Текст книги "Скажи «нет»"
Автор книги: Даша Art
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Что это?
– Это на тот случай, если ты вдруг усомнился во мне. Теперь ты сам можешь увидеть масштаб последствий. Знаешь, Алина, – он в упор посмотрел на неё, она шумно сглотнула, – не только твоему отцу следовало быть осторожнее. Но и тебе. У меня есть доказательства, что ты принимала активное участие в аферах Варламова. А это значит, что ты соучастница.
Я застываю – живая статуя. Я даже вдохнуть не могу. Соучастница? Моя Алина?
Алина зажимает рот рукой, приглушая звуки, рвущиеся из её груди. Она вся затряслась – признак того, что вот-вот прольются слёзы, либо они уже льются. Я приподнимаю её за плечи, Алина встаёт, поворачивается ко мне. Она уже плачет. Я притягиваю её к себе. Она прижимает голову к моей груди, всхлипывая.
– Это правда? – шёпотом спрашиваю я.
Алина лишь сильнее сжимает мою рубашку в своих кулачках.
– Вот только не надо тут слёзы лить! Я не верю всем этим бабским сопливым уловкам!
– Даже когда плачет мама?
– Не приплетай сюда свою мать! – Отец стукнул кулаком по столу. – Она моя жена! Мы с ней рука об руку двадцать пять лет! А тут без года неделю встречаются и уже любовь невозможная! Чушь собачья! Она такая же хитрая, как и папаша её. Вот, можешь взглянуть, какие махинации с государственными денежками они проворачивали! Я никогда не позволю тебе связаться с её семьей. Моя карьера и репутация будет поставлена под угрозу. Рано или поздно прокуратура начнёт под них копать, и я не хочу оказаться в эпицентре этого скандала. Я могу лишиться всего. И ты тоже!
Потоп соленого водопада усилился. Алина теперь уже рыдает навзрыд. Я продолжаю гладить её по голове, не сводя глаз с отца.
– Вот моё последнее слово, – папа встаёт. Так он выглядит ещё более устрашающе. Алина хоть и не смотрит на него, но услышав звук отодвигающегося кресла, еще больше вжимается в меня. Я обхватываю второй рукой её талию. – Ты женишься на дочке Жемчуговых! Если нет, то я сам пойду в прокуратуру и отдам эти документы. И тогда не только Варламов пойдёт под суд, но и Алина!
– Как ты можешь так поступать со мной? Я ведь твой сын!
– Вот именно! И я не дам тебе загубить своё будущее! Дочка Варламовых – твой айсберг. Она утащит тебя на дно! О, как я красиво сказал…
Он покряхтел, затем обошёл нас, но у двери обернулся, чтобы сказать:
– Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому! Этого разговора не было бы – прими ты всё сразу. Можешь полистать эти файлы. Очень познавательно. Много нового узнаешь о своей возлюбленной и наконец поймешь нас с матерью.
Он ушёл. Не знаю, сколько мы так ещё простояли. Алина потихоньку успокаивалась. Я что-то шептал ей, скорее машинально.
– Он правда выполнит свою угрозу?
– Папа никогда не говорит впустую.
Это правда. Мой отец никогда не кидает слов на ветер. Он много лет работал, чтобы стать тем, кем является. И сейчас, видимо, чувствует угрозу. Его защита активировалась. Но и моя тоже.
Только вот, если отец собирается защищать свою карьеру, то мне надо уберечь ту, которую я люблю. И если для этого придётся жениться на этой Круэлле, то я сделаю это.
ГЛАВА 4
POV Мина
Судя по тому, как испугалась Ирина, увидев меня, я всё больше становлюсь похожа на зомби. Скоро меня можно будет поместить в отдельное помещение, назвав его Зомбилэндом, где можно будет пугать мной любопытных туристов. Будет весело. Мол, посмотрите, к чему приводит жизнь в мегаполисе.
Я уже начала обходить стол секретаря, когда она заговорила.
