Текст книги "Секрет фермы (СИ)"
Автор книги: Дарья Сойфер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 8
– Пап, а где Терри? – первым делом поинтересовался Никита, вернувшись из школы.
– Да там где-нибудь… Поищи наверху… – Максу было не до собаки: он ждал ветеринара.
Со дня на день ждали появления двух козлят, и будущую мамочку надо было осмотреть. Она с утра забилась в угол: верный признак, что скоро начнется. И вроде бы крестец запал. Но все же лучше бы показать ветеринару.
Макс бы и сам справился, кое-какой опыт уже был, да и Наташка разбиралась. Но козочка еще совсем молоденькая – и сразу двое. Прошлый раз одного козленка не спасли. А к таким вещам сложно привыкнуть.
Мало ему было забот, так еще и эта змея Шорох оставила ему счет! Не просто принесла и отдала в руки, как делают нормальные люди. А бросила в почтовый ящик, будто даже говорить с ним было ниже ее драгоценного достоинства!
Да, он перегнул палку. Сорвался, психанул. Да, обвинения были лишними. Но как она посмела разговаривать с ним в таком тоне?! На долю секунды он даже увидел перед собой лицо бывшей жены, это стервы и потаскухи. С этого момента разум покинул его окончательно.
И он, в общем-то, готов был пойти, извиниться. Ну, то есть как… Не прямо уж извиниться. Но признать, что был слишком резок в выражениях, и дать, наконец, денег за покраску этой несчастной царапинки. И тут этот счет… Серьезно? Диагностика двигателя? А что уж сразу не промывка инжектора? Шлифовка! Да там нечего шлифовать, малюсенькая, едва заметная черточка! А ей, значит, перечисли сразу за все, чуть ли не за замену расходников! И это как раз тогда, когда надо платить ветеринару!
Ссуду на развитие бизнеса ему, конечно, дали, но он ведь не последний дурак, чтобы все махом спустить на мелкие нужды! Пусть Ольга подотрется этим счетом. Надо будет вечером обязательно отнести ей несчастную бумажку в почтовый ящик.
– Пап, его нет нигде! – Никита уже не сообщал новость, он канючил, а нытье Макс не переносил хронически.
– Иди к себе! – рявкнул он. – Никуда эта псина не денется!
И снова сорвался. На сей раз на ребенка. А во всем виновата эта звезда отелей. Пробудила в нем худшие качества, а сама осталась в белом пальто, агнцем, невинно оскорбленным. Что б ее!
– Сейчас, ветеринарша уедет, вместе поищем, – примирительно крикнул Макс вдогонку сыну, но тот уже исчез во дворе, эпично громыхнув дверью.
Ветеринарша, однако, уехала совсем не сейчас. Осмотр плавно перетек в роды, точнее, процесс, как выяснилось, шел с самого утра, но протекал чересчур медленно.
Закончили затемно. Как по учебнику: до четырех часов, так вот его Бернадетта не пожелала управиться ни минутой раньше. Козлята получились здоровые, мальчик и девочка. Оба беленькие, как из сказки. Молодую мать с отпрысками переместили в утепленные ясли, помыли, оставили в покое.
И только проводив ветеринаршу и договорившись насчет завтрашнего осмотра, Макс вспомнил про сына.
– Никитос! – крикнул он, войдя в дом. – У нас пополнение! Не хочешь посмотреть козлят?
Тишина.
– А кто будет имена придумывать?
– Ты только о своей ферме думать можешь, да? – Никита неохотно спустился со второго этажа и уставился на отца опухшими от слез глазами.
– А что слу… Черт! Терри, да? Так и не нашелся? Сейчас пойдем, позовем…
– Я уже ходил! И тетя Валя сказала, что на том конце деревне лаяли собаки. В доме Стрельцовых!
Макс застыл: у Стрельцовых жила лютая среднеазиатская овчарка. С ней и раньше-то никакого сладу не было, а с тех пор, как она ощенилась и щенков утопили, собачья психика и вовсе дала сбой. Пристрелить было жалко, хоть соседи и требовали наперебой. Посадили на цепь. И если Терри попался этой гигантской мясорубке, дело плохо…
– Да брось… – Макс попытался утешить сына. – Как бы он сбежал?
