Текст книги "Повелитель демонов из Каранды"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Резиденция Каллафа Объединителя, – с иронией провозгласил император, – моего достопочтенного предка.

– Не перестарался ли он? – насмешливо спросила Сенедра, все еще не желавшая мириться с тем, что Мал-Зэт значительно превосходит размерами и пышностью город ее детства.

– Конечно, – ответил маллореец, – но это было необходимо. Каллаф хотел показать, что он выше по званию, чем все остальные генералы, а в Мал-Зэте звание определяется размером жилища. Каллаф был сущий подлец, узурпатор, к тому же ему не хватало личного обаяния, вот и пришлось самоутверждаться таким способом.

– Политика – это просто прелесть, правда? – обратилась Бархотка к Сенедре.

– Это единственная область, где возможности самовыражения безграничны, пока их выдерживает казна.

Закет рассмеялся.

– Я готов предложить вам должность у себя в правительстве, госпожа Лизелль, – сказал он. – Мне кажется, нам нужен человек, который бы время от времени сбивал с нас спесь.

– Ну, спасибо, ваше величество, – улыбнулась она. – Если бы не обязанности по отношению к моей семье, я подумала бы о том, чтобы принять ваше предложение.

Император вздохнул с притворным сожалением.

– Где вы были, когда мне нужна была жена?

– Возможно, в колыбели, ваше величество, – произнесла она невинным тоном.

– Как вы немилосердны, – поморщился он.

– Да, – согласилась она. – Но я права.

Он снова рассмеялся, поглядел на Польгару и заявил:

– Я собираюсь ее у вас похитить.

– Чтобы сделать меня придворным шутом, Каль Закет? – спросила Лизелль, зло сощурившись. – Чтобы я развлекала вас шуточками и колкостями? Нет уж, спасибо. Я еще могу преподнести вам кучу неожиданностей. Меня зовут Бархотка, и все думают, что я бабочка с нежными крылышками, но у этой бабочки есть еще и ядовитое жало. И некоторые его слишком поздно обнаруживали.

– Веди себя прилично, дорогая, – прошептала ей Польгара. – И не выдавай профессиональных секретов из-за минутного раздражения.

Бархотка опустила глаза и покорно произнесла:

– Да, госпожа Польгара.

Закет посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он спешился, и трое конюхов бросились к нему, чтобы принять коня.

– Пойдемте, – обратился он к Гариону и остальным спутникам. – Я покажу вам дворец. – Он хитро взглянул на Бархотку. – Надеюсь, вы простите мне естественную гордость хозяина, демонстрирующего свое жилище, каким бы скромным оно ни было.

В ответ она звонко рассмеялась. Гарион любовно провел рукой по гриве своего Кретьена. Отдавая поводья конюху, он ощутил почти физическую боль.

Через широкие позолоченные двери они вошли во дворец и очутились в сводчатой ротонде, очень похожей по планировке на вход в императорский дворец в Тол-Хонете, с той лишь разницей, что здесь не было мраморных бюстов, делавших вход во дворец Вэрена несколько похожим на мавзолей. Императора ждала толпа чиновников, военных и гражданских, и каждый держал в руках пачку документов.

Закет со вздохом взглянул на них.

– Боюсь, что нашу экскурсию придется отложить, – бросил он спутникам. – Пока примите ванну и переоденьтесь. Можно немного и отдохнуть перед тем, как мы приступим к обычным формальностям. Брадор, будьте так добры, проведите гостей в их комнаты и позаботьтесь об обеде.

– Конечно, ваше величество.

– Я думаю, удобнее всего разместиться в восточном крыле. Там никто не носится по коридорам, как здесь. – Закет одарил всех присутствующих улыбкой. – Сегодня мы поужинаем вместе, – пообещал он. – Итак, до вечера.

Шаги короля Ривы и свиты гулким эхом разносились по коридорам.

– Большое здание, – заметил Бельгарат. Они шли по коридорам минут десять. С того момента, как кавалькада въехала в город, старик молчал, как обычно, находясь в полусонном состоянии. Однако Гарион был убежден – вряд ли что-то укрылось от его многоопытных глаз.

– Да, – согласился с ним Брадор. – У первого императора, Каллафа, были неумеренные запросы.

