Текст книги "Небесные просторы"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

ЛАРК

Соединение оказалось необычным, радостным и нервным.

Ларк давно мечтал об этом – о встрече с возлюбленной – и теперь смотрел на Линг через пропасть, гораздо более широкую, чем несколько разделяющих их метров.

Линг плавала в пузырящемся вареве, в густом рое дергающихся, пульсирующих предметов, которые неторопливо двигались за большой прозрачной мембраной – в раздувшейся массе, которая заполняет большую часть просторного помещения и через несколько коридоров уходит в другие районы корабля.

Вдобавок к человеческой фигуре Линг Ларк заметил по крайней мере одну дергающуюся личинку квуэна и несколько видов животных с Джиджо и других планет. Он узнал множество колец треки и бесчисленные извивающиеся зеленые штуки, которые некогда были растениями.

В кипящей похлебке жизни плавали и пузыри, подергиваясь, как амебы или желатиновые воздушные шары. И хотя цвет и текстура этих пузырей не походят на ту оболочку занга, которая окружает самого Ларка, он видел, что они родственники.

Несмотря на семейное сходство, его пассажир очень нервно реагировал на появление «родственников». Занг пытался заставить его бежать. Но Ларк был непреклонен, заставляя неповинующиеся ноги нести его к Линг.

Ее обнаженное тело было облеплено многочисленными пульсирующими существами. Симбионты, подумал Ларк. Несколько таких существ закрывали рот и нос Линг, другие соединялись непосредственно с кровеносной системой. Несколько недель назад такое зрелище вызвало бы у него мурашки на спине, но теперь эта концепция была ему знакома и привычна, как дыхание. Просто более продвинутая версия системы, соединяющей его с зангом.

Приближаясь, он ловил взгляд Линг, пытаясь вступить с ней в контакт. Может быть, эта огромная клетка просто включила ее в себя ради какой-то грубой биохимической цели, как органеллу, чтобы служить общей цели? Или она сохраняет внутри свою сущность?

Пассажир Ларка протянул к его левому глазу псевдопод и образовал вакуолю в поле его зрения. Внутри этого маленького пространства прыгали и вращались сотни «представителей», передавая Ларку предложение, смысл которого сводился к необходимости побыстрее убираться отсюда.

– Перестань ныть, трус, – с отвращением ответил Ларк. – На Джиджо мы узнали, что старых врагов можно превращать в друзей. К тому же чем иным ты можешь предложить заняться?

Каким-то образом он был понят, занг убрал «представителей», втянув их в свое тело.

И действительно, невозможно вернуться на базу этого существа на другой стороне корабля. Между ними обширное дикое пространство. «Полкджи» теперь кишит разными тварями, ползающими по коридорам, прогрызающими стены, преобразуя их в гротескные фигуры и чуждые формы. Пока жизненно необходимые системы остаются целыми. Они все еще под контролем уцелевших джофуров, сообщения которых становятся все более паническими, но кто знает, сколько еще они продержатся?

Он почувствовал, что к нему приближается что-то большое. Третий член их группы.

– Ты прав, Ларк, – произнесла груда блестящих колец; она дрожала: это кольца-компоненты продолжали спорить друг с другом.

– Это огромное макросущество как будто должно расширяться, пока не заполнит весь «Полкджи». Мы должны бежать, но куда? Путь привел нас сюда. Наша/моя/твоя/наша судьба явно здесь. Давай узнаем, что ему нужно. Каковы его цели. Чего оно здесь добивается.

Ларк увидел внутри желатинообразной массы признаки перемены. Глаза Линг, казавшиеся безнадежно пустыми, начали проясняться, и постепенно ее взгляд сфокусировался на разделяющей их мембране.

И сразу в нем мелькнул огонь узнавания! Хотя рот ее был прикрыт симбионтом, невозможно было не узнать улыбку. Линг протянула вперед руки. Обрадовалась его появлению. Приветствовала его.

