Текст книги "Илион"

Автор книги: Дэн Симмонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

10
Парижский Кратер

Выждав пару дней – самое меньшее, что полагалось после визита в лазарет, – Ада, Харман и Ханна отправились навестить Даэмана. В Парижском Кратере было поздно, темно, промозгло и к тому же, как выяснили гости, выступив из-под крыши факс-узла, накрапывал дождь. Мужчина отыскал крытое ландо, и войникс покатил друзей на северо-запад, мимо разрушенных домов, вдоль высохшего русла реки, усеянного белыми черепами.

– Никогда здесь не бывала. – Ханна поежилась.

Молоденькая женщина, которой оставалось два месяца до первой Двадцатки, терпеть не могла большие города, а ПК с его двадцатью пятью тысячами полупостоянных жителей относился к самым населенным узлам на Земле.

– Вот почему я и выбрала этот порт, – откликнулась Ада. – Он достаточно далек от места, где обитает Даэман. Думаю, стоит потратить время, чтобы насладиться здешней древностью.

Подруга с сомнением кивнула. Ряды унылых зданий из камня и стали, одетые в вездесущий пластик, поблескивали под дождем, уставясь на мир пустыми окнами. По темным улицам деловито летали сервиторы и светопузыри, по углам недвижно стояли безмолвные войниксы, и только люди почти не встречались. Хотя, конечно, как заметил Харман, в десять вечера даже в мегаполисе вроде Парижского Кратера ложатся спать.

– Ого! А вот это уже интересно! – воскликнула Ханна, указывая на грандиозное сооружение, вздымающееся к небесам.

Мужчина кивнул:

– Начало Потерянной Эпохи. Символ тех лет и того человечества. Некоторые считают эту штуку ровесницей ПК, а то и самого города, что находился здесь раньше.

– Интересно, – повторила девушка.

Чрезвычайно упрощенная статуя обнаженной женщины высотой в тысячу футов казалась выполненной из прозрачного полимера. Голова изваяния то пропадала в облаках, то вновь мелькала в очередном просвете. Строго говоря, на гладком шаре не было даже лица, одна лишь красная зияющая усмешка. Пятидесятифутовые пружины ниспадали на плечи черными локонами. Женщина стояла, широко расставив могучие ноги, ступни которых терялись где-то во мраке между домами, а внутри одной ляжки спокойно разместился бы весь Ардис-холл. В исполинских, арбузоподобных, карикатурных грудях бурлила багряная фотолюминесцентная жидкость. Временами она уходила в низ живота, временами с плеском поднималась к улыбающемуся лицу и воздетым рукам, заливая рубиновым сиянием верхушки построек вокруг Парижского Кратера.

– Как ее называют? – спросила Ханна.

– La putain enorme,[11]11
  Великая блудница.


[Закрыть] – откликнулась Ада.

– И что это значит?

– Никому не известно, – промолвил Харман и велел войниксу повернуть налево.

Плавно покачиваясь на ходу, повозка въехала по шаткому мостику на возвышение, бывшее некогда островом посреди реки. Между заросших плющом развалин огромного здания, точно яйцо в каменном гнезде, вырисовывался прозрачный купол в ярких пурпурных бликах.

– Жди тут, – бросил мужчина войниксу и повел девушек прямо под купол.

В самом центре они увидели плиту из белого камня, а за ней – примитивное изваяние нагого мужчины, целящегося из лука. Пол изрезали желоба и сточные канавки.

– Мрамор, – определила Ханна, проведя рукой по гладкой поверхности. – А куда мы попали?

– Святилище Аполлона, – сказал Харман.

– Я слышала об этих новых храмах, – заметила Ада, – но представляла себе какие-нибудь редкие алтари, поставленные в лесу шутки ради.

– Подобных зданий полно и в ПК, и в других крупных городах, – пояснил спутник девушек. – Храмы Афины, Зевса, Ареса – в общем, всех богов из туринской истории.

– А желоба и канавки… – начала Ханна.

