Текст книги "Психолог для некроманта (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

 ... а у некромантов – чувства

Некромант вызывал опасения.

Не как приспешник Тьмы – хотя черный дымок над его головой выглядел так себе.

И хотелось бы мне сказать, что, исключительно, как мой пациент… но нет. Во-первых, моим пациентом он толком никогда не был. Во-вторых, я все-таки старалась не врать себе. Его состояние беспокоило меня как человека.

Пусть Риордан и некромантил меня последнее время как только мог – да и не последнее тоже – но, все равно, он был одним из немногих живых существ в этом мире, с которым я часто общалась.

С которым проживала разные эмоции.

И много-много событий.

Не чужой был. И я для него, уверена, тоже была не просто переселенка.

Необычное семейство Адамс-почти-в-розовом мне представили почти сразу,мкак только мы все оказались в кабинете главы. А что не  сообщили, я поняла из дальнейшего разговора, ведущегося на языке Шаардана.

Альбус дин Ворхельм по статусу оказался равен Сеору, только возглавлял не агентство, а Орден у наших дальних соседей. Говорил он с забавным акцентом, и, судя по приставке к фамилии, принадлежал к древнему роду. А судя по перекатывающейся даже под одеждой мускулам и энергии был еще и очень одаренным. Но Сеора – человека это не смущала. А Сеора – главу присутствие Альбуса, похоже, радовало. Он даже буркнул, что, наконец, пообщается с кем-то умным, а не вот это вот все. И вызвал парочку детективов, чтобы те сводили шумных и очень активных деток в казематы, на подольше, дабы не мешать этому общению. А их бородатый папочка и разноцветная мамочка, которую все звали Тилль, остались, чтобы обсудить  последние происшествия.

Обсуждали, в основном, они.

Я же не отрывала взгляда от слишком странной и необычной парочки – блин, ну крестная фея и боевик – это даже на мой взгляд странно, представляю, как окружающие реагируют – и не могла избавиться от переживаний по поводу Мираклия. Зато  могла сложить два и два.

Я знала, что Мираклий тоже приехал в Шаардан из Асарбима примерно десять лет назад. Какое-то время вел частную практику, а потом занял должность обычного сотрудника в криминальном агентстве, и постепенно дорос до должности главы департамента некромагии. Я также слышала сплетни, что его сила огромна  – в том числе потому, что положена ему по рождению, и нестабильна  – потому, что он отказался от источника семейной силы Я могла предположить, что знакомство этих было очень давним, и что, судя по их реакциям, они с тогот момента и не виделись.  Мираклия точно никто не ожидал увидеть.

Но психологи должны опираться на факты а не на свои домыслы и сплетни. И фактом было то, что Мираклию  явно некомфортно. Да, Риордан был спокоен и стоек, как памятник на кладбище, хмур, как положено некроманту, язвителен, как требовал его характер, но я чувствовала какой-то надлом…

Может потому, что его напускное спокойствие и равнодушие уж очень сильно отличались от уже привычных мне и настоящих? Когда я так хорошо успела его изучить?

– Мои некроманты поняли, наконец, что именно выкапывалось на кладбище, – сообщил он монотонно всем новости, – Разные части от скелетов и тел. Потому-то могилы и не выглядели разоренными, не было следов или остатков магии – никто не поднимал умертвия, не воздействовал некромагией, не создавал войско… как поступил бы любой нормальный маньяк. Они – а я уверен, что там действовало несколько расхитителей – собрали аккуратно все что им нужно и на этом остановились.

– Есть мысли, зачем?

– Голем? – пожал плечами некромант, – Глупо, как по мне.

– Почему? – не удержалась я от вопроса. Про големов я понимала смутно – что-то типа местного Франкенштейна, как я могла предположить.

– Потому что ничего он не сделает лучше и сильнее, чем то же поднятое свежее тело, – пояснил некромант, – Зачем возиться с кучей частей, соединять их, когда можно использовать уже все готовенькое?

– Может они не хотели привлекать некромантов? – предположил Альбус. – Голема, насколько я помню,  и с помощью другой магии можно слепить в кучу...

Мираклий кивнул неохотно.

– Ну так себе версия. Пока слишком уж невнятная, – поморщился Сеор, – И не понятно, чем и зачем они на сторожа воздействовали. И на ведьму. Как вообще можно изъять магию? У тебя были подобные случаи? – обратился он к боевику.

– Ни разу, – развел руками дин Ворхельм. – Это же невозможно.

– Ага, ага, – хмыкнула фея.

