Текст книги "Трудный выбор"

Автор книги: Дайана Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

8

Школа возвращала к реальности. Школа и ежедневная рутина, в которую она вновь окунулась. Тони вернулся в класс и вел себя как ни в чем не бывало. Его подростковая бравада заставляла Веронику смотреть на мальчика со смешанным чувством – с тайным умилением и чем-то вроде негодования.

Последний семестр был полон забот о предстоящих выпускных экзаменах, и это волновало и беспокоило как школьников, так и учителей.

Дни Вероники были наполнены до предела: работа в школе, посещения отца, участие в мероприятиях общественной жизни, куда вовлек ее Ралф.

Частое появление Вероники рядом с ним было предметом догадок и обсуждений. Хотя никто не посмел бы прямо спросить Ралфа Спенсера о его постоянной спутнице, все же общество не могло не интересоваться ее происхождением и социальным положением.

Для сливок общества Вероника Хеймиш была ничто, ноль, но это не особенно задевало ее, разве что подчас забавляло.

Через несколько недель после поездки в Сан-Франциско они были приглашены на званый обед, даваемый в честь одного из старейшин города, известного преданным служением делу благотворительности.

Как не раз уже бывало, стоя рядом с Ралфом, ведущим светскую беседу, она услышала вопрос, обращенный и к ней:

– А чем вы занимаетесь, мисс Хеймиш?

– Преподаю детям английскую литературу, – вежливо ответила она.

– Как интересно. В одной из частных школ, полагаю?

– Нет, в государственной.

Собеседница Вероники удивленно прищурилась, но мнения своего высказывать не стала. В конце концов, очевидно подумала эта дама, Ралф Спенсер уважаемый в свете человек, жертвует на благотворительность крупные суммы, поэтому может позволить себе любой каприз. Всюду появляться, например, с обычной учительницей городской школы. Вероника почти зримо видела, как вертелись в мозгу дамы колесики, и ей было смешно.

В этот момент Ралф повернулся, заметил выражение ее лица и спросил:

– Еще вина?

– Благодарю, не стоит, – чинно отказалась она.

– Что так развеселило вас, дорогая?

– Просто я подумала, что можно было бы сейчас собрать благотворительные средства на год вперед, достаточно дамам, присутствующим здесь, сложить в одну миску все драгоценности, которые на них нацеплены.

– Можете внести такое предложение.

– И вызвать всеобщую ненависть? Нет уж, спасибо! – весело взглянув на него, ответила Вероника.

В зале в это время с опозданием появилась блистательная Лора, виноградной лозой льнущая к сопровождавшему ее партнеру.

Надуманная ситуация, как определила это Вероника, восхищаясь способностью Лоры действовать. Завидев Ралфа, та еще теснее прильнула к своему спутнику, желая, видимо, возбудить ревность бывшего приятеля.

Но ее уловка не сработала, и, когда они садились ужинать, Вероника почувствовала себя в чем-то виноватой перед этой женщиной.

Длинный стол был роскошно сервирован прекрасный тонкий фарфор, начищенные серебряные приборы, хрустальные бокалы, большой выбор виноградных вин.

Случайно так вышло или нет, но только Лора оказалась за столом рядом с Ралфом.

Вероника уверяла себя, что это ей безразлично.

Официанты разносили пять или шесть разновидностей восхитительных блюд, а Вероника тем временем вела разговор со своим соседом по столу, в котором они обсуждали проблему государственного финансирования образовательной системы и делились мнениями по поводу разных методов преподавания.

Это помогало ей игнорировать вызывающее поведение Лоры, чьи красивые ручки с наманикюренными пальчиками то и дело вцеплялись в руку Ралфа. Ох, эти ее страстные улыбки, хрипловатый смех и кошачьи интонации...

Ралф был в прекрасном настроении, весел, общителен, обходителен, и Вероника тоже делала вид, что ей весело, думая про себя: играть, так играть.

– Еще немного вина?

– Нет, спасибо.

Она взглянула ему в глаза, в эти мерцающие задорным блеском темные глаза, и ей захотелось ударить его. Он веселится, черт его побери!

Непринужденно улыбнувшись ему, она запустила руку под стол и положила ее ему на бедро, затем и вообще подкралась к ширинке.

– Осторожно, pequena, – тихо предостерег он ее.

Она удивленно расширила глаза.

– Не пойму, о чем вы?

