Текст книги "Древо познания: Факультет призыва (СИ)"

Автор книги: Дарья Стааль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

10

Второе учебное утро началось с негромкого, но довольно настойчивого стука в дверь. Я дочитывала методичку примерно до трех ночи, так что вылезти из-под одеяла и понять, что я не у себя в домашних покоях, было несколько сложновато. С трудом оторвав себя от кровати, я поплелась на звук, натыкаясь на углы крошечного жилого пространства.

Открыла дверь, не слишком соображая, что теперь живу в общежитии и подобные действия чреваты демонстрацией ночной сорочки чужим людям. К счастью, за дверью никого не было. Ну, почти никого. Перед дверью на уровне моей груди, поддерживаемый магией, висел букет. Небольшой, но очень миленький. В букет была вложена записка с текстом: «Хорошего дня, Мия».

И все. Ни подписи, ни оттиска печати. Второй день в академии, а у меня уже появился тайный поклонник. Если мать хотела выдать меня поскорее замуж, ей нужно было не по балам меня таскать, а, наоборот, всеми правдами и неправдами отправить учиться.

Цветы меня несколько озадачили. Мужчин в академии я знала счетное количество, и, говоря по правде, заинтересовать могла любого, включая декана-пьяницу. Точнее, не совсем я, а внушительное приданое, которое ко мне прилагалось. Но о том, что я наследница рода, из студентов знало вообще только двое парней, а этика магов запрещала вскрывать социальный статус.

К тому же имя рода у меня, прямо скажем, не самое редкое. Древо Саар весьма ветвистое и, насколько я знаю, даже сейчас кто-то из Саар учится на других курсах академии. Собственно, на это я планировала сделать упор, когда придется отпираться от того, что я – та самая энт-Саар.

Признаться честно, ухаживания – это всегда волнительно и бодряще. Только обычно я точно знаю, кто ухаживает, и от неприятных лиц подарки не принимаю из принципа. Как говорит моя мать, пусть лучше все будут должны мне, а не я кому-то. Поэтому я закрыла дверь, оставив букетик сиротливо висеть в воздухе.

Сюрпризы в этот день не закончились. Из приятных была коробочка с пирожными самой лучшей пекарни столицы. Появилась она на моем подносе с завтраком как-то совершенно неожиданно, стоило мне на мгновение отвернуться.

Сидящая рядом со мной девушка восхищенно пискнула, узнав оттиск пекарни. Я открыла коробку и придвинула к ней.

– Угощайся.

– С чего это вдруг? – с подозрением спросила девушка.

– Я не ем сладкого, – соврала в ответ.

Конечно же, я ела сладкое, но принимать съедобные подарки от таинственных поклонников небезопасно. Мало ли что там к этой потрясающе вкусной трубочке с кремом идет бесплатным бонусом. Ладно если зелье какой-нибудь симпатии, а то, может, что потяжелее из запрещенного. Приворотное, например.

Первая половина дня состояла из теоретических лекций. Неожиданно выяснилось, что основой магии являются точные исчисления и без них никуда. Даже отбитым боевикам приходилось брать производные и считать интегралы для своих атакующих заклинаний. Я всегда гордилась тем, что с точными исчислениями у меня полный порядок. И тут неожиданно выяснилось, что знаний, полученных в моей гимназии, не хватает. Да что там, между гимназией и академией целый бездонный провал из непройденных тем и неизученных практик.

Это открытие внушало ужас, но ныть и жаловаться, что мы такое не проходили, непозволительно. Некоторых ребят энт-Виллоу забрала прям от сохи, и им приходилось еще сложнее. Поэтому после каждой пары я подходила к лектору, объясняла свою проблему и просила порекомендовать литературу. К обеду список состоял из дюжины пунктов. С одной стороны, я вся была в нетерпении, потому что каждая книжка из списка приближала меня к столь желанной свободе. С другой стороны, когда и как все это изучать – непонятно, учитывая, что нагрузки на студентов в академии были нешуточные.