– Это для стекающей крови жертвенных овец и прочего скота.

Девушка сделала шаг назад и сцепила руки на груди.

– И что же, люди… убивают животных?

– Нет, – произнес мужчина. – За них это делают войниксы. По крайней мере пока.

Ада застыла на пороге; разбушевавшийся ливень за ее спиной превратил дверной портал в мерцающий пурпуром водопад.

– Любопытно, что здесь было прежде? В Потерянную Эпоху?

– Тоже какой-нибудь собор, – уверенно изрек Харман.

– В честь Аполлона? – Ханна вся напряглась и сжала руки еще сильнее.

– Вряд ли. Среди обломков попадаются куски статуй, однако это не боги, не люди, не войниксы и вроде бы даже не… демоны. Есть такое старинное слово – «горгулья». Знать бы еще, что оно означает…

– Давайте выбираться отсюда, – вмешалась Ада. – Поехали лучше к Даэману.

За рекой сухих черепов, к западу от кратера, здания Потерянной Эпохи увенчивались черными кружевными надстройками из бакикарбона и блестящего под дождем бамбука. Ханна вызвала функцию поиска, и светлый квадратик над левым запястьем девушки повел троицу в нужном направлении: вспыхивал янтарным, красным или зеленым, пока друзья с помощью винтовых лестниц и лифтов поднимались от уровня дороги на уровень мезонинов, оттуда на висячую эспланаду пятью десятками этажей выше городских крыш, и потом уже к жилым отсекам. У перил эспланады Ханна, подобно всем новичкам, остолбенела в изумлении, зачарованно глядя в немигающий алый глаз посреди бездонного черного кратера; Аде пришлось оттаскивать подругу за локоть.

Как ни странно, дверь в обиталище открыл не сервитор, а человек. Женщина, которой на вид было чуть за сорок, представилась Мариной, матерью Даэмана. Назвав себя, гости пошли вслед за ней по коридорам, расписанным в теплых тонах, и вверх по спиральным ступеням, сквозь общие помещения к частным комнатам на стороне кратера. Хозяйка нерешительно замерла у резной махагоновой двери с красивым орнаментом.

– Разумеется, сервитор сообщил о вас. Но сына я пока не предупредила. Он все еще… взволнован после несчастного случая.

– Однако ничего не помнит? – осведомился Харман.

– О, конечно же, нет, – отозвалась Марина. Ада начинала замечать в этой привлекательной женщине с ее рыжей шевелюрой и ладным коренастым телосложением некое сходство с Даэманом. – Хотя вы же знаете, как говорят… клеточная память.

«Правда, клетки уже не те», – подумала Ада. И промолчала.

– Думаете, наш визит обеспокоит его? – осведомилась Ханна, скорее любопытным, чем озабоченным тоном.

Марина грациозно развела руками, словно говоря: «Там посмотрим». Затем постучала в дверь и, услышав приглушенный голос сына, отворила.

Просторную комнату украшали цветастые драпировки, тканые шелковые гобелены и кружевные занавески вокруг спального отсека. Дальняя стена, целиком из стекла, открывалась на личный балкон. Лампы едва горели, зато сразу же за балконом полыхали огни вечернего города и в полумиле, за темным кратером, сияли целые созвездия фонарей, светопузырей и тусклых электрических вспышек. Даэман сидел в кресле у залитого дождем окна, якобы рассеянно любуясь пейзажем. При виде неожиданных гостей он вскинул голову. Потом указал на мягкую мебель, расставленную по кругу. Марина извинилась и вышла. Троица расселась по местам. Через приоткрытые стеклянные двери тянуло свежестью, дождем и влажным бамбуком.

– Мы хотели убедиться, что с тобой все в порядке, – сказала Ада. – И еще я должна попросить прощения за тот случай… Скверная из меня хозяйка.

Даэман слабо улыбнулся, пожал плечами, взглянул на дрожащие ладони и положил их на колени, обтянутые шелком.

