Текст книги "Ходячий мертвец (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

И позвольте заметить, призраки – это наименьшее из того, о чем я сейчас беспокоюсь.

После своей смерти я ненавидел выходить на улицу. К этому пришлось долго привыкать. Я ходил с опущенными глазами, ссутулив плечи, избегая живых и мертвых. Теперь эти сцены так же знакомы мне, как пулевые ранения в груди. Выйдя из своего кабинета, я прохожу мимо размытой фигуры мужчины с длинной бородой в нарукавниках и бриджах. Он стоит на коленях, уставившись на свои ладони, и плачет. Призрак из другой эпохи, запертый в печали с тех пор, как я впервые увидел его пять лет назад, и только Бог знает, как долго он уже здесь.

Ну, может, Сатана и знает. Мы все здесь, в его заведении.

Призраки приходят и уходят. Это зависит от того, насколько они осознанны. То, что Уилер исчез с тротуара, говорит о первом признаке как Осознания, так и Усиления.

Это нормально, что они оставляют живых самих по себе, даже те призраки, которые осознают. Конечно, бывают исключения; они всегда случаются. Один мой знакомый, Эдди, умер в 1927 году. Он не помнит, почему остался здесь, хотя, судя по его рассказам, я полагаю, что Эдди наслаждался возможностью напрямую смыть грехи. Хороший парень, раз в неделю он проверяет свою семейную линию. Никто из них не жил, когда он ходил по земле, но это все равно любезный жест с его стороны.

Я направляюсь в бар «Стикс». Это заведение – просто дыра, но готы его любят. Черные обои, черные ковры и безразличие к окружающему миру. Хозяйка, Руби, похожа на меня. В детстве она умерла на четыре минуты, проглотив то, что не следовало. Ее отец сумел вернуть Руби, и с тех пор она живет, зная правду.

Почти шестьдесят чертовых лет. Мне и пять-то в тягость.

Я многому научился у Руби, да и в «Стиксе». Большинство разумных сверхъестественных жителей Хейвена знают его как место, где странные и удивительные обитатели подземного мира тусуются вместе, обмениваются новостями и историями и хорошо проводят время. Черт, мне нравится бывать там. Руби разделила заведение на два этажа еще до моего второго рождения. Наверху – жилые помещения, классический бар, который не привлекает много посетителей. Настоящий бизнес – внизу, где скрываются мертвые, демоны и другие обитатели. Местная музыкальная группа «Могила» развлекает клиентов подвала – это, в основном, люди моего типа. Мертвецы.

Влажная осенняя жара подгоняет меня, и я рад, что попал в «Стикс» с его кондиционером – факт, который ошеломил меня, когда я вошел сюда в первый раз. Бар не похож на то место, где даже не слышали о кондиционерах. За эти годы я не раз благодарил свои счастливые звезды за то, что Руби связалась со мной. Она постоянно следит за новостями, а бар – самое подходящее место для создания сети.

Я до сих пор помню письмо, которое пришло мне однажды днем: «Мистер Холлеран, приходите в «Стикс». Вас собираются убить. Снова».

Я тогда посмеялся над посланием, но так и не удалил его. Просто продолжал читать до того дня, когда решил, что мне нужно знать больше. Опять это проклятое любопытство.

Скажем так, знакомство с Руби помогает мне жить второй жизнью. Она дает хорошие советы. Прямые, но дельные. И она не терпит дураков.

Четыре или пять человек сидят с бутылками пива, а на сцене подросток, страдающий от депрессии, играет на акустической гитаре, его крашеные вороньи волосы падают на лоб, как шторы. Я улыбаюсь при виде одного из демонов-резидентов «Стикса», Сирила, с восторгом наблюдающего за происходящим. Он огромен, и его накачанная мускулатура покрыта красной и фиолетовой чешуей. Нижние зубы выступают из его челюсти, как клыки. Если бы люди, завсегдатаи бара, узнали, что среди них сидит Сирил – не знаю, кто дал ему имя, – они бы отбежали на милю. А потом пробежали бы еще одну или две.