Бельгарат усмехнулся.

– Этой болезнью заражаются многие правители. Вероятно, из-за неуверенности в завтрашнем дне.

– Скажите-ка, Брадор, – вклинился в разговор Шелк. – Насколько я знаю, государственная секретная полиция находится в распоряжении вашего ведомства?

Снисходительно улыбнувшись, Брадор кивнул.

– Это одна из многих моих обязанностей, принц Хелдар, – с достоинством ответил он. – Я должен знать, что происходит в империи, и поэтому мне пришлось организовать скромную разведывательную службу – совсем небольшую.

– Ничего, она со временем разрастется, – заметила Бархотка. – Так почему-то всегда бывает...

Восточное крыло дворца находилось несколько в стороне от прочих строений. Оно изгибалось полукругом, внутри которого находился большой двор с зеркальным прудом в центре и росшими вокруг него экзотическими растениями. Пестрые колибри перелетали с цветка на цветок живыми разноцветными лоскутами.

Глаза Польгары загорелись, когда Брадор открыл дверь в предназначавшиеся ей и Дарнику апартаменты. Из главной гостиной сводчатая дверь вела в другую комнату, где стояла мраморная ванна, над которой клубился пар.

– Ах, – вздохнула она. – Наконец-то цивилизация.

– Смотри не утони, Пол, – буркнул Бельгарат.

– Разумеется, не утону, отец, – рассеянно ответила она, с вожделением глядя на ванну.

– Это так важно для тебя, Пол?.. Ну что за глупый предрассудок? Видишь ли, не терпит грязи, – проворчал ее отец, обернувшись к остальным. – Мне, например, всегда нравилось быть грязным.

– Понятно, – сказала Польгара, а когда все прочие вышли из комнаты, продолжила: – Кстати, Старый Волк, если в твоей комнате будут такие же удобства, тебе не помешает ими воспользоваться... От тебя пахнет, отец.

– Нет уж, Пол, от меня воняет. Это от тебя пахнет. Я же последние десять лет обходился без ванны и впредь...

– Да, отец, – перебила она его. – Я это знаю. А теперь, – тон ее стал деловым, – прошу меня извинить... – И она демонстративно стала расстегивать пуговицы на платье.

Покои, куда провели Гариона и Сенедру, были, разумеется, еще роскошнее. Пока Гарион осматривал обстановку нескольких центральных комнат, Сенедра направилась прямо в ванну, по пути сбрасывая с себя на пол одежду.

Эта привычка разгуливать обнаженной доставила ему в прошлом немало хлопот. Лично он не имел ничего против голой Сенедры. Но его беспокоило, что она порой забывала о своей наготе в совершенно неподходящей обстановке. Он с содроганием вспомнил, как однажды вошел в свои апартаменты в Риве вместе с сендарийским послом и застал Сенедру за примеркой нового нижнего белья, в то утро полученного от портнихи. Нисколько не смущаясь, она спросила посла, что он думает о новых предметах ее туалета, по очереди примеряя их. Посол, почтенный сендарийский господин лет семидесяти, пережил за эти десять минут большее потрясение, чем за предыдущие полвека своей жизни, и в очередном послании к королю Фулраху умолял освободить его от этой должности.

– Сенедра, может быть, ты, по крайней мере, закроешь дверь? – спросил Гарион жену, опустившую в воду пальчик, чтобы определить ее температуру.

– Тогда нам трудно будет разговаривать, Гарион, – резонно возразила она и уселась в ванну. – Терпеть не могу орать.

– Да? – сказал он. – Что-то я раньше этого не замечал.

– Ну, не ворчи, – сказала она, с возгласом удовольствия погружаясь в воду.

Женщина с упоением один за другим открывала хрустальные пузырьки, стоявшие на полочке ванной, где, как догадался Гарион, содержались различные благовония, которые добавляют в воду при купании. Одни она с неодобрением снова закрывала, а содержимое других выплескивала в ванну. Некоторые из благовоний втирала в кожу.

– А что, если кто-нибудь войдет? – резко спросил Гарион. – Официальный посланник, или слуга, или еще кто-нибудь?

