Текст книги "Практика выбора (СИ)"
Автор книги: Дарья Панова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Умница! А я уже думал, что ты перечить – это твое хобби.
– Я не… – осеклась я.
Леор достал свой мирон и нажал комбинацию цифр.
– Пустой астероид, мой сел. Дай свой, пожалуйста. – вежливость застала меня врасплох. Я уже привыкла к его манере общаться.
Я протянула свой мирон, открыв минимальный доступ, и посмотрела на часы. Тот порылся в моем мироне, удовлетворенно кивнул, освободил меня от пиджака и корзины, перекинув их назад.
Автопилот он выключил. Леор управлял сам с большой скоростью, трюками, явно забыв обо мне, и просто получая удовольствие. Не люблю скорость и опасность. Да, я трусиха. Не горжусь этим. Но и отрицать очевидное не собираюсь. Когда проехали мимо «Асами», он снизил скорость.
– Как думаешь, зачем я это сделал?
– По-мойму, ты развлекаешься за мой счет, – мне было нехорошо и немного мутило и я ляпнула первое, что пришло на ум.
– Я похож на человека, который будет развлекаться за чужой счет? – резко ответил приорец.
– Нет, ты похож на того, кто всегда точно знает, что он делает. – за окном был уже виден мой дом.
– Рад, что ты это понимаешь. Акор! – машина притормозила у моего подъезда. Дверь отъехала, мне всунули корзину с фруктами и наградили улыбкой.
– Акор! – я растерянно вышла, попрощавшись по-лоскански.
Сумасшедший день, которому нет конца.
Глава 3
Все, что вы видите во мне – это не мое, это ваше.
Мое – это то, что я вижу в вас.
Солокруз уже минсину как отъехал, а я так и стояла на тротуаре с корзиной в руках. Домой идти совсем не хотелось, так как я не знала как объяснить корзину и странное знакомство семье, а самое главное, я провалила собеседование, и мне придется признаться, что обязательная практика по специальности мне не светит.
Так, две проблемы. Одну я твердо решила устранить. И в тот же момент с сомнением покосилась на фрукты. Все мне одной не осилить. И выкидывать жалко. Кажется, я знаю, что предпринять. Я обхватила левой рукой покрепче корзинку и вытащила мирон. После распознавания отпечатка я, про себя ругаясь на зависание системы, нашла номер в первой десятке часто используемых. На экране появился один из самых топовых певцов на трех планетах Рэо Крегьезор.
– Саара, у тебя, конечно, классный потолок. Ты где?
А? – передо мной появилось лицо девушки с волосами всех цветов радуги. Подруга наконецто переключила внешнюю камеру на мироне.
– Акор, Саара! По какому случаю новая прическа?
– Акор, Агния! Как встреча? Порхай ко мне, столько всего надо тебе рассказать. И не вздумай ссылаться на свою занятость. Тьму омутов не видела твои глаза в реале. Давай.
– Через девять минсин буду. – я вздохнула. Саара – это определенно стихийное бедствие. Но для меня ценно то, что она всегда на моей стороне. Её хауссет был огорожен высоким забором. Надеюсь, она ввела меня в систему в качестве гостя. У нее был талант забывать обо всем, что выпадало из поля зрения, включая проблемы и обещания. К счастью, и первая пропускная система на ограждении, и вторая на этаже пропустили меня. Я подошла к черной двери с блестящей надписью на эронском «Счастье здесь!». В этом и была вся суть Саары, которая руководствовалась простой логикой: «счастье есть», «я – счастье», «здесь я, а значит и счастье». Я приложила палец к двери, и система мгновенно распознала меня. На пороге уже стояла сама хозяйка в белом коротком комбинезоне. Меня втянули в апартаменты, обняли и расцеловали. Суматошная и душевная Саара была моей лучшей подругой.
– Вау, детка! По какому случаю праздник?
Я опустила глаза не зная с чего начать.
