Текст книги "Драконофобия в контракт не входит (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Спасибо, любимый, – я с легким нервным смешком опустила взгляд на кольцо. Сыр в мышеловке. Роды по расписанию. Ах да, рауты и клубы!
– Ты так на него смотришь. Удивлена размером? Я рад, что угодил с камнем. Позволь мне надеть это кольцо тебе на руку прямо сейчас.
– Сейчас? Но… – я запаниковала. Жаль, перец застоялся. Я бы сейчас нюхнула, будто бы забывшись, и расчихалась до соплей из носу и слез из глаз. А потом «прости, я в таком виде…».
К счастью, тут ожило зеркальце на столе у локтя Саввы. По экрану устройства пошли круги, как на воде.
– Ой, тебе звонят!
– Как не вовремя. Это с завода. Прости, я отойду. Сделай заказ.
– И для тебя?
– Я доверяю твоему вкусу, Си.
Савва вышел. Я выдохнула, уронив голову на руки. Тихонько пища, забила ладонью по столу. Это просто… кошмар! Чертово кольцо оказалось каким-то магическим проявителем черт, которые я больше всего ненавижу в мужчинах! Бежать! Но что сказать потом?! И где искать другого мужика, согласного срочно взять меня замуж? Три месяца трудов впустую!
…– Си, любимая, – над моим зеркальцем появилось озабоченное лицо Саввы, его магическая проекция, – на заводе произошло нечто непредвиденное, я срочно выезжаю в пригород. Ужинай без меня. Надеюсь, мы закончим наш разговор в более удачное время. И запиши ужин на мой счет.
– Да-да, конечно, – пробормотала я. – Продолжим… да. Ужин? Нет, ужин я оплачу сама. Савва, подожди, твой пиджак! Там… сыро.
Но лицо Саввы уже всосалось в серый экран устройства. Не перестаю удивляться чудесам прогресса. Можно разговаривать с человеком хоть из Тридевятого царства. Технологии плюс наномагия.
Что ж, мне подарили передышку. Немного подумать и принять правильное решение. Я даже знаю, какое. Я предпоагала, что с Саввой будет трудно, но ради свободы и мечты готова была пожертвовать… многим. Но только не самой мечтой.
Какая-нибудь другая девушка, заполучив такого жениха, будет на седьмом месте от счастья. Савва богат, не красавец, но симпатичен, и он ценит семейные традиции. Мне вот, например, очень импонировало его «ни-ни до свадьбы», иначе, мол, страсть в первую брачную ночь не та. Не то чтобы я надеялась, что в первую брачную ночь она будет «та», по крайней мере, для меня, но обет воздержания жениха и невесты – это так мило.
Однако придется начинать все сначала. На этот раз сделаю ставку на кого-нибудь из среднего класса. Савва был обманчиво легкой добычей, это меня и подвело. Я пока не готова поселиться в золотой клетке.
– Желаете заказать? – в кабинете появился официант.
– Вина, – сказала я мрачно. – Красного. И закусить. Меню? Не надо. Надоело. Доверюсь вашему выбору.
Официант глянул на коробку с кольцом, перевел взгляд на мое грустное лицо, а с него на пиджак Саввы, сделал какие-то свои, непонятные мне выводы и кивнул.
– Только не яблоки, не орехи… и голубей не надо, ни в каком виде, – буркнула я ему вслед.
Снова уставилась на кольцо. Договорюсь о встрече и верну. Скажу… понятия не имею, что сказать. Вот выпью бокальчик и определюсь. Лишь бы не напиться. С алкоголем у меня сложные отношения, не вражда, но и не дружба. Однажды в замке, лет в пятнадцать, я перепутала морс с крепкой наливкой и залпом осушила полный бокал. Такого веселья имение Фасино прежде никогда не видело. Мне показалось очень забавным собрать всех пауков в замке и заплести паутиной вход в покои мачехи. Никогда я не была так близка к провалу.
Какое-то движение привлекло мое внимание и, взглянув через стол, я досадливо простонала:
– Только не это! Не сейчас!
На спинке стула, вернее, на распяленном на ней пиджаке Саввы, сидела крупная крыса. Очень крупная. Мокрая и взъерошенная. Понятно, кое-кто проголодался и заскочил в окно. На улице дождь, влажность – отличный проводник для магии «акциатто», и мои воспоминания слышны на всю округу. Крысы недотягивают до муравьев и пчел в плане чувства общности, но с коллективной памятью у них все в порядке.
Нежданная гостья наклонила голову. Я посмотрела в ее влажные глазки-бусинки. У крыс особый взгляд: вроде и невыразительный, а глаза отвести сложно.