Видите ли, живые вообще не видят его натуры. Как будто их разум не понимает демонов и тому подобное. Их глаза просто скользят по ним. Кресло, в котором сидит Сирил, оставалось бы «пустым» всю ночь, и никто бы об этом не вспомнил. Никто даже не попытается сесть за его стол. Это как какой-то подсознательный инстинкт самосохранения. Демон плохо отреагировал бы на то, что какой-то человек сидит у него на коленях.

Иногда я думаю, что живые все-таки чувствуют присутствие демонов на каком-то уровне. Я еще помню времена, когда у меня бегали мурашки по коже или я чувствовал тревогу без всякой причины. Знаете, старую поговорку о том, почему вы дрожите в жаркий день? «Кто-то прошел по вашей могиле». Но этого не случилось, а вот демон, возможно, занял место рядом с вами в автобусе.

Улыбка исчезает с моего лица, когда я вспоминаю кое-что еще. Сирил – причина, по которой меня давно не приглашали в «Стикс». Я опускаю голову и делаю пару шагов назад, надеясь, что подражатель Роберта Смита на сцене удержит внимание демона.

Кивнув Гузу, бармену, я прохожу за барную стойку и вхожу в дверь с табличкой: ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА. На самом деле она не для тех, кто работает в «Стиксе». Она ведет вниз, туда ходят дружелюбные к мертвецам люди, вроде меня и остальные обитатели Ада.

Я понял, что демоны, призраки и все адские твари существуют тысячи лет. И у них, как и у людей, есть свои пороки. Они едят, пьют, гадят и проклинают, как и все мы. У призраков даже есть свой ликер. Пробовал его однажды. Похоже на жидкость для снятия лака. Я почувствовал, как он разрывает мои внутренности, когда его проглотил. Больше никогда, скажу я вам.

Не все из них начинают пить сразу. Чтобы удержать стакан, нужна концентрация и воля. Но как только они научились, они пьют. Почему бы и нет?

У них свое общество, свои законы – за последние пять лет я не раз работал над делами демонов – и, как и среди людей, есть демоны и призраки, которые мне нравятся. А есть засранцы. Сирил относится к первым, но я рад, что смог избежать встречи с ним, пока спускался по лестнице в «Стикс» – я и его бывший, Фрэнсис, не так давно поссорились, и для Фрэнсиса все закончилось не очень хорошо. Иногда работа складывается именно так.

Руби за барной стойкой, вытирает посуду, болтая с каким-то потрепанным парнем. Стоит ей увидеть меня, и ее глаза сужаются. Мило, именно такую реакцию я люблю получать от людей.

В баре мало народу. Два Усиленных призрака, которых я не узнаю, разговаривают у музыкального автомата – играет «Helter Skelter» «Битлз», которая, я уверен, заставила бы хихикать старого Чарли Мэнсона, – и, к моей радости, нефилим сидит за барной стойкой, потягивая виски.

Нефилимы – это огромная величина, самая высокая в иерархии Ада, чуть ниже самого Люцифера, а его никто никогда не видит. Дети падших ангелов и людей, они существуют со времен Эдема. Так проповедовали в воскресной школе. Только их не стерли с лица земли, как нам говорили. Бог помиловал их, а в ответ нефилимы выступили на стороне своих отцов против Небес. И когда их главнокомандующий пал, ворота закрылись для них навсегда. Мой приятель Гарри уверяет, что события в Библии изложены в основном верно, а он в свое время перечитал множество книг.

«В легендах всегда есть доля правды, мой мальчик», говорит он.

Стоит проведать его и Мэв; прошло слишком много времени.

Это часть моей миссии – установить истину. Нефилим мог бы стать идеальным следующим шагом, но они мало говорят. В Хейвене живут двое из них, и этого зовут Сураз. Я успел лишь перекинуться с ним парой кивков, а второго вообще видел лишь мельком. Ее зовут Абсин, и она по большей части держится особняком.

Они самые печальные существа из всех, на кого я когда-либо смотрел, а учитывая, что все мы живем в аду, это о чем-то говорит.

Вороньи волосы Сураза струятся до пояса по золоченым доспехам, а его кожа того же цвета, что и волосы, похожа на обсидиан. К его спине пристегнут золотой меч длиной около шести футов. Одного его вида достаточно, чтобы большинство людей в Аду подчинились, если они ведут себя немного буйно.

