Текст книги "Рядом с тобой"

Автор книги: Дебора Тернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Он не говорил, что любит меня, но в противном случае он бы не предложил мне выйти за него замуж, рассудила она. Он, конечно, простит меня и сделает так, что я больше никогда не увижу Шона.

Кейт решила рассказать обо всем сегодня же.

Патрик приехал точно в назначенное им время.

– Я подумал, что сегодня мы можем поужинать в доме, где я остановился, – сказал он уже в машине.

Обычно он останавливался в отеле. Кейт испугалась этого предложения.

– Где это?

– На Вершинах.

Этот район в северной части Вангарея получил свое название из-за расположенных неподалеку потухших вулканов.

– Ты как-нибудь познакомишься с Симпсонами – Джеффом и Сузан. Это их дом. Сейчас они в Англии.

– Я знаю миссис Симпсон, она клиентка нашего магазина, – сказала Кейт, глядя в боковое окно. – Приятная женщина. – Она умолчала, что владелец магазина дал понять продавщицам: миссис Симпсон очень важная клиентка.

– Я рад, что Сузан нравится тебе, – заметил Патрик. – Мы с Джеффом учились в одной школе.

Джефф Симпсон был преуспевающим адвокатом, работал в конторе своего отца. Его жена владела летной школой и покупала свои дорогие элегантные туалеты в основном в Окленде и в Австралии.

Кейт знала, что у Симпсонов был красивый дом на холме. Но сейчас, стоя в просторной, красиво обставленной гостиной, откуда открывался вид на залив и море, усеянное небольшими островами, она увидела, что дом просто фантастический.

– Очень впечатляюще, – пробормотала Кейт.

Ее нервы были уже на пределе. Скажи ему сейчас, мысленно уговаривала она себя.

– Дом или вид из него? – спросил Патрик.

– И то и другое.

– Что тебе приготовить выпить?

Трусиха! – ругала себя Кейт, не решаясь сказать о Шоне.

Патрик налил ей ароматный рислинг, а себе – виски с содовой. Кейт села на стул, обтянутый черной кожей. Она потягивала легкое вино, пытаясь справиться с противной нервной дрожью.

– Надеюсь, ты не собираешься передумать относительно моего предложения? – как бы между прочим спросил Патрик, внимательно наблюдая за выражением ее лица.

Кейт вздрогнула, едва не пролив вино.

– Я все думаю, не сожалеешь ли ты о своем предложении, – многозначительно ответила она.

– Ты знаешь, что нет.

Опущенные веки скрывали его глаза. Кейт сделала большой глоток вина.

– Ник до сих пор пребывает в восторге оттого, что у него будет отец. Представляю, как он сейчас рассказывает об этом Макартуру.

Ну, скажи сейчас! – снова подтолкнула себя Кейт.

– А что бы ты ответила мне, если бы Ник был против? – поинтересовался Патрик и, не дав ей ответить, замахал рукой. – Глупый вопрос, забудь о нем.

– Не знаю, – все же сказала Кейт. – Я бы, наверное, постаралась переубедить его. – И, поскольку ответ получился расплывчатым, добавила: – Он восхищается тобой необыкновенно.

– Мне повезло. Ну а теперь я хочу знать, в чем проблема, – серьезно сказал Патрик. – Тебя что-то гложет.

Кейт стала крутить в пальцах бокал с вином – так ей было почему-то легче.

– Патрик, я должна сказать тебе об отце Ника.

– Не надо.

У нее вылетел вздох облегчения, но Кейт не могла принять отказ выслушать ее.

– Я… я должна…

– Не желаю ничего слышать об этом, – твердо сказал Патрик. – Мне достаточно того, что ты уже рассказала. Все остальное не имеет значения. Я получил то, о чем мечтал всю жизнь.

Он подошел к ней и, взяв ее за плечи, поднял со стула. Ничего не говоря, Патрик прижал ее к себе, и Кейт почувствовала, как все ее страхи улетучиваются.

– Кейт.

– Что?

– Просто Кейт. Моя Кейт. На этот раз – навсегда.

Он не пытался поцеловать ее, и Кейт с удивлением подняла голову: на нее смотрели влажные, любящие глаза. Глаза ее Патрика.

– Я не исчезну, – прошептала она и, приподнявшись на носках, приникла к его губам.

