Текст книги "Часовые Запада"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Глава 20

Польгара придирчиво оглядела Гариона; они стояли на высоком открытом лугу над пепелищем Ярвиксхольма, а бледный рассвет смывал с неба звезды.

– Маховые перья у тебя коротковаты, – сказала она ему.

Гарион сделал перья подлиннее.

– Так лучше, – сказала она. Ее взгляд стал сосредоточенным, и она тоже превратилась в пестрого сокола. – Никогда мне не нравилось это жесткое оперение, – пробормотала Польгара, щелкая загнутым клювом. Она взглянула на Гариона; ее золотистые глаза имели свирепое птичье выражение. – Постарайся запомнить все, что я тебе скажу, мой дорогой. Это твой первый полет, и высоко подниматься мы не будем. – Она расправила крылья, переступила несколько раз когтистыми лапами и без видимого усилия поднялась в воздух.

Гарион попытался повторить то же самое и спикировал клювом в землю.

Польгара перевернулась в воздухе и вернулась.

– Гарион, не забывай про хвост, – сказала она. – Крылья дают силу, а хвост – направление. Попробуй еще раз.

Вторая попытка вышла лучше.Ему удалось пролететь ярдов пятьдесят, прежде чем он врезался в дерево.

– Очень хорошо, мой дорогой. Теперь постарайся смотреть, куда летишь.

Гарион помотал головой, пытаясь избавиться от звона в ушах и искр перед глазами.

– Расправь перья, и попробуем еще раз.

– Мне понадобится не один месяц, чтобы заучиться, тетушка Пол. Не будет ли быстрее отплыть в Риву на "Морской птице"?

– Нет, мой дорогой, – твердо сказала она. – Тебе надо немного потренироваться, вот и все.

Третья попытка была еще успешнее. Кажется, он начал привыкать управлять крыльями и хвостом, но еще чувствовал себя неловко и пытался схватиться когтями за воздух.

– Гарион, не борись с воздухом. Пусть он тебя поднимает.

Они несколько раз облетели луг в утреннем свете, не дававшем теней. Следуя за Польгарой по восходящей спирали, Гарион видел черный дым, поднимавшийся над городом, и сожженные верфи. Когда он немного уверился в своих силах, то ощутил ни с чем не сравнимый восторг. Его опьянял свежий ветер, струящийся сквозь перья; он понял, что без всяких усилий может подниматься все выше и выше. К тому времени, как взошло солнце, воздух больше не был его врагом. И Гарион начал совершенствоваться в управлении мускулами своего нового тела.

К ним присоединился Бельгарат; да и Дарник кружил где-то неподалеку.

– Как у него дела? – спросил у Польгары устрашающего вида сокол.

– Он почти готов, отец.

– Хорошо. Пусть еще поупражняется минут пятнадцать, а потом полетим. Здесь восходящий поток теплого воздуха. Так всегда легче подниматься. – Он сделал разворот и заложил длинный пологий вираж.

– Это и впрямь чудесно, Пол, – сказал Дарник. – Мне надо было научиться летать еще много лет назад.

Когда они попали в столб теплого воздуха, поднимавшегося от водной поверхности, Гарион понял секрет полета без усилий. Разведя в стороны неподвижные крылья, он позволил воздуху поднимать его выше и выше. Предметы на земле далеко внизу становились малюсенькими. Ярвиксхольм был теперь похож на игрушечную деревню, а в его гавани было полным-полно миниатюрных корабликов. Холмы и леса под лучами утреннего солнца казались ярко-зелеными. Море было лазурным, а снежные шапки на самых высоких вершинах прямо-таки ослепляли своей белизной так, что у Гариона болели глаза.

– Насколько высоко, ты говоришь, мы поднялись? – услышал он, как Дарник спросил у Бельгарата.

– Несколько тысяч футов.

– Словно плывешь, правда? Совсем не важно, какая под тобой глубина, потому что ты все равно движешься поверху.

– Я никогда так об этом не думал. – Бельгарат оглянулся на тетушку Пол. – Такой высоты, пожалуй, хватит, – произнес он резким соколиным посвистом. – Летим в Риву.

