Текст книги "Дневник киллера"

Автор книги: Дэнни Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

20. Когда падают звезды

Вы когда-нибудь мечтали познакомиться со знаменитостью? А теперь представьте, что вам нужно ее убить! Просто голова кругом идет, верно? Они купаются в славе, их знают и любят миллионы простых людей по всей стране – а вы берете и разом кладете всему конец.

Смерть звезды всегда в центре внимания, а когда она окружена ореолом таинственности, то слава возрастает неимоверно. Взять хотя бы Мэрилин Монро – ведь кроме нее тогда были и другие известные актрисы. Стала бы она легендой, если бы не умерла такой молодой, да еще при подозрительных обстоятельствах?

Имейте в виду: я тут ни при чем, маловат был еще.

Или, например, Тед Аллен. Что с ним случилось? Если верить газетам, он скрывается под чужим именем где-то в Парагвае или сбежал в Южную Африку с пятнадцатилетней девчонкой и годовым бюджетом своей телевикторины. Ничего подобного.

Можете мне поверить.

Я помню его еще с тех времен, когда он выступал в сборных концертах в лондонском "Палладиуме". Вылезешь, бывало, в воскресенье вечером из ванны, нальешь чаю и сядешь перед телевизором, а там всякие Брюсы Форсайты, Джимми Тарбэки и Теды Аллены – шутят наперебой, поют про любовь и чечетку выплясывают.

Тоска такая – хоть волком вой.

Я их всех терпеть не мог. Мало того, что завтра в школу переться, так еще смотри на этих старых придурков, и это в выходной день!

У Теда Аллена была коронная фраза: "Ну это ж надо – жена ни за что не поверит!" На ней он и сделал себе карьеру. Его дружки из "Палладиума" хоть что-то умели или там в женскую одежду переодевались, а у него были только эти слова, да еще слава беспробудного пьяницы. Сперва он оттрубил двадцать лет на открытии супермаркетов, да еще в рекламе снимался, если повезет, и вдруг однажды в каком-то радиоинтервью взял да и ляпнул: "Ну это ж надо – моя бывшая ни за что не поверит!" От него как раз тогда только что жена ушла. Внезапно его начали приглашать на все шоу, и Тед понял, что может использовать одну и ту же фразу сколько угодно раз, просто заменяя "жену" на "старую корову", "кровопийцу" и так далее. Однажды, правда, прокололся с "черной подружкой" – пришлось публично приносить извинения и упражняться в политкорректности. Постепенно он стал культовой фигурой на телевидении и даже стал вести собственную телевикторину, которая обеспечивала ему постоянный доход. Хватало, если верить Логану, и на кокаин, и на девочек, и на шелковые чулки с подвязками.

Ну и в конце концов пришлось ему совершить морскую прогулку на моем катере.

Мы прошли уже милю с небольшим, как Крейгу вдруг пришло в голову вытащить кляп и поболтать со звездой. Обычно я такие вещи не приветствую, но ведь не каждый день имеешь на борту такого гостя, верно?

– Ну, рассказывай! – скомандовал Крейг.

– У меня денег нет, но я могу достать. Только...

– Заткнись! Мне интересно не это, а твои приятели: Брюси, Тарби и так далее. Я хочу знать, кто из них голубой, кто колется, кто кого трахает, кто развлекается с собачками и все остальное дерьмо. Если чего утаишь, прострелю тебе колени, усек? – Крейг достал из кармана фляжку и дал Теду сделать глоток. – Давай колись!

Такого захватывающего рассказа я не помню за всю свою жизнь. Столько грязи, наверное, всплывает наружу, только когда чистят Темзу. Мы с Крейгом слушали разинув рот, лишь иногда перебивая его восклицаниями типа "Да ты что?", "Нет, только не он!", "С каждым продюсером?" или "Прямо в задницу, палкой?"

Так увлеклись, что заметили рыбацкий бот, лишь когда он оказался в пятидесяти метрах.

Тед попытался заорать, но Крейг уложил его ударом по голове.

– Накрой его, быстро!

Крейг набросил брезент. Тем временем бот подошел ближе. С него свирепо таращились четверо рыбаков в желтых прорезиненных плащах.

– Что вы тут делаете? – крикнул один из них, по-видимому, капитан. Я поднял пару удочек и коробку со снастями и объяснил, что мы собираемся ловить рыбу.

