Текст книги "Принуждение к контакту"

Автор книги: Денис Бурмистров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Теперь два костра радовали глаз. В одном Ткачев поддерживал огонь, в другой Громов бросал сырые ветки и траву, кашляя от дыма и радостно смеясь.

Прошел час. Другой. Руслан уже начал нервничать, как услышал далекий стрекот вертолета.

– Рус, – предупреждающе воскликнул Илья, но Руслан лишь кивнул, мол, слышу. Он схватил приготовленную охапку веток и травы, разом кинул в костер. Еле успел отскочить, когда пламя рванулось пожирать добычу.

Шум вертолета шел верхами, отражаясь от деревьев. Приходилось напрягать слух, чтобы услышать биение лопастей. Но вертолет был, а значит, их ищут. Значит, должны заметить дым над лесом.

– Ай, – вдруг схватился за щеку ученый.

– Что такое?

– Не знаю… Искра попала, – Ткачев отнял ладонь, и Руслан увидел на его щеке красное пятно.

– Обожгла?

– Да непонятно… – Илья посмотрел на свою ладонь, поморщившись, потрогал лицо.

Что-то кольнуло пилота в макушку, словно разряд статического электричества. Кольнуло и тут же будто угольком прижгли, аж в глазах потемнело.

– Ох! – Громов замолотил ладонью по волосам, стараясь сбить обжигающую искру.

Что-то кольнуло в плечо, как и в первый раз, – удар тока и сильнейший жар.

Выругался Илья, отмахиваясь от чего-то.

Руслан отбежал от костра, потирая плечо. В воздух действительно поднималось много пепла и горящих чешуек от коры. Но помимо них – и пилот не сразу заметил – в воздухе кружил еле заметный пух. Легкий, похожий на тополиный, с длинными и тоненькими ворсинками, он, без всякого ветра, кружил над головой, медленно планировал вниз. Прямо на полянку с людьми.

«Жгучий пух»! Откуда он взялся?

Не мешкая и прикрывая голову руками, Громов бросился к извивающемуся под одеялом ученому. Крикнул:

– Хватайся за шею!

И сам схватил шипящего от боли друга, подставил ему спину. Когда руки Ткачева сцепились на груди, Руслан, пошатываясь, поднялся, взвалив на себя неожиданно тяжелое тело, потащил к лесу по уже хоженной тропинке.

– Это… «пух»? – выдыхая через каждый шаг Громова, прошипел на ухо Илья.

– Да, – выдохнул пилот, почти вползая на холм.

Пушинки теперь сыпались так часто, что напоминали снег. От них не спасали ни одежда, ни одеяла. Людей будто тыкали электрошокерами, не давая передохнуть.

С воплями боли они рухнули в кусты под осиной. Руслан тут же вскочил и за шиворот поволок ученого вглубь леса, под скрипучую охотничью вышку.

Жалобно трещали деревья, принимая на себя ожоги. Тряслась вода в болотце, будто желая вскипеть. Сквозь белое кружение хорошо были видны костры, все еще поднимающийся вверх дым.

Только вот вертолета больше слышно не было, сколько ни вслушивайся.

* * *

– Никогда не думал… что это так больно, – Руслан пожевал подорожник и приложил к распухшему плечу, размазывая зеленую кашицу по красной коже. – Сколько видел, но казалось просто безобидной причудой. И что, защитные костюмы от нее спасают?

– Спасают, – тихо ответил лежащий на подстилке из травы Илья. Он разглядывал небо среди качающихся ветвей, лицо было серого цвета.

– Ты точно себя нормально чувствуешь? – в который уже раз спросило у него Руслан.

– Точно. Растрясло просто.

Руслан с сомнением посмотрел на друга, на выпирающие желваки, на отсутствующий взгляд. Впрочем, тут не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы сложить дважды два, – не успевшие зажить раны на спине, поврежденная спина, ожоги и тряска на закорках у Громова не способствовали хорошему самочувствию. Вот и прихватило. Главное, чтобы это было временно и Илье не стало хуже.

– Что теперь? – спросил Илья, еле разжимая губы.

– Теперь? – Громов принялся натягивать куртку, шипя и извиваясь. – Ай, зараза! А что теперь? Надо думать, как дальше быть. Еды и воды больше нет. Да и лагерь наш, если честно, не самое приятное и удобно место для выживания.