И четверка направилась прямо на юго-запад через Море Ветров, оставив позади черекский берег. Сначала им помогал попутный бриз, но к полудню он стих, и им приходилось бороться за каждую милю пути. У Гариона сводило плечи, с непривычки разболелись мускулы груди. Он с трудом взмахивал крыльями. Далеко внизу он видел длинные волны Моря Ветров; с такой высоты они были похожи на простую рябь, поблескивающую под лучами полуденного солнца.

Солнце уже клонилось к западному горизонту, когда показался скалистый берег Острова Ветров. Они пролетели вдоль восточного берега и по широкой спирали опустились к высоким башням и укреплениям цитадели, серой и мрачной громадой нависшей над городом Ривой.

Часовой с копьем, праздно бродивший на самом высоком месте крепостной стены, был потрясен, увидев, как прямо перед ним из крутого пике опустились на стену четыре пестрых сокола. А когда птицы превратились в людей, у него глаза полезли на лоб.

– Ва-ваше величество, – запинаясь, начал он и неловко попытался поклониться, не выпуская копья из рук.

– Что здесь случилось? – требовательно спросил Гарион.

– Кто-то похитил вашего ребенка, ваше величество, – доложил часовой. – Мы блокировали остров, но вор еще не пойман.

– Идем вниз, – сказал Гарион своим спутникам. – Мне надо поговорить с Сенедрой.

Но оказалось, что это совершенно невозможно. Как только Гарион ступил на голубой ковер, покрывавший пол в королевских апартаментах, она бросилась к нему и разразилась целой бурей истерических рыданий. Он чувствовал, как трепещет ее худенькое тело, а пальцы впиваются ему в руку.

– Сенедра, – молил он ее, – тебе надо немного успокоиться. Ты должна рассказать нам, что случилось.

– Его нет, Гарион, – причитала она. – Кто-то пришел в детскую и за-забрал его! – Она снова начала рыдать.

В дальнем конце комнаты стояла светловолосая Ариана, жена Лелдорина, а темноволосая Адара застыла у окна – ее лицо было мрачнее тучи.

– Пол, может быть, ты сможешь ей чем-нибудь помочь? – тихо сказал Бельгарат. – Постарайся ее успокоить. Мы поговорим с ней немного попозже. А сейчас, я думаю, нам всем надо встретиться с Кейлом.

Польгара с угрюмым выражением сняла плащ, аккуратно его свернула и повесила на спинку стула.

– Хорошо, отец, – ответила она и осторожно взяла за руку маленькую королеву. – Все в порядке, Сенедра, – успокаивающе сказала она. – Мы уже здесь. Мы обо всем позаботимся.

Сенедра уцепилась за нее.

– Ой, госпожа Польгара, – плакала она.

– Вы ей что-нибудь давали? – спросила тетушка Пол у Арианы.

– Нет, госпожа Польгара, – ответила светловолосая арендийка. – Я боялась, что в таком смятении чувств средства, призванные успокаивать, могут навредить ей.

– Пойдем посмотрим, какие лекарства у вас есть.

– Хорошо, госпожа Польгара.

– Идем, – сказал Бельгарат Гариону и Дарнику; во взгляде его появился стальной отблеск. – Пойдем разыщем Кейла и послушаем, что ему известно.

Кейла они нашли устало сидящим за столом в кабинете отца. Перед ним была расстелена большая карта Острова; он внимательно ее изучал.

– Это случилось вчера утром, Бельгарион, – угрюмо сказал он после того, как они обменялись короткими приветствиями, – перед рассветом. Королева Сенедра заглядывала к принцу через пару часов после полуночи, и все было в порядке. А еще через пару часов он исчез.

– Что вы сделали с тех пор? – спросил его Бельгарат.

– Я приказал блокировать Остров, – ответил Кейл, – а потом мы сверху донизу обыскали цитадель. Кто бы ни похитил принца, в крепости его уже не было, но после того, как я отдал приказ, ни один корабль не входил в порт и не выходил из него, а хозяин порта сообщает, что никто с вечера не поднимал паруса. Так что, насколько я знаю, похититель еще не покинул Остров Ветров.

– Хорошо, – сказал Гарион, чувствуя внезапный прилив надежды.

– Сейчас войска обыскивают каждый дом в городе, а корабли патрулируют каждый дюйм береговой линии. Остров совершенно отрезан от мира.

– Вы обыскивали леса и горы? – спросил старик.