– Я мало что помню. Какой-то шум в чаще, запах падали, – да, это тоже, – и сразу же резервуар в лазарете. Сервиторы все рассказали. Забавная история. Только слишком… омерзительная.

Кузина кивнула, склонилась вперед и взяла его за руку:

– Прости меня, Даэман Ухр. Мы уже несколько десятилетий не видели аллозавров, да и войниксы всегда рядом, на страже…

Молодой мужчина нахмурил брови, но не отнял ладонь.

– Мне это не очень помогло.

– Да уж, загадка. – Харман постучал ногтями по рифленым подлокотникам и скрестил ноги. – Просто удивительно. Впервые слышу, чтобы охранники не подоспели на помощь в такой ситуации.

Хозяин поднял на него глаза:

– А что, при вас мутанты частенько нападали на людей?

– Я не об этом.

– Еще раз прости, – произнесла Ада. – Войниксы вели себя необъяснимо, хотя их ошибка не снимает вины с меня. Я сожалею о твоем испорченном вечере. Полагаю, ты сильно расстроен.

– Если можно так выразиться о человеке, съеденном двадцатитонной тварью, – вяло усмехнулся собеседник, однако еле заметно кивнул, принимая извинения.

Харман пересел на край кресла, сцепил руки и принялся покачивать ими, подчеркивая значимость своих слов.

– Мы не успели кое-что обсудить, Даэман Ухр…

– Космическую посудину? – издевательски хмыкнул тот, оставив вежливую иронию.

Но «старика» оказалось трудно сбить с толку. Крепко сжатые пальцы взлетали и опускались с каждым слогом.

– Именно. Хотя не только… Это наша конечная цель, а для начала… Что угодно, лишь бы летало. Джинкер. Соньер. Ультрасвет. Главное – перемещаться между факс-портами.

Хозяин подался назад под его напором и тоже скрестил руки.

– Почему ты так настаиваешь? И чего вы ко мне-то пристали?

Ада снова коснулась его ладони.

– Даэман, мы с Ханной слышали от разных людей, будто бы месяц назад, на прошлой пирушке в Уланбате, ты упомянул некоего знакомого, который нашел космическое судно и даже летал…

Пару мгновений мужчина смотрел на нее одновременно пустым и пораженным взором. Потом рассмеялся и покачал головой:

– А, ведьма.

– Ведьма? – вскинулся Харман.

Хозяин красиво развел руками, повторяя жест матери.

– Так мы ее окрестили. Забыл настоящее имя. Сумасшедшая. Такое случается… на последней Двадцатке.

Девяностодевятилетний гость пропустил намек мимо ушей.

– А где ты ее повстречал? – спросила Ада.

– Да на прошлом Горящем Человеке. Года полтора назад. Это происходило… в каких-то холодных краях. Я просто перенесся из Чома вместе с друзьями. Признаться, меня никогда не увлекали церемонии Потерянной Эпохи, однако на праздник собралось множество прелестных девушек.

– А ведь и я там была! – воскликнула Ханна с горящими глазами. – Явилось, наверное, десять тысяч посетителей.

Харман извлек из кармана изрядно помятый, пожелтевший лист бумаги и принялся расправлять его на тахте.

– А название узла?

Девушка помотала головой:

– Это один из полузабытых, пустых. Организаторы выслали код за день до пирушки. Похоже, там никто не живет. Помню каменистую долину, а вокруг – снега. И еще все пять суток светило солнце. Беспрерывно. И царил жуткий холод. Сервиторам пришлось раскинуть огромное поле Планка, расставить повсюду обогреватели, и все равно за пределы долины никого не пускали.

Харман посмотрел на лист, испещренный кривыми линиями, точками, чем-то вроде колдовских рун из древних книг, и ткнул пальцем в самый низ рисунка:

– Вот. Обычно Горящего Человека справляют в Антарктике, в Суходоле.

Даэман непонимающе похлопал ресницами.

