Текст книги "Разрушение Дрездена. Самая крупномасштабная бомбардировка Второй мировой войны. 1944-1945"

Автор книги: Дэвид Ирвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Конечно, вряд ли можно сомневаться в том, что, если бы бомбовый груз 449 немецких бомбардировщиков состоял преимущественно из зажигательных бомб, если бы они направлялись на район цели большой массой, таким же образом, как действовали бомбардировщики в случае крупных атак 5-й авиагруппы на Брунсвик, Дрезден и другие города, и если бы атака сосредоточилась на средневековом центре Ковентри, как это было в случае с Дрезденом, то, несомненно, в городе полыхал бы огненный смерч. Это привело бы соответственно к большему числу жертв и, скорее всего, полностью парализовало бы промышленное производство на все время войны. Эту возможность немцы великодушно упустили. Только один раз, вспоминает сэр Артур Харрис, люфтваффе совершило похожий рейд с огненным смерчем: во время необыкновенно сильного авианалета, чтобы поджечь Лондон, когда на Темзе возник квадратурный прилив, шланги пожарных насосов не могли добраться до поверхности воды. «Так часто фактор, который рядовую при обычных условиях атаку превращает в крупную катастрофу, бывает всего лишь капризом природы», – отмечает он, намекая, вероятно, на жару, которая имела роковые последствия для Гамбурга летом 1943 года.

Однако в декабре 1940 года созданная под председательством Джеффери Ллойда комиссия представила в кабинет министров военного времени отчет об успешных атаках, осуществленных командованием бомбардировочной авиации нефтеперерабатывающих заводов с минувшего мая. Несмотря на то что производство нефтепродуктов снизилось только на 15 процентов, этот результат выглядит значительным по сравнению с усилиями, которые приложило к этому командование бомбардировочной авиации – только 6,7 процента всех его операций направлено на промышленные объекты, порты вторжения и коммуникации. Учитывая эти соображения, начальник штаба ВВС сэр Чарльз Портал предложил уничтожить семнадцать крупнейших нефтеперерабатывающих заводов в Германии, надеясь, что это может решающим образом повлиять на успех в войне. Рекомендации, которые были даны в последующем докладе начальников штаба военному кабинету, послужили основой для директивы, выпущенной 15 января. Нефтяные объекты должны были быть первоочередной целью, а бомбардировка промышленных городов и коммуникаций – второстепенной. Этому акценту на нефтяные объекты в качестве цели предстояло стать непреходящим фактором в политике командования бомбардировочной авиации на все время войны и на некоторых этапах – источником острых споров.

Глава 2
Командование бомбардировочной авиации показывает зубы

До командования бомбардировочной авиации и до британского премьер-министра правда о неточном нанесении бомбовых ударов все еще доходила медленно и полностью и недвусмысленно открылась лишь в тот день, когда личный секретарь профессора Линдемана, Дэвид Бенсусан-Батт, передал донесение командованию бомбардировочной авиации. 18 августа 1941 года во время неофициального посещения базы эскадрильи фоторазведки Королевских ВВС в Медменхэн вскоре после Рождества 1940 года Батт продемонстрировал всю подборку фотоснимков британских бомбардировок. Офицеры, составившие эту подборку, полностью отдавали себе отчет в ее важности и понимали, что, даже когда некоторые высшие офицеры поначалу отказывались верить тому, о чем свидетельствовали фотоматериалы, все же была возможность обратить на них внимание правительства через секретаря профессора Линдемана. Прямым следствием этого неофициального доклада профессору было то, что Батту было поручено проанализировать эти фотографии статистически.

Доклад Батта, представленный в августе 1941 года и содержавший трагические подробности, в конце концов подтвердил то, что целый год громогласно заявляла нейтральная свободная пресса за рубежом относительно слабости британской бомбовой авиации. Фактически бомбы только одной трети из всех самолетов, участвовавших в нанесении ударов по целям, при их поражении имели разброс не более 8 километров. Было абсолютно нереально требовать от командования бомбардировочной авиации продолжить попытки нанесения точных бомбовых ударов ночью до тех пор, пока хотя бы у части самолетов британской авиации не появится электронное оборудование, подобное тому, которое было у немецких авиагрупп.