И дело даже не в объеме материала! Как студентке полубоевого факультета мне нужно было обладать соответствующей физической подготовкой. Конечно, чуть пониже, чем у обычных боевиков, но и отсидеться в уголке на тренировках было невозможно. Стоит ли говорить, что мои навыки в легкой атлетике оставляли желать лучшего.

Поэтому первую половину дня я грустила на лекциях, а вторую половину – погибала на тренировках.

К ужину я практически приползла на плохо слушающихся ногах, рухнула за стол и с грустью посмотрела на линию раздачи. До нее было еще идти и идти, а силы кончились еще несколько часов назад.

– Значит, мои подарки тебе не нравятся? – без всякого вступления изрек Лойд, опускаясь за стол напротив.

– А? – не сразу сообразила я, гипнотизируя взглядом дымящие блюда. – А! Я и не думала, что они от тебя.

– Ты не любишь цветы? – уточнил Лойд.

– Я к ним равнодушна, – честно ответила. А по мнению моей мамы, у меня вообще проблемы с чувством прекрасного, ведь я никак не могла проникнуться ее расчудесным розарием.

– А чем тебе пирожные не угодили?

– Лойд, я девушка из хорошей семьи. Странно возникшую на своем столе еду есть не собираюсь.

– Понял. Драгоценности?

– Зачем они мне тут? – искренне удивилась я.

Вместо ответа парень кивнул на выбившийся наружу кулон.

– А, это. Он практически бесценен – у ювелира продашь за стоимость золотого лома. У меня не купишь и за все свои земли.

– Памятный подарок? – ухмыльнулся Лойд.

– Просто камень из мира Огня, – честно ответила я, продолжая размышлять, как бы доковылять до линии раздачи.

– Куда ты там смотришь? – Лойд развернулся, нашел, к чему прикован мой взгляд, хмыкнул. – Первый день тренировок, да?

Я печально вздохнула.

– Если принесу еду, есть будешь? Или тоже побрезгуешь? – поднимаясь из-за стола, спросил парень.

– Я не брезгливая. Я осторожная, – поправила в ответ.

– Да понял, понял. Несу? – замерев у стола, уточнил Лойд.

– Неси, – сдалась я.

Лойд ушел, а я заметила сидящего недалеко Раймонда. Его тяжелый взгляд ощущался физически, а челюсти у парня работали так, будто он перемалывал дорожный гравий. Интересно, чем я ему успела досадить?

11

В расписании значилось три лекции по теории призыва и две призывные тренировки еженедельно. Пары чередовались, так что следующий раз встретиться с энт-Койном я должна была на тренировочном поле.

И, если честно, поднимаясь под самую крону Древа призыва, где проходили практические занятия, я не была уверена, что увижу декана еще хоть раз.

Тренировочное поле представляло собой мягкий прямоугольник, а плотно переплетенные ветви древа образовывали ограждение высотой в полтора моих роста. В ярком солнечном свете еле заметно мерцал защитный полог, значительно превышающий по высоте ограду. Но я все равно с трудом представляла, насколько мощными должны здесь быть укрепляющие заклинания, чтобы боевые маги в запале не разнесли все Древо познания от макушки до корней.

– Ну надо же, юная леди, вы все-таки решили почтить нас своим присутствием. Встаньте в строй, – без особого восторга изрек энт-Койн, наблюдая, как я подбегаю к строю из двух человек.

– Итак… – энт-Койн обвел нас убийственным взглядом. – Кто-нибудь когда-нибудь кого-нибудь призывал? Нет? Точно? Может, что-то маленькое, типа грызуна? Или насекомого? Нет? Потрясающе.

Строй из трех человек выразительно молчал. Декан задумчиво нас рассматривал. Меня – особенно пристально, видимо, делая какие-то свои выводы. Безрадостные, судя по стремительно мрачнеющему лицу.

– Ладно… – энт-Койн тряхнул сальными патлами. – Вот, что вы сможете, если доучитесь тут.

