Текст книги "Солнцеворот желаний (СИ)"

Автор книги: Даша Пар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Ник вновь разозлился. Не получив привычного расслабления от прихода сюда, он вскипел как чайничек и разразился неподобающей королю портовой бранью, а когда немного выдохнул, уже спокойнее заявил:

– Мы оба знаем, что мои силы иссякают. После разрыва с ариусом, нориус будто потерял половину себя. И все ухищрения, которым ты меня обучил, не помогают ни в поисках подводного короля, ни в делах королевства, ни в связи с Селестой. То немногое, что у нас осталось, даёт совсем слабый заряд и скоро это станет всем очевидным.

– И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Все твои проблемы от того, что ты слишком мягок с ней. Я не говорю о насилии, ни в коем случае! – заметив, как побагровел король, воскликнул вечный, вставая рядом с Никлосом, замершего у того самого фальш-окна.

Будь король более внимателен, он бы заметил, как обеспокоился Ктуул его вниманием к этой картине. Но Никлос смотрел насквозь и не видел, насколько натурально выглядят вздымающиеся морские волны, насколько детально выписаны чайки и как широко и сочно раскидывается над горизонтом закат, будто выходя за белые, деревянные рамки картины. И если поднести нос, то можно почувствовать слабый-слабый запах морской воды.

– Я говорю о естественном ходе вещей. Тебе под силу разрушить слияние. Тебе под силу уничтожить Сделку. Тебе под силу выйти за любые пределы, если ты сам себе признаешься, что дело не в девушке, а в том, что заключено внутри неё, – Ктуул осторожно положил руку на плечо Ника, обращаясь с ним как с диким котом, и уводя от опасной картины. – Выбери то, чего желаешь. И помни, что ваше воссоединение всё равно окончится трагедией. Проклятие записано на страницах Книги, и оно заработает сразу, как исчезнет это маленькое препятствие, – почти шёпотом добавил Ктуул.

– Маленькое препятствие? Ты так называешь нашу Сделку? – с горечью ответил Ник, искоса глядя на бога. При тусклом свете казалось, будто его кожа мягко светится и лоснится, как спелый фрукт. Всё в теле колдуна подверглось изменениям: со спины сошли следы от кожаных плёток палачей, пропали страшные ожоги от инквизиторского костра, с волос спала седина и они окрепли, напитавшись божественными соками, и теперь мелкими завитками распались по голове, спускаясь по лбу к густым бровям. Он до ужаса помолодел и теперь походил на взрослого мужчину, а не на старика, одной ногой шагнувшего в могилу. И если бы король не знал, что в этом теле не осталось следов Томара, он обязательно попытался бы найти способ извлечь бога, чтобы вернуть друга семьи и его бывшего наставника.

– А как иначе, если выход так прост? По условиям сделки ты не можешь без последствий убить Артана. Ждать, когда он сам помрёт – тоже не выход. Остаётся то, что у меня получается лучше всего. И ты знаешь, как я могу помочь тебе. Только попроси. И назови вещи своими именами, Никлос, – почти интимно ответил вечный, пододвигаясь ближе, отчего его глаза загадочно заблестели в полутьме.

Ник долго смотрел в эту черноту, отзывавшуюся исполнением всех его сокровенных желаний. Он видел истории иных миров, видел сказки, рассказанные Ктуулом ему на ночь, будто он малое дитя и нуждается в сладких иллюзиях, чтобы крепче заснуть. Он знал, что если открыто попросит, то старый бог исполнит всё, чего бы он не попросил и от этого всё застывало внутри, ведь он знал, какую цену тот запросит.

Но это предложение было не из этого списка. Нет, оно шло из дня, когда Никлос, пребывая в отчаянии от угасающих сил, бросился к Ктуулу, моля о помощи. И она пришла. И придёт сегодня. Стоит только сказать:

– Учитель, расскажи мне как?..