– Что предлагаешь?

Руслан потер нос, бросил взгляд на вышку.

– Знаешь, тут неподалеку я видел какие-то строения, – сказал он. – Там могут быть нужные для нас вещи, медикаменты. Спички. Мы сможем опять развести огонь.

– Чтобы вновь прилетел этот пух?

– Думаешь, он на огонь прилетел?

– Не знаю.

– В любом случае, там есть крыша над головой, – закончил Громов. – Если придется ждать спасателей еще несколько дней, то это нелишнее.

Илья согнул руку и положил худую ладонь на лоб. Помассировал виски.

– Совсем хреново? – Руслан подошел поближе, присел на корточки возле лежащего Ткачева.

– Терпимо, – тихо сказал ученый, прикрывая веки. – Рус, ты сходи, а я пока тут полежу, очухаюсь.

– Что хоть болит?

– Спина, голова… Не знаю, все болит. Не трогай меня некоторое время, ладно?

– Да, конечно, – буркнул Громов. – Я тогда пока на разведку схожу.

Ткачев ничего не ответил.

Пилот сходил к брошенному лагерю, принес назад одеяла. Стряхнул с ворсистой ткани траву и мелкие веточки, накрыл Илью. Вновь вышел к холму, остановился на вершине.

Идти к домам, которые он вроде бы видел, или попробовать вытащить тот белый пакет, который все никак не выходит из головы? Труп возле него мог валяться по другой причине, необязательно из-за ловушки. К тому же можно попробовать зайти с другой стороны.

Решив попробовать разобраться с пакетом, а потом разузнать про дома, Громов направился по гребню холма в обход болота. По пути выломал длинную ветку, которой надеялся вытянуть пакет, не подходя к нему близко.

Он не успел дойти до ближайших деревьев, как вновь появилось чувство тревоги. Руслан остановился, несколько раз глубоко вдохнул, стараясь унять дрожь в груди. Это уже было как-то ненормально, он точно знал куда шел и что там увидит. Откуда тогда такая реакция?

Чем ближе Громов подходил к нужному месту, тем больше им овладевал безотчетный страх. Вытирая липкий пот и хватая воздух ртом, пилот дошел-таки до места, с которого был виден пакет.

Больше он не смог сделать ни шага. Просто стоял, смотрел на виднеющийся среди зеленой массы небольшой сверток и слушал, как клацают его зубы.

– Ну уж нет, – судорожно выдохнул Громов, бросил палку и поспешно сбежал по холму к болотцу.

Страх как рукой сняло, будто и не было ничего. Руслан остановился, оглянулся. Протяжно выдохнул, восстанавливая дыхание. Ну его к чертям, этот пакет! Что-то там неладно, теперь уж он был уверен. Однозначно лучше идти к домам.

8
Василий Гуреев, боец отряда особого назначения

Г. Искитим, Новосибирская область

14 июля 2016 года

Ватсон остановил машину в указанном Гуреевым переулке. Кроме водителя, остальные вышли на улицу, остановились возле витрины магазина дешевой одежды. Василий оценил нежелание Сан Саныча зря светить номера машины в квартале, где за каждым углом проворачивают темные делишки. Бывший фабричный район, застроенный душными общежитиями и казармами, примыкающими к заброшенным ныне корпусам цехов и мастерских, с неосвещенными дворами и закоулками, словно специально был создан для подпольного бизнеса. Здесь было легко прятать товар, легко уходить от погони, легко устраивать засады.

Если бы в свое время он не поступил в военное училище, то уже давно был бы поглощен теневым миром города. Крепкий и неглупый парень недолго остается не у дел в Искитиме. Хотя, наверное, до появления Зоны все было по-иному.

Сейчас они стояли напротив одной из известных Гурееву точек, где барыги со сталкерами крутили сделки с хабаром. Правда, Василий изначально указал на, пожалуй, одного из самых известных скупщиков в городе – хозяина «Радианта» по кличке Парфюмер, но Сан Саныч захотел начать с отдаленных мест. Выглядело разумно.