Рядом с мужчиной вспыхнул бледно-зеленый рунический круг, и в его центре появился холеный тигр, достигающий в холке мне до плеч. Животное скалилось, рычало и било хвостом, готовое атаковать в любой момент. Круг погас, тигр оценил композицию из мага и трех первокурсников и укоризненно посмотрел на декана. Тот почесал его меж ушей, словно обычную кошку, и продолжил монолог:

– Но на первом курсе особо одаренные везунчики в лучшем случае смогут призвать какое-нибудь простейшее. Призовете насекомое – поставлю автомат по всем своим дисциплинам. И еще по парочке замолвлю словечко. Итак, вот формула призыва…

И энт-Койн принялся объяснять, как же нам научиться делать то, что считалось нашим врожденным даром. С технической точки зрения все было просто: вот тебе формула, которую для подсказки оставили мерцать веселым зеленым цветом в воздухе, вот твоя сила, которую ты раскладываешь на эту формулу, вот твоя сила мысли, которой ты призываешь ори. Бери и делай, как говорится.

Брать и делать не получалось ни у кого. Энт-Койн медленно, но верно раздражался. Под конец занятия декан ехидничал, язвил и отпускал шпильки на тему наших талантов. Это было унизительно, обидно, непрофессионально, в конце концов. Но мы молча терпели, впечатленные появлением огромного тигра. Всем хотелось так же, осталось лишь понять как?

12

И вот потекли мои насыщенные и безумно однообразные учебные дни в академии. Утром – теория, днем – практика, вечером – домашние задания, а ночью – как повезет. Я корпела над книгами, пытаясь нагнать материал; я поднималась на тренировочное поле, чтобы попрактиковаться в тишине, пока никто не отвлекает; я спускалась в библиотеку, чтобы поискать чего-нибудь по очередной теме, где обнаружила у себя полный провал знаний. И чуть-чуть спала.

Лойд продолжал присылать букеты по утрам и сладости в обед. Я игнорировала и то и другое, но, кажется, парень был настроен решительно. Поняв, что традиционные приемы на меня не действуют, маг начал повышать стоимость подарков, и мне по очереди были доставлены: блокнот с золотым срезом из кожи какой-то редкой ящерицы, стило из червленого серебра, золотой гребень с россыпью драгоценных камней, кулон с изумрудом в мой кулак, браслет, подозрительно похожий на артефакт, и еще ворох статусных, безумно дорогих и абсолютно ненужных мне подарков. Которые я один за другим исправно отсылала обратно дарителю.

В конце концов, когда однажды ближе к полуночи я плелась в свою комнату, нагруженная книгами, он подкараулил меня на лестнице. Молча отобрал литературу и спросил чисто по-маговски, прямо в лоб:

– Чем я тебе не жених?

Если бы в этот момент у меня была хоть капля сил, я бы вспыхнула, возмутилась, отшутилась, ну, в общем, придумала бы, как вывернуться из этой странной ситуации и соскользнуть с такой щекотливой темы. Но в тот момент я уже давно не спала больше четырех часов в сутки, поэтому ответила безо всяких реверансов. Так же в лоб, чисто по-маговски:

– Не нужен мне жених, Лойд. Мне диплом нужен.

– Стесняюсь спросить, он тебе зачем? Ты же наследница рода…

От этих слов во мне закипела такая знакомая, приятная и бодрящая злость, что я аж вырвалась из постоянно преследовавшей меня полудремы.

– И что я, по-твоему, теперь должна выскочить быстренько замуж, нарожать наследничков обоим древам и остаток жизни слушать салонные сплетни?!

Лойд такого ответа не ожидал и удивленно молчал, обдумывая что-то. Кивнул своим мыслям и сообщил:

– И правда, так себе перспектива.

Я уже было приготовилась к новой тираде, но неожиданное согласие остудило кипящую злость.

– Тебе может с учебой помочь? – внезапно поинтересовался парень.

Конечно, хотелось гордо отказаться, мол, я и сама не из деревни. Но помощь действительно требовалась. И мы засели в рекреации над теми книгами, что Лойд помог мне притащить из библиотеки.

С тех пор в размеренное течение моих дней добавилось еще кое-что: после домашки и перед тренировкой я пару часов проводила с Лойдом, и он терпеливо, хотя не всегда доходчиво, объяснял какие-то прописные для всех нормальных магов, но совершенно неожиданные для меня, истины.