– Да, это не в твоем стиле. Подарок? Впечатляет! Я угадала? Колись, давай. – мою свободную руку схватили и потянули на кухню. Я была усажена на высокий стул у стойки. Корзинка на моих глазах была распотрошена, фрукты прошли анализатор и чистку. И теперь хозяйка нарезала одни крупными кусками, из других был создан салат-шедевр, политый сладким соусом. А над моей любимой чашкой поднимался дымок.
– Как я рада, что пришла к тебе.
– Что случилось, роднуля?
– Это долгая история
– Давай с самого интересного.
– Сегодня я поняла, что у меня черный билет из-за той ситуации, и практику мне не найти. Все боятся даже на миллиметр подпускать меня к биообразцам.
– А если тебе уйти в теорию и преподавание?
– Для этого надо спуститься на два курса ниже, а стипендию мне выдали только на мою специализацию. Стоимость за год я не потяну.
– И что ты хочешь?
Попросить академический отпуск на один квадрарон. Мне надо время. Может, я смогу найти работу и перевестись в менее дорогое заведение. Не уверена, что мне дадут кредит.
– Но ты столько вкалывала, чтобы закончить именно эту академию.
– Да, жаль, – я пожала плечами. Это как когда вы готовитесь к соревнованиям, пробегаете марафон и перед финишем вас дисквалифицируют. Обидно? Да! Больно? Очень.
– Твой план имеет много дыр, но пока ничего лучше в голову мне не приходит. Надо подумать. Может, выйдешь замуж за богатенького, который купит тебе практику или доучит за деньги где захочешь?
– Саара!
– Что, Саара! Мой план лучше. У тебя будет год, чтобы заняться поисками мужа и работы. Два плана лучше, чем один, – подмигнула подруга.
– Давай, теперь самое интересное! – она нетерпеливо постучала ножкой о стойку.
– Ты о чем? – я погрузилась в свои переживания.
– Об этом! – Саара взяла сочный фрукт и вонзила в него свои идеальные белые зубки с тремя парами клыков.
– Странный знакомый, которого я вряд ли когда-нибудь увижу. – и я сумбурно рассказала о Леоре.
– Похоже, ему надоели фифы. И он на тебя запал, детка, – Саара от радости аж захлопала в ладоши.
– Шутишь? Я ничего не поняла. И не верю даже в его желание извиниться за ситуацию в лифте.
– Не забудь пригласить на свадьбу.
– Кто он, а кто я?!
– Ты женского рода, он мужского. Видишь, я даже ради тебя на языке логики заговорила. Ты же только так поймешь, – подруга захихикала.
– Пойму что?
– То, что нормальная девушка в твоем возрасте должна уже очень-очень хорошо чувствовать.
– Ты еще скажи опять, что мне влюбиться надо
– Я тебе настоятельно это рекомендую.
– Конечно, а то в моей жизни проблем мало. – я уже начинала злиться. Хотелось помогать родителям, а не стать неподъемным грузом. И отношения на данном этапе жизни в моей картине мира не значились и точка.
– Не горячись, посмотри на ситуацию шире, – Саара похлопала меня по руке.
– Ну, давай попробую. Новая жизнь с чистого листа и опять вкалывать с первой ступени. Странный новый знакомый, которому явно что-то надо. Надеюсь, в моей жизни он никогда больше не появится. Я люблю разгадывать научные головоломки, но свою жизнь предпочитаю видеть простой и понятной.
– Пресной, – скривилась эронка.
– Стабильной и определенной, – возразила я.
– С тобой все ясно, – вздохнула Саара, затем вскинула голову и задорно улыбнулась, – А я решилась на операцию.
– На сколько?
– Пока на десять процентов. Врачи не рекомендуют сразу намного. Говорят, выше вероятность чего-то там.
– И родители одобрили?
– Да, они оплатят. Считают это удачным капиталовложением.
– Даже не знаю, что сказать. Мне кажется, ты идеальна.
– Да, я такая. А буду еще идеальнее.
