Текст книги "Любовь упрямцев"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

Она резко отпрянула в сторону.

– Я… ты разбудил меня, – пробормотала первое, что пришло в голову. И услышала насмешливый ответ:

– Радость моя, это ты разбудила меня. Впрочем, не жалуюсь. Я получил громадное удовольствие.

Это заметно.

– Мне, должно быть, приснился какой-то кошмарный сон, – испуганно проговорила женщина. – Ты и в моей постели.

Адам мягко рассмеялся.

– Верно. Ты страстно целовала и обнимала меня.

– Мне снился другой человек! – Ложь во спасение, а спасения-то и не последовало.

Селма резко подтянула простыню на себя.

– Так кто же этот счастливец?

– Я не помню! Представления не имею… Я спала. А ты разбудил меня!

Адам приподнялся на локте и окинул бывшую жену подчеркнуто спокойным взглядом.

– Ты права. Прошу прощения. Мне следовало бы дать тебе возможность досмотреть твой… гм, сон.

– Почему, интересно, ты разбудил меня, если тебе это так понравилось?

– Я способен контролировать свои инстинкты, – криво улыбнулся Адам.

– Раньше ты этого не делал!

– Не было необходимости. Во всяком случае, когда дело касалось тебя. – В его голосе слышалась легкая издевка.

– А сейчас ты сдерживаешь себя именно потому, что дело касается меня?

– Многое поменялось за последнее время.

– Действительно. Но почему бы тебе не воспользоваться нечаянным подарком?

Сказала и сама поежилась от своих слов и тона, каким они были высказаны. Вот уж что не свойственно ей, так это резкость и цинизм.

– Овладеть спящей женщиной? Какова гарантия, что она позже не пожалеет о случившемся? Ты тоже могла за это время измениться. Это раньше моя любящая жена хотела любви везде и в любое время.

Слышать подобное было и обидно и стыдно.

– Тебя послушать, так я просто сексуальная бандитка! Да ведь ты не был дома неделями! И что в том плохого, если жена хочет мужа, когда тот возвращается после долгого отсутствия?

Адам улыбнулся не без лукавства.

– Меня бы очень расстроило, если бы моя жена вела себя иначе.

Издевается! Бессовестный человек! Он, видите ли, способен обуздать свою страсть, держит эмоции под контролем. Всегда спокоен, уверен в себе. Никогда не теряет самообладания. Очень редко сердится и никогда не жалуется.

«Жаловаться – значит проявлять слабость» – так сказал он однажды. Если тебе что-то не нравится, ты либо прими все как есть, либо измени, саму ситуацию. Тратить время на нытье – непродуктивное занятие.

Селма, кстати, приняла к сведению совет мужа и поклялась себе, что никогда не станет сварливой, ноющей женой. Но, как оказалось, это не помогло.

Молодая женщина передвинулась на самый край постели. Прежде чем подняться, тщательно расправила майку. Часы на туалетном столике показывали половину пятого. Прошла в ванную, выпила стакан воды. Быстрей бы миновала ночь! Находиться рядом с этим мужчиной – выше ее сил.

Как ни уговаривай себя, что они чужие друг другу, а приходится признаться: его близость лишает ее покоя.

Слезы навернулись на глаза, когда вспомнила насмешливую улыбку этого безжалостного человека. Может, было бы лучше, если бы он не сдерживал себя, и они бы занялись любовью? Тогда, по крайней мере, не только она потеряла бы этот чертов контроль.

Господи, о чем она думает!

В дверь ванной послышался стук.

– Селма!

– Бога ради, уйди, – откликнулась она. – Оставь меня, пожалуйста, в покое.

Адам открыл дверь. Его бедра были обмотаны тканью в яркую полоску.

– Иди ложись.

Селма сморгнула слезы.

– Нечего вламываться!

– Я просто хотел убедиться, что ты не собираешься продолжить свой сон в ванной. Постель в твоем полном распоряжении. Мне надо поработать. Я обычно встаю рано.

А то ей это неизвестно! Селма подняла голову и взглянула на человека, про которого она знает, пожалуй, слишком много.

