Текст книги "Король Островов"
Автор книги: Дебби Маццука
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 11
Эванджелина изогнулась под одеялами, стараясь впитать тепло от излучающей жар стены у себя за спиной.
– Осторожно, милая, – с бархатным провинциальным акцентом проворчала рядом с ее ухом испускающая тепло гора мускулов, и большая рука легла Эванджелине на живот.
Эванджелина открыла глаза, ее затуманенный сном мозг мгновенно прояснился, и она, рывком сев, ударилась головой о подбородок Лахлана.
– Проклятие, ты когда-нибудь прекратишь это? Клянусь, на сей раз ты сломала мне челюсть, – громко заворчал Лахлан.
– Прости.
Извинение слетело с ее губ кристаллизующимся облачком. Лишившись укрытия объятий Лахлана, Эванджелина дрожала от холодного воздуха сырой пещеры.
– Я прощу тебя, если ты разожжешь огонь и вернешь мне одеяла.
Не задумываясь она щелкнула пальцами в сторону очага, но пока отсветы пламени не заплясали на стенах, Эванджелина не осознала, что сделала. Она прижала руки к груди, чувствуя, что у нее от радости чуть ли не кружится голова. Ее магия вернулась. Нельзя сказать, что она в этом сомневалась, нет, но это был не тот опыт, который ей хотелось бы повторить. Она не понимала, как выдерживает Лахлан, будучи зависимым от других и чувствуя себя беспомощным и бессильным – ничего хуже быть не может.
– Если не возражаешь, Эванджелина, здесь еще холодно.
Лахлан потянул одеяла обратно на себя, и она, вызвав еще одеяла, накрыла его с головой.
– Вижу, этим утром к тебе снова вернулись твои чары.
Эванджелина понимала, накануне вечером Лахлан подумал, что она переутомлена и подавлена – расстроена из-за отсутствия своей магии. Он очень многое сказал перед тем, как она погрузилась в беспокойный сон, но он ошибался. Ее расстроила собственная неспособность заставить Лахлана понять, что какую бы цену ни пришлось заплатить за то, чтобы остановить Магнуса, она не будет слишком высокой. И именно безрезультатность попыток убедить в этом Лахлана сердила и приводила Эванджелину в уныние. Как она полагала, ее переживания обострились еще и потому, что она ради дела, возможно, принесла в жертву его кузена. Если Лахлан узнает об Йене, он никогда ее не простит.
Сейчас эта мысль уже не настолько встревожила Эванджелину. Ее магия вернулась, а с ней вернулись уверенность и убежденность. Эванджелина без колебаний верила, что права, хотя это полностью ее не успокаивало. Лахлан, несомненно, вполне поправился, и Эванджелина подумала, не следует ли сообщить ему о видении Авроры, но быстро прогнала из головы эту мысль – ведь тогда перед ним встанет трудная задача выбора между спасением своего кузена или своего наставника. Нет, в ее силах было освободить Лахлана от этой ноши, а кроме того, Эванджелина не была уверена, что именно видела Аврора.
– Если ты засыпаешь, то, пожалуй, это лучше делать лежа.
Лахлан слегка подтолкнул ее коленом, и Эванджелина через плечо оглянулась на него.
Подложив руку под голову, он внимательно смотрел на нее. Свет от огня придавал бронзовый оттенок мощным мускулам его груди, делал более темными его золотые волосы.
– Я полностью проснулась и совершенно уверена, что сейчас утро, – оторвав взгляд от его мужественной красоты и с трудом переведя дыхание, откликнулась Эванджелина, а потом, тихо заворчав, убрала дверь.
В проеме завыл ветер, через порог обрушился по крайней мере фут снега, а вдали сквозь кружащийся белый поток едва проглянула полоска мрачно-серого неба.
– Ради Бога, поставь ее обратно.
Взмахнув рукой, Эванджелина вернула дверь на место и огорченно сказала:
– Нам придется переждать бурю.
– В этом нет необходимости. – Сев рядом с ней, Лахлан потер лицо руками. – Возможно, это как раз то, что нам нужно, чтобы получить преимущество. Они понадеются, что мы будем отсиживаться здесь, пока буря не ослабеет.
