Текст книги "Магазинчик на Цветочной улице"

Автор книги: Дебби Макомбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 14 ЖАКЛИН ДОНОВАН

Жаклин проверила свое отражение в зеркале холла и вздохнула, молясь, чтобы Бог дал ей терпение. Поль и Тэмми Ли пригласили ее и Ризи к ним домой на барбекю. Она не могла отказаться, Поль легко отметет любую ее отговорку. Загнанной в угол Жаклин не оставалось ничего иного, как сцепить зубы и мужественно перенести несчастье.

– Ты готова? – спросил ее Ризи в третий раз.

Бранясь про себя, Жаклин пошла к нему. Он расхаживал взад-вперед перед кухонной дверью, ведущей в гараж, звеня ключами от автомобиля.

– Нельзя ли нам как-нибудь отговориться? – спросила она, зная, что это невозможно.

Ризи бросил на нее один из своих взглядов. У него было несколько выражений лица, которые говорили так же ясно, как слова, и с годами она стала отличать их все. На этот раз у него на лице блуждала грустная улыбка, которая выражала неудовольствие тем, что она сказала или сделала.

– Что не так на этотраз? – спросила Жаклин, раздражаясь. – И не говори мне, что ты и в самом деле ждешь не дождешься этого барбекю! Только бог знает, что Тэмми Ли может приготовить на обед. Опоссума на гриле? Шашлык из белки?

– Разве ты не понимаешь? – спросил ее муж. – Поль хочет, чтобы мы поближе узнали Тэмми Ли и полюбили, как любит ее он.

Жаклин в расстройстве покачала головой:

– Этого не случится, и не важно, на скольких барбекю у них мы побываем.

– По крайней мере, ты можешь дать Тэмми Ли шанс.

Такое отношение Ризи начинало возмущать Жаклин. Ее муж был прекрасно осведомлен о том, как важно выбрать подходящего партнера. Он-то выбрал ее не из-за красивой улыбки. Их родители были близкими друзьями, и она училась во всех самых лучших школах, как и он. Да, она полюбила Ризи, но найти подходящего партнера гораздо важнее, чем любовь, значение которой, по ее мнению, сильно преувеличено.

Она боялась, что Поль быстро становится похожим на своего отца, у которого мозги находятся где-то ниже линии талии. Только вот Поль женился. Если бы ее сын питал искренние чувства к Тэмми Ли, тогда он должен был бы поступить как его отец и поселить ее где-нибудь, навещая раз в неделю.

Жаклин не знала размера денежных вложений своего мужа в его женщину, посещаемую во вторник по ночам, но подозревала, что они были немаленькими. Она не проверяла состояние его финансов после того первого случая, предпочитая не знать всей правды. Его отсутствие каждую ночь по вторникам сказало ей все, что она хотела знать.

Они молча доехали до дома Поля и Тэмми Ли, респектабельного двухэтажного строения рядом с Киркландом, с прекрасным видом на озеро Вашингтон. С заднего двора поднимался дымок, и Жаклин подумала, что они уже положили мясо на огонь. Хорошо! Чем скорее закончится это семейное сборище, тем лучше.

Ризи позвонил в дверной звонок, и они вместе стояли па ступенях и ждали. Дверь открыла босоногая Тэмми Ли в потертых джинсовых шортах и кофте для беременных. У нее был такой вид, словно она сошла с экрана телевизора из мыльной оперы 60-х годов.

– Я так рада, что вы приехали, – прогнусавила она, беря Жаклин за руку, и практически втащила в дом.

– Мам! Пап! – Поль оказался прямо за спиной своей жены.

Они обменялись рукопожатиями с отцом, и Поль быстро обнял Жаклин.

Жаклин не намеревалась начинать этот день с замечания, но считала плохой идеей, что Тэмми Ли бродит по дому босиком. Она может наступить бог знает на что или поскользнуться!

– Не хочу обидеть, но вы не желаете обуться? – спросила она, искренне беспокоясь за девушку, но по тому, как Поль поджал губы, Жаклин увидела, что он был раздосадован.

– Знаю, вы правы, – сказала Тэмми Ли, ведя всех через дом на свежеподстриженный газон на заднем дворе. – Да благословит его Бог, Поль постоянно говорит мне то же самое, но я не могу заставить себя носить обувь. Я сбрасываю ее в ту же минуту, как вхожу в дверь. Тут на прошлой неделе я совершила ошибку, выйдя во двор босиком, и наступила на слизняка.