13

Теперь на тренировках энт-Койн преимущественно орал. Костерил нас на чем свет стоит. Детально, в красках, смакуя перебирал наши сомнительные таланты, проходился по внешности, по магическому дару, по умственным способностям. Ведь если вдуматься, то что сложного в том, чтоб призвать бабочку? Любую бабочку, хоть однодневку, хоть красотку – ядовитую обитательницу дремучих болот.

Но никому из нас не удавалось выдавить ни капли магии. Словно ее в нас и не было вовсе. Это было ужасно горько, унизительно и мерзко. Особенно декан расходился, когда к концу пары подходили боевики. Им потеха, нам дополнительный стресс. Самое паршивое, что среди боевиков были и Лойд, и Раймонд. И смотрели они примерно одинаково пристально, только Лойд с сочувствием, а Раймонд… Раймонд был мрачен. И каждый раз, случайно встречаясь с Раймондом в коридорах или общих залах, парень стремительно мрачнел при моем появлении. Мне одно время даже хотелось подойти и спросить, в чем дело, но была учеба, лютующий декан и Лойд, который перестал осыпать меня подарками и комплиментами, а искренне старался помочь.

В один из таких вечером мы сидели в рекреации, я пыталась осознать нарисованную Лойдом формулу и прислушивалась к себе – вдруг магия шевельнется? Хотя я не представляла, как выглядит ощущение магии и есть ли вообще какое-то различие, а всегда обладавший даром энт-Айви затруднялся ответить на мой вопрос. Была пятница и шел первый час ночи и не первый – моих интеллектуальных потуг.

– Все, на сегодня хватит, – решительно заявил Лойд, и книга, которую я держала на коленях, захлопнулась. За ней захлопнулись все книги и тетради, разложенные на столе. Сложились аккуратной стопочкой и куда-то отправились по воздуху.

– Дождутся тебя под дверью, не переживай.

Я возмущенно посмотрела на парня.

– Лойд…

– Все, сегодня отдыхаешь.

– Лойд.

– Пойдем, как раз у нас отличная вечеринка. Вход только для избранных, – подмигнул парень.

– Лойд!

– Не пойдешь сама – поволоку силой. И нечего на меня так зло смотреть, у тебя вид для таких испепеляющих взглядов слишком жалкий. А продолжишь в том же духе – сломаешься. Идем.

Я хотела заупрямиться, возмутиться, начать доказывать, как он неправ. Но он был прав, я действительно неимоверно устала. Устала настолько, что готова была уснуть прямо за столом.

Повторная угроза поволочь меня силой заставила оторваться от стула и поплестись за парнем. Мы поднялись еще на два этажа вверх, Лойд подошел к одной из дверей и хитро постучал: стук, дробь и два стука. Дверь открылась, демонстрируя темную комнату и чей-то раскатистый храп. Но стоило мне войти внутрь, как иллюзия пала.

В небольшое помещение набилось внушительное количество студентов. Было много алкоголя, играла громкая музыка, в воздухе витал странный аромат от расставленных везде курилен.

Лойд согнал каких-то парней с низкого дивана, плюхнулся сам и завалил меня рядом. К нам мгновенно подлетела пара бокалов с вином, мы чокнулись, и я с наслаждением пригубила. По телу медленно поползло приятное тепло. Интересно, если снимать стресс после каждой пары энт-Койна вином, я быстро смогу составить ему достойную конкуренцию в питейных состязаниях?

Время двигалось как-то странно. Мы говорили с Лойдом о литературе, о музыке, о жизни в стенах академии. Мне безумно хотелось всем с ним поделиться. Я вдруг ощутила, насколько близок стал мне этот человек. И я бы не стала отстраняться, когда он потянулся ко мне с поцелуем, если бы не резко накатившая дурнота.

События вдруг полетели с сумасшедшей скоростью, я чувствовала, как не успеваю за миром вокруг. Где-то на грани осознания Лойд смеялся и продолжал что-то говорить, но все сказанное было слишком сложно для восприятия. Мне становилось хуже, словно по венам вместо крови поползли острые ледяные кубики. Я подскочила на ноги, и картинка смазалась. Кто-то пытался схватить меня за руки и подол платья, но я отбилась и вылетела из комнаты.

