Текст книги "В ожидании чуда"
Автор книги: Дебора Диксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
"Нет", – ответила она самой себе, отказываясь пересмотреть уже принятое решение. Им с Айрис не нужны эти жестяные герои, стремящиеся к очередному продвижению по службе. Им нужна эта книжка. Айрис сказала, что никогда не видела такой записной книжки.
Внизу ее не оказалось. Те, в костюмах, выгребли горы папок и просмотрели их, поэтому ей оставалось сделать вывод, что в офисе Фила они не обнаружили ничего очевидного. Пока. Но у нее были серьезные сомнения в том, что их волнует жизнь Фила. Они вели игру по правилам "каждый сам за себя". Если им не удастся найти эту книжку, то агентство, может быть, – только может быть, – начнет беспокоиться о том, чтобы получить Фила обратно живым.
Джессика взялась за уголки одеяла и натянула его на Айрис, свернувшуюся в позе зародыша, сложив руки под подбородком. Казалось, простое дело – накрыть ее одеялом, но оно вовсе не было простым. Подоткнуть ребенку одеяло – все равно, что пообещать быть рядом, когда он проснется. Пообещать присмотреть за ним, пока он спит.
"Такое серьезное обещание, – подумала Джессика. – Его каждый день дают миллионы людей. Интересно, кажется ли оно таким же важным после того, как проделаешь это сотни и сотни раз?"
Она остановилась и попробовала вспомнить, укрывали ли ее когда-нибудь на ночь, и не смогла. Она помнила кавалькаду нянек, которые гасили свет, и помнила, как они в постели шептались с Дженни. Они всегда спали в одной комнате, хотя в доме отца было полно свободных спален. У них были одинаковые кровати, как, впрочем, и многие другие вещи. Няни ужасно злились, когда девочки, вместо того чтобы сразу заснуть после того, как им пожелали "спокойной ночи", начинали шептаться и хихикать. Неожиданная улыбка появилась на ее лице, когда Джессика вспомнила, сколько раз им приходилось зарываться лицом в подушки, чтобы заглушить смех. И почему-то это всегда плохо удавалось, и шум привлекал внимание очередного дракона, нанятого присматривать за ними в ту неделю.
У них тоже не было ночника. Им он был не нужен. Они были вместе.
Улыбка погасла, когда Джессика точно осознала, когда начала ненавидеть темноту. Взглянув на пустую кровать, она приказала себе не плакать. Но ее подбородок предательски задрожал. Он вечно своевольничал.
А с появлением слез пришло невероятное пожелание. Джессика уставилась на кровать и захотела так сильно, как никогда в жизни, чтобы ее желание сбылось. Но когда открыла глаза и посмотрела вокруг, поняла, что все равно оставалась одна. Дженни осталась мертвой. А она не могла простить себя за то, что жива. И за то, кем стала. Пожелания никогда ничего не меняли, но она всегда пыталась.
– Если бы пожелания были крыльями, – прошептала она пустой кровати едва слышным голосом, – тогда лягушки не ударялись бы задницами, когда прыгают.
Дженни считала, что это почти самое смешное из всего, что говорил им отец, а он иногда выдавал подобные перлы. Вечно не к месту, даже отдаленно не напоминающие мудрость, но вполне стоящие того, чтобы повторять их поздно ночью, когда свет погашен. Джессика неуверенно прикоснулась указательным пальцем к локону Айрис.
– Спи крепко, – выдохнула Джессика и отвернулась. На сегодня с нее хватит боли, больше ей на вынести.
– Джесси?
Это коротенькое слово пронзило ее сердце. На долю секунды время полетело вспять, затягивая ее в воспоминания, от которых она не могла избавиться всю жизнь.
– Джесси?
– Что?
– Мне это не нравится, – прошептала Дженни. – Слишком темно.
Они сжались друг подле дружки на кровати. Грязный матрац, брошенный на старую ржавую сетку, вызывал омерзение, не все же это было лучше, чем ничего. Джесси, старшая из близнецов, на три минуты и двадцать девять секунд, прислонилась спиной к стене и поддержала сестру.
