Текст книги "Железная звезда (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

XI

– Я вел его назад, сколько мог, – досадливо произнес Ларкин. – Дальше комиссар идти не хочет.

– Он должен, – ответила Курт. – Просто должен.

– Он меня больше не слушает. Остановился – и всё тут.

XII

Порой, когда комиссару удавалось урвать часок-другой сна, растянувшись в палатке или свернувшись клубком на гниющей подстилке окопа, он грезил о мире под названием Яго. Видения всегда оказывались яркими, наполненными скверной, неотступной болью.

Учитывая, что Гаунт перестал запоминать – даже не старался этого делать – названия мест, в которых несли изнурительную службу он и Призраки – верные и измотанные, измотанные и верные, – комиссар удивлялся, почему именно Яго так засел в его памяти и снах.

Сухой, пыльный, обдуваемый ветрами мир. Пыль проникала повсюду, ветра завывали так, словно сам воздух играл на черепах с отпиленными верхушками, дуя им во рты и глазницы. Сухим и мертвым – таким был Яго. Сухим и мертвым, а не сочащимся сыростью и жирной грязью, как Кому-не-по-фесу-вообще.

Порой приходили иные сновидения. Старик по имени Бонифаций иногда экзаменовал Гаунта по вопросам теологии и философии, сидя в старой библиотеке – покрытый шрамами, невероятно изуродованный ветеран в кресле, украшенном латунью. Во сне комиссар спрашивал Бонифация о своем отце, а старик отказывался отвечать.

В других грёзах появлялся некий дядюшка Дерций – этот всегда возникал неожиданно. Играя с резным деревянным фрегатом на открытой веранде, радостный Ибрам вдруг поднимал глаза и видел входящего гостя. Дядюшка Дерций со странным выражением лица передавал Гаунту подарок – кольцо с печаткой.

Иной раз комиссар встречал во сне кого-то по имени Колм Корбек – тот ждал его на лесной поляне.

Высокий, грузный, бородатый Корбек, одетый в чёрную танитскую униформу, улыбался при виде Гаунта. Пахло тягучим соком нал-деревьев.

Комиссар знал, что Колм – лучший из друзей, что были у него за всю жизнь. Лучший из друзей, когда-либо потерянных Ибрамом.

Ещё одно видение, рождающееся из воспоминаний о каком-то городе-улье, целиком посвящалось Мерити Часс из благородного Дома Чассов. Юная и прекрасная девушка, она оказалась ещё прекраснее, сбросив платье. Голос Мерити, нежный, как и её кожа, шептал…

XIII

– Очнись, во имя Трона!

Гаунт вздрогнул – удивительно, он и в самом деле уснул на ходу. Такого никогда не случалось прежде, ни разу за все тридцать лет службы.

Должно быть, я начинаю выматываться. Верный, но измотанный.

– Не нервничай, Роун, – сказал комиссар-полковник своему заместителю. – Я в порядке, просто дал глазам немного отдохнуть.

– Ибрам, это я, Курт.

– А. Ну, конечно.

– Ты был где-то очень далеко от меня.

– Я просто устал, Ана. Просто прикорнул на минутку.

– Постарайся оставаться с нами. Мы должны перекрыть артерию и пересечь мост…

– До наступления ночи.

– Именно так, – ответила она.

– Тогда займемся делом. Я хочу поговорить с огнемётчиками.

XIV

Огнемётчики собрались вокруг Гаунта – Бростин, Дреммонд, Лубба, Люс, Ниторри и всё остальные. От бойцов тянуло прометиевой смесью, запахом, что вечно сопутствовал им.

– Трон, а где же ваши огнемёты? – спросил комиссар.

– Снаружи оставили, – объяснил Лубба.

– Снаружи?

– Лубба хотел сказать «по дороге сюда», сэр, – быстро вмешался Дреммонд и пихнул однополчанина здоровенной перепачканной рукой. – Придурок.

– Прямо сейчас нам доверху заливают резервуары, – ухмыляясь во весь рот, сообщил Бростин. – Все готовы выступать, вы только скажите.

– Цели ясны? – уточнил Гаунт.

– Может, вы ещё раз по ним пройдетесь, чисто для нас, сэр? – предложил Дреммонд.