– Вас ждёт посетитель, – как-то несмело обращается ко мне Ирина. – Она сидит с тех пор, как мы открылись.
– Она? – переспрашиваю я, резко останавливаясь.
– Да, высокая рыжеволосая девушка. Она не сказала, как её зовут, но сказала, что дело очень срочное, важное и личное.
Я сразу понимаю, о ком речь. Не кто иной, как Алина, девушка Влада. Я даже чуть не застонала в голос.
– Похоже, меня ждёт очередная порция слёз и соплей, – бормочу я себе под нос, но Ира, кажется, слышит.
– Что? – переспрашивает она.
– Позови её.
И я не ошиблась. Алина, которую я помнила с выставки, в разы отличалась от той, что вижу сейчас. И дело даже не в том, что её глаза и нос покраснели и опухли, видимо, от слез, а волосы собраны в неряшливый пучок. Нет, не в этом. Сейчас в ней не было никакой уверенности в себе. Та наглая антифанатка Свободиной превратилась в трясущийся рыжий комок.
Она вошла очень робко и медленно. Слишком медленно – меня это даже немного взбесило.
От нетерпения я постукиваю ручкой по столу. Эти звуки вызывают у Алины не самые лучшие эмоции, она насупилась ещё больше.
– Садись, – я указываю на стул. Буквально вчера на нём сидел сам Влад. – Может, воды?
– Нет, – она сглатывает. – Мина Жемчугова?
– Она самая, – подтверждаю я, хотя считаю этот вопрос очень даже странным. Но, может, Алина специально тянет время, решаясь на что-то или собираясь с мыслями?
Я бы и дальше посиживала, словно в рот воды набравшая. Но день сегодня обещал быть долгим и не очень приятным.
– Я бы хотела извиниться, – всё-таки начинает она дребезжащим голосом.
– За что? – Я, честно признаться, даже опешила.
– За то, что налетела на вас на той выставке и испортила ваше платье от Dior, кажется.
– Эм, – только и могу произнести. Что я должна на это ответить? – Извинения были уместны именно в тот вечер, а сейчас я не понимаю, к чему они?
– А это разве не месть?
– Месть?
– Ты просто мстишь нам с Владом за то унижение, поэтому не отказываешься от свадьбы!
А голосок-то прорезался, она уже не обращается ко мне на «Вы».
Алина гордо вскидывает голову, будто и не она вовсе только что сидела, опустив подбородок до груди.
Какая еще месть? Она считает, что мне больше нечем заняться?
– То есть, ты считаешь, что я согласилась выйти замуж за Влада только для того, чтобы отомстить вам? Серьезно? Это твоя логика?
– Тогда зачем тебе это? У него уже есть невеста! Это я! – Алина даже кладёт ладонь на грудь, показывая, что это именно она. – А после той выставки вдруг с неба падаешь ты!
– С ума сойти, – я даже чаще заморгала. – Вот это я понимаю, вот это ты провела параллели.
Мне хочется рассмеяться. Что я и делаю. Правда, немного натянуто и по большей степени наигранно, но все же. Алина закусывает губу.
– Нет, – говорю я, неожиданно прервав свой смех, – эти две вещи никак не взаимосвязаны.
– Случайность? Я не верю в такие случайности!
– А мне всё равно, во что ты веришь. – Я облокачиваюсь на стол. – Это ты сюда пришла. Если это всё, что ты хотела сказать, то ты знаешь, где выход.
– Почему ты не можешь отказаться? Влад сказал, что он вчера приходил к тебе и просил, но ты не согласилась помочь ему. Почему? В чем твоя выгода?
– Ах, Влад уже наябедничал? – кривлю губы.
– Мы с ним очень близки, поэтому обо всем друг другу рассказываем, – она вдруг замолчала на пару секунд, но потом всё же продолжила. – Ну, почти обо всём…
Я шумно выдыхаю. Моя голова и так раскалывается после хорошей дозы алкоголя и бессонной ночи, а тут еще такое испытание.
