Текст книги "Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения"

Автор книги: Дэвид Ирвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

4

Когда звуки атаки начали стихать, генерал-майор Дорнбергер повернулся к своему адьютанту, доктору Вернеру Магириусу, и простонал:

– Мой прекрасный Пенемюнде… мой прекрасный Пенемюнде!

Вот что рассказывает об этом дневник секретаря профессора фон Брауна: «Четвертый и пятый блоки все в огне. Повсюду слышны взрывы – рвутся бомбы замедленного действия. Рушатся стропила и фронтоны.

Я чуть не наступила в огромную лужу крови. В ней лежала оторванная, с обрывками мундира нога.

– Кто-нибудь, выйдите из бункера и помогите!

Какой позор, люди бегут прочь.

Мой профессор кричит:

– Мы должны спасти секретные документы!

Но крыша уже рухнула, и фасад вот-вот упадет. Мы можем попробовать подняться по лестнице. Профессор сжимает мою руку, и мы осторожно входим в здание. Оно представляет собой скопление маленьких пожаров. Идя ощупью вдоль стены, мы доходим до второго этажа. Двери сгорели; войдя в комнату, мы медленно приближаемся к сейфу.

Я несколько раз бегала вверх и вниз по лестнице, нагруженная секретными документами, пока не выбилась из сил. Профессор и несколько мужчин остались наверху. Они выбрасывали из окон мебель и вещи. Я была внизу, складывая бумаги в сейф, лежащий на земле.

Невыносимая жара. Пришел часовой и встал флегматично перед сейфом с оружием наготове. Медленно занялся рассвет. Я вернулась в бомбоубежище. Секретные документы в безопасности под замком».

Всю ночь из Волгаста раздавались телефонные звонки, единственная связь с остальной Германией: Гитлер, который в предшествующие недели ложился спать не позже двух часов ночи, в этот раз оставался на ногах до четверти четвертого. В пять утра полковнику Занссену позвонили в Берлин и приказали немедленно возвращаться в Пенемюнде.

Дункан Сэндис, который всю ночь ждал в Уайтоне возвращения самолетов, был рад услышать от экипажей самолетов наведения, что рейд был удачным, хотя пилот головного бомбардировщика отказался признавать это до тех пор, пока не увидел фотоснимки Пенемюнде на следующее утро. Бомбардировка прошла исключительно аккуратно. Было проанализировано 457 фотоснимков. Бомбардировочное командование пришло к выводу, что «почти все самолеты бомбили в пределах трех миль, большинство – в радиусе одной мили от точки прицеливания».

Вице-маршал авиации Беннет приписал большую часть успеха в этой победе своим эскадрильям самолетов наведения. Затем последовала раздача наград: полковник авиации Сирби, координировавший атаку на Пенемюнде, был награжден орденом «За боевые заслуги»: он «выполнил свою трудную задачу с виртуозностью, продемонстрировав безупречное руководство, большую отвагу и решительность».

На следующий день после налета «москито» произвел разведку окрестностей Пенемюнде. Медменхем сообщал: «В районе цели и вокруг нее большая концентрация воронок, многие здания все еще в огне. В Северной промышленной зоне [экспериментальный завод] порядка двадцати семи зданий среднего размера полностью разрушены, по крайней мере четыре здания все еще горят».

Более детальный анализ показал, что вокруг экспериментального завода пятидесяти зданиям нанесен серьезный ущерб. Два больших цеха в районе второй цели, к сожалению, избежали серьезных разрушений, одно осталось совершенно невредимым. Больше всего пострадал городок персонала. Все до одного из 100 зданий, рассеянных в лесу, были уничтожены. Из тридцати бараков, которые составляли лагерь для принудительных работ Трассенхайде, восемнадцать было уничтожено огнем. Отчет дешифровщиков гласил: «Жилые здания для персонала пострадали больше всего. Если во время воздушного налета они были заполнены, потери могли быть весьма значительными».