– Там подкоп под забором, ясно? Тетя Наташа дверь плохо закрыла – и все!
Щеки парня пошли красными пятнами, глаза опять наполнились слезами.
– Пойдем искать, – предложил Макс. – Наш Терри не пропадет, верно?
– Толку… Я и объявления расклеил уже…
– Ты что, ходил без спроса в мой кабинет? И включал компьютер?
– А что мне было делать?! Терри же пропал! Но какое тебе до него дело, он же не дает молока!
Никита ломанулся наверх, хлопнул дверью, и Макс услышал сдавленные рыдания.
И надо было этой козе рожать именно сегодня! Но не мог же он бросить животное?! И козлят? Ну как до пацана не доходит… Макс с тоской посмотрел на остывший ужин и снова взялся за куртку. Ходи теперь по всей деревне и зови это мелкое и двинутое на всю голову недоразумение.
Давно у Букатинских собак не было такого развлечения. Даже фермерские овчарки подключились к дружному хору. На каждый крик «Терри!», на каждый свист и цоканье Макса отзывалась целая дюжина хвостатых.
Пса Макс не нашел, но хорошую новость все же узнал: Цербер Стрельцовых никого не ел. Сам хозяин только вернулся с работы, но гигантская собака мирно сидела на цепи, а кровавых ошметков в палисаднике не обнаружилось.
С этим известием Максим двинулся домой и лишь для формальности прогулялся мимо гостиничного забора. Каково же было его удивление, когда вдруг издалека до него донеслось знакомое потявкивание.
– Терри? Терри!!! Ко мне! – крикнул он, и потявкивание перешло в повизгивание. Потом Макс услышал голос Ольги.
– Ты чего, малыш? Кто тебя напугал? Пойдем, посмотрим, – с этими словами ворота распахнулись, и Макс узрел Ольгу с собственной собакой под мышкой.
Наглая псина принялась выкручиваться и пробкой вылетела прямо к ногам хозяина.
– У те… у вас вообще есть что-то святое? – пробормотал офонаревший Макс.
– А и правда, – Ольга скрестила руки на груди. – Давайте поговорим на вы, как приличные люди. После того, что вы мне изволили с утра высказать. Ну-ну, что теперь? Какой смертный грех навесите на меня перед сном?
– Ты вообще понимаешь, что это собака моего сына?! Ты хоть подумала, кому именно вредишь, прежде чем его красть?
– Не укради, – ехидно ухмыльнулась она. – Прелестно.
– Зачем тебе собака? – продолжал напирать Макс. – Хочешь мстить – выясняй все со мной лично! Мой сын весь вечер рыдал, потому что не мог его найти!
Ольга вздохнула, выпустив в черное небо облако пара, и прислонила ко лбу Макса прохладную ладошку.
– Так и есть. Белая горячка, – констатировала она. – Я-то, глупая, хотела вызывать полицию, а надо было санитаров!
– Кого? – настал черед Макса удивляться.
– Вы когда рассказывали про местных алкашей, видимо, забыли уточнить, кто здесь больше всех пьет. Я что, по-вашему, догхантер? Садист? Живодер?
– Но…
– Да если хотите знать, – она ткнула пальцем в его грудь. – После того, что ваша болонка сотворила с моими вещами, у меня были все основания вызвать полицию. Но я этого не сделала.
– Болонка?! Вы хоть немного разбираетесь в собаках?
– Достаточно, чтобы понять: вы не в состоянии за ним присматривать.
Она развернулась и зашагала прочь, а Макс остался стоять в тишине, которую нарушало только сопение Терри.
– Пошли домой, паразит, – сердито произнес Беглов, когда ворота будущего отеля захлопнулись. – Спишь сегодня на кухне. А мы с Никитой пойдем смотреть козлят.
Козлята, впрочем, не вызвали у парня бурного интереса. Он лобызался с псиной, и Макс с отвращением наблюдал за этим процессом активного глистообмена. Размножение коз больше Никиту не завораживало. Привык, наверное. Оно и понятно: вырос в деревне, ему что коза, что козленок – никакой экзотики. То ли дело сам Макс. После детства в промышленном уральском городе, после десяти лет в Москве появление на свет маленьких живых существ до сих пор вызывало трепет.
– Имена-то хоть придумаешь? – разочарованно спросил Беглов-старший.