Жаклин поежилась.

– Я завопила, словно на меня снизошел Святой Дух.

Поль хихикнул:

– Никогда в жизни я не бегал так быстро. Подумал, что на нее напал пчелиный рой или случилось что-то в том же духе.

Стол на внутреннем дворике был уже накрыт, и Тэмми Ли выставила два кувшина чая со льдом.

– С сахаром или без? – спросила она.

По мнению Жаклин, чай со льдом следует подавать единственным способом – без сахара. Тот, кто хочет положить в него сахар, сможет сделать это, когда чай будет подан.

– Несладкий, – сказала она и уселась за стол.

– Мне тоже, – поддержал Ризи.

Тэмми Ли налила чаю и вручила стакан Жаклин. Та стала хмуро разглядывать какой-то зеленый листик, плавающий на поверхности.

– Мне в чай что-то попало, – сказала она, беря ложку, чтобы выловить листик.

– Это листик мяты, – объяснила Тэмми Ли. – Моя мама никогда не позволила бы мне подать чай со льдом без свежей мяты и кусочков лимона.

Чувствуя себя глупо, Жаклин откинулась на спинку стула и приняла решение больше не произносить ни слова. Конечно же это была мята – ей следовало бы узнать ее, – но с Тэмми Ли никогда не знаешь, чего ожидать.

– Приятно освежает. Мило, что вы пригласили нас к себе, – сказал Ризи.

Жаклин метнула на него острый взгляд. Ровным счетом ничего приятного, и он, черт побери, прекрасно это знает!

– На самом деле это была идея Тэмми Ли, – признался Поль, стоя перед барбекюшницей.

К облегчению Жаклин, то, что готовилось, – что бы это ни было – пахло божественно. Мясо шипело, и Поль щедро поливал его каким-то чесночным соусом.

– Да, – подтвердила Тэмми Ли, вернувшись на внутренний дворик с блокнотом и авторучкой.

Она пододвинула стул и села за стол с Жаклин и Ризи и открыла свой блокнот на чистой странице.

– Я хотела расспросить вас о ваших семейных традициях, – начала она с энтузиазмом. – Для нас с Полем важно положить начало семейным традициям, и я хочу включить как можно больше ваших.

– Традиции? – повторила Жаклин, словно никогда прежде не слышала этого слова.

– Да, знаете ли. Как в День ежегодных скачек?

Жаклин и Ризи обменялись вопросительными взглядами.

– День ежегодных скачек в Кентукки, – пояснила Тэмми Ли, переводя взгляд с одного на другого, словно ожидая, что они улыбнутся, кивнут и воскликнут: «Конечно же!»

– Мой папочка и все мои дяди надевают белые костюмы и панамы, а мама и мои тетушки готовят целыми днями.

– Здесь в Сиэтле мы не всегда празднуем День ежегодных скачек в Кентукки, как это делает твоя семья, любимая, – сказал Поль, присоединяясь к ним за столом. Они с отцом обменялись улыбками. – Расскажи ей про Рождество, мам.

– Про Рождество… – повторила Жаклин. – А что рассказать-то?

– Как ты обычно вешала мои носки на каминную полку в канун Рождества.

– Да, но я уже целую вечность этого не делаю!

– А как насчет футбола? – возбужденно спросила Тэмми Ли. – Вы здесь все любите футбол, не так ли?

Ее гнусавость становилась все отчетливее.

– О да, – на этот раз ей ответил Поль. – Мы с отцом болельщики «Хаскис».

– Замечательно! Мы устроим джазовую вечеринку. Мама говорит, что джазовые вечеринки во многом похожи на церковную службу. Все женщины надевают лучшие воскресные платья и готовят торнадо. Затем мы часами молимся о чуде.

И Поль и Ризи рассмеялись, но Жаклин не увидела в этом ничего смешного.

– И о чем же вы молитесь?

Тэмми Ли широко улыбнулась:

– Чтобы наша команда выиграла.

Жаклин выдавила из себя натянутую улыбку.

Барбекю, как оказалось, не было столь плохим, как опасалась Жаклин. Она представляла, что основное блюдо ее невестки будет приготовлено таксидермистом, а Тэмми Ли украсит его милыми украшениями из цветов.