– Хорошо, спасибо.

Тон, приличествующий леди. Вполне можно гордиться собой.

Больше они не разговаривали. Женщина снова забралась в постель, а хозяин номера сел за пишущую машинку. Удивительно, но ритмичный стук клавиш действовал успокаивающе – сухой, безликий клик-клик не имел ничего общего ни с эмоциями, ни с желаниями.

Селма проснулась от яркого солнца. Перевернулась на живот, пряча голову в полушку. Но мозг уже начал бодрствовать и вызвал из сонного небытия все, что произошло вчера. Селма лежала, не шевелясь, с открытыми глазами. Адам разливал горячий кофе в чашки, стоявшие на небольшом сервировочном столике, который, очевидно, недавно доставили в номер. После ночной сцены она заснула мертвым сном и ничего не слышала.

Адам был уже выбрит и одет в хлопковые брюки песочного цвета и синюю легкую сорочку – простая, удобная одежда без претензий. Да, такому человеку не нужны портновские ухищрения – он и без них выглядит мужественно. И манеры под стать – непринужденные, естественные. Внутренняя сила предопределила внешнее достоинство.

Адам подошел к кровати, и Селма быстро закрыла глаза.

– Селма, – окликнул он, – просыпайся.

Ничего не оставалось делать, как открыть глаза. Их взгляды встретились. Его близость беспокоила. Совсем рядом эти серебристые огоньки в глазах.

– Я уже проснулась.

Близость Адама, его мужская энергетика будто заряжали воздух вокруг нее. Трудно сохранять спокойствие, когда подпадаешь под воздействие этих токов.

– Нам принесли свежий кофе.

Голос звучит ровно – этот человек неподвластен ненужным эмоциям.

Селма села в постели. Взяла чашку. Крепкий кофе с молоком – именно такой она и любила.

– Спасибо.

В отличие от нее, совы, муж был жаворонком. И он всегда приносил ей кофе в постель. К тому времени, когда жена просыпалась, он уже успевал сделать зарядку, просмотреть газеты и поработать немного.

Так что нынешнее утро немного напоминало прежнюю жизнь. Немного… Раньше Адам не ограничивался тем, что произносил ее имя, когда будил, – он осыпал ее поцелуями. Помнит ли он об этом сейчас? Селма взглянула на его лицо и сразу поняла: ее бывший муж ничего не забыл из их общего прошлого.

Но какое теперь это имеет значение?

– Хороший кофе, – сказала Селма, стараясь придать голосу холодноватую сдержанность.

Адам встал. В его глазах угадывалась едва заметная грусть, но по лицу, как всегда, ничего не прочесть.

– Завтрак на столе, – услышала она его ровный голос. – Круассаны, булочки и фрукты. Я подумал, что тебе этого достаточно.

– Вполне. Но прежде мне надо ополоснуться.

– Не торопись, выпей сначала кофе.

Селма проследила, как он отошел от кровати, легко неся свое тело, как взял газету и, опустившись в кресло, положил ноги на край кровати.

Когда она допила кофе и встала с постели, Адам оторвался от газеты и махнул рукой в сторону стула.

– Твоя чистая одежда там.

– Даже не верится, что я проспала все эти хождения горничных и официантов. Ничего не слышала.

– Ты всегда отличалась хорошим сном, – заметил Адам. – На улице гром и молния, а ты даже не шелохнешься. «Скорая» проносится мимо окон, включив сирену, а ты перевернешься на другой бок и продолжаешь спать.

– Ты говорил, что здоровый сон – доказательство чистой совести.

Он поднял на нее глаза.

– Значит, все осталось по-прежнему?

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. – Он сложил газету.

– Что-то заставляет тебя сомневаться в чистоте моей совести? – Кажется, он намеренно заводит ее. Просто зло берет! – На что, собственно, ты намекаешь?

Адам пожал плечами.

– Я давно не видел тебя. Кто знает, может, тебя разыскивает ФБР? Налить тебе еще кофе?

– Мне не нравятся твои умолчания и твои издевки. А кофе я больше пить не буду, пока не приму душ.

