Текст книги "Железная звезда (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Дэн Абнетт

ЖЕЛЕЗНАЯ ЗВЕЗДА

ПОВЕСТЬ

I

Под железной звездой, пылающей на небе цвета сырого мяса, верные, но измотанные Призраки Танит продвигались вперёд к…

Проклятье! Как же это место называлось-то? Он на секунду задумался. Что-то-какой-то мост. Он был уверен, что ещё вспомнит название. Огляделся в поисках карты, но не нашёл её – снова заболели глаза.

Короче, мост. Ещё один мост. Ещё один фесаный объект. Конкретно этот стоял на западной вершине ээ… какого-то там плато, на планете под названием… названием Кому-не-по-фесу-вообще.

По правде говоря, ему – точно по фесу. Просто ещё один мир, ещё одна битва.

Призраков это тоже не заботило. Они просто двигались вперёд – верные, но измотанные, столь же измотанные сколь и верные.

Без сомнения, они устали. Тащились по грязи под небом из сырого мяса, головы поникли, а сердца и того ниже, знамёна безвольно пали, как и их боевой дух; умирали они такими же одинокими, как и жили.

Вдали за болотом чтобы посмотреть на них, собрались чёрные фигуры.

Во время затяжных крестовых походов полки Гвардии могли оставаться на линии фронта без смены по многу лет. Можно было потерять несколько месяцев, просто перебрасывая войска на транспортном корабле от одного мира, где шли боевые действия, к следующему, настолько был огромен Империум.

С тех пор как родной мир Призраков Танит сгорел в жаркой вспышке рассеянного света, их на протяжении нескольких десятилетий беспрерывно держали на линии фронта.

В последнее время он постоянно подавал прошения о том, чтобы полк был снят с передовой. Настаивал на этом всё чаще. Почти в каждом его рапорте верховному командованию встречалась фраза «верны, но измотаны». Поздно ночью в палатке или в провонявшем грязью блиндаже, или под полуденным зноем на обочине во время привала он тщательно подбирал тон своих прошений. Если Вам будет угодно, сэры… Государи мои, молю о содействии в этом небольшом деле… Призраки не были трусами, просто их слишком уж долго бросали на амбразуры. Они мечтали, чтобы, их сменили, дали передохнуть. Они просто устали.

Он видел, что и сам устал.

Лицо вытянулось и похудело ещё больше чем прежде. Ходил он теперь, тяжело хромая. Во время помывки, в те редкие, бесценные минуты, когда вода всё же прокачивалась через душевой блок их укреплённого лагеря, он стоял под тоненькой ржавой струйкой, и, отскребая грязь и вшей со своих конечностей, вдруг понимал, что смотрит на тело, иссечённое таким большим количеством следов от застарелых ран, что не может вспомнить, откуда те взялись. Эта? Где он её получил? На Фортис Бинари? А эта старая рваная вмятина? Где же его угораздило? На Монтаксе? На Аэкс Кардинал? В Вервун-улье?

Но казалось, это уже неважно. Теперь часто приходилось поднапрячься, просто чтобы вспомнить, где он побывал.

«Мы всё ещё на этой… э… хреновине?» – бреясь, спросил он своего адъютанта тем утром.

Адъютант, чьё имя, как он был уверен, он точно знал, нахмурился, обдумывая вопрос.

«Хреновина? Аа… да. Кажется так, сэр».

Названия городов, континентов, миров не имели больше никакого значения. Просто очередное место, куда нужно было попасть, и затем, сделав дело, убраться. Он перестал обращать внимание на имена. Сосредоточился на работе; измотанный, но верный, верный, но измотанный.

Иногда бывал так вымотан, что не мог вспомнить даже собственного имени.

Он окунул свою старую опасную бритву в побитую чашку, смывая остатки пены и сбритой щетины. Взглянул на себя в треснувшее зеркальце. Казалось, что у отражения и лица-то не было вовсе, но он всё равно узнал его.

Ибрам Гаунт. Точно, Ибрам Гаунт.