Глава 6. Осыпятся солью наши мечты

Никлос

Он проснулся резко, как по щелчку, и не сразу понял, что не так. Что могло его разбудить? В полной темноте роскошной королевской спальни на мягкой перине, окружённый воздушными подушками и под нежным, сатиновым одеялом, он лежал, раскинув руки в стороны, и смотрел на совсем тёмный потолок, пытаясь уловить, отчего ему стало некомфортно. Прохладный воздух, посвежевший от открытых окон, приятно овевал обнажённую грудь, внося в помещение сладковато-горький вкус опавшей и уже загрубевшей до корочки листвы, свалявшейся в комья от прошедшего дождя.

Эта мысль подняла его с постели и повела к открытому балкону. Вцепившись руками в металл ограждения, он уставился на голые деревья королевского парка, за которым в глубине скрывалась королевская усыпальница. Стоявшая тишина нарушалась только скрипом от путавшихся меж собой ветвей да тихим морским прибоем. Повернув голову, он вперился обозлившимся взглядом в неподвижную, чёрную морскую гладь, вдалеке которой виднелась тонкая полоса горизонта.

Дождь закончился. А вместе с ним смолкли дикие ветра, услаждавшие королевский слух все дневные и вечерние часы. Что послужило причиной? Буремесяц, начавшийся на рассвете с его помощью, никак не мог так резко оборваться! Это невозможно!

«Ты так уверовал в свои возможности, что забыл о противостоящей силе», – пронёсся противный шёпот в голове. Догадка как разряд молнии ударила его и он, поводив рукой по воздуху, сунул палец в рот. Соль! Проклятая морская соль вновь отравляет воздух, а значит все их усилия опять пошли прахом!

Король бросился обратно в комнату, миновал сквозные двери и оказался в темноте дамской спальни. Селеста спала крепким сном. Она, измотанная бесконечной работой и своими тревогами впервые спала спокойно, не просыпаясь каждую минуту, боясь проспать момент рассвета, когда придётся спускаться к воде и вновь атаковать магию подводников ариусом.

Подойдя совсем близко и отодвинув тонкий полог, Ник уставился на смутный женский силуэт, видневшийся в окружении больших и маленьких подушек, лицом зарывшийся в одеяло. Только тихое, ровное дыхание подсказывало, как глубок её сон, раз от его приближения она не встрепенулась, нервами ощущая мощь нориуса.

Ему совсем не хотелось тревожить девушку. Более того, в такие моменты король особо остро чувствовал, насколько же мерзко он потревожил её жизнь. Сострадание раскрылось в его сердце и ему нестерпимо захотелось убраться отсюда куда подальше и забыть всё, что он сделал ей. Оставить в покое, отпустить…

Но он не мог.

И в эти минуты казалось, что его нутро подвесили на ниточки и без конца тянут к ней, пытаясь заставить короля и её руки обвить тысячами двойных нитей, чтобы они танцевали в них причудливый танец страстей. Сейчас, её гнев и злость – обратная сторона этого танца.

Теперь он знал, как поселить в её сердце любовь и стереть все препятствия. Это будет непросто, но цель оправдывает средства. А если и это не сработает, то он…

Дыхание сорвалось, и фигура застыла, а после слегка шевельнулась и король почувствовал на себе её взгляд, ощутил, как в испуге забилось женское сердце и как прерывисто она задышала, думая, почему он здесь, чего хочет и что сделает. На одно мгновение, Никлос смутился своей наготы, осознав, как неправильно можно трактовать его торопливость, однако и не подумал прикрыться, чувствуя, насколько приятно её смущение.

– Прости, – голос с непривычки прозвучал сипло. Он кашлянул, прочищая связки и добавил громче: – Не сработало. Буремесяц ушёл и вернулась соль. Скоро рассвет, нам надо идти на берег.

Она задрожала как осиновый листик, но смогла подняться над постелью, подтягивая к горлу одеяло. В темноте не видно выражения лица, но и без того понятно, что Селеста чувствует смертельную усталость и неотвратимость грядущего. Ей хотелось забыться, но перед ним она не станет проявлять слабость. Не сейчас. И не когда он так недвусмысленно смотрит на неё.

