Текст книги "Король Островов"
Автор книги: Дебби Маццука
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Ты хочешь сказать, что не хотела давать мне свою кровь? Что…
– Нет, просто я подумала, что ты предпочел бы кровь Гейбриела или Бродерика, учитывая, что моя…
Неужели она так глупа? Задумавшись о своем отношении к ее крови, Лахлан сразу же подумал о Бродерике и Гейбриеле, дающих ему свою кровь, и содрогнулся. Он был охвачен вожделением к Эванджелине, и если бы ему пришлось решать, чью кровь принять, то он выбрал бы ее. Почему она думает по-другому? Вспомнив, как отреагировала Эванджелина, когда он сказал, что лучше бы она дала ему умереть, Лахлан пристально посмотрел на нее, уверенный, что здесь скрывается что-то еще.
– Учитывая что?
– Что моя кровь испорчена.
У Лахлана все застыло внутри, когда он понял, что она подумала, будто он предпочел бы умереть, а не принять ее кровь. Он вполне ясно представлял, каким будет ответ Эванджелины на его следующий вопрос, и, погладив ее по щеке кончиками пальцев, спросил:
– Что значит, что твоя кровь испорчена, Эви?
– Во мне кровь моей матери.
– Ты не зло. Ты слишком самоуверенная, упрямая и эксцентричная. – Он убрал свои пальцы, удержавшись, чтобы не добавить «очень красивая и сладкая». – Не сомневаюсь, я что-то забыл, но если дашь мне время, я вспомню.
– Я говорю серьезно.
Слабая улыбка чуть-чуть искривила губы Эванджелины.
– Конечно, и я тоже. Ты не зло и никому никогда не позволяй так говорить о тебе. И давай покончим с этим. Я знаю, что у тебя не было выбора, кроме как дать мне свою кровь, и ты точно так же должна знать, что если бы я не умирал, то меньше всего хотел бы этого. Но раз это было необходимо, ты так же должна знать, что ничью другую кровь я бы не хотел получить, кроме твоей.
– Почему? – смущенно спросила она.
– Прежде всего, в одном твоем мизинце больше магии, чем у всех фэй, вместе взятых. – Он повторил Эванджелине ее же собственные слова. – А во-вторых, учитывая положение, в котором я находился, придя в себя, то от твоего запястья я получал гораздо больше удовольствия, чем если бы это было запястье Гейбриела, Бродерика или кого-то из трех ведьм.
– Трех ведьм?
Она сморщила лоб.
– Да, Фэллин, Шейлы и Райаны.
– Неужели для тебя жизнь просто большое развлечение?
Эванджелина сжала губы.
О нет, Лахлан не собирался допустить, чтобы она начала копаться в его мыслях.
– Ты слишком серьезна. Тебе для разнообразия нужно научиться получать от жизни удовольствие.
– Я знаю, на что ты намекаешь. Мне следовало бы понять, поскольку я часто видела, как ты применяешь свое искусство.
– Не понимаю, о чем ты.
Дотянувшись до ее руки, Лахлан погладил нежную кожу у краев раны, а потом поднес запястье к губам и коснулся поцелуем посиневшей и припухшей кожи, и Эванджелина испуганно вздрогнула.
– Это больно, Эви? – тихо спросил он, нежно водя губами по пораненному месту.
– Нет… Это… Так намного лучше.
Ее восхитительный аромат и слабый запах подсыхающей крови одурманили Лахлана, и, обведя языком вздувшийся рубец, он почувствовал, как внутри его водоворотом поднялось тепло. Боже правый, он жаждал ее.
– Я… я должна посмотреть, как Аврора.
Эванджелина отобрала у него свою руку, с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, торопливо вышла из пещеры.
Лахлан застонал, но этот стон не имел никакого отношения к боли от ран. Своим подшучиванием Лахлан просто хотел отвлечь Эванджелину, а в итоге добился того, что заставил себя лучше разобраться в чувствах, которые она в нем пробудила.