Какое-то время Патрик стоял неподвижно, и Кейт уже собралась отстраниться, как вдруг он с жадностью впился в ее губы, выплеснув в долгом глубоком поцелуе накопившуюся страсть. И она еще крепче прижалась к Патрику, растворяясь в его горячем поцелуе.

– Теперь ты понимаешь, как я отношусь к тебе? – с волнением спросил он, отрываясь от ее губ.

Внезапно смутившись, Кейт молча кивнула.

– Тогда нам надо остановиться.

– Почему? – изумилась она.

– Я не хочу торопить тебя, как в первый раз.

Кейт и так знала это, посчитав заботу Патрика доказательством его любви. Она провела пальцами по его губам.

– Это было давно. И мне уже не восемнадцать лет.

Она фактически предлагала Патрику заняться любовью. Но прежде он должен узнать о Шоне. Собрав волю в кулак, Кейт торопливо заговорила:

– Патрик… дорогой… выслушай меня. Это важно… пожалуйста…

Он наклонился и закрыл ей рот поцелуем, затем его губы скользнули к шее.

– Шшш. У меня ни перед кем нет никаких личных обязательств. Только перед тобой и Ником.

И прежде чем Кейт успела подумать о причине, по которой, по ее мнению, они еще не могли заняться любовью, Патрик снова приник к ней в испепеляющем поцелуе, и она, забыв обо всем, ответила ему с такой же страстью.

10

Заниматься любовью с Патриком – все равно что попасть в эпицентр урагана. Нет, это скорее подчинение мощной безжалостной океанской волне и последующее слияние с ней. Кейт покорилась сильным нежным рукам Патрика, его опытным губам и лихорадочному требованию своего тела.

Как он узнал, что ее груди жаждут прикосновения его рук? Когда он просунул руку под ее пуловер, у Кейт вырвался сладостный вздох.

– Материнство пошло тебе на пользу, – шепнул Патрик, касаясь ладонью нежной округлости груди.

Почувствовав знакомый жар в крови, Кейт уткнулась лицом ему в шею и провела кончиком языка по теплой коже.

– А ты изменился? – не отрывая губ, пробормотала она.

– Почему бы тебе не проверить это? – предложил он, раззадоривая ее. – Но только не здесь.

Патрик молниеносно подхватил ее на руки и понес через холл в спальню, эркером нависающую над холмом между морем и небом. В огромное окно этой комнаты Кейт увидела луну, которая отбрасывала полосу серебристого света на темную поверхность воды. Вдали, на фоне звездного неба, мрачными, зловещими силуэтами выделялись вулканы.

Патрик опустил Кейт на кровать, развязал ленту, державшую волосы, и, отведя освободившиеся пряди, поцеловал в шею.

– Опустить шторы?

Семь лет назад они занимались любовью в доме его родителей, в спальне, которой он пользовался с детства. Шторы на окнах были тогда закрыты, и комната казалась им надежным убежищем. Но сейчас Кейт хотела совсем другого и потому отрицательно покачала головой.

– У меня есть чем предохраниться, – сказал Патрик.

– Решай сам, – чуть слышно ответила она. – Я хочу подарить тебе ребенка.

Его глаза полыхнули в темноте голубым пламенем. Он нагнулся и поцеловал ее в ложбинку между грудями.

– Я часто мечтал об этом. Лунный свет на твоем лице, твои волосы, разметавшиеся по моей подушке, и твоя улыбка, предназначенная только мне. Кейт, если бы я только знал…

– Но ты не знал, – перебила она, не желая, чтобы прошлое бросало свою черную тень на их близость. Их совместное будущее тоже пока было неясным, поэтому Кейт чувствовала себя уверенной лишь в этом прекрасном настоящем. – И прошлое уже ушло, а мы снова вместе.

Она подняла руки и расстегнула верхнюю пуговицу его сорочки, коснувшись пальцами крепкой шеи. Патрик резко втянул в себя воздух, пропустив его сквозь зубы. Когда Кейт прикоснулась к открывшемуся телу губами, она услышала громкие удары его сердца.

– Патрик, – прошептала она, стягивая с него сорочку, – ты даже не представляешь, как нужен мне.

