Текст книги "От жалости до любви (СИ)"

Автор книги: Дарья Ратникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 8

Кея не спала всю ночь. Стоило только закрыть глаза, она видела нескладную фигуру мужа, мерившую шагами тропинки сада. Она его обидела, расстроила, обманула! Она обманывает его каждый день, получая письма от Саймона и скрывая то, почему вышла за него замуж. Проклятье! Западня своей совести сильнее той западни, в которую она могла бы попасть. В каком-то полусне она почти жалела, что её новый муж не был отвратительным безобразным стариком. По-крайней мере, её совесть была бы чиста. Она спокойно бы сбежала с Саем и никогда не вспомнила бы про мужа. Но что ей делать сейчас?

Промучавшись несколько часов, она встала. Было совсем ещё раннее утро, тёмное и тихое. Скоро рассвет… Она оделась и тихо выскользнула из комнаты. Ноги сами несли её в библиотеку. Не отдавая себе отчёта, зачем она туда идёт, ведь муж, наверное, ещё спит, она всё-таки была у двери раньше, чем смогла остановить себя, и постучала. Муж откликнулся и пригласил её войти. Он не спал. Тоже!

Кея тихо проскользнула в библиотеку и села, с трудом нащупав стул в темноте. Почему она не взяла с собой свечу? Она сидела молча, напротив мужа. В темноте видно было лишь его силуэт. Он попросил побыть с ним, рядом, подождать рассвет. Кее было почему то больно, стыдно и тяжело. И тем тяжелее, чем ласковее он относился к ней. Грегор вовсе не злился на неё. Наверное, он действительно поверил, что она вчера чувствовала себя плохо. А она просто лгала!

Когда первый бледный свет упал на стол, муж попытался нащупать очки. Он выглядел таким беспомощным, когда шарил рукою по столу, в нескольких дюймах от очков и не мог найти их. Она не выдержала, схватила их и протянула ему. А дальше… Грегор забрал очки и прикоснулся губами к её руке. Неловко, не так галантно, как это делал Саймон, но Кею это ошеломило. Сердце забилось, не в такт, сильно-сильно, в груди вдруг стало горячо, на глаза навернулись слёзы. Она обидела его, она лгала, а он… Теперь она уже не верила сама, в ту сказку, которую выдумала до свадьбы. Разве если бы мужа заставили жениться на ней, как и её, он поцеловал бы ей руку с таким чувством и трепетом? Она видела его лицо и закрытые глаза, когда он наклонился к ней. Этот нескладный, чудаковатый книжный профессор любил её!

Кея сидела, не в силах собраться, изумлённая, опустошённая. Мысли разбегались. Она не могла осознать то, что ей открылось. Словно пелена спала с глаз. Его слова, его взгляды, жесты и куча других мелочей, которым она никогда раньше не придавала значения, вдруг стали понятны и ясны. Но что же ей теперь делать? Она подняла голову. Грегор смотрел на неё с болью. Он боялся, что напугал её. Он ждал от неё. Чего? Ответа? Но она не могла его дать.

Кея вздохнула, потом поправила выбившуюся из причёски, прядь и сказала нарочито весёлым голосом:

– Так на чём мы закончили? Мы, последние драконы приветствуем вас и желаем никогда не повторять наших ошибок.

Муж тяжело вздохнул и протянул ей листок с записями. До завтрака они сидели молча, едва перекидываясь парой фраз. Грегор, наверное, был увлечён работой, а она? Она никак не могла прийти в себя.

За дверью раздались шаги, потом, после разрешения войти, появилась мадам Берс:

– Доброе утро, профессор и профессорша! Завтрак подавать? – Её дружелюбная улыбка, словно развеяла морок, повисший в библиотеке. Грегор вздохнул, расправил плечи и потянулся.

– Доброе утро. Кея, ты будешь завтракать?

Кея покачала головой. Аппетита не было, совсем.

– Тогда принесите пожалуйста сюда чаю с булочками, – он ласково улыбнулся домоправительнице, и Кея в который раз поразилась его улыбке. Она преображала всё лицо, словно делая его тоньше и прекраснее. Морщины разглаживались, усталое выражение пропадало. Её муж словно молодел на несколько лет. Интересно, почему он не был женат до неё? Неужели ни одна девушка не влюбилась в него? Неужели ни одна не увидела, как он красив? Что за мысли? Она покраснела и отвернулась.