С этими словами она схватила со стула свою одежду и прошла в ванную. Что он хотел сказать по поводу ее совести?

Ополоснув лицо, Селма взяла с полки увлажняющий крем. Жаль, что придется обойтись без косметики. Ну да перед кем красоваться? Снова воспользовалась расческой Адама, радуясь, что ее вьющиеся от природы волосы не требуют дополнительного ухода.

Они завтракали, почти не разговаривая, оба чувствовали себя не очень уютно в этой напряженной тишине. Наконец Селма нарушила молчание:

– Я должна каким-то образом получить свою сумку, блокнот и что-нибудь из одежды.

– Нам следует держаться как можно дальше от вашего дома, так что придется пока обойтись без этих вещей.

– А я не могу обойтись без них! Тем более что при сложившихся обстоятельствах мне, возможно, придется срочно вылететь в Нью-Йорк.

– Тебе, возможно, не удастся доехать даже до аэропорта. Пока это еще очень рискованно. – Адам спокойно налил себе еще чашку кофе.

– Ну и что прикажешь мне теперь делать? Прятаться здесь неизвестно сколько времени? Без денег и без одежды?

– Нет, – последовал сухой ответ. – Нам лучше выбраться из города, прежде чем бандиты обнаружат, куда я тебя увез.

От новой волны страха у нее по спине пробежали мурашки.

– Если ты хотел напугать меня, то тебе это удалось.

– Вот и хорошо. В таком случае перестань ныть по поводу своей одежды и слушай, что я тебе говорю.

«Делай то, что тебе говорит Адам…».

– Ты не имеешь права командовать мною!

– Конечно, имею. – Адам сверкнул белозубой улыбкой. – Я понимаю, что тебе очень трудно согласиться с этим, но сейчас ты нуждаешься в моей помощи и защите. Подумай о своем отце – ему сейчас очень важно знать, что его дочь находится в безопасности.

– И с тобой я, разумеется, в безопасности, – не без сарказма заявила Селма.

– Ты что, боишься меня? – удивился Адам.

Боюсь, подумала она. Ее выводило из равновесия одно его присутствие, не говоря уже о буре эмоций, которые он вызывал в ней. Но разве скажешь об этом своему бывшему?

– Конечно, нет, – решительно заявила женщина. – Ты ведь не собираешься запереть меня в темном подвале и держать там до тех пор, пока не сочтешь, что опасность похищения уже миновала.

– Никаких подвалов. У меня есть лучший вариант. У моих друзей, Катрин и Джека Тейлор, дом в горах, примерно в четырех часах езды на машине отсюда. Хозяева сейчас в отъезде, но я договорился с ними, что, пока их нет, поживу у них какое-то время, чтобы подготовить доклад для Всемирного банка. Место довольно глухое, и мы с тобой побудем там до тех пор, пока не сможем или вернуться в город, или вообще убраться отсюда, например, в твой любимый Нью-Йорк.

– Каким образом?

– Еще не знаю. Возможно, на машине через границу. А может, сумеем доставить тебя на какой-нибудь небольшой аэродром. Нам надо будет проверить, возможно… – Адам остановился на полуслове, ругнувшись. – Я понял, бандиты перевернули твою комнату, потому что искали твой паспорт.

– Но паспорта там не было! Он в столе отцовского офиса. Папа выделил мне письменный стол у себя в конторе, чтобы я могла работать над своими статьями. Кроме паспорта там кое-какие документы, обратный билет в Штаты.

Адам облегченно вздохнул.

– Слава богу. Тогда нам надо поскорее уехать в горы. Я начну собирать вещи.

– У тебя здесь машина? – спросила Селма, вспомнив, что они приехали в отель на такси.

– Мы можем воспользоваться автомобилем Тейлоров. Он стоит у дома их друзей здесь, в городе.

Адам бросил чемодан на постель, открыл шкаф и стал вытаскивать из ящиков одежду.

Минут через пятнадцать нанятый водитель пригнал машину к подъезду отеля.

Они ехали в молчании. Мистера Симмонса никогда не интересовал легкий, ничего не значащий разговор. Даже когда они были женаты, он чаще молчал, чем говорил. Обычно начинала разговор жена, и она же без особого успеха пыталась поддерживать беседу.