– Гарион, дорогой, – продолжала она все тем же тоном рассудительного ребенка, приводившим его в бешенство, – ванна предназначена для того, чтобы ее использовали, иначе бы они ее не приготовили, правда?

Ну что на это ответить?

Она окунула голову в воду, и волосы ее веером расплылись по поверхности.

– Не потрешь ли мне спинку? – попросила женщина.

Час спустя, после того как расторопные слуги подали великолепный обед, к ним зашел Шелк. Он тоже успел принять ванну и переодеться. На нем был элегантный камзол жемчужно-серого цвета, богато украшенный драгоценностями. От его короткой жиденькой бороды, аккуратно подстриженной, исходил слабый аромат изысканных духов.

– Да, я очень забочусь о своей внешности, – сказал он, уловив вопросительный взгляд Гариона.

– Да, конечно, – сухо заметил Гарион.

– Бельгарат попросил меня заглянуть к вам, – продолжал маленький человечек. – Мы собираемся на военный совет. Это наверху, в зале.

– На военный?

– Фигурально выражаясь, разумеется.

Поднявшись на один этаж по мраморным ступенькам, они вошли в большой зал, у противоположной стены которого на возвышении стояло кресло, весьма похожее на трон.

– Это что, Тронный зал? – спросил Гарион, разглядывая роскошную мебель и тяжелые пурпурные драпировки на окнах.

– Нет, – отвечал Шелк. – Во всяком случае, не Тронный зал Закета. Эта комната предназначена для приезжающих с визитом королевских особ, чтобы они чувствовали себя как дома. Некоторые просто не могут без этих декораций.

Бельгарат сидел, положив ноги в сапогах на полированный стол. Его влажные волосы и подстриженная борода свидетельствовали о том, что, несмотря на равнодушие к гигиене, он все-таки последовал совету Польгары.

Польгара и Дарник мирно беседовали, стоя рядом, тут же находились Эрионд и Тоф. Бархотка и Сади стояли у окна, разглядывая парк, разбитый к востоку от дворца Закета.

– Прекрасно, – произнес старый волшебник. – Теперь вроде бы все в сборе. Можно начинать.

– Я бы не стал говорить о важных делах. – Шелк пошевелил пальцами, используя жесты тайного драснийского языка. – Кругом куча шпионов.

Бельгарат перевел взгляд дальше, к противоположной стене, и, прищурившись, стал внимательно, дюйм за дюймом, осматривать ее в поисках ниши. Усмехнувшись, он взглянул на Польгару.

– Я займусь этим, отец, – прошептала она.

Взгляд сделался отрешенным, и Гарион почувствовал знакомый ток энергии. Через минуту Польгара кивнула и подняла вверх три пальца. На мгновение она сосредоточилась, и поток энергии стал тяжелым. Затем она выпрямилась и расслабилась.

– Все в порядке, они заснули.

– Здорово сработано, Пол, – восхищенно произнес Дарник.

– Спасибо, милый, – улыбнулась она, взяв его руку в свою.

Бельгарат спустил ноги на пол и склонился над столом.

– Вот еще о чем мы не должны забывать, – сказал он, посерьезнев. – Пока мы здесь, в Мал-Зэте, за нами постоянно будут следить, приготовьтесь к этому. Закет – скептик, и нельзя быть уверенным, будто он поверил всему, что мы ему рассказали. Возможно, у него на нас совсем другие виды. Сейчас ему нужна наша помощь, чтобы справиться с Менхом, но он еще не выбросил из головы кампанию в Хтол-Мургосе и, возможно, захочет использовать нас, чтобы привлечь алорийцев и другие народы на свою сторону в этой войне. У него серьезные проблемы с Урвоном и Зандрамас. У нас нет времени, чтобы вмешиваться во внутреннюю политику Маллореи. Но сейчас мы, так или иначе, в его власти.

– Но ведь мы в любой момент можем уехать отсюда, Бельгарат, – уверенно произнес Дарник.

– Я бы не стал этого делать без крайней нужды, – ответил старик. – Закет относится к тем людям, которые раздражаются, если им противоречат, а я не хочу, чтобы нам пришлось ломать голову, как скрыться от его солдат. Мне гораздо больше по душе отъезд из Мал-Зэта с его благословения или, по крайней мере, с его согласия.

