Текст книги "Риф яркости"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

– Тише, муж, – сказала она йии, который жаловался на то, что о нем забыли. – Нам предстоит немного поторговаться. Посмотрим, выполняют ли они свои обещания.

Аскс

Мои кольца, вам не нужна информация моего слабо сфокусированного разума. Вы и сами это чувствуете, глубоко в самой сердцевине каждого маслянистого тора.

Яйцо. Медленно, словно приходя в себя из глубокого беспамятства, оно просыпается!

Может, Община теперь снова исполнится дружелюбием, единством духа, той решимостью, которая когда-то объединяла нашу коллективную волю.

О, да будет так!

Мы так разделены, так далеки от готовности. Так далеки от достоинства.

О, да будет так.

Сара

Стеллажи заражены полирующими жуками, а музыкальные залы полны голодными кусающимися попугайскими мухами, но шимпы из обслуживающего персонала слишком заняты, чтобы выкуривать этих паразитов.

Отдыхая в западном атриуме, Сара наблюдала, как несколько волосатых работников помогали человеку-библиотекарю упаковывать бесценные тома в выложенные шерстью ящики, затем запечатывать их каплями воска с большой красной свечи. Кусочки воска прилипали к спутанной шерсти шимпов, и они украдкой жаловались друг другу на языке жестов.

– Это неправильно, – перевела Сара жесты и хриплые покашливания одного из работников. – В этой неподобающей спешке мы делаем достойные сожаления ошибки.

Второй ответил:

– Как это справедливо, мой сотоварищ! Этот том Одена не должен находиться среди греческой классики! Когда этот кризис кончится, что неизбежно, мы никогда не сумеем правильно расставить книги по полкам.

Что ж, возможно, она была слишком щедра в своем переводе. Однако шимпы, работающие в этих священных залах, особое племя. Они почти такие же особенные, как Прити.

Над головой простирался атриум литературы, пересеченный мостиками и рампами, соединяющими читальные залы и галереи, уставленные полками, которые стонут под тяжестью книг, поглощающих звуки и испускающих запахи чернил, бумаги, мудрости и пыльного времени. Недели лихорадочной эвакуации, многочисленные караваны ослов, ушедшие в тайные пещеры, – все это заметно не уменьшило количество книг, полки по-прежнему забиты текстами всех цветов и размеров.

Мудрец Пловов называет этот зал, отведенный легендам, волшебству и вымыслам, Домом Обманов. Однако Сара всегда считала его менее подверженным гнету времени, чем залы, посвященные науке. В конце концов, что дикари Джиджо могут добавить к горам фактов, оставленных здесь богоподобными предками. А ведь говорят, что эта гора – словно песчинка по сравнению с Великой Галактической Библиотекой. Но то, что собрано в этом зале, не боится опровержения со стороны древней мудрости. Хороший или плохой, великий или достойный забвения, ни один литературный труд не является доказуемо “ложным”.

Пловов говорил: “Легко быть оригинальным, если тебе не нужно заботиться о том, чтобы говорить правду. Волшебство и искусство основаны на эгоманиакальной уверенности в том, что художник прав, а вселенная ошибается”.

Конечно, соглашалась Сара. С другой стороны, она считала, что Пловов просто ревнует.

Когда люди появились на Джиджо, их влияние на остальные пять разумных рас можно сравнить с тем, которое испытала Земля при первой встрече с галактической культурой. После столетий использования всего нескольких свитков уры, г'кеки и остальные встретили поток бумажных книг подозрительно и в то же время с ненасытным аппетитом. В промежутках между короткими жестокими стычками разумные нелюди поглощали земные сказки, пьесы и романы. А когда писали собственные, то подражали земным формам. Серые квуэны воспроизводили эрзац-елизаветинские любовные драмы, а урские племена по-своему пересказывали легенды индейцев Северной Америки.

