Текст книги "Не бойся, я с тобой"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

4

Разорвав пополам тишину, бешено зазвонил телефон. Дону в полусне никак не удавалось нащупать трубку. Открыв один глаз, он взглянул на будильник. Боже, три часа ночи! Схватив наконец трубку, он прорычал сквозь зубы:

– Слушаю.

– Это ты, Конихан?

Узнав голос Нельсона Перейры, дежурного детектива, Дон откинулся на подушку – ночные звонки никогда не предвещали ничего хорошего.

– Если ты ожидал услышать Санта-Клауса, так ты ошибся номером. Естественно, это я. Какого черта тебе надо?

– Какие же вы все недотроги по ночам, просто удивительно, – съязвил Нельсон. – Все очень серьезно, парень. Похоже, в твоем деле об изнасиловании появился новый поворот. Минуту назад позвонила крестница нашего шефа.

Дональд замер.

– Что с ней? – резко перебил он. – Рассказывай! Проклятье, если этот ублюдок дотронулся до нее…

– Потише, парень, – успокоил его Перейра. – С твоей леди все в порядке. На самом деле она даже не видела его. Но в том, что гаденыш там был, нет никаких сомнений. На пороге ее дома он оставил сверток – засушенную розу с запиской, в которой пообещал добраться до нее. Полиция уже у мисс Джойнс.

Дон представил себе реакцию Нэнси, когда та поняла, что, пока спала, маньяк стоял на крыльце ее дома. Резко встав с кровати, он потянулся за брюками.

– Спасибо, что позвонил, Нельсон. Еду.

– Я только сделал леди одолжение, – послышалось на другом конце провода. – Когда она звонила, то попросила нас сообщить тебе. У нее нет твоего номера телефона.

Меньше чем через две минуты Дон мчался к дому Нэнси. Желваки играли на его скулах, серые глаза потемнели. Кровь стыла у него в жилах от мысли, что она одна столкнулась с преступником. Подонок все-таки посмел приблизиться к ней!

Подъехав к дому, он взбежал по лесенке и без стука вошел в гостиную.

За то короткое время, пока Конихан ехал к дому Нэнси, он убедил себя, что только безумие могло толкнуть преступника на такой поступок. Скользкий, маленький таракан решил поиграть в кошки-мышки с полицией. Но на этот раз негодяй ошибся. Он наследил! И теперь уж Дон непременно схватит его.

Но увидев Нэнси, объясняющуюся с полицейским, Дональд ясно осознал, какая сила толкала его в этот дом. Он мчался сюда не для того, чтобы напасть на след насильника, но к Нэнси, чтобы удостовериться, что с ней ничего не случилось. И еще потому, что в душе надеялся оказаться нужным ей.

Он незамеченным остановился в дверях гостиной и, не двигаясь, смотрел на нее. Распущенные волосы огненно-рыжим пламенем разметались по спине, выглядела она, как обычно, – спокойной и собранной. Выдавали ее состояние лишь резкая бледность лица и нервные движения тонких рук.

Офицер в форме поднялся и поприветствовал детектива, но Дон, не замечая полицейского, обратился к Нэнси:

– С вами все в порядке?

Увидев Конихана, Нэнси, еще секунду назад уверенная, что полностью овладела собой, не выдержала, и невольные слезы навернулись на глаза. Судя по всему, он выскочил из теплой постели и натянул на себя первое попавшееся – потертые джинсы и помятую майку. С всклокоченными волосами, небритый, он сейчас олицетворял собой ту притягательную и одновременно пугающую мужественность, которую Нэнси так старательно избегала. Удивительно, но с появлением этого большого, немного угловатого человека все вокруг словно перестало существовать. Ей отчаянно хотелось только одного – спрятаться у него на груди и разреветься.

Нельзя, приказала себе Нэнси, подавляя слезы. Она слишком хорошо знает, к чему ведет излишняя доверчивость. Может, Дон Конихан действительно безопасный и честный, как папа римский, но не стоит рисковать ни с ним, ни с кем-либо вообще, несмотря на то что она смертельно устала постоянно держать себя в руках. Нэнси сухо ответила:

– Я в порядке. Он даже не попытался проникнуть в дом.