Его крепкое плечо коснулось Эванджелины, и она перевела взгляд на повязки, закрывавшие его раны. Несмотря на очевидную силу его закаленного в боях тела, она не могла полностью забыть о том, как близко к смерти он был.
– Ты уверен, что твои раны достаточно зажили?
– Да.
Лахлан вскинул голову, словно был удивлен ее вопросом.
Боясь, что его стремление руководить возьмет верх над здравым смыслом и подвергнет его риску, она подняла палец.
– Позволь, я посмотрю.
Лахлан пожал плечами и подставил ей спину. Сев позади него, Эванджелина аккуратно сняла льняные повязки и осторожно провела кончиками пальцев по вздутым розовым рубцам, пересекавшим его широкую спину.
– У тебя холодные пальцы.
Его хриплый голос встряхнул ее затуманенный желанием мозг, и Эванджелина поспешно убрала руку.
– У тебя все зажило просто великолепно.
В ее голосе не чувствовалось ни малейшего намека на желание, пробудившееся к жизни внутри ее.
– Да, благодаря твоей крови.
– Гейбриел и Бродерик думали, что тебе может понадобиться еще. Если ты считаешь, что… ну, гм-м-м…
Чтобы не позволить себе коснуться Лахлана, она намотала себе на руки одеяла. Что с ней происходит? Эванджелина подавила страдальческий стон.
– Эви, ты предлагаешь мне свою кровь?
Лахлан дотянулся до ее руки и, глядя ей в глаза, провел кончиками грубых пальцев по нежной коже ее ладони так же, как она только что водила пальцами по его спине. От взгляда его янтарных глаз мускулы внизу ее живота сжались, а ее «да» превратилось в едва слышный вздох.
Эванджелина зажмурилась, уверенная, что Лахлан знает, какие чувства вызвал у нее, но кое-как ей удалось произнести более твердым голосом:
– Если это поможет тебе одолеть Магнуса.
Рука, которую она подняла к нему, показалась ей невыносимо тяжелой.
Эванджелине ничего не оставалось, кроме как сделать такое предложение. Разве не ее долг делать все, что в ее силах, чтобы обеспечить успех их миссии?
– О да, я возьму то, что ты предлагаешь, – тихо сказал Лахлан и, снова улегшись среди подушек, потянул ее за руку. – Иди сюда, Эви.
– Но я думала…
– Ты слишком много думаешь.
Его горячий шепот согрел ей щеку, когда он притянул ее к себе в объятия.
Если его слова были правдой, то что она делала, прижимаясь к мужчине, от которого поклялась держаться на расстоянии? Но хуже всего, что она только что восстановила свою магию и теперь рисковала, что Лахлан зайдет чересчур далеко, возьмет слишком много и она снова останется без сил. Эванджелина уперлась ладонью ему в грудь, чтобы подняться, и он, словно прочитав ее мысли, накрыл ее руку своей.
– Нет, не нужно бояться. Я не возьму слишком много. Всего глоток, совсем немного тебя – это все, что мне нужно.
Поднеся руку к ее лицу, Лахлан погладил Эванджелину пальцами по щеке, потом по подбородку и вниз по шее, а затем, заменив палец губами, пробормотал, уткнувшись ей в шею:
– Здесь.
– Да, – выдохнула она, не в силах устоять против него.
Эванджелина провела ладонями по его плечам и вниз по рукам, и ее опутанный вожделением мозг прояснился настолько, что ей удалось создать кинжал, который она и вложила Лахлану в руку.
Лахлан приподнялся на локте и, застыв, всматривался в ее лицо, а потом со стоном опустил голову.
– Нет, я не могу это сделать.
Эванджелина забрала кинжал из его сжатого кулака, а Лахлан, прерывисто вздохнув и прижавшись лбом к ее лбу, потянулся к ее руке.
– Нет, я не позволю тебе это сделать.
Но Эванджелина успела сделать маленький разрез во впадинке у шеи, прежде чем он выхватил у нее клинок.
– Господи, я же сказал тебе, что не могу это сделать.
Он в потрясении смотрел на ее горло.
– Нет, можешь.
Избавившись от кинжала, Эванджелина взяла в ладонь его темный от щетины подбородок.