В Голдапе – штаб-квартире командного состава германских ВВС – новость о том, что Пенемюнде весь в огне, пришла вскоре после шести часов утра. К семи часам начальник штаба ВВС, генерал-полковник Ганс Иешоннек, был проинформирован о случившемся. К девяти часам он все еще не появился на совещании. Когда секретарь открыла дверь его кабинета, то обнаружила генерала лежащим на полу с револьвером в руке. Рядом с телом обнаружили записку: «Я больше не могу работать с Герингом. Да здравствует фюрер!»

Вскоре после полуночи, как выяснилось, Иешоннеку позвонил Геринг и заявил о прискорбном отсутствии сотрудничества между ПВО и ночными истребителями.

Геринг обвинил Иешоннека в трусости, поскольку даже в качестве начальника штаба ВВС тот опасался противоречить политике Гитлера. Геринг насмешливо заявил, что Иешоннек всегда стоит перед фюрером по стойке «смирно», словно подобострастный младший офицер…

После Швайнфурта и Пенемюнде несчастный Иешоннек решил выйти из игры.

Утром Шпеер вылетел в Пенемюнде. Полет над дымящимися руинами исследовательского центра говорил обо всем без слов. Единственное, что его немного обрадовало, – то, что авиабаза, расположенная в Пенемюнде-Запад, вообще не была затронута во время атаки и работа там проходила в обычном режиме.

Шпеера встретил Дорнбергер, «все еще бодрствующий и покрытый грязью», по словам рейхсминистра. Дорнбергер доложил об ущербе, причиненном ракетной станции. После короткого совещания рейхсминистр отбыл в Швайнфурт.

Полковник Лео Занссен также прибыл в Пенемюнде. До самого центра он не доехал, вынужден был выйти из машины и пройти пешком. Поврежденные железнодорожные пути и шоссе парализовали движение. Двое выдающихся ученых – доктор Тиль и доктор Вальтер – погибли под развалинами жилого дома, где не было предусмотрено никаких бомбоубежищ. Впоследствии ВВС обвинили армию в пренебрежении элементарными мерами гражданской обороны. Даже окопы были вырыты «по настоянию ВВС».

Гибель доктора Тиля переживалась особенно мучительно: он участвовал в ракетной программе практически с самого начала, обладал блестящим умом и был первым ученым, который размышлял об использовании атомной энергии для ракетных двигателей. Он служил связующим звеном между Пенемюнде и профессором Вернером Гейзенбергом, физиком-атомщиком. После смерти Тиля интерес к этой области угас. К августу 1943 года разработка камеры сгорания «А-4» была уже завершена, однако гибель Тиля, несомненно, отрицательно сказалась на программе разработки зенитной ракеты «вассерфаль», чей опытный образец камеры сгорания уже находился на испытательном стенде VI.

Некоторые из ученых центра Пенемюнде спаслись от гибели чудом. Доктор Эрнст Штейнхофф, руководитель телеметрической лаборатории, нашел спасение в бомбоубежище в заводском квартале. Главный инженер Вальтер Ридель и его семья всю первую половину налета просидели в подвале своего дома. Услышав, что гул самолетов стихает, они выбрались из подвала и отправились в другой конец сада, чтобы посмотреть на пожары. В это время в их дом угодила бомба, полностью разрушив его. На следующий день он сидел с безутешным видом среди руин своей виллы и мылся с помощью ведра с пивом: водонасосная станция Пенемюнде была разрушена.

До налета британских самолетов численность людей, обслуживающих нужды Пенемюнде, составляла 12 000 человек, 8000 из них были непосредственно связаны с разработкой, производством и сборкой «А-4». Около 3000 человек жили в квартале, который был первой целью для британских бомбардировщиков.

Генерал-майор Дорнбергер впоследствии информировал американцев, проводивших его допрос, что воздушный налет британских ВВС стоил жизни 732 работникам, из которых 120 были немцами, а остальные – русскими, поляками и т. д.

Среди них было несколько рабочих из Люксембурга, которые оказывали помощь разведке союзников. После атаки на Пенемюнде поток сообщений от этих агентов прекратился и никогда более не возобновлялся.

Дорнбергер заминировал не имеющие большого значения здания в районах, не пострадавших от налета. Как только был восстановлен Четвертый блок, он в целях маскировки сжег деревянные брусья, уложенные на крыше блока. Воронки по возможности были оставлены в неприкосновенности. 19 августа британские начальники штабов отклонили предложение американских ВВС провести дневную атаку на центр в Пенемюнде, сочтя это излишним.

