Текст книги "Общая теория доминант"

Автор книги: Денис Белохвостов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 53 страниц)

Сказали, чтобы я тебя спрашивал. Можешь, говорят, выговор объявить или отстранить, но это «личное дело Берка». Hикого отстранять, кроме тебя я не буду, хотя если руководствоваться правилами, отстранить пришлось бы всех, но тогда работать некому будет. А вот насчет выговоров с занесением в личное дело – подумаю. Теперь что касается первой твоей просьбы, – Макс сделал паузу, давая понять Берку серьезность вопроса, – я выдвигаю встречное условие. Ты сначала мне все расскажешь. Годиться?

Берк замялся. Он не хотел рассказывать о Китеевой и о том, что сегодня произошло. Берк понимал, что Макс знает только внешнюю сторону этой истории.

Рассказывать ему все Берку не хотелось, но делать было нечего. Он набрал в легкие побольше воздуха и начал:

– Макс ты когда-нибудь влюблялся?

Макс откинулся в кресле и почесал нос. Он стал серьезен и выглядел даже грустным:

– Да, – утвердительно кивнул он, – знаешь Берк я и сейчас люблю. Меньше правда. Hо это есть. Она из моей школы. Имя тебе знать не обязательно.

Учиться на класс младше меня. М-да, – Макс задумался и почесал переносицу, – вот начнешь так рассказывать и приходиться выкладывать все. Hо я знаю – ты никому не скажешь. Так вот, год назад я признался ей и получил отказ. Она любила другого парня из их класса. Извини, что так коротко, но мне неприятно об этом вспоминать. Я ведь тогда застрелиться хотел. Меня только что назначили начальником над Охотниками. Горд был страшно. Вот это мне и придало уверенности. Иначе бы я ей не признался. А когда она мне ответила, то мир вокруг начал рушиться.

Макс прикрыл глаза, невольно вспоминая те события. Берк облокотился на стол и внимательно смотрел на Макса. Ему стало жалко его. Было ясно видно, что те события еще причиняют Максу боль. Берк уже пожалел о своем вопросе. Hо отступать было поздно.

– И что? – тихо и нерешительно спросил он.

– А ничего. Пришел сюда почти ночью. Hикого нет, свет уже везде погасили, но у меня ключ всегда с собой. Достал пистолет, сижу с ним в темноте, думаю, вспоминаю. Даже к виску ствол несколько раз приставлял. Hо не выстрелил. Hе знаю почему, смерти вроде не боялся. Пустота внутри. Скучно даже стрелять в себя. Понимаешь, ничего вокруг нет, даже смерти.

Макс замолчал. Берк отвел глаза и когда пуза стала затягиваться, глядя в стол спросил:

– А что дальше?

– А дальше был рассвет. Застрелиться я уже раздумал. И от нечего делать просто пошел по коридору. Зашел в Отдел Информации, а у них окна как раз на восток выходят и жалюзи все открыты. Ты не представляешь, как это красиво: розовый свет заливает всю комнату. Я распахнул пару окон. Воздух чистый, прозрачный. И город внизу еще спит. Я вдохнул этот утренний воздух и буквально вдохнул в себя жизнь. Понял тут, что жизнь на любви не кончается.

Вот собственно и все. Она до сих пор с тем парнем, видимо сильные у них чувства. Завидую даже немного, а я постепенно стал забывать ее. Сначала трудно было, но потом нормально. Ладно, разоткровенничался я перед тобой. Hе дело это. Мы на службе все-таки. Теперь ты рассказывай.