– Ненавижу темноту.
Дженни тоже откинулась назад, сунув руки под любимую тенниску, чтобы согреться. На ней была надпись "Я застрелил Д. Р., Дайте мне медаль".
– Становится холоднее. Как ты думаешь, они собираются морить нас голодом?
– Нет. Папа им не заплатит, если они будут нас обижать. Думаю, морить голодом считается обижать, поэтому они не могут. По крайней мере, я так не думаю. Зачем это им? Они хотят только денег. Так они сказали. Только денег.
– Всего пару дней.
Между ними осталось невысказанным опасение, что их похитители солгали. Тишина, которая никогда раньше их не беспокоила, внезапно превратилась в третьего присутствующего в комнате, в угрозу быть уничтоженными.
– Джесси?
– Что?
– Надеюсь, папа быстро им заплатит.
– Я тоже.
– Джесси?
– Что?
– Все будет хорошо?
– Да. Обещаю.
– Джесси? – снова позвала Айрис, повышая голос и садясь на кровати. – С тобой все в порядке? Это мой папа?
– Нет! – Но она не обернулась.
И тогда Айрис поняла, что Джессика плачет. Взрослые терпеть не могут позволять другим видеть, как они плачут, поэтому Айрис не двинулась с места, не стала больше задавать вопросов, а продолжала тихонько лежать, сжимая в ладони свой шарик-талисман. Холодок у нее под ложечкой не усилился, так что с папой больше ничего не должно было случиться.
– Я не хотела будить тебя, детка, – сказала Джессика, вытерев влажные глаза и оборачиваясь.
– Все в порядке. Я не люблю быть одна.
– Я тоже.
– Ты можешь сегодня спать у меня.
Улыбаясь тому, как легко Айрис предложила ей утешение, Джессика ответила:
– Может, я так и сделаю.
– Правда?
– Конечно. – Джессика присела на кровать, подогнув под себя одну ногу и оставив вторую на полу. С такого близкого расстояния ей было хорошо видно выражение лица Айрис. – Как ты, дорогая?
Айрис потянулась к ее руке, и на этот раз Джессика без колебаний позволила взять ее.
Она уже знала этот тест. Через минуту Айрис отпустила ее руку и ответила:
– Лучше, чем ты.
На лице Джессики промелькнула тень улыбки.
– Ты меня застала в плохой момент. Я только что почти весь вечер провела, отвечая на расспросы твоего любимого детектива. Это способно разрушить ауру любого человека.
– Мне он нравится. – Айрис взбила подушки за спиной и облокотилась на них. – Почему он заставляет тебя грустить?
– Нет. Этот человек сводит меня с ума!
– Тогда кто же делает тебя грустной?
– Кто сказал, что мне грустно?
Айрис поджала губы, точно скопировав школьную учительницу – старую деву, которой только что сказали неправду.
– Ну, ты ведь плакала, а когда я взяла тебя за руку, мне тоже захотелось заплакать. Как ты это назовешь?
– Ладно. Мне действительно немного грустно, – призналась Джессика. – Иногда я скучаю по своей сестре. Она умерла, когда ей было чуть больше, чем тебе.
– Мне очень жаль.
– Все в порядке. Это было очень давно. Ты мне иногда ее напоминаешь. Например, когда ты назвала меня Джесси. Она меня тоже так называла.
– И Салли тоже.
– Да, я знаю, – нехотя сказала Джессика.
– Ты хочешь, чтобы мы перестали тебя так называть?
Джессика с изумлением поняла, что не хочет.
– Нет. Ты продолжай. Это даже приятно теперь, когда я снова привыкла.
– Хорошо. – Айрис кивнула головой, словно удовлетворенная тем, что они подписали между собой новое соглашение. – Потому что ты – никакая не Джессика.
Слова девочки заставили ее рассмеяться.
– Спасибо. Именно это всегда говорил мне твой папа – что я никакая не Джессика. Догадываюсь, что вы с ним очень похожи.
Сжав руки на коленях, Айрис спросила:
– Он когда-нибудь говорил обо мне?