Даже при этом общая задержка в разработке составила по меньшей мере два месяца: запуски ракет были возобновлены только 6 октября. Разрушение поселка персонала заставило каждое утро привозить на работу сотрудников, расселенных в гостиницах и деревнях поблизости. Жилые дома не стали восстанавливать, так как немецкая разведка от пленных летчиков узнала, что союзники продолжат бомбить Пенемюнде до тех пор, пока центр не будет полностью уничтожен.

Вскоре немцы приступили к эвакуации всех иностранных рабочих и наиболее ценных разработок: ранее уже были подготовлены планы по рассредоточению производства ракет, только теперь были предложены планы по сооружению подземных экспериментальных центров в Южной Германии и Северной Франции. Дополнительные проекты отвлекали драгоценное время научного персонала от главной исследовательской программы «А-4». Все это способствовало задержке. Например, уникальная аэродинамическая труба, которая не пострадала во время налета, постепенно прекратила работу и в январе 1944 года была перевезена к озеру Кохель в Южной Германии. Только в октябре она снова была готова к работе, правда, вместо 500 часов работы в месяц, как это было в Пенемюнде, теперь она работала всего 200 часов.

Хотя станция Пенемюнде-Запад практически не пострадала во время бомбежки, разработка самолета-снаряда была приостановлена из-за эвакуации иностранных рабочих с полуострова. Сооружение в Земпине, к югу от Пенемюнде, катапульты для тренировочных целей было отложено из-за потери во время налета предназначенного для этого оборудования. Опасаясь дальнейших атак на Пенемюнде, германские ВВС неделей позже перенесли испытания самолета-снаряда на военно-морскую базу в Брюстерорт, в Восточной Пруссии, где в кратчайшие сроки тысячами русских и польских пленных, а также инженерами ВВС были сооружены три катапульты для самолетов-снарядов. Впоследствии были подготовлены планы по эвакуации всего 155-го зенитного полка (W) полковника Вахтеля из Пенемюнде и Земпина в Роншаген в Померании, поскольку все еще существовала вероятность повторных налетов на Пенемюнде.

5

Произведя осмотр разрушений в Швайнфурте и Пенемюнде, рейхсминистр Альберт Шпеер отбыл в штаб-квартиру фюрера в Восточной Пруссии, приехав туда весьма вовремя, поскольку успел отобедать с Гитлером. Во время послеобеденного совещания, на котором были продемонстрированы фотоснимки, сделанные на месте, Шпеер доложил об ущербе, причиненном Пенемюнде британской авиацией.

Атака на Пенемюнде возымела следующий результат: Гитлер приказал начать работы по сооружению батареи «насоса высокого давления» во Франции.

У «насоса высокого давления» короткая предыстория. В мае Шпеер известил Гитлера об экспериментах, которые инженер Кондерс проводил c «многозарядным» оружием. Тогда Гитлер попросил держать его в курсе этой разработки.

Само оружие было необычной конструкции: порции взрывчатки размещались в боковых камерах вдоль всего ствола; с помощью электрического заряда взрывчатка детонировала и придавала ускорение «оперенному» снаряду. Оружие могло вести непрерывный огонь по Лондону с батареи, находящейся в 95 милях от города. Один опытный образец уже был собран в Хиллерслебене, а второй только собирался в Мисдрой, на острове в Балтийском море вблизи Пенемюнде.

Воображение Гитлера было захвачено этим необычным проектом. Это оружие должно было стать оружием возмездия номер три. Шпеер писал: «По моему предложению фюрер решил, что можно пойти на риск и заключить контракты на производство «насоса высокого давления» сразу же, не дожидаясь результатов испытаний. Максимальная поддержка должна быть оказана экспериментальным центрам в Хиллерслебене и Мисдрое, и, в частности, завершению испытаний действующего образца батареи».

Батарея должна была располагаться под холмом в Мимойеке, близ Кале. С воздуха удалось бы заметить только шестидюймовые дула орудий. Как позднее узнал мистер Уинстон Черчилль, это новое оружие могло нанести самый сокрушительный удар по Лондону.