– Надо сначала закончить в городе, – ответил Кейл. – Тогда мы перекроем доступ в город и отправим войска в прилегающую местность.

Бельгарат кивнул, разглядывая карту.

– Нам надо действовать осторожно, – сказал он, – нельзя загонять похитителя в угол – до тех пор, по крайней мере, пока мы не вернем домой моего правнука.

Кейл кивнул, выражая согласие.

– Безопасность принца – наша главная задача, – проговорил он.

В комнату тихо вошла Польгара.

– Я приготовила Сенедре одно снадобье, и теперь она уснет, – сказала Польгара. – С ней Ариана. Мне кажется, если расспрашивать ее сейчас, ничего хорошего не выйдет, а поспать ей просто необходимо.

– Пожалуй, ты права, тетушка Пол, – согласился Гарион, – но я-то спать не буду – до тех пор, пока не выясню, где мой сын.

На следующее утро они снова собрались в строгом кабинете Кейла, чтобы еще раз изучить карту. Гарион хотел спросить Кейла, как идут поиски в городе, но в этот момент почувствовал, как Ривский меч, укрепленный за спиной, вдруг толкнул его. Не обратив на это внимания, глядя по-прежнему на карту на столе Кейла, он поправил ремень. Меч толкнул его еще раз, теперь сильнее.

– Гарион, – с любопытством спросил Дарник, – а бывает, что Шар горит так же ярко, когда ты не держишь меч в руке?

Гарион оглянулся через плечо на мерцающий Шар.

– С чего бы это? – озадаченно проговорил он.

Следующий толчок едва не сбил его с ног.

– Дедушка, – проговорил он, немного встревоженный.

Бельгарат озабоченно на него посмотрел.

– Гарион, – ровным голосом сказал он, – вытащи меч из ножен. Кажется, Шар пытается что-то тебе сказать.

Гарион потянулся через плечо и со свистящим звуком вытащил славный меч короля Железной Хватки из ножен. Не переставая думать, насколько все происходящее нереально, он обратился прямо к мерцающему на рукояти меча камню:

– Я сейчас очень занят. Ты разве не можешь подождать?

В ответ меч потянул его к двери.

– Что это он делает? – раздраженно спросил Гарион.

– Идем за ним, – сказал Бельгарат.

Гарион не сопротивляясь поддался могучему порыву, с которым меч устремился в освещенный факелами коридор; остальные потянулись следом за ним. Гарион ощущал холодный, кристаллически ясный разум Шара и его сильный гнев. С той кошмарной ночи в Хтол-Мишраке, когда он лицом к лицу встретился с увечным богом Ангарака, Гариону не приходилось ощущать подобного гнева, исходившего от этого живого камня. Меч продолжал тянуть его за собой по коридору, к лестнице, и Гариону пришлось идти все быстрее и быстрее, а потом побежать, чтобы угнаться за ним.

– Что происходит, отец? – спросила Польгара озадаченно. – Раньше такого никогда не было.

– Я не совсем понял, – ответил старик. – Сейчас нам надо всего лишь идти за ним и посмотреть, что из этого выйдет. Мне кажется, это очень важно.

Кейл ненадолго остановился возле часового в одном из коридоров.

– Ты не позовешь моих братьев? – попросил он часового. – Пусть они придут в королевские апартаменты.

– Да, господин, – ответил часовой, салютуя ему.

Гарион остановился у темной полированной двери, ведущей в комнаты Сенедры, открыл ее и вошел внутрь, влекомый мечом, тянувшим его.

Королева Лейла как раз укрывала одеялом уставшую Адару, которая уснула на одном из диванов; она с изумлением посмотрела на них.

– Что, во имя... – начала она.

– Тсс, Лейла, – сказала ей Польгара. – Происходит что-то, что мы и сами не совсем понимаем.

Гарион скрепя сердце вошел в спальню. Сенедра лежала в постели, метаясь и всхлипывая во сне. У ее постели сидела королева Ислена и жена Барака Мирел. В глубоком кресле у окна дремала Ариана. Гариону удалось только бросить быстрый взгляд на дам, ухаживавших за его женой, и меч тут же потянул его в детскую; вид пустой колыбели резанул Гариона по сердцу. Великий меч навис над ней, и Шар засиял. Потом несколько раз мигнул.