– В это время? Здесь? Вранье!

– А что? Нормальное место, не хуже других! – возмутился Крейг.

– Здесь наши ловушки для омаров. Какого черта вам тут понадобилось?

– Вам-то что? Может, мы искупаться решили?

– Вы решили поживиться нашим уловом, вот что вы решили! Что там у вас под брезентом?

– Пиво! – ответил я, сжимая в кармане рукоятку "глока".

– Покажите!

– А не пошли бы вы... – предложил Крейг.

– А ты нас заставь! Ну-ка, Брендан, вызови береговую охрану и скажи, что у нас тут предполагаемые браконьеры.

– Погодите! – крикнул я. – Минутку! Ладно, ваша взяла – бросьте нам конец, мы все покажем.

Крейг понимающе взглянул на меня.

Один из рыбаков бросил нам канат, и мы подтянули бот к себе почти вплотную. Все четверо стояли на корме и глазели на наш брезент. Трое из них держали в руках багры и отрезки толстого каната.

– Давай, Крейг! Всех.

Мы одновременно выхватили пистолеты и начали палить в упор. Яркие вспышки выстрелов разрезали темноту, освещая искаженные ужасом лица наших противников. Двое упали сразу, остальные, спотыкаясь, кинулись назад. Крейг выпустил весь магазин в бородатого здоровяка, а я разнес череп капитану, который боком соскользнул за борт.

– Нет! Нет! – в ужасе завопил Брендан и кинулся в сторону рубки.

– Стой здесь! – скомандовал я Крейгу и перепрыгнул на палубу бота. Как раз в этот момент заработал двигатель. Лодка резко тронулась с места, и я едва удержался на ногах, ухватившись за стопку корзин для омаров. У меня было всего несколько секунд. Береговая охрана – это серьезно. Я бросился вперед, с трудом сохраняя равновесие на качающейся палубе. Голова Брендана виднелась сквозь окно рубки. Я рванул дверь на себя. От удивления он выронил рацию – видно, думал, что уже ушел.

– Нет! Не надо! – заорал Брендан, в панике прикрываясь рукой.

Я поднял пистолет и выстрелил три раза.

– Повторите! Повторите! Вы меня слышите? – звучал голос в рации. Я застыл на месте. Что делать? Одно ясно: этих четверых найти не должны. И лодку тоже.

Времени почти не было. Я встал за руль и развернул бот. Приблизившись к катеру, я с удовлетворением отметил, что Крейг сообразил подцепить капитана багром и подтянуть к борту.

– Надо спешить! Посмотри, сколько там веревки и грузов! – крикнул я, состыковавшись борт к борту. Крейг быстро произвел инвентаризацию и сообщил, что запасов у нас хватит только на троих. – Ничего, как-нибудь обойдемся. Я поищу здесь.

На рыбацком боте нашлось все необходимое, и мы принялись привязывать грузы, прокалывать легкие и сбрасывать трупы за борт. Все заняло не больше десяти минут, хотя, казалось, прошла вечность. Голос по рации, неумолимо надвигающийся рассвет – мы работали как одержимые.

– Ну вот и все. – Крейг перевел дух и вытер пот со лба. – Что будем делать с лодкой?

– Там есть пара газовых баллонов. Сходи принеси. Пока Крейг ходил, я отыскал топливные баки и опрокинул их. Лодка превратилась в бомбу, готовую взорваться. Мы перебрались к себе и оттолкнулись баграми.

– Иди включи двигатель, но не трогай с места без команды. – Я подождал, пока мы отойдем от бота метров на десять, и бросил туда два зажженных обрезка каната, намоченного в бензине (два, потому что в первый раз промахнулся). – Давай!

Палуба бота вспыхнула, как один огромный костер. Через некоторое время огонь добрался до топливных баков и баллонов с газом. Предрассветное небо озарилось гигантской вспышкой. Половина лодки разлетелась в щепки.

Я стоял и смотрел, как удаляются горящие обломки, пока они не превратились в едва различимое пятнышко света. Вот и оно исчезло. Крейг гнал как сумасшедший, соленые брызги окатывали нас с ног до головы. Внезапно я вспомнил о Теде и открыл брезент. Наш пленник лежал неподвижно, из раны на голове сочилась кровь. Крейг обернулся.