– Что ж, посмотри на хорошую сторону, – заметил Ларк, хотя его пассажир занг дрожал в страхе и покорности. – Кажется, здесь интересно. Может, кое-что и узнаем, а?

Когда они приблизились, гигантская мембрана не пыталась схватить их. Напротив, она слегка отшатнулась, потом словно осторожно принюхалась, как будто поддаваясь на уговоры. Ларк протянул руку, потрогал ее поверхность. Поверхность прохладная, но прикосновение к ней приятно и каким-то непонятным образом возбуждает.

И тут он принял решение. Образовалась вмятина, в форме туннеля или входа.

Ларк не колебался. Он шагнул вперед, к своей любимой.

Кажется, инстинкт не подвел его. Было что-то глубоко естественное в этом слиянии.

Теоретически водородный и кислородный порядки несовместимы, у них разный химизм, различная энергетика, и существуют они в совершенно разных температурных пределах. Но жизнь хорошо умеет решать сложные проблемы. Симбиоз позволяет двум и большему числу организмов объединять свои способности и совершать то, что не под силу одному. Так произошло, когда первые клетки соединились в земных океанах, образовав союзы, более жизнеспособные, чем отдельные составляющие их части.

Ларк вскоре привык к мысли, что такое же могло происходить и на более высоком уровне, особенно под руководством дальновидного разума.

Во всяком случае, когда его окружил рой этих «органелл», он думал только об одной из них, чья ласка заставила его почувствовать себя как дома в этом необычном месте – лучше, чем он чувствовал себя в своей постели на Джиджо.

Я рад, что мы по-прежнему функционируем на тех уровнях, которые только и имеют значение, заметил он.

Линг свернулась рядом с ним, делая максимальным контакт их плавающих тел. Ответ ее пришел не как звук, но непосредственно, словно переданный жидким окружением.

Типично мужское отношение. Если сексуальные органы удовлетворены, все остальное не имеет значения.

Он мигнул.

А твои разве нет?

Она ответила сладострастным потягиванием, очевидно, вполне удовлетворенная. Ее кожа все еще дрожала в ритме их напряженного занятия любовью.

Часть Ларка – не знающая покоя мысль – думала, как макросущество может воспользоваться сексуальными страстями людей. Конечно, он был благодарен за эту новую фазу существования. Но уж если начал мыслить, не мог остановиться.

А что случилось с Ранном? — спросил он.

Это еще один человек на борту, тот самый воин-даник, который поставил свои способности на службу джофурам. Ларк не мог расслабиться, зная, что где-то поблизости враг.

Не тревожься из-за Ранна. Он больше нам не помешает.

Когда он посмотрел на нее, Линг пожала плечами, подняв облачко пузырей.

Он тоже поглощен. Матери не понравился его вкус. Но она не тратит зря хороший материал, поэтому поручила ему другую работу. Недавно я видела несколько органов Ранна – ногу и легкое, мне кажется, – инкорпорированные в какую-то органеллу.

Ларк содрогнулся, испытывая благодарность, что он показался макросуществу «вкусным».

Ты называешь его матерью?

Она кивнула, потому что не было необходимости объяснять. Это название столь же подходит, как и всякое другое. Хотя, очевидно, аспектами его природы были доброта и желание кормить. Но были и жестко прагматические аспекты.

Ларк почувствовал, что занг, его прежний компаньон, который теперь плавал рядом в виде отдельного шара, с ним согласен. Теперь их соединяла только узкая трубка, присоединенная к левому боку Ларка, но даже она может скоро раствориться, когда они привыкнут к своим различным ролям в этом новом мире. Занг все еще испытывал неуверенность, хотя можно было бы ожидать, что он будет привычней себя чувствовать в этом мире плавающих форм, где пузырчатые представители скользили взад и вперед, создавая разнообразные яркие модели.

