Текст книги "Детектив США. Выпуск 6"

Автор книги: Дэшилл Хэммет

Соавторы: Хью Пентикост,Роберт Чандлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

XXXI

Когда я вошел в свой номер в гостинице «Нормандия», было уже почти три часа утра. Нора, Дороти и Ларри Краули сидели в гостиной, Нора и Ларри играли в трик-трак, а Дороти читала газету.

– Их и в самом деле убил Маколэй? – немедленно спросила Нора.

– Да. В утренних газетах есть что-нибудь об Уайнанте?

Дороти ответила:

– Нет, только о том, что Маколэй арестован. А что?

– Маколэй убил и его тоже.

– Правда? – спросила Нора.

– Черт меня побери! – произнес Ларри.

Дороти заплакала. Нора удивленно посмотрела на нее. Всхлипывая, Дороти пробормотала:

– Я хочу домой, к маме.

Ларри предложил без особого энтузиазма:

– Буду рад отвезти тебя домой, если…

Дороти сказала, что хочет уехать. Нора суетилась вокруг нее, однако, при этом не пыталась уговаривать ее остаться. Ларри, старавшийся не показывать слишком явно свое нежелание провожать Дороти, взял шляпу и пальто. Они вышли.

Нора закрыла за ними дверь и прислонилась к ней спиной.

– Объясните мне все, мистер Чараламбидес, – сказала она.

Я покачал головой.

Она уселась рядом со мной на диване.

– Ну же, давай. И если ты пропустишь хотя бы одно слово, я сделаю…

– Прежде, чем я скажу хоть слово, мне придется выпить.

Она выругалась и принесла мне стакан с виски.

– Он сознался?

– С какой стати он будет сознаваться? Он не может рассчитывать на снисхождение, будучи замешанным в убийстве первой степени. Районный прокурор вряд ли позволит ему отделаться обвинением в убийстве второй степени – слишком уж много было убийств, и, по крайней мере, два из них Маколэй совершил преднамеренно.

– Но он точно совершил их?

– Конечно.

Она отодвинула в сторону мою руку со стаканом, который я совсем уж было поднес к губам.

– Хватит с меня отговорок, рассказывай все по порядку.

– Ну, судя по всему, Маколэй и Джулия в течение некоторого времени обкрадывали Уайнанта. Маколэй проиграл слишком много денег на бирже и узнал о прошлом Джулии, как и намекал Морелли; вот они и объединились против старика. Сейчас мы проверяем счета Маколэя и Уайнанта, и нам, очевидно, не составит особого труда проследить по финансовым документам, как деньги переходили с одного счета на другой.

– Значит, вы не знаете наверняка, воровал ли Маколэй у Уайнанта?

– Конечно же, мы знаем. Иначе и быть не может. Скорее всего, Уайнант третьего октября собирался куда-то ненадолго уехать, поскольку он действительно снял со счета в банке пять тысяч, но не закрыл свою мастерскую и не отказался от квартиры. Это спустя несколько дней сделал за него Маколэй. В ночь на третье октября Уайнант был убит у Маколэя дома в Скарсдейле. Мы знаем это, потому что утром четвертого октября, когда женщина, которая днем готовила для Маколэя, а вечером уходила к себе домой, явилась на работу, Маколэй встретил ее у порога и под смехотворным предлогом уволил на месте, выплатив деньги за две недели вперед и не позволив при этом переступить порог его дома – очевидно, из боязни, что она обнаружит труп или пятна крови.

– Каким образом вы узнали об этом? И не вздумай опускать подробности.

– При помощи обычной рутины. Естественно, схватив его, мы сразу направились к нему в контору, а затем на дом, чтобы опросить всех, кто на него работал – сама знаешь, как это делается: «Где вы были в ночь на шестое июля тысяча восемьсот девяносто четвертого года», и так далее, – и новая кухарка сообщила, что работает на Уайнанта только с восьмого октября: ну, а дальше было совсем просто. Кроме того, мы обнаружили столик, на котором остались плохо отмытые пятна, и мы надеемся, что это пятна человеческой крови. Ребята из экспертизы сейчас соскабливают со столика верхний слой; посмотрим, что они из этого выжмут. – (Позднее оказалось, что это были пятна бычьей крови).