– Мертв?

Я пощупал пульс.

– Почти. – Пару раз ударил по голове и пощупал снова. – Да. Теперь готов.

– Вот это да! – протянул Крейг. – Тед Аллен. Надо было сначала взять автограф. Ладно, хрен с ним.

– Отойдем еще миль на десять от лодки, бросим его в воду и домой.

Я раздел Теда, проткнул ему легкие и желудок, затем привязал груз. В рот вложил бомбу, поменьше, чем в прошлый раз.

– Пока, Тед! – помахал рукой Крейг. – Вообще-то он славный парень.

Поверхность моря на мгновение вскипела – бомба сработала. Я скомандовал Крейгу поворачивать к дому.

– В какую сторону?

– Туда.

Солнце уже поднималось. Денек обещал быть приятным, если, конечно, на нас не повесят убийство пяти человек.

– Пиратство! – многозначительно покачал я головой. – Именно так это и называется. Могут и вздернуть, если поймают.

– Да ну? – удивился Крейг.

– Точно. Сейчас, пожалуй, только за это и вешают.

– Круто!

Вообще-то я не совсем уверен. Еще недавно в Великобритании и в самом деле полагалась смертная казнь за пиратство, государственную измену и поджог доков ее величества. В Уондсвортской тюрьме даже была действующая виселица – на случай если Долговязого Джона Сильвера сцапают в Портсмуте с канистрой бензина и спичками. Однако эту статью вполне могли отменить без моего ведома. Не уверен. Впрочем, такие тонкости Крейга, похоже, мало интересовали, настолько он был горд, что совершил самое страшное преступление, за которое вешают. Я даже пожалел, что сказал ему – так он выпендривался по пути домой, изображая джентльмена удачи.

Удаляя с палубы последние следы Теда Аллена, я услышал звонок мобильника. Странно. Телефон новый, куплен специально для этой операции, и его номер никто не знает, кроме... Черт!

Д. Б.

Вот идиот! Как я мог так лопухнуться! Захватывающий рассказ Теда и дурацкая история с рыбаками заставили меня напрочь забыть, что Д. Б. хотел переговорить с Тедом, прежде чем мы его прикончим. Не знаю, что он хотел сказать, наверное, что-нибудь типа "со мной не шутят" или "что ты теперь скажешь?", но, так или иначе, инструкции нам были даны совершенно определенные. Д. Б. не тот человек, который прощает неточности.

– Мать твою за ногу! Понял, кто это? – До Крейга наконец тоже дошло.

– Спасибо за разъяснение.

– Черт возьми, не хотел бы я быть сейчас на твоем месте!

– На моем?! А кто его треснул по голове?

– Но прикончил-то его ты, так ведь? Если бы не ты, Тед был бы в порядке.

Ну и логика! В каком порядке? Связанный как рождественская индейка и истекающий кровью, на лодке в компании двух киллеров?

Впрочем, к черту абстрактные рассуждения. Что сделано, то сделано – не важно, кто нанес последний удар. Тем более что это все-таки был я.

– Что будем делать? – спросил Крейг.

– Прикинешься Тедом, готовься.

– Да иди ты на хрен! Спятил, что ли?

– Успокойся, не по телевизору же тебе выступать. Пускай сопли и делай вид, что перепугался до смерти, вот и все.

– А если ему надо узнать что-нибудь особенное? Номер счета, например, или где фотографии?

– Ну, не знаю... Пошли его подальше, поартачься, пусть старина Тед выглядит героем. А потом я скажу, что он пытался сбежать и получил пулю в затылок.

– Сбежать? Это как – слепил себе лодку из дерьма, пока мы смотрели в сторону?

– Другого выхода нет. – Я достал мобильник. – Да?

– Ты не позвонил. Как дела?

– Все в порядке.

– Ну ладно, давай его сюда.

Я протянул телефон Крейгу, но он затряс головой и отвернулся. Пришлось снова говорить мне.

– Одну минуту, развяжу ему руки. – Я снова сунул Крейгу мобильник, на этот раз подкрепив предложение "глоком". Крейг с изумлением взглянул на меня – пришлось зажать телефон рукой и объяснить: – Он любит поизмываться над клиентом перед тем, как его прикончить. Или это будешь ты – вместо Теда, или мы оба, уже сами по себе.

