Текст книги "Рейвенор. Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 75 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Внутренний люк с шипением раскрылся, и в сопровождении трех старших членов экипажа в просторный ангар вошел Сайскинд. Все четверо были вооружены и не скрывали этого.

Под полой стеклянной куртки Бартола виднелась кобура с болтерным пистолетом. Двое его товарищей, вооруженных лазерными карабинами, – высокий, темноволосый мужчина и второй, поменьше ростом, чуть лысоватый, – были людьми. Третий оказался некулли. Стройное человекоподобное существо с длинными костяными наростами, расположенными вдоль всего позвоночника. Глаза его казались всего лишь белыми прорезями, а носа практически не было, зато нижняя челюсть сильно выдавалась вперед. Из нее, выпирая над верхней губой, торчали два тонких клыка. Как и все некулли, он двигался чуть ссутулившись и казался немного неуклюжим.

Все четверо вышли на платформу, по колено купаясь во все еще клубящемся тумане, и остановились в десяти метрах от шаттла.

Сайскинд выглядел напряженным и разозленным.

Люк кабины разошелся тремя сегментированными секциями. Кресло Рейвенора выплыло наружу, опустилось до уровня палубы и развернулось к капитану. В воздухе с тихим шипением возникло гололитическое изображение инсигнии. От неожиданности темноволосый мужчина подпрыгнул на месте.

Бартол нервно взглянул на него и прочистил горло.

– Я Сайскинд, владелец этого судна, – настороженно произнес капитан. – Мои документы и каперский патент свободного имперского торговца в полном порядке. Если желаете, можете их проверить. Как и все истинные слуги Трона, – Сайскинд сделал ударение на слове «истинные», – я изъявляю готовность всесторонне сотрудничать со Священной Инквизицией. Могу я спросить – это плановая инспекция?

– Нет, – ответил Рейвенор. – Я Гидеон Рейвенор, инквизитор Ордо Ксенос Геликана. Мы охотимся за судном, именуемым «Октобер кантри». Мне стало известно, что вы вступали с ним в контакт на прошлой неделе.

Сайскинд пожал плечами и усмехнулся:

– Вы здесь ради информации? В этом все дело? Вы мешаете мне заниматься моими делами ради получения информации? Или меня в чем-то обвиняют?

– Нет, – сказал Рейвенор. – Но сокрытие информации от уполномоченного агента Инквизиции является преступлением, так что я советую вам подумать, прежде чем отвечать.

Сайскинд покачал головой. Его красивое лицо исказила гримаса злобы.

– Мне знаком «Октобер кантри». Но я не вступал с ним в контакт. Я вообще не видел его… Сколько – три года? Вот моя информация. А теперь извольте убраться с моего корабля.

– Ваше положение не позволяет вам что-либо требовать, – сказал Рейвенор. – Мое судно…

– Едва ли станет стрелять, пока вы здесь, на борту. Мне крайне неприятно играть в эти игры, но… слово «заложник» говорит вам о чем-нибудь?

– О, конечно.

– Черт! – внезапно вскричал темноволосый, указывая в сторону.

Сжимая тяжелый автоматический пистолет, из клубов тумана показался Гарлон Нейл. Сайскинд отскочил назад и увидел Кару Свол, поднимающую штурмовую винтовку.

– И это еще не все, – добавил Рейвенор.

Все четверо обернулись. Матуин улыбнулся, когда стволы его ротаторного пулемета прокрутились с угрожающим свистом.

Сайскинд и его люди были настолько заняты Рейвенором, что даже не заметили, как свита инквизитора выбралась из шаттла через противоположный люк и окружила их.

– Я пытался быть вежливым, – сказал Рейвенор, – но теперь мы будем играть по-вашему. Гарлон?

Нейл выстрелил в колено лысеющего человека. Завывая и корчась от боли, мужчина повалился на палубу.

– Думаю, что основные правила мы установили, – произнес Рейвенор. – А теперь давайте перейдем к делу.

