Текст книги "Переплетение времён (СИ)"

Автор книги: Дарья Шаповалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Я и в самом деле тогда ушла, не веря в нашу повторную встречу.

– Привет, – поздоровалась в тот день с мужем, опять рисующему очередной "шедевр". Вот, честное слово, может, он и талантлив, но такого пристрастия к живописи я не понимаю.

Стёпа оторвался от картины и посмотрел на меня.

– Привет, – устало, безо всякого интереса.

"Зато к своим картинам у тебя интерес большой", – с обидой подумала я.

В подтверждение моих мыслей, муж снова повернулся к картинам.

– Я сегодня гуляла, – сказала я, решив завершить начатое.

Стёпа ничего не ответил.

– И, представляешь, случайно встретила свою первую любовь. Так неожиданно.

Реплика достигла цели. Мужчина повернулся ко мне.

– Правда?

– Да, – ответила я, радостно улыбаясь.

Я верила тогда, что всё будет хорошо, Стёпа поймёт, чего он лишается из-за своей безответной любви к картинам, и у меня будет семья. Хорошая семья, где я буду жить в гармонии и согласии с мужем. Хоть я Володю и любила больше, чем Стёпу, но Володя никогда не станет моим. Ни к чему любить мечту, особенно когда рядом счастье.

* * *

И тем не менее, несмотря на то, что идея моя начиналась хорошо, сейчас я всё равно ухожу от мужа. Заставить Стёпу отпустить мечту оказалось всё же если не невозможным, то очень трудновыполнимым делом. А мне уже больше не хотелось бороться с ветряными мельницами, потому что у меня тоже появилась своя собственная мечта.

Володя.

Мы часто с ним встречались после того дня. И неслучайно, мне постоянно хотелось видеть его. Я и видела, подходила к его дому и наблюдала, сначала раз в неделю, а потом и каждый день после работы я спешила к его дому, чтобы хотя бы посмотреть на его окно ... Удивительно, но Володя постоянно чувствовал мой взгляд. Он подходил к окну и махал мне, а однажды, когда гулял во дворе, даже познакомил меня со своей семьёй. Точнее, с сыном.

– Познакомься, Слава, это тётя Соня, она мой давний друг.

Слава был мальчиком с очень светлыми волосами и голубыми глазами, в которых почему-то не было той наивности и любопытства, присущего детям его возраста.

– Она знает? – спросил Слава.

Его отец отрицательно мотнул головой. Тогда я вдумываться во всё это не стала, мало, что на уме у детей? Слава в своём голубом синем комбинезоне казался самым обычным ребёнком, даже его взгляд я списала на детский.

– Здравствуйте. Рад знакомству, – важно поздоровался мальчик. Кстати, для своих пяти лет он очень чётко говорил и ни картавил, ни ещё как-то неправильно проговаривал слова.

– Мне тоже приятно.

Что ещё можно было сказать ребёнку? При виде него меня всё равно охватило чувство ностальгии и печаль. И в это время я почувствовала небольшую боль в своём животе. Это заставило меня улыбнуться, и я подумала, неважно, будет ли у меня это пресловутое женское счастье или нет, у меня всё равно останется мой ребёночек (тогда я не знала пол, слишком маленьким был срок).

Далее, у нас завязался нейтральный, ни к чему не обязывающий разговор. Честно говоря, я думала, что Володя спросит, почему я чуть ли не преследую его, но он не хотел говорить на эту тему. Или пока не хотел, в присутствии своего сына.

В любом случае, в тот день нам поговорить не удалось – примерно через полчаса прогулки Володя ушёл вместе со Славой домой, а я осталась гулять, думая обо всей сложившейся ситуации. И поняла, что как бы мне не было больно видеть Володю и вспоминать прошлое, больше жить со Стёпой я не могу. Ни ради себя, ни ради своего ребёнка.

Почему я не сразу ушла от мужа, как только всё поняла? Во-первых, хотелось, чтобы у Любы всё же был отец хотя бы по паспорту, во-вторых, хотелось, чтобы этот самый отец увидел своего ребёнка. И, в-третьих, из-за несчастья, которое произошло в семье Володи.

Его жена погибла. В простой дорожной аварии. Володя был просто убит.

* * *

В тот день мы сидели у него на кухне. Володя сразу же позвонил мне после смерти жены (мой номер телефона он как-то взял во время одной из наших «случайных» встреч).