Луна освещала бледным светом его обнаженный торс, который под острым углом суживался, от широких плеч к талии и бедрам, изгибы его длинных мускулистых рук, когда Патрик начал раздевать Кейт.

– Милая моя, – произнес Патрик, едва шевеля губами, – говорить о том, что ты красива, банально, но это единственное, что я сейчас могу сказать. Ты лишила меня сил и опустошила мой мозг, превратив меня в сгусток жгучих желаний. Ни одной женщины я еще не хотел так сильно, как хочу тебя.

Кейт приподнялась и стала покрывать быстрыми поцелуями его плечи, чувствуя, как под ее губами напрягается и воспламеняется его кожа.

– Дорогой, – выдохнула она из самого сердца.

– Без тебя я был неполноценным мужчиной, – с чувством признался Патрик. – Ты была тогда такой юной, но щедро отдавала себя всю, целиком. И от меня требовала того же. В двадцать четыре года я гордился тем, что понимаю женщин. Я считал, будто знаю, что такое страсть. Но ты доказала мне, страсть без любви – ничто.

– Я знаю, Патрик, знаю, – шептала Кейт, целуя его.

– Иногда мне казалось, что я выдумал тебя, что тебя никогда не существовало в действительности. Нельзя быть такой ласковой, нежной и чувственной и в то же время такой возбуждающе, неудержимо требовательной. Ты преследовала меня по ночам, но каждый раз я просыпался один.

– Я знаю, что такое одиночество, – дрожащим голосом прошептала она.

– Да, – сказал Патрик, беря губами розовый сосок.

Из груди Кейт вырвался громкий протяжный стон, который эхом прокатился по огромной спальне.

– Что такое?.. – Голос Патрика был глухим от страсти.

– Ничего, – прошептала она, – это просто ты.

Он вперился в ее лицо испытующим взглядом. Кейт ощутила, как рухнули остатки барьеров, воздвигнутых насильником: ничто не могло устоять перед нежностью обнимавших ее рук и целовавших губ. Она положила ладонь на грудь Патрика и улыбнулась, услышав громкое биение его сердца.

– Сирена, – прерывисто дыша, прошептал Патрик, избавляя ее от последних покровов.

Кейт лежала на прохладной простыне и смотрела, как мужчина, которого она любила, сбрасывает с себя остатки одежды.

По их первым любовным ласкам она помнила Патрика нежным, мягким, трепетно относящимся к ее юности и невинности. Но сейчас, гонимый страстью зрелого мужчины, Патрик уже не мог сдерживаться. Он действовал осторожно и вместе с тем резко и напористо.

Патрик внезапно погрузился в нее так глубоко, что у Кейт перехватило дыхание. Но это ощущение в то же время было таким прекрасным, что у нее из груди вырвался крик радости. Патрик был внутри нее, и Кейт чувствовала себя наполненной до краев. Она уже ни о чем не могла думать, ощущала лишь, как ее истосковавшаяся плоть принимает его, словно долгожданную награду за все муки.

Кейт в ожидании кульминации стонала все громче.

– Еще рано, милая, – шепнул Патрик хрипло и прерывисто.

И снова задвигался – неторопливо и мощно, растягивая удовольствие и доводя Кейт до наивысшей точки блаженства.

Она внезапно осознала, как внутри нее нарастает новое, незнакомое ощущение, похожее на острую боль, но сладостно-захватывающее. И в этот головокружительный момент у Кейт мелькнула мысль, что насилие Шона не убило в ней природный инстинкт. Кейт подняла на Патрика затуманенные страстью глаза. Его грудь тяжело вздымалась, на лице появилось выражение сосредоточенности и неукротимой жажды, губы сложились в улыбку.

Кейт чувствовала, как внутри нее с бешеной скоростью раскручивается пружина, которая много лет оставалась сжатой ее отвращением к мужским ласкам. Она схватила Патрика за плечи и ритмично задвигалась вместе с ним. Он шептал какие-то слова, и никогда его голос не казался Кейт таким любящим.

Ей тоже хотелось сказать ему что-то сокровенное, но Патрик внезапно изменил темп, и через несколько мгновений тело Кейт стало невесомыми, она почувствовала, что взлетает вместе с Патриком, стремительно приближаясь к далеким звездам.

Прошло несколько секунд, прежде чем он расслабился и, выпустив Кейт, вытянулся на кровати рядом с ней.