– Кажется, я начинаю понимать, – сказал Бельгарат. – Я не мог бы поклясться, но похоже, он хочет пойти по следу Гэрана.

– А он может это сделать? – спросил Дарник.

– Шар может сделать почти все; к тому же он абсолютно предан Ривскому трону. Иди за ним, Гарион, а мы посмотрим, куда он нас приведет.

В коридоре снаружи их встретили два брата Кейла, Вердан и Брин. Вердан, самый старший из троих, был могуч, как бык, а Брин, самый молодой, лишь ненамного меньше его. Оба они были одеты в кольчуги и шлемы, а на поясе у обоих висели тяжелые широкие палаши.

– Мы решили, что Шар попытается привести нас к принцу, – немногословно объяснил Кейл братьям. – А вы оба нам можете понадобиться, когда мы его найдем.

Брин улыбнулся широкой, почти мальчишеской улыбкой.

– Тогда, значит, голова похитителя будет красоваться на шесте еще до заката, – сказал он.

– Давай не будем рубить головы до срока, – попросил его Бельгарат. – Сначала мне надо узнать ответы на некоторые вопросы.

– Одна из вас должна все время оставаться с Сенедрой, – говорила тетушка Пол королеве Лейле, которая из любопытства пошла за ними, – где-то к обеду она проснется. Пусть Ариана пока поспит.

– Конечно, Польгара, – ответила розовощекая королева Сендарии.

– А ты, – строго сказала тетушка Пол Эрранду, который как раз появился из холла, – побудь в королевских апартаментах и делай все, что скажет тебе Лейла.

– Но... – хотел он возразить.

– Никаких "но", Эрранд. То, что нам надо сделать, может оказаться опасным.

– Хорошо, Польгара, – сказал он разочарованно.

Гарион, по-прежнему следуя за Шаром на рукояти огромного меча, вышел по невидимому следу похитителя его сына из боковых ворот; все остальные шли следом за ним.

– Кажется, он собрался идти к горам, – сказал Гарион. – А я думал, след должен вести вниз, в город.

– Не раздумывай, Гарион, – посоветовала ему Польгара, – просто иди туда, куда ведет тебя Шар.

След вел через луг, круто поднимавшийся позади цитадели, а потом углубился в лес, заросший пихтами и елями; здесь Гарион и Сенедра любили гулять летом.

– Вы уверены, что он знает, что делает? – спросил Гарион, продираясь через густой подлесок.– Здесь нет вообще никакой дороги. Не думаю, чтобы кто-нибудь здесь проходил.

– Он идет по какому-то следу, Гарион, – заверил его Бельгарат. – Держись за ним.

Примерно с час они продирались через плотный подлесок. Один раз с хлопаньем крыльев, от которого замерло сердце, из-под ноги Гариона поднялся выводок куропаток.

– Надо запомнить это место, – сказал Брин Кейлу. – Здесь должна быть очень хорошая охота.

– Сейчас идет охота на другую дичь. Не отвлекайся.

Они добрались до другого края леса, и Гарион окинул взглядом крутой, усеянный камнями склон, вставший на их пути.

– Есть какая-нибудь дорога, по которой можно пройти через эти горы? – спросил он.

– Слева от той вершины, – ответил Брин, указывая направление. – Я пользуюсь ею, когда хожу охотиться на оленей, да и пастухи здесь гоняют овец на внутренние пастбища.

– И пастушки тоже, – сухо прибавил Вердан. – Иногда у дичи, которую выслеживает мой брат, рогов нет.

Брин бросил быстрый взгляд на Польгару, и его щеки медленно залились румянцем.

– Мне всегда очень нравились пастушки, – мечтательно произнес Бельгарат. – Они такие нежные, понятливые девочки – и часто одиноки, правда, Брин?

– Хватит, отец, – чопорно сказала Польгара.

Переход через перевал и зеленые луга, лежащие в долинах между центральными горами, занял большую часть дня. Солнце уже клонилось на западе к блестящему, словно расплавленному морю, когда они добрались до крутого скалистого гребня и начали спускаться по длинному склону к береговым утесам и пенистому прибою, бесстрастно накатывавшему на берег.

– Может ли здесь пристать корабль? – спросил Гарион Кейла, когда они спускались.