Этот подонок решил поиздеваться над ней, в бешенстве подумал Дональд. Играет с ней как кошка с раненой птицей, прежде чем съесть. И, видно, Нэнси поняла, какая ей грозит опасность. Как бы она ни хорохорилась, но глаза выдают ее испуг. Однако Конихан уже знал, что девушка лучше откусит себе язык, чем признается в этом. Кто, черт побери, вбил ей в голову, что она должна быть всегда такой дьявольски независимой? Такой сильной?

Досадуя на свою излишнюю сентиментальность, он обратился к молодому полицейскому, наблюдавшему за ними со стороны:

– Что вы нашли?

– Только коробку и ее содержимое, – ответил тот. – Мисс Джойнс проснулась от какого-то звука, вероятно падающей на порог коробки, и лая собаки. Когда она подошла к двери, все уже стихло.

Дон взглянул на записку – желваки заиграли на его скулах – и недоверчиво посмотрел на девушку.

– И вы открыли дверь в три часа ночи? Черт возьми, Нэнси, о чем вы думали? А если бы он оказался там?

Щеки Нэнси вспыхнули.

– Но ведь не оказался же. Собака Кларка лучше всякой охранной системы. Она к тому времени уже успокоилась, поэтому я знала, что в безопасности.

– Вы не будете в безопасности, пока этот слизняк на свободе. – Конихан поморщился. И, обратившись к полицейскому, приказал: – Утром опросите соседей. Может, они что-то видели или слышали. Заберите все и езжайте в лабораторию, я сам все здесь закончу.

Когда дверь за полицейским закрылась, Дон требовательно заявил:

– Собирайтесь. Раз преступник знает, где вы живете, вам нельзя здесь оставаться. Я отвезу вас к шефу.

– Нет.

Сбитый с толку, Дональд захлопал глазами, словно ему только что приказали встать на голову.

– Что?

– Нет, я не поеду к дяде Джеку, – упрямо повторила она.

– Но почему? Он ждет вас.

– Вы уже позвонили ему?

Она казалась настолько испуганной, что Дон совсем растерялся… и разозлился.

– А чего вы хотели? Черт возьми, вы же его крестница! Если бы я не сообщил ему, мне не сносить бы головы.

Конечно, Конихан прав, но это не меняет дела. Жить в доме Уилсона совершенно не входило в планы Нэнси. Со своей опекой он ничем не отличается от родителей. Она благодарна ему, что он вытащил ее из Атланты. Но теперь ей хотелось жить самостоятельно. Неужели каждый раз, пугаясь чего-то, она должна убегать к одному из своих родственников?

– Я не поеду к Джеку, – отрезала Нэнси.

– Тогда вы поедете ко мне домой, – как ни в чем не бывало заявил Дон.

К нему домой, похолодев, подумала она. Это невозможно!

– Ой нет, – воскликнула девушка. – Я не могу!

Что с ней творится? Она боится его не меньше маньяка!

– У вас небольшой выбор, если хотите остаться целой и невредимой, – сухо сказал он. – Вам нельзя оставаться одной в этом доме. Мы можем снова поставить охрану под окном, – продолжил он. – Наконец, мы можем поселить кого-то в вашем доме. Но негодяй не настолько глуп, чтобы легко попасться на нашу удочку. В наших силах окружить вас полицейскими, но положа руку на сердце, признайтесь, в состоянии ли вы спокойно уснуть, помня, что маньяк знает, где вы живете?

К горлу подступила тошнота при мысли, что мерзавец где-то рядом, смотрит на ее окна. По коже пробежал озноб.

– Нет. Но не думаю, что буду в большей безопасности у вас. Если он обнаружил, где я живу, ему не составит труда найти и ваш дом.

– М-м, – мрачно буркнул он. – Преступник не знает, что я занимаюсь его делом, а моего номера нет в телефонной книге, как, кстати, и вашего. Думаю, мой дом для вас надежное убежище. В случае чего ему придется иметь дело со мной.