У меня не было ни малейшего желания тратить время впустую. На выяснение всей подноготной деятельности «Очарования» ушли бы месяцы. Это было большое, старое судно с богатой историей. Грузовые декларации и архивные документы пестрели записями о всевозможных сомнительных предприятиях, сделках и договорах. Многие факты из его биографии нельзя было квалифицировать иначе, как явные преступления. Вообще-то, как и у любого капера. Я никогда не видел корабельного журнала Прист, и она бы никогда не показала мне его по доброй воле. Ее дела – это ее дела. На понимании этой фундаментальной истины и строились наши отношения. Каперы, даже самые лучшие из них, ходили по краю, частенько преступая законы Трона. Не спрашивайте и не будете разочарованы. Все, чего я требовал от Прист, так это соблюдения законов непосредственно в период нашей совместной деятельности.

Мой достойный, давно сгинувший наставник Грегор Эйзенхорн когда-то сказал мне, что, если достаточно долго проверять любого человека, любой коллектив, любое учреждение или любой мир, раскроется что-нибудь заслуживающее осуждения. Я горжусь достижениями Империума и добродетелями нашего общества, но я не наивен. Коррупция, преступность и ересь повсюду. Это свойственное нам заболевание. Чтобы работать успешно, инквизитору необходимо научиться быть разборчивым, сосредоточиваясь только на основных вопросах текущего расследования. Иной способ действий ведет к застою и ошибкам.

Таким образом, я проигнорировал числившиеся за «Очарованием» сорок восемь уклонений от выплаты пошлин. Я не стал вспоминать о том, что первый помощник Орналес обвиняется на Кэкстоне в вооруженном нападении и скрывается от правосудия. Я закрыл глаза и на тот факт, что в команде энжинариума служит беглый убийца, и на то, что корабельный медик был лишен права практиковать из-за допущенной им грубой врачебной ошибки. Я прошел мимо пятнадцати незаконно приобретенных или запрещенных орудий, находящихся на борту. Я даже не озаботился обнаруженными в тайниках ящиками с кричалками, веселящими камнями и улыбнись-травой.

Меня занимали только флекты, «Октобер кантри», Фивер Скох и Кизари Фекла.

Команда «Очарования» насчитывала семьдесят восемь человек – на тридцать больше, чем команда «Потаенного света». Я проверил каждого, вытряхивая из их голов сведения о всевозможных мелких преступлениях и проступках. Тем временем Нейл руководил досмотром судна, а Тониус, устроившись на койке в лазарете нашего корабля, просматривал базу данных «Очарования».

– Сэр?

– Говори, Карл.

– В базе «Очарования» нет практически ничего, что могло бы связывать его с «Октобер кантри». Несколько деловых встреч. Но я нашел астропатическое послание, полученное через день после того, как «Октобер кантри» оставил Юстис Майорис. Оно зарегистрировано, но не закодировано. Поступило от Феклы. Его содержание мы уже слышали… Он просит, чтобы Сайскинд принес извинения барону Карквину.

– Благодарю, Карл. Продолжай работать.

– Сэр, сообщение заканчивается любопытной подписью. «Огненный Поток, пьем как обычно».

– Повтори-ка.

– «Огненный Поток, пьем как обычно». Это что-нибудь для вас значит?

– Проверь по нашей базе данных значение термина «Огненный Поток». Он может указывать на какое-то событие или на время, когда Фекла и Сайскинд намереваются встретиться.

– Мне тоже так показалось, сэр.

– Хорошая работа, Карл. Как рука?

– По-прежнему висит мертвым грузом. Мистер Халстром нажимает на кнопки вместо меня.

– Держись. Спасибо, Карл.

Для проведения допросов я занял капитанское место Сайскинда. Как только Тониус закончил говорить, в люк постучали.

– Да?

Фраука открыл дверь, вынул папиросу изо рта и выдохнул дым:

– Готовы к встрече с Сайскиндом?

– Да, Вистан. Веди его.