– Я не понимаю, для чего ты сюда пришла. Я вчера уже все сказала самому Владу. Вопрос закрыт.
– Но Влад не хочет жениться на тебе, он любит меня!
Да что ж такое? Что за детский сад? Хочет, не хочет? Почему я должна всё это выслушивать?
– Флаг ему в руки. Мне не нужна его любовь, – я пожимаю плечами. – И он сам тоже не нужен. Я просто выполняю свою часть этой сделки. – Я говорю медленно и отчетливо. А то вдруг она что-то не поймет – придется ведь повторить. Хотя она все же, кажется, ничего не понимает. – Как я уже сказала, это брак по расчёту. Каждый может любить того, кого ему хочется.
– А как же я? Это я должна стать его официальной женой!
– Мне плевать и на тебя, и на Влада.
– Как ты можешь быть такой черствой? Влад был прав в отношении тебя! А я еще думала, что если тебе нормально объяснить, то ты поймешь!
– Повторю еще раз. Мне всё равно.
– Но Влада заставляют жениться на тебе! – выдаёт она.
Опачки, вот оно как? Влад тоже на крючке?
Конечно, как же я раньше не подумала об этом? Влад не хочет жениться на мне, у него есть невеста, но он не может дать отказ самостоятельно, поэтому просит меня. Но ведь и я не могу!
Замкнутый круг какой-то…
– Ну что я могу сказать, надо было меньше косячить, – я обнажаю зубы.
– Это не он! – Алина вспыхивает, словно керосиновая лампа. – Это… неважно. Но ты должна понимать, что он идёт на это только потому, что его заставляет отец! Неужели тебя это не волнует? Тебе нас не жаль?
– Нет, нисколько не волнует, – уверенно и иронично отвечаю я.
На самом деле осознание того, что Влада тоже заставляют, конечно, задевает меня. Не только мой родитель прибегает к подобным методам, но и его. Что-то наподобие солидарности ёкает в груди.
Что же касается Алины и их несчастной любви, я не считаю это большой проблемой, назовите меня безжалостной сукой. Поскольку я сама не имею никаких видов на её возлюбленного – моя совесть чиста. Это ведь будет просто штамп в паспорте и никакой романтики.
– То есть ты будешь его женой, а кем буду я?
Вот, что злит Алину. Она не станет законной женой. Господи, я снова чуть не рассмеялась. Она уже возомнила себя его женой, а тут такой облом.
– Ты продолжишь быть той, кем и являешься сейчас. Его любовницей. Вы можете продолжать встречаться. Мне всё равно.
– Л-любовницей?
Алина вскакивает на ноги.
– Какой ещё любовницей? – Вот сейчас та самоуверенная особа вернулась домой. – Я – его невеста! Это ты тут влезаешь в наши отношения и всё портишь!
– Насколько я понимаю, не я все испортила, а тот компромат, которым отец шантажирует твоего жениха. Если бы его не было, то он мог бы спокойно отказаться и жениться на тебе.
От моего спокойного тона Алину аж затрясло.
– Разве я не права?
– Ты можешь сказать «нет»! Просто отказаться! И тогда все будет хорошо!
Всё! Моё терпение лопается, словно мыльный пузырь.
– Нет, я не могу отказаться. Или ты думаешь, что только у вас с Владом есть причины? Вступить в брак с человеком, которого я даже не знаю? Думаешь, я рада? – Я тоже встаю, чтобы она не нависала надо мной. – У всех есть причины. И я не собираюсь оглашать свои. В отличие от тебя и твоего жениха я не ною и не жалуюсь на свою участь, а просто принимаю и живу дальше. Что и вам советую сделать. Умей подстраиваться.
– Но…
– Вон из моего кабинета, – рыкаю я, – или я сейчас вызову охрану!
Алина то ли собиралась вырвать мне все волосы на голове, то ли разрыдаться, затопив при этом мой кабинет.
В какой-то момент, когда я уже склонялась к обоим вариантам, в дверь стукнули.