Безопасность. Он соблазнял ее этим, толкая забыть уроки прошлого и поверить ему. Но старые раны все еще кровоточат, напоминая ей об однажды уже совершенной ошибке. Но почему же тогда, когда она испуганная позвонила в полицию, инстинкт подсказал ей попросить именно его. И откуда-то, из глубины сознания, к ней пришло понимание, вопреки печальному жизненному опыту все ее мысли были прикованы не к Дональду Конихану, детективу, ведущему расследование по делу об изнасиловании, а к нему, Дону – единственному человеку, радом с которым она чувствовала себя защищенной.

Дональд потянулся к телефону и набрал номер шефа…

Они приехали к нему на ее машине. По дороге Нэнси, боясь преследования, то и дело заглядывала в зеркало заднего вида, но не обнаружила ничего подозрительного. Ей не давало покоя еще одно обстоятельство – правильно ли она поступила, согласившись поехать к Конихану? Дон просто выполняет свои обязанности, убеждала себя девушка. Ведь случись такое с любой другой женщиной, он поступил бы точно так же. Он предложил ей свой кров и защиту, только и всего.

Но когда Дон открыл входную дверь, сердце ее опять учащенно забилось. Нэнси задержалась на пороге, борясь с желанием убежать, но внутренний голос жестко приказал ей не быть идиоткой. Он не обидит. В глубине души она понимала это, но все равно сомнения терзали ее.

Нэнси вошла в гостиную и огляделась. Все знали, что Конихан давно разведен, и она ожидала увидеть холостяцкую берлогу. Однако, к своему изумлению, она отметила, что вместо берлоги попала в современный двухэтажный дом.

В гостиной стояла красивая мебель в раннеамериканском стиле, у камина удобно расположилось кресло-качалка. Везде чувствовалась заботливая женская рука. Нэнси обратила внимание на большую фотографию симпатичной темноволосой девочки-подростка, висевшую на стене.

Заметив ее взгляд, Дон подошел к ней и сказал:

– Моя дочь, Гертруда. Она хозяйничает в доме. – Ровным голосом, не допускающим дальнейших расспросов, он добавил: – Она живет в Сан-Франциско с матерью и отчимом.

А он, оказывается, страдает, подумала Нэнси, подняв на него глаза. На бледном лице Дона не было заметно каких-либо эмоций, но непостижимым образом Нэнси почувствовала, что ему невыносимо больно находиться вдали от дочери и знать, что не он, а кто-то другой растит ее.

Поняв, что сделала ошибку, попытавшись проникнуть в тайны его личной жизни, она забеспокоилась. Зачем ей знать, о чем он думает, что чувствует? Гораздо спокойнее принимать его в качестве сотрудника, в обязанности которого входит обеспечение ее безопасности. Чтобы не натворить глупостей и, чего доброго, не влюбиться в него, ей ни в коем случае нельзя расслабляться. Но что-то внутри подсказывало ей, что она несколько запоздала со своими призывами…

От этой мысли у Нэнси замерло сердце. Он был слишком близко… Дом показался ей тесным для них двоих…

Дон заметил нервозность своей подопечной. Нэнси уже не раз сталкивалась с маньяком, который теперь, кроме всего прочего, знает, где она живет. После случившегося другая бы на ее месте прыгала от счастья, оказавшись в безопасном месте. Естественно, ей есть чего бояться. Но не его же! Он знал, что многие женщины видят в нем великана и порой пугаются, поэтому всегда старался контролировать свои жесты, чтобы не заронить в них еще больших опасений. Но ей-то, как никому, должно быть известно, что он не тронет и волоса на ее голове. Неужели она сомневается в нем!

В замешательстве он взглянул ей в глаза, надеясь раскрыть секрет беспокойства.

– Вы уверены, у вас действительно все в порядке?

Щеки вспыхнули румянцем. Боже, неужели он читает ее мысли?

– Да. Я только немного устала. Сегодня тяжелый день.