У эронцев считалось, что чем темнее кожа, тем лучше генетические данные. Темнокожими традиционно были аристократы. Их умственные и физические способности были выше светлокожих. Мир и расселение по планетам сделали это немного менее значимым. Увеличилось количество смешанных браков, и появилась возможность сделать кожу темнее. Компании, проводящие операции, утверждали, что на несколько процентов улучшаются и способности, но я мало в это верила. А вот для эронцев эти стереотипы были все еще очень существенны. И даже зная, что темная кожа результат искусственного вмешательства, эронец подсознательно считал темнокожую более привлекательной спутницей и матерью своих детей. Я не понимала этого стремления подруги, как она выражалась, «повысить свои котировки». Мне всегда хотелось, чтобы в отношениях тебя принимали как есть, иначе зачем они вообще.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! – вздохнула я.
– Конечно, детка! Я буду йуху! – Саара издала победный клич и вскинула руки вверх.
Зажигательная мелодия мирона подруги вполне соответствовала ее настроению. Услышав ее, Саара резко подскочила. Потом притормозила, и плавно покачивая бедрами, словно абонент уже видел ее, подошла к устройству, оставленному возле плиты.
– Да, я слушаю, – Саара сделала мне знак рукой, чтобы подождала и ушла в комнату. Оттуда разносились то томные интонации, то заливистый смех. Выходила подруга с сияющими глазами.
– Да, Сэн, через пятьдесят минсин можешь заезжать. Я, правда, с подругой. О, у тебя есть отличный друг?
Я протестующе замахала руками.
– Сегодня она, увы, уже занята. Но в следующий раз встреча на четверых, заметано, – она загадочно улыбнулась. Я лишь обреченно кивнула. Надеюсь, этого следующего раза мне удастся избегать достаточно долго. Но Саара могла быть очень настойчивой. Она напоминала мне солокруз, набравший максимальную скорость, так что шансов долго увиливать у меня было крайне мало. А терять подругу совсем не хотелось.
– Чао! – подруга закончила разговор и оценивающе посмотрела на меня.
– Нет, даже не думай! – у меня появилось сильное желание отползти назад. Не зря эронцев называют хищниками. Они такие и есть, только очень веселые. Ага, слопают добычу и радуются.
– Да, в таком виде тебя к парням выпускать нельзя, – констатировала бывшая королева красоты нашей школы. Хотя о чем это я? Королевы бывшими не бывают. Кровь у них такая с чувством собственного достоинства. Оно к ним прилагается необъятных размеров в вечное пользование.
– Почему это? Я, между прочим, с собеседования и одета прилично, – я осмотрела себя: аккуратно и со вкусом. Я не меньше ста минсин потратила на сборы. Для меня это подвиг.
– Женщина всегда должна впечатлять. Как минимум, цеплять. – Саара села на своего любимого конька.
– Тебе бы курсы вести по очарованию.
– Ты же знаешь, я не сильна в технике.
– Это не так сложно. Я бы тебе помогла, – с камерой и виджетами я дружила.
– Хм! Так! у меня очень мало времени. – подруга мельком взглянула на часы.
– Да, мне уже пора.
– Если так не хочешь домой, можешь отсидеться у меня. – понимающе предложила Саара.
– Спасибо, но это не выход, – я нехотя поднялась со стула.
– Как говорят военные, это маневр.
– Нечего оттягивать агонию капитуляции.
– Как хочешь! – пожала плечами эронка, – Хотя, подожди.
Она взяла пакет и накидала туда фруктов.
– Корзинку твои родаки не поймут, но угощение поднимет настроение твоим братьям. А ничто так не смягчает родительские сердца как счастливые дети. – эронка отлично понимала природу эмоций.
– Но…
– Скажешь, что помогла моей знакомой с лабораторной работой, и она отблагодарила. – подсказала Саара.
– Спасибо тебе, – я обняла подругу. Меня обняли в ответ и ободряюще похлопали по спине.
– Все, вали давай! А то заразишь сейчас своим унынием, а мне сиять надо перед Сэном.
– Акор, Саара! – с улыбкой сказала я..
– Акор, Агния!
Глава 4
Перед тем как начать улучшать мир, три раза посмотри на собственный дом.