– Мина Максимовна, у вас всё в порядке?
– Ирина, проводи гостью. Она что-то здесь задержалась.
***
– Господи, боже мой! – Катя смачно стукает ладонью по своему лицу. – Я дружу с Чупакаброй!
– Не драматизируй. – Я плюхаюсь за её столик. – Дай мне просто дозу кофеина.
Катя быстро принимается сгребать лежащие перед ней документы.
– Кофеин тебе как раз-таки не нужен. Тебе нужен сон.
– Ты же знаешь, я отвратительно сплю.
Я окидываю взглядом кофейню. Сейчас здесь не так много желающих отведать этот дивный напиток, по сравнению с ранним утром или поздним вечером, но все же гости есть. Я люблю это место.
Здесь всегда светло, тепло и много кислорода. Катя приложила максимум усилий, чтобы посетители чувствовали себя как дома. Никакой громкой музыки, дыма сигарет и выхлопных газов. Никто не ругается и не спорит. Все сидят с довольными мордашками, пьют вкусные напитки и уплетают изысканные пироженки.
– Знаю, поэтому, вот, – она протягивает мне визитную карточку.
– Что это?
– Не что, а кто. Это доктор. Он сможет помочь тебе со сном. Возможно, выпишет снотворное.
– Не надо мне, – я отодвигаю от себя маленькую прямоугольную бумажку. – Я не собираюсь запихивать в себя таблетки.
– Ага, – кивает Катя, – а алкоголь ты в себя охотно вливаешь.
– Это другое, – пыхчу я.
– Давай, продолжай себя убеждать, что ты в порядке, и тебе не нужна помощь!
– Катя, блин, – закатываю глаза, – я пришла, чтобы просто отдохнуть, поесть, в конце концов.
– Здесь тебе не ресторан. – Она машет рукой парню, стоящему возле барной стойки. – Антон! Подойди.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть высокого брюнета в белой рубашке, черных брюках, поверх которых надет длинный темный фартук. Он почти подлетает к нашему столику.
– Мне двойной капучино, – я даже не заглянула в меню, потому что знаю его наизусть.
– А вам? – Антон слегка наклоняется к Кате.
– Когда мне что-нибудь потребуется, я сама возьму, – отвечает Катя, официант немного дергается назад. Вообще Катя сказала это очень даже мягко по сравнению с тем, как я разговариваю со своими работниками, но даже такой тон был ей несвойственен.
Антон поспешил выполнять мой заказ, я удивленно уставилась на подругу.
– Ты сегодня тоже не в настроении? – Я приподнимаю правую бровь.
Катя фыркает, затем указывает своим тоненьким пальчиком на бумажки, лежащие перед ней на кофейном столике. Моя подруга предпочитает работать не в своём кабинете, а в зале. Так она может и поработать, и понаблюдать за персоналом, посетителями.
– И здесь больше света и воздуха, – однажды ответила она, когда я поинтересовалась, почему она не уединяется.
С тех пор я всегда знаю, где её искать. Крайний столик в левом углу. Здесь у неё полный обзор.
Если честно, я очень ей завидую. Кате нравится то, чем она занимается. Она очень любит этот мир. Я его называю «кофейческим миром», соединив «кофейный» и «человеческий». Сама же я не очень люблю людей. Одиночество – мой выбор. Имея такого отца, лучше ни к кому не привязываться.
– Что случилось? – Я захватываю одним ноготком лист форматом А4, тяну на себя.
– У меня пропадают наличности, – простонала Катя. – Не могу понять, куда они деваются. Вроде бы все ровно, но что-то не так.
Я прочитываю пару строк – обычный бухгалтерский отчет.
– С родителями разговаривала?
– Ага, – она отпивает кофе из небольшой чашечки, – но они сказали, что раз я взялась за это, то должна сама разгребать. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Как-то так.
Я нахмурилась.
– Я в этом тебе уж точно не помощник.
– Да, я знаю. У тебя и самой проблем чёртова туча.