– Да, хорошо, – я вздохнула, – помню, помню. Я обязана твоему роду и про долг свой не забываю. Обязательно тебя покормлю. Но не здесь и не сейчас, – я отправила в голову грызуну мысленную картинку: уличная канава, я кладу туда кусочки еды. – Договорились?
Крыса моргнула и поерзала на пиджаке Саввы, усаживаясь поудобнее.
– Слушай, подруга! – возмутилась я. – Ты другого места для ужина придумать не могла? Сейчас сюда придут – и ты получишь палкой, а твои родичи под полом ресторана еще и познакомятся с дератизационной командой!
Вместо того, чтобы испугаться (я приложила к своим словам еще одну красочную картинку), крыса принюхалась и потянулась к карману пиджака.
– Эй, эй! Что там? Не трогай! Сказала же – покормлю!
Но грызун уже достал из кармана что-то круглое и прозрачное. Ничего себе! Да это же аква-сюрприз, особая магия наяд! На вид как капля воды в оболочке из плотного желе, а внутри – конфетка. Дорогой сувенир из Водного квартала. Откуда эта штука в кармане у Саввы? Купил для меня?
Крыса пыталась разгрызть безделушку. Капля недовольно булькала, пружинила под мелкими зубками и не поддавалась.
– Отдай, – велела я. – Это мне.
Отдаст она, как же! В мыслях – азарт и желание сгрызть вкусно пахнущую начинку. Что за день сегодня? Ретроградный Меркурий?
Аква-сюрприз лопнул! Обрызгав стол и крысу. Хвостатая хулиганка с писком исчезла под столом. Как раз вовремя: официант принес вино.
– Простите, у меня тут… пролилось, – сказала я, сцапав со стола выпавшую из сувенира конфетку.
Парень протер стол, оставил вино подышать и ушел. Я развернула конфету. Внутри, насколько я знала, должно было храниться магическое послание. Или поздравление. Скажу Савве, что встряхнула пиджак и его сюрприз вывалился сам.
Кажется, обертку нужно было расправить и положить внутренней частью наверх. Так я и сделала. Над золотистым кусочком фольги всплыло женское лицо. Наяда, очень молоденькая, с обнаженной грудью, вся в жемчужных брызгах и с мокрыми волосами.
– Савву-у-у-шка, – протянула девушка. – От имени всех девушек «Мокрой Лапушки» желаю тебе счастья в супружеской жизни и горячего медового месяца. Мы не прощаемся. Приходи к нам еще… когда жена надоест. Ждем!
Наяда захихикала, изображение распалось на брызги. «Мокрая Лапушка» – это известный бордель в Водном квартале.
– Та-а-ак, – медленно проговорила я, задумчиво жуя конфетку. Ириска? Обожаю! – Вот тебе и «ни-ни».
… Два бокала. Залпом. Крыса неодобрительно наблюдала, как я напиваюсь.
– У меня стресс, – объяснила я, – ну не то чтобы стресс, но как-то все… муторно. Хотя я не виновата, он первый начал. А я с чистой совестью – на свободу.
В кабинете возник официант. Увиденное вогнало его в ступор. Хорошо, что парнишка не начал швыряться подносами или визжать. На моей памяти бывало и первое, и второе.
– Принесите орехов, – сказала я, собрав глаза в кучку и бдительно следя за застывшим у входа парнем.
– Вы же сказали…
– Это ей, – я указала на крысу.
Хвостатая нахалка, немного успокоенная моей мысленной проекцией («не нужно бежать, человек не агрессивен»), все же перебралась по пиджаку Саввы поближе к подоконнику.
– Не делайте резких движений, молодой человек, это моя гостья. Мы вместе… выпиваем. Немножко терпимости к двум одиноким дамам – и получите в конце вечера это, – я достала из сумочки золотой солид и положила его на подставку для чаевых, – компенсация за… не знаю, сам придумай, за что. Моральный ущ… ик…ущерб? Судя по твоему лицу, это точно он.
Официант подошел осторожно, как-то умудряясь одновременно коситься и на крысу, и на монету, но возражений не последовало. Но стол были водружены тарелка с фаршированным перепелом и соусница. Вот это я понимаю – настоящая еда, а не эта ваша молекулярная кухня.
– Принеси-ка нам… что тебе еще принести? – обратилась я к крысе. Стены кабинета слегка плыли перед глазами.
– Сы…сыра? – робко предложил официант.
– Молодец! – я одобрительно щелкнула пальцами. – На деревянном подносе, разного, кубиками… и вилочку… такую, – я изобразила пальцами в воздухе некую загогулину. – А! Я же не на работе! Сам должен знать.
Парень кивнул. Крыса аккуратно переместилась к моей тарелке и лапками деликатно сняла с краю веточку зелени.