В общем и целом день оказался, по выражению Ризи, «приемлемо приятным», несмотря на ужасные прогнозы Жаклин. Обед состоял из восхитительного гуакамоле [6]6
  Гуакамоле – соус из авокадо, его подают к кукурузным чипсам, мясу по-мексикански, намазывают на хлеб.


[Закрыть]и синих кукурузных чипсов, грудинки на гриле и картофельного салата, который был на удивление вкусным. Кукурузный хлеб с халапеньо [7]7
  Халапеньо – средних размеров перец чили, который ценится за ощущения при его поедании от «теплого» до «горячего». Название пошло от города Халапа, штат Веракрус, где традиционно выращивается этот перец.


[Закрыть]был немного острым, но Жаклин съела небольшой кусочек. Ризи восторгался едой, и Тэмми Ли сияла, довольная его бесконечными похвалами. Теперь, когда у нее сокращенный рабочий день, появилось время поколдовать над едой, чтобы угодить мужу. Когда Жаклин только что вышла замуж, она делала то же самое. Сейчас ее интерес к кулинарии сошел на нет.

По дороге домой Ризи и Жаклин хранили молчание. Разговор за обеденным столом в основном вращался вокруг семейных традиций. Очевидно, в семье Тэмми Ли их было порядочное количество, и она радостно описывала каждую в мелких подробностях, часто упоминая тетю Тельму и тетю Фриду, а также мамочку и папочку. Жаклин начала подозревать, уж не скучает ли девочка по дому.

Ну, если Тэмми Ли соскучилась, она может упаковать чемоданы и отправиться навещать свою мамочку. Если жены некоторое время не будет дома, может быть, Поль придет в чувство.

– У нас было не много традиций, верно? – спросил Ризи, когда они съехали с платной дороги.

– Нет, не верно, – возразила Жаклин, хотя с большим трудом сумела о них вспомнить за обедом. – Мы с Полем делали пряничные домики каждое Рождество, помнишь?

– Да, но это было давно, когда он был еще ребенком.

– А еще всегда были поиски пасхальных яиц [8]8
  Накануне праздника все стараются припрятать крашеные яйца и сувениры в виде яиц с различными сюрпризами внутри. Детям сообщается, что яйца им принес Пасхальный кролик, но спрятал их до утра. Проснувшись утром, дети пускаются на поиски яиц по всему дому. Они ищут их даже во дворе и в саду, заранее предвкушая радость находки. Обнаруживший наибольшее количество запрятанных яиц (чаще всего – шоколадных), не только наслаждается поеданием собственноручно добытых трофеев, но еще и славой победителя.


[Закрыть]в загородном клубе.

– Да, и мы с Полем обычно приносили тебе завтрак в постель в День матери.

– Верно, – поддержала Жаклин, моментально почувствовав облегчение. Она не такая уж плохая мать. – То, что мы не надеваем эти ужасные белые льняные полосатые костюмы и панамы, чтобы присутствовать на ежегодных скачках в Кентукки, не означает, будто у нас с сыном не было никаких традиций.

Ризи отвел взгляд от дороги и пристально посмотрел на нее.

– Ты помнишь тот год, когда Поль настоял на том, чтобы приготовить тебе яйца бенедикт [9]9
  Яйца бенедикт – блюдо на завтрак, представляющее собой бутерброд с яйцами пашот и голландским соусом.


[Закрыть]?

– О Матерь Божья, Марта несколько месяцев не могла отмыть плиту.

– Но ты съела все до последней крошки. Ты была такой притворщицей, – сказал Ризи. – Думаю, я никогда больше не любил тебя так, как в тот день.

Улыбка сползла с лица Жаклин. Они любилидруг друга и по-своему любят до сих пор. Все эти разговоры о традициях и семье всколыхнули пыль прошедших лет, закружив ее в водовороте счастливых воспоминаний. Все это вызывало некоторое беспокойство.

– Я рад, что Поль и Тэмми Ли хотят завести традиции для своей дочери, – сказал Ризи, когда они подъезжали к дому. – А ты?

– Я тоже, – тихо ответила Жаклин.