Поэтому они приехали сюда и остановились напротив парикмахерской со звучным названием «Аэлита». Здесь работал барыга Фома, на него часто указывали пойманные ооновцами сталкеры. При всех показаниях, взять его с поличным отчего-то не получалось ни у полиции, ни у прокуратуры. Сами же «голубые каски» вне подведомственной территории – Зоны и периметра – никакими полномочиями не обладали. И оставалось только что скрипеть зубами от бессилия и строчить докладные об очередном пойманном мародере.

Сан Саныч, выковыривая зубочисткой остатки обеда, разглядывал здание парикмахерской. «Аэлита» располагалась на первом этаже пятиэтажного общежития, возле нее всегда терлась местная гопота, благо крыльцо было удобным. Они же были гарантом того, что никто посторонний внутрь просто так не зайдет.

– Как хоть этот Фома выглядит? – скосил командир взгляд на Василия.

– Низенький, толстенький, лысенький, с лицом одессита, – ответил Гуреев. – Я его никогда не видел, но все сталкеры повторяют примерно схожее описание.

– Ну уже неплохо. Какие-то кодовые слова, пароли, явки имеются?

– Да нет. Хабар принимает почти в открытую, но никогда из рук в руки. Жадный и расчетливый.

– Ну так торговец, как иначе, – Сан Саныч щелчком отправил зубочистку к приоткрытому канализационному колодцу. – Ладно, нам с ним бабушкино наследство не делить. Про охрану известно чего?

– «Крыша» у него хорошая, потому в самом заведении вряд ли дежурит больше одного вышибалы. Фома все проблемы телефонным звонком решает. Ну и плюс еще эти, выкормыши диких улиц, – Гуреев подбородком указал на пьющую пиво молодежь.

– Откуда такая осведомленность? – поинтересовался командир.

Василий усмехнулся:

– Я же тут вырос. Есть у меня… кхм… пара товарищей, с которыми иной раз в бане пиво пьем. Так сказать, старые связи буйной молодости.

– Хорошо, – командир сделал для себя выводы, бросил коротко: – Аскет, Ватсон! Со мной. Василий, подежурь у машины, посторожи нашу лошадку…

– Я могу пойти с вами, – неожиданно для себя самого сказал Гуреев.

Командир группы повернулся к нему, криво улыбнулся, глядя в глаза:

– А можешь остаться в машине. Я посчитал, что это более важно.

– Но я…

– Василий, – в голосе Сан Саныча проскользнула грозовая нотка. – Не разочаровывай меня. Делай свою работу, а мы будем делать свою.

– Я могу помочь договориться с этими, на ступенях. Иначе они могут поднять шум, – резонно заметил Василий. Он сам не до конца понимал, зачем это делает, но инстинктивно чувствовал, что так правильно.

Сан Саныч переглянулся со своими бойцами, покачал головой. Взялся за дверную ручку, кинул через плечо:

– В бардачке журнал с кроссвордами, полистай пока, отвлекись. Идем, мужчины, пообщаемся с аборигенами.

Двери открылись и захлопнулись почти синхронно. Раздосадованный Гуреев мог лишь смотреть, как удаляются три чем-то внешне похожих человека, как надевают одинаковые бейсболки и поворачивают их козырьками назад. Он смотрел и видел перспективу. Василий точно не знал, кто эти ребята и действительно ли командира зовут Сан Санычем, но он мог дать руку на отсечение, что они не размениваются по мелочам и не гоняются за наркоманами по предзонью. Эти люди занимаются делом, настоящим и важным. Так почему бы не попробовать перебраться в их контору? А чтобы попасть к ним, лучше шанса не представится, чем показать себя в деле.

Только как себя покажешь, если тебя просто не принимают в расчет? Остается только сидеть и ждать. Как там говорил Марат? Судьба зовет?

Тем временем группа Сан Саныча пересекла улицу и подошла к парикмахерской. При их приближении сидящие на ступеньках подростки поднялись и сбились в кучку, презрительно выпячивая губы и демонстративно сплевывая под ноги мужчин. Для постороннего могло показаться, что пацаны стоят хаотично, но для Гуреева, чье детство и юность прошли на таких же улицах, схема была более чем очевидна. Ребята помоложе держались позади и чуть в стороне, готовые при необходимости сорваться и побежать с воплями прочь, предупреждая местных бандитов. Их прикрывали парни помощнее, держа руки в карманах. Гуреев мог поклясться, что сейчас пацаны потирают кастеты и ножи, примериваясь ударить побольнее. Самые старшие «держали базар» – разговаривали, выясняя намерения гостей, и диктовали приказы – нападать или разбегаться. Эти могли иметь и «ствол на кармане». И стоило Сан Санычу неверно повести себя с ними, сказать что-то не то, да или просто не так посмотреть, можно было забыть про Фому с артефактами и мечтать только о том, чтобы уйти отсюда на своих ногах.