– Тилль? – нахмурился бородач.

– Ну… – протянула Тилль с тем же акцентом, что и у мужа, и поежилась под перекрестными взглядами, – Что вы так смотрите? Крестных фей обидеть каждый может, мы поднаторели в способах защиты. В общем, есть у нас один артефакт, который в состоянии… лишить мужской силы.

Теперь поежились все мужчины в комнатае. Сеор даже отодвинулся от фейки, а Мираклий и так сидел на максимально возможном расстоянии.

– Тилль? – чуть угрожающе рыкнул бородач.

– Не рычи так, – явно привычно отмахнулась разноцветная, – Мы не обязаны сообщать Ордену о каждой разработке.

– Вообще-то обязаны. По закону.  О каждой, которая имеет серьезные последствия…

– Тогда, считай,  я тебе о ней сообщила, – показала язык “степенная” мать семейства, – И вообще, мужская сила не навсегда уходит, так что это не та разработка.  Но у используемого воздействия есть такой любопытный побочный эффект.... магия тоже пропадает.

– Тоже не навсегда?

– Ага. Но сам факт...

Сам факт никого не обрадовал.

Сеор принялся договариваться с феей, чтобы эту разработку предоставили в агентство для дальнейшего изучения.  И расспрашивать Альбуса о каких-то их методиках поиска и привлечения улик – складывалось впечатление, что в Асарбиме улики на зов прибегали, как голодные коты. Ну а мы с Мираклием  оказались не у дел... Хотя это мне делать нечего было, а вот некромант продолжал клубиться темнотой и давить взглядом. Отчего фейка, кажется, начала нервничать, а боевик – напрягаться.

Я не выдержала.

– Мы пойдем? – встала и спросила у главы, – У нас еще много работы с дин Риорданом.

– Да-да, идите, – рассеянно отмахнулся Сеор.

Тилль явно хотела что-то сказать, но некромант сделал вид, что не заметил этой попытки.

Перетек в положение стоя и вышел за мной.

И уже за дверями уточнил.

– Много работы, да?

– Мне показалось, что ты не хочешь там оставаться, – пожала плечами.

– Может я сам буду решать? – процедил мужчина. Угу, сам. И клубок еще темнее стал. Как я раньше не замечала, что он довольно эмоциональный?

Или  это только сегодня?

Что-то кольнуло внутри по этому поводу. Неприятное.

– Конечно, сам, – кивнула, –  Можешь даже решить, что хочешь назад в кабинет главы. Еще пообсуждать чего-нибудь. А можешь пойти со мной в библиотеку и... чай выпить.

– Чай? – некромант хрипло и как-то совсем ужасно рассмеялся. И пошел он… ну да, в библиотеку. Первым. Как-будто это он предложил. И решил сам. Что ж, если ему поможет чувствовать себя хозяином положения…

В библиотеке-кабинете было хорошо. Тепло, уютно, книжки щебечут… И чай уже готов – специальный камень держал витиеватый чайник теплым.  И никто не кусает…

Я налила Мираклию крепко заваренного напитка – он ничем не отличался от земного – а потом подумала… И добавила в него щедрую порцию настойки.

Бровь Риордана взлетела вверх:

– А ты точно психолог?

Хмыкнула.

– Не сегодня. Сессию мы, считай, еще два дня назад провели, так что позволь мне побыть просто хозяйкой. Но если ты захочешь поговорить, я готова. Хоть как психолог, хоть как человек.

Скривился.

Его слово “человек” задело?

Но чашку со специфическим коктейлем из моих рук принял. И на “наш” диван сел. Я тоже примостилась – на другой стороне. Взяла свои блокноты и принялась просматривать записи, с головой погружаясь в работу. Не забывая о его присутствии или переживаниях, нет… Я именно так и помогала. Не так уж много, порой, надо, когда внутри тяжело и непонятно.

Просто чье-то присутствие рядом.

Уютное молчание.

Горячий чай с настойкой…

– Некроманты не чувствуют.

Даже не вздрогнула. И не повернулась к нему, лишь тихонько отозвалась:

– Не должны чувствовать. Это вы сами так себя убедили, так ведь проще для контроля. А вы фанатики в этом смысле…

– Чувства, эмоции и наша магия несовместимы…

– Жизнь тоже не слишком совместима с вашей магией, но вы же живете. Не существуете. И, что бы ты ни думал, чувствуете.

– Я должен держать это под контролем.

