Текст книги "Мальтийская звезда"
Автор книги: Дебора Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Почему вы решили, что я веду вас к де Гини? Его даже нет в замке. Утром он с двумя телохранителями ускакал в лес, чтобы поклониться святой гробнице. Он вернется только завтра.
Это стало для Аликс сюрпризом. Ланселот де Гини не производил впечатления набожного человека, Она хотела расспросить о нем высокого рыцаря, но что-то в его поведении ее остановило. Он не предложил ей руку, и она едва поспевала за ним. Как она ни пыталась идти с ним рядом, он всегда оказывался на целый шаг впереди. Казалось, он не замечал, что она почти бежит. Более того, он был полностью погружен в свои мысли, и Аликс следовала за ним, не имея ни малейшего представления, куда он ее ведет.
Но очень скоро она это узнала. Они огибали один угол за другим и наконец, покинув комфорт господского этажа, оказались около лестницы, ведущей к главной башне.
«Он не может знать о птицах. Я выпустила их давно. Просто невозможно, чтобы он поймал одну из них». Но ей предстояло узнать, что в этом не было ничего невозможного.
Северин повел ее вверх по лестнице, немного задержавшись у бойницы, через которую она смотрела вниз.
– Вот это место, – произнес он себе под нос. – Именно здесь я и видел вас.
Он даже не повернулся к ней и больше ничего не сказал. Они пошли дальше. Аликс тащилась сзади, понимая, что Северин узнал ее тайну с голубями, и слегка волнуясь от того, как лучше объяснить ему, почему она их выпустила. Ее сердце гулко стучало в груди. Накануне вечером он был добр к ней, можно даже было сказать – добр по-глупому, когда защищал ее перед рыцарем де Гини, но она не сомневалась, на чьей стороне были его симпатии.
В этом вопросе их цели расходились: Аликс хотелось предать земле тело мужа, а он стоял на страже интересов своего лорда.
Поднявшись наверх, он толкнул тяжелую дверь и пропустил ее вперед.
Первое, что услышала Аликс, было воркование голубей. Сейчас оно звучало как раскаты грома. Голубей было всего десять штук, включая и тех, которых она выпустила.
– Такое впечатление, что их тут тысяча, – пробормотала она. – Если он даже не видел их, то мог слышать их, воркование снизу.
– Вы что-то говорите, миледи?
Аликс внимательно посмотрела на Северина Бриганта, но на его лице не было даже тени насмешки.
Она отвернулась от него и стала смотреть на простиравшиеся перед ней земли Бургундии. Дул легкий ветерок, и зимнее солнце освещало землю. Ее взгляд упал на фронтальную башню с развевающимися на ней странными знаменами: сочный красный цвет герцога Бургундии и серебристо-зеленый его брата. Они напомнили ей о непрочности ее положения. «Замок Мерсье принадлежит сейчас рыцарю де Гини», – напомнила она себе и, посмотрев на Бриганта, спросила:
– Скажите мне, как вы догадались о голубиной почте?
– Мои люди охотились. Один из соколов поймал вашего голубя. Мне принесли ваше письмо. Я догадался, что оно от вас. Я видел вас в бойнице сегодня утром, пусть на мгновение, но видел. Поэтому я сразу понял, что это вы выпустили птицу.
Он, казалось, был смущен. Он смотрел ей прямо в глаза, но его щеки покраснели. Это вызвало у нее недоумение, затем раздражение, которое слышалось в ее голосе, когда она заговорила:
– Нет ничего удивительного в том, что вы догадались, кто послал письмо. Ведь там стоит моя подпись. Оно у вас с собой?
Нагнув голову, он стал доставать его из-за пояса туники. Луч солнца упал на его коротко подстриженные волосы и осветил их. Аликс поймала себя на том, что не может оторвать взгляда от его блестящих золотистых волос. К тому же они были очень чистыми и пышными.
– Это ваше письмо? – спросил он, протягивая ей послание. – Это вы его отправили?