Пришло время понять, что шутку сыграли с ним.
Глава 10
С такой мощной магией, как у Лахлана Маклауда, Эванджелина еще никогда не сталкивалась. Простым прикосновением он превратил ее в безрассудную, дрожащую массу желания. Но не то желание, которое он разжег в ее теле, пугало ее, а то, которое он разжег в ее сердце. Он заставил ее желать того, чего она не имела права желать. Ноги у нее ослабли и дрожали, и Эванджелина, прижав запорошенные снегом руки к пылающим щекам, для поддержки прислонилась к холодному скальному обрыву, но вскоре хруст снега возвестил о чьем-то приближении.
– Что случилось? Он… он умер? – спросила Фэллин, сжав Эванджелине локоть.
– Нет.
– Но он выживет?
– Он уже вне опасности.
И Эванджелине тоже ничего не будет угрожать, если она будет держаться подальше от пещеры и от искусного обольстителя, находившегося внутри. О да, он был мастером обольщать. Ни одна женщина не была в безопасности от него, а тем более она.
Он знал слова, которые трогали сердце. У него была многолетняя практика. Он, вероятно, занимался этим с того момента, как только произнес свои первые слова.
– Пожалуй, ты должна попросить Гейбриела и Бродерика заглянуть к нему, пока я буду с Авророй.
– Я не спускала с нее глаз. Мне кажется, она очень расстроена ранениями короля и выглядит немного подавленной. Просто не сворачивай с дорожки. – Фэллин указала дальше за мужчин, сгрудившихся вокруг костров. – Аврора примерно в ста ярдах от того места, где стоит последняя палатка.
Эванджелина кивнула. Остыв на резком ветру, который прижимал ее к скале, Эванджелина дрожала, но не могла вернуться в пещеру за оставленной там накидкой. Она щелкнула пальцами, чтобы создать другую, – и ничего; ни даже слабого тепла, ни крошечной искры – ничего, кроме мучительного чувства потери, пробудившегося к жизни внутри ее.
– В чем дело?
Фэллин пристально всматривалась в подругу.
– Я устала, и… возможно, я израсходовала свою… Все будет хорошо.
Проглотив признание, Эванджелина погрузилась в тепло длинной белой меховой накидки, в которую завернула ее Фэллин, и надеялась, что таким образом уменьшит холодный груз своего отчаяния.
– Сколько крови ты отдала ему? – Не получив ответа, Фэллин поморщилась. – Понимаю, слитком много. Неудивительно, что твоя магия ослабела. Тебе нужно отдохнуть. Почему ты не хочешь, чтобы я побыла с Авророй вместо тебя?
Отчаянно нуждаясь в поддержке, она решила поверить, что Фэллин права – она должна быть права, ведь вполне естественно, что магия должна была ослабнуть. Часть тяжести свалилась с плеч Эванджелины.
– Думаю, будет лучше, если я поговорю с ней.
В конце концов, это ее, Эванджелины, вина, что Аврора стала свидетелем нападения на своего короля.
– Когда ты успокоишь ее, возвращайся обратно, и я приготовлю еду, которая поможет восстановить твою кровь.
Фэллин подбородком указала на довольно широкий вход у основания скалы в нескольких шагах от того места, где они стояли.
– Тебе лучше поторопиться, – посоветовала Фэллин, подняв взгляд к беспокойному небу. – Нас, очевидно, ждет еще одна снежная буря.
Когда Эванджелина проходила мимо белых палаток, разбросанных по склону горы, до ее ушей долетел разговор нескольких воинов, и она задержалась.
– Я слышал, она дала ему свою кровь, – сказал один из мужчин, стоявший к ней спиной.
Его друзья движением бровей попытались предупредить его о ее присутствии, но он не обращал внимания на их знаки.
– Я бы лучше помер, чем влил в себя ее проклятую кровь.