Однако позже начался расцвет новых стилей, от героических приключений до эпических поэм, написанных в необычных размерах и ритмах, с использованием последних остатков порядка галактических диалектов Галсемь и даже Гал-два. У печатников и переплетчиков заказов на новые произведения было не меньше, чем на переиздания. Ученые спорили о том, что все это значит. Начало ереси? Или освобождение духа?

Мало кто осмеливался воспользоваться термином “возрождение”.

И все это может закончиться в несколько дней или недель, мрачно рассуждала Сара. Новости с поляны, привезенные гребцом на каяке, который решился преодолеть пороги Бибура, свидетельствуют, что мрачные ожидания мудрецов, их оценки генных грабителей и их намерений не изменились.

Ну, Блур уже должен быть там. План Сары, возможно, не убедит небесных людей отказаться от геноцида, но в таком беспомощном положении, в котором оказались Шесть, хватаешься за все что угодно.

Включая безумный замысел Арианы. Даже если это жестоко.

Из помещения за Сарой послышался голос пожилой женщины-мудреца.

– Хорошо, дорогой. С этим ты достаточно поработал. Посмотрим, как тебе эта замечательная книга. Видел когда-нибудь такие символы и слова?

Сара со вздохом направилась в Детскую комнату.

Незнакомец сидел возле инвалидного кресла Арианы, окруженный множеством томов с яркими рисунками и простыми текстами, набранными крупным, легко различимым шрифтом. Хотя лицо его было измождено, смуглый мужчина с готовностью взял еще одну книгу и провел пальцами по точкам, черточкам и кружкам учебника Галдва – букваря, предназначенного для самых молодых урских средних. Сара не удивилась, видя, как он поджал губы и прищелкнул языком, старательно изучая строчки. Он явно узнавал эти символы, но смысл фраз не понимал.

То же самое было с книгами на Галшесть, англике и Гал-семь. Сердце Сары разрывалось, когда она видела, как раздражение Незнакомца переходит в пытку. Наверно, только сейчас раненый начинал осознавать, что у него отнято. Что он навсегда утратил.

С другой стороны, Ариана Фу казалась очень довольной. Она улыбнулась Саре.

– Это не деревенщина из захолустья, – сказала пожилая женщина. – Образованный человек, знакомый со всеми языками, которые обычно используют Шесть. Если бы у нас было время, нужно было бы отвести его в Лингвистическое крыло и испробовать некоторые забытые диалекты! Решительным тестом был бы Галактический двенадцать. На Джиджо сегодня его знают только трое ученых.

– Но какой смысл? – спросила Сара. – Вы доказали свое предположение. Не оставить ли его в покое?

– Через минуту, дорогая. Одна-две книги, и закончим. Самое интересное я оставила напоследок.

Два библиотечных работника нервно наблюдали, как Ариана роется в груде книг рядом с креслом. Некоторые из этих книг бесценны. В их переплет вделаны кольца: обычно книги держат прикованными к полкам. Архивистам явно не нравилось, что эти сокровища отдают в руки бессловесному варвару.

Не желая смотреть, Сара отвернулась.

В Детском крыле было тихо, в нем всего несколько детей. Сюда приходят ученые, учителя и путешествующие библиотекари шести рас, чтобы изучать, копировать или брать взаймы книги. Затем этот бесценный груз в повозках, лодках или на вьючных ослах расходится по всему Склону. Сара наблюдала, как самка красного квуэна старательно отбирает тяжелые, переплетенные в латунь альбомы, которые использует ее племя. Ей помогают два лорника, подготовленные как ее помощники и переворачиватели страниц. Один лорник смахнул полировочного жука, который полз по переплету, нервно натирая его брюшком, испуская тонкую пленку и при этом стирая часть названия. Никто не знает, какую функцию когда-то выполняли эти инсектоиды у улетевших буйуров, но сегодня они очень мешают.

Сара видела представителей всех рас. Это серьезные педагоги, которые не позволяют какому-то кризису вмешаться в выполнение ими главной задачи – обучения следующего поколения. За квуэном престарелый треки отбирал тома, специально обработанные, чтобы противиться жидкостям новых груд колец. Эта молодежь еще не умеет контролировать свои выделения.