– Ну… Этот мальчик, да? Пусть будет Дональд.
– В честь американского президента? – Макс решил было, что ослышался: откуда парню в такие-то годы знать политические тонкости?
– Какого? – нахмурился Никита. – Пап, Дональд Дак. Он тоже белый.
– Уж тогда логичнее Иванушкой…
– Ну вот и называй тогда сам. Пошли, Терри! Ко мне, ко мне!
Макс озадаченно смотрел сыну вслед. Неужели все-таки подростковый кризис? Или как это называют сведущие люди? Беглов не был сторонником уставного общения, когда ни шага вправо, ни шага влево. Скорее наоборот, старался сделать отношения с ребенком дружескими и доверительными. Пацану и так «повезло» с матерью, а на сюсюканья Макс не был горазд. Поэтому хотел стать другом… Вот и получил в ответ. Сейчас Никита начал огрызаться и драться, а потом что? Уйдет из дома? Проколет пупок и обреет черепушку? Нет, с этим надо что-то делать.
Взгляд снова упал в ясли, на маленькую хрупкую козочку. Так и осталась без имени, белобрысая глупышка. И вдруг Максу пришла в голову мысль, которая заставила его улыбнуться.
– Эй, Никитос! – окликнул он сына. – Погоди.
Выключил свет, запер дверь и догнал мальчика.
– Ну чего, пап? Терри голодный, наверное.
– Я придумал имя для девочки, – и Макс ухмыльнулся еще шире. – Пусть будет Ольга.
– Почему?
– В честь этой тетки, – заговорщически шепнул Макс и кивнул в сторону стройки. – Та еще коза.
Никита улыбнулся в ответ, и у его отца потеплело на душе. Значит, не все потеряно.
– Правда такая злая? – тоже шепотом спросил он.
– Ваааще мегера, – Макс закатил глаза. – Может, она Терри нарочно похитила.
– Да ладно! – посерьезнел Никита.
– А кто ее знает. Просто не связывайся с ней. Аза собачинским следи. Пошли, чая выпьем. Тетя Наташа шарлотку оставила.
Ночью, лежа в кровати без сна, Макс все думал о сыне. Никому бы не признался, но чувствовал себя беспомощным, как рыбак на весеннем льду. Дойдет до берега, нет ли? Утонет или унесет льдиной?..
В психологии он был не силен. Как-то в его годы обходилось без этого. Накосячил – встал в угол. Или отхватил леща. И вроде ничего такого страшного в отцовских затрещинах не видел: инвалидом не вырос, обиды не затаил. Наоборот, любил батьку крепко. А когда тот помер… Нет, лучше и не вспоминать.
Но когда родился Никита, маленький, сморщенный, такой хрупкий, что и пальцем дотронуться страшно, мысль о том, чтобы даже отшлепать, не возникала. И ведь Макс не был мякишем. И бизнес на первых порах вел довольно жестко, конкуренция была страшная, без кулаков не обойтись. А сын… Разбил дорогущий по тем временам компьютер – и сам испугался, ревет. Какое там ругать? Бог с ним со всем, в самом деле. Главное – был бы здоровый.
А теперь вырос, и все проступки уже осознанные. Грубит. И что с ним сделать? Без мультиков и планшета? И на то, и на другое Никите плевать. Или просто виду не подает, что его кто-то может вывести из себя. Закроется в комнате с Терри, и только слышно как стучат по полу туда-сюда мелкие лапки. В мячик играют. Какой толк от таких наказаний? И дальше что? Давить сильнее – уйдет в панцирь. Закрывать глаза – отобьется от рук окончательно.
Эх, вот бы сейчас какого-нибудь психолога… Только настоящего. Не эту школьную Элеонору или как бишь ее… Сергеевну, в общем. С вечно округленными от ужаса глазами. И не новомодного гуру, который заставит сидеть по-турецки, держаться за руки и визуализировать свою печаль. Только где ж здесь взять помощь? Негде. И все ведь было хорошо… До тех пор, пока на горизонте не появилась эта зазнайка Шорох. Совпадение?..
Недосып обернулся мрачным настроением. С выражением лица, похожим на морду глубоководной рыбы-удильщика, Макс выполз в предрассветные сумерки, совершил все ежеутренние ритуалы приличного фермера, проведал новоиспеченную мать и повез сына в школу.