Она так сильно хотела этого для своей внучки. Представила себе маленькую девочку, темноволосую, как Поль, которая тянет свои маленькие ручки к Жаклин. Она, возможно, и не выбрала бы Тэмми Ли в жены своему сыну, но Поль явно счастлив. Скоро он сделает ее бабушкой. Да, в этом браке можно найти и что-то позитивное.

Непонятно, по какой причине, но Жаклин чувствована себя лучше, чем на протяжении многих месяцев. Возможно, Ризи прав, и она слишком строга с девочкой.

Глава 15 КЭРОЛ ЖИРАР

Кэрол всю неделю пребывала в хорошем настроении. Они с Дугом вчера вечером спонтанно отправились в тайский ресторанчик и отлично там поужинали, ее ободрили разговоры со знакомыми из онлайновой группы поддержки, а ее навыки вязания с каждым днем становились все лучше и лучше. Она не могла дождаться завтрашних занятий – четвертого урока вязания. В последние три недели Кэрол стала получать истинное удовольствие от вязания и взялась за него с той же энергией и энтузиазмом, которые вносила во все в своей жизни. Ее первое одеяльце было не вполне совершенным, и она пожертвовала его проекту Лайнус и купила пряжу для второго. Кэрол уже научилась лучше соблюдать плотность вязания и была довольна, как у нее получается новое одеяльце.

Внеся почту, она положила ее на стол. Сверху лежал конверт, адресованный ей, и Кэрол узнала фамилию подруги по колледжу, которая переехала в Калифорнию. Она разорвала конверт в предвкушении новостей от Кристин. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что это было не письмо, как она надеялась, а сообщение о новорожденном.

В то же мгновение хорошего настроения Кэрол как не бывало. Она затаила дыхание и опустилась на кухонный стул, читая подробности о младенце Кристин, родившемся две недели назад, 27 мая. В открытке говорилось, что это мальчик.

Кристин была из тех женщин, у которых все происходит в соответствии с заданным расписанием – женитьба на безупречном мужчине, беременность как раз в то время, какое она запланировала, а затем рождение здорового ребенка.

Кэрол с трудом сглотнула. Не многие поймут уныние, которое она почувствовала в тот момент. Только ее онлайновые подруги могли полностью понять ее чувства.

Кэрол сидела уставившись в стену, стараясь побороть чувство собственной неполноценности и разочарования. Она была искренне рада за Кристин и Билла. И все-таки ей хотелось рвать на себе волосы и требовать ответа у Небес, почему онане беременна. Почему ее тело не функционирует так, как тела других женщин. Это были вопросы, которые она задавала себе сотни раз, вопросы, которые задавала каждому специалисту, с которым встречалась, и до сих пор не получила ответов.

В конце концов у нее будет ребенок. Кэрол должна верить в это. Но это занимает гораздо больше времени, чем она когда-либо ожидала. Ожидание сводит ее с ума. Ей приходилось ждать очереди на запись к специалистам, ждать результатов анализов, ждать лечения и снова ждать дополнительных процедур, к тому же не слишком приятных. Забудь о приватности и скромности. Забудь обо всем, кроме стремления заиметь ребенка.

Месячные для Кэрол стали большим, нежели просто неудобством, весь ее мир вращался вокруг ее менструального цикла. И когда месячные все-таки приходили, у нее разрывалось сердце, и она боролась с горечью разочарования.

Каждый прошедший месяц – каждые месячные – были сродни дедушкиным часам, отбивающим каждый прошедший час. В лучшем случае у нее есть всего двенадцать шансов в году забеременеть, и если она захочет второго ребенка или, может быть, третьего, бог знает, сколько еще лет ей на это потребуется!

Кэрол знала, что многие ее подруги считают ее зацикленной. Так и есть. Но ко всему прочему она боялась, ужасно боялась.

Занятия любовью с Дугом обрели рутинные качества. Секс по расписанию. А потом отчаянное ожидание, частые походы в ванную, чтобы просто проверить. Не начались ли месячные? А когда они начинались…

На этот раз искусственное оплодотворение должносработать, обязательно должно.

Если бы кто-то мог дать ей определенный ответ. Если бы доктор Форд сказал ей и Дугу, смогут ли они когда-нибудь иметь ребенка. Будь его прогноз отрицательным, они научились бы жить с этим, приспособились бы, стали строить другие планы.