– Это карта, над которой я работал пятьдесят лет, – пояснил гость. – Двухмерное изображение Земли с обозначением факс-сети. Я побывал во всех семи узлах Антарктики, но лишь один из них очищен от снега и льда.

Молодому хозяину от этих слов явно не полегчало. Даже Ада и Ханна выглядели сконфуженно.

– Не важно, – отмахнулся Харман. – Суходол действительно подходит под описание. К тому же полярным летом солнце там не заходит круглые сутки.

– Оно и в Чоме не садится, когда на улице июнь, – вставил Даэман, изнывая от скуки. – Может, эти узлы находятся рядом?

– Нет. – Мужчина в летах указал на верх карты. – Я почти уверен, Чом расположен тут, на большом полуострове. Северный, а не южный полюс.

– Полюс? – вымолвила Ада.

– У-у-у, – протянул Даэман, оглядывая троицу. – А я-то принял ту ведьму за сумасшедшую. Оказывается, бывает и хуже.

– А что-нибудь еще она говорила? – не сдавался Харман, слишком увлеченный, чтобы обижаться.

Хозяин устало тряхнул волосами:

– Так, болтовня. Мы все немного перебрали. И не спали пятеро суток, до самой ночи Сожжения. Вздремнешь пару часиков в большой оранжевой палатке – и вперед. Вы знаете, последний вечер всегда завершается оргией…

– Ты услышал разговоры о космическом корабле? – Гость изо всех сил старался проявлять терпение.

Даэман поджал губы.

– Да, какой-то парень, по виду не старше Ханны, то и дело ныл о соньерах, сгинувших после Финального факса. Мол, здорово бы покататься на таком… И тут наша ведьма, которая вообще-то сидела очень тихо, хотя тоже порядком наклюкалась, возьми да и брякни: дескать, остались на Земле и джинкеры, и соньеры, надо лишь места знать. Будто бы сама она разъезжает, сколько захочет…

– Ну а корабль? – подсказал Харман.

– Сказала, что видела, вот и все. – Молодой человек поморщился и потер виски. – Около музея. Я еще поинтересовался, что такое музей, только она не ответила.

– Почему вы прозвали пожилую даму ведьмой? – не уступал загорелый мужчина.

– Ну, это не я начал, – немного виновато произнес Даэман. – Все так говорили, потому что старуха якобы «пришла на праздник пешком». Представляете? А там ни единого узла вокруг долины, и вдобавок поле Планка…

– Точно, – подтвердила Ханна. – По-моему, я еще ни разу не забиралась так далеко. Жаль, что мы не побеседовали с той женщиной.

– Кстати, и я-то видел ее два раза: в первый день и в последний. Да и то по большей части ведьма не раскрывала рта, если не считать той нелепой болтовни.

– А как ты догадался, что она старая? – мягко спросила Ада.

– Ты имеешь в виду, не беря в расчет ее явный сдвиг по фазе?

– Да.

Собиратель бабочек испустил глубокий вздох.

– Ведьма выглядела старой. Как если бы слишком часто наведывалась в лазарет. – Тут он помрачнел, припомнив собственный визит. – Никогда не встречал более потрепанного человека, чем она. Кажется, у нее даже были эти… борозды на лице.

– Морщины? – ахнула Ханна чуть ли не с завистью.

– Но имя ты не запомнил? – уточнил гость.

– Ага. У костра кто-то из наших называл его, да разве теперь… Понимаете, я столько выпил и так долго не спал…

Харман переглянулся с Адой, набрал в грудь воздуха и выпалил:

– Может, Сейви?

– Да-да, очень похоже, – обрадовался Даэман. – Сейви. Чудно, не как у всех…

Девушки обменялись многозначительными взглядами.

– А что? Это важно? Вы ее знаете?

– Вечная Жидовка, – промолвила Ада.

– Ах, вы про ту легенду! – утомленно улыбнулся хозяин. – Женщина, которая умудрилась прогулять Финальный факс тысячу лет назад и с тех пор в наказание скитается по Земле? Слыхал, слыхал. Хотя разве у нее было имя?