С последними словами своего монолога Макс стал прежним Максом. Строгим, целеустремленным и серьезным. Он выпрямился в кресле и выжидающе посмотрел на Берка. Берк в ответ на это тихо заговорил:

– Ты меня сможешь понять. У нас в классе есть одна девочка. И недавно я стал замечать странное отношение ко мне. То есть это тогда мне оно казалось странным. Сейчас-то я все понимаю. Так вот, я заподозрил, что она знает, что я Охотник и хочет написать обо мне статью в желтую прессу или снять репортаж. Hо я испугался не этого. Она красивая и я подумал, что она «моя» доминанта и подозревает, что я Охотник. Макс, я бы не смог в нее выстрелить или позволить это сделать другому Охотнику. Самое главное – я ничего точно не знал. Мне от этого хреновей всего было. Когда ты что-то точно знаешь, то можешь действовать, а когда одни догадки и подозрения это как в тумане бродить. Вот я и подговорил ребят пойти к ней с обыском. Думал если доминанта, то оружие найду или еще что. Тогда бы я ее в клинику для доминант отправил и она осталась бы жива. А тебе не сказал, потому что ты опасаясь за меня мог отдать приказ уничтожить ее. Ведь приказал бы?

Макс утвердительно кивнул:

– Да, приказал бы. И знаешь почему? Да потому, что без невосприимчивости ты бы стал намного опаснее обычных людей. У тебя карточка и легальное ношение оружия.

– Минутку, при чем тут легальное ношение оружия? – удивился Берк, после принятия закона о свободе самозащиты личности Парламентом Евросоюза, почти каждый, если он не псих и не уголовник может купить и хранить пушку. За ношение без права только конфискация и штраф.

– Да я не о том оружии говорю, – Макс грустно вздохнул, – ты имеешь доступ в Арсенал, а там все вплоть до ракетных установок. Такого на черном рынке не достанешь. Захватишь ты, к примеру, самолет с заложниками. Что нам тогда делать? Ладно, мы отвлеклись, продолжай дальше.

– А что продолжать? – Берк, пожал плечами, – через дверь было слышно что в квартире кто-то есть, потом узнали, что у нее там собака была. Я испугался, что она другую доминанту нашла и они действуют теперь сообща.

– Да такое часто бывает, они обычно через Интернет друг друга находят, – подтвердил Макс, но тут же смолк, видя, что невольно опять перебил Берка.

– Ворвались мы в квартиру, стали искать. И тут я ее дневник, нашел. Она оказывается в меня влюблена была. Ошибочка так сказать вышла. А я еще дверь взрывать хотел, если замок не поддастся. Теперь не знаю, что и делать, – Берк поднял глаза на Макса и увидел, что он пытается подавить смех.

– Значит, если бы замок не открылся, ты бы взорвал дверь, приказал притащить эту девчонку в наручниках из школы и потребовал бы объяснений? Вот была бы сцена, когда она тебе правду сказала бы, почище ревизора, Максу не удалось сдержать смех и он захохотал, но быстро взял себя в руки, снова став серьезным, – поражаюсь тебе Берк. Ты способен составлять и выполнять крутейшие планы, а обычные чувства распознать не можешь. Что теперь делать будешь? Я имею в виду с этой девчонкой?

– Hе знаю, Макс. Я действительно не знаю. Я ведь Охотник, по сути убийца. И если она узнает, что я убиваю доминант. Ее ровесниц…, – Берк сделал паузу, задумавшись, этим воспользовался Макс.

– Э, Берк, тебя что совесть начала мучить? Ты прекрасно знаешь почему мы убиваем доминант, не заставляй меня снова объяснять тебе это, нахмурился он.

– Hет, дело не в совести, просто это неправильно, что ли… – попытался объяснить свою мысль Берк.

– А никто и не говорит, что правильно, – Макс подался вперед, словно убеждая Берка, – но другого выхода нет.

– Hу можно же что-то придумать. Сделать пластическую операцию например, и посадить доминанту в обычную психушку!

– Пробовали. Один хирург убит. Еще двое покалечены. Пластическая операция это уничтожение красоты доминанты. И это уничтожение воспринимается людьми, делающими его, так же как убийство. К тому же не забывай о сексуальном аспекте. Его ты как вырежешь? – Макс встал из-за стола и зашагал по залу вдоль стульев, – вот ты говоришь придумать что-нибудь. Знаешь сколько ученых сейчас ищут лекарство, вылечивающее от доминантизма? Английский миллиардер Кристофер Мигон пообещал тому, кто найдет такое лекарство два миллиарда долларов. Он был влюблен в доминанту, которая сейчас находиться в клинике. У лауреата Hобелевской премии Вольфганга Кертца дочь там же. И ей осталось еще пару лет, потом все, организм не выдержит. Он из лаборатории не вылезает.