Крошечный кусочек тонкой бумаги, хотя и смятой сейчас, несомненно, принадлежал ей, и не было никакого смысла это отрицать, тем более что внизу красовалась ее подпись. К тому же она скрепила его своей печатью. Он знал, что она пыталась сбежать, а потому ей вскоре придется предстать перед Ланселотом де Гини. У него не было выбора.
– Конечно, оно мое, – резко ответила она. – Это мой почерк, И это мое имя.
– Где тут ваше имя? – спросил рыцарь, не спуская с нее глаз.
Аликс успела заметить странный цвет его глаз: нечто среднее между черным и серым, чем-то напоминающее цвет золы.
Поймав себя на этой мысли, Аликс ответила более резко, чем ей хотелось:
– Вот здесь стоит мое имя. Что с вами, сэр Северин? Вы что, ничего не видите? Вы что, не умеете читать?
– Совершенно верно, миледи, – ответил он, не отрывая от нее взгляда. – Я был бедным рыцарем и никогда не учился. Покажите, где стоит ваше имя. Я прошу вас научить меня его читать.
Глава 4
– Но это невероятно! – воскликнула Аликс. – Вы человек благородного происхождения и великий рыцарь. Конечно же, вы должны уметь читать.
– Не так уж это и невероятно, – нахмурился Северин. Первый раз за все время их разговора он отвел от нее взгляд и стал смотреть на горы Бургундии, на которые до этого смотрела она. – Я выходец из семьи, которую можно назвать обедневшей частью известного рода.
Аликс молчала, ожидая продолжения. – Уверен, что вы слышали о моем дяде, – вздохнул он, продолжая смотреть в окно. – Он Бельден Д’Арнонкур, основатель «Золотой армии», большой армии наемников, которой когда-то командовал ваш отец.
– И которой сейчас командуете вы, – уточнила Аликс.
– Да, которой сейчас командую я, – подтвердил он с сарказмом. – Хотя и сомневаюсь, что мой дядя получит удовольствие, узнав об этом. Он давно забыл о моем существовании и вряд ли захочет признать меня сейчас.
Голуби заворковали и замахали крыльями, но Аликс даже не посмотрела в их сторону. Она сосредоточила все внимание на человеке, стоявшем чуть поодаль от нее.
– Видите ли, графиня, я сын его младшего брата Гая. – Я состою в родстве с вашим дядей Д’Арнонкуром, – пояснила Аликс. – Он был женат на моей тете Франческе, младшей сестре, моего отца.
– И именно из-за вашей тети Франчески начался весь этот сыр-бор, – буркнул Северин.
Аликс знала его совсем мало, но горечь в его голосе поразила ее.
– Не могу представить, чтобы моя тетя доставляла кому-нибудь трудности, – парировала она. – Отец рассказывал мне, что она приехала в замок Дуччи Монтальдо и собрала вместе всю семью, несмотря на существующие между ними разногласия. Когда она впервые приехала с Востока, моя мама жила с леди Франческой. Она обожала ее. Все обожали ее.
– Включая и моего отца, – ответил Северин. – Леди Франческа была помолвлена с Гаем Арнонкуром до того, как она бросила его ради Бельдена. Но мой отец был младшим сыном, поэтому он ничего не унаследовал и полностью зависел от своего могущественного старшего брата. И когда этому брату захотелось заполучить леди Франческу, он ни перед чем не остановился. Он украл ее у моего отца и оставил его без пенни. Гай Д’Арнонкур был вынужден присоединиться к французской армии под командованием Людовика Анжуйского, когда тот отправился восстанавливать Королевство обеих Сицилии. Их миссия провалилась еще до того, как мой отец присоединился к ним. Он остался бедным солдатом. Отец изо всех сил старался что-то для меня сделать, но неудачи сломили его. Когда он умирал, его последними словами, обращенными к Богу, были слова о том, чтобы брат простил его. Он винил себя за то, что случилось. – Северин насмешливо фыркнул. – Мой отец был святым.
– А ваша мать?
Последовало то же самое циничное фырканье, чего Аликс никак не ожидала от него.
– Я никогда ее не знал. Она бросила отца сразу после моего рождения.