– Дай мне минуту одеться. И… сам оденься, – всё-таки выговорила девушка, отворачиваясь к другому краю кровати, чтобы не пришлось даже случайно коснуться его обнажённого тела.

Пока Селеста одевалась, король сам успел собраться и даже кликнул прислугу, чтобы им организовали кофе и что-нибудь перекусить. Застегнув пуговицы на рубашке, он взлохматил волосы, проходясь из одного конца комнаты в другой, взглядом обращаясь к её спальне, прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам. Наконец дверь отворилась и на пороге появилась Селеста в строгом почти военном костюме, сшитом по её наброскам мастером Марклом.

Он прекрасно облегал точёную фигурку, подчёркивая изящную талию и высокую грудь. Селеста убрала волосы в тугую косу, не надела ни единого украшения и вид имела совершенно суровый. А под ним скрывалась всё та же маленькая девочка, боявшаяся сойти с площадки вниз и впервые обернуться драконом.

В этом была вся она – тонкий стебелёк с металлическим стержнем. Красивый пышный бутон, внутри которого сладкий яд и острые лезвия. Она была и желанной, и невыносимой одновременно. И видом своим провоцировала проверить на прочность. Узнать границы силы духа. Как сильно можно её сжать.

– Я думала, ты способен на бо́льшее, – почти язвительно заявила Селеста, оглядываясь и замечая поднос с кофе и булочками. Подхватив чашку со стола и вцепившись зубами в выпечку, она, полная невозмутимости, стоя началась есть, параллельно делая большие глотки, словно разом пытаясь впитать в себя как можно больше еды и воды.

– Я тоже так думал, – мягко ответил он, предлагая присесть, но Селеста проигнорировала его предложение и тогда он сам остался на ногах. Девушка взглядом обращалась к открытому окну, словно надеясь, что в любой момент послышится мягкий шелест дождя, а потом прозвучат раскаты далёкого грома и буремесяц вернётся. Но тщетно. Никлос знал это всем своим нутром.

– Как видишь, не только твои силы ослабли после разрыва. Нориус тоже не такой, как прежде.

Его слова ударили по ней, и она замерла, широко распахнув глаза.

– То есть как это? – непонимающе спросила она, а потом перечислила все его новые способности. – После всего этого, ты смеешь утверждать, что… ослаб?!

– Это лишь игры. Ничего более. Маленькие фокусы, не имеющие ничего общего с истинной властью нориуса в расцвете. Видела бы ты, что творил мой отец. И… вспомни, на что был способен Классарий, когда появилась белая драконица.

Селеста, дожевав последний кусочек булочки, оставила ремарку без ответа. Она и правда выглядела измождённой. Под глазами залегли глубокие синяки, губы обветрились и пересохли, и она постоянно щурила глаза, а на щеках остались следы от попыток растереть кожу, чтобы проснуться.

– Я хочу, чтобы ты сегодня осталась во дворце. Отмени все планы, выспись и отдохни. Нет ничего в этом мире важнее твоего здоровья. Иначе окончательно свалишься и все наши усилия пойдут прахом.

– Можно подумать они уже не пошли, – мрачно ответила она, упрямо поводив носом из стороны в сторону. Глянув на время, девушка предложила выдвигаться. Никлос самолично помог надеть тёплое, шерстяное пальто, аккуратно пройдясь по шелковистому ряду звеньев тяжёлой косы. Под пальцами такая тонкая шейка с выступающим хребтом, будто Селеста – это призрак, а не живой человек – она прозрачна до тошноты.

Даже не пытаясь взять под руку, он идёт к выходу, обращаясь к ней с новыми доводами:

– Об этом и речь. Ты растрачиваешь свой дар на отдельных детей, но то, что мы делаем, помогает им всем. Если не будем уничтожать соль и призывать дожди, тысячи и тысячи свалятся в горячке солевой болезни и те крупицы выздоровевших тоже. Подумай об этом.

