моей страны и наших союзников. Наших азиатских союзников. Я вижу здесь американца, европейца и русского. Но я не вижу китайца, корейца, индийца, тайца, камбоджийца, малайца. Я не вижу даже ни одного из ваших японцев.

Он красноречиво пожал плечами.

– Да, их здесь нет… пока, – негромко сказал Хэтчер, и Цзянь резко взглянул на него. – Тем не менее генерал Тама, начальник Императорского японского Штаба, примкнет к нам, как только найдет преемника, которому сможет передать свои полномочия. К нам также присоединится вице-адмирал Хаутер из Королевского Флота Австралии. Мы очень надеемся, что и вы примкнете к нам и предложите еще трех членов нашей новой организации.

– Трех? – Цзянь слегка нахмурился. Это было даже больше того, что он ожидал. Это означало, что четыре представителя Альянса будут против всего лишь пяти представителей Запада. Но достаточно ли этого? Он задумчиво поводил пальцем по столу.

– Едва ли такое распределение справедливо, если учитывать население упомянутых регионов, и…

Он запнулся, и Хэтчер использовал эту паузу.

– Что касается наций, представителей которых мы упомянули, думаю вы согласитесь с тем, что распределение справедливо, если учитывать существующий баланс военных потенциалов. – Он вновь посмотрел в глаза Цзяня, надеясь, что донесет до него искренность своих слов. Маршал не согласился, но и не выразил несогласия, и Хэтчер продолжил: – Я также обращаю ваше внимание на то, что вы не видите и не увидите здесь ни одного представителя экстремистских исламских группировок и ни одного сторонника жесткого курса из Первого Мира. Вы говорите, что мы представляем силу Запада. Да, это так, если судить по происхождению. Но здесь мы выступаем от лица капитана Флота Гора как вице-короля Земли. Кстати, из пяти человек, имена которых я упоминал, только маршал Черников и генерал Тама – имеющие также давние личные и семейные связи с имперцами, – являлись командующими в своих государствах. Перед нами опасность невиданного масштаба, и единственная наша цель – достойно ее встретить. Из людей, которым мы предложили присоединиться к нам, вы имеете наивысшее воинское звание. Могу особо подчеркнуть, что мы предлагаем вам присоединится к нам. Если это будет необходимо, мы готовы – и вы наверняка понимаете, что это в наших силах – принудить вас к подчинению, но нам нужен союз.

– Возможно, – задумчиво сказал Цзянь.

– Маршал, тот мир, который мы когда-то знали, больше не существует, – мягко сказал американец. – Мы можем сожалеть об этом или радоваться, но факт остается фактом. Я не буду вам лгать. Мы пригласили вас, потому что вы нам нужны. Нам нужны ваши ресурсы и ваши люди, но в качестве не вассалов, а союзников. И вы единственный человек, который сможет убедить в этом свое правительство, своих офицеров и народ. Мы предлагаем вам равноправное партнерство и готовы гарантировать равный доступ к технологиям Империума, как военным, так и гражданским, а также полную местную автономию. А это, могу вас заверить, именно то, что нашим собственным правительствам гарантировали правитель МакИнтайр и его заместитель Гор.

– А как насчет прошлого, генерал Хэтчер? – спокойно спросил Цзянь. – Вы считаете, что нам нужно забыть о пяти столетиях западного империализма? О несправедливом распределении мирового богатства? Прикажете нам, как кое-кому, – взгляд его скользнул в сторону Черникова, – забыть о нашем участии в Революции лишь ради того, чтобы принять власть чужого правительства?

– Да, маршал, – так же спокойно ответил Хэтчер, – именно это вам придется забыть. Мы не будем притворяться, что этого никогда не было, но вы ведь известный знаток истории. Вы не можете не знать, как под гнетом Китая многие столетия страдали его соседи. Не в наших и не в ваших силах изменить прошлое, но мы можем предложить вам наравне с другими принять участие в построении общего будущего, предполагая, что у этой планеты оно будет. И вот в чем главная проблема, маршал Цзянь: если мы не объединимся, то будущего не будет ни у кого из нас.

– Так. Но пока что вы ни слова не сказали о структуре этой… организации. Девять членов. Предполагается, что у них будут равные права, по крайней мере теоретически?

Хэтчер кивнул, а маршал потер подбородок, нехарактерно мягкий жест для такого грозного на вид мужчины.

– Численность организации довольно велика, генерал. Я подозреваю, что вы намереваетесь создать видимость равноправия, в действительности сосредоточив всю власть в одних руках, верно?