Симмонс, без сомнения, сильный и сдержанный человек. Когда-то эти качества в нем ей очень нравились, она даже находила, что они подчеркивают его сексуальность. Во всяком случае своеобразная загадочность этого человека действовала на нее возбуждающе.

Но прошло какое-то время, и молчаливая сдержанность мужа уже не вызывала восторга. Пусть ты такой неразговорчивый, но можешь же сказать жене слова, которые мечтает услышать от любимого мужчины каждая женщина. Как же! От такого разве дождешься?

Селма почувствовала в душе прежнюю горечь, но постаралась отбросить грустные мысли. Все в прошлом, и нечего тратить теперь душевные силы.

Вот только Адам снова сидит рядом с ней, и это происходит в настоящем, а не в прошлом.

– Расскажи мне о твоих друзьях, – не выдержала Селма столь тягостного молчания. – Они американцы?

– Джек американец, а Катрин француженка. Он ботаник, она фотограф. Ее конек – пейзажи. Оба серьезно занимаются вопросами охраны окружающей среды.

– И где они сейчас?

– Разъезжают по миру с лекциями. Они и здесь облазали много районов, составляя каталог местной растительности.

– А дети есть?

– Две взрослые дочери живут в Америке.

– Значит, Тейлоры старше тебя? – У нее было ощущение, что она берет интервью, а не ведет беседу.

Адам неопределенно пожал плечами.

– Им, наверное, где-то за пятьдесят, – сказал он.

– Должно быть, интересные люди… Ты часто встречаешься с ними?

– Раза два в год. Жаль, что в этот раз мы не встретимся.

В салоне машины снова наступила тишина. Дорога вилась через зеленые долины и холмы, покрытые чайными плантациями.

– Извини, со мной у тебя появилось столько проблем.

– Нет никаких проблем. – Адам бросил на нее короткий взгляд, отвлекшись на секунду от дороги. – Если только мы их сами не создадим.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, мы же с тобой не совсем посторонние друг другу люди. А наши прошлые отношения, увы, окончились не совсем удачно, – высказался он непринужденным, легким тоном.

– Это было давно. И я не собираюсь делать из этого проблему сейчас.

– Прекрасно. Я тоже.

Селма не без смущения вспомнила, как проснулась в объятиях Адама, тесно прижавшись к его обнаженному телу. Так что, прямо скажем, проблема все-таки существовала. И очень серьезная.

Через час они остановились в одной деревеньке, где перекусили. Она выбрала национальное блюдо – остро приправленный рис с рыбой, яйцами и огурцом. Все было завернуто в банановый лист. Сидя в деревенской харчевне под любопытными взглядами местных ребятишек, стоявших поодаль, Селма мысленно составляла текст будущей статьи.

– Возьми, – услышала она голос Адама. Тот подвинул к ней по столу небольшой блокнот и ручку. Губы мужчины чуть растянулись в едва заметной улыбке.

– Спасибо, – сказала она, тоже слегка улыбнувшись. – От этого не откажусь.

– Я знаю, – неожиданно тепло прозвучало в ответ. – Когда у тебя в глазах появляется вот такое особое выражение, тут можно почти безошибочно сказать, что занимает твои мысли.

Слова эти ввергли ее в смущение, которое хотелось бы скрыть, как и то, что она тронута его памятливым вниманием и теплотой голоса. Селма стала что-то записывать в блокнот, что, возможно, когда-нибудь пригодится при подготовке очередной статьи. Жаль, если старые записи пропадут. Но кто же знал, что все так нескладно выйдет? Думала, что сегодня удастся поработать в удобном отцовском офисе. Вместо этого приходится сидеть в какой-то заброшенной деревне, есть рис с бананового листа…

Селма подняла голову от блокнота.

– Я знаю, что тебе будет неприятен разговор о таких мелочах, как моя одежда. Но, пойми, трудно обходиться только тем, что надето на мне. Если бы можно было…

– Ты найдешь что-нибудь для себя в доме Тейлоров. Уверен, Катрин не будет возражать.