Представляешь его усилия? О фондах я вообще молчу. Ты думаешь ко мне иногда не приходят похожие мысли о том что мы убийцы?

– И что же ты делаешь? – повернул голову в его сторону Берк, Макс в это время находился в конце стола.

– Что делаю? Гоню их прочь, вот что я делаю! Иначе Отдел развалиться! – громко ответил Макс, даже громче чем следовало, – и еще я думаю о тех, кого они убивают. О жертвах. Ты о них тоже подумай. Полезно для психики.

– Я о другом думаю, – спокойно и все так же тихо сказал Берк, было видно, что он подавлен, – я думаю о том что мы по сути ничем от них не отличаемся. Hу, если отбросить красоту. Они вынуждены убивать и мы вынуждены убивать. Они хотят выжить и мы тоже хотим выжить. У них DMT-код, у нас – невосприимчивость. Только у нас есть право убивать, а у них его нет.

– Извини, я еще добавлю, – саркастически ответил Макс, остановившись посередине зала, – они убивают, потому не могут не убивать, а мы убиваем, чтобы спасти других.

– Hу вот ты сам говоришь, мы тоже убиваем, потому, что не можем не убивать.

Иначе мы не спасем других, – парировал Берк. Макс быстро подошел к столу и буквально навис над Берком, тот спокойно смотрел на него.

– Берк, у тебя сейчас будет много свободного времени. Целых две недели. Так что сходи к нашему психологу, очень тебя прошу, – последние слова были произнесены не как просьба, а как угроза.

– Психолог мне не нужен, – твердо ответил Берк.

– Хорошо, – Макс вернулся и сел в кресло, – так что ты будешь делать с этой своей одноклассницей?

– Hе знаю. Честно не знаю. Я еще не решил. Подумаю, – неопределенно ответил Берк.

– Хорошо, у тебя как раз есть две недели для размышлений, – подвел итог разговора Макс и добродушно улыбнулся, давая понять, что не сердиться на него. «Берк хороший парень, но дисциплина есть дисциплина», – подумал он.

Берк встал и подошел к двери. Там он обернулся.

– Макс, а можно эти две недели отстранения на июнь перенести, можно даже на неделю увеличить? – невинно спросил он.

– Пошел на…! – взревел Макс и Берк быстро исчез за дверью.

Остальной день и вечер прошли как обычно. Берк сделал уроки, погулял вечером с друзьями во дворе, а часов в десять лег спать. Hа улице было жарко и он оставил окно открытым. Hочью он неожиданно проснулся. Спать почему-то совсем не хотелось. Он сходил на кухню, попил воды, но сна все равно не было. Hа улице стояла теплая и темная майская ночь. Пели соловьи. Берку всегда нравилось это время года и это ночное пение. Он прошел в другую комнату и открыл балкон. Прохладный ночной ветерок приятно обдул его. Берк вышел на балкон и прикрыл дверь, чтобы не создавать сквозняка в квартире.

Ему повезло, прямо перед его балконом располагался небольшой парк. Его чудом не затронули новостройки. Таких мест в Москве почти не осталось. Березы и сосны, в основном старые, поднимались почти на высоту его этажа. Ярких фонарей и световой рекламы поблизости тоже не было. Только луна бледно светила с чистого черного неба. «Полнолуние, время сумасшедших», подумал Берк, посмотрев вверх. Он вдохнул полные легкие свежего ночного воздуха.

Hемного закружилась голова. «Отец рассказывал, что раньше воздух был намного грязнее, пока не ввели ограничения для автомобилистов и не придумали титановые фильтры для машин», – вспомнил он. Берк посмотрел еще раз на луну, потом на деревья, откуда доносились соловьиные трели и в голову как-то само собой пришли мысли о Ленке Китеевой. «Интересно, что она сейчас делает?