– Кое в чем вы правы, но в целом это не так. Заместитель Правителя Гор обладает гораздо большим опытом военной службы, чем любой из нас, и поэтому будет действовать как министр обороны. Каждый же из нас будет исполнять специфические обязанности – а их будет более чем достаточно, уверяю вас, – и при этом должность начальника Комитета будет переходящей.

– Понятно. – Положив руки на свой кейс, Цзянь сосредоточенно исследовал собственные костяшки, потом вновь поднял глаза. – Насколько я буду свободен в выборе кандидатур?

– Абсолютно свободны. – Хэтчер старательно пытался скрыть надежду в своем голосе. – Но только Гор будет принимать окончательное решение о пригодности кандидатов. Если кто-нибудь будет отвергнут, вы сможете предлагать любое количество новых кандидатов до тех пор, пока не будет найден удовлетворяющий требованиям как Альянса, так и Правителя. На мой взгляд, его главным критерием при выборе будет желание и готовность офицеров работать в составе команды и быть ее частью. Причем это желание и верность должны быть подтверждены показаниями детектора лжи, проверку на котором пройдут все кандидаты. – Он увидел искру злости в глазах Цзяня и не спеша продолжил: – Я могу добавить, что каждый из нас должен будет пройти такую же проверку и продемонстрировать свою преданность в присутствии всех, включая вас и ваших кандидатов.

Пристальный взгляд Цзяня смягчился, и он медленно кивнул.

– Очень хорошо, генерал Хэтчер, я уполномочен принять ваше предложение, и я его принимаю. Но предупреждаю вас о том, что делаю это не без сомнений, и мне будет довольно затруднительно убедить многих из моих офицеров согласиться с этим решением. Это против нашей натуры – отказываться от всего, за что мы боролись, будь то в пользу Запада, или силы пришедшей со звезд. Но все же отчасти вы правы. Мира, который мы знали, больше не существует. Мы присоединимся к вам, чтобы спасти нашу планету и отстроить ее заново. Конечно, не без сомнений и не без подозрений, – вы бы не поверили обратному, если только не были бы глупцами, – но мы вынуждены так поступить. Однако помните, господа: азиаты составляют большую часть населения Земли.

– Мы понимаем, маршал, – мягко сказал Хэтчер.

– Надеюсь, это так, товарищ генерал, – ответил Цзянь, едва заметно улыбнувшись впервые за это время. – Надеюсь, это так.

* * *

Пока Пожизненный Советник Геб пытался вытряхнуть пыль из густых белых волос, позади него раздался еще один мощный взрыв. Попытка изначально была напрасной. Воздух снова потемнел от пыли, и еще до того, как Геб успел опустить руку, его голова вновь покрылась слоем песка.

Он смотрел, как один из оставленных «Дахаком» для защиты Земли досветовых кораблей-спутников – эсминец «Ардат» – весивший около восьми тысяч тонн, парил над огромными клубами пыли и гигантской дырой, которая по окончании работ превратится в комплекс, оборудованный системами управления, погребами для ракет, генераторами щитов и целым рядом других систем. Силовые лучи сгребали многотонные глыбы горных пород, а затем корабль вывозил все это в западном направлении. Раз за разом он отгружал новые горы мусора в водную могилу Тихого океана. Еще до того, как «Ардат» скрылся из виду, бригады землян в дыхательных масках и с ревущими перфораторами в руках уже суетились внутри котлована, подготавливая новую серию взрывов.

Геб наблюдал за всем происходящим со смешанным чувством гордости и отвращения. Эта сейчас абсолютно плоская поверхность когда-то была вершиной горы Чимборасо, расположенной на территории Эквадора, – до того, как ее избрали местом базирования планетарного центра обороны «Эскорпион». Через пару дней прибыли два линкора – «Ширхан» и «Эскал». Пока «Эскал» парил над вершиной горы, «Ширхан» активировал свои мощные энергетические батареи и снес триста метров каменного монолита. Пока «Ширхан» работал, «Эскал» собирал силовыми лучами многотонные обломки и сбрасывал мусор в океан. Двум военным кораблям хватило двадцати трех минут на создание ровной каменной площадки на высоте около шести тысяч метров. Когда с этой горой было покончено, они двинулись к следующей в их списке.

Вслед появились строительные команды и принялись за напряженную работу. Имперские технологии позволяли свести к минимуму ущерб окружающей среде, но Геб видел, какой была Чимборасо до начала работ. То осквернение прекрасного, которое он наблюдал, оскорбляло его эстетическое чувство; то, что делали эти люди, вызывало в нем гордость.