Но вместе с тем Гурееву было интересно понаблюдать за этими заезжими спецами. Говорите, без меня справитесь? Ну-ну.

Сан Саныч что-то сказал, засунув руки в карманы и покачиваясь на пятках. От пацанов отделился один, самый старший на вид, с сигаретой в углу рта, и они с командиром отошли чуть в сторону. Сан Саныч что-то сказал парню, глядя в сторону, вытащил правую руку из кармана и что-то передал подростку. Тот быстро спрятал полученное, выплюнул окурок и свистнул своим. Под удивленным взглядом Гуреева шпана снялась со своих мест и убралась восвояси. Они еще уходили, когда группа Сан Саныча уже входила в парикмахерскую.

– Во дают! – восхитился Василий.

Двери за бойцами закрылись, и потянулись томительные минуты ожидания.

Гуреев сначала напряженно всматривался в стекла «Аэлиты», потом откинулся на спинку, думая о своем. Принялся выстукивать по стеклу навязчивую мелодию, вспомнившуюся не к месту. Потом, чтобы не задремать, решил выйти на улицу, постоять рядом с машиной.

Из маленького окошка на втором этаже, расположенного прямо над парикмахерской, вылезал полуголый мужик в клетчатых семейных трусах. Он завис, держась за раму, засучил ногами, пробуя нащупать край вывески. Но босые ступни скользили по пластику, вывеска прогибалась. Мужчина задергался, его тело начало вытягиваться, словно капля, и Гуреев понял, что беглец вот-вот спрыгнет.

Нужно быть совсем тупым, чтобы не сложить вместе приход в «Аэлиту» Сан Саныча с ребятами и этого странного типа. Поэтому Гуреев, не раздумывая, сорвался с места и побежал в сторону парикмахерской, отмахиваясь от гудящих машин. Он как раз успел поймать мужика, которой со звонким шлепком плюхнулся на бетон крыльца.

– Стоять! – привычно заревел Василий, прижимая трясущегося беглеца к стене. – Руки на стену!

Мужик, рыхлый и липкий от пота, от неожиданности взвизгнул, задергался сильнее.

– Стоять смирно, кому сказал! – хлопнул ему по затылку Гуреев.

– Э, олень! – раздался сзади возмущенный мужской голос. – Ты что за хер?

Прижимая барахтающегося беглеца к стене, Василий полуобернулся. К нему приближалось двое ребят, вылезших из видавшей виды «девятки». Одетые в спортивные костюмы и кепки-«хулиганки», движения резкие, дерганые. Один худой, с лицом наркомана и синими мешками под глазами, чем-то похожий на хорька. Второй – настоящий громила со свернутым на сторону носом и поломанными ушами. Должно быть, бойцы «крыши» Фомы.

– Отпусти его, – скомандовал громила.

– Ты чьих будешь, упырь? – поинтересовался худой.

– Отпусти, сука, – сипло вторил беглец.

Гуреев размышлял короткий миг. Он локтем ударил голого мужика в затылок, отчего тот с глухим звуком стукнулся о стену лбом и обмяк. Потом повернулся к бандитам и резко сунул руку за спину.

– Стоять, завалю! – оскалился Василий.

– Чего ты гонишь? – усмехнулся бугай. – Жить надоело?

Второй демонстративно сложил руки на груди, сделал небольшой шажок вперед.

– Стоять! – проревел Василий.

– А то что? – и сделал еще шажок.