Мадам Берс ушла. Кея сидела, молча, разглядывая странные завитушки, складывающиеся в слова и предложения.

– Вот оно! Мы почти разгадали! – Внезапно воскликнул Грегор. – Тут упоминается слово, похожее на наше «азги».

– Азги? – Кея вздрогнула. Вот уж кого не надо поминать.

– Что ты знаешь о них? – спросил муж.

– Только то, чем пугают детей. – Кея зябко поёжилась. Ей стало не по себе.

– Хочешь, я расскажу про них? Или ты боишься? – Глухой голос мужа странно успокаивал, но слушать про азгов не очень то хотелось. Хотя… Она подвинулась ближе к столу, потом вздохнула и сказала:

– Давай. Они ведь важны для разгадки тайны драконов.

– Я думаю, что даже очень важны, – муж улыбнулся и поправил очки, а потом продолжил. – Слушай. Тогда же, два столетия назад, когда из Айларии исчезли драконы, появились азги – огромные змееподобные существа. Голова и половина тела у них змеиная, торс же покрыт шерстью и заканчивается двумя ногами с копытами и лошадиным хвостом. Никто не знает, откуда они взялись, но отрицать их существование было невозможно – они возникали перед одинокими путниками, словно из ниоткуда и потом исчезали вместе с ними. И путников никто и никогда больше не видел. Началась паника. Люди стали бояться выходть из своих домов. Однако постепенно всё успокоилось. Азги появлялись очень редко и нападали только на одиноких и несчастных людей. Тогда же возникли легенды, что они питаются унынием. Никто не знает – достоверны ли эти легенды, потому что никто и никогда, увидевшись с ними, не возвращался обратно. Сначала азги могли появляться где угодно, но потом выбрали своим местом жительства южную Ирзадию. И плодородная ранее страна, сейчас почти опустела. Но уже много лет никто не встречал азгов, а люди перестали пропадать. Ещё в летописях встречается другое название азгов – проклятый народ. Их язык якобы сроден с драконьим языком (по крайней мере, так написано в свитке, который я переводил) и похож на змеиное шипение. Его слышно издалека. Какую тайну хранит их племя – неизвестно.

Грегор вздохнул и закончил рассказ. Кея очнулась. Было завораживающе жутко слушать про азгов, которыми пугали детей, и в то же время неимоверно интересно.

– Так какое же отношение они имеют к нашим драконам? – Она улыбнулась Грегору и получила улыбку в ответ. На душе стало чуть-чуть, но легче. Она подумает обо всём… завтра.

* * *

Утро наконец-то выдалось чудесным. Кея даже улыбнулась, взглянув в окно. Словно и не было вчера серого неба и потоков воды, лившихся с него. Ярко светило солнце, а на тропинки сада ложились и таяли маленькие снежинки. Их было много, так много, что растаять успевали не все, и скоро весь сад оделся в белые пушистые одежды. Это было так замечательно, что Кея на мгновенье даже забыла о своём вчерашнем открытии и закружилась как ребёнок в восторге по комнате. А когда остановилась – на неё стоял и смотрел Грегор, смотрел так красноречиво, что восторг в его глазах не смог бы заметить разве слепой. Наверное, он стучал, а она не ответила и он решил войти. Как неловко вышло! Кея покраснела, улыбка сошла с её лица. Что же ей делать со своим собственным мужем? Наверное, в первый раз она порадовалась, что Саймон далеко и с облегчением вспомнила, что следующее письмо от него придёт не раньше чем через несколько дней.

– Кея, – тот же глухой голос, который всегда заставлял её волноваться, вывел из раздумий. – Доброе утро. Я хотел пригласить тебя на прогулку, если ты не против. Мне так обычно легче думается. И погода такая прекрасная.