Аликс разумно промолчала, и Северин продолжал:
– Вы можете помочь мне. – Аликс чувствовала на себе напряженный взгляд его черных глаз. – Я поступил на службу в армию, когда мне было пять лет, и не к богатым лордам, а к бедным, которые согласились меня взять. Рыцарь, у которого я был мальчиком-слугой, владел всего одной лошадью и одним мулом. У него не было ни замка, ни поместья. Он не платил мне денег, но именно с него началась моя служба. Я принимал любые предложения, лишь бы что-то заработать. В возрасте десяти лет у меня появился мой первый меч, который я захватил в бою, и с тех пор я все время сражаюсь. У меня никогда не было времени учиться читать. Мне это не было нужно. Слова не нужны, когда у тебя есть меч. А сейчас я испытываю пробелы в своем образовании.
– Но почему вы пришли ко мне?
– Потому что вы можете мне помочь. – Уверенные слова Северина расходились с выражением его лица, на котором не было уверенности. – Мы можем заключить сделку, – неуверенно добавил он.
Аликс молчала, ожидая продолжения.
– Вам дано то, к чему я так стремлюсь. Вы умеете читать и можете научить меня. А у меня есть меч, и я могу воспользоваться им, чтобы вашего мужа – Робера де Мерсье – не бросили на растерзание воронам. Я буду отстаивать его право быть похороненным по-христиански перед рыцарем де Гини, а если понадобится, то и перед самим герцогом.
– Как вы это сделаете? Сейчас в замке распоряжается сэр Ланселот, и он решил использовать тело Робера в назидание всем.
– Нет ничего легче: Гини жаждет признания и титула. Чтобы получить и то и другое, ему надо не только завоевать замок Мерсье, но еще и удержать его. А чтобы удержать его, ему надо показать свое милосердие и принести на эту землю мир и покой. Стоит ему указать на это, и он сразу все поймет. Несмотря на его угрозы и хвастовство, его ум наверняка уже работает в этом направлении. Я облегчу ему задачу стать великодушным, иногда подсказывая ему нужные идеи.
Аликс ему поверила. Впервые с момента смерти мужа у нее появился маленький лучик надежды. Она внимательно посмотрела на стоявшего рядом с ней человека. Она оценила его рост, ширину плеч и могучие мускулы, его золотистые волосы, простой покрой черной туники и пояса, на котором висел его меч. Она вгляделась в его глаза и только потом кивнула в знак согласия.
– Сделаем так, как вы говорите, – наконец сказала она. – И я благодарю вас за помощь. – Она хотела присесть перед ним в реверансе, но Северин остановил ее.
– Но вы должны дать мне слово, что у вас нет никаких других секретов, – предупредил он. – Только голубиная почта, и ничего больше. Я не смогу защитить вас, если не буду знать всю правду.
Аликс открыла рот, чтобы рассказать ему все, но тут же его закрыла. Как она может рассказать этому человеку об Иврене? Как она может сказать о спасении ею ребенка, который когда-то вырастет и положит конец всем планам, так тщательно разработанным против Мерсье? Как она может сказать все это незнакомцу – врагу, – который пообещал ей спасти тело ее мужа?
– Никаких секретов, – решительно заявила она. – Моей тайной были только птицы. – Аликс молила Господа, чтобы он посмотрел на нее с небес и простил ей эту ложь.
Но Господа явно не было рядом с ней на этой башне, здесь был только Северин Бригант, который пристально смотрел на нее. Под этим взглядом она чувствовала себя неуютно и потому, быстро выхватив скомканное письмо из его рук, произнесла по буквам:
– Вот мое имя: А-Л-И-К-С.
Придвинувшись к нему, она указала на свое имя. За их спинами ворковали и хлопали крыльями голуби, а на мальтийскую звезду упал луч света и заиграл на ней.
Как будто мальтийская звезда ему подмигнула.
– За мной никто не следил, – проговорила Аликс, ставя корзинку с семенами на землю перед домом колдуньи. – Они думают, что я пошла в сад, чтобы посеять семена весенних цветов.