Вместо этого он позволил им надеяться, и вот они уже дважды впадали в отчаяние, когда искусственное оплодотворение не удалось, и у нее случился выкидыш. Дважды они приходили в себя и хотели попытаться снова, сделать хоть что-нибудь, если не все, пожертвовать всем, чем можно, ради ребенка.

Кэрол вытерла глаза и встала налить воды, чтобы выпить чашку кофе, конечно же без кофеина. Она избегала многих продуктов из страха, что они не способствуют зачатию. Ее список бакалейных товаров был похож на перечень, предназначавшийся для магазина здоровой пищи. Некоторые специалисты считали диету риском, другие профессионалы-медики с этим не соглашались. Кэрол не могла рисковать. Она собиралась испробовать все, что могло бы помочь ей забеременеть.

Создавалось такое ощущение, словно на кону была вся ее жизнь. Кэрол оставила перспективную карьеру, обратилась к лучшим врачам, ела полезную пищу, слушала все мотивационные записи и повторяла мантры, которые выучила наизусть. Она должна верить, что ее разум сможет контролировать тело и что ее сила решимости в конце концов даст ей то, чего она хочет больше всего на свете.

Наполнив чайник водой, она поставила его на горелку и снова села в ожидании, когда закипит вода. Ее взгляд упал на короткую приписку от руки от Кристин. Кэрол заметила ее внизу открытки, сообщающей о рождении ребенка. Красивым почерком Кристин выведено: «От тебя так долго не было вестей!»

На это была очень веская причина. Дружба Кэрол с Кристин была не единственными отношениями, которые она прервала. Она перестала общаться со многими своими когда-то близкими подругами, потому что борьба за то, чтобы забеременеть, требовала очень много энергии. Большинство женщин, с которыми она была знакома, уже стали матерями, и ее приятельницы с детьми общались преимущественно с другими подругами, у которых тоже были дети.

У Кэрол и Дуга оставалось все меньше и меньше общего с этими друзьями, чья жизнь, казалось, вращается лишь вокруг малышей, детских площадок и празднований дней рождения. Что еще хуже, часто возникали продолжительные дискуссии, которые исключали их участие. Разговоры о школе или детских садах, о переходном возрасте или о прорезывании зубов.

Были еще и так называемые друзья, которые не считали их трудности трудностями, а ее желание иметь ребенка – пустяком. Одна бессердечная женщина в ее офисе со смехом предложила Кэрол воспитывать одного из ее четверых детей. Другие хотели утешить ее, говоря, что теперь ей не долго осталось ждать, современная медицина делает чудеса и что не пройдет и года, как она наверняка забеременеет. А чуда все не происходило, и самые ужасные страхи из всех пустили в ней корни. У них с Дугом может никогда не быть ребенка. Вряд ли она перенесет это спокойно, но она предпочла бы знать правду, чем продолжать пребывать в неизвестности.

Засвистел чайник, и Кэрол медленно встала и залила кипятком заварку. Она не может позволить себе, чтобы такие негативные мысли роились у нее в голове. От этого только хуже. Нужно верить. Она не может позволить, чтобы какая-то открытка так отравляла ей жизнь. Бог дал ей знак. Она должнаверить, прогнать все негативные мысли. У нее есть вера…

Открылась дверь, и Кэрол пришла в смятение, к своему удивлению осознав, что уже так поздно.

– Дуг! Как быстро пролетело время! – Она старалась говорить весело, но поняла, что ей это не удалось.

– Ты в порядке? – спросил он, изучающе глядя на нее.

– Конечно.

Видимо, он ей не поверил.

– Хорошо провел день? – спросила Кэрол, сосредоточив все свое внимание на заварочном чайнике.

– Определенно. Прекрасно.

Дуг тотчас же стал копаться в почте. Он подошел к столу и нашел открытку от Кристин и Билла. Кэрол следила за его лицом, пока он читал, и ей захотелось заплакать от боли при виде тоски в его глазах. Через минуту Дуг отложил конверт в сторону, словно это представляло для него лишь незначительный интерес. Она знала обратное.

– У них родился мальчик, – сказала она, стараясь говорить равнодушно.

– Я вижу.

