Текст книги "Агентство Магической Реконструкции"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– И что? – заинтересовалась я. – Как вы уживались?

– Дрались, – Марьяша пожала плечами с гримасой: зачем спрашивать об очевидных вещах?

Я сразу вспомнила, как началась наша дружба с Марьей. В старших классах у нас, у меня и Ксении, как-то очень не сложилось с фан-группой одной школьной красавицы. Прихлебательницы «звезды» почему-то посчитали, что своими незаурядными внешними и интеллектуальными данными мы с Ксеней хотим умалить ее славу. Разумеется, инициатива исходила от самой дивы. Разборки продолжались несколько месяцев и должны были неизбежно вылиться в прямое столкновение. Все стихло, когда Ксеня из сострадания помогла с тестом новенькой девочке, перешедшей к нам из Школы Магии Риттерграда и из-за переезда отставшей от программы. В благодарность за помощь Марьяша раздала нашим недоброжелательницам с дюжину сдержанных оплеух во дворе после уроков, где фан-клуб, назначил нам "стрелку". Им хватило. А мы с Марьяшей подружились.

– Ах, если бы они дали себя поизучать! – мечтательно прошептала Ксеня. – Настоящие саламандры.

– Вот уж у кого своя атмосфера в голове, – пробурчала Марьяша. – Ты, Ксень, Лексею эту тему предложи. Он согласится. В обмен на ответную услугу. Он уже много девиц… поизучал. С самой школы все изучает и изучает.

Откуда-то донесся громкий рык:

– Первокурсники на заселение, построились!

Из коридора, начинающегося от вестибюля общежития к нам двигался человек в развевающемся плаще, огромного роста и с львиной гривой черных курчавых волос. Комендант общежития Меркурий Родионович Клязмин! Он работал в нашем мире, когда маме пришлось создавать там Школу Магии! Как же я была рада его видеть!

– Детишки, – гулко сказал Клязмин, потрясая гривой. – Все собрались? Вот и хорошо! Еще один заезд я не выдержу, ей богу! Рады, что попали в Академию, жертвы нецелевого использования магии?

– Чего? – втянув голову в плечи, спросил коренастый парень с родимым пятнышком на щеке. – Это вы на что намекаете?

Меркурий Родионович перевел на него ласковый взгляд:

– На ремонт блоков триста, триста один, триста два, двести один и четыреста один. Из-за которых ваше заселение задержали. А вы на что, молодой… человек? Человек ведь? Как звать?

– Мефодий… Пупрыгин. Да, – промямлил парень, пытаясь сравняться с землей.

– Ну раз «да»… Детишки! Кто знает, кто я?

– Вы Меркурий Родионович, – нестройно ответили мы. – Комендант общежития.

– Заметьте, на все десять миров единый комендант. На десять! И все успеваю. Вывод сделали?

Жертвы нецелевого использования магии озадаченно молчали. Комендант грозно хохотнул.

– Ничего себе! – пробормотал Мефодий Пупрыгин, на всякий случай прячась за Маргошу.

– Ну, детишки, – пророкотал Меркурий Родионович, – вывод, я вижу, сделали. Порча имущества общежития есть порча МОЕГО имущества! А я очень не люблю, когда портят МОЕ имущество! Не верите? Спросите у бывших жителей блоков триста, триста один, триста два… и так далее. Переходим к следующему этапу – инструктаж по бытовой технике. За мной!

Клязмин развернулся и двинулся мимо вахтера, милого на вид старичка, который приветствовал нас многочисленными кивками. Хотя, возможно, то был старческий тремор.

Нам выдали ключи. Мне, Ксене и Марьяше достался триста первый блок – так сказать, эпицентр нецелевого использования боевой магии. «Повезло».

Мы семенили за Меркурием Родионовичем, словно цыплята за наседкой. Мефодий старался держаться поближе к Марьяше – видимо, она впечатлила его своим невозмутимым видом и минимумом реакции на грозного коменданта: когда Клязмин резко остановился и подставил ей руку под нос, она молча выплюнула ему на ладонь жвачку. Розовый комочек с запахом имбиря тут же испарился на широкой длани. Меркурий Родионович укоризненно потряс пальцем всем нам и двинулся дальше, сим дав понять, что жевательная резинка в его вотчине под запретом.