Каково же было его удивление, когда, еще не добравшись до трассы, он увидел Малого. И не где-нибудь, а у самой Ольгиной калитки. Тот весело загребал своими чудовищных размеров сапогами и пускал в небо сизый дым дешевой сигареты. Но что самое странное, в одной руке он держал объемный пакет, и, судя по тому, как перекосило у мужика спину, довольно увесистый.
Калитка приоткрылась, Малой с видом иностранного шпиона огляделся по сторонам, выбросил окурок и проскользнул внутрь.
– Какого черта… – пробормотал ошарашенный Макс.
Если так пойдет и дальше, нижнюю челюсть ему придется подвязывать веревочкой.
– Пап, опаздываем!
Времени размышлять не было, и Максу с досадой пришлось поддать газу в сторону гимназии. Однако вернувшись, он первым делом пошел к дому Малого. Так торопился, что даже забыл про визит ветеринарши, а она уже обрывала мобильник.
– Скажите Наталье, она вас запустит, – коротко отозвался Беглов. – Буду через десять минут.
Сбросил звонок и заколотил в дверь Федьки Малого.
– Ну кто там буянит? – из окна показалась потная, разгоряченная физиономия Валентины.
Они с мужем все время напоминали Максу о законе сохранения массы. Чем шире становилась жена, тем сильнее скукоживался ее супруг.
– Ах, это ты… – при виде гостя в ее голосе появились нотки любезности, и Валя машинально поправила жидкие седеющие волосы. – Я тут печь раскочегарила, надо пирогов, у Овсянниковых сорок дней бабке…
– Федор где? – перебил Макс.
Нет, черствым человеком он не был. Но жизнь в деревне, на две трети населенную людьми глубоко пенсионного возраста, к подобным мероприятиям заставляла привыкнуть. Как-никак, человек умирает один, а поминки справляют минимум три раза. Вот рассказала бы она про свадьбу, Макс бы, может, и заинтересовался. А
так…
– Позову сейчас, – сникла Валя, как и всякая женщина, которой не дали договорить.
Из глубины избы послышался грубый окрик, и спустя несколько мгновений на пороге появился заспанный Федька.
– Только прикорнул… – ворчливо сказал он и широко зевнул, великодушно окатив гостя ядреным амбре.
– Ты зачем к Ольге ходил? – Макс поморщился и отступил на шаг назад. – Чего отнес ей?
– Допрос, что ли? Куда хочу… Стой-ка, – Малой поморгал и сощурил один глаз. – А ты что это, застолбил ее, что ли?
– Ерунду не говори! Зачем ходил, спрашиваю?
– Глаз положил?.. – осклабился Федя. – Оно и понятно: баба видная. Тоща, на мой вкус, но такая вся… Утю-тю… Только ты это, не того! Губу не раскатывай, ты ей ни на какое место не упал.
Кто бы говорил! Нет, Ольга была не нужна Максу и за даром, но стоило бы ему захотеть, один щелчок пальцами и… Точнее, один визит в магазин швейцарских часов, и она станет податливой, как пластилин.
– Нужна она! – вслух сказал Макс и для верности сплюнул в клумбу с пожухшими ромашками. – Она землю мою увела! Ты за кого вообще? За красивые глаза друзей забываешь? Зачем подмазывался к отельерше?
– При чем тут шторы? – Федя напрягся.
На потрепанном лице так и читалось недоумение: в чем-то его явно обвиняли, но смысл ускользал, как свежепойманная уклейка.
– Отельер… – Макс набрал воздуха для выдержки из словаря, но глянул на Малого и передумал. – Короче. Выкладывай.
– А мне скрывать нечего, – развел руками тот. – Я в этих краях лучше всех рыбу ловлю. Это ты кого хошь спроси. И не моя вина, что кому-то нужны качественные поставки.
– Что?!
– Именно!
Макс поковырял пальцем в ухе: да нет, не ослышался. Малой собственной персоной произнес словосочетание «качественные поставки». Как будто в его жалкое туловище вселилась эта белобрысая ведьма. Ну, ясен перец, откуда ветер дует.
– Ты давай еще ИП открой, – фыркнул Беглов. – Какие, мать твою, поставки?