Разговор с Бартолом Сайскиндом я откладывал до последнего, очень серьезно относясь к тому, что рассказал мне Дюбо. Сайскинд состоял в кровном родстве – правда, весьма отдаленном – с одной из самых известных еретичек сектора. Некоторое время я надеялся, что это только совпадение. Но потом поразмыслил над проблемой более основательно. Это не могло быть совпадением. Хотя ее деятельность уже давно пресечена, школа Когнитэ и ее наставница обладали невероятным влиянием. В прошлый раз, когда я сверялся с этим делом, – а было это два года тому назад, – в девяносто четырех расследованиях ордосов Геликана фигурировали люди, так или иначе связанные с Когнитэ. В секретных инструкциях эта ересь значилась под грифом крупнейшей и страшнейшей угрозы Империуму в современной истории. Кроме того, в Когнитэ гордились тем, что принимали в свои ряды исключительно ярчайших и умнейших претендентов. Это был не какой-нибудь незначительный культ, кормящийся за счет нищих и необразованных людей. И Лилеан Чейс не только оказывала влияние на лучших сынов Империума, она еще и вела несколько евгенических программ, смешивая свои порочные, но блестящие гены с генами своих самых многообещающих учеников. Ее потомство было весьма многочисленным. Многие стали уважаемыми людьми и занимали высокое положение. Чтобы быть капером, необходимо обладать находчивостью, умом и проницательностью. Однако то, что Сайскинд вел свой род от Лилеан, еще не означало, что он автоматически становился еретиком.

Капитан «Очарования» взошел на мостик. Он выглядел взволнованным и дочти несчастным. Фраука протянул ему папиросу, и тот сжал ее в пальцах.

– Садитесь, – сказал я.

Он сел и принялся регулировать кресло. Он не привык к тому, чтобы сидеть по эту сторону от капитанского места.

– Бартол Сайскинд.

– Да, инквизитор.

– Должен предупредить вас, что этот допрос будет проводиться ментально. Советую вам расслабиться, иначе он может оказаться болезненным.

Он затянулся лхо и кивнул.

– Как долго вы являетесь капитаном этого судна?

Первый псивопрос заставил его вздрогнуть. Так случалось практически всегда. Невозможно заранее подготовиться к тому, что в вашей голове зазвучит еще чей-то голос кроме вашего собственного.

– Пятнадцать лет.

– А до этого?

– Был первым помощником на «Кагемуше»[10] 10
  Кагемуш (от яп.) – воин-тень.


[Закрыть].

– И как вы стали капитаном «Очарования»?

– Выиграл корабль в карты, – неловко улыбнулся Бартол.

Я заглянул в его центры правды. Он не лгал.

– Как давно вы знакомы с Кизари Феклой?

Он поерзал в кресле.

– Тридцать лет, плюс-минус. Мы оба были юнгами на «Тщеславии» при мастере Энсманне. Потом я перешел на «Омадорус», а затем на «Кагемуш». Фекла перевелся на «Октобер кантри» под начало мастера Ангвелла. Когда Ангвелл скончался, Фекла унаследовал командование.

– Когда это случилось?

– В триста восемьдесят первом. Лето триста восемьдесят первого. Ангвелл был стар. Четыреста с небольшим. Он умер от лихорадки.

Пока все было верно. Сайскинд старался сотрудничать. Я попытался исследовать его разум. Любопытно, это напомнило мне о Дюбо. На поверхности его сознание было ярким, острым, здоровым, но в глубине я нащупал нечто, похожее на опухоль.

– Когда вы в последний раз виделись с Феклой?

– Я же говорил. Три года назад, на Флинте, во время Великого Зимнего Торга.

Его первая ложь. Она была слишком очевидна. Ему не удалось скрыть этого.

– Так когда на самом деле?

Бартол вздохнул. Он снова затянулся папиросой с лхо, выпустил дым и посмотрел прямо на меня.

– Два месяца назад. Краткая встреча на Ленке. Правда.

– Расскажите об этой встрече.

– Я сидел в таверне, – пожал он плечами, – выпивал по случаю рождения первого сына Бомбассена…

– Бомбассен? Это ваш главный инженер?

– Верно. Мы пили тогда до потери пульса. В это время появился Фекла в сопровождении нескольких членов своей команды, купил всем выпить, обмыть головку ребенка. Мы немного поболтали о старых временах. Ничего больше… ничего…

В этом рассказе оказалось больше искренности, но меня раздражала та непроницаемая тьма, которая начала обволакивать его сознание.

– Вы с Феклой родственники?

Сайскинд рассмеялся.