– Дорогая, я бы весьма удивился, если бы вы проявили такую отвагу дома, когда мы наедине, – вкрадчиво проговорил он и увидел, что бесстрашие на ее лице пришло на смену веселой игривости.

– Можете на это рассчитывать.

– Намерены бросить мне вызов?

– Никто другой просто не осмелился бы.

– И вы полагаете, что это меня обрадует?

Ралф усмехнулся, наблюдая выразительную игру эмоций на ее лице.

– Да, – просто сказала она и улыбнулась ему в ответ.

Кофейные столики были накрыты в огромном зале для торжественных приемов, и там же намечалось проведение благотворительного аукциона, для чего заранее были выставлены предлагаемые к продаже предметы.

Живопись, произведения декоративного искусства, ювелирные изделия – словом, смешение всего со всем. Вероника заинтересовалась этой выставкой, причем не столько самими предметами, сколько теми, кто будет их покупать.

– Вам что-нибудь нравится? – спросил Ралф, и она показала на небольшое полотно Харта, изображающее сельскую сценку.

– Когда аукцион начнется, можете предложить цену.

Он назвал сумму, которую не следует превышать, и она удивленно взглянула на него.

– Вы это серьезно?

– С чего бы я стал шутить?

Вероника следила за происходящим со все возрастающим интересом и, когда картина была выставлена на торг, заявила первоначальную цену. Свой голос подала и Лора, и, когда предлагаемые суммы начали быстро нарастать, гости заинтересовались этим событием, ибо тут, на их глазах явно разгоралась личная война.

Благотворительность от этого только выиграет, твердила себе Вероника, прибавляя сразу по сотне долларов. Ралф мог себе это позволить. Однако она не собиралась превышать лимит, который он утвердил, и старалась не смотреть в сторону Лоры, когда аукционист бубнил свое: раз, два...

– Одна тысяча.

Вероника с возрастающей неуверенностью следила за Лорой. Будет ли та сражаться дальше?

– Тысяча триста.

– Полторы тысячи.

– Тысяча семьсот.

– Две тысячи.

– Две тысячи раз, две тысячи два. Две тысячи...

– Три тысячи.

– Три тысячи раз...

Никто не сомневался, что идет битва между бывшей подружкой Ралфа и его новой любовницей.

– Пять тысяч, – прозвучал голос Ралфа, и все сразу умолкли.

– Пять тысяч раз, пять тысяч два, пять тысяч три! Продано!

Ралф взял картину и тут же, на глазах у всей публики, вручил ее Веронике.

– Это что, желание что-то доказать? – тихо спросила она, взглянув на дарителя.

– Вам понравилась картина. Я ее купил. Деньги пойдут на благотворительность. Конец истории.

– Нет, – сказала Вероника. – Не конец.

– Давайте доспорим дома, дорогая, а не то...

– Примите мои поздравления, – послышался за их спинами приторно-сладкий голос.

Они оба обернулись. Это была Лора.

– Неплохая картинка. Надеюсь, Вероника по достоинству оценит ее.

– Безусловно, – с отменной вежливостью ответила Вероника, с удовольствием отмечая гримасу неудовольствия на лице Лоры.

– Ралф очень щедр, – сказала Лора и обольстительно улыбнулась ему: – Не правда ли, guerido?

Она повернулась к сопровождавшему ее мужчине, представила ему Ралфа и Веронику, затем представила им его.

– Роберто Аньелли.

Роберто отвесил легкий поклон, склонился к протянутой руке Вероники, поцеловал ее и, задержав в своей руке, сказал:

– Я очарован.

Вероника вежливо улыбнулась и забрала руку. Ралф в знак приветствия слегка поклонился. Возникло некоторое напряжение, и Вероника, извинившись, пошла попудрить носик.

Пять минут спустя она вышла в коридор и наткнулась на Лору, которая явно поджидала ее.

– А, вот вы где! А то Ралф обеспокоен вашим долгим отсутствием.

– В самом деле?

– Не представляю, чем вы могли привлечь Ралфа, но, очевидно, у вас нашлось, чем уловить его в силки.

– Возможно, хорошим сексом?

Взгляд Лоры помрачнел.

– Не будьте такой грубой, милочка, это не ваш стиль.

– Да, я не часто позволяю себе подобные высказывания, – переведя дыхание, ответила Вероника. – Но вы сами виноваты. Если бы вы не завели разговор о силках, вам не пришлось бы выслушивать объяснения охотника.

– Роберто вами просто восхищен.