Я старалась не улыбаться. Клямзин сделал вид, что не узнал меня. Что ж, такова договоренность. Меня почему-то до сих пор прячут, даже уши Милли оставили в долгосрочном стазисе. А альв с круглыми ушами – это чудо чудное.

Мы свернули в технические помещения и очутились в прачечной, где вдоль стен выстроились внушительные агрегаты.

– Вот! Знакомьтесь! Стиральные и сушильные машины. Гибридные. Работают и на коловрате, и на електричестве. В каждой живет гоблин. Сейчас проверим, чему вас в школах учили. Ты! – Клязмин ткнул в неосторожно высунувшегося Мефодия. – Уход за бытовым гоблином, быстро!

– Эта… там, – запинаясь, начал Пупрыгин. – Питаются… коловратом питаются и еду… тоже едят, когда… вылезают. Выгуливать… три… нет, два раза…

– Садись, незачет! Ты! – Меркурий Родионович переместил длань указующую на Бронислава.

Тот криво улыбнулся и сообщил:

– Обычная полуразумная нечисть. Капризная и жутко ленивая. Любят лесть, уговоры. На самом деле, в особом уходе не нуждаются. Срок эксплуатации – пять-семь лет, затем истощение и растворение. Обиженные, вредят и отказываются обслуживать технику. Легко усмиряются воздействием подчинения с вектором…

– Ах, усмиряются? – недобро и негромко уточнил комендант. – Вижу, большой опыт есть… в подчинении. Имя?

– Я не даю имена своим гоблинам, – еще шире улыбнулся Бон-бон. – Разве что… «эй, тварь!»?

– Я имел в виду твое.

– Бронислав Ильич Кудель, граф Древобуржский.

– Понятно, – проговорил Клязмин как-то… задумчиво.

– Вообще, поведение бытовой нечисти зависит от ее воспитания, – с театральной оживленностью продолжил Кудель. – В нашей семье мы не делаем поблажек ни гоблинам, ни одушевленным кадаврам. Пара хороших молниевых векторов – и урок усвоен.

– Если здесь… – четко проговорил Меркурий Родионович, дернув скулой, – … в моем общежитии… я услышу о том, что кто-то применил к моим гоблинам, кадаврам и посмертиям молниевый или какой-либо другой ранящий вектор, я расценю это как нарушение обязательств по поддержанию порядка и баланса энергий, пункт восемнадцатый арендного договора. Первое предупреждение – устное, второе – штраф в тысячу бореев, затем выселение. Вывод сделали, граф?

Бронислав весело дернул бровью.

– Следующий инструктаж – использование различных видов магии в личных помещениях. За мной… детишки.

…Бронислав и Лексей немного отстали и шли прямо за мной. Их разговор заставил меня напрячься (странная слышимость была в этом коридоре – вроде и шумят все, а звуки словно от стен отлетают и прямо в уши попадают).

– Ты серьезно, Рыжий? – удивленно спросил Кудель. – Вроде не твоих лисьих угодий дичь.

– Дурак ты, Броня, – весело ответил Лексей. – Все приедается. После солененького хочется сладенького, а после сладенького – остренького. Видал, какие ножки?

Не то чтобы я считала себя королевой красоты, но оглянуться все же захотелось. Ох, это женское тщеславие! Нет, не буду, мало ли о ком они говорят. Вон у той девчонки ничего так себе конечности. И у той, дылды. В этом сезоне в моде мини и клеш. Я тоже не отстаю, но без фанатизма.

– И охота тебе, – проворчал Бронислав. – Опять двадцать-пять. Ухаживания, серьезно? Цветочки-конфетки? Ахи-вздохи? Пять минут удовольствия… ну ладно, неделя-две интереса, пока не наешься. И скука опять.

– Цветочки? Конфетки? Да, унылый набор, – согласился Лексей. – Мне нужно все и сразу. Ты ведь знаешь: я могу обойтись без банальностей и прелюдий.