– Ольга Михална попросила у меня свежей рыбы. И я с четырех утра на ногах. Улов – конфетка. Даже щучка есть. Никаких тебе рынков. И ничего стухнуть не успело. Поработал – вот те денежка. Меня, знаешь, устраивает.
– Тридцать сребреников? – с горечью спросил Макс.
– А ты мне проповедь не читай! – ни с того, ни с сего разгорячился Малой. – Ты мне сосед? Сосед. Друг? Друг. А это – бизнес. И на жалость не дави.
– Ну ясно.
– Ясно ему! А она, между прочим, приличная женщина! И овощей вон у Вальки взяла. И к Ване пошла с крупным заказом. Так, глядишь, и заживем.
– К какому Ване?
– Вот и разница! Сидишь со своими козами, тебе до людей дела нет. Даже Ваньку нашего, резчика, не помнишь по имени. Мы все для тебя, небось, по кличкам. Малой, Косой, Алкаш, Пастух… Как будто ты тут дольше нее прожил и сразу стал своим. Ты такой же городской, только мнишь себя крестьянином каким-то. Как Ленин, ближе к людям… Брехня! Это вон ты бабам мозги пудри. Наташке этой, дуре языкастой. А от Ольгы Михалны отъедь. Найдешь ты себе землю еще, ее тут прорва.
Макс махнул рукой и оставил Малого наедине с почившей совестью. Да, не стоило недооценивать эту акулу! Вон как пошла! Политикой! Обходными путями. Решила ударить с тылу. Ну-ну. Ваня, значит? Резчик по дереву? Так его, между прочим, не только Макс, но и полдеревни за глаза Алкашом называет. Что ж, Ольга, сама виновата. Посмотрим, сколько ты будешь дожидаться своих крупных заказов.
С этой мыслью Макс решил наведаться к Ване. А до того заглянул домой, в закрома. Потому что в гости с пустыми руками не ходят.
Глава 9
Совершив рейд по мебельным фабрикам, Ольга вернулась затемно. Хотела еще договориться с местным питомником садовых кустарников и деревьев, проконсультироваться насчет проекта московского ландшафтного дизайнера. Но здесь, в области, люди как будто шевелились медленнее. В Москве она бы за тот же промежуток времени успела втрое больше. А тут каждый продавец будто имел в генеалогическом древе финнов или эстонцев.
– Сейчас, минуточку, – протяжно говорили они. – Я поищу для вас каталог…
И еще час ожидания. Из первого офиса Ольга просто уехала, решив наказать компанию за нерасторопность. Но на третьем поняла: это другой ритм жизни. И ей, стремительной, резкой, было тяжко приспособиться.
Времени терять Ольга не умела, поэтому все бездарно профуканные минуты пускала на размышления. Даже успела в Интернете поискать новый забор и договорилась об установке на понедельник. А за выходные ее работяги демонтируют старое уродство. Впрочем, даже в спешке поставленные профлисты Ольга терять не собиралась. Ей пришла в голову прекрасная мысль: отдать их деревенским. Земельные участки за домами, отведенные под сельхоз нужды, были огорожены покосившимися серыми досками. Она специально проверила: хоть пальцем дырки ковыряй, до того древесина трухлявая. А у нее бесплатно новый профлист. Аккуратно, долговечно… Другое дело! И с вывозом заморачиваться не надо, и людей расположит, и для будущих клиентов – картина сельского достатка. Красота!
И все же дел оставалось настолько много, что сколько бы Ольга ни работала, ее не покидало ощущение, что хлопот меньше не становится. Ей казалось, что кроме нее отель никому не нужен. Таджики вели себя, словно полгода медитировали в Мьянме: на их просветленных лицах отображалось блаженное умиротворение. Успеют они в срок, нет ли… Суетность бытия, мешающая нирване. А Ольгу, как и всякого хронического москвича, чужое спокойствие невероятно бесило. Прораб еще имитировал бурную деятельность, покрикивал на своих парней, те же молчали и неспешно возили кистью с пропиткой по дереву. К тому же, их приходилось постоянно контролировать. Вот и теперь, пока хоть что-то можно было различить в свете фонарей, Ольга вместо ужина отправилась на осмотр территории.