– Рыцарь де Гини считает, что хозяйка замка может заниматься подобной работой? – удивилась Софи, и на лице ее отразилось сомнение. – Он, возможно, и не благородного происхождения, но не такой уж дурак.
– Рыцаря де Гини сейчас нет в замке, – ответила Аликс. – Он отправился в лес поклониться, святой гробнице. Он не вернется раньше завтрашнего вечера, так по крайней мере мне сказали.
– На этого монстра надо наложить епитимью, – проворчала Софи. – Люди рыцаря де Гини изнасиловали двух женщин в деревне; они назвали их трофеями войны. Одна из них до сих пор истекает кровью.
– Мы должны воспользоваться отсутствием сэра Ланселота, чтобы спрятать ребенка, – проговорила Аликс. – Твоя мать дома?
– Она ушла к реке собирать кресс-салат, который там растет. Она оставила меня охранять Иврена. Не хотите посмотреть на него, миледи? Он в доме.
– Нет-нет, – поспешно ответила графиня де Мерсье, для убедительности покачав головой. – Пусть спит. Я посижу здесь на солнышке, пока твоя мать не вернется. Мне надо поговорить с ней.
Аликс села на грубую деревянную скамью и прислонилась к каменной стене дома. Колдунья выбрала место для жилья за пределами деревни, да это и понятно. Дом ведьмы должен стоять на просторе и около текущей воды. Он не должен быть скрыт от постороннего глаза. Это известно всем, даже самому темному из крестьян. Колдунья должна обладать многими качествами, и главное из них – не испытывать страха. Даже тогда, когда у нее подгибаются колени и сердце рвется из груди, она не должна показывать людям, что боится их. Очень часто только мужество служит барьером от жестокости разбойников и странствующих рыцарей инквизиции, которых заслал во Францию испанский монах Доминик де Гусман. Колдунья должна быть сильной. Именно об этом думала Аликс, оглядывая маленькую поляну. Место было чистым и спокойным, а совсем не таким, каким она представляла его себе, наслушавшись сказок о ведьмах и разглядывая картинки в иллюстрированных книгах. Дом граничил с лесом, но земля перед ним была тщательно разровнена и утрамбована; на больших железных крюках, вбитых в плетень, висели корзины. Аликс с жадностью вдыхала в себя насыщенный ароматами воздух. Она догадалась, что в корзинах лежат высушенные целебные травы, которые могли понадобиться колдунье в ее работе.
Хотя ее мать тоже была колдуньей, Аликс со дня своего приезда во Францию никогда не встречалась с местными ведьмами. Все женщины из рода де Мерсье, когда заболевали, обращались к монахам-медикам из монастыря От-Флер, а так как она никогда не рожала, то ей" не нужна была и повитуха. Ее разбирали любопытство и страх, когда она думала о встрече с одной из местных колдуний. Ей хотелось увидеть, как выглядит мать Софи – сгорбленная она, морщинистая, покрытая бородавками, с крючковатым, как у вороны, носом? А может, она похожа на ведьму? От этой мысли она задрожала.
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила приближения женщины.
– Добро пожаловать, миледи, – поклонилась та. – Я Софи, мать молодой Софи, и я местная колдунья.
Аликс быстро вскочила со скамьи, но тут же увидела, что у этой женщины не было ничего пугающего или отталкивающего. Ее тело было покрыто глубоким загаром от постоянного пребывания на солнце, который не сходил даже зимой. Вот и сейчас, в зимнее время, она выглядела здоровой и крепкой. Маленькие блестящие глаза, окруженные мелкой сетью морщин, смотрели пытливо, и одета она была в простое льняное платье. В руках она держала корзинку с листочками – первой зеленью, которая появилась в конце зимы, – и ее руки были сильными и крепкими.
Колдунья улыбнулась ей, и в этой улыбке были сочувствие и симпатия. К своему ужасу, Аликс почувствовала, как ее глаза наполняются слезами и ее начинает трясти так же, как накануне вечером перед рыцарем Бригантом. Она прикрыла рот рукой, чтобы удержать рыдания, но они прорывались сухими, глубокими всхлипами. Все кончилось так же внезапно, как и началось. Все это время колдунья стояла рядом, но не дотрагивалась до нее, за что Аликс была ей благодарна. Она знала, что умрет, если та до нее дотронется.
