Текст книги "Игра стоит свеч (СИ)"
Автор книги: Дарья Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16. Страсбург. Эльзас. Ралли Франции
«Не знаю, удивлю я вас или нет, но хороший штурман значительно успешнее заменяет пилота, тогда как самые выдающиеся пилоты, садясь на правое сиденье, зачастую выходят оттуда в холодном поту, с полными ужаса глазами, держа стенограмму вверх ногами, открытую не на том СУ…»
Статья «Штурман» с сайта eulex.ru.
Paris,RueLordByron.
– А вот тут вторая спальня, она больше, и ванная при ней просторнее.
– Спасибо…
– Этаж последний, но ты же видела – лифт есть. Зато вид из спальни – на парижские крыши. А из гостиной отлично видно базилику Святого Сердца.
– Сэр Макс… – Ник невольно улыбается, – вам бы квартиры продавать. Все отлично, правда. Мне очень у вас нравится.
– Ну, – Мак-Коски смущен, – я хочу, чтобы тебе было удобно. В общем, располагайся. Мадам Прево будет приходить каждый день – готовить, убирать. И не спорь – тебе нельзя двигать руками!
– Ну, не сидеть же мне целый день как статуе!
– Гуляй, – пожимает плечами Мак-Коски. – Центр Парижа, есть что посмотреть.
– Я бы предпочла центр Страсбурга, знаете ли…
– Знаю, – сэр Макс понимающе улыбается, – но пока твоя задача, Николь – четко выполнять все рекомендации врачей. У тебя чуть больше трех недель на то, чтобы полностью поправиться. Я очень рассчитываю, что в Испании ты будешь с нами.
– Обязательно! – энергично кивает Ник.
– Тогда – отдыхай.
Легко сказать – отдыхай… За три дня Ник обошла все прилегающие кварталы, изучила ассортимент кофе и выпечки во всех близлежащих кофейнях. Тоска… Исходное положение – руки на талии, всех дел – пить таблетки и сходить с ума от безделья. Да еще отбиваться от мадам Прево и ее попыток накормить Николь.
Безделье провоцирует на размышления. Ей хотелось ломать голову над стенограммой, а вместо этого лезли совершенно другие мысли и воспоминания. О том, как круто изменилась ее жизнь в этом году. Сначала – безудержная радость от сделанного ей предложения работать в «Мак-Коски». Потом – то, о чем стоило бы забыть, да только никак не получалось. Несколько месяцев кошмара, унижений, борьбы за выживание, когда ей хотелось временами просто закрыть лицо руками и не видеть ничего вокруг, ибо ничего хорошего там не было. И как все резко изменилось, практически мгновенно. И как она не верила, долго не верила в его искренность, пока он действительно не извинился на том совещании, наплевав на свою гордость. И все то, что началось потом – их с Кайлом совместная работа, и как его стало сразу много в ее жизни, буквально везде, никуда без него. И его внимательность ко всем ее словами, и их победа в Финляндии, совершенно особая – не его, а именно их. И эта авария, и то, как он переживал, и его попытки извиниться… Она нужна Кайлу, и он это очень наглядно демонстрирует. Ник должна радоваться, должна. Но ей парадоксально грустно от того, что он ее так ценит. Потому что это значит – он видит в ней прежде всего штурмана. Только штурмана. Черт, ей надо занять голову чем-то другим! Ну почему же нельзя заняться тем, что ей нравится?!
Контрольный рентген ей сделали еще в Австралии, прежде чем выписать из больницы. Смещения нет, кости встали нормально, начали срастаться. Теперь надо только время и терпение. А вот терпение никогда не было ее главной добродетелью. Ну как усидеть на месте, когда все ее мысли были там, в Эльзасе, с ними, ее коллегами и товарищами по команде?! И с ним, ее пилотом. Как он там?..
Кайл думал. Не то, чтобы это было ему непривычно, но сейчас приходилось думать много и о разном.
Мысли привычно крутились вокруг предстоящей гонки. Финальные асфальтовые этапы, его любимые. У него был колоссальный опыт гоночного вождения, и это быстрое покрытие ему было только на руку. Во Франции и Испании он всегда успешно выступал. Вот только теперь…
Мысли перескочили к Себастьяну Мишо, его штурману на этот этап. Он очень надеялся, что только на этот этап. И что к Испании в кресле справа он увидит Николь. Потому что Себастьян – это совсем не то, что ему нужно. Ему нужна Николь. Как она там?..