– Разве ротные командиры вас не проинструктировали?

– Конечно же, – ответил Бростин.

– Ясно и четко, – добавила Люс.

– Мы просто хотели, э-э, услышать всё лично от вас, сэр, – добавил Бростин.

Комиссар улыбнулся.

– Хорошо. Мы должны пересечь мост до наступления ночи. Противник – десять единиц кров… эмм… подразделений Кровавого Договора. Нужно прижечь эту артерию прямо сейчас.

– Артерию? – переспросил Лубба.

– Реку.

Призрак понимающе кивнул.

– Не проблема, – заявил Бростин, доставая палочку лхо.

– Только не здесь! – крикнула Курт.

– Я ж не зажигаю, док, – возразил огнемётчик.

– Они заметят искру, – предупредил Гаунт.

– Кто – «они», сэр? – спросил Бростин, мусоливший незажженную папироску.

– Кровавый Договор на речном берегу.

– А, точно, – отозвался боец. – Именно поэтому я так осторожен. Мы готовы выступать так скоро, как вы пожелаете.

– Тогда начинаем, – сказал комиссар. – И ещё, Бростин?

– Сэр?

– Зажги как следует.

XV

Железная звезда пульсировала. Мост ждал их. Казалось, что остается слишком мало времени до наступления ночи.

Поправив фуражку – козырьком вперед, – и проверив магазин болт-пистолета, Гаунт вытащил силовой меч, знаменитый клинок Иеронимо Сондара. Оружие ровно загудело при включении.

Комиссар-полковник поднялся, и грязь чавкнула под его сапогами.

– Первый и Единственный! – воскликнул Гаунт.

Раздались свистки, и строевые офицеры отдали приказы о готовности.

– Верное серебро! – скомандовал комиссар.

По рядам Призраков прокатилась волна щелчков и лязгающих звуков – солдаты фиксировали боевые ножи на штыковых креплениях.

– Огнемётчики – вперед!

Бростин и остальные выбрались из окопов передней линии, в которые заползли перед атакой. Стоило им выпрямиться, как наспинные резервуары издали гулкий звук, и копья жидкого пламени, нацеленные сверху вниз, окатили берег реки. Стоявшие на торопливо возведенных осадных платформах бойцы Кровавого Договора завопили от боли, охваченные огненным адом.

Заряды для минометов, перевезенные на понтонах через мертвую реку, начали детонировать, и тела врагов вперемешку с обломками досок взметнулись к небу на столбах яростного пламени.

– В атаку! – скомандовал Гаунт, и строевые офицеры повторили приказ. Комиссар перешел на бег, воздев меч, скользя и спотыкаясь в трясине. Позади Ибрама раздавался многоголосый рёв Призраков, треск и шипение лазвинтовок.

Ответные выстрелы начали стегать по воздуху вокруг Гаунта – настолько яркие и резкие, что у комиссара разболелись глаза.

– Продолжаем наступать! – крикнул он.

– Будь осторожен, Ибрам, – предупредила Курт.

– В укрытие, медикае! – рявкнул на неё комиссар.

– Я остаюсь рядом с тобой, – прошептала Ана в ответ.

Гаунт ворвался в разрастающиеся клубы дыма, вдыхая запахи крови, фуцелина и наносного ила. Рядом то и дело падали снаряды, врезаясь в почву, взрываясь и обдавая комиссара фонтанами жидкой грязи. Ударные волны заставляли дымовую завесу извиваться и закручиваться в загадочные образы, напоминающие рябь на воде. Стоял невыносимый грохот.

В дыму двигались силуэты, направляющиеся к Гаунту, и вскоре он разглядел солдат Кровавого Договора, бросившихся вверх по берегу навстречу Призракам. Вопящие ротовые прорези в железных масках врагов изрыгали дикие крики и нечеловеческие ереси.

Мрачные трофеи – косточки пальцев, отрезанные уши – свисали с разгрузок и патронташей.

Некоторые бойцы Кровавого Договора держали в руках лазвинтовки с примкнутыми штыками, другие воздевали копья, секачи или шипастые молоты, предназначенные для боя в окопах. Завывания врагов мгновенно усилились, стоило им заметить имперских солдат.

– Вперед, сломаем им хребет! – крикнул комиссар. – Император хранит!