– А я хотел бы попасть в Ашабу, пока Зандрамас не ускользнула оттуда, – вставил Гарион.

– Я тоже, Гарион, – согласился его дед, – но ведь мы не знаем о ней ничего

– что она там делает, как долго собирается там пробыть.

– Зандрамас что-то ищет, отец, – вмешалась Польгара. – Я прочла это, когда мне удалось проникнуть в ее мозг в Рэк-Хагге.

– Как ты думаешь, что бы это могло быть, Пол?

– Точно не знаю. Думаю, какая-то информация. Она не может двигаться дальше, пока не найдет искомое.

– Знать бы, что она все еще там с моим ребенком! – взволнованно сказала Сенедра.

– Знать этого мы не можем, – ответила Польгара. – Ей удалось скрыть от меня свои мысли.

– Даже если она покинула Ашабу, мы сможем проследить за ней с помощью Шара, – сказал Бельгарат. – Но скорее всего она не нашла того, что ищет, и это удерживает ее в Ашабе.

– Значит, мы направляемся в Ашабу? – спросил Сади. – Получается, что наши опасения по поводу Менха – всего лишь предлог, чтобы попасть в Маллорею, не так ли?

– Я еще ничего не решил, мне нужна информация. Конечно, обстановка в северной Каранде очень серьезная, но не надо забывать, что наша главная цель – Зандрамас, а она сейчас в Ашабе. Но прежде чем я приму какое-либо решение, мне нужно выяснить, что происходит здесь, в Маллорее.

– Я возьмусь за это, – вызвался Шелк.

– И я, – добавила Бархотка.

– Может быть, и я смогу быть полезным, – заметил с улыбкой Сади. – Однако, Бельгарат, вы к ваша семья представляете здесь власть. Не думаю, что нам удастся убедить Каль Закета добровольно отпустить нас, каким бы сердечным он ни казался.

Старик угрюмо кивнул.

– Может случиться, что и так, – согласился он. Затем посмотрел на Шелка, Бархотку и Сади. – Будьте осторожны, – в который раз предупредил он. – Не поддавайтесь инстинктам. Мне нужна информация, но не вздумайте ворошить осиные гнезда, чтобы добыть ее для меня. – И он в упор посмотрел на Шелка. – Надеюсь, я достаточно ясно выразился, – сказал он. – Не надо усложнять ситуацию, чтобы просто позабавиться.

– Можешь мне доверять, Бельгарат, – ответил Шелк, прижав руку к груди.

– Конечно, он доверяет тебе, принц Хелдар, – заверила Бархотка маленького человечка.

Бельгарат взглянул на свою только что созданную разведывательную группу и покачал головой.

– И все же у меня такое чувство, что я об этом еще пожалею, – пробормотал он.

– Я присмотрю за ними, Бельгарат, – пообещал Сади.

– Конечно, но кто присмотрит за тобой?

Глава 7

В тот вечер их с почестями провели по гулким коридорам дворца в банкетный зал – покои размером чуть меньше площади для военных парадов. В зал вела широкая лестница, по обеим сторонам которой горели канделябры и стояли трубачи в ливреях. О прибытии каждого нового гостя возвещал звук фанфар и громкий голос седовласого глашатая, такого худого, что казалось, будто от постоянного крика он так устал, что превратился в немощную тень.

Гарион и его друзья ждали в небольшой прихожей, пока не было названо имя последней из местных знаменитостей. Суетливый церемониймейстер, маленького роста мельсенец с искусно подстриженной каштановой бородкой, предложил гостям построиться в соответствии со своими заслугами, но, не зная, какими званиями наградить членов этой странной группы, пришел в полное замешательство. Он мужественно пытался решить проблему, не зная, кого поставить выше – волшебника, короля или его супругу, пока Гарион попросту не вышел на лестницу, взяв под руку Сенедру.

– Их королевские величества король Бельгарион и королева Сенедра Ривские, – торжественно провозгласил глашатай, и вслед за этим грянули фанфары.