Мужчина демонстративно передернулся, а его товарищи опустили взгляды к земле, когда она с высоко поднятой головой пошла дальше мимо них.
То, что Лахлан принял ее и ее кровь, немного смягчило ненависть к ней воинов, а то обидное, что еще осталось, Эванджелина отбросила в сторону и осторожно продолжила путь вниз по узкой тропе туда, где Аврора, завернувшись в мех, лежала на замерзшем озере у основания закованного в лед водопада.
– Аврора, пойдем… Ой! – поскользнувшись, вскрикнула Эванджелина и заскользила на спине вниз по некрутому склону.
О выступающие из-под снега камни она оцарапала щеку, а потом с размаху села, закрутилась волчком и остановилась в нескольких дюймах от маленькой провидицы.
Застонав и прижав руку к ободранной щеке, Эванджелина обиженно посмотрела на Аврору, которая не произнесла ни слова при ее неудачном прибытии. Сделав из рук трубу вокруг лица, маленькая девочка внимательно всматривалась во что-то подо льдом, и у Эванджелины по спине побежал озноб, но отнюдь не от холодной погоды.
– Аврора, – окликнула она ребенка, осторожно вставая.
Аврора подняла голову, и Эванджелина облегченно вздохнула, увидев, что глаза ребенка сохраняют свой естественный цвет, но ее облегчение сменилось чувством собственной вины за печаль, от которой потемнели детские ярко-голубые глаза, и она постаралась успокоить девочку:
– Король Лахлан будет…
– Нет, – покачала головой Аврора, – это Йен.
– Йен?
У Эванджелины сдавило грудь; она надеялась – хотя и понимала, что напрасно, – что это не тот человек, о ком она подумала.
– Кузен короля, Йен Маклауд. Его корабль потерпел крушение и разломился на части где-то в Королевстве Смертных под нами. Я видела, как он цепляется за обломки. Он был совсем один.
Стараясь задержать образы, которые вызвали в ее воображении слова Авроры, Эванджелина распласталась рядом с маленькой девочкой и, накидкой убрав со льда тонкую пелену снега, всмотрелась в замороженные глубины.
– Ничего не вижу.
– Я тоже больше не могу увидеть его. Я стараюсь, но не могу. – Аврора взяла Эванджелину за руку. – Прошу тебя, мы должны пойти к нему. Он тяжело ранен. Я не думаю, что он…
– Нет, не произноси этого! – выкрикнула Эванджелина, чувствуя, как у нее сжалось сердце при мысли о красивом шотландском горце.
Она много раз встречалась с Йеном на семейных праздниках Маклаудов и симпатизировала очаровательному моряку, который часто вставал на ее защиту, когда Лахлан проявлял свое обычное высокомерие и при случае издевался над ней.
– Но я не могу молчать. Это то, что я видела.
Нет, здесь, должно быть, какая-то ошибка. Йен недавно потерял жену, и, возможно, Аврора уловила эту его боль.
– Быть может, ты видела смерть его жены. Она недавно…
– Нет. Она наблюдает за ним. Она теперь ангел, но помочь ему не может. Это должны сделать мы, Эванджелина. Мы должны прийти ему на помощь.
Как они могут отправиться ему на помощь, когда им еще нужно спасти Иския? Эванджелина потерла виски, отчаянно стараясь найти способ помочь Йену, не подвергая риску спасение Иския. Она могла бы взять с собой Аврору, чтобы найти его, но моря под ними огромные, и они вдвоем могут потратить несколько дней, а Лахлан, возможно, будет нуждаться в ней. И в душе Эванджелина понимала, что Иский не располагает несколькими днями. Нет, она не может пойти – а Фэллин с сестрами или другая группа воинов? Недавнее кровавое побоище, которому Эванджелина была свидетелем, снова встало у нее перед глазами – резня и огромные белые звери, которым не было числа. У нее внутри все перевернулось, когда она поняла, что лишних воинов нет. Эванджелина напомнила себе, что существует определенная вероятность, что Аврора неправильно истолковала то, что видела. Ей никогда не являлись видения, когда она не была в трансе, и Эванджелина отчаянно ухватилась за надежду, что ребенок был просто сильно расстроен после нападения на Лахлана.