Так и должно быть. Просто представьте, что вас пронзит эта штука.

Я сажусь через несколько табуретов. Нефилим смотрит на меня. Его глубокие желтые глаза хранят многовековую печаль. Я киваю, и он наклоняет голову, а затем возвращается к своей бутылке. Как я уже сказал, у каждого в аду есть свои пороки. Сураз видел Рай и никогда не сможет туда вернуться. Неудивительно, что он пьет.

Роза говорила, что в моих голубых глазах слишком много печали, чтобы она могла выдержать. Кажется, это было очень давно. Меня накрывает волна тоски. Мои мысли часто обращаются к Розе, когда я меньше всего этого ожидаю.

Если кто и знает ответы на мучающие меня вопросы – об Аде на Земле и его причинах, – так это нефилимы. Они существуют с самого начала и общаются со всеми, от верха до низа. Проблема в том, что они мало говорят. А если и говорят, то не для того, чтобы отвечать на вопросы таких, как я.

Тем не менее, у меня возможно есть то, что хочет Сураз. Я видел Рай, всего пять лет назад. Чувствовал его сияние. Может, мы сможем обменяться, история на историю. Маленький проблеск того, чего он жаждал все это время. Я просто не знаю, как, черт возьми, передать ощущения от попадания в рай.

– Холлеран, – говорит Руби, нарушая мою задумчивость. Теперь она хмурится на меня. Секунду назад она смотрела на Сураза. Легко понять; красота нефилима превосходит все остальное. – Сирил наверху. Уверена, ты заметил. Не будет проблем?

Я развожу руки и одариваю ее своей лучшей ухмылкой. Однобокой и мальчишеской, как мне часто говорят.

– Со мной? Да ладно, Рубс. Ты же знаешь, я не такой. Он не видел, как я вошел. Американский гот-идол наверху занял его внимание на всю ночь. Мне просто нужна информация, вот и все. И найдется выпить?

Она качает головой, поднимает бровь. Вечный скептик.

– Точно. Давно не виделись. Что тебе принести?

– Кофе, пожалуйста, – отвечаю я, снимая пиджак. – Итак. Что нового?

– Много. Вендиго видели за городом. Заметил, что ночью небо кажется темнее, чем раньше? Днем оно тоже красное. Что-то витает в воздухе, Холлеран.

Я киваю в знак согласия, пока она идет к кофеварке. Она высокая, с ярко-розовыми волосами, контрастирующими с глубокими морщинами вокруг глаз и на лбу. Но Руби это идет. Она выглядит так, как, по моим представлениям, должна выглядеть шестидесятишестилетняя Пи Джей Харви. Я снова бросаю взгляд на Сураза. Его расфокусированный взгляд на дне бутылки говорит о том, что он находится в другом часовом поясе. Или в другой реальности.

– Работаешь над новым делом? – спрашивает Руби, ставя черный кофе напротив меня.

– Возможно, – уклоняюсь от прямого ответа я. – Лучше скажи, что ты слышала о смерти Дина Уилера?

– Уилер? Тот самый негодяй, который стрелял в тебя?

Я киваю. И чувствую, как Сураз меняется. Уголком глаза я вижу, что нефилим наблюдает за мной. Похоже, он находился не так далеко, как я думал.

– Да, единственный и неповторимый. Слышал, что он умер четыре недели назад, но старался не обращать внимания. Вода под мостом, верно? Сегодня ко мне пришла его вдова, сказала, что покойный муж преследует ее из могилы, что он следил за ней до моего офиса. Она не ошиблась. Я видел его дух на улице. Он еще не окреп, но можешь не сомневаться, скоро окрепнет, и от этого мудака будут одни неприятности.

– Погоди, – Руби поднимает руки вверх. – Как она узнала, что Уилер преследовал ее до твоего дома? Она могла его видеть?

Я невольно задумываюсь. Призраки моего прошлого с Уилером затуманили мой мыслительный процесс. Как Мишель Уилер узнала?

– Чертовски хороший вопрос, – соглашаюсь с ней. Я имею в виду, Мишель сказала, что чувствует мужа. Она наводила справки обо мне, поэтому я не придал этому значения. – Думаешь, она могла его видеть?