Помахав еще немного руками, Крейг все-таки взял телефон и приложил к уху.

– Алло? – пропел он голосом тетушки, приглашающей любимого племянника на именины. Все, конец. – Да, да... – Я пнул его по ноге и прошипел что-то неразборчивое, стуча себя кулаком по лбу. Он кивнул и довольно ненатурально начал изображать кашель, всхлипывания и рвотные потуги.

– Что? – спросил Крейг немного погодя и в панике вытаращился на меня. – Вы... э-э... да, да. – Он сморщился, прочистил горло и, запинаясь, произнес: – Ну это ж надо – жена ни за что не поверит!

Я отвернулся, то ли смеясь, то ли плача. Он повторил фразу еще несколько раз – получалось все хуже и хуже.

– Да, да, хорошо. – Крейг протянул мне мобильник. Помедлив, я взял его и приготовился к худшему.

К моему изумлению, Д. Б. сказал лишь: "Все, кончайте его, только держите телефон рядом, чтобы я слышал.

Силы небесные! Изобразить Теда Аллена хуже, чем Крейг, было просто невозможно. "Ну это ж надо" получилось настолько жалко, что даже последний тупица сразу бы все понял. Однако Д. Б. купился – поверил, что этот придурок с кашей во рту и есть знаменитый комик. Кретин! С другой стороны, ничего странного. У него не было никаких причин подозревать, что говорит кто-то другой, а кроме того, под дулом пистолета мало кто похож сам на себя. Вот и поверил.

Я вытянул руку с телефоном в сторону моря и выстрелил два раза в воздух.

– Готово.

– Отличная работа, – сказал Д. Б. и отключился. Я перевел дух и швырнул мобильник в воду.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Крейг.

– Ну это ж надо – Д. Б. ни за что не поверит! – с чувством произнес я, утрируя его интонацию. – Ну и козел же ты, приятель!

– Он хотел услышать это в последний раз – он и еще кто-то с ним. Пожалуйста – жалко мне, что ли?

Они там вроде были довольны, поверили. А разве плохо получилось?

– Видишь те волны, вон там?

– Вижу, – ответил Крейг, всматриваясь.

– Это Тед Аллен переворачивается в своей могиле.

21. Немного везения

Крейг собрался было снова завалиться ко мне и устроить пьянку, но я решил, что это становится дурной привычкой, и велел ему отправляться домой и принять пару таблеток снотворного. Кроме того, у меня были другие планы.

Свидание.

– С кем? – заинтересовался он.

– Не важно, – ответил я, напустив на себя загадочность. В фильмах это обычно действует, но не в реальной жизни. Он приставал всю дорогу, и на катере, и в машине. Под конец мне захотелось его пристрелить.

– Скажи, не будь сукой. Ну пожалуйста! Кто она? Черт побери, Бриджес, ну скажи, а? Ну чего ты уперся? Интересно же.

И так далее, два часа без перерыва.

– Аделаида.

– Ну, ты даешь! Как тебе это удалось? Случайность, чистая случайность. Мы столкнулись, когда я следил за Тедом на прошлой неделе. У него была квартира в Кенсингтоне, и я околачивался там несколько дней, изучая его расписание. Аделаида проходила мимо и заметила меня. Я, естественно, отвернулся, надеясь, что она сделает то же самое, но она вдруг подошла ко мне и поздоровалась, довольно неловко. И сразу принялась извиняться.

– Извиняться?

– Да, сказала, что терпеть тебя не может, а в бар ее тогда силком привели. Вот и подумала, что я, наверное, такая же скотина, как и ты, в общем, заранее готовилась к худшему.

– Вот тварь! – сплюнул Крейг.

Я стоял на углу и ждал, когда Тед выйдет из дома, поэтому не мог уделить Аделаиде достаточно внимания. Отвечал вежливо, но коротко, надеясь, что она поскорее уйдет. Это, наверное, заставило ее еще сильнее почувствовать свою вину. В конце концов она сама предложила встретиться.

– Что? – Я недоверчиво взглянул на нее.

– Позволь мне исправиться. Я вовсе не такая стерва. Давай сходим куда-нибудь и познакомимся по-настоящему.