Кейл хрипло дышал и постоянно вытирал лицо рукавом – ему тяжело далась пробежка через весь Остров.

– Есть несколько мест, где это возможно, Бельгарион, если знать, что делаешь. Это трудно и опасно, но возможно.

Сердце у Гариона упало.

– Значит, вполне может оказаться, что его уже нет на Острове, – сказал он.

– В море повсюду ходят наши корабли, Бельгарион, – сообщил Кейл, показывая на воду. – Я их выслал сразу, как только мы узнали, что принца похитили. Пожалуй, единственный способ, которым можно за такое короткое время перебраться через Остров, чтобы успеть отплыть вовремя, – это перелететь сюда.

– Мы его догнали! – воскликнул неутомимый Брин, вытягивая меч из ножен и одновременно зорким взглядом охотника оглядывая усеянный булыжниками склон и изрезанную береговую линию.

– Погоди-ка, – резко сказал Дарник. Он поднял голову и втянул носом прибрежный ветерок. – Впереди кто-то есть.

– Что? – переспросил Гарион, чувствуя внезапное волнение.

– Я унюхал четкий запах человека, который редко моется.

– Пол, – нахмурившись, сказал Бельгарат, – посмотри-ка, что там...

Она коротко кивнула и сосредоточенно наморщила лоб. Гарион почувствовал мягкую волну – это Польгара пропускала свои чувства через местность, лежавшую впереди и казавшуюся совершенно пустынной.

– Черекцы, – сказала она через минуту, – примерно с дюжину. Они прячутся позади больших камней на краю утесов. Они нас видят и хотят устроить засаду.

– Черекцы? – воскликнул Брин. – Зачем черекцам нападать на нас?

– Они поклоняются Медвежьему культу, – сказала Польгара, – и никто не знает, почему эти сумасшедшие делают то или это.

– Что будем делать? – шепотом спросил Брин.

– У сидящего в засаде всегда преимущество, – ответил Вердан, – пока человек, на которого засада устроена, о ней не подозревает. Тогда все становится наоборот. – Он мрачно посмотрел вниз и положил ладонь на рукоять меча.

– Тогда пойдем вниз и сорвем им ловушку, – предложил Брин.

Кейл взглянул на Бельгарата.

– Что ты думаешь, почтеннейший? У нас пока преимущество. Черекцы хотят застать нас врасплох, неожиданно выпрыгнув из засады, но мы будем наготове. Можно уложить половину из них, прежде чем они поймут свою ошибку.

Бельгарат прищурился, глядя на заходящее солнце.

– Я бы не стал этого делать, – ответил он. – Эти маленькие случайные стычки обычно ничего хорошего не приносят. – Он повернулся к тетушке Пол. – Гэрана нет поблизости?

– Нет, – ответила она. – Его здесь нет. Бельгарат поскреб бороду.

– Если мы оставим здесь этих черекцев, они начнут выслеживать нас, а мне не хочется, чтобы в темноте кто-то крался за нашими спинами. – Его морщинистое лицо оскалилось в волчьей улыбке. – Будь по-вашему, давайте займемся ими.

– Нескольких из них надо оставить в живых, отец, – сказала Польгара. – У меня есть к ним несколько вопросов. Старайтесь, чтобы вас не задело, господа. Я сегодня немного устала и не смогу вас быстро вылечить.

– Сегодня никого лечить не придется, госпожа Польгара, – беспечно пообещал Брин. – Может, придется кого похоронить, но лечить точно не надо будет.

Польгара подняла глаза к небу.

– Алорийцы, – вздохнула она.

Нападение из засады кончилось совсем не так, как предполагали организовавшие ловушку последователи Медвежьего культа. Одетый во что-то меховое черекец, с воем ринувшийся на Гариона, был на полпути встречен пылающим Ривским мечом и разрублен пополам до самого пояса. Извиваясь, он упал на залитую кровью траву. Кейл словно играючи срубил голову напавшему на него фанатику, пока его братья, напав на ошеломленных черекцев, методично рубили их на куски.

Один из фанатиков запрыгнул на большой камень, натягивая лук со стрелой, нацеленной прямо в Гариона, но Бельгарат слегка махнул левой рукой, и лучник вдруг стал по длинной пологой дуге заваливаться назад, пока не перевалился через край обрыва. Его стрела, никому не причинив вреда, улетела куда-то в воздух, а сам он с криком рухнул в пенистые волны.