Нет, не то, но он не намерен вытягивать из нее правду сейчас. Да и зачем ему ее откровенность? Он уже и так слишком заинтригован этой леди, чертовски озабочен ее судьбой, что, конечно, не предвещает ничего хорошего. Чем меньше он будет знать о ней и ее прошлом, тем лучше.

– На время вы можете занять комнату Труди, – предложил он, направляясь к лестнице с ее чемоданом в руках. – Все остальные спальни я превратил в склад забытых вещей. Моя спальня на первом этаже, рядом с гостиной. – Значит, в ее распоряжении будет целый этаж и можно не беспокоиться, что она вдруг случайно ночью натолкнется на него! – Если вам что-нибудь понадобится, спрашивайте, – продолжал он, подойдя к спальне своей дочери и поставив перед дверью чемодан. – Ванная комната… – Он повернулся и вскинул руку, чтобы указать расположение ванной комнаты, и не успела она увернуться, как почувствовала несильный удар по подбородку.

– Ой!

Она взвизгнула от неожиданности и отступила, забыв, что стоит на краю лестницы. С быстротой молнии он метнулся к ней и подхватил за плечи.

Их взгляды встретились, у них начался бессловесный разговор, из которого они поняли, что именно довлело над ними со дня первой встречи. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть ее к себе, но у нее создалось впечатление, будто она падает в его объятия. Бежать! Эхо этого слова в ее голове, как запах дыма перед пожаром, предупреждало об опасности. Но что такое? Она не могла ни рассуждать, ни двигаться, ничего, кроме как всматриваться в глубину его серых глаз!

Дон стоял, не выпуская ее из рук. Он почувствовал женственную округлость ее плечей и в то же время хрупкость, которая скрывалась под выдержкой и силой воли. Перед отъездом она переоделась в свитер и джинсы, но никакие одежды не смогли бы утаить ее форм. Вся кровь поднялась в нем, ему страстно хотелось обнять ее. К чему вся эта предосторожность, недоуменно подумал он и вопрошающе взглянул на нее. Не выдержав, он притянул ее к себе…

Конихан, подумай, что ты делаешь! – остановил его внутренний голос. Вспомни, для чего Нэнси Джойнс появилась в твоем доме. Разве для любовных игр? Ты уже попробовал однажды, и чем это кончилось? Другой отнял все, что принадлежало тебе. Неужели ты хочешь повторения?

Резко отдернув руки, словно почувствовав ожог, Дон отступил и сухо произнес:

– Ванная комната в том конце. Полотенца там же. Вы захватили с собой будильник или мне разбудить вас?

– Нет, у меня есть.

– Тогда до утра. Спокойной ночи.

Он ушел не оглянувшись. Вскоре она услышала, как хлопнула дверь в его спальню.

Спальня Труди оказалась типичной комнатой тинейджера. Стены украшали фотографии киноактеров и длинноволосых рок-музыкантов, на кровати был разбросан целый зверинец плюшевых игрушек. Нэнси подняла одноглазого плюшевого медвежонка и положила на подоконник. Она переоделась в ночную рубашку и выключила свет. Внизу что-то скрипнуло. Странные звуки странного дома. Но сейчас ей не было дела и до девочки-подростка, в чьей постели она очутилась по воле случая. У нее из головы не выходил Дон и страстное желание, промелькнувшее в его глазах. Ее сердце бешено забилось, в горле пересохло от сознания того, что он едва не поцеловал ее. Нэнси пыталась внушить себе, что это взыграло в ней больное воображение после перенесенного волнения, но разве можно обмануть себя? И главное в том, что она не испугалась, а очень огорчилась, когда он почти оттолкнул ее и ушел прочь.

Она хотела, чтобы он поцеловал ее!

Эта мысль потрясла ее, как внезапное, неожиданное землетрясение. Такое просто невозможно. Она не может его хотеть. Все, что связано с любовью, сопряжено с объятиями, поцелуями. И обладанием, подумала она, подавляя рыдания. Боже, как забыть то ощущение унижения, беспомощности перед негодяем, пожелавшим овладеть ею без ее согласия. Нет, разве может такое повториться! Никогда – ни с Доном, ни с кем бы то ни было, твердо решила она.