Кайл тряхнул головой, отгоняя мысли. Она должна отдыхать и поправляться. А он справится как-нибудь один раз без нее. Он устало потер глаза. А потом – потер еще раз, потому что ему показалось…
Спиной к бьющему в лицо солнцу, в паре метров от себя он увидел силуэт, которого тут просто не должно было быть!
– Ну и как это понимать? – Кайл стоял перед Ник, все еще не веря своим глазам.
– И тебе здравствуй, милый, – насмешливо отвечает Ник. – Скучал?
– Да! – ляпнул, не подумав. Спохватился и продолжил грозно: – Какого черта ты здесь делаешь?
– Приехала.
– Сама?! – от его вопля с деревца неподалеку вспорхнула парочка птиц.
– Ой, как громко… – поморщилась Ник. – Нет, конечно. Меня привезли.
– Кто!? Убью заразу!
– На его счастье, он уже уехал, – Николь улыбается. – Просто такси.
– Какое, к черту, такси?!
– Очень комфортное и удобное.
Кайл демонстративно очень громко вздыхает.
– Ты по-другому не можешь, да?
– Что в этом такого? Не все ли равно, где сидеть на пятой точке – здесь или в Париже?
– Что-то я не наблюдаю с твоей стороны намерения сидеть…
– Кайл, я просто побуду здесь, посмотрю. Может быть, помогу Себу…
Падрон фыркает.
– Вот с этого и надо было начинать! Вряд ли Себастьяна будет счастлив, если ты станешь лезть к нему.
– А почему нет? Одна голова хорошо, а две лучше.
Кайл неверяще качает головой.
– Я тебе удивляюсь! Вот ты бы позволила кому-то пытаться вмешиваться в процесс составления стенограммы?
– Гхм… – Ник хмурится. – Наверное, нет.
– Вот видишь! Прошу тебя, не лезь к Себастьяну.
– Это что такое: «двести левый четыре полная ж*па убьемся на хрен триста»?!
– Дословно записано за Кайлом!
– Себ, да мало ли что он сказал? Ты его больше слушай! Надо по-другому…
– Так, стоп! Я не понял, что значит – «Мало ли что он сказал»? – у Мишо уже глаза перестали распахиваться от удивления и застыли в одном, максимально открытом положении. – Едет-то Кайл…
– Кайл поедет так, как ты ему скажешь… Так, а вот тут ты зачем написал «срезка»?
– Ну, здесь можно поворот срезать.
– Срезка – это упрощение поворота. Если будет возможно, Кайл срежет сам, – безапелляционно заявляет Ник. – А вот организаторы вполне могут в ночь перед стартом туда старых покрышек накидать. Или даже бетонных блоков.
– Да быть не может!
– Может, – неохотно поддерживает Николь Кайл. – Было такое в прошлом году в Аргентине.
– Черт… – морщится Себастьян. Ему не очень нравится, что его поймали на просчете, но безопасность прежде всего. – Ладно, исправлю.
– Так… – Ник листает тетрадь, – а почему спецучастки не по порядку?
– Мне так удобнее, – огрызается Мишо.
– Лучше от первого до последнего!
– Не обязательно!
– Ники, – вмешивается Кайл в начинающую ощутимо накаляться дискуссию, – тебе нужно отдохнуть.
– Мы еще не закончили!
– А я говорю, что тебе нужно отдохнуть!
– А я говорю, что…
– А я сейчас позову дядю Джулиана! И он тебе укол в попу поставит! И еще к кровати привяжет!
– Хорошо бы… – вполголоса бормочет Себастьян.
Ник корчит недовольную гримасу, но все-таки собирается на выход.
– Я зайду к тебе позже, – бросает ей Кайл на прощание.
– Дьявол, как ты ее терпишь?! – вырывается у Мишо, едва за Ник закрывается дверь.
Кайл пожимает плечами.
– Не знаю. Наверное, дело в том, что я – святой.
– Что-то я не помню, чтобы святым полагались хвост и рога, – ухмыляется Себ.
– А что сразу – хвост и рога? Ты злопамятен, Себастьян. Все никак не можешь мне простить прошлогоднюю Швецию?