– У меня есть речная вода, – произнесла Софи после того, как Аликс успокоилась. – Я сейчас налью вам.
Наполнив деревянную кружку водой из кожаной фляги, она протянула, ее графине. Аликс залпом выпила ее. Вода была чистой и свежей.
– Я должна извиниться перед вами, – смущенно проговорила она. – Не знаю, что на меня нашло и чем вызваны эти слезы.
– Они вызваны шоком и трагедией. Вы много страдали, миледи, и не только в эти последние дни. Возможно, больше, чем может вынести молодая женщина. Рыдания – это желание вашего тела хоть немного отдохнуть и сберечь силы для предстоящих испытаний.
– У меня нет времени на отдых, – ответила Аликс. – Пока я остаюсь графиней этого замка, я должна исполнить свои обязанности. Иврен в безопасности?
– Я принесу его вам. – Не дожидаясь ответа графини, Софи быстро вошла в дом и тотчас появилась на пороге с младенцем, на руках. С него сняли ночную рубашку из прекрасного льна, отделанную кружевами. Он был переодет в грубую рубашку, которую носят деревенские дети. Аликс непроизвольно погладила его по блестящим черным волосикам и розовым щечкам. Иврен зевнул и потянулся. Софи, не дав Аликс возразить, быстро сунула его ей в руки.
– Но я никогда прежде не держала на руках ребенка, – возмутилась графиня де Мерсье. Ей не хотелось говорить, что ей совсем не хочется держать именно этого ребенка. Ей было слишком стыдно признаться в том, что она его ненавидит.
– Тогда самое время учиться держать ребенка, и лучше всего начать именно с Иврена. Он только что, как и вы, плакал, – улыбнулась колдунья. – Точно так же, как и у вас, у него внезапно потекли слезы. Нам повезло, что мы живем далеко от деревни и никто не слышит, как он плачет. Вы поступили мудро, отдав его нам.
– Вы проявили доброту, оказав ему помощь, и я перед вами в неоплатном долгу, – произнесла Аликс, осторожно держа ребенка. – Но вы, конечно, знаете, что рыцарь Гини замучит нас пытками до смерти, если обнаружит здесь малыша. Я сказала ему, что ребенок мертв и что его тело бросили в реку. Уверена, что он поверил, будто это я убила его.
– И он будет продолжать верить, так как этот факт уменьшит его чувство вины. Я придерживаюсь старых традиций, а не тех, которые вводит новая церковь, но я знаю – если мы позволим рыцарю де Гини убить этого беззащитного младенца, то мне не жить на этом свете. Я должна защитить его, и вы тоже. Но будет лучше всего, если мы увезем его отсюда, и как можно скорее. У вас есть какой-нибудь план?
Иврен захныкал, и Аликс машинально начала его убаюкивать.
– Я послала голубей в монастырь От-Флер. Одного поймали… – Аликс покраснела и замолчала, вспомнив о договоре, который она заключила с рыцарем Бригантом, и о том, что соврала ему, – но второй должен долететь. Мы скоро узнаем об этом. Моя мать была большим другом монастыря. Она дружила с падре Гаской де Лораном, и хотя сейчас он уже старик, но, получив известие о грозящей нам опасности, сразу сядет на своего осла и приедет сюда. Мы можем спокойно отдать ему Иврена, и он спрячет его в монастыре. Монастырь От-Флер был основан Бернаром де Клерво, когда он стал цистерцианцем и начал проповедовать о крестовом походе. Сейчас он канонизирован и считается самым великим святым Бургундии. Никто, даже рыцарь де Гини, не осмелится нарушить святость монастыря. Иврен будет там в безопасности.
– Прекрасно! – обрадовалась колдунья.
– Уа! Уа! – заплакал ребенок.
