Текст книги "Встреча с детством"

Автор книги: Дебора Плэтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Николь всегда считала, если она полюбит, то ее возлюбленный, прежде всего, должен стать ей другом. За несколько месяцев их знакомства она подружилась с Джейком. Они работали с разными клиентами, их интересы не пересекались, работа не мешала встречам. У них был общий круг интересов – одни и те же трудности, одинаковые сроки сдачи дел.

Они чувствовали локоть друг друга – это было почти братство, которое сплачивало их теснее и теснее. Джейк многое знал о ней: о желании сделать карьеру и о путях, которыми она намеревалась идти. Николь была откровенна с ним, впрочем, у Джейка были те же планы и цели.

Постепенно Николь стала чувствовать себя с новым сотрудником все свободнее, они сближались, настраиваясь на одну волну. Джейк всегда делился с Николь своими переживаниями, рассказывал ей о своем прошлом. Ей казалось, она очень хорошо знает его.

Как она могла не пойти навстречу такому человеку, предлагающему ей дружбу? Джейк избегал говорить о своих достоинствах, не хвастался бицепсами, как делали многие знакомые Николь мужчины. Джейк, кстати, не боялся говорить о своих слабостях. Он очень отличался от ее привычного окружения.

Честно сказать, Николь даже не смогла противиться возникающему чувству. Когда Джейк назначил ей свидание в День святого Валентина, она уже знала, что нашла свою мечту, того единственного мужчину, который был ей нужен. Он предложил, чтобы они поженились в сентябре, в годовщину их первой встречи.

Романтично, не правда ли?

Она совершенно не тревожилась, как далеко они могут зайти в узнавании друг друга перед свадьбой, хотя прекрасно отдавала себе отчет, что ей нравится именно дружба и она достаточно осторожна, чтобы слишком рано дойти до интимных отношений. Джейк никогда не позволял себе обнимать ее при людях и не подчеркивал при посторонних их близости. Однако Николь чувствовала еле сдерживаемую страсть Джейка даже по тому, как он осторожно к ней прикасался, по его поцелуям. Иногда Джейк нежно клал руку на плечо или обнимал за талию.

Он был единственным мужчиной, с которым Николь встречалась более трех недель и который не предложил за это время улечься в постель, как бывало при ее прежних встречах. Конечно, не все оказывались вульгарны и грубы, но так или иначе отношения предполагались только интимные и гораздо раньше, чем она была расположена к ним перейти.

Нет, Джейк не был таким. Как же, встретив такого мужчину, Николь могла не влюбиться в него?

Они уже строили планы совместной жизни. На Пасху вместе навестили ее родителей, а затем в День матери летали в Нью-Йорк к его семье.

На работе собирались повысить их по службе одновременно. Все шло так хорошо до сегодняшнего дня. По крайней мере, так казалось Николь.

– Где мы?

Она забыла о Джефферсоне и, услышав хриплый голос за своей спиной, вздрогнула.

– Ты испугал меня, я забыла, что ты здесь.

– Думаю, ты принимаешь желаемое за действительное. Где мы? – Питер прокашлялся, прочищая голос.

– Уже на полпути.

– Давай я сяду за руль.

– Мне казалось, ты так измотан, что не в состоянии вести машину.

– Я проспал три часа и чувствую себя хорошо отдохнувшим, будто спал всю ночь.

Вдруг Николь почувствовала страшную усталость не только от того, что так долго вела машину, но главным образом от своих мыслей.

– Найди стоянку для машин или что-то в этом роде – мне надо выпить кофе, да и заправить машину не мешает. Ты войдешь внутрь и возьмешь кофе, – приказал незваный пассажир.

– Смотри, Джефферсон, я не девочка на побегушках, и вообще не люблю, когда мне приказывают, – возмутилась Николь. – Если хочешь общаться со мной, советую выражаться вежливо, чтобы мы не испортили отношения. Твои приказы я выполнять не намерена.

– Да, ты всегда была упрямой вздорной девчонкой, самой сумасшедшей, которую мне только приходилось встречать. Ты самая непримиримая. Ты абсолютно…

– Я рада высадить тебя на ближайшей стоянке, где ты наверняка найдешь прекрасного человека, который отвезет тебя туда, куда нужно, – ехидно проговорила Николь.