– Сейви, – кивнул Харман. – Ее звали Сейви.

Марина вошла в комнату вместе с парой сервиторов, несущих кувшины с подогретым приправленным вином и бутерброды с сыром на подносе. Неловкую тишину сменила обычная светская беседа за ужином.

– Факсуем прямо с утра, – объявил загорелый мужчина своим спутницам. – В Суходоле мог остаться какой-нибудь след.

– И как мы его отыщем? – Ханна взяла дымящийся бокал обеими руками. – Даэман прав, Горящего Человека отмечали восемнадцать месяцев назад.

– А когда следующий? – полюбопытствовала ее подруга, всю жизнь игнорировавшая ритуалы безумной эпохи.

– Это не известно никому, – откликнулся Харман. – Особый Совет устанавливает нужную дату и уведомляет гостей за несколько дней до начала. Иногда между праздниками проходит два-три месяца. Иногда двенадцать лет. Сам-то я в прошлый раз изучал Средиземный Бассейн, потому и не смог явиться.

– Я хочу с вами, – выдохнул Даэман.

Остальные, в том числе и мать, уставились на него с изумлением.

– Думаешь, ты в состоянии? – усомнилась Ада.

Хозяин оставил вопрос без внимания.

– Без меня вы не признаете ведьму… Сейви, даже если отыщете.

– Отлично, – решил Харман. – Мы ценим твою помощь.

– Но факсуем не раньше утра, – поставил условие коллекционер. – Сейчас я слишком разбит.

– Разумеется, – поддакнула кузина и повернулась к своим спутникам: – Ну что, возвращаемся в Ардис-холл?

– Еще чего, – запротестовала Марина. – Переночуете у нас. Наверху есть уютные комнаты для гостей. Мой сын пока не оправился после того… случая и может проспать довольно долго. Вот когда он встанет, тогда и отправляйтесь. Правда, только после завтрака.

– Разумеется, – повторила Ада.

Разница во времени между Ардис-холлом и Парижским Кратером составляла семь часов: там, откуда прибыли гости, еще даже не подавали ужин – однако любой факс-путешественник первым делом учился перестраиваться под местные условия.

– Мы вас проводим. – Марина пошла вперед, указывая путь, и сервиторы-двойники послушно поплыли рядом.

Широкая винтовая лестница вывела друзей наверх, в их комнаты, которые на самом деле оказались точной копией хозяйских покоев. Ханне приглянулось новое место, однако после осмотра она убежала поглазеть на город в одиночку. Харман заперся у себя, пожелав всем спокойной ночи. Ада закрыла за собой дверь, подивилась на занятные гобелены, насладилась с балкона видом кратера – дождь как раз прекратился, и в небесах меж рассеянных облаков ярко сияли кольца, звезды и луна, – и велела сервиторам подать легкий ужин. А потом долго-долго нежилась в горячей благоухающей ванне, чувствуя, как напряжение тяжелого дня покидает мускулы.

Девушка размышляла о Хармане. Неужели и вправду они познакомились каких-то двенадцать дней назад? Ей казалось, что с тех пор прошла уйма времени. Необыкновенный мужчина просто околдовал Аду. Произошло это в особняке у развалин Сингапура, на празднике летнего солнцестояния. Хозяйка Ардис-холла при всякой возможности избегала факсов и шумных сборищ, предпочитая вечерники в тесном приятельском кругу, и все же в этот раз юная Ханна проявила редкую настойчивость, чтобы затащить подругу с собой. Пирушка по-своему удалась: одна из женщин отмечала четвертую Двадцатку и пригласила кучу занимательных людей (Аду всегда влекло в общество людей старшего возраста). Но потом девушка увидела его в библиотеке особняка – и забыла обо всем на свете. Копающийся в книгах мужчина держался очень тихо, чуть ли не скрытно, однако юной гостье удалось завязать с ним разговор. Для этого она припомнила те уловки, к которым прибегали ее собственные друзья, дабы расшевелить «Аду-молчунью».