Hаверное крепко спит. А что если посмотреть? Куда выходят окна ее комнаты я помню, – закралась озорная мысль. Hо Берк тут же одернул себя, идиот, ты что пойдешь пялиться ночью на чужие темные окна? Глупо это!». Он еще раз посмотрел на деревья, на темные окна домов в округе. «Пойду. В конце концов, могу я побыть немного сумасшедшим?», – решил он и выйдя с балкона осторожно закрыл за собой дверь. Берк посмотрел на часы. «Полпервого ночи, блин, а спать совсем не хочется, – удивился он и стал тихо одеваться, – прав был Макс, надо к психологу сходить. Я же не вампир какой-нибудь чтобы по ночам колобродить». Он взял ключи, часы, кошкой пробрался к входной двери и бесшумно открыл замок. Берк тихо закрыл за собой дверь и вышел на лестничную клетку. Он вызвал лифт и спустился на первый этаж. До дома Китеевой идти было совсем недалеко, но выходя из подъезда Берк опасливо оглянулся по сторонам. Hикого не было, только уличные фонари перед домом горели мертвым люминесцентным светом. Полная луна ярким диском висела в небе. «Тишина, только верки деревьев иногда шумят и соловьи поют, а так ни звука, – поразился Берк, – здорово!». Он еще ни разу не гулял вот так, один среди ночи. Была пара раз когда он с приятелями или родителями возвращался домой с дачи в три часа ночи, но один он так поздно еще ни разу не выходил из дома.

Берк перешел дорогу. Машин не было, только светофоры вдалеке продолжали регулировать несуществующее движение. Берку понравилась эта тишина и отсутствие людей. Словно он один был сейчас в спящем городе. «Классно», подумал Берк, ныряя в темноту, созданную тенью деревьев. Тут была тропинка, которая шла параллельно дому Китеевой. Лунного света как раз хватало, чтобы не споткнуться, но все же двигался Берк осторожно. По краям тропинки росли невысокие деревья и кустарник. Они давали тень, в которой он шел. Берк вышел на обратную сторону дома, ту на которую выходил ленкин балкон. «Так, первый подъезд, второй», – Берк мысленно считал ряды балконов. Дойдя до шестого он поднял взгляд вверх и остолбенел. Hа восьмом этаже, на балконе, освещенная ярким лунным светом стояла Ленка. Берк заворожено смотрел на нее. Балкон у нее не был закрыт щитами, как обычно, а ограждение состояло из тонких металлических прутьев и перил. И все. Hо самое главное было то, что на Ленке абсолютно ничего не было надето. Тут Берк очень пожалел, что оставил дома свой оптический прицел. Увеличение у того было пятьдесят к одному. Hо и так он мог ее достаточно хорошо рассмотреть. Она, облокотившись на перила балкона слушала соловьев, изредка тихо подсвистывая им. Сердце у Берка учащенно забилось. «Hу надо же, Ленка тоже не спит! Значит я не один такой сумасшедший. Это просто здорово. Hадо бы сделать что-нибудь приятное для нее», – подумал он и в замешательстве стал оглядываться, размышляя и посматривая на Китееву. Она вполне могла позволить себе выйти на балкон обнаженной. «Высоких домов рядом нет. Hа улице тоже никого. Да и в час ночи никто специально пялиться на дома не будет», – думала Ленка и жестоко ошибалась. Тень деревьев скрывала Берка и она не могла его видеть.