Коридор был пуст и тих. Из распахнутой за моей спиной двери доносился чей-то раскатистый храп. Я прислонилась плечом к стене, чувствуя, как сердце колотится, а на меня накатывает паника. Запястья и ступни горели, воздуха не хватало, а перед глазами распускались белые цветы. Меня кто-то звал по имени, но мир окончательно побелел, и я потеряла сознание.

14

Предыдущий ректор предпочитал быть ближе к земле, и кабинет его располагался где-то на первых этажах. У Линнеи энт-Виллоу со страхом высоты все было нормально, поэтому, едва получив должность ректора, женщина выбрала себе рабочее пространство повыше, поуютнее, посветлее. Ну как выбрала, очень настойчиво попросила Хранительницу Древа познания. Та хоть и была ярой противницей ремонтов, но почему-то поддалась на уговоры. Так что теперь студенческие выволочки и важные переговоры проходили в большом полукруглом помещении, где вся внешняя стена представляла собой сплошное ажурное окно, у которого вместо рамы были тонкие ветви.

Линнея вообще любила солнце и светлые тона, поэтому мебель в комнате была из ясеня, на полу – пушистый бежевый ковер, подарок Повелительницы Кошмаров, на огромном окне – занавески из бежевого тюля. Вдоль глухой стены стояли шкафы с хитрым стеклом, становившимся мутным при необходимости. За двустворчатыми дверьми находилась приемная, где скучала прехорошенькая, но весьма цепкая дочурка столичного мэра. Обычные люди к леди-ректор могли попасть только через ее идеально наманикюренные когти.

Но Хранительница Древа познания не была обычным человеком. И заходила она когда хочется и куда хочется. В том числе и в кабинет к энт-Виллоу. Не даром между шкафом с личными делами студентов и шкафом с коллекцией алкоголя был раздражающий провал, оголяющий неровную стену. Заставлять его инициативным любителям симметрии строго-настрого запрещалось, а предыдущий секретарь и вовсе лишился работы.

Линнея была погружена в чтение одного строго секретного письма, когда проем между шкафами ожил, туго сплетенные ветви разошлись, и в кабинет, подгоняемые пинками и матюгами, ввалились Раймонд энт-Тёрн и Лойд энт-Айви. За ними вошла злая, как тысяча демонов, энт-Эпли. Проем послушно затянулся, отрезая парням всякие пути к отступлению. Линнея проследила за процессией, аккуратно сложила бумаги в верхний ящик стола, подперла щеку рукой и спросила, обращаясь к Хранительнице:

– Драка?

– Драка!

– Магическая?

– Еще как!! – упирая руки в боки, заверила энт-Эпли. В этот момент она бы ужасно напоминала сахарницу, если бы не была так воинственно настроена.

– Мальчики? – Линнея перевела уставший взгляд на парней.

– И девчонка у лекарей! – докинула Хранительница.

– Ма-а-а-альчики?

Мальчики молчали, за разъяснениями пришлось обратиться к пышущей праведным гневом Хранительнице.

– Ну что они опять натворили? – почти жалобно спросила Линнея, надеясь быстро отделаться от всех троих.

– Этот накурил энт-Саар, а этот превратил коридор в терновые заросли!

М-да, быстро явно не получится.

– И как она?

– Да как… вино и дурман-трава, сама-то как думаешь? – как-то резко сдулась энт-Эпли.

– Смешать синего змея с зеленым в одной маленькой и очень слабой студентке? Айви, ты чем вообще думал?

Чем думал парень, сказать было сложно, поскольку сейчас он явно пребывал где-то вне этого помещения. Линнея вздохнула и, чуть поднапрягшись, вспомнила одно дивное отрезвляющее заклинание. Ткнула пальцем в Лойда и – бах! – парня аж отбросило на два шага. Он мгновенно позеленел, на лбу выступила испарина, а в блекло-зеленых глазах читался плохо скрываемый ужас.