Услышав низкий стон, Сара обернулась и увидела, что Незнакомец держит тонкую книгу, такую древнюю, что цвета ее потускнели и посерели. Смуглое лицо человека отражало противоречивые чувства. У Сары не было времени прочесть название, она успела только заметить тощую черную кошачью фигуру на переплете в шляпе с красно-белыми полосами, похожей на дымовую трубу. И тут, к отчаянию библиотекарей, Незнакомец прижал книгу к груди и принялся раскачиваться с закрытыми глазами.

– Что-то из его детства, я уверена, – сказала Ариана, что-то записав в своем блокноте. – Согласно указателям, эта книга была очень популярна у детей на северо-западе земной цивилизации на протяжении целых трех столетий, так что мы можем предварительно локализовать его культурное происхождение…

– Как интересно. Ну, теперь вы закончили? – ядовито спросила Сара.

– Гм? О да. Вероятно. Пока. Пусть отдохнет, милая. Потом приведи его. Я буду в главном зале прослушивания. – С этими словами Ариана резко кивнула шимпу, который толкал ее кресло, и оставила Сару рядом с расстроенным Незнакомцем.

Он что-то бормотал про себя, как делал время от времени, повторял снова и снова какую-то короткую фразу. Что-то пробивалось, несмотря на повреждение мозга. В данном случае это была явная бессмыслица, насыщенная глубокими эмоциями:

– …амане у меня в кармане… – снова и снова повторял он… амане у меня в кармане…

Сара мягко, но настойчиво взяла из его дрожащих рук древнюю книгу и вернула сокровище неодобрительно наблюдающим библиотекарям. Она терпеливо уговаривала раненого встать. Темные глаза были затуманены печалью, которую Сара могла понять. Она тоже потеряла нечто драгоценное для себя.

Только он оплакивал потерю самого себя.

У входа в помещение для прослушивания их встретили два ученых г'кека. Это врачи-исследователи, которые осматривали Незнакомца вскоре после его приезда в Библос. Один из них взял его за руку.

– Мудрец Фу хочет, чтобы ты наблюдала за обследованием из соседней комнаты. Это следующая дверь, – сказал второй. И указал одним глазным стебельком на дверь дальше по коридору. Незнакомец вопросительно взглянул на Сару, и она успокаивающе кивнула ему. От его доверчивой улыбки ей стало только хуже.

Комнату для наблюдений тускло освещал свет, пробивающийся через два круглых окна – две безупречные стеклянные пластины с характерными стебельками посредине, – которые выходили в соседнее помещение. В нем можно было увидеть двух врачей г'кеков, сидящих вместе с Незнакомцем перед большим ящиком с ручкой с одной стороны и трубообразным рогом с другой.

– Заходи, милая. И, пожалуйста, закрой дверь.

Глазам Сары потребовалось несколько дуров, чтобы привыкнуть к полутьме и увидеть, кто сидит рядом с Арианой. А когда она это увидела, было уже поздно.

Присутствовала вся группа из города Тарека и еще два человека в одежде ученых. Конечно, у Ульгор и Блейда есть причины тут находиться. Блейд помог спасти Незнакомца в болотах, а Ульгор – почетный делегат деревни Доло. Даже у Джопа есть официальное право. Но зачем здесь взрывники Джома и Курт? Какое бы тайное дело их гильдии ни привело дядю с племянником сюда из Тарека, оба они следили за происходящим с напряженным вниманием, характерным для их семьи и ремесла.

Ученые-люди повернулись к ней.

Боннер и Теин – те самые, встречи с которыми она надеялась избежать в этом посещении.

Оба они встали.

Сара поколебалась, потом поклонилось в пояс.

– Мастера.

– Дорогая Сара, – вздохнул Боннер. Он опирался на палку больше, чем она помнила, когда в последний раз видела лысого тополога. – Как нам не хватало тебя в этих пыльных залах.