– Значит, вы не уверены, что он…

– Хватит повторять одно и то же. Конечно же, мы уверены… Иначе и быть не может. Уайнант узнал, что Джулия и Маколэй обкрадывают его, и, ко всему прочему, решил – справедливо или несправедливо – будто Джулия еще и изменяет ему с Маколэем – а мы знаем, что Уайнант был очень ревнивым, – поэтому с теми доказательствами, которыми располагал, пошел выяснять с адвокатом отношения, и Маколэй, боясь угрожавшей ему тюрьмы, убил старика. Только не надо говорить, будто мы не уверены. Иначе просто быть не могло. В общем, он оказывается с трупом на руках, а от трупа избавиться труднее всего. Можно, я остановлюсь на секунду и сделаю глоток виски?

– Только один, – сказала Нора. – Но ведь это лишь гипотеза, верно?

– Можешь называть это, как угодно. Меня оно вполне устраивает.

– Но я думала, что человека всегда считают невиновным до тех пор, пока не докажут обратное, и если возникают серьезные сомнения, то…

– Это касается присяжных, а не сыщиков. Ты вычисляешь парня, который, по-твоему, совершил убийство, сажаешь его в каталажку, оповещаешь всех окружающих, будто полагаешь, что он виновен, помещаешь его фотографию во всех газетах, районный прокурор строит дело на тех фактах, которыми ты располагаешь, а ты тем временем там и сям собираешь дополнительные сведения, а потом начинают приходить люди, увидевшие фотографию в газетах – включая и тех, кто никогда не счел бы парня виновным, если бы ты его не арестовал, – и рассказывают о подозреваемом всякие вещи, и, в конце концов, ты сажаешь его на электрический стул. – (Два дня спустя одна женщина в Бруклине признала в Маколэе некоего Джоржа Фоули, снимавшего у нее в течение последних трех месяцев квартиру).

– Но все это выглядит так шатко…

– Когда убийство спланировано при помощи математических правил, – сказал я, – то и раскрыть его можно только при помощи математических правил. Но большинство убийств – включая, в частности, и это – не имеет к математике никакого отношения. Я не собираюсь оспаривать твои представления о том, что правильно, а что неправильно, однако, когда я говорю, будто он расчленил труп и перевез его в город в сумках, я лишь высказываю наиболее вероятное предположение. Это должно было произойти шестого октября или чуть позднее, ибо именно тогда он уволил двух, работавших в мастерской Уайнанта механиков – Прентиса и Мак-Нотона – и закрыл мастерскую. Итак, он похоронил Уайнанта под полом, положил рядом с ним одежду полного мужчины, трость хромого человека и ремень с инициалами Д. В. К., позаботившись о том, чтобы они не слишком пострадали от раствора извести – или другого раствора, которым он воспользовался с целью до неузнаваемости изменить внешний вид трупа, – и вновь зацементировал пол над могилой. Пока мы занимаемся полицейской рутиной и опросом свидетелей, у нас есть весьма неплохие шансы на то, что нам удастся выяснить, где он купил или каким-то другим способом достал одежду, трость и цемент. – (Позднее мы установили, где он взял цемент – Маколэй купил его у торговца углем и деревом, жившего в Верхнем городе – но наши попытки обнаружить происхождение остальных вещей успеха не имели).

– Надеюсь, – не очень оптимистично произнесла она.