Она повернула голову и в женских глазах застыло непонятное выражение, будто за её попытками исцеления скрывалось нечто бо́льшее, чем она не могла поделиться с ним. Освоение этой грани ариуса превратилось в навязчивую идею и Селеста отчаянно пыталась развить дар, чтобы стать такой же сильной, как и Клэрия.

– Ты хочешь спасти Агондария? – спросил Никлос, когда они на крыльях спустились на берег и обратились людьми. Селеста застыла у воды, с отвращением разглядывая соленые насыпи. Каждый день она стирала их под ноль, а они упрямо вырастали вновь, дразня немалыми размерами и разноцветным блеском. Ковырнув ботинком ближайшую, девушка поморщилась от поднявшегося соленого испарения, будто внутри соли есть огонь, распространяющий её и по воздуху тоже.

– А что если так? – тихо спросила она. – Ведь договорённость Клэрии держала Подводный мир от войны с землёй. Я верила, что мы сильнее их, но ошиблась, и за мои ошибки расплачиваются другие. Сколько умрёт сегодня, а сколько умерло за эти недели? И сколько умрёт к концу года? Если подводный король получит желаемое – войне придёт конец.

Ник подошёл к ней и взял за руку, прижимая к груди. Он проникновенно сказал, заглядывая в мрачные, потухшие глаза:

– А что если нет? Что, если он станет сильнее и всё сделанное окажется всего лишь цветочками по сравнению с тем, что захочет сделать, обретя всю силу? И нам нечего на это ответить. Я верю, что он действует на пределе своих возможностей, что это приведёт его к смерти, и отрава исчезнет. Это война на выносливость. Кто окажется упрямее.

– А если нет?.. – она смотрит на свои пальцы в его руке, отмечая какой белой выглядит её кожа на фоне его смуглой, и как осторожно он водит указательным пальцем по её безымянному, на котором угнездилось помолвочное кольцо с маленьким чёрным алмазом.

Ник отпустил Селесту, и она тотчас шагнула назад, ступая прямо в соль, погружаясь в неё, как в песок. Девушка растирает ладони и без конца трогает кольцо, надетое при пышном торжестве, в окружении всего цвета аристократии в Клэрийском Соборе под величественную, традиционно-королевскую музыку. Тогда она через силу улыбалась и по традиции поцеловала кольцо, чтобы время помолвки не тянулось слишком долго, как и траур по «погибшему» Артану.

Никлос был на седьмом небе, он повторял, что всё к лучшему, что так и должно быть, что пришедшее после дождей солнце – это знак грядущих перемен, что она обязательно поймёт, что это правильный выбор, и они будут счастливы. Кто бы знал, что солнечные дни наполнятся ядом, а их помолвка такой бесконечной горечью…

– Тогда останется только один выход. И сделать его придётся тебе, – как можно мягче и тише сказал он. У девушки задрожали губы, и она нервно сглотнула, прогоняя отравленные слёзы. Нет, на это она пойти не могла, а потому, отвернулась от него, настраивая ариус и пытаясь трансформировать свои чувства в волны, способные изничтожить соль.

* * *

Никлос идёт по тёмному, спящему дворцу и в своей мрачности не видит, куда ведут его ноги. Он слышит призраков прошлого, перед глазами встают лица почивших родных, появляются ушедшие люди, вспоминаются дни, когда он был совсем юн и только-только начал осознавать, насколько велика пропасть между ним и остальными. Тогда он впервые влюбился.

Это была молодая кэрра, приехавшая на Равновесие невест. Дева из рода голубых драконов, прекрасная и невинная. Он стал у неё первым. Она не смогла отказать, и всё повторяла, как сильно полюбила его. В ней было так мало огня и слишком много мягкости. Белая незабудка Юлия, не имевшая шипов и когтей. Он был просто очарован ею и готовился сделать предложение.