Я не узнаю, что думает Руби. Она смотрит куда-то вдаль, ее рот принимает форму буквы «О».

Дерьмо.

Едкое дыхание распространяется вокруг, когда меня железной хваткой хватают за воротник и поднимают в воздух. Я влетаю в дальнюю стену и сильно ударяюсь о пол. Удар о бетон ломает по меньшей мере одно ребро, и я пытаюсь дышать, пока тиски смыкаются вокруг моих легких. Прежде чем я осознаю, что происходит, меня снова подхватывают и прижимают к стене.

Четыре глаза Сирила, черные и сверкающие, находятся в дюймах от моих. Его яростное, пропитанное серой дыхание заполняет мои ноздри. Он держит меня одной рукой, а когти другой впиваются в щетину на моей шее.

– Сирил, – говорю я. – Послушай, я сожалею о…

– Заткнись, мать твою, – рявкает демон, в его голосе смесь ярости и горя. – Не смей даже произносить его имя.

Я надеялся, что он меня не увидит. Глупая, мать ее, надежда. Как уже сказал, Сирил и есть та причина, по которой я уже давно не заглядывал в двери «Стикса».

Видите ли, Фрэнсис и Сирил были близки. Не любовниками, как в человеческом понимании. Это глубже. Они спариваются на протяжении всего существования, а демоны живут чертовски долго. Они связаны на всех уровнях – физическом, ментальном, духовном. Они знают мысли друг друга, знают боль друг друга. Эта связь слишком сильна, чтобы человек мог ее понять.

Несколько месяцев назад мой источник в местной полиции передал мне дело о пропаже человека, которое замяли. Точнее, о пяти пропавших. Все девушки, все шестнадцати лет, все из района Большого Хейвена, и всех объявили пропавшими в ночь полнолуния.

Оказалось, что старый Фрэнсис принес их в жертву, ища способ поговорить с самим Люцифером. Гарри считает, что это возможно, но никто из нас никогда не сталкивался с душой, которая бы это сделала. Сатана держится особняком.

Кровавое жертвоприношение – мерзкое дело. Когда я нашел Фрэнсиса, спасать девушку оказалось уже поздно. Он разорвал ее на части. Остались только куски и кровь. Я сделал то, что должен был. Сирил не мог не почувствовать уничтожение Фрэнсиса. Прочувствовал всё до конца.

– У меня не было выбора, Сирил, – рычу я, потянувшись пальцами к «Ругеру» на поясе. Обычные пули мало что сделают против демона, но те, что в моем магазине, смоченные святой водой, способны причинить вред. – Он убил пять девушек. Жажда крови овладела им. Он бы разорвал меня на части. Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но Фрэнсис вынудил меня. Мне пришлось его изгнать.

Я прав. Это не то, что он хочет услышать. Сирил хочет вернуть своего партнера. В противном случае, он жаждет увидеть, как я истекаю кровью. С рычанием он выпускает когти наружу, готовый разорвать мне горло.

– Стоять.

Это похоже на шепот, но команда отдается в моей голове, почти до боли. Мои пальцы уже нащупали рукоятку револьвера, но остаются на месте, не в силах пошевелиться. Я смотрю мимо Сирила и вижу своего спасителя, Сураза, стоящего во весь рост, как и монстр, держащий меня. Его золотые глаза смотрят в мои, могучий меч зажат в обеих руках, острие скребет по плитке пола. Инстинкты кричат мне, приказывают отвернуться, но я не могу. Сосредоточенность Сураза подобна силе природы. Даже сильнее.

– Это правда, демон? – спрашивает он, мягкий голос тверд, как титан.

Сирил рычит, но у него нет выбора, кроме как ответить. Воля нефилима заставляет его говорить. Когда Сураз и ему подобные хотят что-то узнать, только сам Люцифер может противостоять им. И, возможно, Харон, этот сукин сын.

– Да, – выдохнул Сирил, слюна покатилась из его пасти. – Но Изгнание? Его больше нет, Сураз. Навсегда.

На мгновение мне стало жаль демона. Я никогда не смогу постичь его потерю. Изгнание стирает существо с лица земли. Оно не действует на людей, но заставляет призрака или демона исчезнуть, без возможности вернуться.