– Я причинил тебе боль.

– Все хорошо.

Патрик повернулся на бок и притянул ее к себе.

– Это неправда, – сказал он, внимательно изучая ее лицо. – Очень было больно?

– Мне не было больно, – повторила Кейт.

Ничто уже не сможет причинить ей боль. Патрик только что похитил ее сердце и своей страстной искренней любовью изгнал воспоминания о насилии Шона, окончательно залечив старую душевную рану.

– Я никогда не думала, что такое возможно.

Она застенчиво улыбнулась, и озабоченное выражение исчезло с лица Патрика. Кейт уткнулась лицом ему в грудь, и он стал медленно и нежно гладить ее по волосам.

– Я тоже, – серьезно сказал Патрик. – Теперь я ощущаю себя полноценным мужчиной.

Кейт подумала, что Патрик помог и ей обрести самое себя, превратив в женщину без комплексов.

Они возвращались к ней домой утром, когда первые лучи солнца золотили свежие молодые листья деревьев. По дороге остановились у кафе выпить по чашке кофе со свежими булочками. Они почти не разговаривали. Кейт давно не чувствовала себя такой блаженно-расслабленной.

– Сегодня во второй половине дня я улетаю в Австралию, – сообщил Патрик, открывая дверь ее дома. – Но я вернусь уже в среду, и тогда мы все обсудим. Береги себя, любовь моя. Учти, теперь мое сердце находится в твоих руках. – Он наклонился и поцеловал ее. – Не забудь подать заявление об уходе с работы.

– Будет исполнено, сэр, – четко отрапортовала Кейт.

– Господи, неужели у меня такой командирский тон? – вскинул брови Патрик. – Сама виновата – смотришь на меня, как будто я царь и Бог, вот я и веду себя соответственно. – Кейт покраснела, и Патрик рассмеялся. – Не делай больше этого, а то я никогда не уеду. Скучай обо мне.

– Конечно, я буду скучать, – заверила его Кейт, сдерживаясь, чтобы не броситься ему на шею. – Счастливого пути и возвращайся поскорее.

– В этом можешь быть уверена. Ничто не сможет задержать меня там, – клятвенно заверил он.

Кейт проводила его взглядом до машины и, когда сверкающий «мерседес» скрылся за поворотом, вошла в дом.

Будто на крыльях впорхнула она в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Ей показалось, что она увидела, как ее золотым нимбом окружают мечты, уводя в будущее, на которое она не смела и надеяться.

Нам нужно, конечно, время, чтобы снова адаптироваться друг к другу. Патрик все еще видит во мне наивную восемнадцатилетнюю девушку, но мы справимся с этой проблемой. Кейт улыбнулась, подумав, что процесс взаимного познавания уже начался прошлой ночью. Вдвоем они преодолеют все преграды. Главное, Патрик воспринимает Ника словно родного сына.

Внезапно счастливая улыбка слетела с ее лица. За бурными плотскими радостями она совершенно забыла сказать Патрику о Шоне. Теперь придется ждать его возвращения из Австралии – не ошарашивать же его этой новостью по телефону. Кейт грызло чувство вины. Она разделась и встала под горячий душ.

В девять часов она отправилась забирать Ника.

– Ник вел себя хорошо, – доложила Нгаира. – И я не спрашиваю, как ты провела время, – у тебя такой вид, будто ты выиграла миллион.

Щеки Кейт покрылись румянцем. Ей хотелось рассказать этой доброй женщине о своем счастье, но она промолчала, подумав, что Патрику это может не понравиться.

Нгаира хитро улыбнулась.

– Не волнуйся, я не буду терзать тебя вопросами. Сама расскажешь, когда захочешь. Ник проговорился нам, что твой Патрик хочет стать его папой.

– Нам надо еще кое-что обсудить, – промямлила Кейт, словно оправдываясь за свою скрытность.

– Надеюсь, у тебя все получится, девочка. – Нгаира добродушно улыбнулась. – Ты заслуживаешь счастья.

Как только они вышли на улицу, Ник спросил:

– Где он? Где мистер Садерленд… папа? – Услышав, что тот уехал в Австралию, мальчик сердито проворчал: – А мне ничего не сказал.

– Я сама узнала об этом только сегодня утром. Он поехал туда по делу, – объяснила Кейт.