Ну конечно.

II

У него болели глаза. Они мучили комиссара всю ночь, пока он трудился при свете лампы над очередным прошением, и весь день, прошедший в радиоактивном сиянии железной звезды. Глаза терзали Гаунта, когда он смотрел вдаль, через болото, на чёрные фигуры, приходящие разглядывать Призраков.

Железная звезда – уродливая штуковина – подрагивала в вышине, словно остывающий слиток, вынутый из плавильной печи.

Небо покрывали чёрно-красные пятна, казалось, что на нем подвешены кровоточащие куски мяса. От пульсаций звезды у комиссара болела голова и слезились глаза; иногда, промокнув влагу с лица, он замечал, что кончики пальцев покрыты красным.

III

Возвращался разведчик, бегом преодолевая размокшую трассу – слой жидкой грязи делал дорогу непроходимой для колесной техники. Танитцы по голень увязали в липкой мерзости. Странно, что при этом ни разу не было дождя – ни капельки не упало с тех самых пор, как они высадились на Кому-не-по-фесу-вообще.

Никому, кого Гаунт мог бы вспомнить, во всяком случае.

В грязи скрывались разные штуковины. Начав разравнивать площадку или рыть траншеи, можно было невзначай стукнуть лопатой о верх башни утонувшего в болоте танка или раскопать тела мертвецов, бледных и безглазых.

– Здесь столько грязи, – произнес комиссар, глядя на приближающегося разведчика. – Столько грязи и ни капли дождя. Почему так?

– Ты что, не знаешь, где мы, Ибрам? – спросила медик Курт.

– Нет, – улыбнулся он. – Какое жуткое признание из уст командующего офицера, правда?

Ана – худенькая, но весьма привлекательная женщина – усмехнулась в ответ.

– Учитывая обстоятельства, я извиняю твою оплошность, Ибрам.

– Отлично.

– Итак, где же мы? – добавил Гаунт. – Напомнишь?

Наклонившись, Ана прошептала ему на ухо.

IV

Вернулся разведчик, бегом преодолев размокшую трассу. Им оказался Лейр. Нет, Бонин. Хотя нет, всё-таки Лейр.

– Десять боевых единиц, – доложил он. – Окопались за той группой деревьев слева от моста.

– Что ж, мы должны переправиться на тот берег, – сказал комиссар.

– Конечно же! – поддержала его медик Курт.

– Сейчас, честно говоря, совсем не время для врачебной консультации, – заметил Гаунт.

– Простите, – почтительно поклонилась Ана и отступила в сторону, позволяя нескольким старшим офицерам подойти к Ибраму.

– Мост жизненно важен, – заявил майор Баскевиль.

– Согласен, – кивнул Бан Даур.

– Вне всяких сомнений, – поддакнули два других капитана, Аркуда и Обель.

– Именно так, жизненно важен, – согласился комиссар Харк. – Мы должны пересечь его, или…

– Или что? – спросил кадет-комиссар Наум Людд. Явно нервничавший юноша искоса взглянул на Харка, и Виктор в ответ гневно уставился на него.

– Постарайся схватывать быстрее, Людд, – прошипел он. – Мы должны пересечь мост, пока кое-кто не погиб.

– О, – только и сказал кадет-комиссар, – О, понятно.

– Ещё десять единиц, – вклинилась Ана Курт.

– Ещё десять? – переспросил Гаунт. – Я думал, там всего десять подразделений. Всего десять, верно, Лейр?

– Эмм… Так точно, сэр, десять, – ответил разведчик.

– Вполне достаточно, чтобы удержать нас… на нынешней позиции, – снова Курт.

– Мы обязаны успешно завершить эту операцию, – высказался старый врач, Дорден.

– Ну, разумеется, – кивнул комиссар-полковник. – Я хочу, чтобы мы провели её до наступления ночи. Итак, десять… Десять. С чем мы имеем дело? Обычные отряды Урлока Гаура или нет? Десять единиц чего?

– Кров… эмм… – сбился Лейр.