На удалении в туманной дымке виднелось еще одно существо, которое успело приспособиться. Груда восковых колец треки, та, что когда-то была Асксом, потом джофуром по имени Эваскс, стояла на полу, окруженная пузырями, мембранами и ползающими симбионтами. Судя по пробегающим по его бокам разноцветным волнам, Ларк мог судить, что это существо наслаждается так, как никогда в жизни. Что может быть естественней для треки, чем стать частью чего-то большего и гораздо более сложного, частью составного существа, в котором каждому кольцу, каждой частице отводится особая роль?

Ларк по-прежнему гадал, как это все организовано. Существует ли общий контролирующий разум вроде джофурского мастер-кольца? Или у каждого компонента есть право голоса? Обе модели симбиоза существуют в природе… и в политике.

У него было ощущение, что такие подробности предстоит еще выработать. «Мать» еще не приняла окончательную форму.

Пошли, потащила его Линг за руку. Я хочу кое-что показать тебе.

Ларку потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к передвижениям в новой среде. По большей части это были движения, похожие на плавание, хотя в некоторых местах среда становилась настолько плотной, что ноги их касались пола, позволяя использовать более присущий человеку способ – ходьбу. Но между берегом и морем не было четкой границы. Все смешивалось, как мысли, которые у него с Линг стали общими.

Ведя его за собой, Линг наконец указала на пучок щупалец, исходящий от одной точки. Щупальца извивались и переплетались. Многие были соединены с дергающимися фигурами – Ларк видел еще одну личинку квуэна, несколько колец треки… и фигуру, похожую на кентавроподобного ура, свернувшегося в позе зародыша и окруженного чем-то вроде зародышевого мешка. Эту фигуру он не узнал, хотя помнил, что «образцы» уров были захвачены джофурами на Джиджо. Бока ура равномерно вздымались, он спокойно дышал, и Ларк увидел в его трех глазах сознание.

Были и другие кислородные существа. Некоторых он узнавал по рисункам из бумажных книг, которые просматривал когда-то дома в архивах Библоса, другие были ему незнакомы. Все были облеплены симбионтами и связаны с шарами зангами и другими. Самое странное заключалось в том, что никто как будто против этого не возражал.

Здесь мать подключается к информационной сети, объяснила Линг, показывая то место, из которого исходили щупальца. Всмотревшись в полутьму, Линг узнал панель одного из главных компьютеров «Полкджи».

Линг взяла три щупальца и протянула одно из них Ларку, второе – зангу.

Посмотрим, что происходит снаружи.

Необычный способ получения информации. Отчасти невральный, отчасти визуальный, он также подключал части мозга, с которыми у Ларка связано воображение; при этом возникающие картины создавали то же впечатление, какое бывает у мечтаний.

Это имело смысл. Для всех водородных существ мышление – это процесс моделирования, они заставляют меньшие части своих тел играть определенные роли и разрабатывать сценарий, доводя его до логического завершения. С помощью Занга, у которого уже был в этом опыт, Ларк вскоре научился воспринимать мир так, словно он и есть объект внимания.

Я «Полкджи»… прежде гордый боевой корабль высокомерного племени джофуров.

Теперь я разделен на множество частей. Мой джофурский экипаж, доблестный, но смятенный, изолирован в районах, которые считает самыми важными… в машинном отделении, в оружейных помещениях и в системе жизнеобеспечения.

Под руководством целеустремленных мастер-колец джофуры готовятся дать последний бой ненавистным захватчикам… и в то же время продолжают преследовать добычу. Гонятся за земным кораблем, даже если это преследование приведет их в ад или в рай.

Ларк испытал прилив необычных чувств – невольное уважение к неустрашимым джофурам. Способность выжить в катастрофах, одной за другой, показывала, почему их племя приобрело такое влияние среди энергичных и воинственных звездных кислородных кланов. То, что они хотя бы ненадолго могли сопротивляться силам, гораздо более древним и мудрым, чем они сами, было впечатляющим достижением.