Грегор улыбнулся и ласково посмотрел на неё. Его улыбка причиняла Кее боль. Знал бы он, что этот всё фальшь! И сидение в библиотеке, и улыбки, и разговоры – всё это лишь для того, чтобы потом уйти, бросить его в одиночестве и тоске. Зачем он влюбился именно в неё? Ведь из всех людей, которых она знала, ему она меньше всего хотела сделать больно. Кея вдруг представила, как убегает с Саем в их новый дом – свадьба, хлопоты, заботы, любимый рядом и… Разве она сможет быть счастлива, зная что где-то, в одиночестве, беспомощный как ребёнок, грустит над своими книгами Грегор? Подумав о нём, она испугалась и невольно прижала руки к груди. Сердце снова забилось быстрее. Они друзья, они просто друзья, они могут остаться друзьями…Она хотела сама поверить в это и не могла, чувствуя, что Грегор не сможет довольствоваться ролью друга семьи, изредка наведываясь к ним с Саймоном. Но что же ей делать?

– Кея, ты плохо себя чувствуешь? – Голос раздался совсем рядом. Она подняла голову. Грегор стоял, возвышаясь над ней. Она доставала ему едва до груди. Он робко дотронулся до её руки. Кея не отдёрнула её, а потом выговорила с трудом, то бледнея, то красней (какая же это пытка!)

– Нет, вовсе нет. Сейчас я оденусь и спущусь в сад.

– Хорошо, я буду ждать тебя, – муж поправил очки, знакомым жестом, потом развернулся и вышел из комнаты.

Она плотно закрыла дверь и прижалась к ней лбом. Захотелось разрыдаться. С кем поговорить? Кто может понять её? Кея не знала. Стоило ей закрыть глаза – перед ними возникала нескладная фигура мужа. Образ Саймона почти стёрся. А ведь прошёл едва только месяц со дня свадьбы, когда она его видела в последний раз. Что с ней творится? Кея провела рукой по глазам, и, вздохнув, постаралась забыть обо всём. Она подумает об этом позже.

Через несколько минут, она бьла уже в прихожей и, взяв свой плащ, присоединилась к Грегору. Первый нетронутый снег приятно скрипел под ногами. Они молча дошли до беседки. Кея подняла глаза и ахнула:

– Как красиво! – Снег искрился и переливался на солнце, больно слепил глаза, и из этой белезны величаво и красиво выступала беседка, как ладья в белом море.

– Да, очень! – Грегор подслеповато сощурился. Наверное, ему больно было смотреть на снег. На лбу его проступили морщины. Кее безотчётно захотелось подойти и, проведя рукой, разгладить их. Ей странно тяжело было видеть морщины на его лице. – Эта беседка стоит здесь очень давно. Она старше меня и старше моего отца. Говорят, прадед построил её, но точно сказать не могу. О своих родственниках я, увы, знаю меньше, чем о драконах.

Кее показалось, что тень набежала на лицо мужа, когда он заговорил о родственниках. Да, какие-то слухи (не считая того, что содержалось в письме Сая) до неё доходили. Что-то о том, что отец Грегора был человек жестокий и развратный, и что они не ладили с детства. Но что было на самом деле – знал, наверное, только Грегор.

А снег всё шёл и шёл. Но унывать не хотелось. И говорить тоже. Наверное, муж испытывал что-то подобное, потому что тоже просто шёл, молча, наслаждаясь солнечным днём. Стало вдруг легко и ясно, гнетущие мысли отодвинулись далеко-далеко, словно ничего и не мучало её. Она остановилась и подставила лицо искрящимся снежинкам, с наслаждением глядя в ясное небо. Потом снова опустила голову. Грегор подал ей руку, а она вложила в его – свою. Они бродили так почти до обеда, не испытывая никакой неловкости от своего молчания.

Потом, после обеда, Кея присоединилась к мужу в библиотеке. Лёгкое радостное настроение не исчезло, вопреки всем доводам рассудка. И даже азги уже не пугали. Она верила, что ещё немного, и Грегор сможет полностью расшифровать послание драконов, ещё немного и всё как-то устроится само. Может быть, его влюблённость сможет перерасти в крепкую дружбу и тогда… Тогда не будет так больно радоваться жизни с Саем. Хотя ни один день ещё не дарил ей столько покоя и тихой радости, как сегодняшний.