– Кровавого Договора?

– Так точно, сэр.

– Ну, эти кому угодно поперек горла встанут, – заметил Гаунт. – Могу я взглянуть?

Комиссар-полковник припустил по грязи за разведчиком. Глубокая слякоть мешала Ибраму, засасывала сапоги, и он двигался медленно, словно во сне. Каблуки, увязавшие в трясине, стучали по черепам и шлемам солдат, по башням давно утонувших танков.

Бонин, Маколл и Мэггс ждали их у поворота дороги, сидя на корточках за спиралью колючей проволоки.

– Как вы держитесь, сэр? – спросил последний.

– Не задавай вопросов, Мэггс, – прошипел Маколл. – Мы здесь не для того, чтобы задавать ему вопросы.

– Прошу прощения, – отозвался боец.

– Я в порядке, раз уж ты поинтересовался, Мэггс, – ответил Гаунт. – А в чем дело?

Разведчику явно стало не по себе.

– Переход вышел долгим, – вмешался Бонин, – и вы выглядите усталым, сэр.

– Правда?

– Просто… Просто хотел убедиться, что вы в порядке, – кивнул Мэггс.

– А что, не похоже? – спросил комиссар-полковник.

– У вас текут слёзы, – боец показал на собственную щёку. – И они похожи на кровь.

– Что, опять?! – досадливо воскликнул Гаунт, вытирая лицо. – Это всё из-за железной звезды. Должно быть, она и вас беспокоит?

Разведчики кивнули.

– Ну, давайте, – сказал Ибрам. – Я специально пришел сюда, чтобы посмотреть на врагов, так что показывайте.

V

– Десять единиц кров… Кровавых отрядов, – сказал Маколл, передавая скоп комиссару. – Там, в рощице, слева от моста.

Гаунт приник к скопу. Глаза болели. Деревья не были деревьями. Они оказались угловатыми столбами хромированного металла с тонкими, как шомпол, ветвями, на которых висели сияющие белые цветы, распускающиеся и сияющие, словно фонарики. Длинная череда таких «деревьев» покрывала грязевую насыпь, спускающуюся в реку под мостом. В стоячей воде плавали раздутые тела, и на мгновение комиссар испугался, что сможет вспомнить всех мертвецов поименно.

– Левее, – подсказал Маколл.

Поправив наводку, Гаунт увидел бойцов Кровавого Договора. Десять подразделений, всё так – он мог разглядеть увенчанные шипами багровые шлемы, гротескные маски из чёрной жести, мундиры пехотинцев, выкрашенные кровью в тёмно-бордовый цвет. Враги карабкались по грязевым берегам, суетясь, словно огненные муравьи. Они возводили вдоль вонючей реки осадные платформы под миномёты, комиссар слышал гудение и скрип землекопных инструментов.

– Десять подразделений, всё так, – произнес Гаунт. – Маколл?

– Да, сэр?

– Как там называется этот мост? Я позабыл.

Разведчик поколебался.

– Это… это… «Тот-или-иной-мост», сэр.

– Ты тоже не знаешь, да, командир? – расхохотался Гаунт.

Маколл рассмеялся в ответ.

– Так много миров, так много целей, сэр. Что тут скажешь? Позвольте, я сверюсь по карте.

– Да уж, лучше ты, – ответил комиссар. – У меня глаза болят.

– Это всё из-за железной звезды, – отозвался Лейр.

– Нужно сейчас же перекрыть эту артерию, – заявила Курт.

– Перекрыть? – переспросил Гаунт.

– Да, – ответила Ана, – эту артерию.

– А, ты хочешь сказать «водную артерию», реку? – догадался Ибрам.

– Эмм… что?

– Ты имеешь в виду реку? – повторил комиссар.

– Да, конечно. Это жизненно важно – перерезать её и перекрыть.

Гаунт кивнул.

– Что ж, нам предстоит разобраться с десятью вражескими подразделениями, но я согласен. Маколл?

– О, мы справимся с ними, сэр, – заверил разведчик.