9 июля 1941 года заместитель начальника штаба ВВС, вице-маршал авиации Н. Боттомли, издал первую из своих многочисленных директив главнокомандующему бомбардировочной авиации, в то время еще маршалу авиации сэру Ричарду Пирсу, следующего содержания: «Уполномочен поставить Вас в известность о том, что всестороннее рассмотрение нынешней политической, экономической и военной ситуации у противника обнаруживает, что самыми уязвимым его местом является моральный дух гражданского населения и внутренняя транспортная сеть».

Главное усилие бомбардировочной авиации до дальнейших инструкций должно было быть направлено на подрыв транспортной системы немцев и морального духа гражданского населения в целом. У Пирса не оставалось сомнений в том, как ему следовало этого достичь. В качестве первоочередных целей для атаки он выделил Кельн, Дуйсбург, Дюссельдорф и Дуйсбург-Рурорт. «Все они подходят для атаки в безлунные ночи, поскольку расположены в густонаселенных промышленных городах, где психологический эффект будет самым внушительным».

«Мы должны разрушить основание, на которое опирается германская военная машина, – экономику, которая ее подпитывает, моральный дух, который ее поддерживает, линии снабжения, вливающие в нее новые силы и надежду на победу, которая ее воодушевляет», – эта выдержка из меморандума начальников штабов от 31 июля 1941 года свидетельствует о приближении к району проведения атак; Касабланкская директива 1943 года, фактически, стала лишь выражением этой политики в более решительных формулировках.

Однако подавление морального духа противника требовало новой техники: в меморандуме штаба ВВС командованию бомбардировочной авиации в сентябре 1941 года отмечалось, что сделан неопровержимый вывод о том, «что более значительный ущерб противнику удалось нанести за счет применения зажигательных бомб». Поскольку иногда 60 процентов бомбового груза, который сбрасывало люфтваффе во время атак на британские города, составляли зажигательные бомбы. Командование бомбардировочной авиации никогда не допускало 30-процентного превышения такого груза. Обычная практика немцев в достижении своих целей устрашения состояла в том, чтобы начинать атаки налетами самолетов-поджигателей, сбрасывавших зажигательные бомбы в количестве, превышающем то, при котором пожарные могли бы справиться с огнем. За ними следовали атакующие звенья бомбардировщиков, сбрасывавших на цель серии фугасных бомб. Это были эффективные приемы, которые командование бомбардировочной авиации могло перенять и выгодно использовать. Фугасные бомбы, взрывавшие водопроводы, способствовали еще большим разрушениям, после того вреда, который уже был причинен зажигательными бомбами. Но в 1941 году в распоряжении командования бомбардировочной авиации все еще не было бомб, масса которых превышала бы 200 килограммов, и не было особого стимула развивать более тяжелое вооружение.

В конце 1941 года профессор С. Цукерман, возглавлявший заочное отделение Оксфордского университета, провел эксперименты, которые были впервые официально зафиксированы благодаря тому, что этот вопрос фигурировал в палате общин. Они показали, что немецкие бомбы сопоставимой массы веса примерно вдвое эффективнее британских. Адресуясь к исследованию профессора Дж. Д. Бернала относительно жертв в ходе немецких авиарейдов, профессор Цукерман подчеркивал, что те, кто находились настолько близко к бомбовым разрывам, что получили прямое поражение взрывной волны, составляли лишь небольшой процент. Таким образом, профессор Цукерман мог спрогнозировать среднее число жертв в результате разрывов бомб от одной тонны бомбового груза, сброшенного на территории в 1 квадратную милю (2,5 километра) с известной плотностью населения. «Результаты этих исследований, как отмечается в послевоенном сборнике исследований боевых операций военной канцелярии, стали руководством для будущей стратегии бомбардировок». Любопытно, что, хотя профессор Цукерман и его команда исследовали как эффекты взрывов, так и разлета осколков, ни один государственный ученый не исследовал летальный исход от взрывов бомб с точки зрения отравляющего воздействия дыма и газа. Это воздействие, как мы увидим в дальнейшем, в результате рассматриваемых в этой книге авианалетов, стало причиной 70 процентов фатальных исходов.