– Зато я возражаю! – возмутилась Селма. Ничего себе – пользоваться вещами совершенно незнакомого человека! – Взять джинсы еще куда дни шло. Но чтобы носить чужое нижнее белье? Уволь!

Адам рассмеялся.

– Хорошо, хорошо. Найдем какую-нибудь лавчонку по дороге и разом решим неразрешимую проблему.

И действительно, по словам официантки, дальше по дороге расположен небольшой рынок. Симмонс расплатился за обед, и они сели в машину.

Интересно, взгляни сейчас Адам на ее озабоченное лицо, неужели догадался бы, что думает она о своем безденежье, о полной зависимости от него?

– Что случилось? – спросил мужчина, взглянув на спутницу.

– У меня нет денег, – со вздохом сказала она. – Ты не одолжишь мне немного?

– У тебя такой вид, будто просишь милостыню у прохожего на улице.

– Я не люблю занимать деньги!

– Особенно у бывшего мужа, – добавил Адам сухо.

– Вот именно!

– Учитывая ситуацию, я на твоем месте не придавал бы этому большого значения, – спокойно заметил Симмонс. – С удовольствием одолжу тебе деньги.

– Я обязательно верну.

Адам закатил глаза, будто призывая свидетеля свыше.

– Только, пожалуйста, не забудь, – с притворной серьезностью заявил он.

– Не люблю зависеть от кого бы то ни было, черт возьми! – рассердилась Селма. – И ты это знаешь!

– О да, это я знаю прекрасно. Кажется, я никогда и не покушался на твою независимость.

Да, это так. Можно приписать ему немало грехов, но только не это. Он ни в чем не ограничивал ее свободу. Впрочем, никто и никогда не бывает совершенно свободным.

Держа левую руку на руле, Адам правой вытащил из кармана портмоне и бросил его на колени спутнице.

– Бери, сколько тебе нужно.

Странное ощущение, когда держишь в руках кошелек, еще хранящий тепло своего хозяина. Вчера пришлось копаться в его туалетном наборе, пользоваться его зубной пастой, расческой. Теперь вот – бумажник… Моменты из прошлой жизни смущали.

Селма отсчитала несколько купюр и вернула портмоне владельцу.

– Достаточно? – спросит Адам.

– Пока хватит.

Вскоре справа показался небольшой открытый базар, полный всякой всячины. Там были продукты, древесный уголь, пластмассовые игрушки, национальная одежда, лекарственные травы. Был и прилавок с женским бельем.

Селма выбрала несколько пар простых трикотажных трусиков. Адам усмехнулся – это не то белье, которое носила когда-то его бывшая жена. Та с вызовом взглянула на Симмонса.

– Давно мечтала о китайском белье, теперь попробую его поносить, не упускать же такую возможность.

– И не мне лишать тебя счастливого случая, – насмешливо произнес Адам. – Советую к трусикам подобрать соответствующий лифчик.

– Обойдусь без твоих советов и тем лифчиком, который есть, – парировала Селма. Не посвящать же мужчину, ставшего для нее чужим, в такие подробности, как то, что она вообще может ходить без бюстгальтера?

Заплатив за покупку, перешла к другой стойке, где выбрала расческу и пару шлепанцев. Вдруг почувствовала у себя на плече руку Адама.

– Этого добра хватает в доме Тейлоров, – сказал он.

Селма подошла к продуктовому отсеку, где стояли большие корзины, наполненные мясистыми помидорами, плодами манго, гуавы, папайи и другими экзотическими фруктами. Стараясь не замечать недовольного взгляда спутника, накупила каких-то непонятных ягод.

Он взял кулек с ягодами и, подхватив Селму под локоть, повел ее к машине.

– Мы что, уже уходим? Мы же не все еще посмотрели.

Мужчина, не скрывая раздражения, преувеличенно глубоко вздохнул.

– Ну конечно. Ты и рынок. Мне следовало бы помнить об этом.

Настала очередь для ответного раздражения:

– Да, я люблю базары! И, если мне не изменяет память, тебе тоже когда-то нравилось бродить по ним.