– Да, он мой дальний родственник. Но у нас довольно поганое происхождение. Вы это и сами знаете, иначе не стали бы спрашивать. Родители наших родителей были связаны с созданием школы Когнитэ. Я не горжусь этим. Проклятие, я предпочел бы, чтобы этого вообще не было. Инквизиция уже не в первый раз трясет меня из-за того, что натворили мои чертовы предки.

Тоже правда. По крайней мере, настолько, насколько я мог проверить.

– Фекла отправил вам сообщение с просьбой извиниться за него на ярмарке.

– Ага. Он не мог появиться там лично. Но когда вы налаживаете хорошие отношения с бароном забойщиков, стоит проявлять учтивость. Он не хотел злить Карквина, поэтому и попросил меня извиниться.

– Знаете ли вы, почему он не смог появиться на ярмарке?

– Он не говорил. А я не спрашивал.

– Знаете ли вы, почему я ищу его?

Сайскинд помедлил.

– Да. Это ведь из-за флектов? – тяжело вздохнув, проговорил он.

– Именно. Что вы можете рассказать мне о флектах, Бартол?

– Не много. Это самоубийственная торговля. Я хочу сказать, если свяжешься с ними, то рано или поздно навлечешь на себя беду, верно? Он хотел и меня впутать в это дело, но я отказался. Вожу понемногу травку, иногда веселящие камни. Но не флекты.

– Вы никогда ими не занимались?

– Нет, сэр.

– И вам никогда не хотелось?

– Это вы про доходы? Проклятие, конечно хотелось! Но я знал, что за этим последуют неприятности. Черт, давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны… В моем сознании сейчас копается Инквизиция, пытаясь выяснить, не занимался ли я флектами. Представьте, как погано все обернулось бы, если бы я ими действительно занимался!

Что ж, веские доводы.

– Откуда их получает Фекла?

– Не знаю. Серьезно, не знаю. Про это рассказывают, только когда присоединяешься к картелю.

– Что за картель?

Он слегка вздрогнул, и длинный столбик пепла, скопившегося на конце его папиросы, упал на хромированный пол. Бартол понял, что сказал лишнее.

– Картель, Сайскинд?

Он медленно распрямился в кресле, не отрывая от меня взгляда.

– Конечно же, существует некий картель, инквизитор. Торговлей флектами занимается не один «Октобер кантри».

– Я так и предполагал.

– Насколько мне известно, этим занимаются примерно двадцать каперских судов. Источник расположен во внешнем субсекторе. Где-то в Протяженности Удачи. И прежде чем вы меня спросите, скажу, что не имею понятия, кто всем этим заправляет. Или как именно заправляет. Вообще ничего не знаю. Когда Фекла пытался взять меня в долю, он сказал, что все рассказывают только тем, кто к ним присоединяется. Заключается контракт. Как только вы становитесь частью картеля, вам сообщают подробности. Для этого необходимо заплатить вступительный взнос.

– Сколько?

Бартол затушил папиросу.

– Три четверти миллиона!

– Это очень много.

– Да, точно. Очень много.

Насколько мне удавалось понять, он все еще говорил правду. Но внезапно я увидел настоящую, простую причину, по которой он не был вовлечен в торговлю флектами. Принципы тут были ни при чем. Сайскинд просто не мог себе этого позволить. Три четверти миллиона оказались для него слишком большой суммой, и он был расстроен по этому поводу. Его негодование легко читалось в размытом сгустке резкого красного цвета.

– Что такое Огненный Поток?

Он рассмеялся, и я почувствовал, что Бартол собирается солгать.

– Понятия не имею.

– Нет, имеете, «Огненный Поток, пьем как обычно». Вот что сказал вам Фекла.

Сайскинд откинулся на спинку и широко развел руки.

– Вот ублюдок, ты же читаешь мои мысли! Ну, так сам скажи, что это значит!

– Это вы мне скажете.

Псионический удар заставил капера распрямиться и выбил слезы из его злых глаз.

– Хорошо. Хорошо, мать вашу. Только не надо больше.

– Не буду. Если вы не станете меня провоцировать. Расскажите мне об Огненном Потоке.

– Я хочу еще покурить.

Его сознание снова заволакивалось темной дымкой, сопротивляясь моему проникновению. Все это было необычно. Я чувствовал, что допрос идет хорошо, но оставалось ощущение, будто он дает мне ответы из открытой для доступа части своего сознания, в то время как все прочее остается за непроницаемой стеной.