Гарион, одетый во все голубое, ведя под руку Сенедру в платье кремового цвета, остановился в верху лестницы, чтобы дать возможность столпившимся внизу пестро разодетым людям поглазеть на них. Но это вышло не совсем по доброй воле: Сенедра, вонзив ноготки в его ладонь, мертвой хваткой сжала ее и прошипела: «Стой смирно!»

Оказалось, что Закет тоже был склонен к театральности, так как внезапное молчание, последовавшее за словами глашатая, говорило о том, что император до самого последнего момента держал имена гостей в строгом секрете. Гарион был достаточно честен, чтобы признаться самому себе, что изумленное перешептывание, пробежавшее по толпе, не было ему неприятно.

Сделав первый шаг по лестнице, он почувствовал себя как норовистая лошадь, которую осадили на галопе.

– Не беги! – прошипела Сенедра.

Да его жена обладала поистине удивительным талантом – она умела говорить, не двигая губами! Она улыбнулась любезно и немного надменно, и эта улыбка выжимала из нее чуть слышные приказания.

Взволнованный шепот, наполнивший банкетный зал, когда объявили их имена, сменился почтительным молчанием, пока королевская чета спускалась по лестнице, и волной поклонов и реверансов, пробежавшей по толпе, когда они проследовали по ковровой дорожке к стоящему на небольшом возвышении столу, предназначенному для императора и его особо почетных гостей – своих и иностранных.

Сам Закет, одетый, как всегда, в белое, но, уступая торжественности случая, украсивший голову венцом из искусно сделанных золотых листьев, поднялся со своего места и пошел им навстречу, чтобы избежать неловкости, которая возникает, когда два высокопоставленных лица встречаются на глазах у людей.

– Очень мило, что вы пришли, – произнес он, целуя Сенедру.

Со стороны император выглядел как деревенский помещик или мелкий аристократ, приветствующий своего соседа.

– Очень мило, что вы нас пригласили, – ответила Сенедра, любезно улыбаясь.

– Вы хорошо выглядите, Гарион, – произнес маллореец все тем же протокольным тоном, протягивая руку. – Не согласитесь ли присесть за мой стол? Мы поболтаем, пока не все еще собрались.

– С удовольствием, – согласился Гарион деланно небрежным голосом.

Однако, когда они подошли к столу, Гарион не мог больше сдерживать любопытства.

– Почему мы играем в «простой народ»? – спросил он Закета, подавая Сенедре стул. – Прием, сдается мне, слишком серьезный, чтобы разговаривать о погоде и отвешивать комплименты, вы так не считаете?

– Это сбивает их с толку, – с апломбом ответил Закет. – Никогда не делайте того, чего от вас ожидают, Гарион. – Надо дать им понять, что мы очень старые друзья, это разжигает любопытство, а те, кто думает, что им известно все, делаются менее самоуверенными. – Он улыбнулся Сенедре. – Вы сегодня просто восхитительны, моя дорогая.

Сенедра зарделась и лукаво взглянула на Гариона.

– Почему бы тебе не взять кое-что на заметку, мой дорогой? – предложила она. – У его величества есть чему поучиться. – Затем снова обернулась к Закету.

– Вы очень любезны, – сказала она, – но моя прическа – сплошное безобразие. – Со слегка трагическим выражением лица Сенедра потрогала пальчиками свои кудряшки. На самом деле она была великолепна: на голове – сооружение из кос с вплетенными в них нитями жемчуга, а на левое плечо падали кольцами медно-красные локоны.

Пока происходил этот обмен любезностями, глашатай представлял всех остальных гостей.

Шелк и Бархотка произвели сущий фурор: он – своим расшитым драгоценностями камзолом, а она бледно-лиловым парчовым платьем.

Сенедра с завистью вздохнула.

– Ах, если бы я могла носить этот цвет, – прошептала она.

– Ты можешь носить все, что пожелаешь, – сказал ей Гарион.

– Ты что, ослеп? – возразила она. – Как может девушка с рыжими волосами носить лиловый цвет?

– Если тебя только это беспокоит, я могу изменить цвет твоих волос, как только ты пожелаешь.

– Только посмей! – шепнула она, прикрывая рукой медно-красные локоны у плеча, как бы пытаясь защитить их.