Это не то, что мне нравится делать, но это туз в рукаве. Когда я изгонял Фрэнсиса, Сирил должен был почувствовать замешательство своего партнера, его страх, когда он смотрел в небытие. Потом… ничего.

Там, где когда-то жила его связь с Фрэнсисом, вместо нее появилась пустота.

Мое сопереживание заканчивается, когда демон с рычанием бросается на меня.

Сураз быстрее. Он в мгновение ока вонзает свой золотой клинок в спину демона и пронзает его грудь. Ядовитая кровь забрызгивает мои светлые волосы, они становятся черными и смердят серой. Хватка Сирила ослабевает, и я падаю на пол. Демон копирует меня, и через секунду его обезглавленная голова отскакивает от плитки, язык болтается между клыками, а безжизненные глаза смотрят на небеса.

– Хочу дать тебе совет, человек, – бормочет Сураз, его шепот бьется о мой череп. – Ты играешь в опасную игру в нашем мире, но я вижу по твоим глазам, что ты не можешь остановиться. Будь осторожен. Руби права. Что-то не так, и это беспокоит меня.

С этими словами нефилим поворачивается и направляется к выходу. Я смотрю на Руби поверх продырявленного трупа Сирила. Она вздыхает и указывает на тело.

– Господи, мать твою, Ник, я думала, ты сказал, что не будешь создавать проблем. Из-за тебя только что убили моего лучшего клиента.

– Мне казалось, это я твой лучший клиент.

Она задумывается на мгновение.

– Вот что я тебе скажу. Помоги мне убрать этот беспорядок, и я подумаю.

Глава 3

ЗЛОВЕЩИЕ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ

Убирать за нефилимом, который сначала обездвижил, а затем обезглавил демона Ада, так же весело, как и звучит.

– Итак, Дин Уилер… – говорит Руби. Я хмыкаю в ответ.

Мы немного поболтали с тех пор, как Сураз уменьшил Сирила на целую голову. Густая, черная кровь пачкает доски пола, и я весь в ней. Ее сернистый запах задерживается, как будто кто-то засунул палец мне в горло. Ихор въедается в волосы и кожу – не самое приятное ощущение.

– Да, – я надеюсь, что за разговором смогу отвлечься от запаха. – Дин, сука, Уилер. Ты знаешь эту историю. Пять лет назад мне поручили проследить за ним. Ничего особенного я про него не выяснил, только заработал три выстрела в грудь. После я постарался забыть об этом ублюдке. Ты знаешь что-нибудь, чего не знаю я?

Руби вздохнула и покрутила шеей, разминая плечи.

– Эта гребаная кровь останется на несколько недель, – ворчит она, бросая швабру в ведро, покрытое грязью. – Я, наверное, слышала о Уилере то же, что и все остальные. Семья пользуется дурной славой, особенно Дин. Наркотики, оружие, девушки. Труднодоступные вещи. Полагаю, его знали вплоть до Сиэтла, но это не главное. Что тебя заинтересует, так это то, что два или три года назад он наведывался наверх, доставал Гуза насчет какого-то «секретного» бара для «определенного» типа клиентов. «VIP-персоны», как он их называл. Я немного поспрашивала. Всегда так делаю, когда люди приходят с вопросами. Говорят, Дин Уилер интересовался сверхъестественным. Ходят слухи, что он покончил с собой, но, чтобы вот такой урод сам лишил себя жизни? Нет, я на такое не куплюсь. Ни за что.

– Все это становится чертовски интересным, – бормочу я, потянувшись за сигаретой. После смерти я некоторое время пробовал бросить курить, но какой в этом смысл? Отказ от сигарет не поможет мне быстрее попасть на небеса. – Думаю, осведомленность Мишель вполне логична. Кто-то, должно быть, рассказал ей о нашем мире. Я имею в виду, есть много людей, которые верят в духов, существ и прочее, верно? Но она навела справки после того, как заподозрила, что мертвый муж начал ее преследовать, и когда я подтвердил это, она не удивилась. Ничуть. Она, черт возьми, знала об Аде, а я, слишком увлеченный Дином, чертовым Уилером, не обратил на это внимания. Хотя это ничего не меняет. Прошло уже несколько недель, так что дух Уилера все еще работает на инстинктах, но если он уже преследует ее, то думаю, не стоит ждать пока он окрепнет, чтобы выяснить, в чем заключается его незаконченное дело.