– Запрещенный прием? – хмыкнул Кудель. – Ты ведь знаешь, нельзя нам. Рискуем.

– Правила для «пустых». Кто не рискует – не засыпает с одной постели с красотками. Если в жилах течет магия, нужно ей пользоваться.

Бронислав, помолчав, добавил:

– Ладно, признаю, сам бы не отказался.

– Но-но, – с шутливой грозностью проговорил Гудков. – На мою территорию не лезь! Схлопочешь!

– В другой раз заключил бы с тобой пари. Но не сейчас. Рыжий, ты запреты знаешь. Не стоит. Провалишь все наше дело.

– Я осторо-о-ожненько. Ладно, ладно, – быстро проговорил Гудков. – Это все шутки юмора. Шуток не понимаешь? Но хороша девица красная, огонь просто!

Я все-таки оглянулась, типа лямку от рюкзачка поправила. Кудель и Гудков смотрели мимо меня, куда-то вдаль. И слава богам. Такие ухажеры мне и даром не нужны, и с деньгами тоже.

Глава 10

– Ну и что нам искать?

Они стояли посреди кладбища, мирного и солнечного в это ясное, тихое утро. Несмотря на теплую погоду, Богдан ежился и поминутно поправлял горловину свитера-гольф.

Антон почувствовал, что сердца касается холодная волна, поднявшаяся из солнечного сплетения. Дурной знак, надо быть осторожнее. С другой стороны, они с Богданом на старом, заброшенном сельском кладбище, за деревьями – трасса, за забором с калиткой, уже на новой части погоста, из катафалка выгружают гроб, а из микроавтобуса – родственников покойного. Слышны тихий плач и голос жреца, утешающего скорбящих. В храме «ударяют тройницу» – отзванивают ритм для разрушения всех негативных сил, способных помешать благополучному упокоению. Это тоже кстати.

– Ищем провалившуюся или недавно вскопанную могилу. У меня две версии того, что произошло: имеется какой-то вирулентный покойник, и у него случилась посмертная ремиссия. Темный коловрат в любом случае снесет верхнюю часть земли. Восстало умертие или нет, это уже другой вопрос. Версия номер два: охотники на нежить или расхитители гробниц. Хотя… вряд ли. В случае банального грабежа использовать столько энергии – это как из пушки по воробьям стрелять. И версия третья, последняя, к которой я больше всего склоняюсь – здесь проводился ритуал. В этом случае признаки «работы» колдуна мы можем и не найти. Если он… или она… шесть верст остаточным коловратом чучела в лавке поднял, замести следы ему… или ей… уж точно труда не составит. Ты могильщика расспросил?

– Да, он сказал, раз в три дня делает тут обход. В конторе его ходят слухи, что старое кладбище собираются сносить, мол, от греха подальше и люди боятся: были уже странные манифестации. Я сказал, что мы из Академии, материал ищем… наглядный. Просто посмотрим, приглядимся.

– Раз в три дня? И днем-то наверняка обход делал. Сходится. При желании ритуал провернуть можно.

– А если… найдем… а, Тош? – Богдан слегка сглотнул.

– Если найдем умертвие, – Олевский состроил серьезную мину, – позаимствуем у могильщика лопату, отсечем голову, отделим ее от тела, у горла затрамбуем освященной землей, засыплем тут все солью… хорошо бы еще кол осиновый в сердце, для надежности – если кровь пойдет, точно наш клиент. Ну ты и взбледнел, – Антон прыснул. – Типун мне, помню.

– Дурак, – выдохнул Райяр. – А серьезно если?

– Сообщим агентам по Контролю и будем ждать бригаду по зачистке. Да, я говорил тебе, что мы работаем без гонорара? Василий Степанович вместо этого нам хорошую рекламу сделает, в своих кругах.

При упоминании финансовой части «проекта» Райяру заметно полегчало, он порозовел и взвыл:

– Как без гонорару-то?! За что на риск идем?! В каких-таких своих кругах?! Что за реклама такая, импа вашего?! Это нам теперь всегда таксидермистов от оживших чучел спасать?!