– А мне не хватало вас, мастер, – ответила она. удивленно сознавая, что сказала правду. Возможно, после смерти Джошу она отказалась не только от плохих но и от слишком многих добрых воспоминаний. Тепло руки старого ученого напомнило ей многие прогулки, обсуждения таинственных и бесконечно увлекательных законов формы, таких, которые могут быть описаны символами, но которые никогда не видели глаза человека.

– Пожалуйста, не зови меня больше мастером, – попросил он. – Ты теперь сама посвященная или скоро ею станешь. Идем, садись с нами, как в добрые старые времена.

Слишком похоже на старые времена, подумала Сара, встретившись с взглядом другого мудреца – математика. Высокий сребровласый алгебраист, казалось, не изменился, по-прежнему отчужденный, загадочный. Теин кивнул и назвал ее по имени, потом снова сел лицом к окнам. Как обычно, он постарался сесть как можно дальше от присутствующих в помещении нелюдей.

Беспокойство, которое испытывает мудрец Теин в присутствии других рас, – не редкость. В каждой расе есть такое меньшинство. Это реакция на глубокие древние представления. Но важно то, как ты с этим справляешься, а Теин был безупречно вежлив с учеными урами или г'кеками, которые консультировались с ним по поводу биноминальной теоремы. Учитывая его чувства, хорошо, что ученый способен вести замкнутый образ жизни… такой же, какой Сара хотела и для себя

– пока приезжий переплетчик не принялся ухаживать за нею, наполнив сердце Сары неведомыми возможностями;

– пока она отчаянно не объявила коллегам, что отныне нашла новый предмет для изучения – лингвистику, подумать только;

– пока Джошу не заболел перечной оспой, пронесшейся по долине Бибура, эпидемией, которая обрушивается на жертву внезапно, и ей пришлось наблюдать, как другая женщина исполняет погребальные обряды, зная, что все смотрят на нее, ждут ее реакции;

– пока после похорон мудрец Теин не приблизился к ней со своим строго формальным видом и не повторил своего предложения о браке;

– пока она спешно не сбежала из этого места, полного пыли и воспоминаний, не сбежала домой, в древесный дом, выходящий на большую плотину, где она родилась.

И вот все снова вернулось. Когда она подростком впервые явилась в Библос, Теин казался таким сурово прекрасным, таким величественным, он поражал воображение. Но с тех пор Сара изменилась. Все изменилось.

Неожиданно аристократически спокойные черты лица Теина исказились, он хлопнул себя по шее, потом разочарованно нахмурился, глядя на ладонь. Сара оглянулась на Боннера, который прошептал:

– Попугайские мухи. Такая помеха. Если такая заберется в ухо, помоги тебе Ифни. Я целую неделю слышал все повторяющимся, пока Ворджин не вытащил проклятую тварь.

Ариана Фу выразительно кашлянула, привлекая их внимание.

– Я уже объяснила остальным, Сара, что, по моему мнению, Незнакомец – человек со звезд. Дальнейшие исследования раскрывают природу его ранения.

Ее помощник шимп достал несколько листков бумаги со стилизованными рисунками человеческой головы в профиль, со стрелками и надписями в разных местах. Большинство слов были совершенно непонятны Саре, хотя Ларк, вероятно, нашел бы их знакомыми.

– Я вспомнила, что когда-то читала об этом, и сумела быстро найти ссылки. Похоже, что когда наши предки покидали Землю, там велись эксперименты по созданию прямого контакта между мозгом человека и компьютером.

Сара услышала откуда-то сзади удивленный возглас. Для большинства Шести слово “компьютер” таит в себе сверхъестественную силу. Экипажи всех крадущихся кораблей расплавили цифровые вычислительные машины вплоть до мельчайших деталей, прежде чем утопить звездные крейсеры в глубинах Помойки. Ничто иное не способно так выдать нелегальное присутствие разума на запретной планете.

Сара читала несколько ярких рассказов из земных дней, в которых автор в развитии сюжета использовать связь мозга с компьютером. Она всегда считала это метафорой, подобно легендам о людях, летающих на крыльях с приклеенными перьями. Но Ариана говорит, что когда-то к такой возможности относились серьезно.