– Я думал, что он будет моим отцом и мы будем жить все вместе, – продолжал дуться Ник.

– Мы будем жить с ним в Окленде. И, как тебе известно, отцы не сидят все время дома. Мистер Макартур, например, ходит на работу каждый день.

– Но на уик-энды он всегда бывает дома, – возразил Ник.

– А у Патрика другая работа, ему приходится часто ездить в разные места, поэтому его периодически не бывает дома.

– Все равно он должен был мне сказать, – упрямо повторил Ник.

Он ходил смурной весь день, но на следующее утро проснулся в обычном веселом настроении и по дороге в школу болтал о купании и нырянии с трамплина.

Понедельник прошел для Кейт как в тумане. Она понимала, что счастлива, но у нее не было ощущения легкости и уверенности, которые обычно сопровождают настоящее счастье. Казалось, все складывалось как нельзя лучше, но на сердце у нее кошки скребли, а все из-за того, что она не сказала Патрику о Шоне.

Он позвонил ей из Австралии в тот же вечер.

– У тебя все в порядке? – спросила Кейт, глядя на сына, который нетерпеливо подпрыгивал рядом.

– Почему ты спрашиваешь?

– У тебя усталый голос.

– Да-а, приходится разгребать тут завалы после Шона, – нехотя признался Патрик.

– Я думала, ты не встречаешься с ним, – растерялась Кейт, ощутив подкатывающую тошноту.

– Его и нет здесь. Я бы не стал этим заниматься, но тетя Барбара попросила меня привести дела в порядок. Я даже не знал, что они поддерживают связь, но, по крайней мере, у тети Барбары хватило здравого смысла не пустить снова Шона в фонд. А еще я занялся этим потому, что он направо и налево использует мое имя. Ник дома? – спросил Патрик, резко изменив тему разговора.

– Дома. Дать ему трубку?

– Конечно.

Передав сыну трубку, Кейт налила себе стакан воды. Тошнота отступила, но от страха, который омрачал ее счастье, она избавиться не смогла.

Поговорив с Патриком несколько минут, Ник произнес:

– Ладно, сейчас передам. – Мальчик протянул трубку матери. – Папа хочет сказать тебе что-то.

– Кейт, – услышала она голос Патрика, я должен уже идти. Постараюсь позвонить тебе завтра примерно в это же время, чтобы заодно поговорить и с Ником. В среду мы уже увидимся. – Он замолчал, и Кейт услышала на том конце провода какие-то голоса. – Береги себя, – быстро сказал Патрик, перед тем как повесить трубку.

– Ты тоже береги себя, – ответила она, злясь на людей, которые помешали им попрощаться по-человечески.

Через несколько минут ее пульс пришел в норму, и Кейт успокоилась. Шон не сможет навредить мне или Нику, сказала себе она. Но, когда Патрик вернется, хочет он или нет, я скажу ему, кто отец Ника.

Второй звонок Патрика был еще более коротким и сумбурным, и у Кейт снова заскребли кошки на сердце.

Она долго не могла заснуть: мешали непрошеные мысли, постоянно крутившиеся в голове. Кейт включила лампу и стала читать. Но буквы расплывались перед глазами, пришлось отложить книгу. Она оглядела свою небольшую спаленку. Обои уже давно выцвели, занавески, которые она сшила сама, поистрепались. Но у нее не было денег ни на ремонт, ни на новые драпировки.

Когда Патрик находился рядом, Кейт была уверена, что они смогут преодолеть все, что уготовила им судьба. Сейчас же, глядя на жалкую подержанную мебель, дешевое постельное белье – свидетельства бедности – в ее душу закралось сомнение.

Сумею ли я быть достойной женой Патрику? Как любовница я подхожу ему – последние ночи, ночи любви, убедительно доказали это. Но как жена? Это совсем другое. Я ни разу в жизни не присутствовала ни на одном приеме, не говоря уже о том, чтобы быть на нем хозяйкой. Я слишком далека от тех людей, среди которых вращается Патрик. Вполне возможно, что они даже не понравятся мне.

Кроме того мать Патрика будет, разумеется, против меня. И, наконец, Шон и то, как Патрик отнесется к тому, что его кузен отец Ника.

В эту ночь Кейт так и не сомкнула глаз.