Они обыскали кладбище вдоль и поперек. Ничего. Покойники самым возмутительным образом спали в своих могилах. Богдан ходил между надгробий и читал криво выщербленные надписи, все больше мрачнея.

– Здесь ведь все его жертвы, помещика. Ох, и успел наглумиться, лютый, пока его к ответу не призвали! Я рад, что живу не в то время.

– Что там? – Антон ткнул пальцем в высокие заросли дикой алычи.

– Так, минутку… – Райяр сверился с планом в планшете, – семейное кладбище Темяхиных. Слушай, тут еще кое-что есть! Оказывается, наш злодей кровожадный и семейство свое не щадил. Целая статья о том на краеведческой страничке.

– Поставь статью на озвучку и идем, – решительно сказал Антон.

Они слушали рассказ о зверствах Темяхина, пока пробирались через кусты по едва заметной тропинке. Тринадцать склепов, около сорока захоронений. Кто-то умер своей смертью, но кто-то…

– Младенец Темяхин, крещен постмортум, сын от первой жены, типа избивал он ее при беременности… Жертва ведь, тоже, – Богдан отключил механический голос программы и просматривал список обитателей склепа.

– Младенец? Нет. Ищи кого-нибудь взрослого?

– Обоснуй, – потребовал Богдан.

– Сердце подсказывает. Довольно?

– Нет. Нет у тебя сердца, Олевский.

– Был ритуал. Сильный. А ребенок, просуществовавший на земле всего-ничего интереса не представляет – энергии мало.

– Обоснуй принят. Девица Попова, племянница. Умерла от горячки. Одно время проживала со второй женой нашего злыдня в качестве компаньонки. Бедная была, – пояснил Богдан, вглядываясь в план.

– Где? – коротко поинтересовался Антон, почувствовав, как раздуваются и становятся больше обычного ноздри.

– А вон там. Хорошенький склепик, разве что не розовенький.

… – Ну что? – нервно спросил Богдан. – Оно?

Антон принюхался, раздувая ноздри.

– Ой, – поморщился Райяр, – не знаю, что страшнее: предвкушать жуткую находку или на тебя смотреть.

– Это здесь, – сказал Антон, стараясь скрыть волнение. – Помоги.

– А может, не надо? Вызовем агентов, они приедут и…

– Помоги, – повторил Тони, становясь у крышки мраморного гроба.

Он сам не понимал, зачем нужно спешить, но чувствовал: это оно и это срочно. Тот, кто проводил ритуал, почему-то ограничен по времени. А если учитывать, что темный коловрат имеет особенность не впитываться сразу и был выдан с «запасом»… Вон его сколько вокруг. Богдан не чувствует, но он человек, пусть и с «особенностями».

Вдвоем они сдвинули крышку гроба. Пахнуло оттуда тем, чем и должно было – Райяр закашлялся и приложил к лицу платок. Но тут же оживился и поднял планшет на уровень глаз, запечатлев на камеру покойницу и «интерьер» гроба. Возможно, при жизни усопшая была красива, теперь же вряд ли фото Богдана согласился бы напечатать какой-либо из журналов для дам, даже из тех, что проповедуют отказ от стереотипов красоты и публикуют фото моделей стиля «бодипозитив» и «элегантная старость».

– Господи, жуть-то какая, – передернулся Богдан, перелистывая снимки. – Тоша, тут что-то лежит. Это… часы.

– Не трогай.

– Не дурак, сам знаю. Просто наклонюсь немного…. Главное, смотреть только на часы, а не на… пальцы, фу ты, господи… Они тикают. Тош, часы тикают!

– Я понял. Тише. Сейчас медленно отступаем назад. Очень медленно.

Надо отдать Богдану должное, отступать он умел достойно, без паники. Оба пятясь отошли к стене и двинулись вдоль нее, не сводя взгляда с гроба. Антон уже предполагал, что может увидеть, Богдан – не совсем. Райар покосился влево и схватил Тони за руку: прямоугольник солнечного света от двери с поперечинами решетки, вскрытой Богданом при помощи отмычки (имелся у него и такой талант), резко потемнел. Внутрь ворвался порыв ветра вместе с сорванной с деревьев желтой листвой, что в избытке намело у каменных дверей в склеп (Антон еще подумал, что неизвестный колдун и это предусмотрел – разравнял кучу за собой), закружил листья смерчем. В высоком окне склепа, которое до сих пор давало достаточно света, треснул и осыпался пыльный витраж. Стало светлее и страшнее.