– Вистан, – позвал я через вокс.

Люк двери скользнул в сторону, и вошел Фраука.

– Папиросу с лхо для мастера Сайскинда, – попросил я.

Фраука поджал губы, извлек картонную пачку из кармана куртки и предложил Сайскинду. Щелкнув зажигалкой, Вистан дал Бартолу закурить и тут же закурил сам.

– Иногда я начинаю благодарить Бога-Императора Человечества за свои дыхательные фильтры, – произнес я.

Фраука пропустил мой комментарии мимо ушей.

– Буду ждать снаружи, – сказал он, выходя. Люк плавно закрылся.

– Вы получили, что просили, – сказал я. – А теперь расскажите мне об Огненном Потоке.

– Это фестиваль. В Пределе Боннэ.

– В Протяженности Удачи.

– Да, пять дней от границы. Отсюда две недели. Последняя зона свободной торговли. Мы неоднократно встречались там во время Огненного Потока и пропускали по паре стаканчиков.

– Фекла рассчитывал встретиться там с вами?

– Лучше будет сказать – надеялся. Раз в несколько лет мы прилетаем на Огненный Поток. Для каперов фестиваль – хорошая возможность урвать куш и не привлекать при этом внимания имперских властей.

– Почему он надеялся встретиться там с вами?

– Со старым знакомым быстрее договоришься.

Я помедлил.

– Вынужден усомниться в ваших словах, Сайскинд. Ведь послание содержало четкое указание на время и место встречи.

– Думайте, что хотите.

– Он ведь приказал вам появиться там?

– Ну да, хорошо, приказал.

– Зачем?

– Понятия не имею. Честно.

Я понял, что он не лжет.

– Тогда, может быть, расскажете о своих предположениях на этот счет?

Сайскинд уставился в пол.

– Думаю, что он надеется взять меня в дело. Надеется попытаться снова. Члены картеля встречаются в Пределе Боннэ. Я хорошо подзаработал в этом сезоне. Фекла мог решить, что теперь у меня хватит на вступительный взнос.

Каждое его слово было правдой. Но почему-то меня не оставляло ощущение, будто его ответы были заранее отрепетированы.

– Полагаете, что Фекла, пройдя мимо ярмарки на Флинте, лег на прямой курс к Пределу Боннэ?

– Вполне возможно.

– Мастер Сайскинд, я намерен покинуть ваше судно. Благодарю вас за сотрудничество с Инквизицией. И не попадайтесь нам снова.

– Проклятие, уж это-то я постараюсь сделать.

– Должен вас предупредить, что по моему приказу были демонтированы ваши многочисленные коммуникационные системы и массприводы. Ничто не было повреждено. По моей оценке, на восстановление уйдет четыре рабочих дня. Приношу свои извинения за доставленные неудобства. Но мне не хотелось бы, чтобы вы стали преследовать меня.

Он улыбнулся.

«Ну и ублюдок же ты», – произнесло его сознание.

– Благодарю, инквизитор, – скривились его губы.

Включив двигатели, «Потаенный свет» вышел на сложную траекторию, уводящую нас от далекого солнца системы Флинта. Сигналы «Очарования», временно пущенного свободно дрейфовать, становились все слабее.

Рейвенор плыл по центральному корабельному коридору в сопровождении Нейла, Кыс и Заэля. Нейл пообещал мальчику показать капитанский мостик.

Халстром дожидался их у люка.

– Сэр, мы с мистером Тониусом провели кое-какое расследование, – сказал он. – Нам, конечно, пришлось перекопать информационные базы вместе с Карто-Империалис, но мы выяснили значение понятия «Огненный Поток». Это…

– Фестиваль в Пределе Боннэ. Должен начаться приблизительно через двадцать дней, – оборвал его Рейвенор.

– Ой, – вздрогнул Халстром.

– Мистер Халстром, то, что я выяснил это раньше, еще не означает, что я не ценю ваши усилия. Отличная работа.

– Спасибо, инквизитор, – просиял первый помощник.

– Как госпожа? – спросил Гарлон.

– В бешенстве, мистер Нейл, – сказал Халстром.