Удивленная, Аликс склонилась над ним, и он уцепился пухленькими пальчиками за ее светлые волосы.
– Я думаю, – обратилась Аликс к рыцарю Бриганту, – что, возможно, нам лучше всего начать наши уроки с Псалтири. Все дети заучивают молитвы наизусть. Вы ведь тоже их заучивали?
Северин кивнул.
– Я полагаю, что лучше всего учиться неизвестному, основываясь на известном. А для меня это тоже новое дело: мне никогда никого не приходилось учить.
Она замолчала и улыбнулась. Северин отметил про себя, что улыбка осветила ее лицо.
– Но я сразу хочу отплатить вам некоторой информацией. – Северин не любил оставаться в долгу. – Ланселот де Гини вернулся из своего паломничества к святым местам. Я планирую встретиться с ним сразу после обеда, когда он расслабится, разгоряченный вином. Это будет самое лучшее время обратиться к нему с просьбой. Из монастыря От-Флер пришло сообщение, что некий падре Гаска оседлал своего мула и прибудет сюда сегодня вечером. Он просит срочного свидания с рыцарем Ланселотом. Вы, несомненно, знаете о его прибытии?
– Я послала двух голубей, и только одного вы поймали, – честно призналась Аликс. – Оба письма были одного содержания: я просила старого друга моей матери приехать сюда и помочь мне в моей просьбе по-христиански похоронить моего мужа.
Они снова стояли в главной башне. Они решили встречаться здесь потому, что башня не входила в круг интересов обитателей замка и там их не могли обнаружить. Зимние сумерки наступили рано, и дул холодный ветер, но лицо Северина было легко различимо в свете факелов, горевших на крепостном валу.
– Вы правильно поступили, – кивнул он. – Нам может понадобиться любая помощь. Но ваши уроки столь важны для меня, что я непременно добьюсь, чтобы де Гини разрешил похоронить вашего мужа как полагается. Он не четвертует его и не оставит на растерзание воронам. – Аликс хотела присесть в реверансе, но он снова остановил ее: – Никаких реверансов! Я просто выполняю свою часть договора. Меня вовсе не волнует, сгниет Робер де Мерсье вместе со своим гарнизоном на освященной земле или нет.
– Но останки воинов его гарнизона уже с достоинством похоронены на освященной земле, а раненым оказаны медицинская помощь и уход, – ответила Аликс, глядя рыцарю Бриганту в глаза. – Говорят, что именно вы позаботились об этом, несмотря на то, что рыцарь де Гини не одобрил вашего поступка. Вы поступили так из-за уроков?
– Эти уроки очень важны для меня. – Северин отвел взгляд.
Конечно, ему совсем не хотелось быть вовлеченным в это дело. Он этого не планировал, он этого не хотел. Захват замка Мерсье был для него просто работой. Герцог отправил послание в Тоскану, чтобы нанять «Золотую армию». Его условия были весьма выгодными, и Северин принял его предложение. Тогда предложение казалось заманчивым, но сейчас, направляясь в главный зал, он раздраженно позвякивал золотыми шпорами. Но что он мог поделать? Он был наемным генералом наемной армии. То, что он командовал этой армией, – «Золотой армией», которой успешно командовали сначала его дядя, а затем отец Аликс, – было выбором богов, и лучше все предоставить их воле. Сейчас главное, что ему выпал шанс научиться читать, и он должен воспользоваться этим шансом. Он должен научиться различать свое имя, вносить поправки…
Вносить поправки – во что?
Северин покачал головой, и его шпоры зазвенели еще более сердито. Он воин и не должен подвергать себя самоанализу. Настанет день, и он потребует от Бельдена Арнонкура признать своего брата и ответить за то зло, какое он ему причинил. Он непременно этого добьется, он это знал наверняка. Он жил этим со дня смерти своего отца, который, умирая, просил его восстановить справедливость. И Северин знал, что сделает это, знал, что цель близка.
Однако еще надо было решить вопрос относительно графини де Мерсье.
– Я не должен о ней думать, – сказал он вслух. – У меня на это нет времени.