Успокоившись, Нэнси уткнулась в подушку и уснула, но даже во сне Дон не давал ей покоя.

Когда на следующее утро прозвонил будильник, Дон чуть не швырнул его о стену. Полусонными глазами он взглянул на часы и выругался: шесть утра. Он не проспал и часу. И все из-за Нэнси! Каждый раз, как только ему удавалось впасть в дрему, она вторгалась в его мысли, терзая его, жаром обдавая его тело.

Сбросив пижаму, он пошел в ванную и встал под душ. Но горячая вода вместо облегчения лишь сильней возбудила его. С яростью намыливаясь, Дон напомнил себе, что после развода с Флоренс он завел правило сразу же забывать о существовании женщины, как только та вставала из его постели. Однако, как бы он ни внушал себе, Нэнси демонстрировала ему нечто иное, и последняя ночь доказала это. Самое страшное, они не то что не переспали, но еще и не поцеловались ни разу, а она уже не давала ему покоя. Нет, хватит мазохизма. Разозлясь на себя, Дон окатил себя ледяной водой. Но и это не помогло.

Его настроение оставалось на том же уровне и через пятнадцать минут, когда он вошел на кухню: Понимая, что не может справиться с собой, Дон решил, что для них обоих будет лучше, если она покинет его дом. Но, увидев девушку, безмятежно стоящую у плиты и готовящую завтрак с таким видом, словно она делает это постоянно, он понял, что погиб.

Что за женщина, подумал он, не в силах оторвать от нее глаз, даже такая страшная ночь не сломала ее, не разрушила ее очарования. Нэнси была одета очень строго – в черных джинсах и черной с белым блузке. Однако классические линии одежды только подчеркивали ее неизбывную женственность.

Внезапно минуту назад завязанный галстук начал сдавливать ему горло. Дон угрюмо буркнул:

– Доброе утро.

Нэнси вздрогнула от неожиданности и, оторвав глаза от жарившегося мяса, уставилась на него. Все самообладание и хладнокровие, вновь вернувшиеся к ней после многочасовых неустанных бдений этой ночи, вмиг испарились. Вновь ощутив его большие теплые руки на своих плечах, она покраснела.

– Д-доброе утро. – Не глядя на него, Нэнси жестом указала на приготовленную еду. – Надеюсь, вы не возражаете?

Возражаю? – насмешливо подумал он. Что за дьявол, естественно, против. Теперь каждый раз запах жареного бекона будет напоминать ему о ней.

– Не стоило беспокоиться, – сухо отозвался он. – Мы могли бы остановиться где-нибудь по пути и позавтракать.

Девушка пожала плечами.

– Мне не составило большого труда. Я все равно уже давно встала.

Он пытливо заглянул ей в глаза.

– Так и не смогли успокоиться?

В какой-то момент ей показалось, что его слова относятся к электрическому разряду, промелькнувшему между ними перед дверью спальни Труди. По сплетням, ходившим в департаменте, она знала, что у Конихана не возникало затруднений в общении с женщинами. Недаром у нее возникли сомнения в невинности его побуждений, когда тот притянул ее к себе. Их вчерашняя близость могла стать роковой для нее. Но по тяжелому взгляду детектива она поняла, что тот имел в виду маньяка.

– Частично, – честно призналась она. – Мне мерещились какие-то звуки и шорохи и казалось, что внизу кто-то ходит.

Если бы он поцеловал ее, у нее голова была бы занята только им.

Промелькнувшая шальная мысль ужалила его как оса. Нет, он не позволит ей свести себя с ума! Сжав губы, он отвернулся к холодильнику.

– На этот раз, что бы вы мне ни говорили, я поставлю жучок на линию «Криминальной хроники», – сказал он тоном, исключающим всякие возражения. – Этот паук затеял грязную игру, уверен, он скоро снова позвонит вам.

Единственно правильным решением было бы согласиться, закрыв глаза на то, что в целях самозащиты она предает репутацию программы. Но разве такое возможно?!

Аккуратно выложив бекон на бумажные тарелки, Нэнси выключила плиту и повернулась к Дональду.