Тем не менее Ларк надеялся, что они вскоре потерпят поражение.

Линг руководила им, осторожно обратив внимание на то, что происходит за измятым корпусом.

Ларк на мгновение содрогнулся от неожиданных впечатлений, он словно попал в центр гигантского торнадо!

Их окружал колоссальный циклон, вертящийся рой массивных объектов; сверкая и взрываясь, эти объекты спускались в воронку, ведущую к тусклому белому пламени маленькой звезды.

Ларк вскоре обнаружил, что база его знаний больше не ограничена сведениями, полученными примитивным образованием джиджоанского сунера, захолустного биолога, выросшего на бумажных книгах. Требовалось лишь легкое усилие воли, чтобы проникнуть в сознание Линг и уловить факты, корреляции, гипотезы, которые позволяют объяснить увиденное. А помимо Линг, в его распоряжении и другие архивы, менее знакомые, но столь же доступные.

Неожиданно Ларк рванулся вперед, к этому гигантскому циклону спускающихся космических кораблей, и отождествил себя с ними.

Я рой кандидатов, миграция избранных, отобранных из отставников обеих цивилизаций – кислородо– и водорододышащей.

Отобранных, чтобы наконец объединиться.

Уставших от бесцельной борьбы и трудностей плоского пространства и реального времени.

Завлеченных и соблазненных обманчивым очарованием Объятия Приливов.

Вполне осознающих катастрофические разрывы, происходящие в Пяти Галактиках.

Понимающих, какие опасности ждут впереди.

Тем не менее я устремляюсь внутрь. Соединяюсь со множеством подъединиц. Создаю уникальное единство из того, что было только перспективным сырьем. Интегрирую то лучшее, что есть у кислородных и водородных существ.

Надеюсь на то, что ждет впереди, и гадаю о нем…

Теперь Ларк видел весь контекст, в который был включен «Полкджи». Это часть гораздо более обширного процесса. Такое же слияние жизненных форм должно происходить в миллионах кораблей… только, может быть, более мирно, с меньшим сопротивлением со стороны экипажа, который гораздо лучше подготовлен к этому, чем бедные джофуры.

И тем не менее невольно Ларк улавливал оттенки отчаяния и тревоги. Это величественное собрание кандидатов в трансцендентность должно быть спокойным и упорядоченным. А вместо этого с каждым проходящим дуром становилось все более тревожным и разорванным. Искры, которые раньше казались такими веселыми, на самом деле ужасные взрывы. Среди кораблей все быстрее распространяется насильственная смерть.

И снова Линг показала, и сознание Ларка последовало этому указанию. Их объединенное внимание устремилось вниз, к источнику тяготения и света, где вокруг плотной звезды вращались бесчисленные изящные обиталища.

По видимости, эти жилища-иглы тоже испытывали сильное напряжение. На глазах у Ларка и Линг отламывались куски, больше горы, и растворялись под давлением притяжения.

И все же Ларк не испытывал боли, тревоги или ощущения опасности.

Неудивительно! – сообразил он. Эти иглы совсем не жилища. Это врата в другое место!

Линг кивнула.

Если подумать, то это было вполне предсказуемо.

Ларк устремил свое сознание, словно нападающего ястреба, к одному из растворяющихся сооружений, длинному и узкому, похожему на копье. Хотя от него отламывались куски внешней оболочки, сорванные гиперволнами хаотичных колебаний, Ларк откуда-то знал, что эти части не имеют значения. Всего лишь временные жилища и поддерживающие структуры. И когда они отрывались, обнажалось центральное ядро, сверкающее так, что больно смотреть.

Его воображение-сознание появилось как раз в тот момент, когда один из «кандидатов» – полностью преобразованное соединение угловатого корабля и корабля-шара – закончил свой длинный спуск по спирали и быстро приближался к игле, минуя языки плазменного пламени от белой звезды. Огромный гибридный корабль, в котором теперь полностью слились водородная и кислородная цивилизации, падал в раскрытые врата, все более ускоряясь, словно захваченный каким-то сильным полем тяготения.