Я постучала ногтями по деревянной поверхности, прикусив щеку.
– Давай… – я немного помедлила, но потому все же продолжила, – я свяжусь с отцовским бухгалтером? С Игорем Андреевичем? Он быстро во всем разберётся.
Катя резко поднимает на меня глаза, до этого опущенные в свои бумаги. В них что-то вспыхивает, но быстро гаснет. Она снова опускает голову в стол.
– Нет, – её голос звучал глухо, – я никогда тебя об этом не попрошу.
– Катя…
– Нет, Мина, – она мотает головой, потом тихо всхлипывает. – Если ты думаешь, что я забыла, чем обернулась твоя прошлая помощь мне, то это не так. Я всё помню. И моя семья тоже помнит.
Прошло уже пять лет, но Катя всё ещё переживает по этому поводу. А я нет.
– Ты не виновата, – я сжимаю челюсть, затем накрываю её руку своей ладонью. Катя, оказывается, дрожит.
– Еще как виновата. Я не думала в тот момент, просто радовалась. Почему ты мне сразу тогда не сказала?
– Катя, ничего бы не изменилось, – я слегка надавила мизинцем на её мизинец. – Я бы всё равно это сделала. В тот момент это не имело значения. Отца даже мать не смогла остановить. Наверняка, в тот момент она поняла, за кого все-таки вышла замуж.
Это стало первой каплей в то море, которое в конечном итоге привело к таким последствиям. Первая серьёзная ссора.
Мама тогда кричала, что никогда не простит этого отцу, ведь она всегда мечтала увидеть меня в числе учеников художественной академии. Мама верила в мой талант, гордилась моими первыми наградами. В отличие от отца, которому все это было безразлично.
– Но ты все равно не должна была жертвовать своим будущим ради моей семьи.
– Катя, хватит! – Не выдержала я, стукнув свободной рукой по столу, привлекая внимание посетителей, спокойно наслаждающихся кофе. – Это всего лишь обучение в университете. Ничего особенного.
Но на Катю это не подействовало. Она, похоже, даже не заметила громкого стука. Катю я не пугаю. Она знает меня слишком хорошо. И давно. Еще с тех пор, когда я наивно верила, что все мои мечты точно исполнятся.
– Ты бы могла учиться в Академии художеств, а в итоге…
– Я училась в лучшем Вузе страны.
– Но тебя заставили!
Если бы я знала, что предложенная помощь обернется таким взрывом, – молчала бы в тряпочку. Я же думала, что мы раз и навсегда закрыли эту тему. Мы же решили, что будем жить дальше и не вспоминать.
– Катя, – я почти рычу, – успокойся! Я всего лишь предложила тебе обратиться к хорошему специалисту…
– Подчиненному твоего отца!
– Да! Я же не виновата, что Игорь Андреевич работает на моего отца!
– И что этот монстр потребует от тебя взамен на этот раз? Что?
– Думаешь, может быть что-то хуже того, что он заставляет меня сделать сейчас?
Катя закрывает рот, сглатывая.
– Это ужасно, – её нижняя губа задрожала. – Я надеялась, что всё образуется, но он не передумал?
Я откидываюсь на спинку светлого плетёного стула.
– Он никогда не меняет своих решений, – выдыхаю я. – Но я ещё не сдалась.
– Что это значит? – Теперь глаза вытаращила подруга.
– Если посчитать мой независимый капитал, то я почти набрала сумму, чтобы громко хлопнуть дверью, – я улыбаюсь своим словам.
– Правда? – Катя тянется к своему кофе. – И чего ты ждёшь?
Антон принёс мой капучино. Я делаю глоток и наслаждаюсь нежной пенкой.
– Я ведь сказала, что почти набрала нужную сумму. Мне нужна ещё одна выставка.
Всего одна выставка. И я свободна.
– Через полгода? – неуверенно спрашивает Катя.
– Да, – киваю я.
– Но ведь свадьба…
– Чтобы организовать свадьбу масштаба семей Аристовых и Жемчуговых, потребуется минимум полгода, – на моих губах заиграла улыбка а-ля Чеширский кот.