На заднем сиденье стало тихо, невероятно, но Питер, видимо исчерпав все аргументы, замолчал. Николь злорадно улыбнулась. Хорошо. Она переиграла его. Ей совершенно наплевать, попадет он туда, куда собирался, или нет, и безразлично, увидит ли она своего соседа снова.

Клео мягко прыгнула на переднее сиденье и уткнулась в руки Николь. Девушка погладила кошку за ушами, в ответ послышалось одобрительное урчание. Какое ей дело, в конце концов, до Пита Джефферсона, до его мнения о ней. Николь это безразлично. У нее есть любимая кошка, ее котенок, работа, приносящая удовлетворение, у нее есть… Николь громко вздохнула, опять представив, как она окажется лицом к лицу со всеми сотрудниками их офиса. Сможет ли высоко держать голову? Чтобы все видели, что у нее все в порядке, когда весь ее мир, на самом деле, рассыпался на части.

– Стоянка. Выходи, приехали, – объявила Николь Питеру…

– Спасибо, ты как доска с объявлениями: «Их разыскивает…» с моей фотографией и фамилией. Ты хочешь от меня отделаться, чтобы я ушел из твоей жизни, а ведь только ты, – продолжал витийствовать Питер, – можешь вытащить меня из пропасти, в которую я забрался. – Видя, что у Николь уже готовы аргументы для спора, он утомленно закончил: – Замолчи.

Пока они пререкались, Николь остановилась у колонки.

– Оставайся в машине, я сам налью бензин. – Питер разогнул одеревеневшие конечности и вышел из машины.

Николь посмотрела на него с удивлением:

– Я думала, ты сменишь транспорт.

– Я не всегда делаю то, что мне хочется. Ты и твоя машина, пожалуй, позволите мне как можно быстрее оказаться на побережье. Нравится тебе это или нет. Мы всегда откровенно высказывали друг другу все, поэтому я надеюсь, ты меня поймешь правильно – нам придется провести вместе еще несколько часов. – Питер вставил наконечник шланга в бензобак. – Предлагаю, и запомни, это только совет: ты бы все-таки прошлась и купила немного еды и напитков и подумала, о чем мы могли бы побеседовать в дороге.

– Забудь о разговорах – я собираюсь спать.

– Конечно, ты можешь делать что угодно, но без твоей бдительности и готовности в любой момент прийти на помощь что мне делать? Ведь я ранен и поспал только три часа; кстати, я не уверен, что спал, – мне казалось, я бредил, когда закрывал глаза. А ведь я опять могу почувствовать себя плохо.

– Знаешь, Джефферсон, я просто не могу вынести такой наглости. – Девушка оторопела от самоуверенности этого человека. Она была просто в бешенстве, потому что знала, что все равно выполнит все, веленное Питером: купит еды и кофе, дабы поддержать их силы, отвезет Пита куда ему нужно, невзирая на то, что больше всего ей хочется выпутаться из той ужасной ситуации, в которую она угодила.

Когда Николь вернулась с едой, Питер уже сидел на месте водителя, регулировал зеркала, осматривал приборы и переключатели. Николь, отодвинув котенка, тоже уселась впереди. В полном молчании девушка передала Питеру картонный стаканчик с кофе, пакет с сандвичами, чипсами, кексом и конфетами.

– Сколько я тебе должен? – Он сделал глоток кофе, чувствуя разливающееся по телу тепло.

– Вряд ли ты когда-либо сможешь расплатиться со мной.

– Очень остроумно. – Питер аккуратно тронул машину с места. – Продолжай, Тави-Тук. Очевидно, ты останешься со мной навсегда? Я уже чувствую твою энергию, она просто переливается в меня.

Он выехал на скоростную трассу.

– Расскажи лучше, что ты делал в течение тех десяти лет, что мы не виделись, – с любопытством спросила Николь.