У вас есть паруса, а вы вцепились в якорь.
Встреча с Саарой несколько успокоила меня. Я медленно шла домой. Спешить мне уже было некуда, и я решила пройти через сквер. Он был довольно небольшим по площади, но занесен в реестр достопримечательностей города. Такие устойчивые биосистемы встречались все реже и реже. За каждым растением в городе требовался внимательный уход, и несмотря на это процент гибели был достаточно высок. Попытки посадить рощицы и парки чаще всего оказывались безуспешными. Коээфициент успеха был один к семидесяти.
Говорят, что когда-то большинство растений посадил великий исследователь Оксано Гронигем с учениками. Путешественник воспользовался своим правом почетного жителя и добился свободы действий на участке между кварталами двух застройщиков-конкурентов. Пока те судились за право застройки, совет города выделил землю Оксано. Не представляю до сих пор, как ему это удалось. Злые языки поговаривают, что из экспедиций ученый привозил эксклюзивные биобразцы, образцы почв и минералов для военных и закрытых исследований. И поэтому у него имелись связи на высоком уровне. Но дневники, картины и книги сделали его популярной личностью. А когда он принял сан жреца, пройдя все испытания, то его авторитет взлетел до небес. Оксано был желанным гостем в самых закрытых обществах и на самых труднодоступных планетах. А поддержать его инициативу было честью для каждого.
Посадки были достаточно близко друг к другу, но рассчитаны идеально. Маленькие кусты служили обрамлением для средних, а те прислонились к стволам более высоких братьев и сестер. В сквере была лишь одна широкая песчаная дорога, к которой примыкали многочисленные петляющие тропинки. На них словно бусины были нанизаны ажурные кресла, ромбовидные столики, ступенчатые скамейки и прочие образцы фантазии студентов архитекторов. Это был выигрыш для всех. Академия гордилась своим сотрудничеством с Оксано. Студенты получили практику и неограниченную свободу творчества. Каждый посетитель мог найти, где отдохнуть себе по вкусу. Город без усилий стал известнее на одну достопримечательность. А корпорации уже стали сражаться за то, кто из них внесет более весомый вклад в строительство сквера. В итоге, сквер украшала табличка признательности с названиями обеих компаний. И так как каждая из них хотела быть главной, то название одной располагалось у одного входа, а второй у второго. Думаю, Оксано был бы рад, увидев как буйно зеленело его детище, и сколько радости оно дарит простым жителем. И совершенно точно его огорчил бы платный вход. Еще шесть квадраронов назад был принят закон, по которому вход в скверы и парки города стал платным. И пусть с браслета списывались центы, а жителям близлежащих домов маленький взнос уже был внесен в квартплату, довольных нововведением не было. Зато парки перешли на самообеспечение, и в системе безопасности фиксировалось время прихода и ухода каждого посетителя. Сквер Оксано, несмотря на бесчисленные уголки, был безопасным благодаря множеству камер и охранников. Все-таки, это не просто сквер и историческая достопримечательность, а еще и уникальная коллекция растений. Выход от мародеров был найден, у левого входа открыли магазинчик с саженцами, а нарушители карались очень сурово. Оксано бы расстроился увидев, что его подарок жителям стал коммерческим. В свое время я читала его дневники и поражалась, как одинаково с любовью и уважением он относился ко всему: камешку морской гальки, миниатюрным бабочкам, огромному бегремоту, облаку на небе, калеке и заносчивой кинозвезде. И групповые и одиночные путешествия великого исследователя были одинаково удачны. Его спутники возвращались просветленными и здоровыми. В нашей системе одиночные долговременные путешествия были запрещены, хотя экипировка для одного члена экспедиции более выгодна. Но одиночки сходили с ума, и даже дистанционный контроль не спасал. А Оксано мог исколесить полгалактики соло. Думаю, знаменитый путешественник просто никогда не думал, что он один. Он чувствовал себя частью всего, и все было частью его.