Домик стал уютным, веранду покрасили, закончили с отливами, громоотводом и водостоками. Оставалось выложить центральную аллею плиткой, перенести бытовки вглубь, чтобы к Новому году подготовиться к приему гостей. Через неделю привезут финскую сауну, в среду – бильярдный стол…
Стратегические размышления прервало странное шипение. Нет, не ежа или змеи… Как будто воздух под напором выходит через маленькую щелочку. Ольга замерла, прислушалась… Нет, рабочие уже сидят по домам, строительная техника выключена. Трубы целы… Тишина. Легкое перестукивание, снова шипение… Точно! Аэрозольный баллончик. Вот и первое столкновение с местными вандалами.
Ольга медлила не больше секунды. Потом бросилась к крыльцу, стараясь не поднимать шум, схватила фонарик и молоток – никакого другого орудия под руками не было.
Проскользнула, даже не скрипнув, в ворота и подкралась к углу, из-за которого доносились подозрительные звуки. Набрала побольше воздуха и резко выскочила, включив фонарь.
Она оказалась права: шипел баллончик с краской. Вот только в руках его держал совсем мальчишка, лет десяти-двенадцати на вид. Худой, прилично одетый… Нет, не из деревенских. И крупный нос, и сердитые серые глаза не оставляли сомнений: это сын Беглова. И надо отдать ему должное: он не испугался, не кинулся бежать и даже не вскрикнул. А только сверлил ее злым колючим взглядом.
– Что ты здесь делаешь? – менторским тоном осведомилась она и перевела фонарь на забор.
Там красовалась незаконченная надпись «ЖИВОД…»
– Это вы украли моего Терри? – мальчик и не думал отводить глаза.
– Я… что? Это маленькое чудовище? Он пришел в мой отель, разнес мои вещи и заляпал грязными следами новые полы. И тот факт, что уши и хвост до сих пор при нем, говорит о моем безграничном добродушии.
У Ольги возникло мощнейшее дежавю: интересно, у них семейное – обвинять ее во всех смертных грехах?
– А папа говорит, что вы хотели ему отомстить, – упрямо повторил мальчишка.
– Ну вот что, – она не стала оправдываться. – Мне нет дела до фантазий твоего папы. Наши с ним дела тебя не касаются.
– Будете ябедничать?
– Ты не конфетку в детском саду стащил, чтобы я ябедничала. Предлагаю тебе выбор. Либо я сейчас вызываю полицию за вандализм, либо завтра ты приходишь после школы на это самое место, и я выдам тебе все необходимое для очистки забора.
– А папа?
Ольга поежилась. Кажется, этот мальчишка тоже не горел желанием вмешивать отца. Еще бы: Макс опять придет, обвинит ее во всех грехах, устроит скандал, да и парню перепадет. Кто знает, как достается бедолаге. Интересно, где его мама?..
– Если ты в состоянии сам ответить за свой проступок, я могу ему не сообщать. Так что ты выберешь?
Ответ был предсказуем.
– Приду завтра, – буркнул мальчик.
– Ничего не забыл?
– Извините, – это слово он произнес едва слышно и с видимой неохотой.
– Чудесно. А зовут тебя как?
– Никита, – бросил парень и растворился в темноте.
Несмотря на выходку, Ольга ему сочувствовала. Жить с таким тираном, как Макс, наверное, было несладко. Неудивительно, что парень бунтует изо всех сил. Впрочем, Ольге некогда было думать о чужих семейных проблемах. Своих хватало.
На следующий день она даже забыла об инциденте: поставщик привез частично битую плитку, пришлось выяснять отношения, писать претензию… В общем, нервотрепка та еще. Поэтому когда пришел Анзур и сообщил о приходе какого-то мальчика, Ольга не сразу сообразила, о чем идет речь. Но стоило ей увидеть вихрастую макушку и серые глаза, так отчаянно напоминающие Макса, и дополнительных напоминаний не понадобилось.
– Анзур, дай-ка нам растворитель для краски. И респиратор.
Поди знай, вдруг Макс обвинит ее в нанесении вреда детскому здоровью.
– Отец в курсе, где ты? – на всякий случай, осведомилась она по пути к месту происшествия.
– Сказал, что гуляю с дочками дяди Сережи.
– Дяди Сережи?
– Наш работник. На сыроварне. У него девочки, – с неохотой пояснил Никита и резким движением откинул волосы со лба. – Они здесь самые нормальные.