– У меня была температура! – возмущается Мишо.
– А у меня была гонка, – парирует Кайл. – Не умер же?
Пока Себастьян, недовольно продолжая ворчать под нос, чиркает что-то в стенограмме, Кайл размышляет. Вот Ник бы вышла на старт с температурой без малейших возражений. Более того, огрызалась бы на всякого, кто попытался не допустить ее до гонки. Потому что это – Николь. Упертый профессионал, болеющий за свое дело. Такая же, как он сам.
– Ник, тебя Джулиан осмотрел?
– Осмотрел. И даже потрогал. Ты ж ему наябедничал.
– Не наябедничал, а просто…
– Что – «просто»?
– Кто-то же должен присматривать за тобой и твоим здоровьем.
– «Кто-то» – это ты, что ли? Ты очень своеобразно это делаешь, – Ник сказала это раньше, чем поняла, что ИМЕННО сказала. Но сказанного не воротишь…
Кайл вздрогнул, побледнел.
– Николь, прости меня. Я бесконечно виноват перед тобой. Чуть было не…
– Нет, это ты меня извини! – Ник поспешно схватила его за руку. – Я не то имела в виду! Я просто… Я не виню тебя, Кайл.
– Но я виноват! Я подверг твою жизнь опасности. Черт, все могло закончиться очень плохо. Прости меня!
– Кайл! – Ник внимательно смотрит на своего пилота. Вина и раскаяние – совершенно неожиданное сочетание для этого красивого и надменного лица. Неожиданное и непривычное. – Ты что, специально машину разбил?
– Нет. Но я не должен был ошибаться. Не имел права.
– Все могут ошибиться.
– Я не имею права ошибаться! На кону жизнь…
– Кайл, перестань! – Ник не нравится виноватый Кайл. Поначалу ей было приятно его беспокойство и раскаяние, но сколько можно пилить и изводить себя?! – Это автогонки, а не Диснейленд! Риск – часть нашей работы.
– И все же…
– Кайл, я тебя прошу! Все живы и почти здоровы! – она крепко сжимает его руку. – Давай закроем эту тему, а?
– Хорошо, – вздыхает Кайл, – я попробую. Но все-таки…
– Слушай, перестань, пожалуйста! Уверяю тебе, мне не судьба погибнуть в автомобильной аварии!
– Откуда такая уверенность?
– Уже вторая попытка провалилась, – грустно усмехается Ник. – Если даже у такого профессионала, как ты, не получилось…
– Что ты имеешь в виду? – у Кайла откровенно ошарашенный вид.
– Да ничего особенного, – Ник уже сожалеет о сказанном. – Мои родители умерли, когда мне был год. В автомобильной аварии… Мы все втроем были в одной машине. Они погибли, а мне хоть бы что, как видишь…
– Бог мой, Ник… Я не знал, – потрясенно шепчет он. Крепко сжимает в ответ ее руку, повторяет в который раз: – Прости меня.
– Да ничего страшного. Это было давно, и уже не имеет никакого значения.
Кайл так не считает, но благоразумно молчит. Рук размыкать не хочется.
Первый день экипаж Падрон-Мишо закончил на четвертом месте. Кайл был относительно доволен. Первое место, безусловно, лучше, но он подсознательно не ждал чудес от Себастьяна. Четвертое с ним – уже достижение. Тем более – машина бежала весьма неплохо, двигатель работал идеально. Результативный этап – что может быть лучше в такой ситуации, когда он выступает с временным штурманом.
Однако им не светило и четвертое место. Второй день и прокол колеса. Откатились на две позиции назад. По итогам второго дня – шестое место.
На третий день они просто встали. Потому что, как значилось потом в официальном пресс-релизе команды: «На машине Падрона обнаружились проблемы с системой охлаждения, что привело к перегреву и остановке двигателя».
А в итоге после ралли Франции Падрон и Уолберг практически сравнялись по набранным очкам. В то время как Кайл на двух последних этапах не набрал ни одного призового очка, Мэтью выступал крайне удачно – первый в Австралии, второй во Франции.
Кайл был мрачен как осенняя туча. Ник металась по капитанскому мостику, сама не своя от волнения. Известие о том, что двигатель на машине Кайла заклинило из-за перегрева, Ник встретила такими словами, что некстати снявший наушники Эзекиль поторопился их снова надеть.