– Я тебя, кажется, уже предупреждала, – буднично напомнила леди-ректор. – Предупреждала?

– Д-д-да… – пролепетал Лойд.

– И что говорила?

– Ч-что отчислите…

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Энт-Виллоу, я…

– Знаю-знаю, так долго держался, сорвался, больше не будешь, нужно понять и простить, – поморщилась женщина. – Так вот нет.

– Как… как это нет? – ошарашенно спросил Лойд.

– Нет значит нет, энт-Айви. Вы отчислены с завтрашнего дня. Вещички соберите и сдайте комнату до завтрака. О причинах отчисления я сообщу вашему отцу… и главе сыскной службы.

– Энт-Виллоу, я умоляю…

Линнея оперлась на стол, стремительно поднялась на ноги и, наклонившись вперед, рявкнула:

– Ты эту дрянь в мою академию протащил! Ты у меня в ногах валялся, что больше никогда!

– Энт-Виллоу, пожалуйста, дайте мне шанс…

– У тебя был шанс облажаться – ты облажался. А теперь пошел вон.

Лойд дернулся было к Линнее, но двустворчатые двери за его спиной распахнулись, и парня вышвырнуло из кабинета. Энт-Виллоу медленно опустилась в кресло и перевела взгляд на Раймонда.

– Теперь ты… ладно он гнилая ветвь, а ты-то чем думал?

Раймонд упрямо молчал.

– Тебе не приходило в голову, что принятие некоторых малоприятных решений могло исправить ситуацию? Благородство, оно, знаешь ли, бессмысленно при таком раскладе.

Парень не ответил, лишь буря эмоций плескалась в ярко-зеленых газах.

– Ладно. Завтра после занятий явишься к энт-Эпли. Она найдет для тебя работенку в отместку за испорченный коридор. Свободен.

Раймонд легко поклонился и вышел из кабинета. Хранительница проследила за вышедшим взглядом и повернулась к Линнее.

– Отчисление? Серьезно? – спросила Мелисса.

Энт-Эпли уселась в одно из гостевых кресел и протянула ладонь в воздух. Из ближайшей стены выросла ветка, позеленела, отцвела, а затем согнулась под тяжестью двух золотых яблок. Женщина кинула одно леди-ректору, второе потерла о рукав и громко откусила.

– Он был безнадежен уже на втором курсе, – Линнея поставила яблоко на стол и придвинула к себе пепельницу.

– Так ты и на втором курсе это знала.

– Знала, – доставая из портсигара сигарету и мундштук, согласилась энт-Виллоу. – Каждому надо дать шанс облажаться, Мелисса.

– Что-то долго ты терпела.

– Он из тех студентов, чьи родители щедро оплачивают маленькие приятности своим детям, типа комнат бо́льшей площади. И тех, кого в конечном счете я не допускаю до посвящения.

Традиция отбирать студентов для посвящения была стара примерно так же, как Древо познания. Правда, энт-Виллоу редко пользовалась этой привилегией, но если уж не допускала кого-то, то исходила только из личных корыстных интересов. Аргументация всегда была одна: женщина с искренней печалью сообщала родителям, что их кровиночка не переживет первую трансформацию. Проверить это утверждение не мог никто.

Леди-ректор прикурила и с наслаждением втянула сигаретный дым.

– Фу, Линнея, ты же целитель, – поморщилась Мелисса.

– Во-первых, целительство – это всего лишь наследственный дар, а не клеймо. А во-вторых, сама себя гроблю, сама себя лечу, – флегматично отозвалась энт-Виллоу.

– С твоим-то талантом уж скорее до конца угробишь, чем вылечишь, – пробурчала собеседница.

– Не дождетесь, – усмехнулась леди-ректор, рассматривая на поверхности столешницы вмятины от собственных когтей. Ну вот, испортила такой чудесный стол.

– Тебя что-то тревожит. И это явно не поставки дурман-травы в академию.

Леди-ректор ответила не сразу. Женщина докурила, затушила сигаретку, провела ладонью по полировке стола, разглаживая вмятинки, и подняла глаза.

– Время пришло.