ПЦО «Эскорпион» был одной из сорока шести подобных баз разбросанных по поверхности Земли. Масштабы проекта не снились и фараонам, и на постройку всех баз отводилось восемнадцать месяцев. Эту была невыполнимая задача… но тем не менее работа кипела.

Геб отступил в сторону, когда услышал шум приближающегося гравитационного двигателя. Грузная империанка, сидевшая за пультом буровой установки, кивнула в его сторону – несмотря на свою должность, Геб был на ее пути всего-навсего очередным мелким препятствием, и, по мере того, как приближалась эта огромная ужасающая машина, он отодвигался все дальше и дальше. Империанка тщательно выставила установку, сверяя показания навигационной системы с планом базы, а когда она активировала режущий механизм, сверкнула высекающая слезы из глаз искра.

Буровая неподвижно висела в полуметре от поверхности, а поток сфокусированной энергии отдавался дрожью в имплантантах Геба. Горячий ветер от вспарывающего землю луча и огромное густое облако каменной пыли, вздымающееся над рабочей площадкой, заставило его отступить еще дальше. Прогремел очередной взрыв, и инженер покачал головой, дивясь той необычайной энергией, которая обрушилась на эту несчастную гору. Правила техники безопасности – как земные, так и имперские – были упрощены до грани безумия. Безудержная работа продолжалась днем и ночью, под дождем и под жгучим солнцем, двадцать четыре часа в сутки. Они могли бы сделать перерыв в случае урагана; ничто менее значительное их бы не остановило.

Наблюдая за женщиной, покрытой толстым слоем пыли, Геб подумал, что и имперцам приходилось достаточно сложно, хотя у них была поддержка биотехники. У землян ничего подобного не было, а ведь их примитивное оборудование требовало гораздо большей мускульной силы. Однако в распоряжении Гора было менее пяти тысяч имперцев, и только около трех тысяч из них можно было задействовать на строительных работах, а многочисленные ПЦО являлись лишь частью грандиозного замысла Геба, исполнить который было необходимо в любом случае. В связи с тем, что усовершенствованных людей и соответствующей техники было так мало, у Геба не было другого выбора, кроме как использовать примитивные технические средства, которые могла предложить Земля. По крайней мере, он мог обеспечить подъем необходимого оборудования, материалов и топлива на силовых лучах.

Около него припарковался одноместный гравитационный скутер, из которого вылез Тегран, старший имперец «Эскорпиона». Он начал пробираться сквозь густые клубы пыли в сторону Геба, на ходу надевая защитные очки, чтобы наблюдать за работой буровой установки.

Тегран был намного моложе Геба, по крайней мере биологически. Но его лицо казалось изможденным, кроме того, он очень похудел с тех пор, как вышел из стазиса. Геба это не удивляло. Тегран лично не сделал землянам ничего плохого, но, как и большинство имперцев освобожденных из стазиса, работал до изнеможения, стараясь загладить грехи прошлого.

Буровая головка отключилась, и оператор отогнала установку от пробуренной скважины. Бригада землян, оснащенная имперским оборудованием, засуетилась со своими измерительными и испытательными приборами, затем их главный поднял большой палец, выражая одобрение. Женщина, покрытая пылью, ответила ему тем же жестом и повела установку по направлению к другой рабочей площадке, а Геб повернулся к Теграну.

– Неплохо, – сказал он. – Потребовалось чуть меньше двадцати минут, чтобы пробурить стопятидесятиметровую скважину. Совсем неплохо.

– Хм, – сказал Тегран, подошел к краю котлована шириной в полсотни метров, которому предстояло стать вместилищем пусковой установки гиперракет, и придирчиво осмотрел его оплавленные стены.

– Лучше, чем было, но думаю, что можно повысить КПД этой установки процентов на пять, если еще немного подправить программу.

– Подожди-ка, Тегран, ведь ты уже и так урезал допуски донельзя!

– Не стоит так беспокоиться. – Тегран натянуто улыбнулся. – У оборудования достаточно запаса прочности. Если я сокращу плановую продолжительность эксплуатации, скажем, лет до трех вместо двадцати, то смогу насиловать оборудование, не рискуя людьми. А поскольку в нашем распоряжении только два года на то, чтобы закопаться…

Он пожал плечами, не закончив фразы.

– Ладно, – произнес Геб после минутного размышления, – только покажи мне данные до того, как внесешь какие-нибудь изменения. Еще мне нужна копия программного обеспечения. Если тебе удастся задуманное, то я хочу, чтобы его получили все прочие стройки.