Неудача. Самая крупная за весь сезон, не считая аварии.
Фортуна отворачивается от них, когда они не вместе.
За два этапа до завершения раллийного сезона борьба за чемпионский титул началась с чистого листа. Всего лишь два этапа на то, чтобы выяснить, кто сильнейший.
Кайл верил в себя. Верил как никогда. Ни страха, ни волнения. Он сможет, у него получится. Никогда он не был так близко к вожделенному титулу. Главное, чтобы Ник была с ним. С ней у него получится все.
Глава 17. Таррагона. Салу. Ралли Испании
«Штурман – это „компьютер“, мозг экипажа, тактик и стратег гонки. От его квалификации, быстроты принимаемых решений, умения управлять информацией зависит куда больше, чем от мелких ошибок в пилотировании. Он не должен ошибаться – не имеет права»
Статья «Штурман» с сайта eulex.ru.
– Ник, ты себя нормально чувствуешь?
– Тебе не надоело спрашивать?!
– Так трудно ответить?
– Во-первых, меня допустила до гонки медицинская комиссия, – Ник демонстративно загибает пальцы. – Во-вторых, если ты не доверяешь комиссии, меня осмотрел Джул и остался удовлетворен моим состоянием. И, наконец, в-третьих! Я тебе уже двадцать раз сказала, что со мной все в порядке!
– Так уж и двадцать… – огрызается Кайл.
– Если не тридцать!
Команда встретила Ник аплодисментами. Хоть вины Себастьяна и не было в том, что они неудачно выступили во Франции, но именно Ники все воспринимали как символ победы. Если Ник с Кайлом, значит, все будет в порядке. Такое внимание было чертовски приятным, что уж там скрывать. Если бы еще Кайл не приставал с вопросами о самочувствии.
– Ну что, готов вдавить педаль в пол?
– А чего не быть готовым? – усмехается Кайл. – Асфальт быстрый, трасса широкая. Лучше меня в Испании не выступает никто. Два последних года я тут побеждал, если ты не в курсе…
Ник усмехается в ответ.
– Откуда ж мне знать… Ну, раз ты утверждаешь… Показывай, на что ты годен.
– Держись крепче!
Традиционное рукопожатие пилота и штурмана – на удачу. На руки перчатки, на голову – подшлемники и шлемы, застегнуть ремни. И – педаль в пол под рев двигателя и визг шин.
– Что это было?
– Что?
– Вот это?.. – Ник резко сдергивает шлем с головы. – Как это называется?!
– Я не понимаю, о чем ты… – Кайл раздраженно щелкает застежками ремня.
– Какого черта мы так ехали?! – Ник повышает голос.
– Нормально мы ехали.
– Падрон!!! Мне только не заливай! Ты перетормаживал почти в каждом повороте! На прямых мы не ехали выше пятой передачи! По пальцам можно пересчитать, сколько раз задний мост сносило! Это, по-твоему, нормальное пилотирование!?
– Ну, извини! Как мог – так и ехал! – Кайл выскакивает из машины, с грохотом хлопая дверью. Как в старые добрые времена.
– Кайл!
– Извини, Ник, – он не дает ей возможности пройти в номер. – Я устал.
– Нам надо поговорить!
– Я тебе все сказал! Не вижу тем для диспута. Все идет как обычно. А сейчас извини – я устал!
Перед носом донельзя изумленной Ник захлопывается дверь. Кто ей объяснит, какого черта происходит?!
По другую сторону Кайл устало привалился к двери. Он был невежлив и груб? Безусловно! Но не мог по-другому. Не мог он сейчас обсуждать с Ник то, что и сам толком не понимал. Хотя… кого он обманывает? Все предельно ясно и понятно. Просто он оказался не готов.
Не готов к тому страху, который навалился на него буквально на первом же спецучастке. Он с трудом удерживался от желания повернуть голову вправо и посмотреть. Чтобы убедиться – там, в кресле, живая и невредимая Ник, а не та, которую он увидел после аварии – бесчувственная кукла с опущенной на грудь головой. А отвлекаться от дороги нельзя – ни на одну десятую секунды! И он мучился – боялся, терзался своим страхом, и это несмотря на то, что постоянно слышал ее голос.