– Аврора, мы не можем ему помочь. – Эванджелина не позволила себе обидеть чувства ребенка, сказав, что сомневается в ее словах. – Если бы я считала, что мы можем спасти обоих – Йена и Иския, – я бы согласилась, но мы не можем.
– Н-но он ранен и совсем один. – Слеза покатилась по покрасневшей от ветра щеке Авроры. – Я слышала, как он кричал. Он звал свою жену.
Представив себе, как раненый Йен зовет Гленну, Эванджелина почувствовала боль в сердце. Даже если Аврора видела Йена, они не могли спасать его, – от освобождения Иския зависела безопасность Королевств Фэй. Как бы больно ей ни было, Эванджелина не могла допустить, чтобы кто-нибудь – тем более Лахлан – узнал то, что рассказала ей Аврора. Эванджелина понимала, что, возможно, приносит Йена в жертву, и такое решение стало для нее самым тяжелым из всех, что ей когда-либо приходилось принимать. Но другого выбора у нее не было.
– Тогда мы должны молиться, чтобы жена спасла его.
– Но… но я думаю, это именно она послала мне видение.
– О, Аврора, пожалуйста, не делай все еще сложнее, чем оно и так есть.
Обратив взор к небесам, Эванджелина молилась, чтобы ребенок ошибся, но она сомневалась, что ангелы внемлют ее мольбам – прежде они никогда этого не делали. Когда снег покрыл ее обращенное вверх лицо, Эванджелина наконец протянула девочке руку.
– Пойдем. Нам нужно найти укрытие.
Держа Аврору за руку, Эванджелина искала наименее опасную тропу, ведущую к лагерю, не захотев просить ребенка транспортировать их обеих к пещерам. В этот день Аврора уже один раз видела, что она лишилась своей энергии, и Эванджелине совсем не хотелось, чтобы девочка снова стала свидетелем ее бессилия.
Когда они приблизились к палаткам, Эванджелина отвела Аврору в сторону.
– Ты должна дать мне обещание. – Она подождала, чтобы девочка полностью сосредоточила на ней свое внимание. – Никто не должен знать, что ты сегодня видела, тем более король Лахлан. Это должно остаться нашей тайной.
– Но…
Совесть не позволила Авроре сказать то, что она собиралась, но от этого Эванджелине не стало легче. Чтобы заручиться молчанием ребенка, у Эванджелины оставалась единственная возможность – воспользоваться преданностью Авроры своему королю. Лахлан никогда не должен узнать о видении Авроры. Эванджелина по-своему защищала его от необходимости сделать ужасный выбор: спасти кузена или спасти Иския.
– Король Лахлан только-только начал оправляться от своих ранений. Услышав такое известие, он снова почувствует себя хуже. Ты же не хочешь, чтобы это случилось, правда?
– Не хочу. Я никогда не причиню ему боль. Обещаю, я ничего ему не скажу.
– Никто не должен знать.
– Никто.
Заунывный крик ветра эхом повторил торжественное обещание маленькой девочки, и ее слова унеслись в глубину пещер. Борясь со слепящим снегом, Эванджелина вместе с Авророй пробивалась ко входу у основания скалы, который раньше показала ей Фэллин. Взглянув на вход в пещеру, в которой лежал Лахлан, Эванджелина увидела внутри танцующее на порывистом ветру пламя. Ей захотелось пойти к Лахлану и рассказать о видении Авроры, но она понимала, что это бессмысленно. Даже если это правда, они все равно никак не успеют вовремя найти Йена.