Пока я вспоминала его биографию, то почувствовала как в моей душе качался маятник от благолепия до злости и зависти. Я восхищалась Орегано, его смелостью, его силой, его умением побеждать не сражаясь. И, честно призналась самой себе, что завидую. Он занимался исследованиями, делал масштабные вещи, и ему не было дело до суеты, мелочных проблем как и на что жить, кто что подумает. Он был выше всего этого. А я, получается, ниже. Я тоже хочу заниматься любимым делом, возиться с биообразцами в лаборатории, сделать великие открытия. А передо мной закрылись все двери. Я даже не могу попинать эти двери, чтобы не ухудшить ситуацию. Мой удел стучать в надежде, что откроют, и читать таблички. Мне было страшно. И это тоже вызывало злость.
На третьем разветвлении я свернула направо. Через двадцать шагов был ажурный стол со стульями. Но видимо, сегодня не мой день. Там развалились подростки и расслабленно смотрели голографический музыкальный ряд. Я разочарованно вздохнула и поплелась дальше. Идти пришлось минут пять, но мои усилия были вознаграждены. «Вечная корзина», как прозвал ее автор за использование экспериментального материала с крайне высокой степенью износостойкости, была свободна. Плетеное произведение искусства было подвешено к четырехногому каркасу всего лишь в одной точке. Если вы в детстве не накатались на качелях, то это то, что вам надо. Я с радостью забралась внутрь. Ну вот, теперь я как пирожок в корзине. У меня есть время поискать альтернативные варианты жизненного пути. Надо рассмотреть смежные специальности на других факультетах и поискать вакансии. Да, решено. Именно этим и займусь. Я ввела более длинный код на мироне и получила доступ к записям камеры своего устройства. Когда-то мне подарил эту программу одноклассник. Обе камеры устройства постоянно вели запись. Но на мироне ничего не оставалось. Данные переправлялись на удаленный сервер, а код позволял сразу получить доступ к записям. Не скажу, что часто пользовалась, но несколько раз эта функция пригодилась. Когда Джим установил ее, я была в восторге. И начала часто оставлять свой мирон то на кухне, то забывала у подруг. Просмотрев часы бесполезной информации и увидев и услышав то, что не предназначалось для моих ушей, я осознала, что такое личные границы, и мне стало неудобно. Если честно, это как-то изменило мои отношения с окружающими. Я все еще чувствовала себя немного виноватой за свои детские подсматривания.
Теперь же я точно знала, время записи. Я ввела его и получила изображение приорца. Леор был серьезен. Взгляд миндалевидных глаз одарил вниманием. И хотя он предназначался моему мирону, я почувствовала, как моя самооценка поползла вверх. Зачем была эта встреча? Я призналась самой себе, что хочу новых встреч с ним. Хочу ярких пятен на серой ткани будней. Вторая часть меня, настойчива орала «беги!». Ни дружбы ни отношений у нас не получится. Разве могут быть вместе аллигатор и котенок? Стремно. Ладно, не будем о грустном. Я залезла в сеть по делу. И я полезла в биографию ранних лет и анализ психотипа Оксано. Его детство не было красочным, но этот человек смог собрать радугу и пройти по ней к своей мечте. Я всегда хотела дружить с созданиями необъятного живого мира, но сейчас меня даже боятся к ним подпускать, подозревая, что я их просто выпущу на свободу. Туда, где им не выжить. После той ситуации, искали мои связи с организациями защиты биообразцов. Следователи даже исследовали мои запросы в сети, вывернув мою жизнь наизнанку. Мне опять повезло, потому что запросы показали лишь мои научные интересы и любопытство к биографиям известных личностей.
Входящий вызов прервал мои изыскания. Звонила мама. Надо ответить.
– Детка, ну как?
– Прости, не получилось, – нацепленная улыбка сползла с меня мгновенно.
– Но у тебя же еще есть варианты и время, правда?
– Мама, я не…
– Приходи домой, поужинаем наконец-то все вместе.