– У меня много уже готовых мемуаров, но не уверен, что они тебе понравятся. У тебя ведь тоже есть что вспомнить, но это наверняка скрыто от всех. Вряд ли ты об этом расскажешь, но все же, раз уж мы будем вместе ехать столько миль, предлагаю тебе поделиться со мной чем-нибудь, что тебя гнетет в данный момент. Тебе самой будет легче, если поплачешь на моей груди.

Глава третья

– Ты прав, – медленно ответила Николь. – Тяжело хранить в себе переживания, а ты всегда интересовался моей жизнью, хотя прошло уже много лет с нашей последней встречи. Теперь я – взрослая и проблемы у меня совсем другие.

– Ты всегда умела решать их, Тави-Тук, в любом случае пробьешь себе дорогу, быстрота реакции и язык – твое главное оружие.

– Остроумно, Джефферсон, остроумно, – сквозь зубы процедила Николь.

– Но мы опять отвлеклись от основной темы? Чем я мог вызвать у тебя приступ такой неприязни?

– Может, тебе это сейчас смешно узнать, но, когда ты был подростком, я очень боялась тебя. Ты постоянно терроризировал меня и был причиной моих ночных кошмаров.

Питер резко повернулся и с удивлением посмотрел на девушку, потом снова стал пристально следить за дорогой. Он был в шоке.

– Что за черт, о чем ты говоришь?

– Неужели ты не помнишь, как пугал меня то лягушкой, то мышью или даже змеей. А ужасный тарантул, которого ты засунул в мой портфель?

– О, Тави-Тук, ведь так делают все маленькие мальчики. Мне тогда было всего десять лет!

– Ты несносный, противный, бесчувственный, отвратительный… Ты был таким забиякой. У тебя и мыслей других не возникало, как сделать мою жизнь несчастной и невыносимой.

Вместо смущения Николь увидела знакомую самодовольную усмешку, которая освещала его лицо и в десять лет. Сердце ее почему-то сжалось при взгляде на его загорелое лицо. Впервые Николь объективно оценила внешность друга и вынуждена была признать: он дьявольски хорош собой. Для нее это стало открытием. До сих пор она смотрела на соседа глазами обиженного ребенка и не замечала его яркой привлекательности.

– Ладно, я знал – ты боишься лягушек, – Питер прервал ее размышления, – но ты так оглушительно кричала, что я не мог удержаться от удовольствия лишний раз послушать тебя.

– Я вовсе не хотела оглашать все окрестности пронзительными криками, – сухо отозвалась Николь.

– Извини. Надеюсь, двадцать лет спустя твое мнение обо мне изменится. Все это было тогда только желанием привлечь внимание хорошенькой соседской девочки.

Николь подозрительно взглянула на него, однако Питер внимательно и увлеченно следил за дорогой, на которой, кстати, в течение последнего часа не попалось ни одной машины.

– Ты пытался произвести на меня впечатление? – спросила в конце концов Николь.

Теперь чувство изумления этим открытием не оставляло Николь. Она всегда была уверена, что Питер ненавидит ее. И ведь эти впечатления детства породили ее необъяснимую неприязнь к нему. А теперь оказывается, что все его приставания оказались лишь попыткой привлечь ее внимание. Питер неравнодушен к ней? Ей и в голову такое не могло прийти.

– Что еще у тебя против меня? – продолжал Питер. – Что в моем поведении вызывает в тебе неприязнь?

Вдруг Николь будто обожгло унизительное воспоминание.

– Я никогда тебе не прощу: ты сказал Джимми, что я влюблена в него.

Повернувшись на мгновение к Николь, Питер сердечно рассмеялся:

– Да, я помню, ты здорово втюрилась тогда и собиралась выйти замуж за Джимми.

– Мне было очень тяжело, я оказалась униженной. Ведь мне было всего тринадцать лет, это считалось большим секретом, а какую боль я почувствовала, когда все раскрылось. Как ты про это узнал?

– Я слышал, как твоя мама говорила об этом моей маме.

– Великолепно, значит, ты еще и подслушивал!

– Это получилось случайно. Они сидели в кухне и пили кофе, а я услышал их разговор.