– Хорошо, – согласился Тегран и направился назад к скутеру, Геб последовал за ним. Забираясь в кабину, имперец спросил нарочито безразличным тоном:

– Я слышал, предполагается усовершенствование невоенного персонала?

Геб задумчиво посмотрел на него. Многие из имперцев проявляли недовольство этой идеей, потому что цивилизация Империума была, по земным меркам, невероятно древней. Несмотря на возможность сверхсветовых путешествий, перенаселенность центральных планет привела к политике ограничения применения полного усовершенствования (и, соответственно, продления срока жизни до нескольких сот лет) только военными и колонистами. Геб считал, что в частности поэтому у Флота никогда не возникало трудностей с набором рекрутов, даже при минимальном сроке службы в полтора века. И поэтому проводимая Гором политика полного усовершенствования каждого взрослого землянина оскорбляла чувства некоторых пуристов-имперцев.

Но все же Геб не предполагал, что Тегран был одним из них, так как начальник проекта, как никто другой, должен был знать, что даже усовершенствуй они каждого человека на планете, даже располагая необходимым для этого временем, им все равно будет не хватать людей, чтобы противостоять вторжению ачуультани.

– Мы начинаем на этой неделе, – наконец сказал он. – А что?

– Ну-у-у-у… – Тегран обернулся и посмотрел на удаляющуюся буровую установку, затем окинул взглядом рабочую площадку. – Хотел первым подать заявку. Здесь у меня есть много работы для них, и…

– Не беспокойся, – перебил его Геб, скрывая облегчение, – они нам нужны везде, но строительству ПЦО отдается приоритет. Я не хочу, чтобы рабочие с имплантантами простаивали, поэтому постараюсь, чтобы количество операторов соответствовало имеющемуся оборудованию.

– Хорошо! – Тегран поправил защитные очки, и его скутер поднялся на метр от земли. Неожиданно он широко улыбнулся своему боссу: – Эти земляне – удивительный народ, Геб. Они работают до тех пор, пока не свалятся с ног, а потом встают и снова начинают работать. Усовершенствуй мне достаточно их, и я, черт меня дери, построю еще один «Дахак»!

Он махнул рукой и исчез в бедламе, а Геб улыбнулся ему вслед.

* * *

Он стал слишком стар. Гор думал об этом уже в миллионный раз. Он зевнул, потянулся, поднялся из-за рабочего стола и взял с подноса чай со льдом. Зависимость от кофеина не была обычным делом для Империума, но ему едва исполнилось шестьдесят, когда он оказался на Земле. Продолжительность погружения в культуру взяла свое.

Он прошел вдоль стеклянной стены своего кабинета, находящегося на самом верху Белой Башни, всматриваясь в суету Шеппардского центра. Ракеты ушли в прошлое, но сейчас необозримое поле было даже тесновато для бессчетного количества имперских летательных аппаратов и досветовых космических кораблей – эсминцев, крейсеров, линкоров и транспортов. И это была лишь одна база. Самая большая, но все же одна из многих.

Первые усовершенствованные земляне сейчас занимались на тренажерах. В течение месяца Гор соберет костяк экипажей для всех оставленных «Дахаком» боевых кораблей, еще через полгода у него будут команды для кораблей меньшего размера, а также пилоты для истребителей. Конечно, у них будет маловато опыта, но они будут в наличии, а опыт наберут быстро.

Может быть, даже достаточно быстро.

Он вздохнул и приступил к работе. Тревогу еще можно было терпеть, а вот депрессию – нет, но она была неизбежна, особенно когда он вспоминал о бездумной юношеской страстности, которая привела его к восстанию против Империума.

Четвертый Империум начался с единственной планеты Третьего, которую пропустили ачуультани. Свое существование он посвятил подготовке к отражению следующего нашествия, но все это было за семь тысяч лет до рождения Гора, и с тех пор ачуультани ни разу не появлялись. А раз так… может, и не было никаких ачуультани? Ересь. Немыслимо сказать такое вслух. Но сомнения уже закрались в их души, и они стали исподволь сопротивляться этой бесконечной, строго организованной подготовке. Это объясняло, хотя и не извиняло, тот факт, что недовольство экипажа «Дахака» вылилось в мятеж, который в конце концов привел их на Землю.