– Я…
– Знаю, что ты рядом. Я же вижу, что ты в сквере. Давай, топай. – за ее спиной послышались детские голоса, и она отключилась. С мамой не поспоришь. У нее были далекие родственные связи с главой рода, и это всегда делало ее голос безаппеляционным. А может ее профессия накладывала свой отпечаток. Попробуй справься с сорока маленькими головорезами в школе. В нашей школе были классы и совместного и раздельного обучения. Маме достался класс, где были только мальчики. И оказалось, что это ее. Классы лэран Эсмирианна Лорея Буковски занимали призовые места на соревнованиях. Я позволила себе еще десять минсин, чтобы порыскать в поисках хотя бы примерного рода вакансий, куда я могла бы податься. Однозначно отметала варианты, где требовалось много взаимодействий с людьми. Это не мое. С техникой у меня были особенные отношения. Я ее любила за то, что она логична и понятна. Она меня слушалась, но в экстренных и важных ситуациях всегда подводила: ломалась некстати, выдавала ошибочные данные. Я наткнулась на вакансию лаборанта в школе. А что? Моя квалификация более чем достаточна. Правда, не уверенна, что мне ее зачтут в Академии. Обычно все, даже середина списка, умудрялись найти практику в научных организациях. И именно поэтому вылетали те, кто занимали последние строчки. Я же была в первой десятке, и если за практику мне поставят минимум баллов, то в совокупности у меня был шанс проскочить на следующий уровень. Это реальный шанс. Я встрепенулась, схватила пакет с фруктами и помчалась домой. Уже на подступах к дому, сбавила темп. Надо было продумать разговор с родителями.
Лосканцы живут родами. Подчинение совету и главе рода безукоризненное. Когда заключается брак, то каждая пара выбирает род жениха или невесты. По сути, это единственный момент в жизни лосканца, когда у него есть выбор. Немало помолвок распалось из-за этого. Каждый род хочет расти. На Эминее, благодаря укладу общества и сожительству с другими расами, влияние рода на твою жизнь более слабое и лояльное. Но это не значит, что его нет. Отец происходил из небольшого рода на той стороне планеты, и он так влюбился в мою маму, что ему было все равно. Брак состоялся. Правда, маме пришлось отстоять свое право выбора. Нам повезло, что во главе стоит очень адекватная лэран Кларисса Абрея Эстес. В детстве она часто приходила к нам в гости и играла со мной. Я бежала навстречу бабушке Кларе, которая хватала меня, обнимала и подкидывала вверх. Я брала ее за руку и без остановки рассказывала о своих питомцах. Родители не очень одобряли мое стремление развести зоопарк. Но через какое-то время обнаружили, что лучшая игрушка для меня любое насекомое, птица, рыбка или животное. Я могла возиться с ними часами, забывая обо всем. И меня не надо было развлекать. А когда впервые в возрасте восьми лет бабушка Клара привела меня в ЦАБ, казалось, вся моя жизнь повернулась ко мне самой лучшей, самой интересной и самой впечатляющей своей стороной. Какими яркими красками заискрился мой мир. В старших классах, воспользовавшись программой Джима, я случайно подслушала разговор родителей и узнала, что у нас, мягко говоря, финансовые трудности.
Глава рода возлагала на меня большие надежды и поддерживала. У меня мелькнула мысль поговорить сначала с ней. А она уже успокоит родителей. Но я отмела ее. Неизвестно к чему приведет разговор с Клариссой и действовать в обход самых близких попахивало подлостью. В последнее время мы отдалились друг от друга. Мама работала, растила тройняшек. Иногда мне казалось, что меня вычеркнули из графы дети и перенесли в раздел взрослые самостоятельные особи. Сначала, я гордилась этим. Но иногда так хочется обратно в беззаботное детство. Папа много работал. В последнее время, он вел целый ряд проектов и домой приходил только чтобы отдохнуть.
Я открыла дверь и меня снесло двумя вихрями. Мне было девятнадцать квадраронов, моим братьям восемь. Два вихрастых пацана вцепились в меня с двух сторон. А вот третий Гарон, как главный стратег, выскочил из-за угла с макетом бластера.