– На иллюстрации показано, какие участки мозга предполагалось снабдить нейроэлектронными контактами во времена отлета наших предков, – продолжала Ариана. – За три прошедших с тех пор столетия исследования, несомненно, продолжались. Я считаю, что Незнакомец располагал результатом этих исследований – отверстием, которое позволяло ему непосредственно связываться с компьютером и другими приборами. Это отверстие расположено у него над левым ухом.

Пришел черед Сары ахнуть.

– Значит, его… Ариана подняла руку.

– Можно предположить, что ожоги и меньшие повреждения возникли в результате аварийной посадки его корабля или летающей машины в Вечных болотах, недалеко от того места, где его нашла Сара с друзьями. Увы, это чудесное избавление от смерти отравлено неудачей: искусственный канал связи, прикрепленный к голове, был с силой вырван и унес с собой часть левого полушария мозга.

Мне нет надобности добавлять, что именно этот участок мозга человека руководит речью.

Сара могла только мигнуть. Через стекло она видела, как человек, о котором говорит Ариана, с интересом наблюдает за тем, как врачи г'кеки готовят свои аппараты.

– Я бы решил, что такое повреждение убьет его, – сказал Боннер, выражая общее удивление.

– Действительно, его выздоровление кажется чудесным. Если бы он не был взрослым мужчиной, с жесткой синоптической структурой, возможно, он смог бы вернуть себе способность к речи с помощью полуспящего правого полушария, как иногда случается у женщин и детей после повреждения левой половины. Но в данном случае остается только возм… – Она замолчала, заметив помахивание глазного стебелька в соседнем помещении.

– Что ж, я вижу, наши добрые доктора готовы, так что давайте начнем.

Ариана открыла слуховое отверстие под ближайшим стеклом. В тот же момент Сара ощутила острый укол в бедро, а Теин снова хлопнул себя по шее.

– Проклятые паразиты! – пробормотал он и искоса взглянул на Сару. – Здесь не в одном только отношении все идет отвратительно!

Добрый старый жизнерадостный Теин, подумала она, сдерживаясь, чтобы самой не хлопнуть себя по шее. Попугайские мухи обычно безвредны – это еще одна загадка, оставшаяся от времен буйуров. Кому нужен “симбиоз” с существом, которое присасывается к твоим венам и отплачивает тем, что повторяет все, что ты слышишь? Поистине эти буйуры были странными созданиями!

В соседней комнате один из врачей г'кеков раскрыл большой альбом, в котором находилось несколько десятков тонких черных дисков. Врач осторожно достал один из них и положил на круглую площадку, которая начала вращаться.

– Элементарное звукозаписывающее устройство, – объяснила Ульгор. – Легко сооружается из обломков металла и обрезков ву.

– Примитивная, но эффективная аналоговая система сохранения и воспроизведения, – разъяснил Теин.

– Безопасно нецифровая, – добавил Боннер.

– Да, – просвистел подтверждающе синий квуэн Блейд. – И я слышал, она проигрывает музыку. Своего рода.

Врач г'кек осторожно опускал деревянную арматуру, пока тонкая игла не коснулась края вертящегося диска. Почти немедленно из похожей на рог трубы послышалась негромкая музыка. Странная тонкая мелодия, сопровождаемая легким потрескиванием. У Сары защекотало в корнях волос.

– Это оригинальные диски, – сказала Ариана Фу. – Они изготовлены колонистами с “Обители” одновременно с Великой Печатью. Сегодня только немногие специалисты проигрывают их. Земные формы музыки непопулярны в современной Общине, но я готова поручиться, что наш Незнакомец с этим не согласится.

Сара слышала о приспособлении, проигрывающем пластинки. Странно было слушать музыку без живых исполнителей. Почти так же странно, как сама музыка: ничего подобного она никогда не слышала. Сара сразу узнала некоторые инструменты: скрипки, барабаны, рога, что вполне естественно, так как струнные и духовые инструменты принесены на Джиджо землянами. Но сочетание нот необычно, и Сара вскоре поняла: то, что кажется странным, на самом деле упорядоченность.