– Получается, что твоя главная зацепка – его жена, – говорит Руби, кивая.

– Да, похоже, – отзываюсь я. – Она знает больше, чем рассказывает. Мои ребята говорят, что за ней следят и копы, и старые соратники Уилера. Думаю, мне нужно нанести ей визит. К тому же, где бы она ни была, ее муж следует за ней. Мне остаться и помочь еще немного?

Руби смеется. Ее смех, исполнен искренности. Она всегда видит светлую сторону Ада.

– Иди. Ты уже постарался, чтобы кровь бедного Сирила разлетелась по всей округе. Мне будет не хватать этого парня, но такова жизнь, верно?

Я поднимаюсь с гримасой, которая почти улыбка, и беру свой плащ. Руби окликает меня, когда я направляюсь к лестнице.

– Ник? Если состояние Ада беспокоит нефилима, я бы была очень осторожна там. Что-то его напугало.

Напуган. Неплохо.

– Эй, это я. Я всегда осторожен. – Она закатывает глаза. Справедливый ответ, если подумать. – Спасибо, Руби. Увидимся.

Подмигнув ей, я покидаю «Стикс». Пора выяснить, что, черт возьми, происходит.

***

Мой смартфон показывает, что сейчас чуть больше десяти вечера. Мишель Уилер должна быть дома, и, к счастью для меня, я знаю, где это. До того, как умереть в том переулке, я раз или два осматривал дом Уилеров – огромный особняк на окраине Хейвена, – но интуиция подсказывает, что мне нужно подготовиться, прежде чем отправиться туда.

Руби права: если нефилим обеспокоен, мы все должны быть встревожены.

У меня есть номер Мишель. Проще всего позвонить ей, но я хочу посмотреть в ее прекрасные глаза, когда она снова будет мне лгать. Это мой фетиш.

В Хейвене живет два миллиона человек, а мертвых может быть еще больше. При такой численности населения есть немало тех, кто пережил опыт, подобный нашему с Руби. Некоторые из них работают экстрасенсами и медиумами. Печально то, что им приходится стараться не быть слишком точными в своих словах, потому что именно из-за таких случаев начинается охота на ведьм.

Есть и культы, и их много. Без руководства таких ребят, как Руби и Гарри, некоторые люди имеют свою собственную интерпретацию этого большого, старого подземного мира, в котором мы живем, и они иногда выходят за его пределы. Не то чтобы я их винил. Здесь происходит много такого, что нелегко понять.

А еще есть дьяволопоклонники. Уроды. Я стараюсь держаться от них подальше, когда могу.

Обычные люди время от времени натыкаются на правду, а есть те, чьи семьи узнают правду об Аде и передают информацию дальше, делая своей миссией узнать все, что можно. Именно с последними мне нужно посоветоваться, и я знаю именно таких людей – Гарри и Мэв.

Я подзываю проезжающее мимо такси, сажусь в него, бормочу нужный мне адрес и позволяю своим мыслям унестись к Уилерам. Меня беспокоит, что Дин мертв. Часть меня хотела быть тем, кто убьет его. Этот путь привел бы к слишком большому жару, а теперь, когда знаю, что Рай реален, я хочу сохранить свое место. Убийство Уилера означало бы гнев, а это один из семи смертных грехов.

Мое волнение от перспективы изгнать его, как я сделал это с Фрэнсисом, беспокоит еще больше. Я должен точно убедиться в своей праведности, когда буду это делать, иначе стану таким же убийцей, как и они. Хуже, потому что я уничтожаю их из бытия. По крайней мере, девушки, которых убил Фрэнсис, могут жить дальше, как и я.

Может показаться странным, планировать убийство призрака, но это вполне выполнимо. Изгнание не связано с телом, кровью или сердцем. Речь идет о сущности и душе. Все, что есть в Аду, может быть изгнано.