– Я хочу, чтобы ты это сделал. Мне нужно, чтобы ты это сделал.
– Эви, тебе не следовало это делать.
Теплым дыханием лаская ее лицо, он касался губами ее глаз, щеки, уголка рта, потом покрыл нежными поцелуями подбородок, спустился к шее и, обведя языком разрез, застонал вместе с Эванджелиной. Погрузив пальцы ей в волосы и откинув ей голову назад, Лахлан подставил ее шею своему горячему, голодному рту. Глубоко потянув в себя, он послал раскаленную стрелу желания глубоко внутрь Эванджелины. Впившись ногтями в его широкие плечи, она извивалась под ним, и ей казалось, будто его губы касались всех частей ее тела – ее груди, ее живота, ее женского местечка.
– Ты такая сладкая, такая прекрасная. Не могу насытиться тобой.
Сквозь эротическую пелену, окутавшую ее разум, удалось пробиться крошечной иголке страха, что Лахлан забыл свое обещание.
– Нет. – С последним медленным глотком он из-под отяжелевших век посмотрел на Эванджелину. – Я никогда не причиню тебе вреда, Эви, – сказал он и приник к ее губам лишающим способности мыслить поцелуем.
Запустив пальцы в его густые волнистые волосы, Эванджелина удержала его на месте и, в ответ на его стон раскрыв губы, впустила внутрь его опытный язык. Губы Лахлана были жесткими, требовательными, властными, и она выгнулась, стараясь быть еще ближе – ее тело мечтало о Лахлане. И Эванджелина… испугалась.
Не так, как когда-то испугалась его отца. Нет, это не имело никакого отношения к Аруону, и Лахлан совсем не был похож на своего отца. Дело было в ней самой. Эванджелина почти обезумела от желания, и это до полусмерти напугало ее. Заглушив ее испуганное всхлипывание, Лахлан, не разжимая объятий, перевернулся на бок. Его поцелуй стал нежным, и, убрав руку с ее ягодиц, Лахлан погладил Эванджелину по спине, а потом пальцами помассировал ей шею, чтобы снять напряжение.
За толстыми стенами пещеры мужчины перекликались друг с другом, и их голоса примешивались к неровному, хриплому дыханию Лахлана и Эванджелины.
– Думаю, хорошо, что я вылечился, Эви. – Прервав поцелуй, Лахлан отстранился и заглянул ей в глаза. – Потому что если бы мы еще раз это сделали, я не уверен, что смог бы остановиться, и не уверен, что захотел бы остановиться. Но мы оба понимаем, что между нами никогда ничего не будет.
Она это знала. Но что с ней произошло такое, что в этот момент ей было все равно?
Стоя на покрытом снегом выступе скалы, как олень в период гона, Лахлан, не в силах отвести глаз от Эванджелины, с досадой запустил руку в волосы. Что, черт побери, с ним происходит? Он не позволил себе зайти слишком далеко, тогда почему так себя чувствует? Почему он чувствует себя так, как будто уже сделал тот последний шаг и, бесконтрольно вращаясь, падает с вершины горы?
Лахлан с раздражением посмотрел туда, где Эванджелина разговаривала с Фэллин. Ее блестящая грива черных, как вороново крыло, волос рассыпалась по спине белой меховой накидки, точеное лицо было полно жизни, губы восхитительно припухли от поцелуев, а… Проклятие, это в ее крови было что-то, что заставляло его испытывать такие чувства. И это единственное объяснение, единственная причина того, что внутри у него снова бурлили эмоции – эмоции, которые чуть не свели его с ума после спасения из Гластонбери и которые он все эти годы старательно подавлял, чтобы никогда больше не чувствовать. И все происходящее с ним ужасно злило Лахлана, он ни за что не позволит ни одной женщине разрушить стены, которые воздвиг упорным трудом, нарушить блаженное спокойствие, которое, наконец, нашел в пустоте.
С момента, когда он принял свой титул, Эванджелина требовала от него заботы – заботы о тех, кем он управлял. Теперь она пошла еще дальше – и преуспела. Она заставила его заботиться, да, заставила заботиться о ней. И это не имело никакого отношения к тому, что он, несмотря на все ее заблуждения, восхищался ею, уважал ее и ее страстное рвение защищать фэй. Нет, все это из-за ее крови – он был одурманен ею, жаждал ее.