В данном случае цифры этой мрачной статистики были получены экспертом по изучению боевых операций при адмиралтействе, профессором П.М.С. Блэкеттом.

Испытания на статическую детонацию показали, что использовавшиеся тогда британские фугасные бомбы были наполовину менее эффективны, чем немецкие тонкостенные бомбы такой же массы. За десять месяцев с августа 1940 года по июнь 1941 года общий вес бомб, сброшенных на Соединенное Королевство, составил 50 тысяч тонн. Число убитых равнялось 40 тысячам человек, считая от 0 до 8 убитых на тонну сброшенных бомб.

Таким образом, заключает Блэкетт, исходя из более низкой эффективности Королевских ВВС, также как и их менее качественного вооружения, можно рассчитывать на их способность уничтожать от 0 до 2 немцев на тонну сброшенных британских бомб. Как он уже указывал, «ущерб промышленному производству… и жертвы среди гражданского населения были примерно соизмеримы». Своими расчетами он показывал, что продолжение атак на определенный для Королевских ВВС район было бесполезным.

Но при этом профессора Блэкетт и Цукерман ожидали, что штаб военно-воздушных сил примет во внимание их пессимистические расчеты и переориентирует свой промышленный потенциал на нанесение ударов по вражеским субмаринам. Оба профессора, будучи известными противниками атак по территории, были разочарованы. Их выкладки, как и многие другие, сделанные учеными, настроенными так же, как и они, были использованы лишь как аргумент для применения более мощного оружия и лучшего технического оснащения бомбардировочной авиации.

Несомненно, было существенно важно как можно скорее начать производство тонкостенных фугасных бомб для того, чтобы приблизиться к эффективности германского оружия. К концу 1941 года первые 200-килограммовые бомбы средней мощности с зарядом, составляющим 40 % от массы, поступили на вооружение. Однако первоочередным оружием в наступательных действиях авиации должны были стать бомбы большой мощности с 80-процентным зарядом, тонкостенные, размером с бойлер. Масса выпускаемых бомб 2000, 4000 и даже 6000 килограммов поражала воображение.

В то время как профессора Блэкетт и Цукерман решительно отвергали возможность нанесения серьезного урона населению Германии, британский премьер-министр проконсультировался у другого советчика – профессора Ф.А. Линдемана. Тот, если вспомнить, имел перед собой свидетельства неизменных провалов командования бомбардировочной авиации Королевских ВВС после трагического открытия в виде фотоматериалов, предоставленных его секретарем в Рождество 1940 года. Линдемана попросили предложить на обсуждение концепцию стратегии бомбардировок, с помощью которой Великобритания могла эффективно оказывать поддержку своим союзникам на востоке.

В итоговом докладе Линдемана 30 марта 1942 года проводилась мысль о том, что не было особого сомнения в том, что бомбовые атаки районов способны подорвать моральный дух противника, исходя из того, что их объектом были рабочие кварталы пятидесяти восьми германских городов с населением более 100 тысяч жителей в каждом.

По расчетам Линдемана, каждый бомбардировщик за время эксплуатации сбрасывает около 40 тонн бомб. Если эти бомбы сбрасываются на районы застроек, то они оставят без крова от 4 до 8 тысяч человек. Линдеман между мартом 1942 года и серединой 1943 года допускал возможность того, что одна треть всего населения Германии останется без крова, с учетом того, что все внимание во время этой кампании будет сосредоточено на ресурсах промышленности вооружений.

Заметки Линдемана были переданы для комментария профессорам Блэкетту и Г. Тизарду, признанным авторитетам в авиационной промышленности. Оба ученых опровергли заметки как глубоко ошибочные и предположили, что Линдеман переоценивает успехи атак с воздуха в шесть и в пять раз. Соответственно выводы обоих специалистов были отвергнуты.