Мужчина сидел за столом, обхватив голову руками. Перед ним был уже давно остывший чай, к которому он так и не притронулся. Остальные продукты даже не стала доставать – Володя заявил, что у него нет ни малейшего желания есть, а я решила не настаивать.

– Меня не оставляет чувство, что это я виноват в её смерти, – пожаловался Володя.

Я только молча его обняла. Могла себе позволить, Слава давно уже лёг спать.

– Если бы я тогда не женился бы на ней ...

– То у тебя не было бы такого замечательного сына, – перебила я.

Мне не хотелось слушать размышления Володи по разным причинам: и из-за того, что не хотелось бередить собственные раны, и из-за того, что я знала, что такое самоистязание ни к чему хорошему не приведёт. Но я понимала желание Володи поплакаться. В его ситуации это позволительно.

– Если бы ты была одной из нас ...

На это я ничего не ответила. А что отвечать?

– Впрочем, тогда не было бы Славы, ты совершенно права. Чёрт! Я так запутался. Столько разных вариантов – и ничего не могу сделать!

Володя заплакал. Мне оставалось только быть с ним рядом, время от времени его успокаивая и говоря, что он ни в чём не виноват, и уговаривать его пойти немного поспать. Володя сопротивлялся, говоря, что ему нужно увидеть какие-то знаки, и только под утро лёг спать.

А я, придя домой утром, обнаружила у мужа портрет новой женщины, мне незнакомой. Я всё поняла, но меня это не взволновало, потому что я слишком устала и физически от бессонной ночи, и морально от всего происходящего.

Дальше были роды, очень тяжёлые для меня, непростые отношения с двумя значимыми для меня в тот момент мужчинами и радостные хлопоты о Любочке.

После смерти жены Володи и рождения моей дочери мы сильно отдалились друг от друга. У Володи была печаль, у меня радость, и эти два параллельных чувства и мира плохо пересекались между собой, а когда нам всё же удавалось сказать себе, что главное – это жизнь, то между нами стояла мёртвая жена Володи. Ему было стыдно перед супругой, я чувствовала себя воровкой перед его и предателем перед Любой. В конечном итоге мы негласно решили прекратить друг с другом всякие отношения и остаться вместе со своими семьями.

Стёпа же был мне только по паспорту мужем, фактически – гостем, которому я иногда позволяла заботиться о своём ребёнке, потому что постоянно ожидала, что Стёпа сделает что-то не так и сильно навредит Любе. Глупо, знаю, но я ничего не могла с собой тогда поделать. Неудивительно, что вскоре Стёпа забыл о ребёнке и снова ушёл в свою идеальную любовь к картине, а я его тогда даже и не попыталась вернуть. Надоело. У меня были тогда более важные дела.

Люба стала для меня всем миром, всей моей жизнью и всем мои счастьем. Я просто жила ею и её заботами. Знакомые, родные и близкие говорили мне, что я слегка сошла с ума из-за забот о Любе.

"Что ж, пускай", – думала я тогда.

Это состояние продолжалось почти до настоящего момента – пока однажды я снова не увидела Володю.

"Мне больше нечего делать со Стёпой", – поняла я тогда.

И вот сейчас, смотря в зеркало и увидев все "мои" воспоминания, я ухожу. Так собиралась сделать та я, на чьё место я пришла сюда в будущее, и теперь это собираюсь сделать нынешняя я. Осталось лишь сказать об этом мужу, и всё, я свободна.

В своей комнате, освещённой только одной люстрой, Стёпа рисовал.

Открыв дверь, я всё же остановилась, разглядывая комнату. Я всё же не была в ней, лишь видела воспоминания своего двойника. И недаром говорят – «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать[1]». В реальности всё воспринималось намного ярче.

В художественной (как сам Стёпа называл её) окна часто были замешаны тяжёлыми тёмными занавесками. Света в ней тоже было мало – художнику всё время казалось, что свет обесцветит его картины. Может, он и был прав, но мне казалось во всей этой полутьме что-то неправильное, противоестественное.

И стоит ли говорить, что на стенах было множество самых различных картин Стёпы? Также в комнате был письменный стол, наполненный разными статьями о творчестве Стёпы, шкаф, мольберт и различные кисти и краски во всех углах.

Мне в эту комнату не разрешалось входить, но сейчас, занятый картиной, Стёпа на меня даже не посмотрел.

– Я ухожу, – сказала. Коротко и ясно. Именно так я в последнее время старалась разговаривать со Стёпой.

– Надолго? – Мужчина меня не понял.

– Навсегда.