– Но все равно согласилась? – поинтересовался я.

– Да, – кивнул Эльман. – Курс проложен. Двигатели вышли на необходимую мощность. Мы направляемся в Протяженность Удачи.

В сопровождении Кыс Рейвенор двинулся по мостику.

– Спасибо, Циния, – произнес инквизитор.

– За что, Гидеон? – грубо ответила капитан.

– Я знаю, что тебе все это не по душе. И тем не менее, ты ведешь нас в Протяженность Удачи.

– Не нравится мне это, Гидеон, – процедила сквозь зубы Циния, в упор посмотрев не Рейвенора. – Ни капельки. Но пока я нахожусь на твоей службе, я делаю то, что мне велят. Впрочем, мне кажется, мистера Халстрома весьма возбуждает эта авантюра, – улыбнувшись, добавила она.

– Похоже на то, – согласился инквизитор. – Циния, пока ты можешь идентифицировать себя как капер…

Она замерла и твердо посмотрела на бронированное кресло.

– И? Куда вы собираетесь направиться с такими позывными?

– Если я выделю вам три четверти миллиона наличными, насколько уважаемым капером вы станете?

– А почему это место называют Протяженностью Удачи? – Заэль обернулся к Нейлу, поднимаясь на мостик.

– Потому что ты можешь считать удачей, если протянешь там хотя бы пять минут, – не слишком оптимистично усмехнулся Гарлон.

Глава 4

Ни один сумасшедший больше не совался в Ленк.

Ленк является самым отдаленным, пограничным миром субсектора Ангелус. Когда-то там располагались важные торговые ворота, ведущие в соседний субсектор Винчес. Ворота эти удачно располагались на так называемом путеводном камне в цепочке систем, образовывавших удобный торговый маршрут, который проходил через такие места, как Флинт, к столичному миру субсектора. В течение более чем шести тысяч лет эта планета процветала.

А затем, практически за одну ночь, субсектор Винчес постиг коллапс. Конечно, здесь уже давно продолжался спад в торговле и в течение многих лет ухудшалась ситуация с преступностью, но ничего слишком серьезного не происходило. Винчес медленно приходил в упадок. Настоящий крах был вызван варп-штормом, внезапно пронесшимся по большей части пограничных территорий субсектора в 085.М41.

Невероятное бедствие. Смертоносный шторм охватил восемнадцать систем, включая столичный мир Винчеса – Спика Максимал. Основные населенные центры и индустриальные миры субсектора были уничтожены при первом же ударе стихии. Список погибших оказался невообразимо огромным. Лишившись центрального правительства, главных рынков и главных населенных центров, субсектор начал разваливаться. Порядка пятидесяти миров Империума во внутренних территориях избежали шторма, но все они были только незначительными колониями, заштатными мирами, ни один из которых не обладал ни достаточным могуществом, ни достаточным богатством, чтобы принять на себя роль новой столицы Винчеса. Предпринимались некоторые попытки приписать их к Ангелусу – что на практике означало бы превращение остатков Винчеса в феодальные владения богатого соседа, – но на деле они оказались безуспешными. Регион продолжал умирать, отдаваясь беззаконию и разрухе. Его уже сложно было считать территорией Империума. Даже название истерлось. Теперь это была просто Протяженность Удачи.

Вместе с тем удача отвернулась и от Ленка. Когда-то третий по богатству мир в регионе Ангелуса после Кэкстона и Юстис Майорис, теперь Ленк стал болотом. Последовал длительный период упадка и волнений, а потом неожиданно грянула гражданская война, затянувшаяся на много десятилетий. Все закончилось массовым исходом населения планеты вглубь субсектора Ангелус, в надежде начать там новую жизнь.

Теперь единственным источником доходов Ленка стали каперы. Это место оказалось последней лазейкой для отважных или безумных торговцев, отчаявшихся на риск вести дела в Протяженности Удачи.

Репутация у мира сложилась соответствующая.

К рассказу об этой трагедии стоит также добавить, что в 385-м, спустя три сотни лет, варп-шторм все-таки утих. После себя на разоренной границе бывшего субсектора он оставил скопление мертвых систем, известных как Оплавленные Миры – опаленные трупы имперских планет, таких же как Спика Максимал. Конечно же, они были заражены Хаосом, и их посещение оказалось под запретом. Корабли Военно-космического флота Скаруса установили вокруг них плотную блокаду.