Ввиду возникших противоречий по поводу обоснованности прогнозов профессора Линдемана интересно отметить, что, по крайней мере, настолько, насколько дело касается обсуждаемых в этом труде авиарейдов, оценка профессора Блэкетта по числу погибших и соответственно ущерба, причиненного промышленности, была бы ошибочной в силу фактора занижения более чем в 51 раз, в то время как оценка профессора Линдемана в отношении оставшихся без крова была бы ошибочной в силу фактора завышения всего в 1,4 раза (см. приложение 2).

Стратегия Линдемана не требовала больших изменений в тактике командования бомбардировочной авиации для ее претворения в жизнь. Еще 14 февраля 1942 года командование предписывало, в качестве первоочередной задачи, атаковать жилые кварталы в определенных промышленных городах, и на следующий день начальник штаба ВВС давал пояснение в приложении с перечислением этих городов. «Относительно новой директивы по бомбардировкам полагаю, что целями должны быть кварталы, – писал сэр Чарльз Портал своему помощнику, сэру Норману Боттомли, – а, к примеру, не верфи или авиазаводы в числе упомянутых целей. Это должно быть доведено до сознания, если до сих пор не понято». Боттомли ответил, что специально подчеркивал этот пункт в разговоре по телефону с командованием бомбардировочной авиации.

Такова была тогда стратегия, предполагавшая нанесение ударов по жилым кварталам, когда 22 февраля 1942 года сэр Артур Харрис прибыл в штаб-квартиру командования бомбардировочной авиации в Хай-Уай– комб, чтобы занять должность командующего. Не могло быть более красноречивого доказательства невиновности Харриса в том, что по его личной инициативе была начата бомбардировка городских районов с гражданским населением. Общая концепция Касабланкской директивы от 21 января 1943 года выражалась следующим образом: «Вашей первоочередной целью будет эскалация действий по разрушению и дезорганизации германской военной, промышленной и экономической системы и подрыв морального духа немцев до такой степени, когда их способность к вооруженному сопротивлению будет безвозвратно утрачена».

В рамках этой концепции были обозначены следующие приоритеты:

верфи для строительства подлодок;

объекты германской авиастроительной индустрии;

транспортные средства;

нефтеперегонные заводы;

другие объекты военной промышленности противника.

Директива, выраженная в таком широком диапазоне, естественно, могла интерпретироваться многими способами. Однако тактический контроль над операциями был прерогативой главнокомандующего бомбардировочной авиацией, и сэр Артур Харрис ясно выразил свое видение проблемы в письме в военно-воздушное министерство 6 марта 1943 года. В нем вместо «и подрыв морального духа немцев» он процитировал это место так, как если бы оно звучало «имеет целью подрыв морального духа…». Изменение формулировки меняло значение предложения, хотя нельзя было сказать, что его интерпретация не была оправдана.

Командование бомбардировочной авиации еще не могло похвастать степенью точности ночных бомбометаний, которой достигнет на заключительном этапе войны. И, несмотря на некоторые оговорки штаба ВВС по поводу эффективности бомбовой атаки районов, битва за Рур и битва за Берлин происходили в духе указанной директивы.

Теперь впервые за период войны у командования бомбардировочной авиации были оружие и приборы, с которыми оно могло надеяться привести эту директиву в исполнение. Институт по исследованиям в области телекоммуникаций успешно разработал новое устройство радиолокационной навигации с длиной волны 9,2 см – H2S. На установленной в самолете электронно-лучевой трубке отображалась общая топограмма в виде световых пятен различной интенсивности – реки выглядели черными, застроенные районы – контрастно светлыми. А поскольку устройством ffiS стали пользоваться все чаще, у немцев вскоре появился первый, захваченный ими его образец, они познакомились с удивительными свойствами сантиметрового радара. В этом им квалифицированно помогал сотрудничавший с ними пленный, ранее служивший в командовании бомбардировочной авиации. Шокирующе быстро – к 19 мая – берлинская фирма «Телефункен» приняла планы серийного производства копии важнейшего компонента – магнетрона LMS.10, выпуск которого в течение месяца достиг десяти штук в неделю. Были проведены испытания нового, связанного с вычислителем ретрансляторного оборудования сопровождения целей для самолетов «москито», под названием «Гобой». За основу его были взяты принципы германского устройства 1941 года «Y-Geraet», но с использованием более коротких волн, а в этой области британская технология значительно ушла вперед. Испытания дали обнадеживающие результаты, но только 7 января 1944 года авария «москито» в окрестностях Клеве дала недостающие звенья, позволившие немецким ученым разработать контрмеры против радиоизлучения. В феврале 1942 года подразделения командос в ходе дерзкого нападения на радиолокационную станцию «Вюрцбург» на побережье Нормандии неподалеку от Бруневаля захватили части оборудования радаров. Это позволило специалистам в области электроники в Англии установить длину волны, на которой работала немецкая система дальнего обнаружения. В течение года эти ученые завершили эксперименты и смогли создать «окно» – антирадарную металлизированную ленту соответствующих размеров и жесткости.