– Значит, с этим мы покончили. Возобновив аренду мастерской и не проводя там никаких работ – якобы поддерживая ее в готовности к возвращению Уайнанта – он может быть уверен – достаточно уверен – что могилу никто не обнаружит, а если кто-нибудь случайно и обнаружит, то подумает, будто толстый мистер Д. В. К. – к тому времени плоть Уайнанта, разъеденная раствором, исчезнет, а по костям невозможно определить, толстым был человек или худым, – убит Уайнантом, и это в свою очередь объяснит, почему Уайнант скрывается. Провернув все это, Маколэй подделывает доверенность на то, чтобы распоряжаться состоянием Уайнанта и с помощью Джулии принимается переводить деньги покойного Клайда на свой счет. Теперь я опять начинаю теоретизировать. Джулии не нравится это убийство, она напугана, и Маколэй не слишком уверен, что она его не выдаст. Поэтому он заставляет ее порвать с Морелли, мотивируя разрыв ревностью Уайнанта. Он опасается, что в минуту слабости она может признаться Морелли, а по мере того, как приближается время выхода из тюрьмы близкого дружка Джулии Фэйса Пепплера, Маколэй начинает все больше и больше нервничать. Он чувствовал себя в безопасности, пока Пепплер оставался в тюрьме, поскольку Джулия вряд ли стала бы писать ему что-нибудь в письмах, которые проходят через руки администрации, но теперь… В общем, Маколэй начинает строить планы, и вдруг разыгрывается настоящее светопреставление. В город приезжает Мими с детьми и начинает охотиться за Уайнантом, затем приезжаю я и поддерживаю с ними регулярные контакты, и Маколэй думает, будто я помогаю им. Он не хочет рисковать и решает убрать Джулию. Пока рассказ тебе нравится?

– Да, но…

– Дальше будет хуже, – заверил я ее. – В тот день по пути к нам на обед он останавливается и звонит себе в контору, притворившись, будто он – Уайнант, и назначает ту самую встречу в гостинице «Плаза», желая убедить всех в присутствии Уайнанта в городе. Уйдя от нас, он направляется в «Плазу», расспрашивает там людей, не видели ли они Уайнанта, чтобы подкрепить свою историю фактами, затем с той же целью звонит в свою контору и спрашивает, не поступало ли новостей от Уайнанта, и, наконец, звонит Джулии. Она сообщает ему, что ждет Мими, и что та заподозрила ее во лжи, когда Джулия сказала ей, будто не знает, где находится Уайнант; при этом Джулия, по всей видимости, была сильно напугана. Тогда он решает, что должен опередить Мими и не позволить ей расспрашивать Джулию, и он опережает. Маколэй быстро едет туда и убивает Джулию. Стрелок он отвратительный. Во время войны я видел, как он стреляет. Скорее всего, он не попал в нее первой пулей – той, что угодила в телефон – и не смог прикончить ее последующими четырьмя, однако, вероятно, подумал, что она мертва, к тому же ему в любом случае необходимо было убираться оттуда до приезда Мими, поэтому Маколэй оставил на полу цепочку Уайнанта, которую привез с собой, чтобы подбросить в качестве решающей улики – кстати, факт, что он хранил цепочку в течение трех месяцев наводит на мысль, что он с самого начала планировал убить Джулию, – и направился в контору инженера Херманна, где, воспользовавшись благоприятной ситуацией, обеспечил себе алиби. Он не предвидел – да и не мог предвидеть – две вещи: то, что его, когда он будет выходить из квартиры Джулии, увидит, ошивавшийся неподалеку в надежде поближе сойтись с секретаршей, Нанхейм, – а, может, даже и услышит выстрелы, – и то, что Мими, замыслив заняться шантажом, припрячет цепочку в надежде использовать ее для оказания нажима на своего бывшего мужа. Поэтому Маколэю пришлось ехать в Филадельфию и посылать оттуда телеграмму мне, а также письма себе и – чуть позже – тетушке Элис – если Мими подумает, будто Уайнант пытается бросить на нее подозрение, она придет в ярость и передаст полиции улику против Уайнанта. Впрочем, ее желание насолить Йоргенсену чуть не портит все дело. Кстати, Маколэй знал, что Йоргенсен – это Розуотер. Сразу после убийства Уайнанта он нанял сыщиков, которые занялись сбором информации о Мими и ее семье – ведь их заинтересованность в получении наследства делала их потенциально опасными, – и сыщики установили, кем являлся Йоргенсен. Мы нашли их отчеты среди других бумаг Маколэя. Естественно, он делал вид, будто собирает эту информацию по просьбе Уайнанта. Затем он начал беспокоиться из-за меня, из-за того, что я не верил, будто Уайнант виновен, и…

– А почему ты не верил?