Час от часу не легче! Теперь Беглов скажет, что она заставила его сына врать! Куда ни плюнь, он отыщет повод для упреков. Нет, фермер Ольге, конечно, категорически не нравился. Вздорный, жестокий… Такие деспоты хороши в дамских романах, когда они повыпендриваются, а потом примутся свою героиню носить на руках, посыпая шоколадками и розовыми лепестками. В жизни от грубиянов ничего путного не дождаться.
И, тем не менее, в войне Ольга не планировала заходить слишком далеко и вбивать клинья между Максом и его сыном. Как бы то ни было, семья – неприкосновенна, как пах в боксе. А играть по-грязному – удел слабаков. Тех, кто не может победить честно. И себя Ольга к таким не относила. Что уж там: она и без того вырвалась на две головы вперед, и пока Беглов со своими замашками доморщенного царька плетется в хвосте, она может проявить великодушие. По крайней мере, с его сыном.
Скрестив руки на груди, она наблюдала, как Никита оттирает надпись. Краска была хорошей: растворитель справлялся с трудом. И мальчишка тер изо всех сил, даже на волосы на висках потемнели от пота. И все же буквы постепенно исчезали.
– Думаете, я сбегу? – он на мгновение выпрямился и вытер рукавом лоб: в респираторе было жарко.
Ничего: натворил делов – разгребай. Тут Ольгу на жалость было не пробить.
– Да так, задумалась… – она склонила голову на бок и прищурилась. – А как ты считаешь, с кем лучше говорить насчет этого забора?
– Зачем? – нахмурился парень.
– Ты же понимаешь, для хорошего отеля такое не годится, – она указала на скучный профлист. – Я буду заказывать красивый забор. С широкими кирпичными столбами и ковкой. Нашла кузнеца… Будут острые пики, как у копий, а по бокам металлические листья плюща… Так вот. Хочу этот материал пристроить. Огороды– то кое-как огорожены.
Он усмехнулся каламбуру, и Ольге это понравилось: умный пацан.
– Это да, – кивнул он. – Весной со всех сторон подпирали.
– Так вот я и думаю: кому это лучше первому предложить? Кто тут у вас… Ну, как это в деревне называется… Староста, что ли? Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Я не подлизываюсь, но ведь не пропадать же добру!
Она сама не понимала, зачем оправдывается перед ним. Но впервые за последние дни она видела перед собой более или менее адекватного собеседника, с которым хотелось поделиться. Столько планов – а она все носила в себе. И ни разу никто не похвалил ее идею. А ей, при всей внешней самодостаточно, приятно было иногда получать похвалу. В Москве ее деятельность хотя бы была на виду, а здесь? Таджикам плевать, деревенские в большинстве своем только и ждут, когда она облажается и сбежит. И огромные серые глаза, в которых зажглось любопытство, заставили ее разговориться, как девчонку.
– Если бы я хотел что-то такое провернуть… – Никита задумался, закусил нижнюю губу. – Лучше, наверное, к Павлу Семенычу. Он вон в том зеленом доме живет.
Зеленый домик выделялся на общем фоне не только цветом. Самый ровный заборчик, ухоженные кустарники, свежая крыша. Стеклопакеты. Сайдинг. Человек здесь обитал не богатый, но сытый. Как говорили раньше, зажиточный. Собственно, потому Ольга и оставила его напоследок: на такого произвести впечатление было бы сложнее. Вряд ли он испытывал острую нужду продать свежий улов… Наверняка, знал себе цену. Что ж, вот и задаче покрепче.
– Думаете, он несговорчивый? – спросил Никита, и Ольга удивилась его недетской проницательности.
– Была такая мысль.
– Ну, если боитесь с ним связываться… – пожал он плечами.
Вот пройдоха! Расколол ее, как фисташку. Она не выдержала и улыбнулась.
– Хочешь взять меня на слабо? – Ольга изогнула бровь.
– Больно надо, – ухмыльнулся парень.
– Окей, – кивнула она. – Вот тебе пари. Спорим, через неделю я с ним буду на «ты»?
– С Пал Семенычем? Да ни за что! Даже папа… – он замялся, веселость испарилась. – Извините.
– Да перестань, не такие уж мы и враги. Тем более, я уже ему показала, где раки зимуют. Ну что, по рукам?