Василий ударил ногой, целясь в пах. Носок ботинка врезался бандиту в промежность, и тот захрипел, опрокидываясь на бок. Его товарищ тут же прыгнул на ооновца, рассекая воздух стремительными ударами пудовых кулаков. Гуреев пропустил несколько ударов, отступил назад, закрывая голову. Нога провалилась в пустоту, и он покатился по ступеням вниз, жестко прикладываясь ребрами и локтями. Не дав ему передышки, сверху налетел бандит, втаптывая Василия в землю. Гуреев извернулся, рубанул каблуком по голени противника и тут же еще раз, в колено. Бандит зашипел, отскочил назад.

И тут же сложился от мощного удара в челюсть. В поле зрения Василия появился набыченный Аскет, который добавил поверженному бандиту ногой в лицо. Сильные руки помогли Гурееву встать, голос Сан Саныча ехидно заметил:

– Отдохнуть прилег?

– Я… – покачал головой Василий, потом махнул в сторону голого мужика, которого Ватсон прижимал коленом к земле. – Вон, поймал.

– Ага, или он тебя, – ответил командир. – Я тебе что сказал делать?

Гуреев лишь сплюнул кровью, утерев рот рукавом.

– Аскет, хватит несчастного плющить. Помоги Ватсону, хватайте нудиста и в машину. Вася, водить умеешь?

– Умею, – буркнул ооновец.

– Да не дуйся! – хлопнул его по плечу Сан Саныч. – Ты молодец, вовремя появился. Пока мы там всю цирюльню по кирпичу разносили, этот за коврик нырнул – и на второй этаж. Кто ж знал-то… Бойцы, хорош копаться! Сейчас гангстеры понаедут, будут мешать диалогу!

Аскет и Ватсон волоком проволокли стонущего мужика к машине, без лишних слов закинули его в багажник.

– Ну, герой, теперь покажи-ка нам место, где можно пообщаться без свидетелей, – сказа Гурееву Сан Саныч.

– Кафе? – не сразу сообразил Василий.

– Боюсь, в кафе не оценят наши методы беседы, – усмехнулся Сан Саныч. – Да и наша свинка визжать будет очень громко. Ну ты понял?

Гуреев понял. И нервно сглотнул.

9
Руслан Громов, пилот спасательного вертолета

Новосибирская аномальная Зона

12 июля 2016 года

По высокой траве бегали невидимки, словно играли в чехарду. Длинные стебли гнулись по направлению движения и вновь выпрямлялись, недовольно покачиваясь. Со стороны казалось, словно кто-то огромный водит палкой по зеленому морю заросшего поля, вырисовывая зигзаги и круги.

Руслан, затаив дыхание, наблюдал за происходящим, выглядывая из-за покосившейся березы. Перед ним простиралось неширокое поле, поросшее нежно-зеленой травой с торчащими тут и там желтыми цветками. Оно окружало приземистый бревенчатый дом, крышу которого заметил с вышки Громов. К дому примыкала небольшая сараюшка, собранная из досок и обшитая фанерными листами, такими же, как и стенки вышки. Дверь сарая от времени перекосилась и съехала в сторону, приоткрыв небольшую щель вовнутрь.

Невидимки пронеслись мимо убежища пилота, шурша по траве, и тот неосознанно вжал голову в плечи.

Возвращаться ни с чем? За последние часы вертолет больше не появлялся, значит, нужны еда и вода, чтобы продержаться еще какое-то время. К тому же Руслана серьезно беспокоило здоровье Ткачева, тому явно стало хуже. И подорожниками тут делу не поможешь.

Громов невесело усмехнулся собственным мыслям. А чем тут можно помочь? Надеяться, что удастся найти антибиотики и обезболивающее? Ладно если бы они потерпели крушение в «третьем кольце», которое образовалось в прошлом году, но здесь, в самом сердце, необитаемом с 72 года… Нет, это вряд ли.

И все же попробовать стоило.

Только вот как пройти к дому, минуя это странное явление?

Громов прокрался чуть ближе к полю, не выпуская из поля зрения движущиеся по траве волны. Привстал на трухлявый пенек, вытянув шею и держась за молодую ольху.

По полю двигалась не одна, а несколько аномалий. Руслан насчитал по меньшей мере три разных движущихся рисунка. Вселяло надежду, что трава оставалась нетронутой, ее не выдирало и не срезало верхушки. Можно предположить, что явление неопасно, по крайней мере, если целенаправленно не лезть под его действие. Осталось решить стоит ли ползти, прижимаясь к земле и пропуская невидимок над головой, или можно попробовать пробежать напролом, выждав момент.