На следующий день она работала до половины пятого, поэтому после школы Ник пошел к Макартурам. Заезжая на стоянку у дома, Кейт подумала, что если – нет, поправила она себя, когда – она переедет к Патрику в Окленд, ей будет очень не хватать Нгаиры. Правда, от Окленда до Вангарея всего два часа езды на машине, значит, она сможет часто навещать своих старых друзей. Обхватив пакеты с продуктами обеими руками, Кейт вылезла из машины и направилась к боковой двери дома.

Войдя в свое жилище, она оставила дверь открытой, чтобы впустить в дом свежий воздух, и начала раскладывать покупки по полкам. День выдался прохладным и облачным, где-то в горах шел дождь, а птицы словно с ума посходили в разгар своего брачного периода.

Кейт так и не поняла, что заставило ее почувствовать: она в доме не одна. Возможно, что-то изменилось в самой атмосфере или сработал инстинкт, предупредивший ее об опасности. Но, как бы там ни было, осознала она это слишком поздно. Когда Кейт направилась к двери, чтобы закрыть ее, Шон Кьюсак уже проник в ее жилище.

Холодок страха ознобом пробежал по ее телу, вызвав приток адреналина в крови, и в следующую минуту молодая женщина была охвачена острой ненавистью. Она выдвинула ящик стола и достала оттуда большой кухонный нож.

– Если ты сделаешь хотя бы один шаг, я ударю тебя, – угрожающе процедила она сквозь зубы.

– О, смелая девочка, – с издевательской усмешечкой протянул Шон, ощупывая ее своими сальными бледно-голубыми глазками. – Но ты не бойся, я не трону тебя.

– Убирайся отсюда!

Кейт мысленно благодарила Бога, что Ника нет дома.

– Так-то ты встречаешь члена своей семьи? – наигранно удивился Шон, нахально осклабившись. – Боже, как же я смеялся, когда узнал, что мой братец-аристократ снова встречается с тобой! Ты должна быть осторожной, когда разговариваешь по телефону, – всегда существует опасность, что тебя могут подслушать, – с деланной заботой заметил он, лениво цедя слова. – Я, естественно, вскочил в самолет и помчался домой, горя желанием выяснить, что все-таки происходит. Моя бедная глупая мама сообщила мне, что Патрик зачастил в Вангарей. Я просмотрел местную телефонную книгу, и – 5а! – твоя фамилия значится там черным по белому. Мой дорогой кузен в курсе, что твой парень может быть моим сыном?

Кейт стояла с окаменелым лицом, держа нож перед собой. Но Шон, очевидно, уловил что-то в выражении ее глаз, поскольку тихо присвистнул, и его красивое упитанное лицо сморщилось от смеха.

– Вижу, он – мой. А Патрику ты сказала, что он – его. Я совершил глупость, расставшись с тобой, красотка. Ты ловко умеешь обтяпывать свои делишки.

– Вон отсюда! – ледяным тоном потребовала Кейт.

– Ни в коем случае, дорогая! – весело отозвался Шон. – Значит, он не знает, что ты переспала со мной.

– Радуйся, что он не знает, что ты изнасиловал меня, – уточнила Кейт, на мгновение стерев наглую ухмылку с его физиономии.

– Ты хотела этого, – злобно прошипел Шон. – И тебе очень даже понравилось. А сопротивлялась ты лишь для отвода глаз. Ты надеялась выскочить замуж за Патрика, зная, что у меня нет денег.

Кейт скривилась от отвращения и твердо повторила, глядя на Шона в упор:

– Ты изнасиловал меня.

Она содрогалась от одной только мысли о том, что этот омерзительный тип снова может до нее дотронуться.

– Попробуй убедить в этом моего кузена, а я посмотрю, что выйдет. Он всегда завидовал мне, потому что я красивее его. К тому же, – игриво добавил Шон, – ты уже не была девственницей.

Подонок уже не мог причинить Кейт боль, она даже не испытывала страха перед ним. Единственное, что он получил, напав на нее тогда, это ее помертвевшее, инертное тело. И злобствует Шон, потому что хочет унизить Патрика, чего ему пока сделать не удавалось.