– Выбритый затылок старика в свете свечи, – произнесла Кара.

Нейл фыркнул.

– Да не ты, – засмеялась Свол. – По-настоящему старый, иссохший человек.

– Неплохо, – уступил Нейл.

– Твоя очередь.

Гарлон облокотился на железные перила и поглядел вниз через обзорный экран.

– Плод цитруса, – сказал он через некоторое время.

– Ужасно. К тому же ты уже использовал этот образ.

– Не было такого.

– Было. На Ганимеде. Помнишь? Сочный плод цитруса, сказал ты. Резкий и кислый вкус.

– Могу я закончить? Я ведь еще не закончил.

Кара усмехнулась и махнула рукой, позволяя продолжать.

– Пожалуйста, попытайся выкрутиться.

– Я собирался сказать… плод цитруса. Один из тех больших, жирных, с янтарной кожурой. Но все не так просто, ведь он пролежал во фруктовой корзине слишком долго и уже начал подгнивать. Серые пятнышки на кожуре, мягкие ямочки.

Она нахмурилась:

– Это такая метафора? Этим ты хочешь сказать, что он испорчен?

– Испорчен. Гнилой. Как тебе больше нравится.

– Ну, ничего. Правда, слишком просто.

– А разве не просто «бритый затылок старика в свете свечи»?

– Тебе придется начислить мне очки за аллегорию.

– Аллегорию, значит?

– Аллегорию, – кивнула она. – Старик повидал лучшие дни и с грустью вспоминает о них. Он устал и отвернулся от нас так, что мы не можем видеть его лица. Он беден и вынужден освещать свое жилище свечами. Что, конечно, добавляет поэтическое настроение всей картине.

– Поэтическое настроение моей задницы. Моя метафора была понятной и емкой.

– Аллегория побеждает метафору. Легко. Кажется, я выиграла.

– А мне так не кажется.

– Гарлон Нейл, ты просто жалкий неудачник. Я тебя разделала под орех. Найди в себе силы проиграть хотя бы с хорошими манерами.

– А что вы делаете?

Спорщики вздрогнули и обернулись. Робкий и бледный, за ними наблюдал Заэль.

– Привет, Заэль, – широко улыбнулась Кара. – Тебе что-то нужно?

– Просто… понимаете… – Он стоял в дверном проеме, будто чувствовал себя там в большей безопасности, и оглядывал мрачное помещение наблюдательного отсека. – На что вы там смотрите? – поинтересовался мальчик.

Нейл махнул ему, приглашая войти, и показал на обзорный экран. Явно нервничая, Заэль медленно прошел по металлической смотровой платформе к перилам.

– Это Ленк, – сказал Нейл.

Холодную черноту снаружи пронизывали жестко светящиеся точечки звезд, переливающиеся клубки отдаленных скоплений и еще более далеких галактик. И посредине всего этого повисла пятнистая, покрытая рубцами оранжевая сфера. Планета – Заэль знал это. Безоблачный, залитый солнцем мир, подвешенный незримыми силами в темноте космоса. Они смотрели на него словно бы с крыши стека. Заэль задавался вопросом, как его собственный дом выглядел бы с такой высоты. Одна часть его очень желала вернуться на Юстис Майорис. Но другая никогда больше не хотела его видеть.

– Ленк, – произнес он через некоторое время. – Где это?

– Прямо перед нами, – усмехнулась Кара, будто чувствовала в вопросе какой-то подвох.

– Мы пролетаем мимо него?

– Это космический корабль, Заэль, – сказал Гарлон. – И сейчас он не летит. Мы встали на высокой орбите над Ленком. Перевалочная станция. «Кресло» захотел сказать «привет» местному командующему Военно-космической станцией. Он отправился туда с леди Мадсен.

– Почему?

– Таков протокол, – сказала Кара.

– А что это такое?

Кара взглянула на Нейла и пожала плечами: «Может, ты сможешь объяснить?»