Пожалуй, более важным, чем технические новшества, была существовавшая теперь в Англии благоприятная атмосфера общественного мнения в отношении бомбовых ударов. Министр авиации, сэр Арчибальд Синклер во всех своих публичных выступлениях старательно подчеркивал, что командование бомбардировочной авиации наносило бомбовые удары только в военных целях. Всякие предположения насчет преднамеренных атак жилых районов или домов рабочих отметались как абсурдные, а иногда даже клеймились как посягательство на доброе имя храбрых летчиков, которые жизнью рисковали за свою страну. Почти 100 тысяч летчиков знали и признавали, что их самолеты ночь за ночью посылались для того, чтобы намеренно поджигать германские города, что налет на Маннхейм 16 декабря 1940 года знаменовал собой выбор центров сосредоточения гражданского населения в качестве объектов атак. Однако по существу и должным образом никто из них не обсуждал детали операций вне службы.

В начале 1943 года Комитет по ограничению бомбардировок заявил о себе в Лондоне, обратившись в парламент, и попытки лейбористов в парламенте запретить его воззвания и изолировать его членов оказались напрасными. Настоящей атаке на стратегическую линию бомбардировок со стороны части высоких правительственных и религиозных кругов предстояло быть отложенной до конца осени 1943 года. К тому времени были проведены три самых разрушительных и кровавых авианалета на Германию. Первым из объектов, которому довелось испытать на себе всю мощь бомбардировщиков Королевских ВВС, с их свежими летными экипажами, и бомбардирам которых не чинила особых препятствий наземная противовоздушная оборона, был «двойной» город Вупперталь, на восточном краю Рура. Несчастье обрушилось на него в ночь с 29 на 30 мая 1943 года. Два месяца спустя наиболее успешной и блестяще организованной командованием бомбардировочной авиации атакой стал налет на ганзейский порт Гамбурга. Это впервые стало кульминационным пунктом в истории британской бомбардировочной авиации. Третьей крупной атакой 1943 года, в которой, как и в налете на Гамбург, создавался огненный смерч за счет одновременного взрыва сотен тысяч зажигательных бомб, стал налет на Кассель в ночь с 22 на 23 октября 1943 года. Во время этой последней атаки, так же как и в случаях с Вупперталем и Гамбургом, условия благоприятствовали экипажам бомбардировщиков в проведении точного бомбометания без сколько-нибудь значительных помех со стороны противовоздушной обороны. Для их создания на этот раз командованием бомбардировочной авиации была придумана новая хитроумная уловка под кодовым названием «Корона» с целью обмануть бдительность ночных истребителей и наземной противовоздушной обороны.