Ради всеобщего блага.
Эванджелина находила утешение в истине мантры. Что значит принести в жертву одну жизнь, если речь идет о спасении многих?
Когда Эванджелина и Аврора вошли в пещеру, три сестры подняли головы. Женщины уютно устроились в пещере, по размеру вдвое большей, чем у Лахлана: они сидели на длинном бархатном красном диване, держа на коленях нагруженные едой тарелки с золотой каемкой, а пол покрывали меха и большущие мягкие подушки.
– Вижу, вы не страдаете от недостатка земных благ, – заметила Эванджелина.
– То, что мы воительницы, не означает, что мы обязаны жить как слабоумные. Не понимаю, кого нужно поражать своей способностью выдерживать невзгоды.
Эванджелина разделяла мнение Фэллин. Казалось, мужчинам-фэй требовалось проверять свою выносливость, как будто они соревновались с воинами смертных, которых так часто высмеивали, но которыми, как думала Эванджелина, восхищались вопреки собственному желанию.
Фэллин взмахнула рукой, и возник еще один диван, на красном бархате которого появились две тарелки с горами еды. Заметив кусок сырого мяса, Эванджелина сморщила нос.
– Не вороти свой нос. Тебе нужно мясо, чтобы восстановить кровь. Садись и ешь.
Своей вилкой с позолоченными зубьями Фэллин указала им на диван.
– Аврора!
Молясь, чтобы ребенок сдержал свое обещание, Эванджелина неуверенно подтолкнула Аврору, которая стояла и смотрела наружу в снежную бурю, и, подбородком указав на еду, немного успокоилась, когда маленькая девочка подошла к дивану, села и, не говоря ни слова, взяла свою тарелку.
– Эванджелина, что ты делала? – в изумлении спросила Шейла, и у Эванджелины остановилось дыхание.
– Что ты имеешь…
– Твою щеку. Она поцарапана и в синяках.
– О-о, это. – Она облегченно выдохнула. – Я поскользнулась на льду.
Три сестры, плотно сжав губы, смотрели куда-то позади нее, и Эванджелина, оглянувшись, увидела, что вошедшие в пещеру Гейбриел и Бродерик стряхивают снег со своих накидок.
– Надеюсь, леди, вы не будете возражать, если мы на ночь разделим с вами ваши апартаменты. Нам не хватило места, чтобы поставить палатку, – объяснил Гейбриел.
– Я думала, вы останетесь с Лахланом, – сказала Эванджелина, рассеянно тыча вилкой в мясо на своей тарелке.
– Нет. – Гейбриел нахмурился. – Хотя он, очевидно, чувствует себя намного лучше, ему все же может понадобиться еще твоя кровь, Эванджелина. И именно ты должна быть с ним на случай, если у него наступит ухудшение.
– Так как он собирается с рассветом вести отряд против Магнуса, я подозреваю, что ему обязательно потребуется твоя кровь, – заявил Бродерик с набитым цыпленком ртом, указывая на Эванджелину цыплячьей ножкой.
Чтобы не сказать чего-нибудь, о чем потом пожалеет, Эванджелина отправила в рот кусок мяса.
– Вы оба расположились слишком удобно, учитывая, что мы еще не дали своего согласия, – надменно объявила мужчинам Фэллин.
– Гейбриел всего лишь проявил вежливость. – Бродерик, облизывая пальцы, выгнул черную бровь. – Вы просто не можете отказать в гостеприимстве своим старшим.
– Бродерик!.. – недовольно вздохнул Гейбриел.
Осколок скалы, отломившись от потолка, угодил прямо в голову короля Фэй-Уэлш. Осторожно потирая ушибленное место, Бродерик сердито посмотрел на Фэллин, но та лишь пожала плечами:
– Такое все время происходит. Вероятно, вам стоит пересмотреть свое решение остаться с нами.