– Да пожалуйста, – я отложила свои записи и повернулась к откинувшемуся на спинку дивана некроманту, который невидяще уставился в потолок, –  Только ты не совсем корректно понимаешь контроль. Здоровый контроль – это не про подавление или защиту.

– А про что?

– Давай лучше я спрошу. Где с твоей точки зрения больше контроля – там, где нет вообще ничего, пустота? Или где есть что-то, но осознанное тобой и выданное в мир в той степени, которую сам сочтешь нужной?

Молчит.

А я говорю тихо:

– Чрезмерный контроль часто возникает из страха перед неопределенностью. Чем более неопределенны чьи-то чувства, тем больше желания их жестко контролировать, ограничивать. Непонятное же...

– Я не испытываю страха…

– Всем мы испытываем страх – просто не всегда находим сразу, чего боимся. А еще  множество других чувств испытываем.  И не всегда понимаем, как они называются. Не всегда знаем, как с ними справиться – может проще не заметить? Злость, обида, ненависть, раздражение, презрение, тревога, отчаяние, любовь, уныние, радость, разочарование, скука, удивление, энтузиазм, счастье, триумф, интерес, опустошенность, зависть…

– Как на счет желания?  – Я и не заметила, что он придвинулся. Очень близко. – Похоть, влечение, тяга? Твоя правда, Сартр, мне стоит получше присмотреться к тому, что я испытываю.

Теперь я на спинку дивана откинулась, а он – навис надо мной. Глаза горят самой Тьмой, а губы искривлены в привычной мне усмешке. Значит ли это, что он пришел в себя? Не уверена.

– Ты слишком однобоко все воспринял, – шепчу почему-то прерывисто.

Теряюсь. И от этого резкого перехода от апатии к мужской агрессии, и от того, что мне, неожиданно, нравится его запах и то, как выглядит его линия подбородка и губы...

– Ну надо же с чего-то начинать. Ты же мне поможешь? Хоть как психолог… хоть как человек?

И почему последнее слово звучит даже без пренебрежения?

И почему я даже не пытаюсь уклониться, когда Риордан прижимает свои прохладные губы к моим – горячим и сухим?

 Поцелуи бывают разные

У его поцелуя привкус одиночества.

И мое короткое помешательство тут же сходит на нет.

Мираклий дин Риордан привлекательный, взрослый. Думаю, многие хотели бы видеть его в своей постели, а у меня давно не было мужчины… но я не хочу становиться для него лишь способом доказать, что он привлекательный и желанный.

Я даю себе несколько мгновений почувствовать его близость. И вкус. А потом мягко отталкиваю от себя – он не сопротивляется. Отодвигается на прежнее место и смотрит на меня.

– Ты же сама говорила, что не надо подавлять свои чувства,  – на его лице – непроницаемая маска.

– Но это не значит, что мои желания  и чувства вдруг перестают иметь значение, – отвечаю спокойно, – А я не хочу целоваться с тем, кто не может произнести даже моего имени. И с тем, кто целует от злости на прошлое, а не ради удовольствия в будущем.

– Терпеть не могу психологов, – сообщает мне Риордан и укладывает голову на спинку, прикрывая глаза.

– А я, представляешь, по должности вроде как не имею права терпеть не мочь кого-то, – почему-то мне смешно. И совсем не обидно. А еще любопытно, конечно, но лезть в этот мрак без приглашения…

– Мы встречались с Тилль. И даже собирались пожениться.

Понятно. Пригласили.

– И что помешало?

– Молодость. Моя глупость, её наивность. И вмешательство моих родителей. Я поздно узнал и не простил им это… Уехал. Разорвал все отношения. И дело-то даже не в Тилль было… Никто не имеет права контролировать мою жизнь кроме меня самого. А сейчас я знаешь что понял?

– Что?

– Получается они все еще контролируют мою жизнь. Ну раз я торчу в Шаардане в бездну им.

– А тебе не нравится здесь торчать?

– Теперь уже нравится. Только то, что я тогда сделал… Демонстративно… Тилль вышла за своего боевичка, счастлива, она уж точно не строила свою жизнь исходя из того, что случилось или не случилось между нами. А я, получается, строил?  Им всем назло-о? Это отвратительно...

Он и правда передернулся.

А я не стала комментировать.

Личные озарения они такие – ни переубедить, не переделать. И хорошо, что озарение именно такое – гораздо тяжелее ему было бы, если бы он осознал, что все эти годы любил только разноцветную фейку.

Некроманты ведь могут любить… пусть и считают, что никакого отношения к чувствам они не имеют.