Снова кивнув, комиссар посмотрел на Ану Курт и нахмурился.

– Я думал, что оставил вас вместе с командующими офицерами, госпожа медик.

Потянув вниз хирургическую маску, Курт улыбнулась ему.

– Верно, Ибрам, но ты же меня знаешь – если полк может понести потери, я должна быть на передовой.

– Хорошо. Правильное мышление, – пробормотал он.

VI

Мост – тот-или-иной-мост – оказался грязным железным чудовищем. Гигант выглядел так, словно его выковали из металла, добытого в самом сердце ядовитой звезды, и бросили остывать. Опираясь на многочисленные сваи, монстр простирался над стоячими водами, зловещий, предвещающий недоброе. Настолько широка была река, и настолько длинен сам мост, что Призраки не видели его дальнего конца. Комиссар сомневался, удастся ли ему вообще добраться до другого берега – путь выглядел долгим, а он слишком устал. Казалось, что время на исходе.

– Это так, сэр? Время работает против нас?

Обернувшись, Гаунт понял, что к нему присоединились Колеа, Варл, Домор и Криид. Ибрам обрадовался, увидев их – четверых из его лучших офицеров, четверых из его лучших Призраков.

– О чем вы спрашивали?

– Время, сэр, – повторил Гол Колеа. – Они говорят, что время работает против нас.

– Десять подразделений Кровавого Договора, прямо на берегу реки под нами, – ответил комиссар. – Нужно перекрыть эту артерию и пересечь мост до наступления ночи.

Колеа кивнул, Варл и Крид обменялись тревожными взглядами.

– Как ваши глаза, сэр? – спросил Домор.

– Воспалены и болят, – посмотрел на него Гаунт. – Спасибо за заботу.

«Шогги» Домор показал на свои выпученные аугментические глаза, за которые получил нынешнее прозвище, и улыбнулся.

– Я понимаю, каково это, сэр.

– Ну, разумеется, Шогги, – отозвался комиссар. – Все дело в железной звезде, от неё у меня голова раскалывается.

– Она всем не по нутру, – сказал Варл.

– К сожалению, придется смириться с этим и делать всё от нас зависящее, – ответил Гаунт. – Итак, что насчет артерии? Насчет реки? Как нам её перекрыть, есть идеи?

– Можем сжечь её, – предложил Колеа. – Прижечь, точнее.

Комиссар кивнул.

– Используем огнемёты. Бегом к своим ротам и приготовьтесь вести их в атаку.

Четверо Призраков помедлили.

– Чего вы ждете?

– Мы хотели остаться с вами, – объяснил Домор.

– Хотели остаться у вашей… позиции, – добавил Варл.

– Вы очень верные ребята, – ответил Гаунт, – но отправляйтесь готовить Призраков к бою, а я присоединюсь к вам на мосту. Ну, шевелитесь! Вы что, хотите жить вечно?

Офицеры нехотя попятились. Тона Криид смотрела на комиссара.

– Мы не хотим, чтобы вы погибли, – сказала она.

– Хватит уже об этом, Криид! – воскликнул Ибрам Гаунт.

VII

Комиссар-полковник стоял на обрыве над мёртвой рекой. Железная звезда пульсировала. Глаза Ибрама болели.

Гаунт смотрел на хромированные деревья и сияющие цветы на их ветвях; он слышал гудение и скрип машин со стороны землекопных команд Кровавого Договора, завершающих возведение укрепленных позиций.

Обернувшись, Ибрам заметил, что чёрные фигуры продолжают собираться на дальней стороне болота. Их уже стало шесть – безмолвных, безликих, наблюдающих созданий.

– Ты приумолк, – произнесла Ана Курт.

– Что?

– Ты затих, – повторила медик. – Ибрам? Скажи что-нибудь!

Комиссар вздохнул.

– Это все те фесовы фигуры, чёрные силуэты. Они следят за нами уже какое-то время.

– Какие фигуры? – спросил Толин Дорден.