Для атаки на Вупперталь в ночь с 29 на 30 мая 1943 года экипажам дали с собой карты Вупперталя (Элберфельда) 1941 года с обозначенными на них красным и серым цветами целями в виде обычных концентрических кругов с центром на месте городской электростанции II. Сама карта целей была составлена на основании плана от 1936 года. Однако штурманы-бомбардиры в этой атаке должны были проигнорировать систему концентрических кругов и цель, ярко отмеченную оранжевым цветом. Вместо этого они были проинструктированы обозначить карандашным крестиком на сером фоне жилые кварталы Вупперталя (Бармена), на восточной окраине города. Это была цель, выбранная для чрезвычайного случая, если, например, системы наведения «Гобой» для самолетов «москито» не поступят. Маршал ВВС Сондби объяснял, что, фактически, было обычным делом обозначать на картах целей такие детали, как военные цели, промышленные предприятия, больше для сведения других, чем штурманов-бомбардиров. До того как стали использовать эти карты целей с красными и серыми пометками, экипажи пользовались подробными картами картографического управления с обозначенными на них городами в качестве целей. На картах сплошь и рядом были мальтийские кресты, о которых в условных обозначениях говорилось: «Крестами обозначены госпитали, и их следует избегать!» Как позже объяснил сэр Роберт Сондби, «это дало возможность выступить в парламенте и сказать, что мы отметили эти объекты на своих картах целей и что экипажи были специально проинструктированы избегать попаданий в госпитали».

Многому из того, что произошло во время атаки, направляемой «следопытами» на Вупперталь (Бармен), суждено было повториться, с многократным превосходством по жестокости и поражающему воздействию, во время налета «следопытов» на Дрезден, второго из двух – в феврале 1945 года. Если сравнивать, то много общего было между двумя атаками: обеим противостояла слабая наземная противовоздушная оборона, и в обеих рассчитывали использовать известные просчеты экипажей, которых сэр Артур Харрис презрительно называл «кроликами» (трусами). Эти экипажи старались сбросить бомбы как можно раньше и поскорее убраться из района, обозначенного как цель бомбардировки. Было известно, что если маркировочные бомбы сбрасываются в одном конце района целей, а колонна бомбардировщиков двигается в глубину на всем протяжении объекта атаки, то любые бомбы, слишком рано сброшенные экипажами «кроликов» (трусов), не окажутся совсем уже бесполезными и все-таки нанесут определенное поражение где– нибудь в выбранном в качестве цели городе. Иногда это отклонение составляло много километров от цели, уходя за пределы города. В одном авиарейде на Берлин в августе 1943 года отклонение составило тридцать миль. Таким образом, в обоих случаях, как с Вупперталем, так и с планированием второй атаки Королевских ВВС на Дрезден, было учтено отклонение и цель обозначена в самом дальнем конце объекта атаки, который для Вупперталя находился в самом центре Вупперталя (Бармена). Поэтому направленному соединению из 719 бомбардировщиков было дано указание пересечь город по курсу в 69 градусов, и этот маршрут выведет главные силы бомбардировщиков через весь «двойной» город, бомбы разрушат всю территорию города. Таков был план атаки.

Однако в данном случае зенитки Вупперталя молчали, и в отсутствие огня противовоздушной обороны в первые несколько минут бомбовый груз всей своей концентрированной мощью обрушился в районе намеченной цели в Вупперталь (Бармен). Это следует из донесений операторов германской противовоздушной обороны о том, что, хотя зенитки ПВО города и были полностью готовы вести огонь по приближающемуся строю бомбардировщиков, они не ожидали, что атака придется на Вупперталь, поэтому не отдали приказ зениткам открыть огонь, с тем чтобы не выдать местонахождение города. Но, поскольку сэр Артур Харрис во время этой атаки принял меры предосторожности, при которых основной удар обозначивался волной самолетов-поджигателей – стратегия сродни той, что применялась люфтваффе при атаке на Ковентри в ноябре 1940 года, – результатом стало то, что все экипажи, в отсутствие достаточно сильного огня зенитных орудий и при том условии, что цель обозначивалась не только красными огнями «Гобоя», но и средоточием ярких вспышек зажигательных бомб, смогли добиться высокой степени концентрации бомбового удара. Было сброшено 1895,3 тонны зажигательных и фугасных бомб. При этом обнаружилось, что более 475 экипажей самолетов сбросили бомбовый груз в пределах 5 километров от объекта бомбардировки, в самом центре Вупперталя (Бармен). Были сбиты 33 самолета, 71 получил повреждения.