Все равно, в голову непрошено лезли картинки – вот она болтается в кресле, когда машину переворачивают… вот она бледная, вся в синяках и кровоподтеках, без сознания, в палате реанимации в Брисбене… и он сам, погибающий от ужаса из-за того, ЧТО он натворил… Нет, он не переживет повторения такого, той ночи, когда он думал, что может потерять ее.
И сейчас этот страх сковывал его, не давал ехать так, как надо было. Ник права, он ехал позорно, и их девятое место, и проигрыш в без малого шесть минут – тому очевидное подтверждение. А Уолберг, между прочим, лидирует!
Кайл вздохнул и поплелся к кровати. Без сил рухнул на нее и невидяще уставился в потолок. А ведь завтра он поедет так же – не сможет по-другому. Четко понимая при этом, что сам, собственными руками отдает свой чемпионский титул сопернику. А что делать? Выбора у него нет. Он не может рисковать Ник. А чемпионский титул… Не было у него его – проживет и дальше как-нибудь…
Видимо, судьба такая у Пиренейского полуострова – быть свидетелем «шпионских» разговоров между штурманом и гоночным инженером великого Падрона. Полгода назад, в баре на окраине Виламуры они обсуждали нюансы езды Кайла по гравию. Сейчас, в баре недалеко от центра Салу они снова встретились, чтобы обсудить то, как прошел первый день ралли Испании. Встретились по настоянию Ник. И если тогда, полгода назад, у нее были хоть какие-то идеи, то сейчас в голове царил полнейший сумбур.
– Зеки, что с Кайлом? – Ник не стала усложнять разговор предисловиями. Все слишком серьезно!
– А что с Кайлом?
– Зеки! Прекрати! – Николь и так уже вся на взводе, и игра с Кампосом в «молчанку» в ее планы определенно не входит. – Ты же не станешь утверждать, что Кайл сегодня ехал НОРМАЛЬНО?
– Ну… – вздыхает Эзекиль, – он сегодня показал не самый свой лучший результат.
– Спасибо, Капитан Очевидность! – фыркает Ник. – Он тащился, как улитка! Такое впечатление, что Кайл на завтрак выпил стакан тормозной жидкости!
Кампос в ответ смущено сопит.
– Зеки, если кто и знает, в чем дело, то только ты! Ты ж его гоночный инженер! Вы вместе уже лет пять, если не больше!
Эзекиль отводит глаза.
– Зеки!!!
– Не ори… – морщится Кампос. Достает портсигар, закуривает темно-коричневую сигариллу. – Ты же должна понимать…
– Я ни черта не понимаю! Если бы понимала, то не стала тебя спрашивать! Говори быстро, в чем дело?!
Эзекиль нервно прокашливается, но продолжает молчать. Курит и молчит.
– Зеки… – Ник говорит обманчиво ласковым голосом, – если ты сейчас… сию же минуту… не выложишь мне все, что знаешь… я засуну эту тлеющую штуковину тебе в нос! Или воткну в лоб!
– Гхм… тут такое дело, Ник… – Кампос смущенно трет лоб, как будто опасаясь, что она действительно выполнит свою угрозу. – Кайл меня убьет, если узнает…
– Или тебя убью я! Выбирай.
– Офигенный выбор… – дальше следует что-то неразборчивое на испанском. – Ник, пообещай мне, что не скажешь ему, что ты знаешь!
– Знаю что?! – у Ник лопается терпение. – Зеки, прекрати эти загадки! Говори толком, что с Кайлом? Отчего он такой?
Кампос резко выдыхает дым.
– Кайл боится.
– Чего? – Ник ошарашена. – Зеки, о чем ты? Он никогда и ничего не боится! Это же Падрон!
– Он боится за тебя.
Николь демонстративно закатывает глаза.
– Он и тебя своей паранойей заразил? Послушай, Зеки, право слово, это смешно…
– Это не смешно! – Эзекиль резко перегибается через стол, приближая свое лицо к лицу Ник. – Это совсем не смешно!
– О чем ты? Со мной все в порядке! Кайла в аварии я не виню. Это ралли и бывает всякое…
– Проблема в том, Ник, что, похоже, Кайл винит себя сам, – грустно усмехается Кампос, снова откинувшись на стуле.
– Это абсурдно! Ерунда какая-то! Зеки, не может быть, чтобы из-за этого!