– Не забудьте, мне нужны несколько живых, – резко напомнила им Польгара, так как резня грозила выйти из-под контроля.

Кейл зарычал, с трудом отражая удар отчаявшегося черекца. Его левый кулак, описав плавную кривую, крепко ударил противника в висок, и тот, завертевшись, упал на землю.

Дарник использовал свое любимое оружие – надежную дубинку фута в три длиной. Он ловко выбил меч из рук фанатика и крепко приложил его дубинкой по голове. Взгляд того помутился, и он неуклюже повалился на землю. Бельгарат обозрел схватку, выбрал подходящего кандидата и поднял его в воздух футов на пятьдесят. Воспаривший таким образом человек сначала не понял, где он теперь находится, и продолжал наносить удары в окружавшую его пустоту.

Битва закончилась скоро. Малиновые лучи заходящего солнца осветили алую кровь, запятнавшую землю на краю утеса; кругом валялись обломки мечей и куски окровавленной медвежьей шкуры.

– Мне стало в некотором роде полегче, – заявил Гарион, вытирая меч о меховое одеяние одного из убитых фанатиков-черекцев. Он обратил внимание, что и Шар сиял, испуская, если можно так сказать, лучи злого удовлетворения.

Польгара холодно оглядывала двоих нападавших, лежащих сейчас без сознания.

– Эти двое поспят некоторое время, – заметила она, отодвигая одному из них веко, чтобы взглянуть на помутневший зрачок под ним. – Спусти этого вниз, отец, – сказала она, указывая на того воина, который все еще висел в воздухе. – Если можно, не по частям, а одним куском, я хочу его допросить.

– Конечно, Пол. – Глаза старика сверкали, на губах играла почти счастливая улыбка.

– Отец, – покачала она головой, – ты когда-нибудь станешь взрослым?

– Ну что ты, Польгара, – сказал он насмешливо. – Что ты такое говоришь. Я еще совсем мальчик. Подумаешь, семь тысяч лет.

Летающий фанатик наконец осознал свое положение и выронил меч. Он стоял в воздухе без всякой опоры, от ужаса его глаза готовы были выскочить из орбит, его трясло. Когда Бельгарат осторожно опустил его на землю, он тут же упал на колени и свернулся в дрожащий комок. Старик крепко схватил его за тунику на груди и грубо поднял с земли, так, что он наполовину стоял, наполовину висел.

– Ты знаешь, кто я? – грозно спросил Бельгарат, приблизив лицо к лицу трясущегося пленника.

– Ты... я...

– Знаешь? – Голос Бельгарата прозвучал резко, как удар бича.

– Да, – задыхаясь, произнес пленник.

– Значит, ты понимаешь, что, если попытаешься убежать, я снова подвешу тебя в воздухе, да там и оставлю. Ты понял, что я могу сделать это, правда?

– Да.

– Не понадобится, отец, – ледяным тоном сказала Польгара, – этот человек будет очень сговорчив.

– Ничего я не скажу, ведьма, – заявил пленник, диким взглядом смотря на нее.

– О нет, друг мой, – сказала она ему с холодной улыбкой. – Ты расскажешь все. Если мне понадобится, ты будешь говорить целый месяц, не останавливаясь. – Польгара пристально посмотрела на него и левой рукой сделала какой-то малозаметный жест перед его лицом. – Смотри сюда, друг мой, – велела она ему, – и радуйся.

Бородатый фанатик Медвежьего культа уставился в пустой воздух прямо перед собой, и кровь отлила от его лица, оно исказилось от ужаса, и пленник закричал, попятившись назад. Польгара мрачно произвела, еще один жест по-прежнему вытянутой рукой, и пленник остановился.

– Тебе не убежать от него, – сказала она. – Если ты не будешь говорить прямо сейчас, оно так и будет стоять перед твоим лицом, пока тебе не придет пора умирать.

– Убери это! – кричал черекец. – Пожалуйста, я скажу все-все!

– Интересно, где она этому научилась, – тихо сказал Бельгарат Гариону. – У меня ни разу не получалось, сколько я ни пытался.

– Теперь он скажет тебе все, что знает, Гарион, – обратилась к нему Польгара. – Он хорошо понял, что случится, если он не будет говорить.