Ей хотелось закричать, что на этом месте должны быть они.Это онидолжны рассылать открытки о рождении их ребенка. Онихорошие люди. У нихкрепкий брак, и они будут замечательными родителями…

Бесплодие было постоянной угрозой их браку. Дугу приходилось выносить такие же унижения, что и ей. Сбор спермы в ванной приемной доктора Форда, посткоитальные осмотры – все это было ему отвратительно.

Ее заверяли, что в один прекрасный день они будут смеяться над всем этим. Кэрол не думала, что такое возможно.

– Я связала почти половину второго детского одеяльца. Завтра днем у меня будет еще один урок вязания.

Ее муж кивнул и схватил газету, направляясь к своему любимому креслу в гостиной.

Кэрол хотела крикнуть ему, чтобы он с ней поговорил. Вместо этого она прикусила язык и начала готовить ужин, еду, к которой у нее совсем не было аппетита.

Глава 16 АЛИКС ТАУНСЕНД

Сидя за столиком у окна в «Старбаксе» [10]10
  «Старбакс» – американская компания по продаже кофе и одноименная сеть кофеен.


[Закрыть], Аликс сконцентрировала все свое внимание на переносе петель с одной спицы на другую и на завершении ряда. На занятиях больше никто, похоже, не имел проблем с таким элементарным приемом вязания. Кэрол уже работала над вторым одеяльцем. У Жаклин тоже возникали некоторые трудности, но их было не столько, сколько у Аликс. И не важно, насколько она была внимательна, Аликс начинает со ста семидесяти одной петли, и к тому времени, как она заканчивает ряд, у нее появляется сто восемьдесят петель или даже больше. Или меньше, в зависимости от того, что она делает неправильно. Лидия регулярно заверяла ее, что эта общая проблема, и объясняла с безграничным терпением, что Аликс неправильно провязывает петли. Вот так правильно – показывала она ей снова. И Аликс повторяла ту же глупую ошибку. Ну и пусть, она не отступится, пока не научится вязать, даже если это ее убьет. Она и так уже вложила тридцать баксов в это занятие!

В конце ряда Аликс остановилась, глотнула свое фрапучино [11]11
  Фрапучино – взбитое мороженое с соком и сливками сверху.


[Закрыть], редкое лакомство, и пересчитала петли. Проклятье! Сто восемьдесят три! Она снова это сделала и добавила петли, где не нужно.

– Черт! Черт! Черт! – пробурчала Аликс себе под нос, и это было банальной версией того, что она думала. Очевидно, находясь рядом с Жаклин, она начинает «обтесываться». Она больше почти не употребляла бранных слов.

Бросив вязанье себе на колени, Аликс закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на свою досаду. И это занятие предположительно должно помочь ей справляться с гневом? Это шутка, какой она отродясь не слышала.

Еще большее раздражение вызывало то, что Лорел была в квартире с Джоном и попросила Аликс не приходить пару часиков. Аликс не знала, что происходит с этой парочкой, но сомневалась, что это может хорошо кончиться. В последнее время отношения между ними стали слишком близкими. Джон регулярно появлялся в видеопрокате, и Аликс противно было смотреть, как Лорел извивается перед этим слизняком. С точки зрения Аликс, Джон приносит неприятности.

Успокоив свои нервы, Аликс аккуратно распустила ряд, беря по одной петле, что потребовало от нее больше усилий, чем ушло на завершение этого чертова ряда прежде. Когда остались две петли в конце ряда, у нее из руки выскользнула спица, и она упустила петлю. Сдавленное ругательство вырвалось у нее помимо воли.

Хорошо, что Жаклин ее не слышит! Аликс раздражалась каждый раз, когда вязание брало над ней верх, что, к несчастью, случалось частенько. И все-таки она исправлялась.

До сих пор Аликс избегала конфронтации с Жаклин, но чувствовала, что та внутри кипит. Однако Жаклин терпела Аликс, и Аликс отвечала ей той же монетой.

По мнению Аликс, у Жаклин искаженный взгляд на мир. На каждом занятии она говорила, ни к кому не обращаясь конкретно и делая вид, будто всем действительно интересно, кого она видала на общественных мероприятиях и собраниях клуба. В большинстве случаев Аликс не знала, о ком идет речь. Жаклин большую часть урока бросалась именами высокопоставленных особ или рассказывала о каком-нибудь званом вечере. И ля-ляля… ля-ля-ля!