– Но с твоей стороны рассказать обо всем ребятам было отвратительно. Бедный Джимми сразу стал избегать меня. А ведь мы три года учились вместе и дружили. Как только он потом видел меня, его уши сразу становились красными.

– С тех пор уши стали наиболее заметной деталью его внешности.

– Ты всегда использовал остроумие, чтобы побольнее обидеть моих друзей.

– Не всех, – сделал возмущенное лицо Питер.

– Да? Кто же избежал твоей критики?

– Мне нравились Кэсси, Джессика, Элли, Ника и Джейн.

– О, уверена – все мои подруги!

– У тебя был хороший вкус в выборе подруг, я с любопытством переговаривался с ними через забор.

– И флиртовал! – раскрасневшись, Николь обвинила изображавшего саму скромность Пита. – Тебе были противны Макс, Герберт и Майкл.

– Ну, не все, остановись. Разве что Майкл.

– Это потому, что он был одареннее тебя.

– Потому, что он – ничтожество.

– Майкл – сокровище!

– Ничтожество во всех его проявлениях, – дразнил ее Питер.

Внезапно мысли Николь обратились к Джейку.

– Все-таки я поняла, что это за человек в конце концов, – пробормотала она.

– По голосу я чувствую, недавно ты получила весьма болезненный урок, – спокойно отозвался Питер, уверенно сжимая руль. – У нас впереди длинная дорога, я был бы рад, если бы ты поделилась своими переживаниями. У меня достаточно широкие плечи, чтобы опереться. Рассчитывай на мое участие и сочувствие. Можешь даже пролить пару слез на моей груди, рубашку все равно пора менять.

Действительно, из худощавого мальчишки сосед превратился в сильного мужчину. Николь посмотрела в окно. Она изумлялась, как быстро меняются обстоятельства. Вот она внезапно бросилась на побережье, пытаясь спрятаться от неудач в личной жизни. Ведь только вчера у нее был жених и были надежды. Больше всего Николь хотела бы переписать этот вечер набело.

– Хорошо, если ты не хочешь говорить о себе, – послышался голос Питера, – я расскажу тебе историю моей жизни.

– Обо всех твоих подвигах твоя мать первой сообщала моей маме.

– Сомневаюсь, что она могла рассказать обо мне нечто достоверное. – В его голосе послышались насмешливые нотки. – Знаешь, я о тебе тоже знаю много, извини, что не сказал сразу. Ты окончила университет, поступила в аспирантуру. Что было потом?

– Я работаю в экономико-статистической фирме.

– Тебе нравится такая работа? – Он сделал удивленное лицо.

– Абсолютно нет. Но мне очень нравится спокойная обстановка, которая царит там. Работа лишена нервных стрессов, документы не лгут, они логичны, последовательны.

– Ни минуты не мог бы усидеть спокойно на канцелярской работе.

– Я-то понимаю и с большим удивлением услышала, что ты работаешь на правительство.

– Это моя мать сказала тебе?

– Да, разве это не так?

– Но за столом я, по крайней мере, постоянно стараюсь не сидеть.

– Но ты все-таки работаешь на правительство, верно?

– Только немногие знают, где я работаю. Собственно говоря, многие правоохранительные службы занесли меня в список лиц, которым они хотели бы задать ряд вопросов. Мне кажется, я быстро становлюсь популярным.

– Ты что, серьезно? – Николь в ужасе уставилась на него. – Тебя разыскивает полиция?

– В некоторых местах, да.

– Разве ты не можешь сказать, где ты работаешь?

– Нет. В определенной ситуации правительственные круги стали бы отрицать всякую связь со мной. Однако, если все же меня поймают, правительство вмешается. Все это серьезнее, чем хотелось бы. Кто-то предал меня, и я не знаю кто. Я слишком много времени потратил, чтобы установить связи, которые разом прервались. Легко из этой ситуации мне не выпутаться. А ведь только тогда можно будет снять мое прикрытие. В настоящее время я ничего не могу предпринять, пока не получу ответы на некоторые вопросы.

– Тебе угрожает опасность?

– А что бы ты делала, если бы я оказался одним из этих героев невидимого фронта борьбы с наркотиками? Ты не чувствуешь себя виноватой, говоря мне гадости? – спокойно спросил Питер.