Глашатай на верхней площадке объявил Сади, Эрионда и Тофа – всех вместе, явно затрудняясь приписать мальчику и великану какое-либо звание. Однако при представлении следующего гостя голос его наполнился почтительным восторгом, а по тощему телу пробежала дрожь.

– Ее высочество, герцогиня Эратская, – провозгласил он. – Волшебница госпожа Польгара. – И последовало ошеломленное молчание. – Дарник Сендарийский, – добавил глашатай. – Человек с двумя жизнями.

Сопровождаемые гробовым молчанием, Польгара и кузнец спустились вниз. Легендарную пару приветствовали глубокими поклонами и реверансами,больше походившими на коленопреклонение перед алтарем. Польгара в своем обычном, расшитом серебром голубом платье прошествовала через зал с величием императрицы. На ее губах блуждала загадочная улыбка, а знаменитая белая прядь в волосах тускло мерцала. Наконец и эта парочка уселась за стол.

Тем временем стоящий на верхней площадке глашатай с побледневшим лицом и расширенными глазами в ужасе отпрянул, завидев следующего гостя.

– Ну говори же, – услышал Гарион слова своего деда, обращенные к испуганному человеку. – Я думаю, мое имя всем известно.

Глашатай подошел к мраморным перилам и, запинаясь, проговорил:

– Ваше величество, милостивые господа, мне выпала неожиданная честь представить вам волшебника Бельгарата.

По залу пронесся изумленный вздох, когда старик в простой накидке с капюшоном зашагал вниз по лестнице. Маллорейская знать расступилась, освобождая ему дорогу к столу.

На полпути к возвышению он приостановился – его привлекла юная малышка в платье с глубоким вырезом. Она стояла, застыв в благоговении, не в силах даже реверансом приветствовать приближавшегося к ней известного всему миру человека. Бельгарат оглядел ее с головы до ног, многозначительно улыбнулся, и голубые глаза его сверкнули.

– Милое платье, – сказал он. Девушка вспыхнула до корней волос. Он засмеялся и потрепал ее по щеке.

– Ты милая девушка, – сказал он.

– Отец, – с упреком произнесла Польгара.

– Сейчас иду, Пол. – Он хмыкнул и направился к столу.

Хорошенькая мельсенка расширенными глазами смотрела ему вслед, рука ее была прижата к щеке, до которой дотронулся волшебник.

– Не правда ли, он ведет себя отвратительно? – прошептала Сенедра.

– Просто он таков, каков есть, – возразил Гарион. – И не скрывает этого.

На банкете подали несколько экзотических блюд, названий которых Гарион не знал, были, на его взгляд, и несъедобные. Рис, казалось бы вполне безобидный, подали с такими обжигающими приправами, что из глаз бежали слезы, а руки сами собой тянулись к кубку с водой.

– Белар, Мара и Недра, – задыхаясь, проговорил Дарник, судорожно хватая воздух ртом.

На памяти Гариона Дарник выругался в первый раз и проделал это совсем неплохо.

– Пикантно, – прокомментировал Сади, невозмутимо глотая огнедышащую стряпню.

– Как ты можешь это есть? – поразился Гарион. Сади улыбнулся.

– Вы забываете, что я привык к отравам. Яд делает язык выносливым, а глотку – нечувствительной к огню.

Закет забавлялся, наблюдая за ними.

– Простите, я забыл предупредить вас, – извинился он. – Это блюдо пришло к нам из Гандахара, обитатели которого во время сезона дождей забавляются тем, что разжигают костры друг у друга в желудках. Их ремесло – охота на слонов, и они гордятся своей отвагой.

После продолжительного банкета к Гариону подошел Брадор, обряженный в красный плащ.

– Если ваше величество не против, – сказал он, наклоняясь к Гариону так, чтобы тот смог услышать его в общем шуме, – с вами кое-кто жаждет поговорить.

Гарион приветливо улыбнулся, хотя внутренне сжался. Он знал по опыту, как докучны бывают подобные разговоры. Глава министерства внутренних дел провел Гариона через пеструю веселящуюся толпу, то и дело останавливаясь, чтобы поздороваться со всеми коллегами-чиновниками и представить Гариона.

Гарион приготовился к нескольким часам невыносимой скуки. Однако толстый лысый Брадор оказался интересным собеседником. Под видом светской беседы он прямо на ходу сообщал ему краткую и точную деловую информацию.