Закусив нижнюю губу, Аликс ухитрилась-таки поднять упущенную петлю, но, прежде чем сумела надеть ее на спицу, опять упустила, из-за чего пришлось распускать два ряда.

Она пробормотала себе под нос еще более яростное ругательство, и у нее возник соблазн распустить вся связанное целиком. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она выбросила бы в мусорку спицы и все остальное и ушла хлопнув дверью.

Аликс почувствовала чье-то присутствие, подняла глаза и обнаружила, что у ее столика стоит Джордан Тернер.

Во рту у нее пересохло, а в голове сразу же сделалось пусто. Вот его-то она никак не ожидала здесь увидеть.

– Похоже, что у вас возникли небольшие затруднения. – Он отодвинул стул, стоящий рядом с ней, перевернул его и уселся лицом к Аликс.

Аликс не оставалось ничего иного, как смотреть на него с разинутым ртом. Она не видела его недели две. После того как предложил ей выпить с ним кофе когда-нибудь, он исчез. С тех пор Аликс не находила себе места. Это у нее по жизни – стоит ей проявить интерес к парню, как он либо оказывается в тюрьме, либо уезжает из города.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она таким топом, чтобы он понял, что она не рада его видеть.

– По правде говоря, я тебя искал. – Джордан сложил руки на спинке стула и наклонился в ее сторону.

– Так я и поверила!

Именно такая была линия поведения у Джона с Лорел. Аликс не собиралась клевать на это.

– Это правда. Можешь спросить у Дэнни. Я заходил и видеопрокат и спрашивал, не знает ли он, где я могу тебя найти.

Дэнни работал на полставки только в дневную смену, и ему можно верить. Если она его спросит, он скажет ей правду.

Не обращая внимания на Джордана, она подхватила спустившуюся петлю и, не поднимая глаз, закончила ряд.

– И почему ты меня искал?

– Я обещал пригласить тебя на кофе. С тобой всегда так непросто?

Аликс уставилась на него немигающим взглядом.

– Нет, не всегда.

– Значит, это в честь меня?

Аликс улыбнулась, вопреки своему плохому настроению.

– Можно и так сказать.

Недостаток ее радушия явно его не беспокоил.

– Есть какая-то особая причина?

Аликс снова взялась за свое вязанье. Слишком мелко и по-детски сказать, что она разочарована, потому что он заставил ее поверить, что пригласит на кофе. А потом… ничего. Вместо того чтобы высказать ему все, она снова принялась вязать, очень внимательно следя за петлями, сосредоточившись на правильном провязывании петли при переносе ее на другую спицу.

– В последнее время тебя что-то не было видно, – сказала она небрежно.

– Намекаешь, что соскучилась? Знаешь, я много о тебе думал в отъезде.

Она пожала плечами, подняла глаза и почувствовала, что улыбка приподнимает краешек ее рта.

– Может быть.

Ему понравился такой ответ. Это Аликс решила потому, что Джордан придвинул свой стул и наклонился ближе. Он некоторое время пристально смотрел на нее, а потом спросил:

– И что ты вяжешь?

– Детское одеяльце для проекта Лайнус.

Джордан кивнул:

– Я слышал об этом. В церковном бюллетене было объявление пару месяцев назад.

Проклятье, он тоже ходит в церковь? И откуда только такие берутся на ее голову?

– Не думай, что совершаю это замечательное деяние по доброте своего сердца, – сказала она резко. – Я не выкладываюсь и не прилагаю особых усилий ради этого детского одеяльца из гражданского долга.

– Тогда зачем вязать для проекта Лайнус?

Аликс вполне может признаться и сказать правду. Она подняла взгляд от вязанья, желая проверить его реакцию.

– Это способ отработать часы общественно полезного труда, к которым приговорил меня суд.

Если это не испугает его, тогда его не напугаешь ничем. Она верила в то, что нужно быть честной, и если этот подтянутый парень все еще будет интересоваться ею, тогда здорово. Если нет, ей лучше узнать об этом сразу.

– Приговор к общественно полезному труду? Почему?

– Я преступила закон, и закон победил, – сказала она, заканчивая ряд и обращая гораздо меньше внимания на петли, чем следовало бы. – Была облава, мне подкинули наркотики, и судья это понял. Я получила часы общественно полезного труда вместо тюремного срока. Это не шокирует такого хорошего мальчика, как ты?