– Ты не видела его тогда… в ту ночь, когда ты… когда мы не знали… – Эзекиль махнул рукой, демонстрируя нежелание вспоминать об этом.
– А вот с этого места – поподробнее!
Гоночный инженер и штурман мрачно и напряженно смотрят друг другу в глаза. Потом Кампос сдается.
– Он всю ночь в реанимации провел, рядом с тобой. Сидел на полу, рядом с кроватью, за руку держал.
Ник молчит в потрясении, прижав пальцы к губам. Потом отрицательно качает головой.
– Не верю.
– Я видел сам, – тихо отвечает Кампос. – Я тоже за вами вслед в Брисбен приехал, утром заходил в больницу тебя и Кайла проведать, узнать, как дела. В палату меня не пустили, конечно, но там стена стеклянная, если помнишь. Кайл спал в кресле рядом, держал тебя за руку. Дежурный врач мне сказал, что он полночи на коленях простоял перед твоей кроватью. И его только под утро в кресло перетащили. Вот скажи мне, какой смысл был врачу это сочинять?
Действительно, незачем неизвестному врачу это сочинять. Но и во всей этой истории никакой логики тоже нет. Кайл разбивался раньше, с чего он так реагирует?
– Зеки, – жалобно произносит Ник. – Ну, зачем он так?
Кампос отвечает ей вздохом и грустным взглядом.
– А делать-то теперь что? – Ник в полнейшей растерянности. – Продуем ведь, как пить дать продуем!
– Ну и вопросики у тебя, Ник, – невесело усмехается Эзекиль. – Я не знаю, что делать! Кайлу надо как-то вправить мозги. И я думаю, что если кто и сможет это сделать, то только ты. Поэтому и рассказал тебе, собственно. Несмотря на то, что Кайл меня пришибет за это.
Стук в дверь застал его на выходе из душа. Какого черта! Он устал, и ему нечего сказать в свое оправдание! Поэтому его ни для кого нет!
Однако стоящий за дверью определенно в это не верил. Барабанная дробь настойчиво повторялась. Вот значит как? Не хотим по-хорошему – будет по-плохому. Кайл потуже затянул полотенце на талии и отправился открывать дверь с твердым намерением хорошенько наорать на кого-то.
В пару секунд он успел вполголоса ругнуться, подхватить полотенце на всякий случай и охнуть оттого, что ему наступили на ногу.
– Гхм… вообще-то я тебя не приглашал войти, – заявил он, проходя следом за ней в номер.
– Shit happens без приглашения!
Кайл весьма натурально ойкнул – не привык, чтобы девушки так выражались.
– Ты грубиянка, Ник!
– А ты осел!
– Тааак! Попрошу на выход!
– И не подумаю! – Ник демонстративно засунула руки в карманы джинсов. – И пойди уже оденься, разговор есть!
– И не подумаю! – он столь же демонстративно скрестил руки на груди. – Это мой номер, как хочу, так и хожу. Хоть голый. Тебя это беспокоит?
– Нет! Ты не в моем вкусе!
– О, да ты злопамятная! – ехидно протянул Кайл.
– Ты, как я погляжу, тоже об этом эпизоде помнишь!
Повисает неловкое молчание. Кайл кончиками пальцев сбивает капли воды с плеч и груди, Ник безуспешно пытается отвести взгляд от этого зрелища. Наконец ей это удается.
– Надо поговорить.
– Не о чем.
– Есть о чем! – она зла на себя, на свою реакцию на его полуобнаженное тело, и поэтому сознательно «накручивает» себя. – Если тебе плевать на собственное чемпионство, то мне – нет!
– Мне не плевать!
– В таком случае, какого черта ты ехал сегодня так, как будто у тебя в машине груз богемского хрусталя?!
– Я еду как умею! Я же не критикую твою манеру читать стенограмму!
– Да? А чем ты занимался несколько месяцев?
– Diablo, Ник, я же извинился!
– Ладно, ты прав! Не о том речь, проехали, – Ник начинает нервно ходить по номеру. – Речь о тебе. И о том, что ты какого-то черта боишься ехать в полный газ, так, как надо. Я думаю, ты боишься за меня. Но это неправильно. Так нельзя.
Кайлу стонать хочется. Он так стремился избежать этой дискуссии, у него нет ни сил, ни аргументов, чтобы ее продолжать. Единственный выход – разозлить Ник, переключить ее внимание на что-то другое.