– Невероятно! Неужели вы предлагаете мне заменить Ралфа вашим приятелем?

– А что? Аньелли не только очарователен, но и страшно богат, – промурлыкала Лора.

– И что, мальчик не знает, как ему одному справиться с денежным изобилием? – спросила Вероника, глядя на кошачью улыбку Лоры.

– Я вижу, мы понимаем друг друга.

– Нет, – спокойно ответила Вероника. – Мы друг друга не понимаем.

– Выходит, вы не хотите поиграть?

– Нет, не хочу. Тем более в одну из ваших игр.

Вероника оставила Лору и вернулась в зал. Ралф наблюдал, как она пробирается к нему.

И вдруг его сердце сжалось, а в крови разгорелось знакомое пламя желания. Но тотчас взгляд его омрачился, когда он заметил Роберто Аньелли, идущего ей наперерез.

Что это? Ревность? Но он сразу успокоился, видя, что Вероника, вежливо улыбнувшись Аньелли, прошла мимо.

– Выпьете чашечку кофе, дорогая? – спросил он, когда она подошла.

– Может, чего-нибудь покрепче? – ответила Вероника вопросом на вопрос.

Губы его расползлись в ленивую улыбку.

– Позвольте мне догадаться. Лора, как видно, успела шепнуть вам несколько слов.

Она серьезно взглянула на него и сказала:

– Это было не смешно.

– Аукцион, кажется, идет концу.

– В таком случае, не уйти ли нам?

Он протянул к ней руку и слегка помассировал нежное основание шеи. Вероника отстранилась.

– Хорошо, pequena. Вы меня уговорили. Едем домой.

Ралф дождался минуты, когда они, сев в авто, выехали с той улицы, где проходил благотворительный вечер, после чего спросил свою попутчицу:

– Вы что-то хотите сказать мне?

В полумраке машины Вероника не могла рассмотреть выражения его лица.

– Богатые живут по собственным правилам.

– Объяснитесь.

– Хорошо. Вот двое богатых мужчин, рядом с каждым из них женщина. Имеет ли какое-то значение, кто с кем состоит в паре? Лора предложила мне обменяться партнерами. Во всяком случае, намекала на это.

Вероника метнула в него быстрый взгляд, в свете фар проезжающей машины заметила его улыбку. Если он рассмеется, она его просто ударит. Но он не рассмеялся, и она молча просидела весь остаток пути до дома.

Входя в дом, Ралф пропустил Веронику вперед и, когда она поднималась по лестнице, смотрел на ее выпрямленную спину и напряженный затылок.

Вероника молча разделась, удалила с лица макияж, почистила зубы, натянула свою футболку и нырнула под одеяло.

Ралф лежал, откинувшись на подушку, но она, мельком взглянув на него, повернулась к нему спиной.

Через несколько секунд она услышала щелчок выключателя, и комната погрузилась во тьму.

Вероника лежала, не шевелясь, даже дыхание старалась сдерживать, заставляя себя расслабиться и уснуть. Она даже начала мысленно считать минуты. Две, три, четыре... Десять, одиннадцать, двенадцать. Двадцать.

Черт побери! Почему так разыгралось ее воображение? И почему оно всецело сосредоточено на мужчине, спящем на расстоянии вытянутой руки от нее?

Смирись, шептал внутренний голос, перестань устраивать ему сцены. Ты ведь хочешь его. Тебе просто необходимо вновь и вновь осязать его ласки.

Ощущать вкус его поцелуев, приводящих в смятение все твое естество.

Соблазнительные видения дразнили ее, и она, будто бы во сне, неторопливо повернулась к нему. Может, если протянуть руку и легонько коснуться...

– Ну что, надоело капризничать? – раздался его голос.

Вероника замерла, когда он протянул к ней руки. Одно движение, и она оказалась на нем.

Найдя ее губы, он прильнул к ним долгим и страстным поцелуем, потом усадил ее на себя и одним резким движением овладел ею. Она застонала и замерла, и какое-то время ему пришлось слегка подбрасывать ее, пока она, подхватив ритм, не начала двигаться сама.

Но опыта у нее все еще было маловато, и он, видя, что она быстро устала, перекатился вместе с нею, оказавшись в обычном и привычном для нее положении.

Каждый раз, когда они были вместе, она думала, что лучше этого уже и быть ничего не может, но нередко степень наслаждения вновь и вновь возрастала. Она пылко льнула к нему, из уст ее вырывались хриплые стоны, и вот по всему телу разлилась мучительно-сладостная радость свершения.