«И вот мы здесь, – думал Гор, потягивая ледяной чай и глядя в безлунное небо мира, который стал его второй родиной, – располагая ресурсами единственной отсталой планеты и тем имперским оборудованием, которое успеем изготовить, и нам придется встретиться лицом к лицу с тем, кого, как мы надеялись, больше не существует».

Шесть миллиардов человек. Эта цифра казалась большой… до тех пор, пока не сравнишь ее с невообразимым количеством противников, надвигающихся из дальнего космоса.

Расправив плечи, Гор уставился на холодные, ясные звезды. Так тому и быть. Однажды он уже предал форму своего Флота, но сейчас, наконец, ему предстоит встреча с древним врагом его рода. Они плохо подготовлены и плохо оснащены, однако человеческая раса выжила после двух предыдущих вторжений. Уцепившись зубами на краю и, наверное, милостью Создателя, но выжила, и это было больше, чем все, чем могли похвастаться их доисторические предшественники.

Гор глубоко вздохнул, и его мысли унеслись за множество световых лет к его дочери и к Колину МакИнтайру. Сейчас они искали помощь, в которой нуждалась Земля, но защита их мира лежала на Горе. Когда они возвратятся – не «если», а «когда», – здесь будет планета, которая их встретит. Он направил эту мысль, подобно торжественной клятве, к далеким неподвижным звездам, а затем повернулся к ним спиной, уселся за рабочий стол и вновь принялся разгребать бесконечные стопки отчетов.

* * *

Алхиир ва-Чанак с отвращением наморщил лоб, чувствуя позыв чихнуть. Он заерзал на командном постаменте, борясь с собственной физиологией, и услышал высокое жужжание смеха второго пилота, – перекрытое взрывом ненавистного чихания.

– Кригор побери простуду, – проворчал ва-Чанак, усердно промокая огромные дыхательные отверстия. Хихиканье Рогхара был последней каплей, заставившей его потерять контроль, и он развернул зрительные жгутики чтобы вперить в коллегу строгий взгляд. – Ты, недовылупившаяся личинка! – рявкнул он. – Небось подумал, как смешно было бы, если бы это произошло в скафандре?

– Конечно нет. – Рогхару удалось вовремя овладеть собой. – Хотя, помнится, я предупреждал вас, что не стоит так мокнуть перед самым стартом.

Ва-Чанак с трудом подавил желание придушить второго пилота. Обиднее всего то, что Рогхар был абсолютно прав, но эти четырех– или пятимесячные полеты были настоящей пыткой для земноводных мерсаках. «Особенно – проворчал он про себя, – для полноценных самцов, вроде него самого». Четыре тысячи лет цивилизации – слабая защита от позывов доисторического прошлого, но где же найти стайку уступчивых самок в поясе астероидов? Нигде. И если уж он решил провести несколько лишних дней в болотистой зоне – в конце концов это его личное дело.

«Так оно и было бы, – мрачно подумал ва-Чанак, – не подхвати я эту ненавистную простуду». Ну да ладно. Простуда пройдет, а еще несколько полетов обеспечат его кредитоспособностью, способной привлечь лучших самок. Не говоря уже об ореоле славы звездопроходца в глазах наземников, и…

Завыла сирена, и зрительные жгутики Алхиира ва-Чанака вновь повернулись к приборной панели. Все три глаза расширились от удивления при виде невозможного.

– Кригор побери, взгляните на это! – Рогхар позади него задыхался от волнения, но ва-Чанак уже молотил по клавишам на панели управления связью.

Огромные корабли – девяноста дихаров в длину – появлялись из ниоткуда, материализовались как болотные призраки из космической пустоты. Их были сотни!

Бормоча что-то о первых контактах с инопланетянами, второй пилот разворачивал корабль, чтобы затормозить для этого неожиданного рандеву. Ва-Чанак положился в этом на него, а его собственный мозг готов был взорваться от противоречивых импульсов. Он испытывал одновременно недоверие и благоговение. Удивление и восторг от того, что мерсаках были не одиноки во Вселенной. Ужас от осознания того, что ему выпало стать послом в будущее, которое вдруг стало настоящим. Беспокойство о том, чтобы гости правильно поняли его, возможно, неуклюжие действия. Мысли о бессмертии… ну и о самках, конечно!..

Он все еще был занят настройкой коммуникатора, когда ближайший к нему ачуультани уничтожил их корабль.

Обломки разлетелись в стороны, а ачуультани заняли свои места в походном ордере. Заработали двигатели нормального пространства и гигантские цилиндры направились внутрь системы, к планете Мерс, на скорости в двадцать восемь процентов от скорости света. Ракетные техники готовили свое оружие.