Но ведь они будут проводить вместе много времени, разве не так?
Он не имел ни малейшего представления, что заставило его обратиться к ней с этой просьбой. Тот факт, что он не умел читать, был секретом, который он держал глубоко в себе. Он рано научился скрывать свою необразованность, подражая другим людям и используя их жесты, притворяясь, что складывает цифры в уме, или давая им возможность говорить первыми. Что же заставило его обратиться к женщине, которая испытывала к нему отвращение?
Все это из-за выражения ее лица, решил он, забыв, что только что поклялся перестать думать о леди Аликс.
Он знал, что не только трагедия последней ночи так сильно изменила ее. Он помнил ее девушкой, когда впервые увидел в Париже, которая впоследствии стала хозяйкой замка Мерсье. Он помнил, как она улыбалась тогда – и как она не улыбается теперь. Он подозревал, что ее печаль возникла задолго до смерти мужа, смерти ужасной и неожиданной, как это всегда бывает. Он и раньше видел смерть и знал, какие эмоции она вызывает: злость, горе, неверие, – но чтобы такую глубокую печаль?
Ему было интересно знать, как складывалась ее жизнь.
– Проклятие! – выругался он.
Ну что во всем этом особенного? Она будет учить его чтению, а он поможет ей в ее деле. Они заключили договор. Скоро наступит весна, и он будет уже за горами, в Риме, по какому-нибудь поручению герцога. На это ему намекнул сам герцог во время их последней встречи. К своему удивлению, Северин обнаружил, что соскучился по своей стране и был бы рад снова оказаться в Италии. Очень скоро он сведет счеты со своим дядей. Они встретятся с Бельденом Арнонкуром на равных. Северин улыбнулся. Его ждет прекрасная жизнь.
Но пока ему надо сделать одно маленькое дельце.
– Ты знаешь, что она права, – заметил Северин.
Еда была вкусной и обильной, потому что рыцарь де Гини весь день постился. Они были одни в тишине большого зала. Сэр Ланселот привез с собой своего главного повара из Дижона, столицы Бургундии. Он позаботился о том, чтобы повар отправился с первым караваном провизии и въехал в замок сразу же после его падения. Много усилий было предпринято, чтобы он не подвергся опасности, и сейчас Гини не жалел об этом. Обед состоял из жареных голубей, свежей зелени, фруктов и вина. Северин ел то, что ливрейные лакеи ставили перед ним, но не разделял утонченного вкуса к еде сэра Ланселота. Он с отвращением посмотрел на бедного павлина, которого убили, ощипали, зажарили, а потом заставили пройти еще через одно унижение – снова вставив перья в его замаринованное тело. Северин вздохнул. Он бы предпочел кусок простого жареного мяса.
К тому же павлины приносят несчастье.
– Попробуй этого изюмного соуса, – посоветовал де Гини, игнорируя замечание Северина, который не переставал удивляться его самоуверенности. Он владел замком всего несколько дней, но уже чувствован себя в нем законным хозяином. Как и всегда, Ланселот де Гини был одет в камзол из темного бархата с широкими рукавами, отделанными мехом горностая. Северин, приверженец англичан, не переставал удивляться утонченности французского рыцаря, наблюдая, как он кладет себе на тарелку кусочки апельсина в гвоздичном соусе.
– Догадываюсь, что речь идет о графине де Мерсье, – наконец проговорил де Гини. – Весьма интересная женщина, и к тому же хорошенькая. Меня удивляет вкус Робера, который предпочел ей крестьянку.
Северин, победитель во многих сражениях, не мог позволить, чтобы его увели от темы разговора, обсуждая прелести хорошенькой вдовы.
– Вам лучше похоронить Роббера де Мерсье, – посоветовал он. – Не стоит вызывать пересуды, когда вы только что вступили в права собственности. Мир не вызывает противодействия.
– Какие могут быть противодействия? – В скучающем голосе Ланселота послышался проблеск интереса, который Северин увидел в глубине его глаз. – Герцог Бургундский – законный лорд этих земель. Действуя через нас, он осуществляет свою верховную власть. Останки тела Робера де Мерсье на стенах крепости послужат предупреждением другим знатным вельможам Бургундии, что герцог не потерпит предательства в своих владениях. Думаю, все верно расценят это предупреждение.