Гаунт перестал спотыкаться, даже наоборот, побежал быстрее, поднимая и нацеливая болт-пистолет, отводя назад руку с мечом. На несколько чудесных мгновений усталость оставила Ибрама, просто упала с его плеч. Комиссар чувствовал себя так, что мог бы в одиночку справиться с Архиврагом, так, словно вновь стал юношей, перед которым лежала целая Галактика.

Дважды выстрелив, он сразил пару атакующих бойцов Кровавого Договора, и враги отлетели в сторону, будто отброшенные ударом шарового тарана.

А затем Гаунт оказался посреди остальных неприятелей. Взмахнув силовым мечом, комиссар ловко рассек чью-то глотку, отбил в сторону секач, метнувшийся к его лицу, а затем прямым ударом вонзил клинок в тело нападавшего. Вокруг вились образы, очертания силуэтов – пришло время смертоубийства, ближнего боя лицом к лицу, в котором нет места пощаде и раскаянию. Ибрам достаточно часто сталкивался с Кровавым Договором архонта Гаура, чтобы понять – эти противники бьются, как волки, и редко отступают. Многие из них были отлично натренированными имперскими гвардейцами, перешедшими на сторону неприятеля по своей воле или заманенными прочь от света Трона извращенными уловками Хаоса. В целом, Кровавый Договор являлся одной из немногих сил во всем воинстве Архиврага, обладающих должной военной подготовкой и дисциплиной.

Вокруг Гаунта врывались в бой остальные Призраки, чёрные силуэты, подсвеченные серебряными проблесками колющих штыков. Выстрелы в упор из лазерного оружия сбивали с ног тела, и мертвецы с глухим шумом валились в трясину. Неясные фигуры боролись, обхватив друг друга.

Застрелив ещё одного врага, бросившегося на него с копьем, комиссар пригнулся, увернувшись от окопной палицы, едва не проломившей ему череп. Пинком сбив противника с ног, Гаунт рубанул его клинком Сондара, рассекая плечо, ключицу и позвоночник. Ещё один боец Договора возник у локтя комиссара, и тот, быстро развернувшись, ударил хаосита в горло рукоятью и навершием меча. Враг отступил, задыхаясь, и Гаунт довершил дело изящным выпадом истинного мастера фехтования. Тут же на Ибрама кинулись ещё двое – ржавый штык задел предплечье комиссара, разрывая рукав утепленного плаща, и он выстрелил кое-как, наудачу. Несмотря на это, болт попал в цель и оторвал нападавшему ногу ниже бедра. Второй солдат Кровавого Договора рубанул секачом сверху вниз, но Гаунт сблокировал удар силовым мечом, и клинок разрубил оружие врага надвое. Резким движением отведя назад правую руку, комиссар нанес противнику глубокую резаную рану груди, из которой мгновенно хлынул фонтан крови. Хаосит рухнул на колени, дернув к небу скрытым под маской лицом, и Гаунт снес ему голову с плеч.

– Передай своим повелителям в аду, что Призраки явились за ними! – крикнул он во тьму.

Лазерные заряды, мелким раскаленным дождем сыплющиеся через дымовую завесу, оставляли шипящие, быстро затягивающиеся следы в жидкой грязи. Неподалеку звучала хриплая отрыжка огнемётов, а издали, с речного берега, доносилось жабье кваканье миномётов Кровавого Договора и треск автопушек, из-за которого казалось, что там работает какая-то адская дробилка.

Оглядываясь по сторонам, комиссар пытался составить картину боя, но дымовая завеса скрывала всё – Гаунт мог различить лишь неясные очертания фигур, обступающих его в полумраке. Кто-то выпустил осветительную ракету, и она повисла в небе, дрожа и покачиваясь, словно вторая, более яркая железная звезда – но и это не улучшило видимость.

Кровь комиссара взыграла. Встретив лицом к лицу и прикончив ещё троих солдат Архиврага, Гаунт узнал ярость, пробудившуюся в его сердце – старую ярость, созданную из отваги и целеустремленности. Ибрам уже начинал бояться, что утратил их, за последние годы комиссару стало казаться, что его огонь угас, не оставив в душе ничего, кроме горячей золы.