Его отец сказал «нет». Король Словен был достаточно опытен, чтобы сразу распознать в этой невинной овечке опасную гарпию, за которой стоит влиятельная семья, стремящаяся выйти из-под опеки Синего дома. Финальная песнь незабудки сыграла в разгар свадебного цикла.

Королева Женевра подстроила случайную встречу Никлоса и Юлии, когда та хвасталась подругам, что вертит принцем как хочет, а после потери девственности у него просто нет иного выхода, кроме как жениться на ней. Разбитое сердце Никлоса обернулось для неё постригом, так как нельзя в Каргатском королевстве допускать даже мысль о владении королевским разумом.

С тех пор Ник сторонился придворных дам, предпочитая ничего незначащие, а зачастую и вовсе тайные знакомства из квартала развлечений. И в каждом невинном цветке ему мерещились отравленные иглы, стремящиеся оказаться у него под кожей. Так было до Селесты Винцель.

Теперь же он с грустной усмешкой отмечал, что всё-таки угодил в этот женский капкан. И пускай он сам его создал, он не мог больше им управлять, до смерти боясь того, что будет, если их связь окончательно оборвётся.

Сейчас король бродил по запутанным коридорам, заглядывая в пустующие спальни, кабинеты, обеденные залы, прохаживаясь по танцевальному, разглядывая остатки прошедшего бессмысленного празднества. В итоге он остановился в заседательном зале.

Завтра состоится очередное собрание. Завтра ему придётся признать, что попытка призвать буремесяц обернулась провалом, а значит пора корректировать планы и всерьёз рассматривать эвакуацию столицы до момента полной катастрофы. Ему придётся смотреть в ожесточённые, а оттого пустые лица министров и секретарей, чиновников и служащих, и признаваться в собственном бессилии, наблюдая, как они теряют веру во всевластие их чёрного повелителя. К чему это приведёт, он не знал. А потому отчаянно грыз себя за то, что собирался сделать с Селестой, веря, что это единственный путь вернуть не только её, но и собственные силы, а с ними и Демона, с помощью которого планировал раз и навсегда покончить с подводным королевством.

Никлос до последнего оттягивал момент возвращения в спальню, зная, что она ждёт его. Что она думает о нём в эту самую минуту и проклинает собственную слабость, из-за которой не может не прийти к нему и вновь соединить их силы, напитываясь от их взаимосвязи. Она не ждёт их объятий с той же надеждой, как он, а Ник не может заставить себя идти туда, зная, что, когда она уйдёт, начнётся нестерпимая мука, утолить которую в силах лишь одна женщина.

* * *

Вернувшееся солнце во всю шпарило над притихшей столицей. Заложенные на набережных со вчерашнего дня баррикады так и стояли, будто немым укором глядя в серое небо. Прошедший утром дождь стал жалким подобием вчерашнего триумфа стихии, и жители гадали, куда делся буремесяц. Негромко звучал колокол Клэрийского собора, оповещая о наступлении нового дня. Ему в ответ вторили крупные, чёрные во́роны, в больших количествах слетавшиеся в полумёртвый город, особое внимание уделяя покинутым кварталам. Вместе с ними размножились и тысячи серых крыс, днём скрывавшиеся в канализациях и подвалах городских домов, а ночью выползавшие на промысел. Говорят, некоторые так отожрались павшей домашней скотиной, что вымахали до размеров кошек, которые утратили власть над улицами, уступив место более выносливым хищникам.

Король покидал спальню, оставляя за собой пустоту и бесконечно-усталые глаза, неотрывно глядящие ему вслед. Каждый раз он говорил себе – это в последний раз, и каждый раз нарушал данное себе обещание. Эта женщина нашла единственное место, где обрела покой, но он влез в него и разрушил, поставив себя выше её желаний. И… она никогда не говорила нет. Она ждала его, всегда.

Застёгивая ремень брюк, стоя у зеркала, глядя на неё через отражение, ему виднелось искажение в её чертах. Будто она разбитая пузатая бутылка с рыжим ржавым дном. Он замечает следы копоти на потолке и затёртые остатки на стенах. Он знает, что она взрывается и не понимает – его приход не даёт ей сгореть до конца или наоборот приближает этот конец?..