– Времена меняются. Сейчас у меня нет времени на то, чтобы болтаться по базарам и умиляться каждой мелочи.

Женщина не собиралась уступать, желая продолжить осмотр.

– Мы что, опаздываем? Неужели какие-то пятнадцать минут что-то решают? Разве раньше ты не любил наши прогулки по провинциальным базарам?

– Не знаю, – бросил хмуро Адам и, повернувшись, пошел в сторону машины.

Что могло вывести его из себя? Адам никогда не был человеком настроения. Однажды он даже высказался в том духе, что, мол, в жизни очень мало вещей, по поводу которых стоит волноваться.

В данную минуту эмоции взяли верх над человеком, умеющим их контролировать. Что-то его явно беспокоило. Впрочем, бывает, что люди делают вид, будто раздражены, когда хотят скрыть какие-то другие чувства. Очевидно, Адаму неприятны напоминания об их общем прошлом. А может быть, ему, так же как и ей, больно вспоминать былое? Вряд ли.

Селма глубоко вздохнула и пошла к машине.

И снова ехали в полном молчании. О чем думает спутник – неизвестно. Вряд ли сейчас он вспоминает то, что ей пришло на память. Они на московском базаре. Прилавки завалены всевозможными грибами. Завораживало многообразие сортов, расцветок и размеров. Глядя с восхищением на все это богатство, Селма заметила вдруг, что муж весело наблюдает за ней.

– Чего ты смеешься?

– Что мне в тебе нравится, так это твой неистребимый энтузиазм. Я еще не встречал человека, который приходил бы в телячий восторг при виде обыкновенного гриба.

Юная супруга тогда обиделась, а Адам расхохотался. Сильные и в то же время нежные руки схватили ее в охапку – к немалому удовольствию базарного люда.

– И не вздумай меняться! – шепотом приказал он.

А теперь сидит и молчит. Ну вспомни о поездке в Москву и посмотри – я почти буквально выполнила твой приказ.

Они ехали по дороге, пролегавшей по необычайно живописной местности, – зеленым холмам и долинам. По мере их продвижения вверх воздух становился прохладнее, движение по дороге слабее, а деревни меньше. Теперь за окном машины мелькали зеленые заросли влажного сумрачного леса. Неба почти не было видно, так как огромные кроны деревьев образовали над дорогой своеобразный купол.

– Сколько еще нам ехать? – спросила Селма, уставшая от долгой тряской дороги.

– Минут двадцать.

– Ну и глушь. Твоим друзьям не одиноко здесь жить?

– Не думаю. Они постоянно заняты чем-нибудь. Здесь часто бывают студенты из университета, экологи. Тейлоры вовсе не затворники, поверь мне.

Интересно, что это за место, где живут Тейлоры? Видимо, что-то вроде примитивного исследовательского центра. Водопровода, наверное, нет. Придется мыться в реке, готовить на костре… Ну что ж, в жизни надо все попробовать!

– Какой у них дом? – спросила Селма. – Без света, без воды?

– У них есть генератор и электронасос, который качает воду из колодца. Как это ни странно, там вполне цивилизованные условия жизни. Я уверен, что место тебе понравится.

Понятно. Значит, мытье в реке и керосиновые лампы отменяются. Уже хорошо.

Неожиданно лес расступился, открыв голубое небо, яркое солнце и просторную площадку впереди. Посреди этой красоты на сваях стоял большой деревянный дом с крышей из пальмовых листьев, окруженный с трех сторон открытой верандой. К нему примыкал сад, в котором росли высокие деревья, кусты, осыпанные цветами, – буйство красок.

Это было как чудо – оазис солнца и цветов посреди темного густого леса. Да, просто невозможно не влюбиться в такое место.

Когда машина подъехала к подъезду, садовник обрезал кусты. Увидев гостей, он выпрямился, поприветствовал их улыбкой и снова принялся за работу.

– Его зовут Ахмед, – сказал Адам. – Он муж Розы, домоправительницы.