– Мы оба слишком хорошо знаем друг друга, – попыталась оправдаться Николь. – Единственная причина, по которой ты всем этим занимаешься, состоит в том, что ты обожаешь ощущение опасности. У тебя слишком много энергии – просто «адреналиновый янки», ты всегда был таким.

– Но все же расскажи о своих успехах в любви, – сказал Питер тем же спокойным голосом.

Николь невольно напряглась, она хотела скрыть свои отношения с Джейком.

– Рассказывать, собственно, нечего. Сегодня вечером поссорилась с женихом и…

Водитель крепче сжал руль руками.

– Твой жених? Я не знал, что ты помолвлена.

Николь пристально взглянула на Питера, пораженная его неожиданно резкой реакцией.

– Вы уже назначили день свадьбы?

– Мы выбрали двенадцатое сентября, – сказала Николь, все еще удивленная его внезапным интересом.

– Я думаю, ты собиралась сделать что-то не очень для тебя подходящее. Ты же так тщательно спланировала и обдумала свою жизнь.

Николь решила проигнорировать его ехидный намек в отношении тщательно спланированной жизни.

– Я разорвала нашу помолвку сегодня вечером.

В машине снова установилась тишина.

Девушка закрыла глаза, стараясь не думать о Джейке, но ничего не могла с этим поделать. Мысли при одном упоминании его имени немедленно возвращались к запретной теме.

– Наверняка, – сказал, нарушив молчание, Питер, – ты нашла уравновешенного, умного, надежного и образованного человека – мужчину твоей мечты, и вдруг он тебе наскучил. Ты просто поняла, что скука – не лучшее приобретение для супружеской жизни, верно ведь?

– По твоим ядовитым замечаниям я вижу, что ты-то остался прежним.

– Как хорошо ты меня знаешь, а я и забыл об этом. Но ты не во всем права. Если есть на свете что-нибудь, что производит на тебя впечатление, так это огромная энергия, а не спокойный характер, как у меня.

– Ты никогда не был уравновешенным – я в этом абсолютно уверена.

– Нет. На самом деле я очень уравновешенный парень: вдумчивый, надежный, преданный и верный.

– Выдержки из характеристики, – фыркнула Николь.

– Конечно.

Девушка широко открыла глаза от изумления.

– Признайся, ты всегда была тайно влюблена в меня!

– Если я и была влюблена, то это большой секрет для меня самой.

– Ой, извини меня, Тави-Тук. Такой уж я. Но как ты тут сможешь устоять: я веду твою машину, составляю компанию в путешествии, оставаясь, как и всегда, приятным и неотразимым.

– Поверь, Джефферсон, это не трудно.

Питер тяжело вздохнул.

– Специфика работы не дает мне пока возможности заняться тобой вплотную, но все же в течение нескольких ближайших часов или дней у меня появится некая возможность убедить тебя, что я один из самых верных твоих поклонников, на которого всегда можно положиться. Ни с кем ты не будешь счастлива, как со мной. Никогда.

В конце этой речи Николь расхохоталась. Может, она устала, слишком утомлена, возможно, долгое напряжение и состояние стресса разрешилось в конце концов бурным выходом эмоций – все его высказывания показались ей смешными. Посмотрев на Пита и увидев его недовольно сморщенный нос, Николь попыталась сдержать смех. Забавно. Она обидела Питера? Чувствительный Джефферсон! Возможно ли?

– Ну не забавно ли это? – сказала Николь, а потом, все еще продолжая смеяться, добавила: – Извини, такой тяжелый длинный день. Я устала и могу неадекватно реагировать. – Она всматривалась в его профиль в полумраке салона. – Но ты был таким смешным, разве нет?

– А если нет?

– Ты мне пытался внушить что-то невероятное… Все эти годы ты столько раз обижал меня. – Новый приступ хохота прервал ее примирительную речь. – Не в этой жизни, Джефферсон…

– А как насчет того парня, жениха, чем он лучше меня? Чего мне не хватает по сравнению с ним?