И никогда не спрашивает об этом.

Никлос сразу направляется на учения в отдалённую от берега долину, где собираются отдельные отряды регулярной армии, тренируясь в связке с колдунами, отрабатывая глубинное погружение и осваивая новые методы сражения под водой.

Здесь шумно и мокро, солнце, выглянувшее из-за набежавших утром с его помощью туч, освещает огромное озеро с кристально-чистой водой, полной высоких волн и не менее глубоких воронок, среди которых резвятся разноцветные драконы. Их мокрая чешуя сверкает под яркими лучами, переливаясь сотнями оттенков, создавая удивительную радугу, разбиваемую только тусклым мерцанием серокрылых. С высоты птичьего полёта – невероятное и завораживающее зрелище, напоминающее кипящую ртуть.

Глядя на стройные ряды, закованных в броню из лавы драконов на берегу, отрабатывающих стремительное погружение и сражающихся с иллюзорными, но плотными морскими гадами под несмолкающим, кричащим до хрипоты голосами командиров, раздающих чёткие команды, контролирующих построение десятин и сотен, создавая новые варианты атакующих звеньев и морских колец, на ходу корректируя избранную тактику.

Им не менее громко вторят старшие колдуны, управляющиеся со своими подчинёнными, чуть поодаль работающие над заклинаниями, поджаривавшими воду, из-за чего их часть озера пряталась в густом, дымящемся пару. Оттуда доносились звуки грома, что-то взрывалось и разлеталось снопами разноцветных искр, действуя строго по команде и не менее стремительно реагируя на новые создаваемые препятствия отдельной командой колдунов.

Никлос спустился неподалёку от стоящей на пригорке командирской палатки, откуда доносились жаркие споры и пререкания. Он видел, как над большими картами склонились его лучшие командиры, без конца вычерчивавшие новые варианты развития событий. Никто не знает, в какой момент у подводного короля сдадут нервы, и он выйдет со своей армией на землю. Или же когда их король отыщет в океане сердце подводного народа и поведёт сражаться с русалками.

Рассматривая оба варианта, они создавали самую подходящую тактику боя, радуясь открывшейся вседозволенности. Неудавшийся переворот дал дорогу многим незнатным, но талантливым военным, нескованным общепринятыми правилами ведения военных действий, и готовым к экспериментам, поощряемыми королём.

Основным инструментом войны выступали сами драконы, неподвластные подводной магии, и сами по себе бывшие грозным оружием. Выступавшие на поддержке колдуны должны были нивелировать остальные возможные методы борьбы с наземным королевством. Каждый присутствующий понимал, что русалки занимаются аналогичной работой под водой.

Все: и русалки, и наземные возлагали надежды на своих лидеров. Кто окажется сильнее в прямом столкновении? Агондарий или Селеста с Никлосом? Прошедшие недели сильно подорвали веру в нориус, поэтому работа кипела не покладая рук.

Спустившись на посадочную площадку и превратившись в человека, Ник моментально был окружён секретарями и младшими командирами, передающими последние сводки по проведённой работе за прошедшие сутки. Он на ходу корректировал и вносил изменения, параллельно раздавая собственные указания. Его появление как рябь по воде изменяло обстановку на озере.

Наконец, он добрался до главной палатки, где, в окружении подчинённых, находился Акрош Адегельский, нынешний первый маршал. Раздетый до запятнанной пеплом и мокрой, рваной рубашке, некогда имевшей белый цвет, он, тыкая указательным пальцем в лежащую на вытянутом прямоугольном столе карту, говорил негромко, но крайне чётко:

– Вы не можете перекладывать любое действие под водой на силы нориуса и уж тем более ариуса, я отвергаю этот вариант, так как мы не можем предугадать, как и когда пойдёт битва. Поэтому эти десятки должны быть готовы сражаться и в отравленной чернилами спрута водой. Без вариантов. Используйте метод Карася, покрывайте их чешую слизью медуз, если это работает.