Что ж, больше такого не повторится.
Словно почувствовав, что Лахлан пристально смотрит на нее, Эванджелина сквозь падающий снег встретилась с ним взглядом, и в этот момент, казалось, остались только они двое, а хриплая болтовня воинов, готовящихся к сражению, превратилась в низкий глухой шум ветра. Лахлан хмуро смотрел на Эванджелину, но ее внимание уже было приковано не к нему – а к его мечу. На губах Эванджелины заиграла довольная улыбка, и Лахлан пообещал себе, что когда все закончится, он узнает у нее, что такого интересного в том, как его меч меняет свои цвета. Нет, этого он не станет делать. Когда все закончится, он будет избегать ее, как чумы, он изгонит Эванджелину из Волшебных островов. Да, именно так он и поступит.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Лахлан обернулся и увидел, что Гейбриел и Бродерик как-то странно рассматривают его.
– В чем дело?
– Вот уже несколько минут мы стараемся привлечь твое внимание. Ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы руководить атакой? – спросил Гейбриел, обеспокоенно наморщив лоб.
– Да, хорошо, как никогда.
Это была правда. Лахлан никогда не чувствовал себя таким сильным и энергичным. И теперь, когда он решил, как поступить с Эванджелиной, никто не сможет одолеть его.
– Может быть, положим конец этому делу? Я намерен еще до наступления ночи вернуться в Волшебные острова. Как у тебя пошли дела с Фэллин прошлым вечером? – решил спросить он у Бродерика, пока они готовились оседлать коней.
– Половину вечера он провел без сознания, – насмешливо фыркнул Гейбриел. – Осколки скалы весьма интересным образом падали ему на голову, и если бы она у него не была такой твердой, уверен, он и сейчас оставался бы без сознания.
– Возможно, если бы ты хоть чем-нибудь помог, я бы добился каких-то успехов, но ты был слишком занят ухаживанием за Шейлой, – раздраженно огрызнулся Бродерик.
– Я не ухаживаю за женщинами. Я беседовал с ней, только и всего. Твоя неудача с Фэллин во многом объясняется тем, Бродерик, что ты думаешь, будто простой разговор это и есть ухаживание.
Заворчав, король Фэй-Уэлш ушел поговорить со своими людьми.
– Нет, – твердо объявил Гейбриел, заметив, что Лахлан внимательно присматривается к нему, – я не намерен освободить тебя от Шейлы и ее сестер.
– Она очень красива и…
Лахлан старался придумать еще эпитет, чтобы уговорить короля Фэй-Англия, и, когда обернулся, чтобы оценить предмет их разговора, в поле его зрения попала Эванджелина, очевидно, дававшая сестрам последние наставления. Лахлан воздел взор к небу. Он никогда не встречал никого столь самоуверенного и упрямого, как эта проклятая женщина. Если бы она понимала, что для нее полезно, то подчинилась бы его приказу оставаться вдали от поля битвы, пока кто-нибудь не придет за ней.
– Да, она так же красива, как Эванджелина, которую ты, очевидно, за последнее время хорошо узнал, однако я не слышал, чтобы ты сделал ей предложение.
– Ты что, с ума сошел? Какого черта я стану это делать? От женитьбы на этой девушке я не приобрету ничего, кроме боли в заднице.
– В точности моя точка зрения, – ухмыльнулся Гейбриел. – Хотя ты должен признать, что многое получил от Эванджелины, как показала твоя недавняя демонстрация силы.
Вероятно, понял Лахлан, ему не следовало раньше хвастаться своими приобретенными способностями.
– Вряд ли стоило ухудшать свое состояние, и жениться на девушке вовсе не обязательно.
– И ты опять подтверждаешь мою точку зрения.
– Значит, ты не женишься на Шейле? – расстроено пробурчал Лахлан.
– Нет, мой друг, я не представляю, что это может случиться даже ради спасения твоего рассудка. По-видимому, тебе никуда от них не деться.