В результате хаоса, возникшего после атаки на исследовательский центр в Пенемюнде, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, желавший контролировать весь сектор вооружений Германии, получил, наконец, возможность, которой он добивался с апреля, а именно – прибрать к рукам этот важнейший проект.

Инструментом проникновения в программу по разработке секретного оружия Гиммлер избрал преданного идеям СС инженера, генерал-майора Ганса Каммлера, – автора идеи концентрационных лагерей в целом и газовых камер Аушвица в частности. Карьера Каммлера весьма примечательна: начинал он, реализуя второстепенные конструкторские проекты, связанные с программой «А-4», а закончил как командующий всеми германскими секретными вооружениями, включая реактивные истребители «Me-262».

В 11.30 утра 22-го Гиммлер прибыл в «Волчье логово». Совместное совещание с Гитлером и Шпеером продолжалось до вечера. Гиммлер предложил Шпееру свою «помощь». Ночью Шпеер записал: «Исходя из этого предложения, фюрер приказывает, чтобы совместно с рейхсфюрером СС и привлекая рабочую силу, которую можно получить в его концентрационных лагерях, были приняты все меры по скорейшему строительству заводов по производству «А-4», а также возобновлению производства самой ракеты «А-4».

По распоряжению Гитлера производство в Пенемюнде решено было считать временным до тех пор, пока выпуск ракет не будет налажен на заводах, находящихся вне досягаемости воздушных налетов – в пещерах и бункерах.

Через четыре дня после совещания в Восточной Пруссии, на совещании в рейхсканцелярии, Шпеер заявил министрам, что «команда «А-4» получила серьезную поддержку со стороны СС в деле ускорения производства ракет». Казалось, Шпеера ничуть не волновали мотивы Гиммлера. Более важным было то, что Каммлеру были даны полномочия привлекать для реализации проекта рабочую силу из концентрационных лагерей.

В тот же день, 26 августа, Шпеер созвал для сверхсекретного совещания заинтересованных лиц. В этом совещании приняли участие Каммлер, Дорнбергер, Дегенколб и Заур. В повестке дня значилось обсуждение местоположения новых производственных центров, в которые можно было бы переместить пострадавшие при бомбежке предприятия из Пенемюнде и Фридриксхафена.

План рассредоточения производственных мощностей, предложенный Каммлером, был таков: с одобрения Дегенколба основные сборочные работы переводятся в подземную фабрику в горах Гарца. Экспериментальные заводы будут размещены в искусственной пещере в Траунзее, в Австрии (проект «Цемент»). Важнейший испытательный полигон задумывалось устроить в Близне, в Польше, как дополнение к развивающемуся «Heidelager»(Степному лагерю) СС.

Генерал Дорнбергер на первой встрече с Каммлером решил, что тот наделен болезненным комплексом неполноценности и чувствителен, как мимоза. Однако когда выяснилось, что полномочия Каммлера ограничиваются конструкторскими разработками, он не счел его слишком опасным для себя человеком. Шпеер совершил ту же ошибку. После войны он размышлял: «Когда Каммлер взялся за дело, мне и в голову не могло прийти, что именно ему предстоит стать моим преемником».

Британские гражданские инженеры, которые пристально следили за работами над бункером в Ваттене, теперь пришли к выводу, что все сооружение может быть уничтожено одним массированным воздушным налетом: сэр Малкольм Мак-Альпайн, который уже консультировал Сэндиса по этому вопросу, посоветовал нанести удар по Ваттену сейчас, пока там еще не завершились бетонные работы.

27 августа 185 бомбардировщиков «Летающая крепость» из 8-й воздушной армии США атаковали «особую цель» в Ваттене. И снова экипажам сообщили, что они атакуют некие «аэронавигационные сооружения». Удар был нанесен с низкой высоты, взрывы запечатлелись на фотоснимках первой и последней волн атаки. На цель было сброшено 370 тонн бомб, нанесших серьезный ущерб основной конструкции. Как впоследствии подтвердили аэрофотоснимки, больше всего пострадала западная часть котлована, северная часть сооружения была разрушена почти наполовину. Сэндис показал эти снимки МакАльпайну. Тот высказал мнение, что на восстановление разрушенного уйдет около трех месяцев. «Немцам будет проще, – сказал он, – начать все заново где– нибудь в другом месте». Очевидно, немцы пришли к тому же выводу, так как Альберт Шпеер решил эвакуировать из Ваттена все, что было возможно, и построить на месте разрушенного бункера завод по производству жидкого кислорода, а новый бункер возвести в другом месте.