Знаю точно, что мне не чуждо желание отомстить – я долго и часто фантазировал об этом, – но Изгнание – это нечто большее.

Представьте себе вселенную в виде ковра, состоящего из множества хлопковых нитей одинаковой важности. Каждый человек в аду, живой или нет, – это нить. Изгнание кого-то полностью распутывает его, не дает ему подняться на небеса или остаться в аду. Иногда это необходимо, но если делать это слишком часто, начинают появляться дыры. Ткань истончается, и, не успеешь оглянуться, как ковер полностью разрывается.

Не думаю, что большой ублюдок наверху или его друг внизу будут очень рады тому, что я испортил их ковер. И знаете, несмотря на внешность, у меня есть совесть. Я смотрел в глаза Изгнанным, когда они понимали, что с ними происходит. Они заглянули в забвение, в бесконечную пустоту, смотрящую на них, и поняли, что бежать некуда.

Такое выражение лица испугает любого.

***

Такси останавливается на улице Норрис, где живут Гарри и Мэв. Район находится в тихой части Хейвена. Идиллия, если бы не горстка теней, бродящих вокруг и напоминающих мне, что я в Аду.

Я задерживаюсь на улице, глядя на имя и номер на своем смартфоне: Роза.

По пути сюда мои мысли, как это часто бывает, возвращались к ней. Незнакомка, которая остановилась, чтобы спасти умирающего человека. Мы стали близки, но ничего не вышло. Я бы вознесся на небеса, если бы не она, и забыть об этом никак не мог. Куда бы мы ни пошли вместе, я видел призраков и демонов и знал, что не увидел бы ничего из этого, если бы она просто пошла дальше.

Она никогда не сдавалась. Ни в ту ночь в переулке, ни после, как будто все еще пыталась не дать мне истечь кровью. Я не мог оставить ее рану в покое, занялся ею лично, спросил, кого она потеряла, что я стал тем, кого ей нужно спасти.

Помнится, ее последними словами, обращенными ко мне, были: «Какая чушь, Ник. Позвони мне, когда будешь готов поумнеть».

Я так и не позвонил.

Роза знает правду; я рассказал ей все. Сотовый телефон тяжелеет в моей руке, а старые пулевые раны чешутся под рубашкой. Я смотрю на фотографию в ее профиле. Черт, я помню, как сам ее сделал. Кажется, будто вчера или много лет назад мы были вместе. Потом я снова все испортил, оттолкнул ее, отдалился, бросился в пучину безумных дел, как раз, когда между нами все начало накаляться.

Без сомнения, я – отъявленный тупица.

Что ж, сейчас самое время загладить свою вину. Тем более, когда прошлое уже подошло прямо к моей двери. Я нажимаю на кнопку вызова, хотя это больше похоже на удар, так как я передумал в середине действия, и мой палец дернулся вперед. Трус внутри меня вешает трубку, но недостаточно быстро. Мой телефон вибрирует. Отвечаю Розе.

– Ник? – Я слышу ее голос, полный беспокойства, когда прижимаю телефон к уху.

– Привет, Роза, извини. Должно быть, набрал тебя из кармана.

Секунда тишины.

– Точно… Правда ответил чересчур быстро для карманного набора. Что ж, рад тебя слышать, Ник.

– Подожди, – говорю я с излишним отчаянием. – Это ложь. Наверное, я хотел услышать твой голос, вот и все.

– Ник, что происходит? Я не слышала о тебе около года. Теперь ты врешь, о звонке мне в половине одиннадцатого вечера в пятницу? Ты пьян?

Я смеюсь, но немного натянуто.

– Извини, я не подумал. Не уверен, что вообще знаю, который час. – Я делаю паузу. Слышу ее дыхание и тихое бормотание телевизора, играющего на заднем плане. Я прикусил губу. – Слушай, Дин Уилер мертв.

– Хорошо, – отвечает она с волнением.

– Это еще не все. Его вдова хочет, чтобы я работал на нее. Она говорит, что он преследует ее, но что-то здесь не так.

– Думаешь? – Я представляю, как она качает головой от моей тупости, как темная кожа хмурится вокруг тех черт лица, которые я обожаю. – Это несколько странно, тебе не кажется? Я знаю, что этот подонок не позволит смерти помешать ему быть мерзавцем, но уверен, что тебя не разыгрывают?