Вечером, оставляя мужа одного в библиотеке, Кея попрощалась с ним кратко, как всегда, а потом всё-таки вернулась и неловко произнесла, напуганная своей смелостью:

– Доброй ночи Грегор! Я надеюсь, вы хорошо отдохнёте.

Он поднял голову и посмотрел на неё. Кею поразила радостная и какая-то беспомощная улыбка на его лице.

– Доброй ночи, Кея, лю… – он оборвал фразу на полуслове, так и не договорив. Кея покраснела, догадываясь, какое слово не было сказано. О, скорей бы всё закончилось! Она не вынесет больше этой лжи!

Она закрыла за собой дверь библиотеки и бросилась в спальню. А потом, сидя на кровати, разрыдалась в голос. Почему ей так тяжело? И что с этим делать?

* * *

Утром, едва рассвело, Кея проскользнула в библиотеку. Её неумолимо тянуло туда. Она сама не понимала, почему. Разум молчал, а сердце билось неровно, не в такт. Дверь была открыта, Грегор спал, уронив голову на руки. Наверное, он никогда не отдыхает в своей кровати. Надо отвернуться и уйти, не мешать, не будить… Но Кея подошла ближе и взглянула на мужа.

Утренний свет падал на его усталое лицо. Он улыбался во сне. Морщины разгладились, очки смешно сползли на нос. На столе в беспорядке лежали книги, свитки, записи, письма. Неужели никто никогда не заботился о нём? Почему в библиотеке всегда такой беспорядок? Кея, не отдавая себе отчёта, подошла к столу и машинально начала раскладывать книги. Ему неудобно на них лежать. Осторожно. Главное не разбудить. Из окна повеяло холодом. Он же простудится! Кея сняла с себя шаль и накинула ему на плечи, а концы положила на стол. Может ему так будет удобнее?

Она случайно дотронулась до руки мужа и вздрогнула. Она не разбудила его? Но Грегор дышал ровно. Кея застыла, безотчётно любуясь им. Какой же он красивый! И сама вздрогнула от таких мыслей. Что с ней творится? Она прикоснулась к его очкам, желая снять их и положить на стол, и дотронулась до переносицы. Пальцы словно обожгло, и волной затопила какая-то сумасшедшая нежность – обнять его, вдохнуть запах его волос, уткнуться в них губами, поцеловать. Она дотронулась пальцами до его волос и погладила их. Сердце выпрыгивало из груди, в висках стучало. Муж спал за столом такой беззащитный и беспомощный как ребёнок, человек, который любил её. А Саймон? Она с силой заставила себя убрать руки и отойти. Они должны с Грегором остаться друзьями, только друзьями.

Муж громко вздохнул и пошевелился во сне. Кея вздрогнула и попятилась, потом нащупала выход и выбежала, даже не прикрыв дверь. Скорее в комнату! Укрыться, спрятаться! Она не выдержит так больше! Надо что-то решать. Может быть, написать Саймону, что она не сможет (теперь она точно знала, что никогда не сможет) выкрасть бумаги и сбежать? Это будет подло и… Всё внутри у неё переворачиволось при мысли о том, что она уходит, а Грегор просыпается в библиотеке, такой одинокий, несчастный и… А её нет. Она ушла. Что будет с ним?

Открыв ящик стола, она вытащила последнее письмо Сая, но не стала даже перечитывать. Вот чистый лист, вот перо и чернильница. Зачем медлить?

«Здравствуй, дорогой Сай». Зачем было обманывать? Ей больше не хотелось называть Саймона дорогим или милым, или любимым. Но она шептала, как молитву: «Мы с Грегором должны остаться друзьями, мы просто друзья». В конце-концов, Саймон любит её. Он же ни в чём не виноват. Но что ему написать? Она сидела и смотрела на чистый лист бумаги, потом выводила строчку – одну, другую, потом комкала листы и бросала в камин. Что она должна написать?

В дверь постучали. Сердце забилось сильнее. Она сойдёт с ума, если будет так волноваться! Кея налила в таз для умывания воды из кувшина, заставила себя умыться и вытереть лицо, потом убрала письмо обратно в ящик стола и тихим голосом сказала:

– Войдите.