– Конечно, – солгала Джессика. – Он все время говорил о тебе. Какая ты умная, какая красивая.
– Он действительно считает, что я красивая?
– Нет, он считает, что ты ослепительна, и что ему скоро придется нанять еще пятнадцать Линкольнов, чтобы отгонять от тебя мальчишек.
– Ты думаешь, он вернется?
Этот тихий вопрос донесся до Джессики из ниоткуда, и она не знала, как на него ответить. Как ей ответить? У нее снова возникло ощущение, что она – взрослая в мире ребенка. Это положение волшебным образом наделяло ее интуицией целой вселенной в глазах Айрис.
И все же единственной интуитивной догадкой, посетившей Джессику, она не собиралась делиться с девочкой. Она считала, что время пребывания Фила на земле теперь измеряется часами. Пока книжка с секретными кодами не найдена, он останется жив, но это вопрос нескольких часов, в потом кто-нибудь ее найдет. Тогда Фил перестанет быть нужным с точки зрения того, кто завладеет книжкой.
После того, как похитители получат книжку, им будет не нужен Фил, который может сорвать их планы. Они убьют его. Даже если он доберется до места обмена живым, он умрет в тот момент, когда книжка перейдет из рук в руки. А если по какому-то капризу судьбы книжку так и не найдут, Фил все равно будет мертв, потому что станет ненужным багажом для похитителей.
Вместо того чтобы произнести это вслух, Джессика задала вопрос в свою очередь:
– Если бы у нас был способ вернуть твоего папу, ты бы захотела применить его?
Айрис наклонилась вперед, вглядываясь в ее лицо. – Да.
– Даже если бы потребовалось не рассказывать полиции?
– Как в случае выкупа? Как если бы его похитили?
– Да. Точно так же.
– Мы не могли бы сказать Салли?
– Особенно Салли.
– Почему?
– Потому что речь не идет о наказании нехороших парней или о получении улик. Речь идет о том, чтобы вернуть твоего папу, а я думаю, что не смогу этого сделать, если руки у меня будут связаны полицией. Я не хочу придерживаться их правил игры.
Айрис смотрела на нее без всякого выражения.
– Салли заставил бы тебя это сделать?
– У него не было бы выбора.
"Он вынужден играть честно, – мысленно добавила Джессика. – Он не может убить нехороших парней до обмена, чтобы спасти твоего отца".
– Что произойдет, если мы сделаем по-твоему? – спросила Айрис.
– Мы ждем звонка. Предлагаем им то, чего они хотят. И я выбираю время и место обмена, чтобы быть уверенной, что они привезут туда твоего папу.
– А если я расскажу Салли?
"Плохие парни не будут убиты, когда мы закончим".
– Почти то же самое. Только меня не будет при этом обмене.
– О, нет! – быстро сказала Айрис. Она поднялась на колени и подалась вперед. – Ты должна быть там. Не знаю, почему, но должна. Я знала, что ты – именно тот человек, который может спасти моего отца, как только ты ответила мне по телефону.
– Не говори так, прошу тебя. Джессика встала, потирая руки, чтобы избавиться от мурашек. Только один человек в ее жизни так слепо ей доверял, и Дженни из-за этого погибла.
– Я так не считаю. Я здесь не потому, что так распорядились какие-то сверхъестественные силы, как кажется тебе, Айрис! Я здесь потому, что только мой номер телефона ты смогла запомнить.
Но Айрис продолжала смотреть на нее с той же непоколебимой уверенностью, которая заставила Джессику спросить себя, что она такого сделала, чтобы заслужить подобное доверие. "Кроме того, что отдавала распоряжения и ворвалась сюда, словно зная ответы на все вопросы. Словно была героиней приключенческого фильма, явившейся, чтобы спасти положение. Ты хотела получить эту работу, теперь она твоя".
– У меня нет гарантии, Айрис. Я могу сделать только то, что в моих силах, и этого может оказаться недостаточно.
– Будет достаточно. – Девочка соскользнула с кровати. – Мне нужно почистить зубы и умыться.
С этими словами она исчезла, вопрос закрыт, жизненно важное решение принято.