– Бегать по Зоне? Ну-ну, – с сарказмом покачал головой Громов.

И, тем не менее, второй способ казался менее нервным и, если честно, более безопасным. Руслан боялся, что у него не хватит выдержки спокойно ползти, когда над ним нечто неведомое будет крутить свои хороводы.

Но проверить не помешает.

Руслан повертел головой в поисках подходящей палки или камня. На глаза попался небольшой обломок упавшего дерева, сухой, с кусками бугристой коры. Пилот взвесил находку в руке, примерился и, когда невидимка чертил очередной круг неподалеку, метнул обломок в поле.

Деревяшка пролетела по дуге и с хрустом ухнула в траву.

Громов жадно вперил взгляд в аномалии, но те никак не отреагировали на упавшую палку, занятые одним им понятным делом.

Приободрившись, Руслан выпрямился и вышел на край поля, сжимая в руке топорик. Взглядом обозначил себе дорогу к дому, подмечая, что густая трава доходит ему почти до груди. Выждал, пока невидимки унесутся максимально далеко, и, что есть силы, рванул через поле.

В ушах свистел ветер, трава превратилась в жесткие розги, хлещущие по лицу и рукам. Впереди раскачивалась крыша дома, вырастая и заполняя небо.

Под левой ногой неожиданно образовалась пустота, ступня провалилась в старую кротовью нору. Громов охнул, заваливаясь всем телом вперед и в последний момент закрывая лицо от острых огрызков сухих стеблей.

– Твою ж мать! – зарычал сквозь зубы пилот, ощущая острое покалывание в подвернутой лодыжке. Он оттолкнулся от мягкой, густо пахнущей земли, высвободил ногу и на карачках пополз вперед, головой раздвигая траву. Ему казалось, что незримые танцоры вот-вот заметят его, настигнут и утащат за собой. Поэтому ладоней и коленей Руслан не жалел, следя лишь за тем, чтобы не обронить мешающийся топор.

Бревенчатая стена выскочила неожиданно, звонко хлопнув пилота по лбу. Громов, громок сопя, подтянул ноги. Хватаясь за выступы, поднялся на ноги.

– Фу, – выдохнул он, вытирая лицо ладонью.

Возле дома пахло сыростью и гнилью. Почерневшие бревна сруба, проложенные паклей, подпирали лохматую крышу, поросшую травой и мхом. Узкие окна с настолько грязными стеклами, что это делало их непрозрачными. Невысокое крыльцо заросло травой, потемневшее дерево просело под собственным весом.

Руслан неторопливо прошелся вдоль стенки, касаясь ладонью шершавых бревен, переступил развалившуюся скамейку и остановился перед входом в дом. Тут же, в двух шагах, располагался сарайчик, но выглядел он настолько плохо, что вообще было непонятно, как еще не развалился. Стенки осели, как кривые ноги штангиста, крыша провалилась внутрь, выдавив наружу двери.

Если в сарае когда-то и было что-то ценное, то теперь оно лежало похороненное под грудой трухлявых досок.

– Эй, – несмело произнес Громов, держа руку на топоре. – Есть тут кто?

В ответ лишь шелест невидимок по траве.

– Я захожу.

Руслан осмотрел ветхую дверь на массивных кованых петлях, взялся за неровное металлическое кольцо, служащее ручкой. Потянул. Дверь неохотно вылезла из проема, цепляя размоченными краями за косяк и скребя нижним краем по земле. Громову пришлось пару раз дернуть, разворачивая заржавевшие петли в нужную сторону.

Из темного предбанника пахнуло затхлостью и старостью, а также еще чем-то незнакомым, неприятным. На пол полетели высохшие веники из травяных сборов. Падая, они рассыпались в труху. В узкой полоске света Руслан увидел короткую прихожую и проход в дом с низкой притолокой. На деревянном полу валялись загнутые от времени кирзовые ботинки и дырявый ватник с торчащей из прорех желтой набивкой.

На всякий случай оглянувшись, Громов пригнул голову и шагнул внутрь, выставив перед собой руку.