За считанные секунды воздух резко похолодел, и я вижу, как мое дыхание оседает в воздухе. Оглядываюсь по сторонам, но ничего не вижу. Я один на пустынной улице. Призраки, бродившие здесь несколько минут назад, исчезли.

– Нет, – говорю я. – Но ты бы видела его жену. Он делал с ней ужасные, отвратительные вещи, Роза. Я не хочу, чтобы на моих руках снова была кровь, если могу помочь.

– Ник, это из-за мести? Потому что, если да… Ну, ты знаешь лучше. Я надеюсь.

Дрожь пробегает по моему телу. Не от слов Розы – я и сам над этим размышлял, – а от холода. Иней сверкает на тротуаре под моими ногами. Это не нормально. И уж точно не естественно.

На улице резко пропал звук, а дыхание Розы стало таким громким, что бьется о мой череп. Я чувствую в воздухе запах животного мускуса и что-то еще. Неприятности.

– Послушай, Роза, мне нужно идти, – я быстро заканчиваю разговор.

Ее искаженный голос звучит у меня в ухе до тех пор, пока мой телефон не подает сигнал и звонок не обрывается. Нет связи. Черт.

С асфальта сочится туман, и неприятность, которую я учуял раньше, имеет резкий запах.

Достав свой «Ругер», я успокаиваюсь, но понимаю, что недостаточно подготовлен. Я вспоминаю о своем наборе для выживания, который лежит у меня в кабинете, и ругаю себя, хотя полагаю, что не смогу вымолвить ни слова, не подавившись. Должен признать, что в последнее время я не следил за своими запасами. Стал неаккуратным.

Мои освященные пули сработают только против определенных адских тварей, и пока я перечисляю всех демонов, дьяволов и устройства, способные вызвать мгновенную зиму, фигура, выныривающая из тумана, подтверждает мои худшие опасения.

Я чертовски ненавижу амароков.

Быстрый, сильный, умный и слишком злобный зверь на мой вкус. Представьте себе волка, только больше. Под серебристым мехом бугрятся мощные мышцы, пока он пробирается на четвереньках сквозь туман, пристально глядя на меня. Части его тела сверкают, когда лунный свет ловит осколки льда, выступающие из его позвоночника и лопаток, как ледяная острая броня. Говорят, что лучшая защита – это нападение, верно?

Да, амароки любят более холодные районы Ада, но они обычно приносят погоду с собой. Его красные глаза сверкают на меня сквозь мрак. Слюна капает с острых как бритва клыков. Она шипит, когда падает на землю.

Есть и положительная сторона. В отличие от обычных волков, амарок охотится в одиночку. Не то чтобы я благодарил свои счастливые звезды. Этот зверь все еще размером с маленького пони.

Возникает вопрос: Какого черта ему от меня нужно? Насколько знаю, я уже давно не делал ничего, что могло бы разозлить амарока. Пришлось учиться на собственном опыте.

– Вот дерьмо, – бормочу я, вытаскивая, возможно, последнюю сигарету. Это не просто для удовольствия. Амароки ненавидят огонь, хотя количество, которое испускает моя зажигалка, невелико, это все, что у меня есть. – Не возражаешь, если я докурю?

Амарок воет, слюна вылетает из его пасти, с шипением падая на землю. Его рев леденит мою кровь, заставляет ее извиваться в моих венах. Я хочу повернуться, убежать в ночь, но знаю, что амарок будет преследовать меня, впиваться когтями и зубами в мой позвоночник. Вместо этого я скрежещу зубами и пытаюсь остановить превращение ног в желе.

Вам знакомо это чувство, когда вы просыпаетесь посреди ночи от страха и испуга, но не знаете почему? Просто один из этих ублюдков воет рядом. Обычный человек его не слышит, но на каком-то уровне он его чувствует. Так вот, сейчас я ощущаю его в полной мере.

Когда вой затихает, ему отвечает другой, и он слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Я оборачиваюсь, и в двадцати футах позади меня сидит еще один чертов амарок. Может быть, это обман зрения, но мне кажется, что он улыбается мне.

– Ну, на хрен.