Но теперь некое дыхание страсти раздуло угли, вновь разожгло пламя. С ноткой грусти Гаунт понял, что чувствует себя настоящим человеком, лишь оказываясь в безумии битвы – его угасшая душа вспыхнула вновь, уставшие руки и ноги стряхнули изможденность и боль, разум очистился. Жизнь Ибрама, сама суть его существования как имперского солдата, скрывалась здесь, полная жизни и дрожащая от возбуждения в исступлении боя.

Лишь идя по лезвию бритвы между жизнью и смертью, Гаунт обретал остроту чувств. Лишь в смерти он мог жить.

Офицер Кровавого Договора – этогаур – вырвался из пепельного дыма. Здоровый ублюдок, под заляпанным кровью плащом которого бугрились перевитые канаты мышц, он носил гротескную маску из грязного золота. По громадному двуручному мечу в руках этогаура стекала кровь имперцев.

Рыча, хаосит озирался в поисках нового гвардейца для потрошения.

– Я здесь, гачий сын! – крикнул ему Ибрам Гаунт.

XVI

Доктор Курт склонилась над своим пациентом. Полевая медицина не относилась к изящным искусствам, и хирургическая одежда Аны измаралась в крови.

– Не понимаю, – произнесла военврач, – всё жизненные показатели четкие и стабильные, но он как будто ускользает от меня.

Дорден положил руку ей на плечо.

– Мы сделали всё, что могли.

– Нет.

– Ана, у нас тут сотни раненых, которым нужна помощь. Может…

– Нет, – решительно ответила Курт, – я не собираюсь сдаваться.

– Посмотри на его раны, – сказал Дорден, кивком указывая на истерзанного пациента. – Кровавый Договор сделал свое дело – так же жестоко, как и всегда.

– Ещё остался шанс, – возразила она, потянувшись за чистым скальпелем. – Шанс есть всегда.

XVII

Испустив какой-то гнусный боевой клич, этогаур, похваляясь силой, умело крутанул над головой двуручным мечом. Оружие оказалось силовым, и по всей длине блестящего клинка затрещали разряды энергии цвета индиго, напоминавшие вздутые электрические жилы.

Магазин в болт-пистолете Гаунта опустел и у него не было времени на перезарядку. Это вполне устраивало комиссара, он хотел разобраться с врагом в поединке на мечах.

Этогаур бросился в атаку, и Гаунт поднял клинок Иеронимо Сондара, парируя первый взмах противника. Отраженный удар тяжелого двуручника оказался настолько мощным, что запястье комиссара вздрогнуло, а сам он вынужденно изменил стойку на более устойчивую. Противник оказался быстрым и явно умелым мечником – этогаур выказывал истинное мастерство владения клинком, даже таким чудовищным, массивным оружием, предназначенным для грубой резни, а не подобной дуэли.

Гаунт отразил ещё три резких выпада, искусно играя мечом, в то время как этогаур использовал вес клинка для все более мощных ударов. Офицер Договора плавно переходил от одного замаха к другому, меняя хват на рукояти и вращая двуручник вокруг себя, чтобы вложить в оружие максимальную убойную силу.

Очередной удар должен был разрубить комиссара напополам, но Гаунт остановил меч этогаура плоскостью клинка и тут же толкнул противника от себя, лишая момента инерции. За счет своей грубой силы хаосит воздел двуручник и вновь попытался взмахнуть им. Его меч был вдвое длиннее клинка Сондара, этогаур выигрывал в расстоянии и силе ударов.

Хлюпая сапогами в трясине, Гаунт обогнул противника и оказался слева от него. Этогаур начал разворачиваться, но комиссар нанес быстрый режущий удар, который офицер Договора парировал с огромным трудом и, оказавшись в неудобной позе, потерял равновесие.

Пока враг пытался встать в правильную стойку и снова поднять двуручник, Гаунт рубанул его мечом Сондара. Силовой клинок рассек длинную рукоять, прошел через правое запястье этогаура и начисто срезал все пальцы на его левой ладони.

Хаосит издал какой-то лающий звук, не веря в случившееся. Он отступил на шаг, обливаясь кровью, хлещущей из обрубка правой руки и с остатков левой ладони, и уставился на Гаунта через прорези грязно-золотой маски, ожидая смертельного удара.