– Акор! Сдаюсь! Предлагаю выкуп, если отпустите, – я вступила в переговоры.
– А что у тебя есть? – сразу сообразил Гарон.
– Пошли на кухню, о великие космические пираты, – усмехнулась я, снимая обувь. Младший, Алон, предусмотрительно взял у меня пакет. Сумку и обувь я поставила в шкаф. Каарон, самый нетерпеливый, схватил меня за руку и потянул на кухню. Там уже вовсю с ужином суетилась мама. Как-то она пыталась привлечь братьев к готовке, но они так быстро превратили кухню в место боевых действий, что им было назначено ежедневное дежурство на кухне по одному. А Люка нигде не было видно.
– Акор, Агния! Скоро придет папа. Через пятнадцать минсин ужин, – мама стояла ко мне спиной, помешивая рагу.
– Мам, я принесла фрукты, – как-то виновато сказала я.
– Фрукты? Откуда? – мама повернулась, мгновенно оценила мое состояние, – Алон, мешай рагу. Она подошла и обняла меня. Я чуть не расплакалась.
– Ну, детка, все поправимо, – меня похлопали по спине. – Ты же уже большая.
фраза стала спусковым крючком и я содрогнулась. Я не плакала даже когда в той ситуации мне грозили высылкой и тюрьмой. На миг мне показалось, что мама растерялась. Если не брать в расчет мое увлечение, в целом, я была беспроблемным ребенком.
– Так, давай, ты не будешь распускать нюни. Мы поужинаем, ты успокоишься и решим. Так откуда фрукты?
– Я помогла знакомой Саары с научной работой. – сказала я, вытирая слезы и переключаясь на поиски Люка.
Хлопнула дверь. С радостным гигиканьем братцы помчались встречать папу. Даже Алон утопил ложку и подался за братьями. На выходе с кухни получил легкий подзатыльник от мамы, что, как известно, является лучшим способом передачи информации от одного поколения другому. Осознал свой промах и дал задний ход к плите.
– Акор всем! Эсмирианна Лорея, милая, я дома. – папа всегда называл маму полным именем, хотя большинство друзей и родственников называли ее Эсми. При этом он добавлял ласковые словечки, что вместе с официальным именем звучало странно на первых порах. Мне слышалось в этом и уважение и нежность. Я выпрямилась и вдохнула. Не хотела, чтобы папа видел мою слабость. Надеюсь, меня не заложат маленькие разбойники.
– Агнеша, тебя можно поздравить? О, фрукты! Отметим твою практику? – папа улыбался.
– Акор, Калон! Ей отказали, – холодно сказала мама.
– Но, как же? Териус мне обещал… – папа казался растерянным.
– Почему вы мне не сказали? – обида накрыла меня с головой. Я так волновалась перед встречей. Можно было же предупредить. Все-таки, это меня касается.
– Тааак! Все руки дезинфицировать и за стол. Семейный совет после ужина, – властным голосом обозначила мама. Рефлекторно мы выпрямили спины и последовали в ванные. Через минуту мы уже сидели за столом перед дымящимися тарелками. Как приятно, чтобы не происходило в твоей жизни, есть вещи которые остаются неизменными. Например, мамино рагу. Мы взялись за руки, вознесли молитвы Верховному жрецу. Обращаться напрямую к Главному божеству можно было только в очень значимых событиях жизни. Все остальные обращения были к верховному жрецу, который передавал их выше.
Мы молча ели. Напряжение взрослых чувствовали и дети, потому сидели тише мышек. Мама зашла в мирон и выслала братьям индивидуальные задания. Судя по их кислым физиономиям, те были с повышенным уровнем сложности. И эти несчастные – пренесчастные создания отправились в свою комнату. Мама разделила фрукты, и отнесла тарелку в комнату мальчикам, заодно проверив, что они взялись за дело. Пока ее не было, я налила всем чай. Папе – травы Лоскании, маме – универсальный бодрящий, себе – любимый ароматный сбор с легкой кислинкой. Когда все расселись вокруг стола, начал папа.