Современный джиджоанский секстет предполагает слияние шести сольных исполнителей, все они спонтанно сливаются друг с другом. И главное волнение приносит ожидание непредсказуемого удачного слияния гармонии, возникающего и исчезающего, как сама жизнь. И исполнение никогда не повторяется.

Но это чисто человеческая музыка. Сложные аккорды чередуются и вращаются в точно и строго дисциплинированной последовательности. Как в науке, задача в том, чтобы сделать нечто повторяющимся, поддающимся проверке.

Сара посмотрела на остальных. Ульгор казалась зачарованной, ее левая рука, та, которой держат струны виолы, дергалась. Блейд изумленно качал своим тяжелым панцирем, а молодой Джома, сидящий рядом с застывшим дядей, казалось, скучает.

Хотя она никогда ничего подобного не слышала, упорядоченные приливы гармонии показались ей невыразимо знакомыми. Ноты подобны… чему-то целому, а фразы как геометрические фигуры.

Какое еще нужно доказательство того, что музыка похожа на математику?

Незнакомец тоже реагировал на нее. Лицо его покраснело, в полузакрытых глазах было явное узнавание. Сара встревожилась. Слишком сильные эмоции могут превзойти силы этого человека.

– Ариана, к чему это все? – спросила она.

– Еще минуту, Сара. – Женщина-мудрец снова подняла руку. – Это была увертюра. А вот часть, которая нас интересует.

Откуда она знает? удивилась Сара. Очевидно, огромные эклектические познания Арианы включают даже старинные искусства.

И действительно, звуки музыки поднялись и смолкли. И вступил новый элемент – безошибочный звук человеческих голосов. Пропустив несколько первых строк, Сара наклонилась вперед, сосредоточившись на произносимых с необычным акцентом словах.

Сегодня у ученика пирата Кончается срок ученичества. Сильны его руки, остры его чувства, Он теперь поистине пират.

Услышанное произвело необыкновенное действие на Незнакомца. Он, дрожа, встал. Лицо исказилось: он не просто узнал строки, он был радостно изумлен.

И затем – к изумлению Сары и своему собственному – открыл рот и запел!

Наливайте, наливайте пирату шерри, Наполняйте, наполняйте его стакан. И чтоб все мы были веселы, Пустите стакан по кругу!

Сара тоже встала, изумленно глядя на него. Ариана Фу удовлетворенно вскрикнула.

– Ага! Удача с первой же попытки! Даже определив основы культуры, я думала, что придется сделать несколько попыток, прежде чем найдем то, что он узнает.

– Но его рана! – возразил Теин. – Я думал, вы говорили…

– Совершенно верно, – вмешался Боннер. – Если он не может говорить, как же он может петь?

– А, это. – Ариана небрежно отмахнулась от чуда. – Разные функции. Разные участки мозга. В медицинских архивах есть прецеденты. Мне говорили, что раз или два подобное наблюдалось даже на Джиджо.

Меня больше поражает устойчивость культуры, которую демонстрирует этот эксперимент. Прошло триста лет. Мне казалось, к этому времени галактические влияния подавят природные земные… – Пожилая женщина замолчала, словно поняв, что ушла в сторону. – Ну, не важно. Сейчас главное то, что наш инопланетный гость, кажется, в конце концов обрел способ общения.

Даже в полутьме было видно, что Ариана улыбается широко и очень довольно.

Сара прикоснулась рукой к стеклу, ощутила, как оно дрожит от музыки в соседнем помещении. Там началась новая песня. Темп замедлился, мелодия изменилась, хотя тема, очевидно, осталась прежней.

Она закрыла глаза и слушала, как радостно поет Незнакомец, перекрикивая запись в восторге от того, что его наконец слышат.

Вы уходите в мир обмана,

Где все пираты живут хорошо,

Но я буду верен своей песне,

Я буду жить и умру как король пиратов!