Джессика осталась одна в темноте, один на один с последствиями своей самонадеянности, борясь с подступающим ужасом и тошнотой. Первое, что она сделала, – включила свет, чтобы разогнать тени, окружавшие ее, но веселые краски не успели оказать свое волшебное действие.
Пронзительный звонок телефона вспорол тишину прежде, чем ее рука оторвалась от выключателя.
10
Добро пожаловать в Джерико! Это такое местечко на земле, где кажется, что вся жизнь сосредоточена на пляже.
Салли отпер потускневшую деревянную дверь и вошел. Его дому на побережье было далеко до коттеджа Мунро, он был задуман как временное пристанище. Расположенный в менее фешенебельной части острова, где дома в основном сдавали на неделю туристам среднего класса, он пережил немало сильных бурь, что доказывали шрамы на нем. Тем не менее он устраивал Салли, который также пережил немало сильных бурь, что доказывали его шрамы.
Этот коттедж, стоящий на сваях и опоясанный верандой, так быстро стал для Салли домом, что он не мог и представить себе жизнь где-то в другом месте. Возможно, причиной тому было его уединенное местоположение, пустеющий по вечерам пляж, где он чувствовал себя полновластным хозяином.
Салли провел рукой по волосам и швырнул ключи на ободранный кофейный столик, доставшийся ему вместе с домом. Пистолет, галстук и бумажник отправились вслед за ключами, а сам он погрузился в райское блаженство. Райским блаженством было кресло, в котором он провел большую часть времени в течение пяти лет, стараясь приучить каждую мышцу, клеточку и косточку Салливана Кинкейда к этому уютному местечку. Сегодня он отчаянно нуждался в этом кресле, чтобы избавиться от своих горестей.
Джесси Дэниелз была крепким орешком для любого мужчины.
Усмешка скривила его губы. С этим не поспоришь.
Джесси в совершенстве владела искусством доводить мужчину до отчаяния. Без видимых усилий с ее стороны, она подчинила все его чувства трем отдельным вопросам – леди, ее тело и расследование. Салли закрыл глаза и решил, что женщина не должна лгать губами, которые умели так целовать. Одно из этих достижений было талантом, а второе – грехом. Самое неприятное заключалось в том, что он не мог решить, что из них что.
А ему это необходимо решить. И быстро.
Насколько он мог судить, Джесси была опасна для такого человека, как он, для человека, который поклялся вести уединенную жизнь. Она пробуждала в нем такие чувства, которых не могла коснуться ни одна другая женщина. Когда он на нее смотрел, в груди его бушевали чувства, а здравый смысл улетучивался. Джесси была действительно опасной, потому что от такой женщины мужчины не уходят.
Воспоминание о том, как она стояла на подъездной дорожке, когда он выезжал за ворота, нахлынуло на него. Босая, обхватившая себя обеими руками, она казалась не способной позаботиться о самой себе, не говоря уже об Айрис, Но он-то так не думал. Он знал, что под мягкостью скрывается сталь. Эта женщина – хамелеон. Только по этой причине он тогда не развернул автомобиль обратно.
Ну, если честно, закрывшиеся за его машиной ворота тоже сыграли свою роль.
"Перспектива – это чудесно", – признался сам себе Салли. Ему бы пригодилось немного перспективы, чтобы справиться с Джесси. Эту идею стоит обдумать. Салли снова улыбнулся и с сожалением выволок себя из кресла.
Ему надо работать. Он не может сидеть здесь всю ночь, погрузившись в свои фантазии, пока реальный мир ждет. Инстинкт полицейского взял верх над основным инстинктом. Однако Джесси чуть было все не изменила. Ему определенно необходима перспектива.
Телефон находится на кухне, а это значит, что ему удастся хотя бы отхлебнуть пива до того, как позвонить Питеру Килину. Почему-то Салли чувствовал потребность подкрепиться, когда речь заходила о чем-то, связанном с Джесси. Проходя мимо автоответчика, он нажал на кнопку воспроизведения и потянул рубашку из джинсов.