– И вина, еще, – велела я.
– Ваша гостья будет фрукты? – поинтересовался осмелевший официант.
– Будешь?
Крыса застыла, впитывая послание – я почувствовала ее ответ-одобрение.
– Ага, будет. И с собой заверни, детям. Не бойся, парень, мы допьем… мы все допьем, и я заберу зверушку с собой. Только т-с-с-с, – я поднесла палец ко рту, – сделай так, чтобы нас не беспокоили.
… – Представляешь, все предметы, химия, география, геометрия и алгебра, мне всему приходилось учиться самой… ик… по книгам из папиной библиотеки и по телеку на кухне, когда кухарка не смотрела свое любимое шоу «Любовь во дворце-2», – откровенничала я, подперев щеку кулаком и гоняя по тарелке жареный грибок. – Да, да, домашнее обучение, неизбежные пробелы в образовании, ты права. Но кто пустил бы меня в школу? Никто! Меня ведь не было! Была Замарашка, умственно отсталая девица. Элмеция де Фасино – это я когда-то, приятно познакомиться, хотя сейчас это странно звучит, Эл-ме-ция, ну и имечко! – якобы училась в другом мире и, по версии Ингрид, моей мачехи, была в полном ажуре. Рассказать? Доказать? Кому? Никто бы не по-ве-рил. А я еще магическая клятва неразглашения. Зачем я ее дала? А что мне было делать? Сначала меня на месяц заперли в темноте, морили голодом и выпустили только в обмен на клятву! Потом я притворилась, что спятила от горя и одиночества в темноте подвала. К счастью, мне поверили. Мне потребовалось пять лет, чтобы выбраться из замка. Но я не сидела без дела – я учи-и-илась. Спасибо твоему роду, крысуля, только вы смогли бы провернуть то дельце с королевской библиотекой. Жахнем еще по одной?
Но крыса волновалась: бегала по столу и нервно перебирала лапками кусочки недоеденного сыра.
– Понимаю, ты спешишь. Семья. А вот у меня никого нет, – вздохнула я. – Мачеха и бывший жених не в счет. Что мне делать с кольцом? Положу в пиджак и отправлю его Савве. Он догадается, вот увидишь. Потому что я сделаю вот так…
Я свернула золоченую фольгу из аква-сюрприза в трубочку и обмотала ее вокруг бриллианта. Мы квиты. Ты нарушил обет, а я тебе лгала.
– Запрыгивай, – велела я крысе, раскрыв сумку. – Да не волнуйся ты! Не забуду я твой сыр!
Глава 4
Глава 4
Синтия
– А вот не нужно было пить, – бормотала я, пробираясь самыми темными закоулками Солнечного Квартала. – Вот совсем не нужно было.
Это днем квартал Солнечный, а ночью – ночной, и даже очень, и шастают в нем самые разнообразные нездоровые элементы. Дернула меня Навья сила срезать дорогу! Заблудилась я. Три года в Сильверграде – смешной срок, чтобы изучить все переулки города двенадцати кварталов.
Выпивка шумела в голове и толкала на подвиги.
– А вот не нужно под…ик…вигов, нужно сидеть тише воды ниже травы, – уговаривала я себя. Но песня уже рвалась из горла. И не простая, а неприличная, частушечная. – Катится клубо-о-очек, кружево плетет! На порожек к ми-и-лому меня приведет. У клубочка магова не найти конца, а у моя ми-и-илаго – как у жереб…!
В самый пикантный момент песни на меня снова напал безудержный «ик». В моем случае икота и полная потеря чувства благоразумия – побочные эффекты неумеренных возлияний. Переулок всполошился, где-то истошно взвыла собака, по водосточной трубе с громким мявом взлетел под крышу кот.
– Пра-а-астите, люди добрые, сонные! – я раскланялась в разные стороны, пошатываясь на каблуках. – Не смогла на горло песне наступить! Я так счастлива, что жива… и что я тут, в Сильверграде! Я люблю тебя Сильверград, даже таким… вонючим!
– Иди проспись, дура! – рявкнули на меня из раскрывшегося окна.
Хорошо, что ничем не облили. В меру интеллигентный райончик. Тут живет много ведьмаков, а за рекой, за городом, квартал вливается в Тридевятое Царство, мир ведунов и древних богов Седьмицы и Дюжины.
Видимо, рано я воспела дифирамбы темным переулкам Солнечного. Вот тут меня не просто ждали и встречали, а радостно предвкушали. Молча и невежливо, с зажатыми в кулаках серебряными кастетами и тонкими ножами-пёрышками.