– Я подумал, что моему дяде нужна жена. Быть может, он перестанет вмешиваться в мои дела, если будет занят чем-то другим.
– Удачи тебе! – рассмеялся Гейбриел, и они поднялись в небо.
– Они еще не заметили нашего присутствия, – сказал Лахлан, заглушая взмахи лошадиных крыльев и завывание снежной бури.
Сквозь плотную завесу из снежных хлопьев он разглядел дозорных Магнуса, верхом на медведях патрулирующих границу королевских владений, и одно из животных слева тревожно зарычало.
– Кажется, я поторопился это сказать.
Он сделал знак своей армии следовать за ним и устремился вниз на врага.
Меньше чем через час Лахлан, наполненный силой и гордостью, с довольным видом осматривал покрытый пеплом снег. Не важно, со сколькими воинами он сразился, сила ни разу не изменила ему, и даже сейчас кровь бурлила у него в венах, и его тело гудело, готовое к новой битве.
Первая линия обороны Магнуса была близка к тому чтобы сдаться, так что у короля Крайнего Севера не останется другого выбора, кроме как встретиться лицом к лицу с Лахланом. Лахлан искал Фэллин, но вместо нее его взгляд остановился на Бродерике. Его друг был настолько сосредоточен на воине и звере, с которыми сражался, что не замечал врага, приближавшегося к нему сзади.
– Бродерик, береги спину! – крикнул Лахлан, но по поведению короля Фэй-Уэлш понял, что тот его не слышал.
Чертыхаясь, Лахлан бросился бежать, на ходу размахивая мечом, чтобы привлечь внимание одного из своих воинов, который сражался недалеко от Бродерика – безуспешно. Только в этот раз Лахлан пожалел, что он не полностью фэй и не может перенестись к другу, но едва эта мысль пришла ему в голову, как у него возникло странное ощущение.
Избавившись от непонятного чувства, он обнаружил, что теперь стоит рядом с ошарашенным Бродериком. Не имея времени, чтобы задуматься над тем, что произошло, Лахлан развернулся и всадил клинок в живот воину, который занес свой меч, готовясь обрушить его на затылок Бродерика. Выдернув меч, Лахлан обернулся к воину и зверю, с которыми сражался его друг, но они исчезли.
– Как ты это сделал? – спросил Бродерик, оправившись от изумления.
– Не знаю, но тебе повезло, что у меня это получилось.
У Лахлана вырвался торжествующий смех. Он сам не мог этому поверить, но он обладал магией. Теперь, когда он владеет мечом Нуады и новыми способностями, все будет по-другому, никогда больше негодяи не назовут его полукровкой и не усомнятся в его праве управлять. Его нельзя победить, никто никогда не будет снова распоряжаться им.
– Должно быть, это ее кровь – Эванджелины.
– Да, я это знаю.
В глубине души Лахлан понимал, что получил свою силу благодаря ее крови, он просто не хотел об этом думать.
– Нам повезло, что она еще не пропала. – Бродерик похлопал Лахлана по плечу и подбородком указал на воинов, строем выходивших из дворца Магнуса. – Вот и они. Я…
– Что значит «она еще не пропала»?
Лахлан схватил друга за локоть.
– Это продлится недолго, Лахлан. Скоро действие силы Эванджелины пропадет.
– Тогда нам нельзя терять ни секунды. Покажем этим мерзавцам, на что способен полукровка.
Расстроенный тем, что скоро потеряет пьянящую легкость, которую подарила ему энергия Эванджелины, Лахлан попытался шуткой скрыть свое горькое разочарование.
На поле битвы приземлилась Фэллин на коне и, встретившись взглядом с Лахланом, кивнула – Эванджелина была готова к транспортации во дворец.
– Ты говоришь, что я наполнен энергией, которой обладает Эванджелина?
Нахмурившись, Лахлан остановился на полпути.
– Да, но только ее частью.
– Неудивительно, что эта женщина столь высокомерна.
– Пугает, правда? – усмехнулся Бродерик.
– Чертовски пугает.