– Это твой план? Ты о нем говорила в прошлый раз? – догадывается Катя.
– Да, – я обхватываю голову руками. – Нужно просто потянуть время, прикидываясь невестой. Но отца так просто не обмануть. Если я буду слишком довольной, он заподозрит что-то неладное.
– И ты…
– Буду огрызаться и сопротивляться, но в итоге соглашаться на всё.
– Отстой.
– Нет, не это отстой, – мне захотелось удариться лбом о столешницу, но я не рискнула, – а то, кто мой жених.
– И кто он? Старпёр с огромным дребезжащим пузом? – Катя даже прикрывает рот рукой.
– Хуже, – я морщу нос. – Тот парень с выставки.
– Э-м-м…
– Не помнишь? – Странно, почему я его так хорошо запомнила? – Его рыжая подружка облила мое платье красным вином.
– Да ладно? – вскрикивает Катя, не дав мне договорить?
Я за кивала.
– Именно с этой парочкой мне и приходится теперь иметь дело.
– То есть, он женится на тебе, имея подружку?
Я рассказала ей о моей встрече с обоими влюбленными.
– Вот это полный…
Что-что, а выводы моя подруга умеет делать. Катя единственный человек, в компании которого я могу не скрывать свои истинные эмоции и говорить то, что хочу, а не то, что нужно.
– Ты бы знала, как они меня бесят. Разве могут люди быть настолько безмозглыми? – Я всплеснула руками. – А сколько там сейчас дают за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью?
– Не знаю и знать не хочу, – Катя натянуто засмеялась. – Соберись! Тебе же нужно подождать полгода, и эта парочка навсегда исчезнет из твоей жизни, как кошмарный сон.
***
– Куда едем, Мина Максимовна?
– Домой.
Спустя минут сорок машина подъехала к элитной многоэтажке. Я живу на двадцатом этаже, хотя жутко боюсь высоты, но отцу, купившему эту квартиру, этот факт либо неизвестен, либо ему всё равно. Я думаю, что здесь замешаны обе эти причины.
Я прохожу мимо консьержки, не здороваясь и не поворачивая головы. Она привыкла к моему отношению, поэтому тоже не пытается меня окликнуть, просто, что-то недовольно пробурчав, возвращается к своему обычному занятию. Честно, не знаю, чем она там занята.
Моя квартира большая, но бестолковая. Ненавижу её.
Я открываю дверь, попадаю в прихожую. Мои глаза сразу натыкаются на два мягких кресла и стеклянный журнальный столик. Никогда не садилась в них. И всегда мечтала разбить этот чертов столик.
Пройдя пару шагов, оказываюсь в двух комнатах одновременно. Мне не нравится, что кухня и гостиная в одной комнате. Они отделены друг от друга только барной стойкой, после которой сразу стоит диван, телевизор прикреплен к стене напротив.
Слева четыре двери. Спальня, гардеробная, ванная и спортзал. Ну, был когда-то спортзалом. Сейчас там нечто абсолютно противоположное.
Я снимаю с себя одежду, просто стягиваю и перешагиваю, оставляя мешковатый костюм так и лежать на полу посередине гостиной. Завтра придёт уборщица и всё приберёт.
Дома мне мало воздуха, душно. Одежда раздражает кожу. Я решаю остаться полностью обнаженной. Так моё тело может расслабиться хотя бы на некоторое время.
Я открываю кухонный шкафчик, чтобы достать то, что мне сейчас необходимо. Откупориваю бутылку любимого вина. Бокал не нужен. Зачем он, когда то, что я хочу сделать, будет само по себе выглядеть не эстетично?
Напиться в хлам, чтобы забыть обо всем, что произошло сегодня, вчера, год назад, два…
Я нагибаюсь за сумкой, чтобы достать небольшой ключик, затем подхватываю бутылку. Я подхожу к самой крайней двери, что всегда закрыта на ключ. Доступ посторонним воспрещён. Надеюсь, что уборщица не пыталась туда попасть, иначе мне придется с ней распрощаться. И она об этом знает. Это первое, о чем я её предупредила, приняв на работу.