Я не понимаю, Териус сказал, что там простые требования.
– Рассказывай, – потребовала мама.
– Лэр Териус действительно был благосклонен. Но потом он вызвал начальника лаборатории. – я сделала паузу не зная как рассказывать дальше.
– Мы слушаем тебя, – опять мама.
– И он решил не рисковать. Они, правда, пообещали, что будут привлекать меня в свои проекты, – попыталась мазнуть белое пятно на черном фоне я.
– Не понимаю, тебя же оправдали в той ситуации. – мама развела руками.
– И зачем только ты это сделала? Ты же так радовалась. Перед тобой открывались такие перспективы. – папе было не менее тяжело смириться с ситуацией чем мне. Я опустила голову.
– Агния, какие варианты решения? – мама взяла себя в руки.
– Я просмотрела вакансии. И нашла один вариант. Если бы получилось, то возможно, мне бы засчитали как практику и у меня хватило бы балов чтобы перейти на следующий уровень.
– Не мямли, давай по делу, – мама была в своем репертуаре.
– Я видела вакансию лаборанта в одной из школ города.
– Хорошо, я узнаю, возможно ли попасть ко мне в школу. У нас тоже есть немного биобразцов. Ты уверенна, что ситуация с птицами никогда не повторится?
Я молчала.
– Так! Нам не нужны никакие комиссии. Тебя могут признать непригодной. Сколько стоит перевестись на теоретическую специальность или куда там еще можно?
– 20000 ренег, – ответ на этот вопрос я уже знала.
– За оставшееся время обучения?
– В квадрарон. Если переведусь, то обучение займет два или три квадрарона.
– Ты сама-то что думаешь? – недовольно пробурчал папа.
– Я бы взяла академический отпуск.
– Зачем? – настроение папы разделила и мама.
– Я надеюсь, что моя ситуация поутихнет. И еще хочу найти работу, чтобы не быть вам в тягость. Попробую подыскать варианты обучения уровнем ниже или даже на других планетах, – последнее я сказала совсем тихо.
– Ясно. Ты не собираешься решать проблему. Можно побороться за право получить практику, но я так понимаю, ты в этой ситуации недостаточно уверенна? – констатировала мама.
– Отпуск позволит выиграть мне время. – я так и не ответила на ее вопрос.
– Агния, ты меня слышишь? Твоя идея – это агония, а не лечение. Хорошо, узнай сначала в университете засчитают ли практику в школе.
– Окончательно будет решать совет, но я могу поговорить с куратором.
– Сколько у нас времени?
– В конце следующей недели мне надо подать или заявление на практику или просьбу об отпуске.
– Жду от тебя результата разговора с куратором.
– Хорошо, мама. – я встала со стула.
– Агния, все к лучшему, – попытка поддержки от папы.
Да, папа, – это я уже сказала в дверях. Сил возражать и доказывать, что моя жизнь катится по наклонной в пропасть у меня не было. Да и бессмысленно цыпленку скакать перед петухом. Я пошла спать. Только улеглась, как Люк прыгнул на меня. Животные были большой редкостью. Их осталось слишком мало, потому что исчезли или изменились среды обитания. Малыша руконожку или, как их еще называли ай-ай, подарил мне род на пятнадцатый день рождения. Я прыгала до потолка. Млекопитающее из отряда полуобезьян. Черный в белую крапинку с хвостом длиной в мой локоть. При этом сам весил не более трех килограмм. Его непропорционально большие уши помогали эхолокации. В природе зверек определял местонахождение личинок под корой и там добывал еду. А еще он сумчатый. Люк быстро научился тягать любые мелочи в свою сумку на животе. И найти их сложно, потому что его любимое дело по ночам – менять местоположение своего гнезда. Питомец прыгнул на меня как всегда внезапно, заверещал подхалимничая и поднырнул под руку. Мы с ним обожали обнимашки. Долго ворочалась, гладя Люка и прогоняя беспокойные мысли, пока сон, наконец, не накрыл меня.