– Нет. И на этот раз я против прослушивания.

Дон уставился на нее, не веря своим ушам. После последней ночи, воочию убедившись в ее испуге, он ожидал, что эта упрямица ухватится за любую соломинку, лишь бы отвести от себя опасность. Ну, это ни в какие ворота не лезет!

Но, взглянув на ее вздернутый подбородок, Конихан понял, что недооценивал свою подопечную. Выругавшись про себя, он с нескрываемой злостью посмотрел ей в глаза.

– Надо ли мне напоминать вам, леди, что прошлой ночью преступник прогуливался под окнами вашего дома? – сорвался он. – Черт возьми, неужели до вас еще не дошла степень серьезности нависшей над вами опасности? Неужели вы поверите, что он не шутит, только когда его руки окажутся на вашей нежной шейке?

Нэнси побледнела, ее затошнило, но она не уступила.

– Нет, конечно нет. Но все равно не имею права пойти на такое, Дон. Разве непонятно? Я обязана оберегать репутацию программы, а не разрушать ее. Если я позволю прослушивать линию и это каким-то образом всплывет на суде, никто никогда больше не станет доверять «Криминальной хронике».

– К черту «Криминальную хронику»! – разбушевался он, выйдя из себя. Он уже сыт по горло болтовней об этой программе и ее дурацкой репутации. – Подумайте о себе! Ведь вы же в опасности! Не кто-то, а именно вы.

– Но ведь радом со мной такой сильный и отважный детектив, который, я уверена, защитит меня.

Тон ее голоса был таким обыденным, а смысл слов простым, что он едва не подпрыгнул от злости. Дональд, заскрежетав зубами, уставился на нее. Его распирало от желания выкрикнуть, что он не супермен, что не имеет возможности находиться с ней рядом все двадцать четыре часа в сутки, что не в состоянии предугадать очередной ход этого дьявола-маньяка. Но, уже достаточно изучив ее, Конихан понял, что ничто не заставит ее изменить уже принятое решение. Чувствуя свое бессилие, он подошел к ней, собираясь, встряхнуть и призвать тем самым к благоразумию, но едва он коснулся ее плеч, как в нем что-то надломилось… Прежде чем Дон успел осознать свои действия, привлек Нэнси к груди и поймал губами ее рот.

И в следующее мгновение понял, что совершил непоправимую ошибку – она была такой сладостной, такой нежной! Как только он прильнул к ее губам, сердце его отчаянно забилось, голова пошла кругом, а остатки присутствовавшего еще у него здравого смысла вмиг улетучились. Такое можно лелеять лишь в мечтах! У него вырвался мучительный стон, он прижал ее к себе, совершенно потеряв голову.

Это произошло так быстро и неожиданно, что застало Нэнси врасплох. Она оказалась подхваченной водоворотом страсти, которая накрыла ее, как волна в море, растопив плоть. Голова закружилась, колени подогнулись, она почувствовала, что растворяется в давно забытом ощущении блаженства и не имеет сил сопротивляться. Более того, схватившись за лацканы пиджака Дона, она застонала, словно требуя большего…

Но когда он сильней обнял ее, все внезапно прекратилось. Перед глазами всплыло страшное воспоминание прошлого – грубые, безжалостные руки, причиняющие ей жестокую боль… Сладостное возбуждение резко сменилось паникой. Взвизгнув, она не ощущала уже ничего, кроме безумного страха, осознавая только, что массивное мужское тело прижимается к ней.

– Нет! – Охваченная ужасом, рыдая, она стала вырываться. – Нет! Прекратите! Отпустите меня!

Дон не успел и глазом моргнуть, как вместо нежной, трепещущей, податливой женщины почувствовал в руках исступленно царапающуюся дикую кошку.

– Что за черт! – выругался он, поймав у своего подбородка ее руку с выставленными ногтями. – Что с вами? – взревел он, встряхнув ее. – Успокойтесь! Что за дьявол вселился в вас?

Нэнси оцепенела, ее глаза наполнились всеохватывающим ужасом, когда вдруг увидела царапину на его щеке. Боже, что она наделала?