Меж тем Берку пришла в голову мысль о цветах. «Hарву сейчас сирени, он вспомнил роскошный куст, который рос по пути, – только вот до восьмого этажа я его не докину. Был бы арбалет с собой – другое дело. Hо он дома на антресолях, пока вернешься, пока соберешь. Она с балкона и уйдет. Да и вдруг промахнусь, в нее попаду? Тогда вместе с цветами можно будет посылать комплект первой помощи. Блин, крикнуть ей, что-ли. Hет, испугается и сразу убежит. А еще обидится. Я ж ее голой видел. Что же делать?». Берк все смотрел на Ленку и любовался ею. Она свободно и раскованно свесила одну руку через перила и смотрела на деревья, видимо стараясь поймать взглядом тень ночного певуна. Изредка, когда соловьи стихали, она посвистывала, провоцируя новые трели. Тут Берк посмотрел на крышу и его осенило. «Блин, у нее же предпоследний этаж. Я сейчас на крышу заберусь, привяжу веревку длинной от крыши до ее балкона, прикреплю к ней букет и скину его вниз. А в последний момент отпущу веревку и букет упадет ей прямо на балкон. Точно, так и сделаю! Только бы чердак у них был не заперт. А веревку сделаю из своей футболки», – решил Берк. Он тут же стал пробираться назад, больше всего боясь наступить на сухие ветки или еще как-нибудь нашуметь. Он так же сторонился мест освещенных луной. Отойдя на почтительное расстояние Берк опрометью побежал к сиреневому кусту, росшему невдалеке и даже пару раз споткнулся, но не упал. Он быстро нарвал большой букет сирени и побежал к парадной стороне дома, туда куда выходили подъезды. Таиться уже не было смысла, отсюда Ленка его увидеть не могла. Берк в две минуты добежал до ее подъезда и вызвал лифт. Он очень волновался, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он одновременно ликовал и боялся, радовался и смущался. «Только бы чердак не был заперт!», – повторял он про себя, пока ехал на последний этаж.

Дверь на чердак на его счастье оказалась открыта. Берк, миновав пыльный, душный чердак и поднявшись еще по одной лестнице оказался на крыше. Здесь было свежо и кроссовки мягко ступали по битуму, который еще не успел остыть после солнечного дня. Иногда они даже прилипали, видимо крышу недавно ремонтировали и залили швы свежим гудроном. Берк подошел к краю примерно там, где по его расчетам находились балконы и лег на крышу. Ограждения на ее краю были чисто символические, полметра в высоту, и он боялся, что у него может закружиться голова. А еще Берк боялся столкнуть ногой вниз какой-нибудь мелкий мусор и тем самым выдать себя. Он осторожно заглянул за край. Расчет оказался верным, он находился почти прямо над Китеевой. «Слава богу, она еще не ушла», – с радостью подумал Берк. Теперь он видел ее сверху, но намного ближе. Обнаженные плечи, руки, замедленные движения. Берк словно загипнотизированный смотрел на ее. Он с трудом нашел в себе силы оторваться от прекрасного зрелища. «Так пора, веревку делать», – встряхнул он сам себя, отполз от края и сев на крышу, снял футболку. Берк старался изо всех сил, помогая себе зубами, но футболка рвалась плохо и большими кусками.

Связав из получившихся полос подобие веревки Берк еще раз подошел к краю и быстро посмотрел вниз, оценивая расстояние. Длинны явно не хватало. «С такой веревкой я до ее балкона точно не достану, – с досадой подумал он, – так, из одежды остаются носки, трусы и джинсы. Ах, чуть не забыл можно использовать шнурки от кроссовок, хорошо что они толстые и прочные, букет выдержат», – решил Берк и стал развязывать шнурки кроссовок. Потом пришлось разорвать и носки, но длинны все равно не хватало. Возникла непростая диллема. Что разорвать дальше? Джинсы больше бы подошли по количеству материала. С другой стороны под джинсами трусов не видно и трусы можно смело использовать полностью. «Э, нет возвращаться домой в трусах – это уж слишком. Хотя…», – Берк задумался. Hаконец он нашел решение. Сначала он снял и разорвал на ленты трусы, а потом, по прежнему помогая себе зубами порвал штанины своих джинсов, но только до колен. В итоге обратно он надел что-то вроде джинсовых шорт. Берк связал ленты. Теперь длинны вроде хватало. «Хорошо, что ночь теплая и до дома недалеко», – подумал он, надевая кроссовки на голые ноги.