Как вы понимаете, предложение было немного неожиданным. Что за твари эти женщины? Почему они всегда застают меня врасплох? Да будь ты хоть немного предсказуемой! Черт возьми, неужели нельзя хоть раз позволить догадаться, что ты будешь делать, думать или чувствовать через пять минут?

– И что она ответила?

– Я ей этого не сказал. Я только... Ладно, не важно.

Мы договорились, что я позвоню через недельку, когда немного развяжусь с делами. Она взглянула на меня слегка недоверчиво и попрощалась, а я остался торчать на наблюдательном посту. Но через неделю все-таки позвонил. Я рассчитал, что с Тедом мы покончим где-нибудь с четверга на пятницу, и предложил пойти куда-нибудь в субботу. Если она, конечно, сможет. К моему удивлению, она могла, и мы договорились встретиться у касс вокзала Ватерлоо в полдень.

Крейг сказал, что, поскольку свидание только завтра, мы с ним вполне можем "немного принять", но я его разочаровал. Мне надо было хорошенько вымыться и отдохнуть, чтобы избавиться от запаха смерти. Я постоянно чувствовал его. Смерть обволакивала меня, она, казалось, была везде: в волосах, под ногтями, в порах кожи. В таком виде невозможно идти на свидание.

Вообще-то и возвращаться со свидания – тоже. Но на этот раз у меня должно получиться.

Все будет хорошо.

* * *

Как я уже говорил, спиртное мне не нравится, и окружающим от этого только лучше. Поэтому я предложил Аделаиде съездить прогуляться в Брайтон, и через двадцать восемь часов мы уже катили на поезде к побережью.

Путь прошел почти без происшествий. Мы мирно беседовали о том о сем, в основном обсуждая то, что видели из окна. Аделаида зачем-то взяла с собой большой термос и не придумала ничего лучше, как всучить мне в трясущемся на полной скорости вагоне тонкий пластиковый стаканчик, до краев наполненный расплавленным кофеином. Колени мои несколько пострадали, но в остальном путешествие прошло спокойно, если не считать того, что она упомянула Теда Аллена.

– Ты что, не смотрел новости? Он исчез, не пришел в студию – все считают, что сбежал. Его дом недалеко от нашего, за углом. Сегодня утром там было полно полиции.

– М-м... Интересно, – пробормотал я. На том разговор и закончился.

День был теплый и солнечный. На этот раз я решил изменить своим вкусам и надеть вместо обычного "похоронного" костюма что-нибудь повеселее. Черное мне идет, но я в нем слишком заметен – как будто нарочно стараюсь быть похожим на киллера. Выбрал джинсы, голубую рубашку и новую куртку, тоже голубую. В общем, один цвет заменил на другой. Так, наверное, не положено. Или сойдет? Черт его знает. Терпеть не могу одежду и совершенно в ней не разбираюсь. Странно: все вокруг умеют одеваться, один я вечно выгляжу как придурок. Целое утро разглядывал себя в зеркало и все равно до конца дня не мог отделаться от ощущения, что привлекаю всеобщее внимание.

– Куда пойдем? – спросила она.

– На пирс, посмотрим на море.

Болтая, мы спустились с холма на берег. Аделаида снова спросила, чем я занимаюсь, и я сказал – компьютерами. Она постаралась проявить интерес и даже задала несколько вежливых вопросов, но быстро охладела. Компьютеры – хорошее прикрытие, но совершенно не годятся для поддержания разговора. Я достаточно в них разбираюсь, поскольку часто использую в работе, а те, кто от этого далек, обычно много вопросов не задают. Может быть, потому, что им скучно? Тогда, значит, и я кажусь им скучным? Так чего же, в таком случае, я жду от женщин, если сам убиваю в них интерес к себе?

Выходит, все эти годы я сам себе все портил?

С другой стороны, что, если бы они узнали о моей настоящей профессии? Как бы отреагировали? Насколько бы это их впечатлило? Да, наверное, тогда я предстал перед ними совсем другим.

Но как быть с деталями? Рассказывать? Они придут в ужас, испугаются до смерти и побегут в полицию, а мне придется принимать меры – не пускать же их туда. У меня просто не останется выбора. Поэтому пусть уж лучше будут компьютеры. Хотя... Почему обязательно они? Неужели больше ничего нельзя придумать? Что-нибудь интересное, увлекательное.

Вот, например, журналистика.

– В какой газете ты работаешь? Может быть, я актер?