Содрогнувшись, девушка заморгала, чтобы подавить готовый пролиться поток горячих слез.

– Извините, – прошептала она. – Пожалуйста отпустите меня.

Дон застыл. Ее щеки пылали, плечи ссутулились, и медленные, крупные слезы как градинки сыпались из-под полусомкнутых ресниц. Увидев слезы, он проскрипел зубами. Неохотно он выпустил ее из своих объятий. Нэнси немного успокоилась лишь тогда, когда уже была на другом конце кухни.

Она испугалась его?!

Нет, не может быть, да он в жизни не обидит женщину! Но как бы там ни было, Конихан ясно видел ужас в ее глазах, когда она пыталась вырваться от него. Он нахмурился и шагнул к ней.

– Нэнси…

– Не приближайтесь ко мне!

Мольба, прошептанная ее дрожащими губами, ножом резанула ему по сердцу. Она действительно меня боится! – подумал он, ничего не понимая.

– Этого больше не повторится. Обещаю вам, – заверил ее Дональд, пряча руки за спину. – Но мне хотелось бы понять, что на вас нашло. Поверьте, я никогда не причиню вам зла.

Естественно, умом она сознавала это, но страх, живший у нее внутри, оказался намного сильней ее. Обняв себя за плечи, Нэнси отвернулась и слепо уставилась в окно.

– Мне… мне не нравится, когда… меня обнимают.

Окажись на ее месте любая другая женщина, он бы разозлился, но здесь что-то подсказывало ему, что это отнюдь не каприз.

– Я просто поцеловал вас, – тихо сказал он, внимательно глядя на нее. – И не принуждал ни к чему. Вы ведь тоже ответили на мой поцелуй.

Да, поцеловала и не отрицает этого. И в какой-то момент забыла обо всем на свете. Потом в нее вселился ужас, раздавивший ее, перехвативший дыхание.

– Я знаю. Это не из-за вас…

– Тогда что же произошло? Здесь никого нет, кроме вас и меня.

Она поморщилась, не желая продолжать разговор.

– Не все ли равно, – дерзко ответила Нэнси. – Забудьте. Уже поздно, мы можем опоздать на работу.

Дональд был не из тех, от кого можно легко отделаться. Встав на пороге кухни, он загородил ей дорогу.

– Вы должны мне открыться, Нэнси. И пока не сделаете этого, я не выпущу вас отсюда.

Сердце у нее тревожно кольнуло.

– Мне нечего вам сказать.

– Правда? Значит, вы всегда так реагируете на мужские поцелуи?

– Нет, я…

– А, стало быть, дело во мне. Так что же вас напугало в моем невинном желании поцеловать вас? В чем моя вина? Ну, давайте, Нэнси, я имею право знать. Ответьте мне!

– Меня изнасиловали!

Она не хотела говорить, но теперь, когда правда вышла наружу, ей не стоило скрывать всей истории. В отрывистых, бессвязных фразах девушки слились воедино и боль, и унижение, и злость, и неудовлетворенное чувство мести, охватившее ее, когда мерзавцу удалось уклониться от наказания.

– В Атланте… три года назад. Изнасиловали при свидании. Берт Стивенс. Мы вместе работали. Конечно, я сама виновата, нужно было получше узнать его, – говорила она онемевшими губами. – Все случилось так неожиданно быстро.

Она смотрела на Дона с таким смущением, словно чувствовала вину за ошибку суда. Так, значит, вот что! Какой-то подонок изнасиловал ее! Дон пришел в бешенство. Не удивительно, что она не назначала свиданий и держалась от всех на расстоянии. А теперь столкнулась с новыми актами насилия, которые вскрыли еще незарубцевавшиеся раны. Теперь все встало на свои места, и Дон отлично понял реакцию девушки.

– Извините. Если бы я только знал! Этого никогда не повторится.

Нэнси не сомневалась в искренности его слов. Да, такого больше не повторится, с грустью подумала она, подавляя готовые политься из глаз слезы. Женщина может доверять слову Дональда Конихана. Ну почему они не встретились раньше, до того как появился Берт Стивенс!