– Ты их не видишь? Там. Вот, наблюдают за нами – сначала был только один, но теперь их стало больше.

– Ибрам, – мягко ответила Курт, – там никого нет.

– Есть-есть, я их вижу. Оставайтесь здесь.

– Ибрам? – повторила Ана. – Ибрам, куда ты?

– Не уходи, Ибрам! – потребовал Дорден.

– Оставайся с нами, – добавила медик.

– На минутку, – ответил комиссар, – и я тут же вернусь. Дайте мне всего минутку.

– Ибрам, тебе нельзя идти туда в одиночку, – возразила Курт. – Это небезопасно.

– Всего на минутку.

Он зашагал прочь, скользя, увязая в трясине, глубоко уходя сапогами в грязь. Всё время Гаунт пытался не терять из виду чёрные фигуры, а голоса за его спиной медленно стихали, пока не умолкли совсем.

Край болота оказался дальше, чем считал комиссар. Дважды он запинался о погребенные в трясине шлемы и танковые люки, падая ничком.

Оба раза Гаунт какое-то время лежал в грязи, не зная точно, хочет ли он вновь подниматься на ноги.

Ибрам устал, и у него болели глаза.

Комиссар-полковник продолжал идти, увязнув по колено в жирной красной трясине, от которой воняло гнилью и смертью. Ничего удивительного.

Развороченная грязь на поле боя часто смердела кровью и содержимым потрохов, впитавшимся в ней. За долгие годы Гаунт притерпелся к запаху, но эта вонь оказалась особенно сильной, она пахла открытой раной кишечника или разорванной артерией.

Чёрные фигуры всё никак не приближались, как бы ни старался комиссар добраться до них. Создания по-прежнему стояли поодаль и наблюдали.

– Кто вы такие? – крикнул комиссар, но его голос охрип и чёрные фигуры не снизошли до ответа.

VIII

– Куда он ушел? – спросила Курт. – Ибрам? Ибрам, вернись!

– Он не отвечает, зов̀у – не реагирует, – бросил Дорден. – Нужно вытащить его.

– Десять единиц! – крикнула Ана. – Кров…

– Не думаю, что он слышит нас, – заметил Толин. – Слишком далеко ушел.

– Кто-то должен вернуть его обратно, – ответила медик. – Кто-то должен добраться до него и привести обратно!

Стянув хирургическую маску, она огляделась по сторонам.

– Ларкин? Сюда! Бегом-марш!

IX

Комиссар упустил из виду чёрные фигуры – они каким-то образом растворились в тумане. Гаунт забрался слишком далеко, потерял ориентировку – повсюду, во всех направлениях, расстилалась ничейная земля.

«Что ж, это была дурацкая идея, – сказал он себе. – Теперь я понятия не имею, где нахожусь. Заблудился».

Единственным неизменным ориентиром оставалась железная звезда, и комиссар посмотрел на неё, невзирая на боль в глазах. Возможно, хотя бы по ней удастся определить направление и отыскать обратную дорогу, а то он уже не слышал даже криков Дордена и Курт.

Гаунт слишком устал. Усевшись в грязь, он вытер глаза, и ладони увлажнились от крови.

Глупостью было заходить так далеко.

Возможно, подумал комиссар, стоит лечь и немного вздремнуть. Может, голова очистится после сна… Немножко прикорнуть, совсем чуть-чуть, чтобы глаза отдохнули.

Он поднял взгляд и увидел стоящие вокруг чёрные фигуры, мрачные и безмолвные. Вокруг них клубился туман, парок, встающий над полем боя. Создания смотрели на Гаунта, скрытые под капюшонами.

Болезненно, неуверенно, комиссар поднялся на ноги.

– Кто вы такие?

Никто не ответил ему.

– Кто вы, фес, такие, и почему следите за мной? – настаивал Гаунт.

Чёрные создания хранили молчание.

Бросившись вперед, комиссар вцепился в одеяния ближайшего существа, пытаясь разглядеть его лицо.

– Кто вы?! – крикнул Ибрам Гаунт.