– В каких фильмах снимался?

– Я играю только на сцене.

– В каком театре? Можно посмотреть? Автогонщик?

– Как здорово! Я приду поболеть. Фотограф.

– Сделай мой портрет! Ищу кости динозавров.

– Покажи свою коллекцию! Глубоководный ныряльщик.

– Научи меня плавать!

Я работаю с компьютерами.

– Да? А какой твой любимый сериал? Вот это уже лучше. Да уж...

Я не должен привлекать внимание к своей работе. Так что, если вдруг моя девушка сама окажется программистом, придется мне стать мусорщиком, не иначе.

Прогуливаясь по пирсу, мы купили огромную порцию сахарной ваты, однако наши руки и лица тут же покрылись отвратительной липкой пленкой, так что вату пришлось выбросить и отправиться умываться.

– Где ты познакомился с Крейгом? – спросила Аделаида.

– У его юриста – я там работал. С компьютером. Настраивал базу данных.

– Но вы такие разные... Не понимаю. Почему вы общаетесь? Ты ведь не пьешь, если я правильно поняла, и совсем не похож на его дружков. Никак не могу представить вас вместе.

– Противоположности сходятся...

– Ты что, голубой?

– НЕТ! С чего ты взяла? Я просто пошутил. Боже мой! Нет, конечно, – замахал я руками. Она улыбнулась. – Нет, я имел в виду, что мы вполне можем общаться, хотя не имеем ничего общего. Ну, то есть... почти ничего.

– В самом деле? Что же у вас общее? Я задумался.

– Компьютеры. Крейг тоже ими занимается.

– Вот как? – недоверчиво произнесла она.

– Ну, то есть... не совсем. Он хочет научиться, а я ему все показываю.

– Не знаю... Крейг совсем не похож на компьютерную крысу... Извини, – спохватилась она. – Извини, пожалуйста, я совсем не имела в виду тебя. Ты тоже не похож.

– Ничего страшного. Спасибо.

– Знаешь... – Она задумалась. – Я хотела сказать, что Крейг, по-моему, не настолько умен, чтобы интересоваться компьютерами.

– Понятно. – Выходит, и я не настолько умен?

– А чем зарабатывает Крейг? – Аделаида пристально посмотрела на меня. – Мне это всегда было интересно. У него всегда полно денег – значит, он должен где-то работать?

Сказать снова про компьютеры? Нет, не стоит.

– У него богатые родственники.

– А, тогда понятно. По нему сразу видно, что он никогда в жизни не работал.

– Счастливчик.

– Еще чего! Нет, спасибо. Лучше я буду сама зарабатывать деньги, чем стать такой, как Крейг.

– Тебе он очень не нравится, да?

– Совсем не нравится.

– Почему?

– По многим причинам, но в основном из-за того, как он обращается с Джеки. Она по уши в него влюблена, а он... Появляется когда хочет, а потом вдруг исчезает на целые месяцы. Изменяет ей постоянно, даже деньги крадет! Вечно задирает нос, командует и так далее. – Она скривилась. – Ненавижу, когда девушки ругаются, но он просто дерьмо.

– Да?

– Дерьмо и кретин. Подонок, мразь, этот, как его...

– Сукин сын?

– Вот именно, – хихикнула она. – Сукин сын!

– Я такого не понимаю. Джеки такая красивая... Никогда не смог бы так обращаться с девушкой. – Мне очень хотелось извиниться перед Аделаидой, непонятно за что.

Мы облокотились на перила в конце пирса и стали смотреть на сверкающее море.

– Нет, конечно, ты бы не смог. Поэтому-то я и удивляюсь, что вы с Крейгом друзья.

– Друзья? Нет, мы не друзья, я просто учу его, вот и все. Я и сам думаю, что он дерьмо.

– Правда? – улыбнулась она.

– Настоящее дерьмо. И кретин.

– А еще?

– Подонок, и мразь, и...

– И сукин сын? Ты в самом деле так думаешь?

– Чертов сукин сын, – кивнул я. – Задница и сукин сын.

Аделаида расхохоталась.

– Мне так нравится, как ты ругаешься.

Я ее уже любил – это был один из лучших моментов в моей жизни. Мы возвращались с пирса, чувствуя себя друг с другом гораздо непринужденнее. По пути встретился тир.