Комиссар направил острие меча на этогаура.

– Беги. Беги и скажи им: «Явились Призраки Танит, и они убьют вас всех».

Завыв, офицер Договора повернулся и уковылял в туман, скуля от страха и боли.

Гаунт позволил себе улыбнуться. По его лицу текли кровавые слёзы.

Повернувшись, комиссар заметил поблизости Призрака, атакованного двумя бойцами Кровавого Договора. Бросившись на помощь, он разрубил хребет первому воину Архиврага, а второго выродка, воспользовавшись моментом, прикончил ударом штыка отбивавшийся гвардеец.

– Ты цел? – спросил Гаунт у Призрака, вытаскивавшего из трупа свой клинок.

– Всё в порядке, сэр, – ответил солдат, и комиссар узнал в нем Белтайна, своего адъютанта.

– Рад тебя видеть, Бел. Как держишься?

– Положение весьма скверное, не так ли, сэр? – спросил адъютант с пепельно-бледным лицом.

– Со мной всё будет в порядке, Бел.

– Сэр, я думаю…

– Да?

– Что-то не так.

Рассмеявшись, Гаунт указал на клубы дыма, языки пламени и трупы, валяющиеся в грязи.

– Сам догадался, да?

Белтайн покачал головой.

– Я хотел сказать, что слышал странные сообщения по воксу. Здесь мы сломили волю врагов к сопротивлению, но, кажется, с фланга к ним подходят подкрепления.

– Ещё Кровавый Договор?

– Нет, сэр. Судя по вокс-перехватам, это Сыны Сека.

Гаунт похолодел. Бойцы Кровавого Договора дрались как демоны, их когорты собирались архонтом Гауром с определенной целью – создать противовес Имперской Гвардии на театре военных действий в Мирах Саббат.

Командующий Анкванар Сек – ужаснейший из заместителей архонта, – вдохновившись примером Договора, создал собственные элитные войска. Комиссару приходилось видеть его Сынов в деле на… где же это было… Гереоне, да, точно, на Гереоне. Сыны Сека оказались даже более стойкими бойцами, чем Кровавый Договор, и обладали тягой к жестокостям и зверствам. Призракам ещё только предстояло испытать сомнительное удовольствие от встречи с ними на поле боя.

– Где Роун? – спросил Гаунт.

– Не могу знать, сэр.

– Ну, а Баскевиль? Даур? Колеа?

– Не могу связаться с ними по воксу, – ответил адъютант.

– Дай мне хотя бы Корбека!

Белтайн странно посмотрел на комиссара.

– Что такое? – спросил Гаунт.

– Сэр, полковник Корбек… погиб пять лет назад.

Комиссар помедлил.

– Да, конечно. Конечно, он мертв…

– Сэр?

– Бел, нам нужно занять этот мост до наступления ночи.

Адъютант посмотрел наверх, в небо, скрытое дымовой завесой.

– И когда это будет, по вашему мнению?

– Не знаю. Мы просто должны занять мост.

– Я уже не понимаю, где он находится, – ответил Белтайн.

– Вон в той стороне, – комиссар показал себе за левое плечо. – Мост близко, Бел, так что беги назад и собирай основные силы полка. Найди Роуна и Колеа, убедись, что они готовы к наступлению. Передай, что Сыны Сека обходят нас с фланга, и что я вместе с авангардом Призраков наступаю в направлении моста.

– Разумно ли это, сэр?

– Мост – наша цель, Белтайн, нам нужно захватить его. Скажи Роуну, что я собираю всех Призраков, кого только могу отыскать, и веду их к переправе. Майор должен прикрыть наши задницы от фланговой атаки. Соберись, Бел, здесь нет ничего сложного, это тебе не звездолёты строить!

Кивнув, адъютант подхватил лазган и повернулся, собираясь выполнять приказ, но вдруг остановился и протянул Гаунту руку.

– Бел?

– На случай, если мы больше не увидимся, – сказал Белтайн, – хочу, чтобы вы знали, сэр: для меня было честью служить с вами.

Комиссар пожал ему руку.

– А для меня было честью служить с тобой, Дуган. Но мы ещё увидимся.

– Да уж, хотелось бы, – ответил адъютант, припускаясь по грязи прочь.