Салли успел только достать пиво из холодильника, но тут же поставил его обратно и закрыл дверцу. Прислонился к холодной металлической поверхности и уставился на автоответчик.
"Привет, Салли! Говорит Питер. Насчет твоего предчувствия. Угадай, что произошло? Эти придурки из ЦРУ сегодня накрыли дело Мунро медным тазом. Все прикрыли, позвонили по прямой связи, и через каждые два слова твердили "национальная безопасность". Требовали полной согласованности действий. А потом велели нам сидеть и плевать в потолок, пока нас не позовут. Ни слова нельзя сказать, ни пальцем пошевелить без согласования с ними. Никаких контактов с прессой. И Харлан говорит, что они вовсе не шутят. Так что поосторожней, приятель. К тебе они наведаются следующему. Черт, возможно, уже наведались, а ты просто еще не знаешь об этом. Эти ублюдки все делают втихаря…"
Салли слушал, как аппарат загудел, зажужжал, мотая пленку, щелкнул и наконец остановился, и в комнате наступила тишина.
Значит, все кончено. Дело сделано. Он выскочил из петли и совсем не обязан передавать им то, о чем узнал.
Так где же завершение? Почему от этого послания у него возникло жжение в затылке? Почему он все еще чувствует потребность что-то предпринять?
Выбитый из колеи, Салли снова нажал кнопку прослушивания. Закрыл глаза и сосредоточился на голосе Питера. Парень был явно недоволен обстоятельством дела, но не это главное. Питер им явно не доверяет.
– "… возможно, уже наведались, а ты просто еще не знаешь об этом".
Салли взглянул на наручные часы.
– Ах, черт, вот тут ты прав, Питер.
Все детали сложились в весьма тревожную картинку. Салли схватился за телефон и набрал номер участка в поисках подтверждения. "Нет… они ни слова не слышали о деле Мунро – только от Харлана, который сказал им, что это забота Хьюстона", – ответили ему в местном участке. "Конечно, с вами никто не стал контактировать", – подумал Салли. Агентство не собиралось наносить официальный визит в Джерико и в дом Мунро, так как уже обыскали самое вероятное место. Они не позаботились о записывающей аппаратуре, чтобы следить за звонками с требованием выкупа, не просили помощи местных полицейских для наблюдения за домом или опроса свидетелей. И даже о защите интересов национальной безопасности. Им нужна только записная книжка – последнее звено в цепочке.
Им все равно, как они ее добудут, все равно, останется Фил в живых или нет, и даже попадут ли Джесси и Айрис под перекрестный огонь. Они подставили Джесси и ждут, кто еще придет на вечеринку, чтобы потом сделать свой ход.
Узнав номер телефона коттеджа Мунро, Салли повесил трубку. Что еще можно было сказать, что прозвучало бы хоть отдаленно правдоподобным? Им руководили только интуиция и догадки. Он не располагал ни единым конкретным фактом, кроме исчезновения Фила и вмешательства в ход расследования ЦРУ. Все остальное он узнал от Джесси. Большая часть – либо ложь, либо полуправда, либо нехотя сделанные признания, которые нужно тщательно просеивать.
Так почему он ей поверил?
Потому что она ничего не выигрывает.
С другой стороны, агентство поставило на карту многое и готово принести в жертву пару невинных душ, если это даст им то, что они хотят заполучить. Салли спросил себя, хотят ли они снова задействовать оперативников, или просто хотят их уничтожить.
К данному моменту они, вероятно, уже прочли отчет о происшествии в Хьюстоне. Джессика нашла календарь и машину;, которые они прозевали. Может быть, она и книжку им найдет. Джесси – их орудие. Кого волнует, если она в результате погибнет?
Его это волнует, внезапно сделал открытие Салли. Волнует больше, чем ему хочется в том признаться, даже самому себе. Соперничество с Джесси в этом деле, поцелуи, прикосновения к ней – все это выбивало его из колеи. Салли к этому не привык. И особой радости ему это не доставляло. Никогда еще он не чувствовал себя так, словно одновременно поступает и правильно, и ошибочно.