Это был Грегор. Конечно. А кто ещё? Кея вымученно улыбнулась. Хотелось остаться одной и никогда не видеть его, и одновременно – постоянно смотреть на него и находиться рядом. О, Творец, помилуй!

Муж пришёл, чтобы позвать её к завтраку. Его глаза блестели, улыбка не сходила с лица. Но Кея видела всё как в тумане. Ей надо остаться одной и подумать обо всём, но она не могла. Покорно она вложила свою руку в его и спустилась к завтраку вместе с ним. Кажется, он что-то спрашивал – она не могла разобрать. Что-то должно было случиться. Что-то обязательно должно случиться, иначе она сойдёт с ума!

ГЛАВА 9

Грегор закрыл глаза, потом снова открыл. Какой чудесный сон! А может это был вовсе и не сон? Началось всё ещё вчера вечером. Он вспомнил, как Кея пожелала ему «Доброй ночи». Он ответил ей и едва удержался. С языка чуть не сорвалось слово, которое он боялся произнести, чтобы не спугнуть её. Наверное, ещё рано. Хотя…

Ночь действительно была доброй и радостной. Ему снилась жена. Она не была испуганной или утомлённой. Глаза её светились от счастья, она прижималась к нему и гладила по волосам, с любовью. А потом сон плавно перетёк в явь. Пробуждение было прекрасным. Он проснулся от чьих-то ласковых прикосновений. Неосторожно вздохнув, Грегор спугнул видение. Открыв глаза, он увидел синее платье, мелькнувшее за дверью и услышал торопливые шаги.

Кея? Жена? Но что она…? Он одел очки. Мир обрёл ясность, и Грегор ахнул. На столе перед ним были разложены все книги и записи. Так аккуратно и удобно – самое важное сверху, как никогда не смогла бы разложить мадам Берс. Он встал. Что-то невесомое соскользнуло с его плеч и упало на пол. Сразу стало ощутимо холоднее. Грегор опустил голову. На полу лежала шаль, дорогая, из шерсти керийских коз. Сердце забилось сильнее, когда он зачем-то встал на колени и притронулся к ней руками, а потом поднял и прижал к губам. Это была ЕЁ шаль. Слабый и нежный запах фиалок исходил от неё, такой же, как от Кеи, когда она сидела рядом. Значит она была тут с утра. Привела в порядок стол, укрыла его самого, чтобы он не замёрз и дотронулась до него, сама, по своей воле. Означает ли это, что она, наконец-то привыкла к нему? На большее Грегор не смел и надеяться. Хотя нет. Он лукавил себе, говоря, что не смеет надеяться. Надежда была. Сумасшедшая, безумная, несбыточная, но она теплилась, всегда теплилась, ещё с того момента, как он в первый раз увидел Кею на балу. Но никогда ещё его надежда не была так близка к реальности.

Грегор встал. Сейчас он пойдёт к ней и скажет всё. И она не испугается, нет. Может быть, даже ответит что-нибудь. Он не будет торопить, лишь узнает, есть ли у него надежда. Вверх по лестнице. Ещё немного. Вот и её комната. Запах фиалок немного кружит голову.

– Войдите, – услышал он. Грегор вошёл. Кея стояла у стола, немного грустная. Может быть, не совсем проснулась?

– Доброе утро, Кея. Пойдём завтракать, – он улыбнулся и подал ей руку. Жена послушно вложила свою.

Он сказал что-то несущественное по поводу погоды, а сам внимательно рассматривал её. Кея была бледна. Она молчала, под глазами лежали круги, как нарисованные тёмной краской, а над бровями залегла страдальческая морщинка. Что случилось? Решено, он спросит её об этом после завтрака. Он имеет право знать, что мучает его жену!

Завтрак прошёл в молчании. Кея почти ничего не ела.

– Ты плохо себя чувствуешь? – Не выдержал Грегор.

– Нет-нет. Всё хорошо.

Но он же видел, что жена сейчас расплачется. Они поднялись в библиотеку. Он толкнул тяжёлую дубовую дверь. На стуле сиротливо висела её шаль.