– Но она снижает скорость дракона! В связке с новыми мешками воздуха, солдаты станут неповоротливыми под водой. И у них не будет времени, чтобы перестроиться на эту битву. Покрыть одного дракона слизью займёт около часа! Слишком большой срок! – возражал один из командиров правого крыла, кэрр Данир Агельский. Он был отчаянно юн по сравнению с остальными, и запальчив, оттого и задавал вопросы, не преисполняясь однозначным военным послушанием.

– Дэр Майстер, вы утверждали, что колдуны-химики работают над этим, как результаты? – щёлкнув пальцами, Акрош призвал одного из колдунов, в отдалении проговаривавшего свои вопросы. Немолодой и закалённый войной с песчаными демонами, Майстер тотчас обернулся к нему со словами:

– Процесс идёт. Мы придумали капсулы, которые можно поместить в рот дракона и в нужной последовательности вскрывать клыками, чтобы они работали в зависимости от потребности дракона. Одну из них можно заточить под это.

Что-то бухнуло со стороны озера, послышались громкие крики, и все обернулись, замечая почти тайное присутствие короля. Приглядевшись, они увидели остатки схлопнувшегося морского смерча и нескольких драконов, вытягивающих оглушённых товарищей из воды.

– Вы главное на учениях солдат не прибейте в стремлении создать максимально приближённые к военным действиям сцены, – мрачно усмехнувшись, в полной тишине, заметил король. Один из командиров, отдав честь, тотчас направился вниз, чтобы проконтролировать и разобраться в случившемся.

Пока одни, не дождавшись королевских указаний, вернулись к работе, другие включили короля в свою дискуссию, чтобы разобраться, в какие именно учения стоит пригласить нориус и стоит ли ожидать Селесту и… тот эффектный образ, видимый всеми в ночь Трезубцев и костей.

Подхватив со стола кем-то недопитый бокал с вином, Ник ответил односложно:

– Работайте так, будто нас там не будет, – чем заслужил внимательный взгляд Акроша, выглядевшего на удивление свежо, учитывая, как удачно он повеселился прошлой ночью.

Устроив перерыв, король увёл первого маршала из палатки, чтобы услышать его полный отчёт.

– Мы работали и над ночным сценарием, и над дневным. Весьма прискорбно видеть, что буремесяц закончился, не успев начаться. Но мы готовы и к такому развитию событий. Ждём вашу команду. Мы готовы начинать.

Никлос продолжал наблюдать за потрясающей картинкой, развернувшейся над сонным, удалённым от всех торговых путей озером, почти не имевшем притоков и рек, и с неба выглядевшего как гигантский кратер, будто в это место с неба свалилось нечто огромное. По легенде именно сюда пал Карг, попав в этот мир. Он пролетел над небом сверкающе-горячей звездой и пал на землю, создав такой грохот, что даже старые боги услышали и устремились сюда. С тех пор озеро именовало на языке старых эльфов «Ровинох», в переводе – Павший. А местные называли Чёрным, ведь ночью эти прозрачные воды становились настолько тёмными, что полностью поглощали свет Луны.

– Такое уверенное да. Похоже на самоуверенность, высокомерие, даже пренебрежение нашим врагом, – как бы вскользь заметил Никлос, пока Акрош внимательно вглядывался в очередной созданный смерч, от которого частично потемнело небо и образовался воздушный чёрный змей, спускаемый прямо в водяную воронку к расходящимся в стороны драконам. Самое сложное – взлететь с воды, ведь крылья дракона, хоть и обладали впечатляющим размахом, всё же плохо выдерживали резкий старт с места, предпочитая иметь либо полосу разгона, либо приемлемую возвышенность. Для водного старта приходилось использовать магические ступени, чтобы хоть как-то компенсировать сопротивление воды.