Он набрал номер резиденции Фила Мунро и с нетерпением ждал гудка.
Салли выругался и швырнул трубку на рычаг. Линия занята. А ведь уже половина одиннадцатого. Почему они говорят по телефону так поздно? Он уставился на аппарат, словно пытался каким-то образом повлиять на него.
"Даю тебе пять минут, Джесси. Пять".
Джессика резко обернулась, ища источник звука. Она обнаружила телефон стоящим на ночном столике, наполовину заваленный игрушечными троллями, которых недавно сама убрала с кровати. Едва касаясь ступнями пола, Джессика перемахнула через кровать, молясь про себя, чтобы Линкольн не успел подойти первым.
Схватив трубку, она не обратила внимание на то, что подставка розового телефона "принцесса" раскололась, упав со столика и ударившись об пол. И на то, что тролли разлетелись во все стороны. Она думала только о том, как распутать скрученный узлами телефонный шнур настолько, чтобы поднести трубку к уху.
– Резиденция Мунро, – произнесла она, наконец, когда ей удалось достаточно размотать шнур. Голос ее был спокойным, но кровь тяжело стучала в висках. – Джессика Дэниелз.
– У вас есть то, что нам нужно? – Это был тот же хриплый мужской голос, что и в прошлый раз.
– Я буду договариваться только в том случае, если Фил жив.
Ее собеседник не ответил, но она могла расслышать приглушенные голоса, будто он прижал трубку к своей груди и что-то обсуждал. Потом раздался голос Фила, почти неузнаваемый, надтреснутый, пародия на голос того лощеного человека, которого она когда-то знала.
– Не надо. Вели Айрис все это забыть.
Понятно? Я не хочу, чтобы Айрис помнила. Пусть забудет. Не…
Послышался звук удара. Джессика отшатнулась и крепко зажмурилась, как будто этот удар пришелся по ней. И так же быстро открыла глаза, когда ее воображение нарисовало образ человека, соответствующий этому замученному голосу. О Боже, Фил. Слезы навернулись ей на глаза при мысли о человеке, которого она когда-то знала, человеке, который любил свою дочь больше, чем она подозревала, но Джессика сейчас не могла жалеть его или оплакивать. Или вспоминать, каково это быть напуганной до крайности.
Ее делом было сконцентрировать все силы и игнорировать чувства. Именно для таких заданий ее целенаправленно готовили. Поэтому Джессика прикусила губу до крови, задвигая все чувства в темный угол души. Пока не осталось только дело.
Когда хриплый голос снова раздался в телефонной трубке, она поставила свои условия холодным голосом профессионала: два человека и Фил должны встретиться с ней, она предъявит страницу из записной книжки в знак доверия до того, как увидит Фила. Когда Фил подойдет или будет доставлен в ее машину, она даст инструкции и ключ к местонахождению остальной книжки.
Они согласились. Неважно, что они не собирались соблюдать свою часть договоренности. Она тоже не собиралась. Собственно говоря, в этом обмене они были даже честнее ее – по крайней мере, у них имелось то, что они собирались менять.
В трубке все смолкло, но она не положила ее на место. Смотрела на нее и спрашивала себя, как такой красивый розовый телефон – мечта каждой девочки – мог быть инструментом зла. Сейчас ей хотелось проделать с ним две вещи – швырнуть его о стенку и позвонить Салли, просто чтобы услышать его голос.
Но Джессика не сделала ни того, ни другого, потому что увидела, что она находится не одна. Айрис вернулась в комнату. Джессика не успела спросить, как много девочка слышала, так как Айрис побледнела, казалось, вся кровь отхлынула от ее лица.
– Что-то случилось. Я не могу найти Линкольна. Он не ответил на мой вызов по интеркому.
Страх опустился на плечи Айрис, словно стервятник на забор, расправил крылья и ждал, когда ее мозг осознает неизбежное. Линкольн уже должен был вернуться в дом. Он обычно в последний раз проверял весь периметр участка в десять часов, а затем весь остаток ночи уделял особое внимание внутренним помещениям дома. Прошлой ночью он тоже так действовал. На сегодняшнюю ночь они оставили тот же план.