Маленькая темная комната с низким потолком и застоявшимся воздухом. Почти никакой мебели, лишь стол с двумя пеньками вместо табуретов, грубо сбитые полки в углу, укрытые дырявой занавеской. На столе – почерневшая тарелка с бурыми комьями внутри, такая же жестяная кружка, поросшая паутиной. Мятые цилиндры папиросных окурков в низкой консервной банке, коробок спичек. У дальней стены – холщовый мешок с торчащими сквозь ткань засохшими ростками картошки. Из толстого слоя пыли торчит ржавая дверная ручка – вход в подпол.

Левый дальний угол комнаты отгорожен шторой на толстых кольцах, сквозь которые продета проволока. Проволока прогнулась под грузом, ткань открыла часть простой деревянной кровати.

И чью-то ногу в сапоге.

Руслан сделал шаг и чуть было не отпрыгнул – пол почти без сопротивления продавился вниз, словно был картонным. Судя по всему, доски подточила исходящая из земляного подпола сырость. Чтобы не провалиться, хотя вряд ли здесь глубоко, необходимо нащупать лаги и ступать по ним.

У Громова не ушло много времени, чтобы определить нахождение несущих бревен. Они располагались не слишком широко, по ним относительно комфортно можно передвигаться.

Шаг за шагом, пилот приблизился к шторе. Зачем-то отметил, что человек на кровати должен быть крупным – размер сапога вполне мог быть сорок пятым. Старый такой солдатский сапог, с блестящими точками гвоздиков и стоптанным каблуком.

Громов топором отодвинул штору в сторону.

Проволока сухо лопнула, и пыльная ткань, гремя кольцами, накрыла пилота. От неожиданности Руслан отступил назад, крепко матерясь, и не попал на лаг. Доски под ногами опасно прогнулись, изгибаясь дугой. Пилот замер, укрытый разъезжающейся тряпкой, аккуратно перенес вес тела. И уже потом, сбросив под ноги штору, брезгливо отряхнулся. Повернулся к кровати, вытирая лицо.

На кровати полулежал мужчина. Одетый в ватные штаны и вязаную водолазку, с косматой бородой и густыми кудрявыми волосами, он был весь серо-синего цвета. Одна нога, с завернутой до колена штаниной и без сапога, неестественно свисала вниз, в районе голени загибалась под кровать, будто пластилиновая. Приглядевшись, Громов понял, что и само тело выглядело странным, каким-то оплывшим, потерявшим формы. Голова мертвеца опущена, в рот с такими же серо-синими зубами вставлен ствол охотничьей двустволки. Приклад и цевье почти сгнили, палец правой руки лежал на курке. Левая рука что-то сжимала в кулаке. Рядом с ней тускло блестели два латунных капсюля от патронов двенадцатого калибра.

«Вот и хозяин вышки нашелся», – подумал Громов.

Мертвецов Руслан не боялся, насмотрелся за свою жизнь и на утопленников, и на «горелых», и на расчлененку. Но с этим трупом было что-то не так, как-то хорошо он сохранился за столько лет. Не мумифицировался, не сгнил. И умер непонятно от чего – затылок на месте, а значит, мозги себе вышибить не смог или не успел. Нога еще эта, лежит словно без костей.

Стоп! А ну-ка…

Громов наклонился и потыкал пальцем в колено мертвеца. Палец мягко отпружинил, будто нога была сделана из плотной резины.

– Ох ты черт! – Руслан потрясенно покачал головой, убирая руку.

Он как-то возил нескольких несчастных с подобными симптомами. Так изменить тело мог только коллоидный газ, отвратительная ловушка, именуемая «ведьминым студнем». Если вовремя не ампутировать пораженную конечность, то вскоре все тело превращалось в холодное желе, в однородную студенистую массу.

Судя по всему, этот бедолага где-то вляпался в такую ловушку, успел добраться до этого домика. Руслан представил себе, как охотник вваливается в дом, заползает на кровать. Как скидывает сапог и пытается понять, что с ним происходит. Как жуткая зараза поднимается от ноги все выше и выше, причиняя мучительную боль. Как, неспособный больше терпеть, мужчина в отчаянии вставляет оружие в рот и хочет нажать на курок. Но пальцы уже не слушаются, они как резиновые «червячки». Потом тяжелое удушье, сердце расплавляется, смешиваясь с однородной массой. Наступает смерть.