6

12 августа мистер Сэндис получил примечательное разведдонесение от «занимающего высокое положение и, вследствие этого, самого надежного источника». Это был штабной офицер, состоящий в военном ведомстве при отделе генерал– майора Лейерса.

В вечер атаки на Ваттен Сэндис распространил краткий отчет с выдержками из этого донесения. Получалось, что к настоящему моменту немцы располагают двумя важными видами оружия – «беспилотным самолетом», испытания которого проводились в Пенемюнде, о котором, однако, осведомитель ничего не знал, поскольку это был не армейский проект, а также «реактивным снарядом, официально известным как «А-4». Компания «Сименс» производила для обоих видов вооружения системы радиоуправления, а важные компоненты ракеты выпускались заводом во Фридриксхафене, который был разрушен в результате бомбежки, но впоследствии восстановлен. К настоящему времени было произведено 100 запусков «А-4», однако точность попадания ракет была невысока.

Теперь огневые позиции ракет «А-4», как говорилось в донесении, были подготовлены вблизи Гавра и Шербура, еще большее их количество находилось в процессе строительства. Подготовка огневых позиций состояла в основном в сооружении убежищ, поскольку сами «ракеты» могли запускаться хоть в открытом поле. Запуск обычно производился с наклонных плоскостей, сооруженных из железных рельсов, – весьма простая конструкция. 100 штук таких конструкций уже было собрано.

Агент утверждал, что «Гитлер и члены его правительства недавно инспектировали оба вида вооружения в Пенемюнде. 10 июня Гитлер заявил военному командованию, что Германии нужно стойко держаться, поскольку в конце 1943 года Лондон будет стерт с лица земли и Британия вынуждена будет капитулировать. 20 октября в настоящее время определен как день начала ракетной атаки. Гитлер приказал произвести к этому дню 30 000 реактивных снарядов «А-4». Это, однако, не представляется возможным. Производство обоих видов вооружения признано первоочередной задачей, и 1500 высококвалифицированных рабочих были переброшены на эти проекты из зенитного и артиллерийского производства».

Три дня спустя, 30 августа, донесение от другого агента подтвердило многие детали более ранних сообщений. На этот раз источником был французский офицер, который сообщал об информации, полученной в июле от офицера из Пенемюнде: немцы осуществляют три основные разработки: управляемые бомбы и снаряды, ракеты дальнего радиуса действия и бактериологическое оружие. Разведке удалось проверить надежность агента, поскольку он сообщил, что эскадрилья «KG-100» проводила эксперименты с управляемыми бомбами – а этот факт был продублирован другими источниками.

В донесении говорилось, что дальность полета ракеты составляет 300 миль, запускается она почти вертикально и достигает высоты в 50 миль. Рев от ее двигателей был «оглушающим». Затем шло: в октябре или ноябре во Францию будет направлен специальный «155-й зенитный артиллерийский полк (W)» под командованием полковника Вахтеля, в распоряжение которого поступает 108 катапульт. Остальные 400 катапульт должны были находиться под командованием германской армии. (Теперь уже ясно, что автор донесения спутал ракету с самолетом-снарядом.) Офицеры британской разведки, проверявшие эту информацию, на основании множества подробностей, в частности, например, уточнения о секретных пропусках, которые нужны были для прохода в Пенемюнде, пришли к заключению, что источник, по всей вероятности, имел «подлинный контакт с германскими ВВС».

Тем временем лорд Черуэлл предпринимал значительные усилия, чтобы разоблачить ошибочность раннего донесения из Берлина. Один из его физиков отпечатал наиболее значимые детали донесения крупным шрифтом, и к каждому параграфу лорд Черуэлл добавил свой уничижительный комментарий:

«Реактивный снаряд «А-4»

Длиной 16 метров. Диаметр – 4,5 метра. Вес неизвестен, однако одну треть занимает взрывчатое вещество и две трети – ракетное топливо. Эффект от взрыва эквивалентен британской четырехтонной бомбе.