Издав боевой клич своего клана, Лахлан и Бродерик вместе кинулись в рукопашную схватку у входа во дворец и, став спиной к спине, бросили вызов сразу четырем воинам. В пылу битвы Лахлан искал какого-либо знака, что Эванджелина освободила Иския, и бросил взгляд на Фэллин, но она покачала головой. Беспокоясь, что прошло слишком много времени, он уже приготовился дать Фэллин сигнал идти внутрь, но неожиданно во вспышке света на стене замка появился Магнус.
Король Крайнего Севера оглядел толпу под собой, и, когда его взгляд остановился на Лахлане, торжествующая улыбка сморщила красивое лицо Магнуса.
– Маклауд, теперь у меня два заложника. Я думаю, пришло время для переговоров, а ты как считаешь?
Глава 12
Покрытые льдом вершины звенели то громче, то тише, пока Эванджелина пыталась перенестись с горного выступа во дворец Магнуса. Что-то было не так. Не обращая внимания на панический галоп сердца, она напряглась сильнее, но лишь больно ударилась о толстую блестящую белую наружную стену дворца Магнуса. Потеряв ориентацию, Эванджелина, пошатываясь, встала на ноги и попыталась понять, в чем дело. Она была уверена, что запреты здесь ни при чем. Магнус не обладал достаточно мощной магией, чтобы наложить заклинание, и не имел волшебника, способного это сделать. И она не сомневалась, что Иский, зная, что им нужно будет войти незамеченными, не стал бы помогать своему похитителю.
Эванджелина застонала, когда ей на ум пришло единственное имеющее право на существование объяснение: Лахлан украл ее магию. Вероятно, не специально, но результат оказался тем же самым. Тошнотворное ощущение ужаса ключом забило внутри ее – Лахлан оставил ее беззащитной. Спасение Иския находилось теперь под угрозой, потому что она не смогла устоять против Лахлана, против силы его обольщения, жара его поцелуя, его нежности. Она потеряла то единственное, что действительно было для нее важно, – свою магию, свою способность защищать фэй. Борясь с отчаянием, Эванджелина сжала пальцами виски. «Думай!»
– Ну вот, так лучше, – пробормотала она, мысленно перебирая возможные варианты.
Все, что ей необходимо сделать, – это добраться до Иския так, чтобы ее не заметили. Лахлан не полностью лишил ее энергии, как было перед этим, и в отличие от транспортации с небольшими заклинаниями не должно возникнуть трудностей. А когда она освободит Иския, он сможет перенести их обоих из дворца. Эванджелина очень надеялась, что его ранения, если он их получил, не подействовали на его силу.
Со стороны фасада дворца Магнуса загремели боевые возгласы воинов, и Эванджелина, выбросив из головы тревожные мысли об Искии, решила использовать представившуюся ей возможность. Прижимаясь спиной к стене, она осторожно передвинулась к краю здания. Воины потоком валили из открытых дверей и заполняли передний двор, и Эванджелина взмахом руки одела себя в такую же одежду, как на воинах Магнуса, – длинную накидку из серо-коричневого меха и такие же шапку и сапоги.
Радуясь, что по крайней мере нижние уровни ее магии работают, она затолкала волосы под шапку и почувствовала себя немного увереннее. Надвинув шапку пониже, чтобы скрыть лицо, и наклонив голову, Эванджелина, обогнув угол, уверенно направилась к парадной двери и, смешавшись с толпой, сумела проскользнуть мимо стоявшего в дверях дородного стражника.
Войдя во дворец, Эванджелина попыталась сделать себя как можно более неприметной, что оказалось не трудно, так как те, кто сновал по ярко освещенному холлу, были слишком заняты подготовкой к битве, чтобы обращать на нее внимание.
Уверенная, что Иския держат в одной из четырех башен, Эванджелина поднялась по лестнице из белого мрамора на верхний этаж и побежала по пустым коридорам, чтобы отыскать лестницы, ведущие в башни. Не обнаружив никакой охраны перед первой, которую она нашла, Эванджелина старалась найти ту, которая загорожена. Раз Лахлан со своей армией преодолел первую линию обороны Магнуса, Эванджелина не сомневалась, что у короля Крайнего Севера не будет возможности сторожить Иския.