Не знаю, куда бы зашел наш откровенный разговор, если бы в дверь что-то не прилетело. Довольно тяжелое. Так что даже книги замолчали, а покачивающиеся в такт тихой музыке ветви – и когда успели притащить сюда грамофон? – замерли.

Удар повторился.

Я нахмурилась и сделала знак открывать.

И только был повернут засов, как в библиотеку ввалилась  – в буквальном смысле –  уже знакомая разноцветная троица. Ввалилась и радостно завопила, вперемешку:

– Нашли!

– Это оно!

– Она!

– Живая библиотека!

– Мы подслушали!

– Мы все потрогаем!

– Мы… ой.

Угу, ой. Даже просить не пришлось, а дети уже оказались подвешены и переплетены ветками так, чтобы никакие розовые топорики не достали.

– Во-первых, я вас не приглашала, – подошла я к брыкающейся троице, – во-вторых, книги не любят, когда их “трогают”. В-третьих, насколько я помню, вы были отправлены в казематы с детективами. И где они?

– Потерялись, – честно-честно посмотрел на меня старший мальчик. Понятно. Старший  – он не только самый умный, но еще и врет лучше всех. Надо бы не забыть дать задание найти детективов – с этих деток станется запереть их где-нибудь в камере.  – А вы нас отпустите?

– Зачем? – насмешливо склонила голову, – Полагаю большинство в этом здании вы устроите в таком виде. И, кстати, магия здесь не действует.

Две копошащиеся с палочками – палочки у них тоже были –  крохотные девочки замерли и испуганно на меня посмотрели. Мальчик только сглотнул:

– Но это же… жестоко. Вы же взрослая, вы не можете так… с детьми.

– Ну почему же. Я считаю детей такими же личностями, как и взрослых. И различий не делаю.

– Но… – он не нашел, что ответить.

– С другой стороны, мы можем ускорить процесс, – сказала вкрадчиво, – Если я позову ваших родителей прямо сейчас.

– В этом нет необходимости, я уже здесь, – голос боевика я бы не спутала ни с кем. Я отстранилась и вскинула подбородок с вызовом – мало ли как боевики отнесутся  к моему своеволию – и вдруг почувствовала, что рядом встал Мираклий. Защитить он меня хочет, что ли?

Дин Ворхельм  прищурился… а потом усмехнулся, глядя на подвешенных отпрысков:

– Спасибо, что перехватили их. Дорога была тяжелая, детям были обещаны развлечения и путешествие по Шаардану, а вместо этого они в агентстве торчат.

Он легко, как елочные игрушки, снял сначала притихших дочек, которые тут же обезьянками вцепились ему в шею, а потом и сына,  насупленно вставшего рядом.

– Мы пойдем.

И правда пошли. Но боевик вдруг остановился, развернулся и посмотрел на Мираклия:

– Я рад, что у тебя все сложилось.

– И подальше от вас, да? – не смог не съязвить Риордан.

Но бородач только пожал плечами:

– Я бы все равно тебе её не отдал, так что уехать – это был твой выбор.

И ушел.

– Хм, он какой-то спокойный стал, не попытался прибить даже. Как жизнь с феей-то  влияет, – задумчиво протянул некромант. И уточнил, – А ты разве не должна была что-то сделать с этой бездновой помесью боевиков и фей? Ну там перевоспитать, договориться...

– Я ж не детский психолог, – хмыкнула, преувеличенно разводя руками. – Еще чаю?

Мы снова уселись на диван, каждый думая о своем...

Если честно, я полагала, что после этого разговора мы перейдем по меньшей мере в категорию приятелей.  Но я ошиблась. Некромант закрылся еще больше – даже не говорил мне гадостей и не появлялся за моей спиной, когда его не ждали. Перешел в разряд "просто коллег" с которыми изредка пересекаешься в стенах агентства.

Я уже задумывалась, хочу ли что-то делать с этим, когда неделю спустя нас обоих  вызвал Сеор.

– У нас новая жертва.

 Настроение – тоже

– Царь, царевич, король, королевич... – перечислила я мысленно.

Так, ладненько. Хотя совсем не ладненько.

Сторож, ведьма, целитель… Хотя сторож – это, пожалуй, не туда. Он лишь присутствовал на месте расхищения всяких частей тела, но не был жертвой. И кроме потери памяти ничем не страдал.

А ведьма – страдала. И целитель, такой вот благообразный  старичок-лекарь с седой бородкой и в очечках страдал очень. Уж не знаю, как он выглядел прежде, но мне кажется не был похож на поникшую серую тряпочку. Морально поникушую… Но отсюда – полностью. Физически тоже.