– Да и вообще, ты ему не нужна, – продолжал глумиться Шон. – Он собирается жениться на тебе, поскольку думает, что мальчишка – его сын. Но, как только вы поженитесь, он станет игнорировать тебя, как игнорировал Лауру.

– Уходи! – презрительно бросила Кейт. – Тебя никто здесь не боится. Ты просто ничтожество.

Лицо Шона стало пунцово-красным, он с воинственным видом уставился на Кейт, но довольно быстро пришел в себя, и выражение его лица сразу оживилось. Кейт с изумлением обнаружила, что он посмеивается.

– Забавно, о-оч-чень забавно, – с издевкой проговорил Шон. – Мой братец сноб и не захочет воспитывать чужого ублюдка, тем более если он мой. А открыть Патрику глаза велит мне братский долг. Какая жалость! Посмотрим, что останется от его высокомерия.

– Скажи ему, если у тебя хватит на это смелости, – холодно усмехнулась Кейт. – Он и без тебя знает, что это не его сын.

– Не беспокойся, хватит. Конечно, если я назову ему имя отца, тебе не удастся женить его на себе. – Шон хитро посмотрел на молодую женщину. – Но мне бы так хотелось увидеть его в роли отца моего ребенка, что, я, пожалуй, пока не открою ему эту страшную тайну. – Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть значение последующих слов. – Если, разумеется, ты по достоинству оценишь мое молчание.

– Ты хочешь сию минуту получить с меня деньги?

– Я еще не сошел с ума, гордячка чертова! – разозлился Шон. – Но если ты наложишь свои загребущие лапки на моего богатого кузена и его кругленький счет в банке, то сможешь заплатить мне за молчание, черт возьми!

– У меня нет денег.

Шон расхохотался, откинув голову назад.

– Я сам могу получить с Патрика столько денег, сколько мне надо, учитывая, что у него не в меру развито чувство семейной гордости. Но ты же знаешь, лапочка, что с мужчиной можно расплатиться не только деньгами. Я с удовольствием вспоминаю тот короткий эпизод, но мои ощущения будут острее, если я займусь с тобой любовью, когда ты будешь женой моего кузена. А твое нежелание удовлетворить мои сексуальные нужды придаст дополнительную пикантность этому мероприятию. Короче, – резко спросил он, – на какие жертвы ты готова пойти ради своего сына?

Кейт мгновенно ощетинилась.

– Я бы с тобой даже не… – Она вскрикнула, не договорив.

В дверях стоял Патрик, его лицо было перекошено от бешенства. Шон резко обернулся и, увидев кузена, сразу сник.

– Не надо! – крикнула Кейт, бросившись к Патрику. Нож со стуком упал на пол.

Но тот уже с яростью набросился на Шона и нанес ему удар кулаком в лицо, потом еще один, словно не замечая Кейт, которая вцепилась в его руку, повторяя:

– Не надо, Патрик! Нет! Нет! Нет!

Шон отлетел на пол и затих, из его рассеченной губы сочилась кровь.

Отколошматив кузена, Патрик успокоился, глаза у него снова стали непроницаемыми.

– Он не стоит этого, Патрик, – всхлипнула Кейт, у которой нервы были натянуты до предела. – Дрянь, ничтожество.

Патрик взял ее за плечи и осторожно отодвинул в сторону.

– Вставай, – приказал он Шону. Тот поднялся с пола и прислонился спиной к стене. Его глаза бегали от Патрика к Кейт и обратно.

– Убирайся отсюда и на пушечный выстрел не приближайся к Кейт или к мальчику. Если когда-нибудь увижу тебя здесь, я упеку тебя за решетку за вмешательство в чужую личную жизнь.

Шон поплелся прочь. Очутившись на недосягаемом расстоянии, он крикнул в открытую дверь:

– Я надеюсь, Патрик, тебе доставит удовольствие воспитывать моего сына!

Кейт ахнула и зажмурилась.

– Почему ты не сказала мне? – спросил Патрик с убийственным спокойствием.

– Вначале просто не смогла. Я знала, что ты презирал Шона, и от этого чувствовала себя еще хуже. Мне было легче воображать, будто на меня напал какой-то незнакомый человек. – Голос Кейт звучал отстраненно. – Я понимаю, что говорю ерунду, но так мне казалось тогда.

– На что ты рассчитывала? Что я никогда не узнаю об этом?