– За двоих. – Я положил деньги на стойку.

– Ой, я совсем не умею стрелять! – сказала Аделаида, но я все-таки заставил ее взять ружье.

– Попробуй, это интересно. – Я решил не очень выпендриваться и пару раз тоже промахнуться, но все-таки выиграть для нее какую-нибудь игрушку.

Хозяин тира выдал нам свинцовые пульки, и мы начали стрелять в металлических уток, движущихся в ряд друг за другом. Наверное, прицел был сбит, потому что я сразу же промазал. Второй выстрел – тоже мимо. Утку удалось сбить лишь на третий раз, и еще одну – четвертым выстрелом – только задеть. Пятую пульку я позорно потерял, перезаряжая ружье.

– Ничего, ребята, в следующий раз повезет, – ухмыльнулся старый пройдоха за стойкой. Аделаида потянула меня за рукав, но я уже завелся. Занимаюсь этим делом сколько себя помню, могу попасть в монетку за две сотни метров, а тут – какие-то жестяные утки!

– Еще! – потребовал я.

– Не трать зря деньги, – стала уговаривать меня Аделаида, но я заявил, что просто получаю удовольствие и сейчас выиграю ей игрушечного кролика. Первый выстрел – одна есть. Вторая. Третья. Четвертый – мимо. В пятый раз я попал, но утка почему-то не упала. На ней даже осталась отметина. Я подозвал хозяина.

– Бывает такое, – ответил он. – Если попадаешь под углом, они не падают.

– Не было никакого угла! – возмутился я. – Да она у вас просто приклеена!

Злополучная утка снова проплыла мимо. Старик тронул ее пальцем, и она послушно опрокинулась.

– Извини, приятель, мы их не приклеиваем. Просто они иногда почему-то не падают.

Я вынул бумажник и достал бумажку в десять фунтов. В этот момент Аделаида взвизгнула от восторга.

– Есть! – Она в восторге потрясла ружьем. – Пять подряд!

– Ну что ж, красавица, какой приз хочешь? Любой со средней полки.

– Слона! – ткнула она пальцем в пухлого монстра цвета той сахарной ваты, что мы кинули в урну.

– Пожалуйста, милочка, отличный выбор! Аделаида торжественно приняла слона и подняла его над головой, словно футбольный кубок.

– Я попала пять раз! – похвасталась она и, прежде чем я успел пожаловаться на приклеенную утку, протянула слона мне. – Вот!

– Что? Нет, я...

– Бери-бери! Я выиграла его для тебя, пусть он у тебя и будет, – настаивала она.

Я пытался деликатно отказаться, но она и слышать ничего не хотела. В конце концов, чтобы не обижать ее, игрушку пришлось взять. Аделаида победным шагом двинулась вперед. Я бросил мрачный взгляд на хозяина, но он лишь улыбнулся и развел руками.

Представляете? Мы всего полчаса как приехали, и теперь мне весь день придется таскать с собой это розовое чудище!

* * *

Мы долго бродили по пляжу, смеясь и болтая. Аделаида разулась и зашла по колено в воду, но вскоре вернулась.

– Холодно, и камни острые, – пожаловалась она.

– Правильно, потому я и не полез туда.

– Ты когда-нибудь пускал блинчики?

Следующие пять минут мы соревновались, кто дальше пустит плоский камешек по воде. К моему удовлетворению, на этот раз победил я.

– Видела? Восемь раз!

– Ничего подобного! – возразила она. – В лучшем случае шесть, да еще маленький всплеск в самом конце.

– Да что ты говоришь, восемь, точно восемь! Видела, как далеко он залетел?

– Я говорю не о расстоянии. Важно, сколько раз он подпрыгнул. Восьми не было, я считала.

– Нет, восемь! Хочешь, еще раз брошу? – Но больше семи мне сделать так и не удалось. – Все равно в тот раз было восемь.

– Ладно, пускай.

– Нет, что значит "пускай"? Точно восемь!

– Да верю я, – улыбнулась она, да еще и хихикнула. Черт побери! У меня в самом деле было восемь, а она смеется, как будто я вру. Зачем мне? Не хочу показаться мелочным, но я точно посчитал!

– Я один раз сделала одиннадцать.

Мне хотелось сказать "Ну да, конечно!", но я сдержался. Пускай будет одиннадцать, мне-то что.