Пока Бродерик и Фэллин пристально смотрели друг на друга, Гейбриел обратился к Эванджелине:
– Тебе не кажется, что будет лучше, если ты вернешься к Лахлану? Я полагал, что ты будешь с ним, а иначе мы не ушли бы.
Под проницательным взглядом Гейбриела Эванджелина не могла придумать, что сказать, чтобы не выдать истинных причин своего нежелания возвращаться в пещеру, поэтому, выдавив из себя улыбку, встала.
– Пойдем, – протянула она Авроре руку. – Обед можешь взять с собой.
В присутствии Авроры она, по крайней мере, не будет бояться, что падет жертвой искусного обольщения Лахлана.
– О нет, она останется с нами!
Вскочив с дивана, Фэллин схватила ребенка за руку и бросила торжествующий взгляд в сторону Бродерика.
– Нет. – Эванджелина потянула Аврору обратно к себе. – Она идет со мной.
Эванджелина не собиралась позволить Фэллин лишить ее сопровождающей. Возможно, Фэллин искала дополнительный стимул держать Бродерика на расстоянии, но с ее стороны так поступать несправедливо: у нее есть сестры, а у Эванджелины нет никого.
– Нет, ничего подобного!
Резким рывком Фэллин притянула девочку ближе к себе.
– Я сказала, она идет со мной.
Сердито глядя на Фэллин, Эванджелина сильнее потянула к себе Аврору, беспомощно переводившую взгляд с нее на Фэллин.
– Ну-ка, Аврора, посмотри, что у меня есть для тебя!
Победоносно ухмыльнувшись, Фэллин создала белый меховой комочек, и девочка, завизжав от восторга, вытащила свою ручку из руки Эванджелины. Собака! Фэллин создала собаку, точно такую же, как та, с которой Аврора играла в Королевстве Смертных. При нынешнем состоянии ее магии Эванджелине очень повезло бы, если бы она смогла создать меховой шарик. Она глянула на подругу – бывшую подругу – и стремительно покинула пещеру.
Хотя оба мужчины не хотели оставлять Лахлана, он настоял, чтобы они ушли и не тратили попусту то небольшое время, которое оставалось у Бродерика, чтобы добиться Фэллин. Когда Эванджелина, пригнувшись, вошла в пещеру и закрыла деревянную дверь, которую Бродерик перед уходом установил в проеме, Лахлан, подняв взгляд от куска стали, который вертел в руках, посмотрел на нее – она бормотала себе под нос что-то в адрес Фэллин, в ее фиалковых глазах сверкал гнев, а на губах играла презрительная усмешка.
Эванджелина прошагала к очагу, на ходу стряхивая снег, и Лахлан улыбнулся. Теперь перед ним была Эванджелина, с которой он привык иметь дело – в отличие от той беззащитной, которая с блестящими от слез необыкновенными глазами лежала у него в объятиях.
– Кто теперь тебя так вывел из себя?
Сбросив накидку на пол, она повернулась к нему.
– О черт, что с тобой случилось?
При виде ее распухшего, в синяках, лица Лахлан почувствовал, как у него сжались мышцы живота.
– Упала, – буркнула Эванджелина и, опускаясь на накидку, поморщилась.
– Кроме лица, ты ушибла еще что-нибудь?
Судя по взгляду, который она бросила на него, и по тому, как она опускалась на накидку, он сделал вывод, что основной удар при падении пришелся на ее зад. Поняв, что она ударилась не сильно и полученные ею ушибы – это результат несчастного случая, Лахлан немного успокоился.
– Скажи спасибо своей мягкой подкладке.
– Не могу поверить, что ты говоришь мне такое, – с оскорбленным вздохом отозвалась она.
– Я имел в виду твою толстую накидку, – хмыкнул Лахлан и опустил глаза к куску стали у себя в руках.
Не сделай этого, он соблазнился бы представить восхитительно приятное ощущение от ее упругого, круглого зада, наполняющего его руки.