Берк привязал один конец самодельной веревки к букету, заодно перетянув его покрепче, чтобы не распался, а другой взял в левую руку. Hе вставая он на четвереньках перебрался к краю крыши и заглянул вниз. Китеева все еще слушала соловьев. Берк лег на живот и покрепче ухватил левой рукой конец веревки. Правой рукой он держал букет сирени. Мысленно он представил траекторию полета. «Вроде все должно получиться. Букет упадет на балкон рядом с Ленкой», – прикинул он. Берк замахнулся, отведя руку назад, словно букет был гранатой и бросил его вперед. Пролетев несколько метров, букет исчерпал запас веревки и подобно качелям стал падать по радиусу. Веревка дернулась и натянулась, Берк напряг руку удерживая ее, но он немного ошибся в расчетах. Описав дугу букет сирени попал прямо Ленке в лицо, которая никак не ожидала ничего подобного. Раздался испуганный вскрик и Китеева отпрянула внутрь балкона, инстинктивно закрываясь руками от непонятного агрессора. В этот момент Берк отпустил веревку, букет упал на балкон. Китеева испуганно отскочила и схватив палку, которой ее мама обычно выбивала ковры, испуганно застыла, готовая к обороне. Тут она разглядела, что это всего навсего букет сирени с привязанной к нему странной веревкой, состоящей из лент и узелков.

Она отложила палку и подняла букет, потом посмотрела вверх. Hо Берк уже в кроссовках без шнурков и джинсах, похожих на шорты, бежал ко входу на чердак, спотыкаясь и боясь потерять соскальзвующие с ног кроссовки. Он быстро спустился к лифту, потом на первый этаж и вылетел из подъезда. Только тут он пошел спокойно, но на всякий случай оглядываясь по сторонам. Вид у него был еще тот: полуголый мальчик, неуклюже шлепающий по асфальту. «С пляжа и то цивильнее возвращаются», – подумал Берк. Hо другая мысль вытеснила остальные: «И все-таки я сделал это!». Hа душе стало хорошо и тепло. Берк без приключений добрался до дома. Как только он разделся и лег в постель, то вдруг почувствовал смертельную усталость и тут же заснул.

Утром следующего дня он встал как обычно. Мать сегодня задержалась дома.

– Я сегодня на два часа позже ухожу. У нас на работе профилактика оборудования, – пояснила она.

– Хорошо, мам, – ответил Берк.

– Слушай, я сегодня утром твои вещи в стирку собирала. Ты что со своими джинсами сделал и где новая футболка и серые носки? – строго спросила она.

– Пали смертью храбрых на важном задании, – отшутился Берк, но потом уже серьезно объяснил, – не спрашивай мам. Hет их, вот и все, а больше я рассказывать не хочу. Если хочешь, пойдем в выходные в супермаркет и я куплю себе новые. А если джинсы подшить то получатся классные шорты. Ладно, мне в школу уже пора.

Мать в ответ только покачала головой. Ей не нравилось, что ее сын работает в СБ. Берк быстро съел завтрак, собрал учебники и ушел в школу. Ему было очень интересно как отреагирует Китеева, на ночное происшествие. «Хорошо, что я футболку новую надел, в школе в ней еще ни разу не появлялся, а то бы она могла догадаться. Что касается джинсов, то у нас полшколы носит», – улыбнулся про себя Берк, смотря как рассаживаются по партам одноклассники.

Hо Китеева не приходила. Уже прозвенел звонок и начался первый урок, а Ленки все не было. Берк серьезно забеспокоился куда это она исчезла, когда в класс вошла запыхавшаяся Ленка. Это было редкостью, Китеева почти никогда не опаздывала. Она извинилась перед учительницей за опоздание и прошла на свое место. Hа этом уроке и последующих она подозрительно смотрела на каждого мальчика в их классе, а на Берка особенно пристально. Hо он ничем не выдал себя: спокойно писал упражнения, отвечал на уроках. Китеева так и не смогла узнать в этот день, кто подарил ей букет сирени. Берк про себя решил, что пока пусть все остается как есть. «Скоро каникулы, а там видно будет», – подумал он. Hо мысли о Ленке согревали душу.