– А с какой стати ему было писать письма, компрометирующие Мими – единственного человека, который помогает ему, скрывая важную улику? Поэтому-то я и полагал, будто цепочка была подброшена; возможно, я даже проявил слишком большую готовность поверить в то, что ее подбросила Мими. Маколэй беспокоился также из-за Морелли, поскольку не хотел, чтобы подозрение падало на тех, кто мог, выгораживая себя, навести подозрение на кого-нибудь еще. С Мими все было в порядке, потому что в конечном итоге она бросила подозрение на Уайнанта, но с остальными дело обстояло хуже. Только при такой ситуации, когда подозрение падало на одного лишь Уайнанта, Маколэй мог чувствовать себя спокойно, будучи уверенным в том, что никто не заподозрит, будто Уайнант мертв, а если Маколэй не убивал Уайнанта, то у него не было причин совершать остальные убийства. Наиболее очевидной вещью во всем этом деле, ключом ко всему этому делу являлось то, что Уайнант должен был быть мертв.

– Ты хочешь сказать, будто догадывался об этом с самого начала? – с подозрением глядя на меня, спросила Нора.

– Нет, дорогая, хотя мне должно быть стыдно, что я не догадался сразу, однако, как только я услышал о трупе под полом, я готов был спорить, что это труп Уайнанта, даже если бы все медицинские эксперты поклялись, будто труп женский. Это должен был быть Уайнант. Иначе быть просто не могло.

– По-моему, ты страшно устал. Наверное, поэтому ты так и говоришь.

– Кроме того, Маколэя беспокоил также Нанхейм. Наведя полицию на Морелли – дабы просто продемонстрировать свою полезность – Нанхейм отправился к Маколэю. Здесь я опять гадаю, милая. Мне тогда позвонил мужчина, назвавшийся Альбертом Норманом, и наш разговор был прерван шумом на том конце провода. Думаю, Нанхейм пошел к Маколэю и потребовал определенную сумму за молчание, а когда Маколэй попытался блефовать, Нанхейм сказал, что покажет ему, где раки зимуют, и позвонил мне, чтобы назначить со мной встречу и выяснить, не куплю ли я у него эту информацию: тогда Маколэй вырвал у него телефон и как-то откупился от Нанхейма – возможно, просто обещанием, – однако, после того, как мы с Гилдом побеседовали с Нанхеймом, и он сбежал от нас, он позвонил Маколэю и потребовал окончательного расчета – возможно, речь шла о довольно круглой сумме, – пообещав уехать из города подальше от нас, везде сующих свой нос сыщиков. Мы знаем, что он звонил в тот день – телефонистка Маколэя припомнила, как позвонил некий мистер Альберт Норман, и Маколэй сразу же после разговора с ним ушел, – так что нечего строить мину по поводу этого моего… э-э… умозаключения. У Маколэя хватало ума не доверять Нанхейму, даже если бы он ему заплатил, поэтому он заманил Нанхейма в вероятно заблаговременно выбранное место и разделался с ним, устранив, таким образом, еще одну проблему.

– Вероятно, – сказала Нора.