– О-ой!.. Что ты делаешь?
– Ты об этом? – Он поднял кусок металла, который завязал узлом, и Эванджелина кивнула. – Проверяю свою силу. Ты была права. Просто не верится, насколько сильнее я стал. – Его изумленная улыбка исчезла, когда он заметил, что Эванджелина рассердилась. – В чем дело? Я думал, ты должна быть довольна той скоростью, с которой я выздоравливаю. При таких темпах утром я смогу вести отряд против Магнуса. И на этот раз мы не потерпим поражения.
– Я довольна.
– Ты меня не обманешь. – Он заметил, что по ее хрупкому телу пробежала дрожь, обратил внимание на сложенные на груди руки. – Тебе холодно.
Лахлан слишком отвлекся и не видел, что костер почти догорел, превратившись в тлеющие угольки, а теперь, когда об этом подумал, был удивлен, что не чувствует холода.
– Почему ты не разожгла огонь сильнее?
Закусив нижнюю губу, она подняла руку и щелкнула пальцами в сторону очага – ничего.
– Это не действует, – тихо сказала Эванджелина, и Лахлан медленно опустил металл на землю рядом с собой.
– Это потому, что я взял слишком много твоей крови, да?
– Я уже израсходовала много своей ма… силы еще до того, как дала тебе свою кровь. К утру со мной все будет прекрасно.
По тревоге у нее в глазах Лахлан понял, что вряд ли она этому верит.
– Тебе нужно отдохнуть. Иди сюда.
Лахлан поднял одеяла, отбросив мысль о том, что совершает глупость, допуская ее так близко к себе. Он предлагал ей отдых, и ничего больше. Ну, разве мог он этого не сделать? Он был причиной ее страдания, и было непохоже, что он не в состоянии контролировать себя. Господи, это же Эванджелина, лучшая подруга его невестки, женщина, которая, сколько он ее знает, всегда была не чем иным, как бельмом у него на глазу.
Эванджелина медлила, словно тоже обдумывала его намерения.
– Я предлагаю тебе тепло и место, где можно приклонить голову, только и всего. Раньше я был не в себе. Это только из-за того, что я принял твою кровь, я…
Он захлопнул рот, не собираясь признаваться ей, как сильно хотел ее и что желание, которое она разожгла в нем, сильнее всего, испытанного им когда-либо прежде.
Очевидно, потребность в тепле взяла верх, и, избегая его взгляда, Эванджелина подошла к Лахлану.
– Боже правый, ты окоченела, – сказал он, когда Эванджелина скользнула к нему под одеяла, и, натянув меха ей до подбородка, обнял ее. – Не будь глупой, – добавил Лахлан, когда она сделала слабую попытку освободиться от его рук. – Ты дрожишь, как лист в бурю.
Он положил подбородок на шелковые волосы у нее на макушке, стараясь не замечать прижавшихся к нему соблазнительных округлостей.
– Итак, думаешь, Бродерик преуспеет в своем намерении завоевать Фэллин? – заговорил Лахлан, надеясь отвлечь себя.
Он боялся, что если ему это не удастся, то очень скоро он даст Эванджелине повод усомниться в его намерениях.
– Ты же не собираешься сказать мне, будто он действительно думает, что ухаживает за ней?
Откинув назад голову, она удивленно подняла брови.
– Что он теперь сделал? – нахмурился Лахлан, заметив промелькнувшее у нее в глазах изумление.
– Он сказал, что Фэллин должна выполнить его просьбу и приютить их на ночь, потому что он король, а она устроила камнепад ему на голову.
– Он привел не самый разумный довод. Но она согласилась?