– демон… здесь был демон… снежный демон… – из гроба донеслось тихое бормотание. – … и он все еще здесь… я чувствую его… он друг?… снежный, хладный… нет, недруг… ледяной охотник…

Женщина, севшая в гробу, слегка поджав ноги, была прекрасна. Молода и стройна. И одета по погоде и по моде… несколько великосветской, подходящей для выхода в высшее общество, но вполне в духе двадцать первого века. Черное вечернее платье с изящным силуэтом, массивные украшения. Даже сумочка была. И макияж, несколько яркий, опять же, скорее для вечера, чем для дневных прогулок. Часы дама держала в руке, чуть бледноватой, с длинным маникюром.

– Покажешь мне, где он? – с надеждой спросила она у Антона. И разочарованно взвыла, показав длинные клыки: – Прочь, Снежный Демон!!! Ты мне мешаешь!!! Я должна найти его!!!

Ветер, поднятый темным коловратом, исходившим от умертвия, стен, пола и потолка, вжал Богдана и Антона в стену. Но он же вытолкнул их из склепа, словно пробку из бутылки. Умертвие орало и негодовало, требуя его, немедленно, целиком или по частям. Антона дама поливала отборной руганью. Он обвинялся в том, что пришел непрошенным и сбил тонкие настройки поиска, когда умертвие почти взяло след.

– Нельзя ее выпускать! Быстро! Кокон! Подпитай! – прокричал Олевский, отбегая на рекомендуемое в учебниках расстояние в пять-шесть метров. В голове его четко, несмотря на ситуацию, выстроилась схема дальнейших действий. Во-первых, кокон, затем…

– Что это?! К-к-кто это?! – просипел Богдан, помогая Тони строить векторы.

– Ламия! – проорал в ответ Антон. – Заговоренный вампир! Душа была неупокоена! Он ее призвал, а это все иллюзия… остальное!

В рот попало изрядно пыли – ветер усиливался. Вернее, не ветер – поток смешанного коловрата. Уже непонятно было, где заканчивается противосолонь и начинается посолонь(*).

(*посолонь, противосолонь – виды энергии, соответственно светлой (закрученной по часовой стрелке) и темной (закрученной против хода солнца))

– Я понял насчет облика! Но зачем?!

– Это ищейка! Ее… ее науськали… часы… запах!!!

– Понял! – кивнул Богдан. – Я истощаюсь, Тоша! Не знаю, сколько продержусь!

Было понятно, что долго они кокон не удержат. Стоило им усилить воздействие в одном месте, как тут же появлялись дыры в другом. Ламию так напитали анти-коловратом, что она рвала векторы, как нити паутины. Антон принял решение:

– Отойди, Даня!

– Что?! Нет!

– Звони в Срочную Службу! Найди место, где связь!!! Я удержу!

– Точно?! Уверен?!

– Да! Пойду на… крайность!

– Держись! Я мигом!

…Через час, когда от склепа остались одни развалины, а Богдан и Антон лежали на желтоватой травке погоста, подставляя синяки и царапины под заботливое внимание двух симпатичных молодых агентесс, Богдан, воспользовавшись тем, что девушки отошли за чаем для «мужественных победителей ужасных умертвий», пробормотал:

– И все-таки ты вендиго.

– Лишь малая часть Дара, – признался Антон. – Сам не знаю, почему стал ее ощущать. Я не способен полностью трансформироваться или чувствовать денежную энергию. А вот сила есть. Откуда? Ты ведь помнишь, после того случая, я все способности вендиго потерял.

– Может, возвращаются?

– Хм… не знаю. Я держу это под контролем, но ты ведь понимаешь… не говори пока никому.

– Уж я-то понимаю, – Богдан невесело усмехнулся. – Зато мы квиты – мой секрет против твоего.