Джессика посмотрела на часы. Почти одиннадцать.
Где ты, Линкольн?
Она встала, бросила телефонную трубку на кровать, не заботясь о том, чтобы положить ее на место, и тихо пошла к двери. Неожиданно ее встревожило полное отсутствие звуков. Она рефлекторно погасила свет. Замерла на месте и вслушивалась, пытаясь отделить звуки ночи от звуков, издаваемых человеком. Но не могла – не хлопали двери, не скрипели открываемые ящики, не слышны были шаги по твердому дереву пола.
Когда Джессика уже готова была отругать себя за излишнюю мнительность, она услышала скрип ступеньки – третьей снизу. Айрис тоже его услышала. В темноте ее глаза потеряли свой красивый яркий цвет, но страх легко читал я в них.
Джессика показала на телефон и прошептала:
– Набери 911 и скажи им, что к нам кто-то проник в дом. Потом спрячься под грудой одежды на той кровати. Поняла? И ни звука. Не выходи до тех пор, пока я за тобой не приду.
Айрис кивнула.
Джессика подождала, пока девочка подняла телефон. Затем вынула пистолет и вышла в коридор, надеясь, что разрывных горошин будет достаточно. У нее не было времени достать из сумочки "магнум" калибра 0, 357. Жаль. На это оружие Салли не посмотрел бы свысока.
– Время истекло. – Салли швырнул трубку на рычаг. – Я выезжаю.
Он задержался только для того, чтобы схватить с кофейного столика свой бумажник и автоматический пистолет калибра 0, 45, а потом взять автомат. В багажнике его машины лежал "ремингтон870", стандартное оружие для Джерико. Но в магазине "мосберга" в его ружейном шкафчике еще оставалась обойма. Салли не любил вступать в перестрелку, имея меньше пуль, чем необходимо.
– Ты перестраховался, парень. Неизвестно еще, понадобится ли тебе все это оружие, – пробормотал Салли, а пальцы уже схватили ствол и вытащили ружье. – "Ты не знаешь, хочет ли кто-то на нее напасть. Возможно, это Айрис болтает по телефону с подружками. А может, Джесси звонит домой, чтобы узнать, не передавали ли ей что-нибудь. И Линкольн, может быть, любит накручивать диск".
Логика не помогала. Чувство юмора с позором провалилось. Он уже вышел из дому и сидел в машине, включив магнитофон с записью "Что, если кто-то сегодня сделает первый шаг…".
Он мог бы добраться туда за полчаса. У нее там Линкольн. У нее есть этот чертов пистолет, и интуиция подсказывала ему, что она умеет с ним обращаться. Единственное, что его заботило: воспользуется ли? Сможет ли нажать на курок и уложить человека, если дойдет до дела?
Та женщина, которая открыла ему в первую ночь, могла бы. Но та женщина, которая его целовала… Эта заколебалась бы, а колебание могло погубить ее.
Может быть, ей и не понадобится ни в кого стрелять.
Может быть.
Но интуиция полицейского побеждала в нем умение логически мыслить. Что всегда было плохим признаком. Он выругался, когда светофор загорелся красным, а потом просто проскочил перекресток. Других машин на дороге не было.
Одиннадцать часов в Джерико – мертвое время.
Волосы у него на затылке встали дыбом, когда он осознал, насколько неудачно выразился. И вжал педаль акселератора в пол: машина рванула вперед.
С каждым кварталом инстинкт все сильнее подгонял его. Потребность добраться до Джеоли все возрастала. К тому моменту, как он свернул в тупик, он уже был готов к самому худшему. И вот что он увидел.
Ворота оказались распахнутыми. Черно-белая машина стояла у входа. Вторая находилась на полпути к дому на подъездной аллее. Похоже, все огни в доме горели. Десять-пятнадцать человек соседей толпились, оживленно обсуждая непривычное зрелище.
Ощущение ужаса охватило Салли к тому моменту, когда он припарковал свою машину и сунул свой значок под нос полицейскому, охраняющему дом от посторонних, когда тот попытался его остановить. Молодой парень пропустил его, извинившись, что не узнал сразу, и сообщил, что начальника выездной бригады зовут Изон. Салли кивнул, не доверяя своему голосу.