Без памяти о последних сутках. И, да, без единой капли магии.

Обнаружили его в  целительской лавке. Точнее, он сам себя обнаружил. Как там оказался – не помнил. Подумал, что когда домой ушел накануне, то… не ушел. И понял, что что-то не то тогда лишь, когда к нему пришел его постоянный покупатель за заказом, сделанным вчера.  Вчера, которого не было, потому что неожиданно наступило сегодня.

Сегодня, которое без магии и, вполне возможно, без жизненных сил. Возраст, одиночество, то да се…

– Ему надо найти, ради чего продолжать жить, – вздохнула, когда мы с Риорданом вышли из кабинета детектива, бравшего показания. – Пусть нет внуков, магии… но есть же лавочка. И зелья. Записи. Соседи добрые, с которыми приятно сплетничать. Много чего… Провожу его потом, поговорю с ним.

– Это не входит в твои обязанности, – равнодушно пожал плечами Мираклий.

– В мои обязанности много чего не входит, но это не мешает мне помогать людям. И не только, – отозвалась недовольно. Но меня будето бы даже не услышали.

– Ему не так много осталось.

– В смысле?

– Я чувствую такие вещи. Ну… если Смерть часто заглядывает в чей-то дом.

– Ты хочешь сказать, эта отсутствие магии все-таки его убьет? – ужаснулась.

– Нет, это здесь ни при чем. Даже не ускорит конец. Просто целитель прожил долгую жизнь, и ему пора, – некромант чуть задержался возле одного из кабинетов, что-то сказал своему подчиненному, пока я задумчиво ковыряла стену. А потом неожиданно спросил, – Пообедаем? В “Сытном карлике”.

Но даже не посмотрел на меня,  будто из вежливости.

– Знаешь, мне сейчас кусок в горло не полезет, – передернулась от мысли о жирной похлебке, которой там потчевали.

– Разве не ты сторонница мысли, что жизнь продолжается, несмотря на неприятности? – он повернулся ко мне.

– Жизнь продолжается.  Несмотря ни на что… Но и мне нужно время для принятия и переваривания. Для скорби. Или просто погрустить... И вообще, кто бы там к ним в гости не заходил  – Смерть ли, или что иное – ничто не мешает мне улучшить его отношение к любому сроку пребывания здесь.

– Как хочешь, – пожал плечами и двинулся прочь.

– Мираклий? – окликнула его задумчиво.

– Что?

– Каково это… когда Смерть становится частью Жизни? И ты принимаешь её… всеобъемлюще?

Он помолчал какое-то время.

А потом чуть улыбнулся:

– Очень спокойно.

И ушел.

Спокойно…

Спокойно было в библиотеке.

Я достала чистый блокнот и попыталась записать все, что помнила о  криминальном профилировании. Назавтра глава назначил общий сбор – он был уверен, что у нас появился серийный маньяк, а я не видела причин, чтобы с ним не согласиться. Мне хотелось хоть как-то помочь, раз уж меня привлекли к этому делу, но беда в том, что я действительно никогда не занималась подобным. Что уж там, это даже не было распространенным явлением в российской полиции – больше вотчина ФБР и американских детективных романов…Именно там составляли профили предполагаемых преступников, а также консультировали следователей относительно розыска и проведения допроса. И да, для этого нужна была единая информационная база, в которой фиксируются все сведения о совершенных преступлениях с указанием подробностей о жертвах и преступниках.

А где Шаардан и где база?

В диалогах с главой соседского Ордена, навроде – а у вас так было? А у вас?

Я вздохнула и записала не ответы, а вопросы, которые надо было исследовать. Пол преступника, возраст, национальность, семейное положение, социальный статус, система ценностей и убеждений, наличие судимостей, возможные реакции на общение с полицей… Я хоть одно могла назвать с уверенностью? Слишком мало данных – в целом, и  знаний – у меня в частности. Даже мотив никому не понятен, потому что никто не уверен, что изъятую таким образом магию можно хранить и использовать.

Какой-то бесполезный психолог я…

Отложила толком ничем и не заполненный блокнот, посмотрела на часы – до момента, как освободят лекаря еще есть время – и задумчиво потарабанила по дивану.

А потом обвела взглядом чувствующие мое настроение и потому притихшие книги:

– Слушайте, а есть у вас что-то более углубленное по некромагии и некромантам, а не общие сведения?