– На что спорим? – Никита опустил респиратор и снял перчатку, чтобы пожать руку.
– Какие варианты? – она стиснул детскую ладонь и вдруг поняла, что мальчик мерзнет.
Бедолага! Вспотел, а она тут мучает его разговорами…
– Вы придете ко мне в школу! – выпалил он, и будто сам испугался своей наглости.
– Зачем?
– Надо так. Объясню, если проиграете.
– Отлично, – согласилась она и выпустила его руку. – А проиграешь ты – будешь наряжать мне елку.
– В смысле?
– К новому году! Я на праздники хочу первых клиентов принять. Дел невпроворот. А эти рабочие… Нет, тут вкус нужен. Так что?
– Есть.
– Вот и ладненько, – кивнула она. – А теперь дуй домой, пока не простыл.
– Так еще буква «Д» осталась…
– Дуй, кому говорят. А то придет твой папа и освежит надпись. И хорошо, если не у меня на лбу.
Никита фыркнул от смеха, вернул респиратор и побежал в сторону дома. Что ж, кажется, не все Бегловы официально перешли на сторону зла.
Насчет Павла Семеновича пацан не приукрасил ни на йоту. Мужик, что называется, цену себе знал, общался с легким предубеждением против всего на свете. Будто к нему стучатся свидетели Иеговы или пытаются продать пылесос.
– Зачем нам ваш профлист? – скептически поинтересовался он, сложив руки на брюшке, как перевернутый жук.
– Это абсолютно бесплатно. Сами посудите, мы экономим на вывозе, а вы…
– Так-так, с этого и надо было начинать, – хмыкнул Павел Семенович. – Хотите за наш счет скрыть какие-то делишки?
Ольга никогда не думала, что ей придется уговаривать кого-то взять что-то бесплатно. И все же Павел Семенович умудрился сломать ее стереотипы. Час! Час ее драгоценного времени на этого странного подозрительного человека. Как он шапочку из фольги еще не сделал себе – удивительно. Потому что камеру видеонаблюдения Ольга над крыльцом заметила. Кого снимал? Зачем?
Никита не мог этого не знать. Наверняка, сидит сейчас дома и смеется над ней… Семеныча не то, что через неделю, через год не удастся перевести на «ты». Да что там, Ольга не была уверена, что ему и деревенские-то «тыкают». Теперь придется проигрывать с высоко поднятой головой… А интересно, зачем Никита попросил ее о визите в школу? Что это ему даст? И почему он не попросит отца… Нет! Ольга тряхнула головой, унимая неожиданное любопытство. Чужая семья – чужие тайны.
Следующие несколько дней отняли у нее все силы. Высосали до капли, как голодный вампир. Мало того, что неприятности сыпались от каждого поставщика, а начальство звонило и обещало в скорости приехать с проверкой, так еще и одолела простуда.
Ольга пять лет не позволяла себе болеть. Ни разу. Стойко переносила и общественный транспорт, и самых разных клиентов. Прививалась современными вакцинами от гриппа, раз в год выезжала к морю и чувствовала себя огурцом. А с этим переездом совершенно забыла о профилактике – и вот результат! Одна единственная шмыгающая Валентина, супруга Федора, – и у Ольги засвербило в носу, запершило в горле, а в кровь будто впрыснули жидкого свинца. Хотелось забиться в уголок и никуда не вылезать. Но вариантов не было: ни ассистента, ни заместителя она еще не наняла. Ждала, пока к проживанию подготовят второй этаж, потому что не хотела жить с чужим человеком стенка к стенке. Да и питание пока обеспечить не могла… Сначала кухня и повар, потом – остальной персонал.
А с кухней опять пошли проблемы. Поставщик звонил каждый день и в красках расписывал, что плиты с вытяжками привезут завтра. Один единственный день отсрочки. Последний раз. И хорошо было бы их послать, но она в какой-то момент почувствовала смертельную усталость и не могла себя заставить искать другую компанию. Опять с нуля… Боже упаси. А чем тогда кормить руководство? И кто приедет? Все? Или только Павел Борисович? Хорошо бы еще и Ленусик: ночи здесь темные, тихие, а поля и леса – широкие. Закопать бы где-нибудь гниду, никто и не заметит.