Неожиданно корабль как будто скользнул в сторону, в узкий разрез в пространстве-времени.

Этот разрез оставался открытым всего несколько мгновений. Но Ларку этого было достаточно, чтобы заглянуть внутрь.

Первым впечатлением внутри была плотная вращающаяся тьма. Темный шар, на поверхности которого мелькали отдельные крошечные вспышки. Ларк каким-то образом ощущал, как сворачивается вакуум, как пространство оборачивается вокруг этого шара, как искажаются созвездия, лежащие за ним.

Это нейтронная звезда, заметила Линг. Она давно уже истратила все свое горючее. И теперь сжалась до размеров гораздо меньше белого карлика – меньше десяти километров в диаметре! Гравитационное притяжение под ее поверхностью так велико, что атомные ядра смешиваются с окружающими их облаками электронов, образуя «дегенеративную материю».

Искры, которые ты видишь, – это вспышки гамма-лучей, для нашего удобства сделанные видимыми. Каждая вспышка представляет собой зерно размером, вероятно, с бактерию, которое разогналось почти до скорости света, прежде чем коснуться поверхности.

В любой галактике полмиллиарда подобных плотных реликтов… и примерно каждые тридцать лет возникает новый. Но лишь немногие нейтронные звезды обладают свойствами, подходящими для трансцендентного порядка. Звезды, которые хорошо себя ведут. Вращаются быстро, но обладают несильным магнитным полем.

Ларк преодолел свое удивление.

Как может растущее стремление к приливам быть удовлетворено простым белым карликом? Конечно, они перемещаются к местам, где поля еще сильней.

Итак, мириады кораблей кандидатов, окружающие «Полкджи», только проходят внутрь! Они используют белый карлик как место встречи, где можно соединиться и преобразоваться, подготовиться к следующей фазе.

Когда в следующий раз открылся разрез в пространстве-времени, Ларк снова бросил в него свою мысль, понесся на несущей волне обширной информационной системы, словно морская блоха на вершине цунами. Он хотел узнать, какова жизнь, устроенная для себя трансцендентными существами в таком месте.

Нейтронную звезду, словно густая дымка, окутывал туман, касаясь самой ее поверхности.

Обиталища, определила Линг.

Ларк пытался присмотреться внимательней, но мешала огромная скорость, с какой эти объекты вращались над гладкой темной поверхностью. Каждый оборот занимал ничтожную долю секунды, гравитационные поля здесь такой напряженности, что разорвали бы любой объект размером больше нескольких метров.

И хоть сознание его обострено матерью, существуют пределы восприятия органического мозга.

Но… мысленно он запинался. Когда водородная и кислородная жизнь смешиваются, в результате все равно органическое вещество… основанное на воде. Организмы с жидким химизмом. Как такие существа могут выжить там внизу?

И словно его вопрос послужил приказом, их внимание устремилось наружу, в окружающее пространство, дальше от нейтронной звезды, где теперь можно было разглядеть невероятную толпу темных веретенообразных объектов, расположенных ровными рядами.

Ларк чувствовал присутствие металла, эти металлические создания ждут своей очереди в том терпеливом молчании, которое может родиться только в обширных глубинах межзвездного вакуума.

Неожиданно он понял.

Машины!

Прибыл третий порядок жизни. Отвечая на какой-то непреодолимый зов, лучшие и высшие представители этого порядка собрались, чтобы участвовать в новом единстве.

В новом типе брака.

В пространстве появилась узкая щель, открывая вход от места сбора у белого карлика. И снова с неба спустился объединенный корабль, принеся груз слившихся жизненных форм.

И с ним объединились несколько десятков поджидающих машин, создав кокон ослепительно яркого света.

Никакого сопротивления не было. Расширившееся эмпатическое восприятие Ларка не улавливало ни страха, ни покорности. Только готовность к преобразованию.