Вупперталь (Элберфельд) при отсутствии средств ПВО остался совершенно невредимым, если не считать выбитых стекол. Командованию бомбардировочной авиации пришлось вернуться к нему через месяц, чтобы накрыть бомбежкой и западный конец «двойного» города. В отсутствие наземной ПВО во многом сходную картину можно было наблюдать и в Дрездене, где точно так же, как и в Вуппертале, огромное пространство было охвачено огнем в результате предварительной атаки самолетов-поджигателей.

Промышленное производство Вупперталя было отброшено на 52 дня, по сравнению с 32 днями в Ковентри. Число унесенных жизней, вопреки утверждениям профессора Блэкетта, что оно будет пропорционально потерям промышленных мощностей, на самом деле оказалось большим. Во время первой атаки на Вупперталь (Бармен) было убито 2450 человек (в Ковентри убитых, согласно списку, было 380). После второй атаки месяц спустя на Эльберфельд общее число погибших в Вуппертале составило 5200 человек.

Однако это был первый авиарейд, приведший к жертвам среди гражданского населения в столь широком масштабе в районе наступательных операций, и в качестве такового он привлек внимание военных вождей Германии. Даже в Лондоне раздавался ропот тех, кто был потрясен, увидев в прессе фотографии разрушений в Вуппертале. В газете «Таймс» за 31 мая лидер страны признавал неизбежность жертв среди гражданского населения и выражал сожаление по этому поводу, при всей точности бомбардировок союзниками военных объектов и высочайшей точности Королевских ВВС. Он напомнил тем, кто, несмотря ни на что, не удержится от соблазна поставить под вопрос необходимость этого, очевидно, варварского применения бомбардировщиков, о том, что «оно не ставилось под вопрос в Германии или Италии, когда силы люфтваффе были брошены на беззащитный Роттердам в 1940 году и погибли многие тысячи гражданских лиц – мужчин, женщин и детей». Для Германии колесо истории сделало полный оборот.

Этот подход не оказался, как можно было ожидать, непревзойденным в Германии, судя по речи верховного комиссара по вопросам обороны – официального главы всех гаулейтеров по округам с 16 ноября 1942 года – доктора Геббельса, с которой он обратился к присутствующим на массовой траурной церемонии, устроенной в Вуппертале 18 июня 1943 года. «Этот вид воздушного терроризма является продуктом больного ума диктаторов– разрушителей мира, – заявил он. – Длинная цепь человеческих страданий во всех германских городах, вызванная налетами авиации союзников, породила свидетелей против них и их жестоких и трусливых лидеров – начиная от убийства немецких детей во Фрайбурге 10 мая 1940 года и до событий сегодняшнего дня».

Так же как немецкий авианалет на Роттердам стал все чаще фигурировать в заявлениях союзников, так и немцы все чаще и чаще апеллировали к загадочному авиарейду на Фрейбург. Они даже упомянули о нем в опубликованной в 1943 году «Белой книге» как о начале бомбовых атак британцев и французов. Однако, как стало известно германскому фюреру, его рейхсминистру авиации и самому доктору Геббельсу, три бомбардировщика, которые бомбили Фрейбург ближе к вечеру 10 мая 1940 года, в результате чего погибли 57 мирных жителей, в том числе и дети, были немецкие «Хейнкели-ms». Они были посланы с авиабазы бомбардировщиков в Лехельде, под Мюнхеном, чтобы бомбить аэродром истребителей в Дижоне, во Франции, но заблудились при сильной облачности и атаковали Доле неподалеку от Дижона, намеченный как второстепенная цель. Фактически бомбы упали на Фрейбург. Начальник полиции сверил серийные номера на бомбовых осколках, собрал данные, касающиеся неразорвавшихся бомб, и убедительно доказал, что они взяты из ящика с немецкими бомбами, которые первоначально поступили на аэродром в Лехельде. Это была ошибка, которую мог совершить любой боевой экипаж в суматохе своей первой операции. Но, прежде чем миновали шесть военных лет, от воздушных налетов в Германии погибли более 635 тысяч мирных граждан, и винить за это им приходится только своих вождей.