– Надо бы похоронить тебя по-людски, – сочувственно сказал Громов. – Но пока, извини, я тут похозяйничаю.

Пилот засунул топор за пояс, похлопал мертвеца по карманам. Пусто. Не сдержался, вынул из пластичных пальцев ружье, повертел.

Нет уж, оружие в таком состоянии опаснее для стрелка, чем для цели, – в струпьях ржавчины, с болтающимся механизмом и крошащимся металлом. И главное, что к нему нет патронов, а если бы и были, то все равно здесь нет тех, на кого можно было бы охотиться.

Внимание Руслана привлекла правая рука, сжатая в кулак. Из нее торчали какие-то черные острые иголки, похожие на слюду. Громов двумя пальцами вытянул одну.

На его ладони лежала черная булавка, похожая на сильно вытянутую стеклянную запятую. Громов уже видел такие по телевизору, но вживую не сталкивался.

Он взял булавку в пальцы и сильно сжал обманчиво хрупкую головку. Та тут же отозвалась, заиграла красным и зеленым цветом, мерцая с определенным ритмом. Через пару секунд мерцание закончилось, булавка погасла.

«Черные брызги», довольно распространенный аномальный материал в Зоне. Предполагалось, что их мерцание имеет некий смысл, но, пока ученые строили догадки, модники украшали ими свои наряды.

– Надо Илье показать, пусть подивится, – буркнул Руслан, убирая артефакт в нагрудный карман. Потом он повернулся и запрыгал по лагам к полкам у дальней стены, ощущая, как неприятно трясется весь дом. По пути взял со стола коробок спичек, сунул в карман.

На полках из неровно отпиленных грубых досок оказалось удручающе пусто. На самой верхней лежала невесть откуда взявшаяся ржавая подкова, так и не принесшая хозяину счастья. На двух средних одиноко стояли жестяные банки из-под кофейного напитка. В одной обнаружилась пакля, в другой – застывшее машинное масло на донышке. Лишь на самой нижней полке Руслан нашел пустую солдатскую флягу в брезентовом чехле и две закрытые консервные банки с содранными наклейками.

Громов прицепил флягу к поясу, банки рассовал в карманы летного комбинезона. Еще раз осмотрел полки, для верности проводя рукой, но ничего нового не нашел.

Глупо было надеяться на то, что в этом старой доме, забытом в центре Зоны, может найтись что-то нужное и полезное. Быть может, в сарае?

Лаг под ногами громко хрустнул, вверх взвился клуб пыли и щепок. Руслан только охнул, проваливаясь вниз. Каким-то неведомым образом успел ухватиться за подоконник, плюхнулся на задницу возле стены.

В полу образовалась глубокая вмятина, которая на глазах превращалась в дыру. Доски пола сначала треснули пополам, потом, увлекаемые бревном, посыпались вниз, в подпол.

Там, в ловушке из песчаных стен, клубился зеленоватый дым, вытягивая вверх прозрачные язычки, словно актиния.

«Ведьмин студень»! Целый подвал!

У Громова от ужаса перехватило дыхание. Он вжался в стену, распластавшись по ней.

Поломанные доски пола покачнулись и съехали вниз, теряя формы и растекаясь синими лужицами. Рухнула вторая половина лага, выдергивая из стены нижнее бревно. Дом протяжно застонал, перекашиваясь и медленно проседая.

Начал проваливаться пол возле двери, со скрипом поползла кровать с мертвецом.

Руслан, словно загнанный в угол кролик, прыгнул вперед, перелетая расширяющуюся дыру. Клацнул зубами, ударяясь всем телом. Извернулся, ужом скользнул вперед, ощущая как за ним проваливается пол. Выпрыгнул в прихожую, снеся плечом косяк.

Быстрее! Уже виден дневной свет!

Пулей вылетел из дома, который, как домик из спичек, рассыпался, грохоча бревнами и стреляя щепками. Дальняя часть вместе с крышей уже завалилась внутрь, сгинув в объятиях ловушки, другая навалилась на останки сарая, окончательно складывая их.

Пилот стоял с широко открытыми глазами и нервно сглатывал слюну. Потом, удостоверившись, что зеленая дрянь не ползет за ним из развалин, упал на колени, обхватил голову руками и уткнулся лбом в холодную землю.