– Но для многих здесь лояльность к королю Карлу так же важна, как и преданность герцогу. Они могут решить, что Жан Бургундский предал своего короля, – возразил Северин. Он ловко перевел тему разговора и продолжал развивать ее, пока де Гини сидел с полным ртом: – Народ может взбунтоваться, узнав, что на этой христианской земле тело графа де Мерсье не погребено по-христиански. Шокирующим является даже тот факт, что такой могущественный человек умер без отпущения грехов, особенно если учесть, что его убили переодетые монахами люди, которым он оказал гостеприимство. И без того уже ходят слухи, что великий магистр монастыря От-Флер послал сюда одного из своих священников, чтобы узнать, что здесь случилось. Если вы не проявите сострадания, то превратите Робера де Мерсье из дьявольского прелюбодея в святого.
Ланселот посмотрел на Северина из-под полуопущенных век. Он больше не притворялся, что полностью поглощен марципановой обезьянкой, лежавшей перед ним на серебряной тарелке.
– Но я оказал великую милость его вдове. Я спас ей не только жизнь, но и честь. – В голосе Гини звучало раздражение. – Она не может просить милостыни для мужа, который изменял ей с другой. Наоборот, она должна быть благодарна, что ее избавили от такого брака. По отцовской линии она принадлежит к французскому дому Монфоров. Вам известно, как они гордятся своим родом. Положение, в котором она жила, не могло ей нравиться.
Северин пожал плечами, как это обычно делают мужчины, обсуждая причуды женщин:
– Я не знаю причин ее поведения. Все, что мне известно, – она хочет получить тело своего мужа.
– Что вы мне посоветуете в этом деле?
– Удовлетворить ее просьбу. – Это было именно то, что Северин намеревался сказать, и он это сделал. Но внезапно, сам не зная почему, добавил: – Нам может оказаться полезной дружба с леди Аликс. Ведь она носит мальтийскую звезду.
* * *
Она спала, когда раздался стук в дверь, но священник не стал ждать ее ответа. Он вошел в ее спальню прежде, чем она успела открыть глаза. В конце концов, именно благодаря его рукам она появилась на свет.
Аликс сразу почувствовала, что он рядом. Она учуяла исходивший от него теплый яблочный аромат, который напомнил ей о счастливом детстве, проведенном в Бельведере в Италии, Очнувшись от сна, она даже не удивилась, увидев его. Не удивилась она и тому, что ему удалось проникнуть в осажденный замок.
– Падре Гаска, – прошептала она, с трудом выбираясь из-под одеяла из лисьего меха и улыбаясь ему сквозь зыбкий свет факела, который он держал в руке. Огонь в камине потух, и она задрожала. – Я знала, что почтовый голубь долетит до вас. Я молилась Мадонне. Я была уверена, что вы приедете.
– Молиться всегда полезно, но то, что я приеду, – это было и так ясно. Я уже оседлал мула и готовился к отъезду, когда голубь доставил твое письмо. – Он рассмеялся смехом, напоминающим кудахтанье, и все его коричневое от загара лицо расцвело в улыбке. Его улыбка напомнила ей что-то или кого-то, и она нахмурилась, пытаясь вспомнить, но священник заговорил снова, и она потеряла ход мыслей. – Я приехал на своем муле. Ты когда-нибудь слышала, чтобы я передвигался на чем-то другом? Даже когда я сопровождал леди Франческу в Англию, а твою мать в Венгрию, даже и тогда…
Но Аликс, хорошо знавшая этого человека, не могла позволить ему уйти от главной темы, прикрываясь болтовней. Монастырь От-Флер был расположен неподалеку, но на дорогах, ведущих к нему, было полно разбойников, с которыми не могли справиться войска ни герцога, ни Робера. Даже такое духовное лицо, как Гаска де Лоран, не мог проехать по этим дорогам без охраны.