– Дай мне планшет, – попросил Тони, покачав головой. – И как только ты его уберег?

– Друг – погибай, а оборудование выручай, – Богдан протянул Антону гаджет. – Я уже посмотрел. Завод «Сергеев и Сыновья». Старая вещь. Коллекционные часики.

– Ее готовили, – задумчиво проговорил Тони. – Пробудили, заставили вспомнить, убедили, что Темяхин жив и где-то рядом. Бедная девочка. Что ж он с ней сделал тогда, двести лет назад?… – Олевский тяжело вздохнул. – Умертвию много не надо – постмортальная память очень зыбка и пориста. Ей дали часы и натравили, как собаку, на обладателя. Нужно выяснить, кто был этот человек. Из чьей коллекции часы. Позвоню кузену Назару. Он разбирается.

Антон сделал два звонка, затем позвонили ему. Он вернулся к Богдану, окруженному щебечущими агентессами и обклеенному пластырями. Когда девушки, красноречиво оглядываясь, отошли к палатке с надписью «ССЗПВ», Тони мстительно испортил Райару все планы на вечер.

– С нами желают поговорить господа Чатрышский и Кудель. Срочно.

– Попроси этих замечательных господ перенести разговор на другое время, – пробормотал Богдан, улыбаясь вслед девушкам и прихлебывая чай из бумажного стаканчика. – Мы сегодня не принимаем. Я должен допить чашечку чая и принять ванну. И прайс-лист вышли. У нашего агентства есть прайс-лист?

– Будут нам и чай, и кофе, обещаю. Чатрышский – это, если ты помнишь, наш министр по чрезвычайным ситуациям, а граф Илья Кудель – владелец часов.

– Что?! – Богдан подпрыгнул и принялся поправлять блейзер. – Что ж ты сразу… Я хорошо выгляжу?

– Ужасно, – сообщил Антон совершенно искренне.

Им практически не дали времени на то, чтобы привести себя в порядок. Но Куделю и Чатрышскому было явно глубоко начхать на пыльный блейзер Богдана и порванные ниже колена брюки Антона.

– Антон Макарыч, – приветствовал Олевского министр. – Рад видеть вас, слава богу, в добром здравии. Говорил только что с Макаром Петровичем. Получается, он о ваших приключениях от меня первого узнал.

Чатрышский пытался шутить, как обычно, но было заметно, что юмор дается ему с трудом.

– Граф Илья Миронович Кудель, – представил он владельца часов, найденных в гробу.

Часы лежали тут же, на столе, почему-то в картонной коробке из-под суфле, и Кудель время от времени с ужасом на них косился. Антон очень его понимал.

Их усадили в кресла и напоили замечательным кофе. После этого, прокашлявшись, Богдан вопросительно посмотрел на Антона. Тони кивнул. Он уступил другу честь рассказать об их совместном «подвиге». У Райяра была замечательная способность облекать события в слова, не упуская ни одной важной детали. Учитывая ситуацию, Богдан воздержался от присущего ему юмора и факты изложил выверено, даже сухо, хотя всю дорогу в машине нервно потешался над их приключениями, Антоном и самим собой.

Чашки позвякивали о блюдца. Чатрышский и Кудель слушали очень внимательно. Граф был человеком рослым, слегка полноватым. В глазах его застыла растерянность. Антон вполне ожидал, что прием у министра закончится кофе и их рассказом, а потом их вежливо попросят вон, поблагодарив от имени Короны и Империи.

Но Кудель подвинул ближе кресло, сел и заговорил:

– Мы действительно дальние потомки того самого Темяхина. Очень дальние, но кровь… все может быть. Возможно, нашелся какой-нибудь магически одаренный псих, начитавшийся хроник, что возомнил себя дланью карающей, или конкуренты мои в политике… хотя зачем так сложно? Есть способы попроще. Меня не это беспокоит. А то, что это часы из коллекции моего сына, Бронислава. Он увлечен часовыми механизмами с раннего детства. Конкретно этот брегет пропал несколько дней назад, вернее, был украден. Вы ведь слышали о взрыве в общежитии?