– Там был пруд, вода – как зеркало. Камешек долетел почти до другого берега. Будь пруд шире, получилось бы и больше.

– Сколько? Тринадцать?

– Об этом теперь никто не узнает. Прошлого не вернешь. Ты знаешь, иногда я горжусь этим, словно каким-нибудь фантастическим достижением. Надеюсь только, что у меня будут и другие достижения в жизни.

– Какие? Сделаешь четырнадцать? Аделаида засмеялась.

– В подходящем месте, в подходящую погоду и подходящим камешком – может, и шестнадцать.

– Ты сумасшедшая, – покачал я головой. – Я тебя боюсь.

– Хочешь есть?

Мы сели за столик в маленьком кафе с приморской кухней и заказали обед.

– Разве может быть что-нибудь вкуснее рыбы с картошкой? – воскликнула Аделаида.

– Не знаю, наверное, может.

– Я люблю снять кожицу и сначала съесть филе, а потом все остальное с картошкой.

– Правда? – Почему женщины всегда едят как-то по особенному? Я попробовал сделать то же самое, но быстро оставил эту затею – слишком трудно, тем более маленькой деревянной вилкой.

– Почему ты до сих пор не женат? – неожиданно спросила Аделаида. – И девушки у тебя нет.

– Э-э... Не знаю. Так уж вышло – не встретил никого.

– Никого? Неужели совсем не встречал?

– Встречал, но никому не нравился.

– Ты не нравишься девушкам? Почему? Чем ты им не подходишь?

– Не знаю.

– Значит, есть в тебе что-то, что их отталкивает?

– Может быть. Не знаю.

– М-м... – задумалась она, разглядывая меня. – Одна моя подруга опасается мужчин, с которыми на первый взгляд все в порядке, но девушки или жены нет.

Что она имеет в виду?

– Потому что, – продолжала она, – если с ними на самом деле все в порядке, то он не должен быть один, а раз он один, значит, причина все-таки есть.

– Логично, – кивнул я.

– Это не мои слова, а моей подруги, Элейн. Она встречалась только с женатыми мужчинами, потому что в них наверняка есть то, чего нет у холостяков. Так она говорила.

Что за идиотская теория! И без того достаточно трудно познакомиться с девушкой, а тут еще всякие предубеждения! Хотел бы я иметь в избытке то, что очень нужно этой Элейн, и не дать ей! Например, лекарство для умирающего родственника или акваланг на затонувшей подводной лодке. Хотя, по правде говоря, таким людям редко нужно что-нибудь особенное. Вряд ли Элейн вообще знает, что такое одиночество.

Аделаида наконец обратила внимание на мой мрачный вид.

– Ты что? Я сама так не думаю, это говорила подруга.

– Хороши же у тебя подруги. Одной нравится, когда с ней обращаются как с дерьмом, другой подавай чужих мужей. Неужели нормальные честные парни больше никому не нравятся?

– Да не принимай ты все так близко к сердцу! Ведь вы даже не знакомы – разве что с Джеки, и то чуть-чуть.

– А поскольку я не краду деньги и не имею жены, то никогда и не познакомлюсь.

– Тем лучше.

Ладно, оставим эту тему. Аделаида тут ни при чем, и даже если она сама придерживается таких взглядов, то что толку спорить?

– Да, – сказал я и решил обдумать все попозже, на досуге.

– Так почему ты все-таки не женат?

– Трудный вопрос. Все равно что спросить кого-то, почему он женат. Женат, потому что встретил подходящую девушку. А я не женат, потому что не встретил.

– Но ты же встречаешь иногда девушек?

– Да, но познакомиться с ними не так просто. Не могу же я подойти к ним в пабе или на дискотеке, среди толпы, хлопнуть по плечу и сказать: "Привет, надеюсь, ты не будешь против, если мы немного поскучаем вместе? Может быть, понравимся друг другу и станем спутниками жизни. Давай я заплачу за выпивку и подвезу тебя и всех твоих друзей домой, а ты дашь мне свой телефон". Извини, но я примерно этим и занимался целый год, когда вышел из тюрьмы. Больше не хочу.

Аделаида странно посмотрела на меня.

– Что?

– Ты был в тюрьме?

– Что? – Я весь сжался, сердце заколотилось в груди. Боже, что я сказал! – Нет, я...