К тому времени, когда Эванджелина добралась до четвертой и последней башни, она уже начала сомневаться в себе. Это было неприятное чувство, поэтому она, можно сказать, обрадовалась, когда с узкой, загороженной лестничной площадки спустились два воина, и направилась прямо к ним.
– Король требует вашего присутствия на поле битвы. Я заменю вас, – сказала она, почти задыхаясь от усилия говорить низким голосом.
Оба мужчины не сдвинулись с места. И более высокий из двух пристально всмотрелся в Эванджелину.
– Он бы не послал нам на смену мальчишку. Кто…
– Вижу, вы не боитесь остаться без голов, – сказала она, понимая, что нужно действовать быстро, чтобы не увеличивать их подозрений, и, равнодушно пожав плечами, повернулась на каблуках. – Я сообщу ему о вашем…
– Нет, мы идем, – согласился напарник более высокого мужчины, очевидно, не слишком довольный тем, что придется оставить относительно безопасное место во дворце и встретиться с врагами.
Заняв их место, Эванджелина с надменным видом прислонилась к стене, сложив руки на груди и для большего эффекта скрестив ноги в лодыжках. Как только мужчины исчезли из виду, она бросилась вверх по узкой лестнице и на лестничной площадке обнаружила грубо оструганную дверь, которую, к своему удивлению, нашла незапертой. Эванджелина расправила плечи, готовая сохранять мужество, в каком бы состоянии она ни нашла Иския, и, толчком распахнув дверь, шагнула в комнату.
За деревянным столом слева от нее два охранника играли в карты. Тот, который был ближе к ней, повернулся на стуле и смерил ее взглядом из-под косматых темно-рыжих бровей.
– Что тебе здесь нужно? И где Айвор и Эрик?
– Король призвал их на поле боя. – Эванджелина не смотрела вправо от себя, где закованный в кандалы Иский в неудобном положении сидел в кресле. – Вы должны заменить их внизу. Чтобы охранять волшебника, нужен всего один человек, – сказала она, добавив внушительности своему низкому голосу.
Подозрительно глядя на нее, охранник поднялся из-за стола и навис над ней.
– Ты мне незнаком. – Он достал кинжал и лезвием поднял ей вверх подбородок. – Кто…
Отдернув голову назад и подняв между ними руку, Эванджелина нацелила ему в грудь стрелу магии, и он, отлетев назад, рухнул на пол. Его товарищ, вскочив на ноги, метнул в нее молнию, но Эванджелина отскочила вбок и направила ответную в его сторону. Отражая ее магию, он за края поднял тяжелый дубовый стол, а потом бросил его на Эванджелину. Эванджелина не успела посторониться, так как объемистый маскировочный наряд связывал ее движения, и пролетавший мимо нее стол, прежде чем удариться о каменную стену за ее спиной, задел ей плечо. Когда она мановением руки избавилась от тяжелого меха, охранник презрительно рассмеялся.
– Олаф, они прислали женщину, – сообщил он своему товарищу, который оставался на полу, приходя в себя после воздействия ее магии.
– Представь себе, беспомощную женщину, – язвительно усмехнулась Эванджелина, уклонившись от зигзагообразной молнии, которую охранник направил в нее.
Изо всех сил сконцентрировав свою энергию, она подняла обе руки, направляя на обоих мужчин мощный поток белого света. Воин, пытавшийся сесть, опрокинулся обратно, его товарищ присоединился к нему, а от обуглившихся остатков их бурых кожаных курток поднялись облачка дыма.
Очерчивая в воздухе круги, Эванджелина попыталась заковать обоих в кандалы, но цепи, загремев в нескольких дюймах над воинами, затем с громким лязгом упали на них.
Ей придется удовлетвориться тем, что железо лишит их энергии, пока они остаются без сознания. Эванджелина буквально зарычала от досады – она теряла свою энергию, а ей еще нужно спасти Иския.
Повернувшись к Искии, она обрадовалась, увидев, что он смотрит на нее своими ясными голубыми глазами.
– Что случилось с твоей магией, Эванджелина?
Его голос был слабым, но на волшебнике не было заметно никаких следов ранения.
– Объясню позже. У нас немного времени. Вскоре кто-нибудь может заметить, что на лестнице нет ни одного стражника. – Она согнула пальцы, готовясь освободить его от цепей. – Когда ты будешь свободен, у тебя хватит сил, чтобы перенести нас обоих отсюда?