Биолог в нем восхищался элегантностью и естественностью этого процесса, хотя отдельные подробности оставались непонятными и расплывались даже в его обостренном восприятии.

Мгновенно в блеске яркого огня все преобразилось. И было поглощено.

То, что выпало из этой вспышки, казалось всего лишь дождем искр, которые быстро устремились навстречу сжатию – навстречу горячему объятию – гравитационных полей нейтронной звезды.

Голова у Ларка кружилась в благоговении. Он вернулся в реальный мир, привлеченный взглядом Линг.

Это оно и есть? Здесь все достигает вершины? Здесь сливаются кислородные, водородные и машинные существа и устремляются к плотному черному солнцу, чтобы пребывать там вечно?

Линг покачала головой.

Глубже я не смогла проникнуть. Но, рассуждая логически, я прихожу к другому выводу.

Подумай об этом, Ларк. Три порядка жизни слились. Эти три известны как самые свирепые. Умеющие лучше всех манипулировать материей и энергией. По крайней мере теперь мы знаем, почему они оказались способными так долго сосуществовать… ведь у них общая цель, и ни один не может достичь ее без других.

Но существуют и другие порядки. Больше жизненных стилей разумных существ, чем только три! Например, квантовые существа и метамемо. И еще ходят слухи о таких порядках, которые не упоминаются в Великой Библиотеке. Простая логика – и эстетика – заставляют предположить, что этот процесс должен быть продолжен. К нему должны присоединиться и другие. На каком-то другом уровне, помимо того, который мы только что видели.

Ларк мигнул.

Еще какой-то уровень? Но что может находиться дальше…

И сразу понял.

Разделяя его понимание, маленький занг по соседству выделил отвратительно пахнущие испарения – эквивалент отчаянного вопля – и съежился. Но Ларк только кивнул.

Ты говоришь о черных дырах.

Непрошеный поток информации ворвался в его сознание, открывая множество типов «дыр», неведомых науке, – мест, где плотность материи превышает порог возврата, где тяготение становится настолько сильным, что не выпускает ни свет, ни любую другую информацию. Только немногие сингулярности подходят для целей, описанных Линг. Только небольшие, массой в несколько десятков типичных звезд. Бездонные колодцы, на крутых склонах которых возможны наиболее сильные приливы… и где само время почти останавливается.

В таких узких зонах, за пределом горизонта событий черной дыры, различия между материей и энергией стираются. Причинность нарушается, уходя из-под власти Ифни. При правильных условиях здесь могут слиться все порядки жизни, создавая варево чистого разума. Разума в его наиболее чистой форме.

Если все срабатывает.

Ты права, это логично и эстетично. Даже прекрасно в своем роде.

Но у меня есть вопрос, Линг.

Каково наше место в этой грандиозной схеме?

Я имею в виду тебя и меня!

Все эти существа в окружающих нас кораблях могут быть готовы к такой судьбе… если, конечно, выдержат напряжения при переходе на новый уровень. В конце концов они ведь провели века, очищая душу, готовясь к такой трансформации.

Но мы с тобой оказались здесь случайно! Просто мы были в неправильном месте в неподходящее время. Нам здесь не место!

Линг вложила свою руку в его, и Ларк ощутил в глубине сознания ее теплую улыбку.

Тебе не нравится наше новое гнездо, любимый?

Он сжал ее руку в ответ.

Ты знаешь, что нравится. Просто трудно посмотреть вперед, на новую ступень, слиться с каким-нибудь звездно-компьютерным механоидом, потом сжаться до размеров горошины и наконец…

Она легким мысленным прикосновением остановила его, это успокаивающее прикосновение прогнало зарождающуюся панику.

Все в порядке, Ларк. Не волнуйся.

Сильно сомневаюсь, чтобы мы продолжали идти дальше по этой тропе.

Тем более что у джофуров найдется что сказать по этому поводу.