– Что вы сделали с моим сыном? – сурово спросил Гарион у напуганного пленника.

Пленник сглотнул и вдруг гордо выпрямился.

– Он теперь так далеко, что ты не достанешь его, король Ривы.

Гарион ощутил, как в нем снова поднимается гнев, и не раздумывая потянулся к плечу за мечом.

– Гарион! – резко сказала Польгара.

Черекец отшатнулся, побледнев.

– Твой сын жив, – сказал он поспешно. Потом его лицо приняло самодовольное выражение. – Но когда ты в следующий раз встретишься с ним, он убьет тебя.

– Что ты говоришь?

– Ульфгар спрашивал у оракула. Ты не тот ривский король, которого мы ждали столько веков. Следующий король Ривский объединит Алорию и поведет нас на королевства Юга. Это твой сын, Бельгарион, и он поведет нас, потому что будет взращен в нашей вере.

– Где мой сын? – закричал Гарион.

– Там, где ты никогда не найдешь его, – насмехался пленник. – Мы воспитаем его в правильной вере, как и подобает алорийскому монарху. А когда он вырастет, то придет и убьет тебя, и возьмет свою корону, свой меч и свой Шар из твоей руки, руки узурпатора. – Глаза его вылезли из орбит, он дрожал в религиозном экстазе, на губах его выступила пена. – Ты умрешь от руки своего сына, Бельгарион Ривский, – визжал он. – И король Гэран поведет всех алорийцев против неверующих жителей юга, как говорил нам Белар.

– Так мы многого не добьемся, – сказал Бельгарат. – Дайте мне попробовать. – Он повернулся к пленнику, диким взглядом смотревшему на него. – Что ты знаешь про этого Ульфгара? – спросил он его.

– Ульфгар – Повелитель Медведя, и он более могуч, чем даже ты, старик.

– Интересное сообщение, – пробормотал Бельгарат. – Ты встречал когда-нибудь этого великого волшебника или хотя бы видел его, если уж на то пошло?

– Ну... – начал пленник и осекся.

– Давай говори. Как ты узнал, что он велел тебе прийти сюда и похитить сына Бельгариона?

Пленник закусил губу.

– Отвечай мне!

– Он послал сообщение, – угрюмо ответил черекец.

Гариону пришла в голову неожиданная мысль.

– Это твой Ульфгар велел убить мою жену? – требовательно спросил он.

– Жену! – фыркнул фанатик. – Никакой алориец не возьмет в жены толнедрийскую полукровку. Ты, наследник Железной Хватки, должен знать это лучше, чем кто-либо другой. Конечно, мы пытались убить твою толнедрийскую бабу. Это был единственный способ избавить Алорию от заразы, которую ты принес сюда.

– Ты начинаешь меня злить, приятель, – угрожающе произнес Гарион. – Не надо, это опасно.

– Вернемся к сообщению, – сказал Бельгарат. – Ты говоришь, что младенец – там, где мы не сможем найти его, но ты-то здесь, не так ли? Могло быть так, что реальным похитителем был человек, привезший послание, а ты со своими приятелями – простые подручные?

Глаза фанатика стали совсем дикими, и он начал озираться, как пойманный в ловушку зверь. Его снова забила крупная дрожь.

– Мне кажется, мы подошли к вопросу, на который ты, друг, не хочешь отвечать, – предположил Бельгарат.

Вдруг произошло нечто странное и неожиданное. Пленник завизжал, дико глянул на Бельгарата, резко повернулся, сделал три огромных шага и перевалился через край утеса.

– Допрашивайте меня теперь! – верещал он, падая вниз, в сумерки, поднимавшиеся от темной недоброй воды, бьющейся о камни у подножия утеса.

Гарион еще долго слышал всплески безумного смеха, постепенно затихавшие. Тетушка Пол кинулась к краю обрыва,но Бельгарат,протянув руку, удержал ее.

– Пусти его, Пол, – сказал он. – Немилосердно было бы спасать его теперь. Некто сделал в его голове так, что именно после этого вопроса он сошел с ума.

– Кто мог это сделать? – спросила она.

– Не знаю, но очень хочу узнать.

Визгливый смех продолжал доноситься эхом до того места, где они стояли. А потом он резко оборвался далеко внизу.