– Не сразу. Мне понадобится время, чтобы восстановить силу.
Этого и боялась Эванджелина.
– Не беспокойся. Я найду способ вывести тебя отсюда.
Сосредоточившись на железных звеньях, она направила свою магию прямо на соединения, стараясь ослабить их. Цепь загремела и зазвенела – но больше ничего. Обратившись к тусклому белому шарику у себя внутри, Эванджелина потянула его сильнее, и на этот раз раздались слабые хлопки, и цепь, ослабнув, повисла на хрупком теле Иския. Еще один раз – это все, что потребуется, сказала себе Эванджелина и закрыла глаза, снова собирая энергию.
– Так, так, так, и что это у нас здесь?
Мерзавец захватил Эванджелину. Лахлан старался подавить приступ паники. Магнус, безусловно, обманывает, он никак не мог схватить ее, у нее слишком мощная энергия. Лахлан это знал, так как та малая доля магии, которую он получил вместе с кровью Эванджелины, позволяла ему чувствовать себя почти непобедимым.
Словно прочитав его мысли, Магнус оглянулся назад и подбородком сделал знак кому-то, стоявшему позади него.
Два воина привели сопротивляющуюся Эванджелину, у которой руки были за спиной, на то место за запертыми золотыми воротами, где Лахлан мог видеть ее.
– Твой выбор, Маклауд: уйти или договориться?
Не дожидаясь его ответа, Магнус исчез в вихре света и Эванджелина тоже.
Лахлан жестом подозвал к себе Орина, самого искусного воина и того, кому он доверял.
– Отведи людей на другую сторону фьорда, и ждите нас там. Если случится что-то плохое, я дам тебе знать.
Мрачно кивнув, Орин отправился исполнять приказание Лахлана.
Бродерик, Гейбриел, Шейла и Фэллин, проложив себе дорогу через толпу воинов, подошли к Лахлану, смотревшему на ворота, которые со скрипом открывались.
– Мы идем с тобой, – объявила Фэллин с таким выражением, словно предлагала ему возразить.
– И мы тоже, – сказал Бродерик, оттеснив двух женщин.
Лахлан не потрудился ответить, ему необходимо было войти внутрь и узнать, что с Эванджелиной.
В то мгновение, когда он вошел в тронный зал Магнуса, на него обрушилась ее ярость. Эванджелина – с тонкой железной цепью на шее и с руками, очевидно, связанными за спиной, – сидела слева от короля Фэй за длинным банкетным столом в богато убранном зале. Встретившись взглядом с Лахланом, она презрительно скривила губы. Ее осуждающий взгляд направлен на него? На него? Не на мужчину, который захватил и ее, и Иския? Господи, он же не виноват, что она не выполнила свою миссию.
– Очень приятно, что вы присоединились к нам. – Радушным жестом Магнус предложил Лахлану и его друзьям сесть. – Я мог бы обидеться, если бы прекрасная Эванджелина не составила мне компанию.
Он провел пальцем ей по щеке и усмехнулся, когда она вздрогнула.
Лахлан крепче стиснул рукоятку меча, желая, чтобы это была шея Магнуса, и если негодяй еще раз дотронется до Эванджелины, то так и будет – и к чертям все правила переговоров Королевств Фэй.
Лахлан сел и пристально посмотрел на Иския, сидевшего по другую сторону от Эванджелины.
– Чего ты хочешь, Магнус? – откинувшись на стуле, спросил Лахлан.
– Того, чего я всегда хотел, – укрепить связи с Фэй – Волшебные острова.
– Зачем?
– Если мы с тобой будем союзниками, Димтри дважды подумает, прежде чем объявить всеобщую войну с целью захвата моих земель.
– И ты ожидаешь, что я в это поверю? – усмехнулся Лахлан. – Разве не ты и Димтри объединили силы, чтобы напасть на нас три года назад?
– Многое изменилось. – Несколько секунд золотоволосый король рассматривал свои руки, а потом поднял голову. – Димтри больше нельзя доверять. Настало время, когда все мы должны объединиться против него.