Нелепый вопрос. Эти двое были полной противоположностью. Так она всегда думала, однако никогда не могла предположить, что Джейк поступит так гнусно; Джефферсон – мог бы, но не Джейк. Впрочем, сейчас она была рассержена на весь мир. Заодно досталось и другу детства.

– Давай отдохнем от этого безумия, Питер, о'кей? Четыре часа утра – не самое лучшее время для составления характеристик или сравнения характеров.

– Я-то поспал, и мне это не трудно, я сделаю все за тебя. Скажи-ка мне, какое качество Джейка привлекает тебя больше всего?

– Он с уважением относился ко мне, всегда был внимателен, воспринимал меня как равную и прислушивался к моему мнению.

– Похоже на характеристику делового партнера, но не любимого. – Пит искоса взглянул на нее.

– Он – мой деловой партнер, мы вместе работаем, – попыталась возразить Николь.

– Ну, это непоправимо. Тави-Тук, неужели ты так увлечена работой, что хочешь продолжать ее и дома и в постели?

– Не смейся над этим! – в ужасе вскричала девушка.

– Я только констатирую факт. Я никогда не поверю, чтобы всю твою жизнь поглощали ведомости, таблицы или составление официальных бюллетеней. Ты шутишь?

– Шуткой, очевидно, была моя идея ехать на побережье. И меня вовсе не восхищает возможность столько времени провести в твоем обществе.

Питер улыбнулся, видимо, его сознания даже не коснулись те слова, которые он не хотел слышать.

– Я и сам всегда рад побывать на побережье. Помнишь, однажды твои бабушка и дед взяли меня с собой на остров на лето?

– Не могу забыть тех крабов, которые сыпались мне на голову.

– В этом я не виноват. Крабы ползли самостоятельно.

– Это была твоя выдумка – спать в спальных мешках на берегу под звездами.

– В последние годы я часто вспоминал, как мы тогда лежали на берегу и слушали рокот волн. Какое было над нами огромное небо, усеянное звездами, как здорово чувствовать себя частичкой разума необъятной Вселенной.

Николь тоже вспомнила те ночи, которые они провели на берегу океана. Внезапно из мира воспоминаний девушка вернулась в реальный мир. Джефферсон, оказывается, более сентиментален, чем представлялось. На душе стало тревожно, похоже, эта ночь заставит ее переоценить свои твердо устоявшиеся убеждения. Она впервые с интересом присматривалась к Питеру, настроенная к грозе детства более благосклонно.

– Хочешь, я поведу машину, – сказала спокойно Николь. – Я знаю, ты измучен.

Мужчина взглянул на нее удивленно:

– У меня все о'кей.

– Тебе, должно быть, больно?

– Я принял аспирин. Ты сможешь повести машину попозже.

– Не думаю, что таблетки помогут при огнестрельном ранении.

Он засмеялся.

– Когда смотришь рекламу, кажется, что этим парням в рекламных роликах аспирин помогает от всего.

– Я этому не то чтобы уж так верю, но я очень внушаема. Могу даже почувствовать какие-нибудь симптомы болезни, когда смотрю рекламу.

– Ой, а я и не знал. Уж я бы сумел убедить тебя во всем, что захотел, и ты бы мне поверила.

– У тебя потрясающий талант представить правдой самый возмутительный обман.

Улыбка почему-то исчезла с его лица.

– Я знаю, – уныло пробормотал Питер.

– Вся твоя жизнь – сплошной обман, не так ли? – с вызовом спросила Николь.

Питер пожал плечами, притворяясь безразличным.

– Очень трудно понять, как человек может жить обманом. – Ее мысли вернулись к Джейку, и его образ, такой, каким она его видела, промелькнул в ее памяти – обаятельный, искренний и чистосердечный мужчина. – К несчастью, лгать сейчас становится все легче. Даже обман так похож на правду, что по-другому можно жить только в мечтах.

Непостижимо, но она была обманута. Ее серьезные, тщательно подготовленные планы найти подходящего супруга не увенчались успехом. Теперь, очутившись так внезапно наедине с другом детства, Николь не строила никаких планов, будущее казалось ей тусклым и беспросветным, как ночь, окружавшая их.