Стёпа оторвался от картины и поднял на меня глаза.

– Зачем?

– Больше не могу так жить. У нас уже давно мало друг с другом общего.

Пожал плечами, вернулся к картине.

– Я дам тебе знать о разводе, – и ушла.

Стёпа на это никак не отреагировал.

Пока я одевалась (жили мы на квартире у мужа), дверь художественной открылась и показался он сам.

– А всё же зря ты ходишь. Лучше мужа, чем я, не найдёшь.

"Кто бы сомневался", – подумала я.

Сам себя не похвалишь, так никто не похвалит. Эта черта тоже была присуща Стёпе.

– Может быть. Но это моё решение. Пока, – И не слушая больше его дальнейших речей, тотчас же вышла из квартиры вместе со своим чемоданом и сумкой.

* * *

Отправилась я, разумеется, в свою квартиру, полностью свободную на данный момент от каких-либо жильцов. Почему я в таком случае раньше не ушла от мужа. Признаюсь честно – замоталась, да и, наверное, всё же в глубине души надеялась, что у нас со Стёпой что-то получится, что ребёнку удастся объединить то, что не удалось всему остальному. Ошиблась.

На квартиру меня должен был отвезти Володя: мы (точнее, не я нынешняя, а прошлая) с мужчиной уже обо всём договорились. И нет, я не искала встреч с ним, это получилось случайно. Вернее, я нажала на его номер случайно. Может, подсознательно хотела хотя бы слышать его голос

– Слушай, ты не мог бы меня довести до моей квартиры, с сумкой, коляской и чемоданом. Мы разместимся в твоей машине?

– Что случилось, Соня? Какая машина? Какой переезд? Ты о чём? Уходишь от мужа?

Я тогда недоумённо посмотрела на телефон. Вместо своего одного давнего знакомого я позвонила Володе.

– А, прости, случайно нажала. Я звонила не тебе.

– У меня тоже есть машина, и с коляской я тебе вполне могу помочь.

Отказывать было неудобно, а, может, просто не хотелось.

– Хорошо, – И мы договорились о деталях.

– Ты всё же уходишь от мужа? – Мне показалось, или в голосе Володи звучала какая-то надежда?

– Да, – ответила я.

Смысла скрывать уже не было. Он всё равно узнал бы рано или поздно.

Как видите, разговор со Стёпой оставался последним делом. Мне просто не хотелось больше жить у чужого человека, а после моих слов Стёпа окончательно стал бы для меня чужим.

В машине Володя оказался не один, с нами вместе сидел Слава.

– Привет, – поприветствовала я мальчика.

– Здравствуйте, тётя Соня, – отозвался тот в ответ. – А это ваша дочка? – кивнул на Любу, с любопытством всё осматривающую.

– Да. Её зовут Люба.

Володя уточнил адрес моего дома, и мы поехали. В машине мы почти не общались – сказали друг другу только пару слов, больше внимания уделяя детям. Правда, Стёпа почему-то решил замкнуться в себе и на наши вопросы почти не реагировал, а я была занята Любой и видом за окном. Всё же за пять лет город изменился и сильно! Надо же. Одни дома были достроены, другие поменяли цвет, к третьим добавилось ещё что-нибудь ... Это уже не говоря о новых деревьях, кафе, о новых видах машин и т. д. и т. п.

Доехали мы до моего дома быстро – за полчаса, за прошедшие пять лет построили новые полосы дороги. А вот заторы остались прежними, да и качество некоторых дорог оставляло желать лучшего. Но это уже константа.

Володя помог мне донести вещи до квартиры и, естественно, остался на чай.

– Значит, ты переместилась сюда из прошлого? – спросил он за чаем.

Несколько секунд я смотрела на него, ничего не понимая. Как он это узнал?

– Помнишь, я говорил, что моя семья не совсем обычная?

Я кивнула. Воспоминания о нашем последнем разговоре были довольно-таки свежи у меня в памяти.

– Мы являемся ... как бы это сказать ... не волшебниками в том смысле, какой вкладывают в это слово, но и в то же время ... необычными людьми.

– Необычными людьми?

Ещё вчера я навряд ли бы стала слушать бы Володю, подумала бы, что он вешает мне лапшу на уши, я оказалась слишком сильным реалистом, чтобы в такие вещи верить всерьёз. Но когда совершаешь путешествие из настоящего в будущее, то поневоле на многое смотришь иначе. Представление о мире порой меняется в какой-то час.