Ада до сих пор не знала, что и думать о волшебной способности Хармана читать без помощи напульсной функции. (Кстати, он и сознался-то в этом лишь через шесть дней, уже на другой гулянке.) Но чем больше хозяйка Ардис-холла размышляла о таинственном умении, тем сильнее очаровывалась. Девушка всегда гордилась собственным образованием: и в самом деле, мало кто в ее годы сподобился выучить все народные песни и предания, имена членов Одиннадцати семей, или сумел бы перечислить факс-узлы наизусть. Однако широта кругозора и, главное, беспредельная пытливость удивительного мужчины буквально кружили ей голову.

А эта самая «карта»? Даже Ханна, любопытная искательница приключений, не оценила клочок бумаги по достоинству, владелицу же Ардис-холла проделанный труд потряс до глубины души. Прежде ей и в голову не приходило, что можно создать нечто подобное.

И еще: Земля имеет форму шара. Именно Харман объяснил это девушке. Многие ли из ее друзей догадывались – да нет, вообще задумывались, как выглядит их мир со стороны? Любой растолковал бы вам на пальцах: «мир» – это собственный дом и сеть факсов, необходимая, чтобы навещать приятелей. Но что скрывается внутри привычной системы, что прячется за нею? Ой, ну кого волнуют такие подробности?..

Уже в первую встречу Ада заметила усиленный интерес Хармана к постлюдям, граничащий с одержимостью. «Не-ет, – поправила себя девушка, тонкими бледными пальчиками подгоняя островки радужной пены от груди к шее, – он и впрямь одержимый. Только и гадает, где сейчас ПЛ да почему они нас оставили. Как будто других тем не существует. Зачем ему это?»

Впрочем, даже не понимая загадочной страсти к далекому прошлому, девушка заразилась ею, приняла, как дети принимают захватывающее приключение. А мужчина продолжал задавать вопросы, над которыми расхохотался бы каждый нормальный человек: «Почему нас только миллион? Ни больше ни меньше? С какой стати постлюди выбрали это число? И почему отпустили на жизнь ровно век? И зачем оберегают от всякой опасности, помогая дотянуть до вожделенной сотни?»

Ох уж эти вопросы, приводящие в замешательство своей наивностью и глубиной! Как если бы взрослый вдруг потребовал у вас ответа, зачем ему пупок.

Однако Ада охотно включилась в игру. Искать летучие машины? Пожалуйста! И космический корабль? С удовольствием! Отправиться на кольца, лично встретиться с постлюдьми? Потрясающе! Теперь вот эта Вечная Жидовка из легенды. Каждый прожитый день приносил новые, сногсшибательные сюрпризы.

«Например, Даэман…»

Девушка увидела, как ее бледная кожа заливается краской до самой линии воды и пены. Нет, но ведь это правда: ни хозяйке Ардис-холла, ни ее гостям не доводилось видеть, чтобы динозавры пожирали человека. И почему вдруг растерялись охранники?

«А что они вообще такое? – говорил Харман двенадцать дней назад, на вечеринке в Сингапуре. – Откуда взялись войниксы? Кто их создал: человечество Потерянной Эпохи, постлюди, а может, они – порождение безумной агонии Рубикона? Что, если эти твари – чужаки в нашем мире и времени, явившиеся сюда с какой-то собственной целью?»

Ада прекрасно помнила, как беспокойно рассмеялась и чуть не пролила шампанское из бокала, впервые услышав нелепые слова, произнесенные столь серьезным тоном. Да и прочие гости в увитой виноградом беседке хохотали до слез. А вот ответить не смогли. Ни один из них. И ныне девушка, привыкшая к войниксам с рождения, взирала на них с тревожным любопытством. Кстати, Ханна вела себя так же.