Из дома вышла худенькая женщина, спустилась по ступенькам веранды. Адам поздоровался с ней. Та ответила на приветствие, но как-то поспешно. И вообще домоправительница выглядела испуганной.

Женщины познакомились. Роза застенчиво улыбнулась и тут же быстро вернулась в дом.

– Случилось что-то? – спросила Селма.

Адам нахмурился.

– Сам не понимаю, но Роза действительно ведет себя как-то странно, это совсем не похоже на нее.

– Она знала о нашем приезде?

– Да. Во всяком случае, о том, что я должен приехать. Здесь постоянно бывают люди. Нет, тут что-то другое.

Они поднялись на веранду и вошли в дом, сразу очутившись в просторной, прохладной гостиной. Еще одна дверь гостиной вела на веранду с боковой стороны, откуда открывался изумительный вид на зеленую холмистую долину и горы.

Прошли в комнату для гостей, обставленную так же легко и непритязательно, как и гостиная. На удобной кровати лежало яркое вязаное покрывало. На стене – несколько фотографий тропических животных.

– Я попросил Розу подобрать для тебя какую-нибудь одежду, – сказал Адам и вышел.

Вскоре в дверях показалась Роза с охапкой и положила одежду на кровать.

Владелица этих туалетов явно заботилась больше об удобстве, чем об элегантности, что, впрочем, гостью ничуть не волновало. Чем плохо вынужденной отшельнице походить в простых хлопчатобумажных костюмах, футболках, шортах? Тем более что речь идет о нескольких днях.

Несколько дней наедине с Адамом! От одной мысли об этом становилось не по себе. Селма судорожно вздохнула и закрыла глаза. А когда открыла их, в дверях увидела предмет своих тревожных мыслей.

– Ну, нашла что-нибудь подходящее для себя? – спросил тот, кивнув в сторону кровати, где лежали вещи, принесенные Розой.

– Спасибо. Приятная, удобная одежда.

Мужчина усмехнулся и прокомментировал:

– Хорошо будет гармонировать с китайским нижним бельем.

– Какая разница, – сухо произнесла Селма. – У меня здесь не медовый месяц.

О боже, как такое могло сорваться с языка! Какой фрейдистский поворот сознания заставил ее произнести эти слова?

А собеседник как ни в чем не бывало стоял, привалившись к дверному косяку, – расслабленная поза, руки в карманах. Этакая небрежность самоуверенного мужчины.

– Насколько мне помнится, на тебе было не так уж много одежды, когда ты проводила медовый месяц со мной, – сказал он так, словно в ее жизни с тех пор было, по крайней мере, еще двадцать таких месяцев.

Селма сердито взглянула на него.

– Тебе помнится, а мне нет, – выпалила и тут же поняла, что глупее фразы не придумаешь.

Адам снова усмехнулся, но на этот раз не столько с юмором, сколько с грустью.

– О, – медленно протянул он, – я так думаю, что все ты прекрасно помнишь.

Разумеется, помнит! Ничего не забыла. Они провели тогда три недели на крошечном остове в Карибском море, имея в своем распоряжении весь пляж. Новобрачные ходили в основном в купальниках. Счастливые дни, божественные ночи. Селма тогда так любила этого красивого, сильного, неразговорчивого мужчину, который показывал ей чудеса плотской любви. Тот же самый молчаливый мужчина стоял сейчас перед ней – тот же голос, те же руки, та же неотразимая притягательность стройного, сильного тела. Разве можно забыть их фантастические, волшебные ночи? И эта последняя странная ночь, когда она спала в одной постели с этим человеком, тесно прижавшись к нему во сне. Теперь и это уходит в область воспоминаний. Ей так хотелось снова соединиться с ним, почувствовать прикосновения его рук, которые приводили ее тело в божественное состояние экстаза.

Откуда взять сил, чтобы выдержать эти несколько дней наедине с Симмонсом? Неужели она сможет разговаривать с ним, как ни в чем не бывало, смотреть на него, наблюдать за его движениями, сохраняя при этом спокойствие? Господи, да что же такое с ней творится? Где ее благоразумие, элементарный здравый смысл?

Нет, я не смогу выдержать эту пытку близостью! Не смогу!