– Мы можем чувствовать необычные явления и использовать их себе на благо, – пояснил Володя. – Но сами создавать эти явления – нет. По крайней мере, никто из моих знакомых этого не может.

– А вас много?

– Достаточно, чтобы считать себя отдельной кастой общества, но слишком мало, чтобы простые люди нас замечали. Мы стараемся не привлекать к себе внимания в лишний раз.

– Понятно, – молчала некоторое время, а потом всё же рискнула задать вопрос. – Так ты знал, что я перемещусь в будущее?

– Понял, как только увидел тебя сегодня. Да и в первый день нашей встречи догадался, что всё это неслучайно. Это знак. Знак поменять судьбу. Слава тоже это понял.

Володя опустил голову на сложенные на столе руки, после чего посмотрел на меня.

– Раз теперь ты всё знаешь, то ты можешь пойти со мной в прошлом, к моим родителям, и тогда я женюсь на тебе. Видимо, всё склоняется к этому.

В голосе Володи звучало неуверенность, и я знала, из-за чего она.

– Ты не хочешь терять Славу, как и я не хочу Любу, – озвучила наши мысли вслух. Володя кивнул.

Слава в данный момент как раз вместе с Любой осматривал соседнюю комнату. Мне прекрасно было видно детей, поэтому мы с Володей не волновались за них.

– Ты права. Мне не хотелось бы этого делать.

Нежность, жалость, любовь, и при этом надёжность, понимание, спокойствие ... Столько эмоций я почувствовала в этот момент. Желала обнять Володю, свою родственную душу, человека, с которым мы хорошо понимаем друг друга и словно читаем мысли. Со Стёпой такого не было. Но я и в самом деле не жалела, что вышла за него замуж, потому что у меня теперь есть Люба.

– Твоя жена была из ваших?

Решила просто сменить тему, пока не поддалась жалости. Да, чисто теоретически я понимаю, что мне сейчас ничто не мешает любить Володю, мы теперь не чужие муж и жена. И всё равно неудобно. Перед женой Володи Мстиславой, перед Славой, как будто я краду чужое. Стёпа у меня не вызывал неприятных чувств: мы расстались и возвращаться к нему сейчас я не собираюсь.

– Да, – Володя посмотрел на меня.

И лучше этого бы не делал, потому что я поняла, что он хочет не меньшего, чем я.

– У нас есть несколько забавных традиций. И по одной из них своих детей мы называем славянскими именами, а по другой – женимся на своих же.

"И ты этой традиции не изменил" – всё же кольнуло меня сожаление. Оно и позволило удержаться, принять правильное решение, не дать потерять всё в погоне за малым.

– Думаю, тебе со Славой надо идти, у нас с Любой много дел, – произнесла я достаточно холодно.

– Ты права, решать только тебе воспользоваться шансом или нет, – Володя смотрел мне прямо в глаза. – Мы все забудем о том, что сейчас произошло, тогда как ты будешь помнить.

Перекладывает ответственность на меня. Впрочем, в этом случае Володя прав, решаю только я.

– Когда я вернусь домой?

Спросила, чтобы узнать, много ли мне выделено времени на размышление.

– Не знаю, честно говоря, такие вещи трудно предсказывать. Но, думаю, тебе дадут несколько дней.

Что ж, поняла, отчёт пошёл.

– Соня, – попросил у меня Володя на прощание. – Пожалуйста, всё же подумай о нас и нашем будущем. Я по-прежнему люблю тебя, хотя и приму любое твоё решение.

Я кивнула, показывая, что услышала.

* * *

Прошло два дня. Полагаю, это время дадено, чтобы я хорошо всё взвесила и приняла решение. Но я и так уже всё решила и больше не видела смысла давать мне ещё время для раздумья.

Володя за эти дни только раз напомнил о себе. Он спросил, может ли мне чем-нибудь помочь, я ответила, что его помощь пока не нужна, и на этом наш разговор завершился.

Я готовилась с Любой идти на прогулку, как неожиданно в мою дверь позвонили.

"Кто бы это мог быть?"– безо всякого интереса подумала я, открывая дверь.

Оказалось – Слава.

–Здравствуйте, тётя Соня, – поздоровался мальчик.

Он был очень серьёзным, как человек, принявший важное решение в своей жизни. И, что странно, один.

– А где твой папа?

– Мне нужно кое-что вам сказать, тётя Соня.

Удивлена я была сильно, но делать ничего не оставалось – впустила Славу.