– Вот. Ты забыла здесь свою шаль. – Грегор улыбнулся. Он сам не знал, зачем соврал. Но пусть она думает, что он ничего не заметил.

– Спасибо. – Кея забрала её и машинально накинула к себе на плечи, зябко поёжившись.

– Тебе холодно?

– Нет… Не знаю…

Она стояла посреди библиотеки и молчала, прижимая руки к груди. Несчастная, с потухшим взглядом. Такая, какая была после свадьбы. Он должен узнать, что случилось.

– Кея, я хочу спросить тебя, я…

– Не надо, пожалуйста! – Перебила его жена. Она так умоляюще взглянула на него, что Грегору захотелось прижать её к себе, утешить, успокоить. – Не сейчас…

– Хорошо.

Он молча сел за стол, поправил очки и разложил записи. Может быть, утром он видел только сон? Кея села рядом. Бледность её постепенно проходила, хотя она вся дрожала. Грегор ободряюще улыбнулся ей, хотя на душе было тяжело, и получил слабую улыбку в ответ. Что происходит с его женой? Кто мучает её? Он обязательно узнает это… потом.

– Мы закончили вот тут, – он указал пальцем на кривую завитушку драконьего языка в свитке, лежавшем на столе и ласково коснулся руки Кеи, успокаивая. Ничего, у них ещё много времени впереди.

* * *

Последние несколько дней для Кеи превратились в одно сплошное мучение. Она догадывалась, что тогда, в библиотеке, хотел ей сказать Грегор, и она даже чувствовала, что ответила бы сама. Но Сай… Он ждал её. Он верил ей. Она чувствовала что ходит словно по лезвию ножа – ещё шаг и оступится, упадёт в бездну. Письма от Саймона приходили теперь чаще, словно он чувствовал что-то. Никаких больше сплетен и намёков он себе в письме не позволял. Наоборот – они были нежнее обычного, но Кею это не радовало. Вот бы всё устроилось само собой, без её участия и вмешательства. Вот бы Сай разлюбил её, или совершил этот ужасный поступок сам! Она малодушествовала и сознавала это сама, но не могла иначе.

Она и хотела и не хотела одновременно видеть Грегора, и, наверное, казалась сумасшедшей, когда то закрывалась в своей комнате, то приходила в библиотеку и засиживалась там допоздна. Её больше не интересовали драконы. Она рассматривала мужа, желая и в то же время боясь расспросить его об отце, о прошлом и настоящем. Кея хотела всё знать о нём, но мысль о том, как ей надо поступить, сковывала уста, и она молчала.

Однажды утром она спустилась в гостиную. Было ещё совсем рано. Комнату освещало только пламя камина. Кея подошла к окну – тёмные низкие тучи висели над Гарлетоном, предвещая непогоду. Снег лежал на тропинках сада, покрывал ровным слоем цветники и беседку. К обеду он превратится в грязные слякотные лужи. В городе всегда так в это время года. Она вздохнула и отошла к камину. У окна было зябко. Она уже месяц как не выезжала в город. Муж вёл жизнь отшельника, отказываясь от балов и приглашений, и она вместе с ним. И до последних дней Кею не тяготило это. Грегор скрашивал всё. Никогда она не чувствовала себя здесь одиноко после того дня, как перестала бояться мужа, привыкла к нему. Но сейчас думать о нём она запрещала себе. И чувствовала сегодня себя словно в ловушке. Может виной тому была погода? Она не знала, но огромный полупустой дом словно давил её, не давая дышать полной грудью.

– Кея, ты тут? Я искал тебя, – такой знакомый глухой голос ворвался в гостиную, спутав все мысли. Она прижала руки к груди. От него нельзя было скрыться в этом доме, в ЕГО доме, как нельзя было убежать от себя.

– Да. Доброе утро, Грегор.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла бледная, словно неживая. Впрочем, наверное, он не увидел этого. Сейчас она была даже рада, что муж носит очки. Наверное, его напугал бы её бледный вид и тёмные круги под глазами. Кея сама почти боялась смотреть на себя. Она не спала уже несколько ночей, а стоило ей задремать хоть на минуту, как перед ней с маской гнева на красивом правильном лице появлялся Саймон. Он грозил ей пальцем во сне и уходил. И каждый раз она вскакивала в поту.