Потом, чуть отдышавшись, она притянула к себе его голову и впервые сама, по собственной инициативе поцеловала в губы. Нежность переполняла ее. Нежность и благодарность. А он сжимал ее в своих объятиях и еще долго целовал и ласкал.

Наконец, утомленные и пресыщенные, они задремали. Но и во сне он продолжал обнимать ее, и тепло его дыхания шевелило завиток волос на ее шее.

Неделя прошла с тех пор, как Матью перевели в отдельную палату. Когда Вероника впервые обнаружила это перемещение, она попыталась выяснить причину его перевода. Ей объяснили, что так распорядился Ралф Спенсер.

– А вы предпочли бы, чтобы ваш отец умирал в общей палате? – холодно спросил ее Ралф, когда она потребовала объяснений. – Разве последние свои дни он не проведет более достойно в отдельной палате?

Вот и еще один пункт, за который она должна быть ему благодарна. У нее уже целый ворох вещей, на приобретении которых он настоял. Когда придет время расставаться, решила она, надо будет с ним расплатиться, хотя бы в той мере, в какой это будет в тот момент для нее возможно.

Посещения больницы раз от разу становились все тягостнее, ибо Матью с каждым днем все более увядал, по крупице теряя последние жизненные силы. А в последний раз, когда она пришла к нему в понедельник, он лежал с кислородной трубкой в носу, уже не узнавал ее и почти все время, которое она провела с ним, находился в беспамятстве. Сердце ее разрывалось от боли.

Вероника не хотела уходить от него. Она отыскала телефон и позвонила Ралфу. Он взял трубку почти сразу же:

– Что случилось?

– Отец... – Объяснять она ничего не стала, да и не могла. – Я задержусь у него.

– Держите меня в курсе.

– Хорошо.

Она отключила связь и какое-то время стояла, невидящим взглядом уставясь на цветной настенный плакат.

Вероника уже несколько месяцев знала, что жить отцу оставалось немного, что он обречен, но оказалась совершенно не готовой к моменту, когда он действительно начнет умирать.

Она медленно повернулась, вошла в палату, села и взяла отца за руку.

В таком положении час спустя и нашел ее Ралф. Он привез бутерброды и оставался рядом с Вероникой до полуночи.

В полночь Матью тихо отошел в мир иной.

Ралф вывел ее из палаты, обнял и тихонько погладил по голове.

Вероника не плакала, была в состоянии полной прострации. Через несколько минут она подняла голову и отступила от Ралфа на шаг.

– Со мной все в порядке.

С ней, конечно, далеко не все было в порядке. Лицо бледное, осунувшееся, а взгляд такой опустошенный, что Ралфу стало не по себе.

Покончив с формальностями, он посадил Веронику в машину и отвез домой. Там, наполнив ванну, он принес бутылку охлажденного вина и два бокала, после чего бережно раздел ее, разделся сам, взял ее на руки и вошел в воду. В воде он усадил ее спиной к себе.

– Вероника, дорогая моя, не хотите поговорить? – тихо спросил Ралф, касаясь губами ее волос.

Она отрицательно покачала головой, но в душе была благодарна ему за проявленную заботу.

Позже, осушенная большим полотенцем и уложенная в постель, она не протестовала, когда он обнял ее.

Следующие несколько недель были проникнуты каким-то не совсем естественным спокойствием. Вероника с головой ушла в работу. К ужину готовила сложные и изысканные кушанья, приготовление которых требовало много времени и усердия, но сама почти не ела. Ралф замечал бледность ее лица, потерю веса, и в один прекрасный день решил, что надо что-то предпринять. Он сделал несколько телефонных звонков и был дома еще до того, как она пришла из школы.

Вероника взглянула на него с тревожным удивлением.

– Вы что-то рано сегодня.

Она казалась такой хрупкой, слабой, совсем прозрачной, и он, засунув руки в карманы брюк, подавил желание тотчас заключить ее в свои объятия.

– На выходные мы летим на Тасманию [12]12
  Тасмания – остров у юго-восточного берега Австралии.


[Закрыть].

Глаза ее расширились.

– Вы шутите?

– Вовсе не шучу. Через час мы должны выехать в аэропорт.

– Но не можем же мы вот так, за секунду собраться и сразу же полететь.

– Нет, – протяжно проговорил он, – очень даже можем.