"Сейчас позвоню его отцу", – решила я, мне было известно, что на этой неделе за ребёнком следит только Володя, няня ушла в небольшой отпуск.

– Вы любите папу?

Я замерла, потому что вопрос поставил меня в тупик. Внимательно посмотрела на ребёнка.

– Это важно?

– Я хотел бы попросить вас спасти мою маму.

Вот в чём дело! Бедный Слава.

– Я знаю, что вы можете это сделать, я слышал ваш разговор с папой. Пожалуйста!

Мальчик зарыдал. Я поняла, что не смогу отказать.

– Хорошо. Я сделаю это.

* * *

Прошло несколько часов. Я сидела в гостиной вместе со Любой и испытывала страшное чувство вины. На эмоциях я пообещала Славе, что сделаю так, чтобы его мама осталась жива, но теперь понимала, что тогда не будет ни Славы, ни Любы. А я не готова потерять дочку, даже если окажется, что мы с Володей просто идеальная пара и у нас будет много детей.

– Но никто мне не заметит тебя, – сказала дочери, крепко её обнимая.

Хоть я в будущем всего и два дня, но к Любе я успела привязаться невероятно сильно. И правда, безумны те женщины, что выбирают мужчину, а не ребёнка.

Но в том же момент я понимала, что не могу обмануть Славу, дав мальчику ложную надежду. Бедный ребёнок, он так хочет вернуть маму!

Впрочем, это не означало, что я не знала, что мне делать. И для этого нужен лишь один звонок.

* * *

– Как думаешь, какой костюм лучше взять для Нади? Жёлтый или розовой?

Я сидела в новой машине Володи чёрного цвета и обсуждала с ним покупку костюма для нашей дочери. В раннем возрасте дети так быстро растут, что не успеваешь оглянуться. Хорошо, что хоть опыт материнства у меня был.

– Лучше жёлтый, – задумчиво отозвался Володя.

Я знала, о чём он думает и всё же понимала его чувства. Но я не могла поступить иначе.

В тот вечер я позвонила Володе, раз он из "особых", спросила, не может ли он узнать подробности моего возвращения назад. Сам Володя не знал, но у него была семья, которая совместными усилиями (Володя не объяснил какими) всё же добрались до будущего и всех его возможных вариантов. Моё решение было вполне реально и осуществимо.

Я не вышла тогда замуж за Володю и позволила ему жениться на Мирославе. Также познакомилась со Стёпой, и в итоге стала его женой. Только теперь от Стёпы я не ждала подвигов, а тетрадь использовала только как повод, чтобы начать видеться с Володей.

Та первая наша встреча после разлуки, которую я видела в будущем, не изменилась.

Володя снова узнал меня, и снова ко мне потянулся, и я снова напомнила себе, что он чужой муж, как и я чужая жена. Только на сей раз я собиралась это исправить.

Я, как и в прошлый раз, снова стала видеться с Володей, только искала его взгляд, ждала, не сторонилась. Хотела, чтобы он меня видел и осознал – я та, что ему нужна. И это получилось.

Через год Володя развёлся с женой, как раз, когда я родила Любу. Я тоже уже ушла от мужа, объяснив ему, что встретила другого человека и отдав тот злополучный дневник.

– Нехорошо брать чужие вещи, – рассердился Стёпа.

– Прости. Я думала, он мне пригодиться, поможет, но ошиблась. Мечта оказалась сильнее.

Не стала ему больше ничего объяснять – бесполезно, Стёпа всё равно не принадлежит к "необычным людям".

Отпущу все дальнейшие подробности наших разводов, недоумения и непонимания моих близких и близких Володи, да и наши сомнения и страхи оставлю за кадром. Только скажу, что я не запрещаю Стёпе видеть с Любой, как Мирослава – Володе со Славой. И что, несмотря на тот факт, что я увела у неё мужа, мне кажется, что Мирослава не держит на меня зла. Не спрашивайте, в чём причина – не знаю и порочить своими домыслами честь этой женщины не хочу.

И не буду скрывать – у меня до сих пор есть сомнения в правильности моего поступка, хоть в результате него все и остались живы и даже счастливы. Мы не потеряли детей, дети не потеряли родителей, и даже я с Володей нашли друг друга.

И ценой за счастье было всего лишь переступить через себя и свои принципы, свою гордость. Надеюсь, её оказалось достаточно, и нас не постигнет кара за мой выбор.

Но я не могла иначе.

Примечания:

[1] Фраза принадлежит Фреду Барнарду