Медленно открываю дверь, попадая в свой любимый мир. Делаю большой глоток из бутылки, затем ставлю её на светлый деревянный стол. Сама же сажусь на обычный жесткий стул. Мне нравится. Намного комфортнее, чем те кресла в прихожей.
Я смотрю на эскиз, что начала вчера. Пока просто неясный силуэт. Я закрываю глаза и начинаю представлять, что хочу увидеть в итоге. Вчера у меня не получилось, но сегодня всё гораздо яснее.
Огонь.
Я вижу перед собой огненно-рыжие волосы и взгляд, полный жадного блеска, ненависть по отношению ко мне, презрение и… страх. Страх, что я всё изменю, испорчу.
Я не хочу ничего менять. Я привыкла, приспособилась. Осталось всего чуть-чуть. Моя свобода в моих руках. Точнее, она здесь. В этом полотне. Чем больше моя кисть касается этого холста, чем больше краски накладывается поверх – тем ближе моё спасение.
Смогу ли я стать свободной? Получится ли у меня? Чем я тогда буду заниматься?
Я ухмыляюсь, вставая. Я тоже боюсь, но страх подстёгивает меня. Он заставляет меня двигаться, делать что-нибудь, чтобы избавиться от этого удушающего чувства. Я беру кисточку, смешиваю краски, чтобы получить нужный цвет. Затем наношу на холст, сперва несмело, но с каждым движением всё более уверенно.
Да…
Грудь наполняет умиротворение. Я счастлива только тогда, когда погружена в этот мир. Здесь я хозяйка, никто мне не указ. Всё, что рождается в моей голове, моментально оказывается на бумаге. Я не раздумываю ни секунды, потому что так надо. Моё сердце само подскажет, как лучше. И я уже теряюсь, полностью растворяюсь, улетая в свои потаённые желания.
Я уже не понимаю, что делаю. Мои руки движутся самостоятельно, смешивая, растушевывая, добавляя, убирая.
Я никогда не стремлюсь к идеалу. Я не задумываюсь о том, понравится ли это окружающим, примет ли эту картину публика. Главное, я выражаю свои мысли.
Чужое мнение – это ненужный хлам. Оно не должно меня останавливать, потому что как только обернусь на чей-то косой взгляд, я сломаюсь. Окончательно. Безвозвратно. Моё «я» исчезнет, превращаясь в ту послушную, гуттаперчевую куклу, которую так отчаянно хочет видеть мой отец.
Я пью и рисую, рисую и вновь пью, уже ничего не соображая. Но долгожданного облегчения не наступает.
Я отбрасываю кисть в сторону. Мои руки испачканы. Вокруг меня брызги краски и вина. На ватных ногах бреду в спальню. Заваливаюсь на огромную мягкую кровать. Я закрываю глаза, голова кружится. Ощущение, что я на корабле: меня качает, немного тошнит.
Смысл моего бытия – напиться до такого состояния, чтобы вырубиться. Но сегодня я не добрала.
Я закрываю глаза, и передо мной возникает образ моей мамы.
Высокая блондинка. Такая красивая, что дух захватывает. Понятно, почему папа её выбрал. Она выглядела словно модель, хотя никогда ею не была.
Мама всегда находилась дома, полностью посвятив себя мужу и ребёнку. Кроме нас у неё никого не осталось. Она так зависела от отца, что не смогла уйти. Кто знает, как бы сейчас всё сложилось, если бы ей хватило смелости?
Я смотрю в потолок, не решаясь снова закрыть глаза. Мне вновь становится страшно, одиноко, больно. Я начинаю дрожать. Духота превращается в холод. Я скрючиваюсь в позу эмбриона.
Похоже, меня ждёт очередная бессонная ночь. Может, пойти ещё выпить?