Антон кивнул. Он не только слышал, двое «взрывников» были из его прошлой «семерки». Совершеннейшие оболтусы, но магически одаренные, у одного из них коловрат превышает семнадцать единиц по шкале Ковальского – огромный потенциал. Антон покачал головой: во взрыве в общежитии точно не было злонамеренности, там алкоголь, криворукость, молодость и безбашенность.

– Из-за неготовности блока к заселению, – продолжил граф, – моего сына вместе с другими ребятами разместили в отеле. Тогда-то, видимо, часы и пропали. Бронислав обнаружил пропажу сегодня утром, очень расстроился. А еще накануне, – Кудель скривил рот, – он получил от меня нагоняй – на ночь глядя с друзьями отправился в клуб «Двойная Луна», дескать, целая компания выпускников решила отмечать там окончание школы. И он туда же… Я был готов видеть во всех этих событиях чей-то единый зловещий план, но насчет общежития вы меня убедили. Возможно, и взрыв в клубе – всего лишь совпадение. Слава богу, что никто не пострадал… – граф вздрогнул и слегка побледнел. – Но как же… и эта ламия? Анализ показал, что на часах кровь моего сына. В клубе его как раз задело осколком зеркального шара. Неужели покушались на него?

– У Бронислава есть враги?

– Я не знаю. Он… молод и довольно непримирим. Но я проведу тщательное расследование, разумеется.

– Кровь могли использовать, чтобы нацелить ламию и на вас лично, и на других членов вашей семьи. Теперь трудно сказать. У вас есть предположения, почему она была так одета?

Антон показал графу снимок из планшета Богдана, сделанный уже у входа в склеп. Райяр утверждал, что нажал на кнопку фотокамеры намеренно, сохраняя ясный ум и дальновидность, но Олевский подозревал, что друг просто сильно прижал к себе гаджет. Снимок был перевернут, размыт и бледен, но было можно рассмотреть облик умертвия. Граф еще больше побледнел.

– Я могу только… догадываться. Через три дня ежегодный прием высших магов и магисс в резиденции государя в Спешино. Мы будем там с сыном. Вы не подумайте, у него приглашение, он победитель конкурса летательных аппаратов на новом виде кристаллов.

– Вы оба, кстати, тоже приглашены, – ввернул Чатрышский, многозначительно просигналив Тони и Богдану бровями.

– Непременно будем, – просиял Райяр.

– Сходится, – подумав, сказал Антон. – За три дня она впитала бы весь коловрат. Но как он, ваш предполагаемый недоброжелатель, собирался провести ее мимо охраны? Это даже не фантом… это черная дыра. Непонятно.

– Есть некоторые предположения, – донесся тихий голос из угла.

Антон и Богдан разом подскочили и сказали почти хором:

– Ивади… Иван Дмитриевич!

Капалов, кряхтя, вылез из кресла, стоявшего в углу за старинным бюро.

– Простите ребятки. Не хотел мешать разговору.

Ага, конечно! Антон и Богдан переглянулись. Если Иван Дмитриевич тут, дело пахнет интересом Академии, а значит, это не обычный псих-мститель.

– Вы, продолжайте, Илья Миронович, продолжайте, – сказал Капалов. – Переходите к сути.

– Суть в том, – сказал Кудель, – что я забочусь о безопасности сына. Он дружит с детьми Федора Гудкова, чьи финансовые дела сейчас не очень хороши. Слышали об иске к «Гудков-компани»? Так вот, я оплачиваю образование детям Федора, дочери от первого брака и сыну от второго. Уговорил их поступить с Брониславом в Академию и присматривать за оболтусом. Оба саламандры, так что до сих пор я был спокоен. Но теперь… Он ведь, упрямец эдакий, прятаться не согласится! Наоборот! Антон Макарович, Бронислав в вашей группе, я уточнял. По мере возможности, прошу, присмотрите за ним. А я… все, что угодно. Скажите, чем я могу помочь вашему агентству, к примеру.

– Я, право… – озадаченно начал Антон.

– Он присмотрит, – деловито сообщил Богдан, одним глотком допив остывший кофе. – Можно мне ручку и бумагу? Для списочка.