– Да, хотя и не очень охотно; отсюда и камнепад. Но почему тебя так интересует то, что происходит между ними? – В ответ Лахлан только выразительно посмотрел ей в глаза. – Мне следовало догадаться. Что ж, не хочу тебя разочаровывать, но я очень сомневаюсь, что Бродерик снова добьется ее. Тебе нужно примириться с тем, что с ними ты потерпел неудачу. Если бы ты просто согласился с их предложением, то спас бы себя от многих неприятностей. Что именно ты имеешь против того, чтобы они открыли школу?
– Никто не одобрит школу для подготовки воительниц. Мужчины еще не забыли и не простили того, что происходило, когда Волшебными островами правила Моргана. И разве можно ожидать иного, если большинство из женщин тогда обращались с мужчинами немногим лучше, чем с рабами? Я достаточно часто сталкивался с этим и без… – Увидев на лице Эванджелины изумление, Лахлан нахмурился. – Что?
– Я… ну, я думала, ты возражаешь против школы только из-за своей уверенности в том, что женщины не могут и не должны быть воинами.
– Я же говорил тебе, что ты меня не знаешь.
– Я начинаю понимать, что неправильно судила о тебе.
– Не смотри с таким разочарованием, – рассмеялся Лахлан. – Ты не совсем не права. Я не считаю, что женщинам следует быть воинами, просто не в этом причина моего возражения против школы.
Насмешливо фыркнув, Эванджелина покачала головой:
– В боевом искусстве Фэллин и ее сестры превосходят многих твоих воинов. И Сирена тоже. Вероятно, ты забыл, что она тоже когда-то была воительницей.
– Она и сейчас ею остается. И, Эванджелина, – усмехнувшись, добавил Лахлан, – я не подвергаю сомнению их доблесть на поле боя. Я просто не уверен, что их место там.
Он не думал, что Эванджелина согласится с ним, если он скажет, где, по его мнению, им следует находиться.
– Ты…
Он приложил к ее губам палец, чтобы не поддаться желанию закрыть их поцелуем. Несмотря на все свои благие намерения, он слишком ясно ощущал ее тело, прижавшееся к его телу, и направление, которое принял их разговор, не облегчало его положения.
– Не трать зря слов. Я достаточно хорошо представляю, что ты обо мне думаешь. Почему бы тебе сейчас не поспать? Учти, утром нам понадобится твоя магия.
Глаза Эванджелины потемнели от всплеска переживаний.
– Не беспокойся, Эви, мы вернем Иския.
– Мы должны это сделать. Ничто не может быть важнее, чем лишить Магнуса возможности доступа к оружию, обладающему такой же силой, как твой меч. Ничто!
Ее взгляд опустился к мечу, лежавшему на расстоянии вытянутой руки сбоку от Лахлана.
– Эванджелина, – нахмурившись, отозвался Лахлан, не уверенный, что ему нравится то, что она, очевидно, имела в виду, – мне плевать на Магнуса. Для меня главное – убедиться, что Иский жив и невредим. Если ему пришлось раскрыть свои секреты, чтобы спасти себя, значит, так тому и быть. С последствиями будем разбираться позже.
– Нет! – Отодвинувшись от него, Эванджелина повернулась и пронзила его полным ярости взглядом. – Чего бы это ни стоило, мы должны помешать Магнусу вооружить своих воинов таким же, как у тебя, оружием. Он будет неодолим. Он погубит Фэй – Волшебные острова. Ты должен это понимать!
Она сорвалась на крик.
Лахлан смотрел на нее, глубоко пораженный как тем, что она сказала, так и отчаянием, звучавшим в ее голосе.
– Кто вселился в тебя? Неужели ты можешь всерьез говорить, что принесешь в жертву Иския, чтобы остановить Магнуса?
Он даже не пытался скрыть презрение в голосе.
Опустив плечи, Эванджелина посмотрела на Лахлана полными грусти глазами.
– Я сделаю все, что должна сделать, чтобы защитить Фэй – Волшебные острова. Что бы ни потребовалось для этого, я все сделаю.
– Я думал, что знаю тебя, Эванджелина, но теперь вижу, что ошибался.