Он уже поднимался по лестнице и не намерен был задерживаться. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним, и раздражение возрастало в ней с каждой новой ступенькой, которую она преодолевала.

Но с ее раздражением он умел справляться. А вот что делать с этим бесчувственным состоянием, в котором она пребывала со дня смерти Матью?

Ралф нервничал. Не будучи уверен, что его затея удастся, он все же решил вести себя с Вероникой как обычно, то есть повелительно и напористо.

Они вошли в спальню, где стояло два портпледа, один уже упакованный, другой – пустой.

– Я никуда не хочу ехать.

– Промедление только усилит спешку.

Вероника сердито взглянула на него и сказала:

– Мне кажется, что я вас совсем не люблю.

Ралф прошел к ее гардеробу, открыл его и начал перебирать его содержимое.

– А мне кажется, что вы уже объяснялись мне в нелюбви. Но учтите, pequena, я толстокожий. Так что можете ненавидеть меня сколько угодно.

Не веря своим глазам, она смотрела, как он охапками выбрасывает из гардероба на постель ее одежду, затем туда же последовало и нижнее белье.

– Послушайте, что вы себе позволяете?

– Через десять минут мы покидаем дом.

Она бросилась к гардеробу, оттолкнула Ралфа.

– Черт вас возьми! Я сама все сделаю!

Несколько минут она занималась помещением одежды, вытащенной им, снова в шкаф. Причем аккуратно развесила все по вешалкам и разложила по полкам. Закончив с этим, она выбрала то, что решила взять с собой.

– Скажите, по крайней мере, что это за поездка, деловая или только для отдыха.

– Только для отдыха, – ответил Ралф.

Быстрыми ловкими движениями он сложил отобранные вещи в портплед.

– Вы самый взбалмошный и настырный человек из всех, кого я когда-либо имела несчастье встречать.

– Несчастье, Вероника?

Его голос был до такой степени милым и вкрадчивым, что ее гнев сразу пошел на убыль.

– Ну, не совсем так, – тихо созналась она.

– Grasias, – сказал он, усмехнувшись и отвесив ей легкий поклон, после чего стоял и ждал, когда она соберет туалетные принадлежности и косметичку.

Они прибыли в аэропорт минута в минуту и на борт самолета поднялись последними. А через час с небольшим уже приземлились в Хобарте.

Ралф быстро отыскал заранее нанятый им автомобиль. Когда они, проехав тридцать километров к северу, прибыли в прибрежный туристический центр, было уже темно.

Высоко вознесенные жилые здания и отели появились как иллюминированные стражи, бредущие дозором вдоль плавно закругляющейся береговой линии. Ралф подъехал к отелю «Адмирал», невысокому, но совершенному в архитектурном смысле сооружению, расположенному прямо над океаном.

У них был превосходный номер с видом на величественную морскую панораму, окаймленную с одной стороны побережьем. Что касается сервиса, то их уже поджидало шампанское в серебряном ведерке со льдом, цветы, свежие фрукты и шоколад.

– Декадентство какое-то, – соизволив наконец улыбнуться, произнесла Вероника, глядя на огромную лагуну с островками-барами, к которым вели узкие изящные мостки.

Ралф с облегчением отметил, что щеки ее немного порозовели, а на губах заиграла легкая улыбка. Это было достойной наградой за изменение рабочего графика и хлопоты по организации этого удивительного уик-энда.

– Может, мы куда-нибудь сходим, прогуляемся? – спросила она. – Шампанское может и подождать.

– Как пожелаете, дорогая.

Она повернулась к нему.

– Ох, да вы, я вижу, решили во всем мне потакать?

– Просто хочу доставить вам удовольствие, – ответил он.

Направляясь к дверям, Ралф довольно усмехнулся.

Они вышли на берег лагуны, и прохладный вечерний воздух приятно овеял их лица. Вероника не возражала против того, что он держал ее за руку. Их пальцы сплелись.

Приблизившись к самой кромке океана, они побрели под тихий шелест прибоя вдоль песчаной полосы, и брели до тех пор, пока не почувствовали приятную усталость. Возвращение тоже было неспешным. Подойдя к отелю, они прошли по пешеходному мостику к комплексу «Аква Вита».

Здесь были рестораны, кафе, киоски, торгующие сувенирами, модные магазины, среди которых особо выделялся стильный «Пале Версаль», куда относительно невысокие цены привлекали покупателей не меньше, чем то совершенство, с которым заведение было задумано и построено.