Гаунт смотрел на него до тех пор, пока Призрак не скрылся за дымовой завесой. Повернувшись, комиссар вновь направился к переправе.

В грязи повсюду валялись трупы бойцов Кровавого Договора, и некоторые тела уже почти утонули в бездонной трясине. Гаунт был уверен, что обнаружит впереди взводы Призраков, но не находил и следа своих солдат. Гвардейцы ведь наступали вместе с комиссаром, так куда же, фес, они подевались?

Перезарядив на ходу болт-пистолет, Гаунт продолжил ковылять вперед. В воздухе пахло рекой, небо скрывалось за клубами и завитками дыма, все звуки и отголоски битвы утихли.

У него снова начали болеть глаза. Комиссар мало что мог разглядеть в проклятом дыму.

А потом он увидел Нессу.

XVIII

Несса Бура, один из лучших снайперов под началом Гаунта, воевала в рядах сопротивления во время осады Вервун-улья, а после освобождения города присоединилась к Призракам.

Сейчас она, заняв позицию для стрельбы в грязном окопе на берегу реки, водила лазганом в поисках цели. В результате массированных бомбардировок во время битвы за Вервун-улей, Несса совершенно лишилась слуха.

Сидя одна, без наводчика, она совершенно не замечала подбирающегося сзади бойца Кровавого Договора с занесенным мачете.

Наведя болт-пистолет, Гаунт отстрелил хаоситу голову, и Несса подпрыгнула от неожиданности, когда тело рухнуло рядом с ней. Повернувшись, она подняла длинный лазган.

«Это я», жестами показал комиссар, и Несса опустила оружие.

– Вы застали меня врасплох, – произнесла она со своим чудесным, немного носовым акцентом.

– Уж лучше я, чем, он, – заметил Гаунт.

Коснувшись щеки комиссара, Несса повернула его лицо к себе.

– Чтобы я могла видеть, – потребовала она. – Видеть ваши губы!

«Прости», знаком ответил комиссар и присел в окопе рядом со снайпершей, оставаясь лицом к ней.

– А где все остальные? – спросил он.

Несса покачала головой.

– Я никого не видела. Кругом спокойно.

– Тут что-то не так, – сказал Гаунт.

– Что?

«Тут что-то не так», пояснил он знаками. Ибрам постарался выучить язык жестов после Вервун-улья – Несса оказалась не единственным глухим солдатом в полку, и многие из них, как и сама снайперша, отказывались от аугментаций, предпочитая преимущества, которые тишина может даровать на войне.

– Нам нужно вести себя тихо, – согласилась она.

«Если так, то почему ты говоришь со мной вслух?», показал жестами Гаунт.

– Я глухая, но могу видеть ваши жесты, – ответила Несса. – А как вы собираетесь разглядеть мои?

– Не понимаю, – ответил комиссар.

Протянув руку, снайперша провела пальцем по щеке Гаунта, вокруг правого глаза.

– Мне очень нравились ваши глаза, – сказала она. – Они излучали такую силу. Наверное, их можно заменить.

– Заменить? О чем ты?

– Они забрали ваши глаза, сэр. На пустошах Яго они забрали ваши глаза.

– Да что ты мелешь?

Несса отстранилась.

– Простите, – ответила она. – Я думала, вы знаете.

– О чем? Никто не забирал мои глаза. Я вижу тебя, Несса, вижу тебя!

– Точно так же, как я слышу вас, – отозвалась снайперша. – Забавно, правда?

– Несса…

– Простите. Я рада, что вы можете меня видеть, действительно рада.

– Ничего не понимаю, – произнес Гаунт, у которого снова разболелись глаза. Лучи пылающей железной звезды пробивались сквозь дым.

«Вы слепой, а я глухая», показала она жестами. «Какой замечательный союз. Хотела бы я остаться здесь, с вами».

– Несса? – крикнул комиссар. – Несса?!

В окопе остался только он, снайперша исчезла. Рядом с Гаунтом нетронутыми лежали её длинный лазган и патронташ, в воздухе оставался её запах.

– Я не слепец, – произнес Гаунт в пустоту. – Я не ослеп. Я вижу всё это. Я вижу реку. Я вижу мост.