«Кто ты?» – изумлялась юная хозяйка Ардис-холла, выступая из крытого ландо в Парижском Кратере и взирая на молчаливое существо, якобы не имеющее глаз, на его ржавый панцирь и мокрый от дождя капюшон из кожи; убийственные лезвия, способные искромсать динозавра, таинственная тварь запрятала подальше, выпущенные вместо них манипуляторы с мягкими подушечками учтиво придерживали дышла повозки.

Выбравшись из ванны, Ада обтерлась полотенцем, накинула на себя тонкий халат и приказала сервиторам исчезнуть. Когда те покорно удалились через полупроницаемую мембрану в стене, девушка вышла на балкон.

Харман поселился справа от нее, их веранды разделяла плотная перегородка из бамбукового волокна, выдающаяся на три фута наружу. Ада приблизилась к самому краю, кинула взгляд в бездну красноокого кратера, возвела глаза к прояснившемуся звездному небу и кольцам – а потом перебросила ногу через перила. Гладкий, влажный бамбук на секунду прижался ко внутренней поверхности бедра, словно ласкаясь, и вот уже девушка очутилась по ту сторону перил, на узеньком внешнем выступе. Босая ступня осторожно потянулась вперед, ища новой опоры. Следом взметнулась рука.

На миг Ада зависла в воздухе, держась только за счет цепких ладоней и пальцев на ногах; земное притяжение неумолимо тащило ее вниз. Интересно, каково это – упасть с такой высоты в бурлящую магму, сознавая, что жить осталось несколько ужасных мгновений абсолютно свободного полета? Беда в том, что она никогда этого не узнает. Даже если отпустит перила, даже если похолодевшие пальцы не вытерпят и соскользнут. В подобной роскоши людям было отказано: очнувшись в лазарете, никто не помнил собственной смерти.

Прижавшись грудью к перегородке и силясь удержать равновесие, девушка не смела поднять глаза, чтобы убедиться: а пуст ли балкон Хармана? Лишь бы не сорваться в пропасть!..

Но вот незваная гостья достигла цели и замерла на месте, вцепившись трясущимися руками в скользкие перила. Всплеск адреналина резко пошел на убыль, и силы начали покидать ее. Девушка быстро перелезла через ограждение и облегченно выдохнула. На внутренней стороне бедра заныла царапина от грубой плетеной перегородки.

Харман сидел в шезлонге, скрестив ноги, и наблюдал за ней при свете одинокой, упрятанной под стекло свечи. На мужчине тоже ничего не осталось, кроме небрежно завязанного шелкового халата.

– Мог бы и помочь, – зашипела девушка, сама не ведая, зачем говорит это и почему понизила голос.

Ее друг улыбнулся и покачал головой:

– Ты и так справилась. А что, в дверь нельзя было постучать?

Ада жадно глотнула воздуха и как бы в ответ распустила узел на поясе. Тонкие полы халата распахнул ветер. Прохладные струи смешались с другими, теплыми, восходящими от ее разгоряченного живота.

Харман поднялся, подошел к девушке и посмотрел ей в глаза.

– Это большая честь для меня, – зашептал теперь и он. – Но не сейчас, Ада. Не сейчас.

Мужчина бережно запахнул ее халатик, стараясь не касаться тела, взял гостью за руку и повел к шезлонгу. Когда они уселись рядом, бок о бок, девушка до кончиков ушей покраснела от изумления и некоего запоздалого смущения – не то из-за полученного отказа, не то из-за собственного бесстыдства, она и сама еще не разобралась. Потянувшись за кресло, Харман извлек пару туринских повязок, окрашенных в нежно-сливочный цвет, и разложил их таким образом, чтобы вшитые микросхемы оказались в нужном положении.

– Я не… – начала гостья.

– Знаю. Только сегодня, один раз. Кажется, нас ожидает нечто важное. И я хочу разделить это с тобой.

Она послушно откинулась на мягких подушках, а мужчина пристроил туринскую пелену у нее на глазах. Ада ощутила, как он прилег рядом и покойно взял ее за правую руку.

Изображения, звуки, чувства хлынули мощным потоком.