Кейт всмотрелась в лицо Патрика, но не нашла в нем поддержки.

– Да. Ты сказал, что не видишься с Шоном, и я подумала, что Нику ничего не грозит, – устало проговорила она, понимая, что ее слова звучат неубедительно. – Когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, я собралась рассказать тебе, кто отец Ника. Но я не знала, как ты воспримешь эту новость, и в результате струсила. Потом я снова пыталась сказать тебе правду, а ты ответил, что ничего не хочешь слышать об этом, и я обрадовалась. Прости, Патрик.

Он посмотрел на костяшки своих пальцев, испачканных кровью Шона. Кейт открыла кран и подала Патрику бумажное полотенце. Тщательно вымыв руки, он не менее тщательно вытер свои длинные пальцы.

– Шон прав? – спросила Кейт, нарушив молчание. – Ты тоже считаешь, что я лгала тебе о Нике?

– Вначале – да, – спокойно ответил Патрик. – В тот день, когда мы встретились с тобой в Австралии у аттракционов, я позвонил в Новую Зеландию и попросил приятеля проверить запись о рождении мальчика. В графе «отец» ты поставила прочерк, но сына назвала Николас Патрик. И он так напоминал мне меня самого в детстве, а также моего отца: та же фанатичная увлеченность чем-то, даже то, как он вскидывал голову. Конечно, я подумал, что Ник мой.

Мысли у Кейт вдруг начали мешаться, она едва могла дышать. Ее надежды снова разбились в прах. Она сделала глупость, что сразу не сказала Патрику о Шоне, но и он, оказывается, вел себя нечестно. Ухаживал за ней, чтобы получить Ника, которого считал своим сыном.

– Я назвала его Патриком, потому что хотела дать ему хотя бы небольшую частицу тебя, – прошептала Кейт дрожащим голосом. – Это все, что у меня было и что я могла сделать для него.

– Когда ты сказала мне об изнасиловании, ты вела себя довольно спокойно, будто тебя этот факт не сильно расстроил, – сказал Патрик тем же жестким бесцветным тоном.

Кейт побледнела.

– Если не считать психотерапевта, ты был первым человеком, которому я рассказала об этом. И выдавить эти слова из себя я могла, лишь отрезав все эмоции.

Патрик грубо выругался и погрузился в молчание. Когда он заговорил снова, голос его был немного грустным и отчасти раздраженным.

– Я никогда не знаю, о чем ты думаешь или что ты чувствуешь.

– Зачем мне было сочинять историю об изнасиловании? – взорвалась Кейт, возмущенная его недоверием.

– Чтобы наказать меня за то, что я женился на Лауре. – Вдруг Патрик стукнул кулаком по деревянной скамье. – Я должен был знать, должен был понять, что с тобой случилось что-то серьезное, когда ты сказала, что больше не любишь меня! Но я был занят своими проблемами…

Глаза у него, к ужасу Кейт, стали влажными.

– Нет! Ты не мог этого знать! – с жаром воскликнула она. – Я нарочно вела себя так, чтобы ты ни о чем не догадался. На тебя самого оказывали давление. Твоей вины здесь нет.

– Я буду винить себя до самой смерти, – с ожесточением возразил Патрик.

– Когда ты понял, что я сказала тебе правду? Ну, что Ник не твой сын?

– Я понял, что тебя изнасиловали, когда мы ехали на ужин в Островную бухту. Ты очень просто сказала, что не могла тогда выйти за меня замуж, потому что носила ребенка от другого мужчины. Я только не знал, что насильником был мой кузен, поэтому по-прежнему считал Ника своим сыном. – Патрик говорил без всякой интонации. – В нашем семейном альбоме есть фотография Черного Пэта в пятилетнем возрасте – они с Ником как два брата-близнеца. Я подумал, что каким-то чудом Ник родился от меня.

Боль внезапно пронзила сердце Кейт, слезы обожгли веки.

– Я готов был убить негодяя и поэтому радовался, что человек, обесчестивший тебя, уже мертв. Я понимал, что после случившегося мне следует обращаться с тобой очень осторожно, чтобы ты смогла преодолеть отвращение к мужчинам. Почему ты ничего не сказала мне во время нашей последней встречи? Неужели думала, я откажусь от тебя из-за того, что насильником оказался Шон?