Комментарий.Одна треть объема ракеты, будучи заполненной взрывчатым веществом, весила бы около 125 тонн».

«Дальность полета составляет 200 километров. Максимальная высота – 35 километров. (Тяга слишком мала для такой низкой траектории.)

Комментарий.Если максимальная дальность полета составляет 200 километров, то самая низкая из возможных траекторий проходила бы на высоте около 100 километров».

«Конструкция ракеты близка к американскому реактивному снаряду. На хвосте ракеты имеются стабилизаторы как у бомбы, и она оснащена системой радиоуправления. Испытания, по всей вероятности, проводились в Северной Африке.

Комментарий.Не представляется возможным осуществлять радиоуправление, если у снаряда отсутствуют крылья. Кроме того, донесения о германских ракетах из Северной Африки указывают, что стабилизаторы в этих снарядах не используются».

Когда это донесение разведки обсуждалось на совещании начальников штабов, состоявшемся 31 августа, лорд Черуэлл изложил свою точку зрения: разведка получает информацию из столь многих источников, что всегда существует опасность получения ложных сведений.

После заседания комитета обороны 29 июня интерес к германской ракетной угрозе заметно возрос, поскольку в течение последних дней августа в Уайтхолл поступили первые секретные фотоснимки самолета-снаряда германских ВВС.

На совещании начальников штабов сэр Чарльз Портал объявил, что угроза появления беспилотного самолета, к возможному существованию которого первым привлек внимание лорд Черуэлл, теперь материализовалась: в Пенемюнде уже приступили к экспериментальным запускам самолетов-снарядов. После одного из запусков, когда самолет рухнул на землю, не долетев до цели, кому– то удалось сделать фотоснимки снаряда.

28 августа командир Пенемюнде-Запад передал сообщение своему вышестоящему начальству в Рехлин: «Один «FZG-76» [самолет-снаряд] был выпущен с бомбардировщика «He-111». Переключение блока питания на полную мощность прошло успешно, однако по причине слишком большого количества топлива снаряд упал на остров Борнхольм. Исследовательский центр германских ВВС, Карлсхаген».

Ряд фотоснимков снаряда, сделанных датскими агентами, был переправлен в Лондон.

Казалось, что снаряд оснащен крыльями и некоторым подобием реактивного двигателя. Это мог быть, по мысли Портала, «беспилотный самолет», который упоминался в берлинском донесении. Самолет представлялся теперь куда более весомой угрозой, чем ракета дальнего действия. Странно, но Черуэлл не обрадовался подобному подтверждению своей точки зрения. Вместо этого он выразил сомнения, что описанный самолет мог нести боеголовку тяжелее чем 1000 фунтов. Это было бы неэкономично для столь дорогостоящего вида оружия.

Начальники штабов предложили мистеру Сэндису проанализировать потенциал борнхольмского снаряда. Затем они потребовали у канцлера казначейства проверить расходы на «Черный план» (план эвакуации из Лондона правительства, парламента и 16 000 важных чиновников). Министерству промышленности было предписано провести исследование проблемы обеспечения дополнительных 100 000 «убежищ Моррисона» и укрепления бомбоубежищ на улицах Лондона. Таким образом, прежде чем первое секретное оружие покинуло пусковую установку, оно уже оказало влияние на ход войны.

Что же вызвало столь крутой поворот в позиции лорда Черуэлла? Объяснение может крыться в том, что расследование по самолету-снаряду приказали возглавить мистеру Сэндису. Государственный казначей, по всей видимости, начал отождествлять концепцию «беспилотного самолета» с личностью мистера Сэндиса, подобно тому как раньше делал это в случае с «гигантскими ракетами».

Может быть, это несправедливо по отношению к лорду Черуэллу, однако один факт может служить подтверждением того, что его неприязнь была нацелена именно на мистера Сэндиса, а не на проекты, которыми тот занимался: когда Сэндис оставил пост главы расследования по беспилотному самолету, профессор снова кардинально поменял свою точку зрения и снова заявил об угрозе, исходящей от беспилотных самолетов.