– А сейчас мы поговорим с паллийским корольком, – прошептал он, когда они приблизились к группе людей в высоких треугольных войлочных шляпах и кожаных штанах и куртках, выкрашенных в какой-то нездорового оттенка зеленый цвет. – Знакомьтесь: Варазин, низкий подхалим, лжец и трус, которому ни в коем случае нельзя доверять.

– А, вот и вы, Брадор, – приветствовал его один из «кожаных» с притворным радушием.

– Ваше величество, – произнес Варазин, неуклюже кланяясь Гариону. У него было узкое рябое лицо, близко поставленные глаза и толстогубый рот. Его руки, как заметил Гарион, были не очень чистые. – Я как раз говорил моим придворным, что скорее поверил бы тому, что солнце взойдет завтра на севере, чем появлению у нас Повелителя Запада.

– Мир полон неожиданностей, – ответил Гарион.

– Клянусь бородой Торака, вы правы, Бельгарион. Вы ведь не возражаете, если я буду звать вас Бельгарионом, ваше величество.

– У Торака не было бороды, – осадил его Гарион.

– Как вы сказали?

– У Торака не было бороды.По крайней мере, когда я видел его в последний раз.

– Когда вы... – Глаза Варазина вдруг округлились. – Вы хотите сказать, будто россказни о случившемся в Хтол-Мишраке в самом деле правда? – задыхаясь от волнения, произнес он.

– Понятия не имею, – ответил Гарион. – Я толком не знаю, что об этом болтают. Но был ужасно рад с тобой познакомиться, старик, – сказал он, панибратски похлопав изумленного королька по плечу. – Жаль, что у нас нет больше времени для разговоров. Пошли, Брадор. – Кивнув паллийцу, он повернулся и увел Брадора прочь.

– Вы очень ловки, Бельгарион, – прошептал мельсенец. – Гораздо более ловки, чем я предполагал, если принять во внимание... – Он замялся.

– Если принять во внимание, что у меня вид неграмотного деревенского олуха? – закончил Гарион.

– Я не совсем так хотел выразиться.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Гарион. – Ведь это правда? Так что нужно было от меня этому типу с поросячьими глазками? Совершенно очевидно, он хотел перевести разговор на какую-то определенную тему.

– Все очень просто, – улыбнулся Брадор. – Он сообразил, что в настоящий момент вы очень близки к Каль Закету. Вся власть в Маллорее не у того, кто сидит на троне, а у того, кого слушает император. У Варазина сейчас вышел спор с принцем-регентом Дельчинским по поводу границ, и, наверное, он хотел, чтобы вы замолвили за него словечко. – Брадор с интересом оглядел его. – Вы знаете, в вашем теперешнем положении вы могли бы нажить миллионы.

Гарион рассмеялся.

– Мне столько не унести, Брадор. Однажды я побывал в королевской сокровищнице в Риве и знаю, сколько весит миллион. Кто следующий?

– Министр торговли – необузданный беспринципный осел.

Гарион улыбнулся.

– А ему что нужно?

Брадор задумчиво потеребил мочку уха.

– Точно не знаю.Я ведь уезжал из страны. Васка очень хитер, будьте с ним осторожны.

– Я всегда осторожен, Брадор.

Барон Васка, министр торговли, был лыс и морщинист. Его коричневая одежда смахивала на форму чиновника, а золотая цепь казалась слишком тяжелой для его тощей шеи. Хотя на первый взгляд он был стар и немощен, в его подвижных глазах проглядывал хищник.

– Ах, ваше величество, – произнес он, когда их представили друг другу. – Я так рад, что мы наконец-то познакомились.

– Мне тоже очень приятно, – вежливо ответил Гарион.

Они немного поболтали, и Гарион не мог уловить в словах барона ничего, кроме обычной банальности.

– Я заметил, что принц Хелдар Драснийский тоже в вашей свите, – сказал наконец барон.

– Мы старые друзья. Так вы знакомы с Хелдаром, барон?

– У нас были кое-какие общие дела – обычные финансовые формальности. Хотя, как правило, он избегает контактов с официальными лицами.

– Да, я это замечал, – сказал Гарион.