Раздался громкий треск, и голова создания исчезла во вспышке света. Комиссар обернулся.

– Что вы делаете в такой глуши, сэр? – спросил Ларкин, опуская длинный лазган.

– Я… – начал было Гаунт, но затем повернулся обратно.

Фигуры исчезли.

– Ты их видел? – спросил он у снайпера, который молчаливо перезаряжал оружие.

– Зловещих чёрных созданий, собирающихся у поля боя и ждущих начала бойни, сэр?

– Да. Да!

– Я всё время их вижу, – сообщил Ларкин, загоняя в лазган новый «перегретый» заряд, – но из меня не самый надежный очевидец, верно?

– У тебя самый зоркий взгляд среди всех известных мне людей, Ларкс, – возразил Гаунт.

– Возможно. Когда я смотрю в прицел – возможно. Но мои мозги здорово перекручены, я вижу самую разную фесню. Но вы, правда, сейчас поразили даже меня.

– О чем ты?

– Чтобы вы – и вдруг испугались чего-то нереального? В одиночку поперлись фес знает куда? – снайпер ухмыльнулся. – Вы всегда были таким уравновешенным, даже более спокойным, чем Маколл, Даур или Роун. Всё время держали себя в руках.

– Я таким и остаюсь, Ларкс, – ответил комиссар. – Но я видел их – чёрных созданий, и ты тоже. Ты же всадил заряд прямо в башку одному из них!

Танитец покачал головой.

– Это был предупредительный выстрел, чтобы привлечь ваше внимание. Вы просто слонялись по грязи и орали в пустоту, как полный идиот.

– Что, правда?

– Не самое приятное зрелище, – кивнул Ларкин. – Не вселяющее доверия – простите меня за такие слова, сэр.

Гаунт тяжело опустился на расквашенную землю.

– Просто я слишком устал, Ларкс. Слишком измотан, понимаешь? Мы так долго остаемся на передовой… Не знаю, сколько ещё я смогу это выдерживать.

– Надеюсь, дольше, чем остальные Призраки, – улыбнулся снайпер, – иначе нам всем полный фес.

– Ларкин, – начал комиссар, подняв взгляд на верного ему меткого стрелка, – я вижу разные вещи. Постоянно. Хуже того, есть нечто, чего я не вижу. Знаю, что то или другое должно быть здесь, но не вижу его.

– Дело в ваших глазах, да? – спросил танитец.

– Верно. Они мучают меня.

– Ничего удивительного, учитывая, что с вами сделали…

– Что? О чём ты? – переспросил Гаунт.

– Ни о чём. Забудьте, что я говорил.

– Кто со мной сделал что?

Снайпер покачал головой.

– Вы видели слишком многое – вот и всё, что я хотел сказать, сэр. За время службы вам довелось насмотреться такого, чего многим людям не придется вынести на протяжении всей жизни. Вы видели разрушения. Вы видели смерть. Вы видели, как друзья и товарищи погибают у вас на глазах.

– Да. Именно так, – согласился комиссар.

– Давайте вернемся на позиции, сэр? – предложил Ларкин, протягивая Гаунту руку.

– Ты сможешь отыскать дорогу?

– Конечно, я же танитец– хоть и не разведчик, но во мне живы те же самые инстинкты. Следуйте за мной, и давайте выведем вас отсюда, пока не вернулись те мрачные создания.

– Ты же сказал, что здесь не было никаких чёрных фигур, – нахмурился комиссар.

Ларкин пожал плечами.

– То, что я всё время их вижу, ещё не значит, что они настоящие. Пойдемте.

X

Они брели обратно к позициям Призраков под лучами железной звезды.

– Я устал, Ларкс, – заявил спустя какое-то время Гаунт. – Дай отдохнуть минутку.

– Не здесь, – ответил снайпер, – тут небезопасно. Продолжайте идти, передохнете, когда доберемся до позиций.

– Мне нужно сделать привал, – настаивал комиссар, – всего на минутку. Дай мне немножко отдохнуть и закрыть глаза.