За свою карьеру он повидал сотен пять мест происшествий, но это имело отношение к нему лично. Профессиональная отстраненность улетучилась, и ему пришлось заставлять себя сохранять хотя бы видимость самообладания. "Скорой помощи" видно не было, следовательно, не было и никакой причины бежать по аллее к дому. Что бы тут ни случилось, все было кончено. Он опоздал, и ему осталось только собрать осколки.
На дорожке у юго-восточного угла дома лежало накрытое брезентом тело. Набрав воздуху, Салли остановился, присел и медленно приподнял край брезента.
Линкольн.
– Я же сказал, чтобы вас не вызывали, Кинкейд. Черт побери, Тернер вполне справился бы, – громко пожаловался Ник Изон, подходя к нему. Тернер работал распорядителем на похоронах и одновременно был коронером в Джерико. – Этот случай не требует вмешательства крупного специалиста из большого города. Всего лишь перерезали парню глотку.
– Я это заметил. – Салли пропустил оскорбление мимо ушей.
Изон был ветераном с десятилетним стажем, основательным, но умом не блистал. Тип аккуратного служаки, который старался как можно быстрее закрыть дело. Он не одобрил приглашения в Джерико детектива со стороны, когда число их увеличилось до двух человек. С его точки зрения, это место следовало отдать ему, а не Салли.
Салли отпустил край брезента, а Изон сказал:
– У нас внутри еще одно тело.
Салли почувствовал, как у него внутри начинает кружить темный вихрь, когда этот человек выразил словами вслух то опасение, которое не давало ему покоя с того момента, как он свернул в бухточку. Поднявшись во весь рост и расставив для устойчивости ноги, он спросил:
– Кто?
– Мужчина. Личность не установлена. Явно неудавшееся ограбление.
Облегчение горячей волной окатило Салли.
– А как женщина и девочка?
Изон был явно огорошен тем, что Салли известно точное количество других обитателей дома.
– Они очень взбудоражены случившимся, но кроме этого, с ними все в порядке. Я уже взял у обеих предварительные показания.
После того как Салли узнал, что Джесси жива, для него все изменилось. Профессиональная отстраненность начала возвращаться, но не эмоциональная. Это событие все еще много значило для него лично. Салли больше не намерен был переживать нечто подобное. Пока все не кончится, он не выпустит из поля зрения Джесси и Айрис.
– Никого не подпускайте, я потом посмотрю, – приказал Салли и широко зашагал к дому.
Пытаясь не отставать, Ник говорил:
– Это совсем рядовой случай. Мы имеем проникновение со взломом, испорченную систему сигнализации и свидетеля происшествия. Дама говорит, что телохранитель уложил одного из двух молодчиков и побежал за вторым, который бросился удирать. Второй прикончил телохранителя, но у него хватило ума после этого вскочить в "Додж" и смыться на всех парах. Вероятно, потому, что к этому времени девочка уже подняла панику.
Несколько сирен устроили шум, как в День независимости. Она еще и позвонила по номеру 911.
Толкнув входную дверь, Салли едва взглянул на второе тело, также накрытое, которое лежало у лестницы. Его внимание, сознание, все фибры души сосредоточились не на том, что было перед его глазами, а на том, что он хотел видеть.
– Джесси!
– Я здесь.
Подняв глаза, Салли понял то, что полицейский в нем заподозрил с того самого момента, как увидел тело Линкольна. Сейчас глаза Джесси казались почти черными и смотрели очень напряженно. Ник Изон мог приписывать это шоку, но Салли знал, в чем дело. Линкольн никого не убивал, потому что так и не узнал, что произошло. Они поймали его снаружи, перерезали глотку, напав сзади, и пришли за Джесси. За той проклятой книжкой.
И она хладнокровно пристрелила того парня, ни секунды не колеблясь. В ее глазах не отражалось ни малейшего сожаления, угрызений совести, никаких теней. И слез тоже.