– Я так и знал. Ну, не буду задерживать ваше величество. Еще очень многие с нетерпением ждут встречи с вами, не рискую злоупотреблять вашим временем. Мы еще увидимся. – Барон повернулся к министру внутренних дел. – Было очень мило с вашей стороны познакомить нас, мой дорогой Брадор.

– Не стоит благодарности, барон, – ответил Брадор. Он взял Гариона под руку, и они пошли дальше.

– А что этому от меня нужно? – спросил Гарион.

– Я не разобрался, – ответил Брадор, – но кажется, он получил то, что хотел.

– Но мы ведь ни о чем таком не говорили.

– Знаю. Вот это меня и волнует. Думаю, мне надо понаблюдать за моим старым другом Ваской. Он меня заинтересовал.

В течение последующих двух часов Гарион познакомился еще с двумя расфуфыренными корольками, порядочным количеством более скромно одетых чиновников и несколькими не очень важными дворянами и их дамами. Большинству из них нужно было одно: «отметиться», чтобы потом они могли в обществе небрежным тоном заявить: «Пару дней назад мы беседовали с Бельгарионом, и он сказал...»

В конце концов Бархотка пришла ему на помощь. Она подошла туда, где Гариона поймала королевская семья из Пельдана, – грузный маленький королек в чалме горчичного цвета, его костлявая жеманная жена в розовом платье, которое удивительно не шло к ее ярко-рыжим волосам, и три избалованных, постоянно хнычущих маленьких королевича и громко сообщила:

– Ваше величество, ваша жена просит у вас разрешения удалиться.

– Просит что?

– Ей немного дурно.

Гарион с благодарностью посмотрел на нее.

– Простите, я немедленно должен подойти к ней, – поспешно сказал он королевской чете. – Прошу прощения еще раз.

– Я готов тебя расцеловать, – шепнул он на ухо девушке.

– Интересная мысль.

Гарион взглянул вслед удаляющейся горчичной чалме и розовому платью, прошипев:

– Им бы следовало утопить этих трех маленьких чудовищ и воспитать вместо них выводок щенков.

– Поросят, – поправила его Бархотка. – Тогда они смогли бы продать сало, – объяснила она. – И усилия по воспитанию не пропали бы даром.

– Сенедра на самом деле больна?

– Конечно нет. Она считает покоренные сердца. Пока ей достаточно. Остальные останутся до следующего случая. Теперь же пора торжественно удалиться, оставив за собой толпу поклонников, умирающих от отчаяния, что им не удалось познакомиться с такой женщиной.

– Интересная философия...

Бархотка весело рассмеялась и взяла его под руку

– Обычная философия женщины.

На следующее утро, сразу после завтрака, Гариона и Бельгарата вызвали в личный кабинет императора на встречу с Закетом и Брадором. Встреча состоялась в просторной комнате, вдоль стен которой стояли полки с книгами, а у низких столов – обитые плотной материей стулья. В простенках висели карты. Все прочно и удобно. Стоял теплый день, в открытые окна дул весенний ветерок, наполненный цветочным ароматом.

– Доброе утро, господа, – приветствовал их Закет. – Надеюсь, вам хорошо спалось.

– Да, после того, как мне удалось вытащить Сенедру из ванны, – рассмеялся Гарион. – Слишком уж здесь все удобно. Вы не поверите – она купалась вчера три раза.

– Летом в Мал-Зэте очень жарко и пыльно, – пожав плечами, ответил Закет. – Ванны помогают переносить неудобство.

– Как вы набираете в них воду? – поинтересовался Гарион. – Я не видел, чтобы кто-то носил по коридорам ведра с водой.

– Ее накачивают в трубы, проложенные под полом, – ответил император. – Мастер, разработавший эту систему, был удостоен звания баронета.

– Надеюсь, вы не будете возражать, если мы украдем идею. Дарник сделает чертежи.

– Сам-то я вижу в этом мало проку, – сказал Бельгарат. – Купаться нужно на свежем воздухе и в холодной воде, а все эти ванны – баловство Для неженок. – Он взглянул на Закета. – Но я уверен, что вы пригласили нас сюда не для того, чтобы обсуждать философские аспекты купания.