– Ожидание – хуже всего. Мы можем до бесконечности репетировать все возможные сценарии, но никому прежде не приходилось воевать с подводным миром. Мы просто не знаем их возможностей. Не знаем численности. Достаточно ли стотысячной армии для войны с неизвестным противником? Придётся ли подключать Международный союз, учитывая, что Каргатское королевство никогда прежде не выступало в роли просителя? Мы на неизвестной территории и только ночь Трезубцев и костей даёт подсказки, какой может быть эта война. Но мы ничего не знаем наверняка, – в голосе Акроша зазвучала усталость. Он слишком часто об этом думал и постоянно был настороже.

Все его заместители регулярно торчали в королевских библиотеках, пытаясь создать подлинный образ врага и всё упиралось в одно – никто прежде не воевал с океаном. Подводники не особо стремились выйти на сушу, но регулярно претендовали на притоки рек и солёные озера. Обычно они за несколько дней получали желаемое, если государство не состояло в Международном союзе и не имело связей с Каргатами. Это был подтверждённый факт – русалки признавали только силу эльфов и драконов. Все остальные были вынуждены подчиняться условиям подводников. Те, кто сопротивлялся, всегда проигрывал.

– Если всё пойдёт так, как я хочу, то и не придётся узнавать. Война закончится за несколько часов, – негромко ответил Никлос и Акрош встрепенулся, однако подробности не последовали.

* * *

К полудню Ник вернулся во дворец. Получив краткую сводку за прошедшее утро, убедившись, что Селеста опять укатила в проклятую больницу, а Заседательный совет состоится ближе к четырём, он обосновался в кабинете, за обедом принимая посетителей по городским вопросам. Ближе к концу в дверях возник Богарт. Его папка распухла от документов, а перевязь совсем истрепалась несмотря на то, что была сделана из высокопрочных нитей. Богарт выглядел невозмутимо, ничем не показывая своих эмоций. Его донесения несли иной характер.

– Есть сведения о местонахождении Ниркеса. Мы выяснили, что у него была любовница в увеселительном квартале. Девушка сбежала на следующий день после его побега, однако у неё осталась больная, неходячая мать, которая, вот удивление, получает банковскими переводами достаточно денег, чтобы платить высококвалифицированной сиделке и личной прислуге. Даже более того, на днях она перебралась в городскую больницу в комфортабельную палату. Мы разрабатываем этот вариант, думаю через старуху сможем выйти на беглянку, а через неё и на Ниркеса.

– Хорошо. Но проследите через Акселя, чтобы Селеста даже случайно не пересеклась с этой больной женщиной. Ниркес однозначно высказался насчёт своих планов на девушку. Не хватало, чтобы всё это оказалось его очередной блестящей идеей.

Богарт согласно закивал, делая очередную пометку в документах папки. Перевернув пару страниц, он отчитался о нахождении в лесах ещё нескольких заброшенных капищ, после чего замялся, отводя глаза.

– Говори, не томи, – пробурчал король, отрываясь от еды и крепкого чая.

– Есть вероятность, что кэрра Кирнан Грацбурская мертва. Мы нашли остатки женского украшения с синими алмазами на одном из капищ. По словам следователя-колдуна, на жертвенном камне есть следы жертвоприношения. Мы полагаем девушка была убита.

– Это не всё? – Никлос заметил, как ещё больше замялся Богарт. Он постарался, чтобы голос прозвучал максимально отстранённо, хотя внутри всё застыло. Смерть предательницы… или жертвы? Кем же она всё-таки была? Он постарался отогнать эти вопросы, а чтобы Богарт не догадался о созданной внутри короля бури, вытащил из стола трубку и принялся набивать её табаком, пока канцлер докладывал детали обнаруженного.

– Последний ритуал был проведён накануне свадебного цикла, а само место находится рядом с поместьем одного влиятельного человека. Вернее, рядом с несколькими, но ближе всего к… – парень запнулся, заметив нетерпение на королевском лице. – Это безземельное поместье принадлежит почившему колдуну Томару Бай.