Они задержались в небольшом кафе возле входа, где подавали кофе и спиртные напитки, и, наслаждаясь ароматным кофе, разглядывали «Аква Виту», окруженную частными причалами со множеством яхт и лодок.

Пространство было обустроено сверхмодно, и в то же время просто. Здесь прогуливалось множество людей, что было явным признаком популярности этого места.

Вероника чувствовала, что ее внутреннее напряжение понемногу ослабевает. Чистый морской воздух, должно быть? Или перспектива провести целых два дня в обществе Ралфа, которого не будут постоянно отвлекать телефонные звонки, вызванные необходимостью срочно решать какие-то проблемы? Отсутствие всех этих светских раутов и приемов? А еще – вечный как мир звук прибоя, солнце, песок и блаженное безделье, такая редкая в ее жизни вещь.

Ралф окинул ее откровенно оценивающим взглядом. Забранные на затылке в пучок шелковистые волосы были немного растрепаны ветром, и он, протянув руку, вытащил оставшиеся шпильки. Белокурые пряди рассыпались по ее плечам, и он остался доволен своей работой.

Ему мучительно захотелось сжать в ладонях ее нежное лицо и поцеловать, сначала легко, едва прикасаясь губами к ее губам, затем проникнуть языком в сладостную влагу, превращая все это действо в прелюдию близости.

В этот момент Вероника взглянула на него, и он увидел, как вдруг расширились ее глаза, как зарделись нежным румянцем щеки, будто она прочла его мысли, угадала его желания. Сердце его, как было уже не раз, сжалось, стиснутое не очень привычным для него чувством умиления.

– Вы устали, не пора ли нам вернуться и немного отдохнуть? – тихо проговорил Ралф.

Его ленивый тон ничуть не обманул ее.

– У меня такое ощущение, что, пока мы не окажемся в постели, вы не успокоитесь.

Он ласково провел пальцами по ее щеке.

– Это уж как водится.

Ралф легко, одним плавным движением поднял свое большое тело со стула, затем помог встать ей. Его взгляд, вмиг посерьезневший, обещал нежность, страсть и еще что-то, что трудно определить словами...

Несомненно, сонно думала она много позже, близость не намного лучше того, что ей предшествует. Ралф обладал даром прикосновения, опытом, знанием того, что может доставить женщине истинное наслаждение.

Медленное скольжение его пальцев, этот чувственный рот, и вот уже она объята пламенем желания.

Он мог начать игру, когда Вероника уже засыпала, но она тотчас возвращалась в явь и поддерживала его начинание.

Вот и сейчас, торжествуя во взаимном слиянии, они вознеслись в наивысший миг наслаждения, и восторг несколько кратких мгновений удерживал их на краю бездны. Она слышала его стон, сама стонала, тела их содрогались, пылая таким сильным жаром страсти, что она сомневалась, повторится ли когда-нибудь все это снова.

Вероника заснула, но скоро проснулась от его ненасытных ласк, от поцелуев, дразнящих и возбуждающих, и все повторилось, теперь уже не совсем так, как в первый раз, но не менее сладостно.

После всего он обнял ее, прижал к себе, убрал с ее лица упавшие пряди волос.

– Закажите завтрак на восемь, – сонно пробормотала она, чувствуя скольжение его пальцев вдоль своей спины.

И она закрыла глаза, тотчас заснув и не зная, что Ралф еще долго лежал без сна, глядя на спящую любовницу.

Разбудил Веронику звонок в дверь. Видимо, им доставили завтрак. Она встала, накинула халат и, пока Ралф расставлял все на столе, отправилась в ванную.

Вернувшись в номер, она увидела, что он раздвинул шторы, и за окном во всей своей красе сияет океан.

Апельсиновый сок, тосты и ароматный кофе, с которого она и начала, выпив чашечку. Затем полакомилась фруктами и съела один тост, после чего еще налила себе кофе. Ралф же в это время подкреплялся яичницей с беконом и помидорами.

Потом они приняли душ, исследовали комплекс «Пале Версаль», расположенный напротив, затем вернулись к «Адмиралу» и расположились в шезлонгах на берегу лагуны, под большим пляжным зонтом.

Восхитительный уик-энд, думала Вероника, глядя вдаль, туда, где воды лагуны сходились с небом.

Здесь появлялось ощущение удаленности от суеты, тихая радость растворения в вечности, выражавшей себя бесконечным шумом океанского прибоя. Можно было закрыть глаза и представить, что ты на краю света.