– Нет.

Она не была уверена, стоит ли ему верить, но не стала на этом зацикливаться.

– Моя мама вяжет.

Аликс остановилась как раз вовремя, чтобы не ответить ему, что еемама мотает срок в тюрьме. «На сегодня хватит честности, – решила она, – не стоит перегружать его правдой». Его интерес льстил ей, нравилось то, что он разыскивал ее. Подняв глаза, она хотела было спросить, в какую школу он ходил. Она все еще гадала, не тот ли он Джордан Тернер, которого она когда-то знала. Внешность того мальчика она помнила смутно, хотя вспомнила, что он носил очки. В отличие от этого Джордана. И она спросила бы, если бы он не задал вопрос первым:

– Ты голодна?

Он посмотрел через ее плечо на застекленную витрину впереди.

– У них отменные ячменные лепешки, если остались. Хочешь одну?

– Могу съесть, – сказала она, и это было не самое изысканное заявление из тех, которые она когда-либо делала.

Джордан встал и подошел к прилавку. Аликс минуту следила за ним и пыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце. Она вернулась к своему вязанью и закончила ряд, затем торжествующе сосчитала ровно сто семьдесят одну петлю. Джордан вернулся к ее столику с чашкой кофе в руке. Поверх чашки он поставил тарелку с ячменной лепешкой. В другой руке он нес вторую тарелку с еще одной лепешкой.

– Нам повезло, – сказал он, ставя все на маленький круглый столик. – У них осталось только две.

Она кивнула, принимая лепешку:

– Спасибо.

Джордан сделал глоток кофе.

– На самом деле Дэнни не знал, где ты можешь быть, я просто случайно заметил тебя в окно, когда проходил мимо.

Аликс разломила лепешку пополам и возблагодарила Небо за то, что это был единственный свободный столик, когда она пришла сюда час назад. Обычно она никогда не села бы на виду у всей улицы, ее приводил в уныние вид происходящего в районе, потому что она чувствовала: они с Лорел потеряют квартиру – это всего лишь дело времени. Если это случится, очень скоро ей опять придется ежедневно проводить ночи в дешевых гостиничных номерах, где водятся крысы. Если же снимать квартиру снова, то ей придется пойти на вторую работу и за чаевые обслуживать столики в какой-нибудь забегаловке, куда такие приличные парни, как Джордан, не часто заглядывают.

– Где ты был? – спросила Аликс, поскольку Джордан не поделился с ней информацией добровольно. Просто сказал, что уезжал.

Он отхлебнул кофе, а потом поставил чашку.

– Я руководил молодежным лагерем в Уорм-Бич.

Аликс понятия не имела о том, что это такое.

– Все это время?

– Не все. Но церкви нужна была помощь в организации, поэтому я поработал в Стэнвудском офисе пару недель.

– Ууу.

Он второй раз упомянул церковь, и Аликс почувствовала смутные подозрения.

– Приятно знать, что ты обо мне скучала, – тихо сказал он.

– Я этого не сказала, – отрубила она, защищаясь несколько активнее, чем намеревалась.

Он хихикнул. Аликс почувствовала облегчение, когда поняла, что Джордан на нее не обиделся.

– Ну, может, совсем чуть-чуть.

– Рад это слышать.

– И много молодежных лагерей тебе придется еще организовывать?

Он вздохнул:

– Я не знаю. Надеюсь, что нет. Когда я принимал сан молодежного наставника, то ожидал, что мне придется работать с подростками здесь, в районе Цветочной улицы.

Аликс показалось, словно мир рушится.

– Ты… проповедник?

– Молодежный священник, – поправил ее Джордан. – В настоящее время я работаю в Свободной методистской церкви в этом районе, в той, что сразу за Цветочной улицей.

Его губы задвигались, словно он пытался подавить смешок.

– Что тут смешного? – буркнула она раздраженно.

– Ничего. Просто, судя по тебе, это звучит, словно быть священником – это все равно что главарем наркокартеля. Или того хуже.

– Просто это… – Аликс была ошеломлена и не могла подобрать нужных слов, как всегда, когда она волновалась.

– Я – молодежный священник, Аликс, – сказал он и, касаясь ее руки, улыбнулся. – Неужели ты меня не помнишь?