– Кея, я хочу поговорить с тобой.

Она взглянула на мужа. Он был серьёзен, как никогда. Взъерошенные обычно волосы, сейчас лежали ровно. Что ей делать? Сердце забилось, как у птички, пойманной в клетку. Рано или поздно, он всё равно начнёт этот разговор, и она вынуждена будет сказать ему всё, так какая разница когда? Но внутренний голос малодушно кричал: «Только не сейчас!» Она отвернулась от мужа, молча, надеясь что он поймёт.

– Кея, что с тобой происходит? – Он подошёл ближе и встал за спиной. Она чувствовала его дыхание. Когда же эта мука кончится?! – Может быть я не имею права спрашивать, но всё же… Что тебя мучает?

– Я не могу… – она повернулась к Грегору и у неё перехватило дыхание. Он смотрел на неё, и такая любовь и жалость читалась во взгляде, что она готова была заплакать. – Не сейчас, Грегор, пожалуйста! Я ещё не готова!

Она умоляюще смотрела на него, надеясь, что он поймёт. Правда, если он будет спрашивать дальше и таким нежным голосом, она просто не выдержит и расскажет всё.

– Хорошо, – он улыбнулся и поправил очки. – Я завтра должен уехать на два дня. Встреча профессоров со всей Аррании. Но потом я вернусь и приглашу тебя в библиотеку. Может быть, тогда ты расскажешь мне, что так тревожит тебя.

– Да, конечно, давай, – Кея даже смогла искренне улыбнуться, почти счастливая отсрочкой. У неё есть ещё два дня. Два дня метаний и мучений. А потом Грегор прекратит их одним своим вопросом. И она не устоит, она расскажет ему всё, как другу. И попросит прощения. А потом они вместе найдут выход. Обязательно.

* * *

Утро выдалось неожиданно холодным. Подморозило. Снег, нападавший за ночь, покрылся тонкой корочкой льда. Грегор встал рано. До Ирстауна – соседнего городка – было несколько часов езды, а по такой дороге и того больше. Была бы его воля – он бы не поехал, но, увы, как профессор он просто обязан присутствовать. Он вздохнул. Опять слушать насмешки и перешёптывания за спиной, словно не профессора собрались на встречу, а девицы, которым кроме как сплетничать – больше делать нечего. Ладно. Ему главное просто присутствовать. Никто ведь не заставит его общаться и быть любезным. Он знал, что над ним всегда посмеивались, когда вместо пустой болтовни и выпивки, он сидел тихо в уголке, размышляя над очередной загадкой драконьего языка. Наверное, так будет и в этот раз.

Грегор вышел из библиотеки, где опять провёл ночь, правда, не в силах заснуть. Его мучал вчерашний разговор с Кеей. Почему она не хочет довериться ему, рассказать о том, что мучает её? Последнее время ему казалось, что она почти привыкла и может быть даже… Нет! Он и в мыслях не допускал этой надежды. Пусть она живёт лишь глубоко в сердце, до времени…

Дверь в спальню жены была приоткрыта, и из неё струился слабый мягкий свет. Он остановился всего лишь на минутку. Потом открыл дверь пошире и медленно шагнул внутрь. Что он забыл здесь? Зачем пришёл? Грегору почему-то безумно захотелось увидеть её перед отъездом. Словно бы они расставались не на два дня, а на долгое время. Кея спала. На трильяже, рядом с кроватью, догорала свеча, бросая неровный свет на девушку. В причудливом слабом свете жена показалась ему ещё младше, чем была на самом деле. Черты лица заострились, губы были сложены в какую-то страдальческую гримасу. Она спала, раскинув руки, тяжело вздыхая во сне. Острая жалость захватила его. Грегор нагнулся и коснулся губами её лба, безотчётно желая разгладить морщины. Кея всхлипнула, но не проснулась. Чувствуя, что ещё секунда, и он останется здесь, забыв про встречу, Грегор торопливо прошептал: «Спи спокойно» и вышел из комнаты.

Последнее, что он видел, сидя в отъезжавшем экипаже, это слабо светившееся окно на втором этаже, там, где спала она.