– Это правила поведения, – начал Гарлон. – Ты же знаешь, насколько важно для игрока… или, скажем, дилера представиться бандам, контролирующим нижние стеки. Простая учтивость. Дилер должен удостовериться, что громилам известно, кто он таков, и наоборот. Впоследствии это позволит избежать неприятностей.

– Поня-ятно, – протянул Заэль.

– Примерно то же самое делает инквизитор. У флота здесь, на Ленке, расположена база. Она заведует всеми операциями в том регионе, куда мы направляемся. «Кресло» хочет сообщить командующему, кто он и куда направляется. На случай, если мы влезем в неприятности.

– Что за неприятности?

Теперь пришла очередь Нейлу смотреть на Кару.

– Гипотетические, – сказала девушка.

– А что такое «гипотетические»?

Свол присела на корточки, сложила руки на перекладине перил и уперлась в них подбородком.

– Мы не собираемся влезать в неприятности. Какие бы то ни было. Инквизитор Рейвенор…

– «Кресло», – криво усмехнувшись, поправил ее Нейл.

Кара поджала губы.

– Верно… «Кресло» не допустит, чтобы мы попали в беду. Мы в безопасности. И ты тоже.

Заэль внимательно посмотрел на нее.

– Мне нравится этот цвет ваших волос.

Она удивленно подняла руку и машинально коснулась волос.

– Благодарю. А я уже собиралась вернуться к рыжему.

– А мне этот нравится.

Мальчик свесился через поручни и стал вертеть головой из стороны в сторону.

– Осторожнее, – сказала Кара. – Что ты делаешь?

– Планета не слишком интересная. На самом деле мне очень хочется увидеть корабль.

– Что? – удивился Нейл.

– Корабль. Я никогда не видел этого корабля. Если честно, я вообще раньше не видел кораблей.

Заэль отступил назад.

– А чем вы занимались? – поинтересовался он.

– Мы играли, – произнесла Кара.

– Играли? А как?

– Это хороший вопрос. – Нейл уставился на подругу. – Иногда у людей появляются определенные правила, когда они проходят вместе…

– О, да ладно тебе, – насмешливо откликнулась она и посмотрела на Заэля. – Мы с Гарлоном придумали эту игру еще во время нашей первой встречи. Всякий раз, когда мы подлетаем к новой планете, к новому миру, новому месту, мы встречаемся с Нейлом в наблюдательном отсеке вроде этого, выводим изображение на ретрансляционный экран и начинаем играть. Идея заключается в том, чтобы описать мир, но не просто рассказать, как он выглядит. Нужно представить, на что он похож. Распознать его характер. Так и достигается победа. Тебе известно, что такое метафора?

Заэль задумался:

– Это когда говоришь, будто что-то напоминает нечто иное?

– Это сравнение, – сказал Нейл.

– Умолкни, педант, – обрушилась на него Кара. – Заэль на правильном пути. Почему бы и тебе не сыграть? – спросила она мальчика. – Посмотри на Ленк. Что он тебе напоминает?

Заэль посмотрел вниз и в задумчивости скорчил гримасу.

– Оранжевый резиновый мячик, который у меня когда-то был.

Нейл пожал плечами.

– Это… это хорошо, – произнесла Кара, приподнимая голову.

– Да, довольно хорошо, – любезно согласился Гарлон. – Только в следующий раз стоит добавить какой-нибудь… ну, понимаешь… скрытый смысл.

– Вроде как с тем лысым типом и свечами?

– Точно, как с тем лысым типом и свечами, – кивнула Кара.

– Или плодом цитруса… – продолжил Нейл.

– Игра окончена, ты проиграл, – прошипела Кара. – Смирись.

Заэль не обращал внимания на их перепалку. Он снова высунулся вперед, вытягивая шею, чтобы разглядеть борта «Потаенного света».

– Тебе действительно очень хочется посмотреть на корабль? – спросил Нейл.

– Да.

Гарлон выпрямился и вопросительно взглянул на Кару.

– Когда Рейв… «Кресло»… Каково расчетное время его прибытия?

– Не ранее чем через шесть часов. Халстром сказал мне, что Прист планировала покинуть орбиту в полночь.

– Отлично! Ты не могла бы немного сама себя поразвлекать?

– Конечно. Именно этим я и занимаюсь уже много лет. И у меня хорошо получается.