– В нашем деле это слово приходится употреблять довольно часто. Письмо Гилберту было написано с единственной целью показать, что у Уайнанта был ключ от квартиры Джулии, а послал он парня в квартиру лишь для того, чтобы тот попал в руки полицейских, которые обязательно выжали бы из него информацию о письме и о ключе. Затем Мими, наконец, отдает цепочку, однако, тем временем появляется еще одна проблема. По наущению Мими у Гилда возникают некоторые подозрения на мой счет. Мне кажется, что когда Маколэй приехал ко мне сегодня утром со своей фальшивой историей, он намеревался заманить меня в Скарсдейл и убрать, вписав таким образом мое имя под номером три в список жертв Уайнанта. Возможно, он просто передумал, возможно, ему показалось, будто я что-то подозреваю, поскольку слишком легко согласился поехать к нему без полицейских. Как бы то ни было, ложь Гилберта относительно того, что он встречался с Уайнантом, навела Маколэя на другую мысль. Если бы ему удалось убедить кого-нибудь сказать, будто он видел Уайнанта, и каким-то образом заставить его не отрекаться от своих слов впоследствии… А вот этот момент мы уже точно установили.

– Слава Богу.

– Маколэй приехал к Мими сегодня – он поднялся двумя этажами выше ее квартиры и затем спустился по лестнице, чтобы лифтеры впоследствии не могли припомнить, как он выходил у ее дверей, – и сделал Мими предложение. Он сказал, что никаких сомнений относительно вины Уайнанта быть не может, однако, полиции вряд ли удастся поймать его. В то же время все состояние Уайнанта находится в его, Маколэя, руках. Он никак не может его присвоить, однако, может устроить так, что присвоит состояние она – если поделится с ним. Он даст ей облигации, которые лежат у него в кармане, и чек, но Мими должна будет сказать, что передал их ей Уайнант, а еще она отправит письмо – которое тоже лежит у него в кармане – ему, Маколэю, якобы от Уайнанта. Он заверил Мими, что Уайнант, будучи в бегах, не сможет опротестовать этот дар, и что кроме ее и детей в состоянии никто не заинтересован, и потому вопросов относительно их сделки не возникнет. Мими не очень благоразумна, когда у нее появляется шанс получить деньги, поэтому предложение это ее вполне устраивало, а Маколэй получил то, что хотел – свидетеля, который видел Уайнанта живым. Он предупредил ее, что все подумают, будто Уайнант заплатил ей за какие-то услуги, но если она просто будет это отрицать, то никто ничего не докажет.

– Значит, он просто готовил почву, когда сказал тебе сегодня утром, будто Уайнант велел ему выдать Мими любую сумму, какую она попросит?

– Возможно: а, может, такая идея у него тогда еще только вызревала. Теперь ты удовлетворена тем, что мы против него имеем?

– Да, в какой-то степени. Улик против него довольно много, но все они не слишком убедительны.

– Достаточно убедительны, чтобы отправить его на электрический стул, – сказал я, – а это самое главное. В эту версию вписываются все детали, и мне трудно представить себе какую-либо другую версию, которая бы все так учитывала. Естественно, неплохо было бы найти еще пистолет и пишущую машинку, на которой он печатал письма от Уайнанта; они должны находиться в таком месте, где он легко мог ими воспользоваться в случае необходимости. – (Позднее мы нашли пистолет и машинку в бруклинской квартире, которую он снимал под именем Джорджа Фоули).

– Может, ты и прав, – сказала Нора, – однако, мне всегда казалось, что сыщики ждут до тех пор, пока все мельчайшие подробности не…

– А потом удивляются, каким образом подозреваемый успел добраться до самой отдаленной из тех стран, с которыми у нас нет договора о выдаче преступников.

– Ну ладно, ладно. Ты все еще хочешь уехать завтра в Сан-Франциско? – рассмеялась она.

– Нет, если только ты туда не торопишься. Давай еще немного побудем здесь. Из-за всех этих приключений мы здорово отстали в употреблении спиртных напитков.

– Я согласна. Как ты думаешь, что теперь будет с Мими, Дороти и Гилбертом?

– Ничего нового. Они по-прежнему останутся Мими, Дороти и Гилбертом, так же как мы с тобой останемся Чарльзами, а Куинны – Куиннами. Убийство не так сильно меняет чью-либо жизнь за исключением убитого и – иногда – убийцы.

– Может быть, – сказала Нора, – однако, это вызывает чувство неудовлетворенности.

Перевод А.Комарова