– Знаешь, что? – он приваливается к стене, приняв максимально расслабленную и независимую позу, что непросто, когда на тебе из одежды – одно полотенце. – Ты супер-штурман, это так. Но ты ни черта не понимаешь в пилотировании! И если я говорю, что лучше ехать было невозможно…
– Это ты не понимаешь!!! – рявкнула Ник. В пару шагов она оказалась рядом, близко, уперла в стену ладони по бокам от его головы. В классической мизансцене они должны были бы поменяться местами – прижимающаяся к стене девушка и нависающий над ней мужчина. Но Ник по фигу, как они выглядят со стороны. Практически упершись в его лицо нос к носу, и не давая ему отвести взгляд, она яростно выпалила:
– Официально уведомляю тебя, Кайл! Если завтра ты будешь ехать так же, как и сегодня, и мы по-прежнему будем в итоговом протоколе в районе десятого места, я… – тут она шумно выдохнула, попутно наслаждаясь всеми оттенками изумления, плескавшимися в его взгляде. И совсем уж сердито закончила, окончательно войдя в роль: – Я уйду из команды! Завтра же! И никто, никто, даже сэр Макс не заставит меня остаться и выйти на старт на следующий день. Вот так вот! Я не езжу с лузерами, Падрон!
Ник отодвинулась назад на полшага. Он едва заметно качнулся за ней вслед. Николь пальчиком аккуратно подвинула отвисший подбородок Кайла вверх.
– Челюсть подбери! И, – один взгляд вниз, – полотенце тоже.
Она покинула поле битвы с гордо поднятой головой. Один-ноль. Вчистую.
Впрочем, как только закрылась дверь, ее тут же стали одолевать сомнения – не перегнула ли она палку? Но другого выхода, кроме как уязвить его гордость и самолюбие, она не видела. Жалости Кайл не приемлет. Ни в каком виде.
Его только что унизили, усомнились в его способностях водить машину и наорали. И кто? Его собственный штурман! По совместительству – красивая девушка с отвратительным характером. Это не лезет ни в какие ворота. Пора показать этой женщине, кто в их экипаже главный! Совсем распустилась, надо ее на место поставить и показать, кто тут чемпион!
Кайл поправил полотенце, которое вовсе не упало, вопреки утверждению Ник. А почему не упало? Очевидно, почему. Во всю логику его сердитых размышлений не укладывалось одно: какого черта у него такой стояк?
– Ты помнишь, о чем мы говорили вчера?
– На память не жалуюсь, – отвечает он ей сухо. – И вот что я тебе скажу. Когда я выиграю чемпионский кубок… а я его выиграю, обязательно… так вот, я не дам тебе за него даже подержаться! Не заслужила! Ты себя совершенно отвратительно ведешь!
– Ты его сначала выиграй, а потом, возможно, я даже соглашусь с твоим утверждением, – отвечает Ник. Она сделала ставку на его гордость, и будет гнуть свою линию до конца.
– Тебе придется это сделать!
– Разговоры, разговоры… поехали!
Чудес не случается. Если над ними не работать. А если усердно трудиться – то вот вам и чудо, пожалуйста. Их героический прорыв с девятого места на второе в итоговом протоколе был, безусловно, спортивным чудом. Если бы не первое место Уолберга.
Спортивная пресса бурлила – давно такого не было, чтобы интрига борьбы за чемпионский титул сохранялась до самого последнего этапа. Букмекерские конторы зашивались, принимая ставки на победу в раллийном чемпионате. Каждому из них – что Кайлу, что Мэтью, нужна была только победа. Кто выигрывал финальное ралли Уэльса, тот и становится чемпионом. Все просто.
Она опять оказалась права. Она опять вытащила их из безнадежной ситуации. Что бы он делал без нее?
– Спасибо, Ник. И…
– Простить тебя?
Вздыхает.
– Ну да…
– За чемпионский кубок дашь подержаться?
– Что? А, ты про это… Конечно.
А у него совершенно идиотские и неприличные ассоциации на фразу «подержаться за чемпионский кубок». И чтобы избавиться от этих ассоциаций, он добавляет:
– Если мы выиграем, то кубок будет твой настолько же, насколько и мой.
И опять ему самому фраза кажется двусмысленной.