Мощеную дорожку вдоль кирпичной стены перегородили трое. Относительно освещенная часть улочки осталась за спиной, там тоже выросли, словно из-под земли, три темные личности. Я принюхалась. От компании тянуло дымом, водкой, кровоостанавливающей мазью и нездоровым предвкушением.
– Вот чего ты? – мягко, с укором, спросил один из мужчин, крупный и, судя по голосу, немолодой. – Горло дерешь, людям спать не даешь. Отдавай свое: деньги и рыжьё(*).
(* рыжьё – золото)
– Стихи! – восхитилась я. – Вы всегда грабите людей под… ик… поэзию?
– Иногда, – скромно признался громила.
– Как мило! Люблю стихи! Хотите почитаю?
– В другой раз. Давай, киса, не рыпайся. Раз пришла, вноси долю в кассу, на благо родного Сильверграда, который ты так любишь.
Грабители загыгыкали.
– Ой, вы слышали, как я пела? – скокетничала я.
– Тебя только мертвый не услышал. Хотя тут кладбище недалеко… Гони деньги и блестяшки, иначе переселишься туда, где стихи не читают.
– Боюсь, что не могу, – призналась я. Песни в моей голове утихомирились, зато заворочались творческие идеи. Весь мир – театр. – Я отдала все свои сбережения одной колдунье из Темного квартала, чтобы…
– Это мы сейчас проверим… – пискляво начал мелкий гопник, тесня меня к стене.
– … снять проклятие мумии, – договорила я.
Мелкий замер и боязливо затоптался в нескольких шагах, пожилой скептически фыркнул.
– И как? – равнодушно спросил он с видом: «что только не придумывают эти жадные ограбляемые ради спасения пары золотых шеленгов». – Помогло?
– Увы, – вздохнула я, разведя руками, отчего пошатнулась и чуть не упала. – Проклятие не снять. Древний царь мертвых земель пожелал меня в жены и вот-вот заберет туда, – я махнула рукой себе под ноги. – Наверное, пришлет своих слуг, черных… – я призадумалась, стараясь подобрать эпитет позловещее, – кровавых… бурых скарабеев, пожирателей плоти. И не будет им… ик… числа.
Бандиты, собравшиеся полукругом, дружно посмотрели вниз. Под щербатую, взрыхленную сорняками мостовую вытянула корни растущая за стеной тыква. В ее корнях жили медведки. Эффектные насекомые. И местами полезные – в Восточном квартале из них делают настойки и порошок от белой сыпи. Не знаю, насколько помогает, но народ берет.
– Кажется, – грустно сказала я, – за мной пришли.
Пришлось сделать многозначительную паузу, не так просто собрать за несколько минут достаточное число насекомых, рассеянных по извилистым норам. Грабители начали посмеиваться и переглядываться и продолжили сужать полукруг.
Именно тогда булыжник, наконец, вздыбился и медведки поперли наружу. Не так много, как мне хотелось бы для полного эффекта, но достаточно, чтобы гопники с воплями бросились врассыпную. Последним отступал пожилой, бормоча:
– Да чтоб меня… это что за магия? Стойте, сволочи, это просто мед…!
Он даже пытался топтать особо ретивых насекомых. Тогда я подняла стаю в воздух и точным пике направила предводителю на голову. Он позорно бежал, прихрамывая, костеря и меня, и своих братьев по оружию. Потревоженные жуки возвращались, недовольно скрипя, и прятались в свои многочисленные норы. Будучи не такими умными, как птицы или грызуны, они не понимали, что стало источником беспокойства, но тоже… ругались.
Пока я устраивала шоу, голова проветрилась, и на освещенные улицы я возвращалась, испуганно шарахаясь от каждой тени. Взяла такси и добралась домой без приключений, вспоминая о крысе, оставленной у стен ресторана. Надеюсь, с ее семьей все в порядке, но пусть лучше поменяют место жительства. Хотелось верить, что крыса поняла мой прощальный совет.
Зуз
– Ликанским наречием хорошо владеете? – осведомился редактор звукозаписывающей студии.
– Как родным, – не покривив душой ответил Зуз.
Он год прожил в мире волков-оборотней, даже высокогорный диалект освоил.
– Отлично! – обрадовался режиссер. Заговорил быстро, устало и взвинченно. – У меня проблема с подбором актеров. Озвучиваем детскую книгу о волчонке-оборотне Пушистике. Нужно побольше задора, но главное, тембр малыша лет семи. Цель издательства – с детства популяризировать здоровый, неагрессивный образ жизни, привить толерантность к тем, кто не похож… ну вы знаете. Пробы у вас отличные, я оценил. Вот текст.
Текста оказалось всего ничего: двенадцать разворотов о приключениях Пушистика. Волчонок на иллюстрациях был очень симпатичный, улыбчивый, хотя немного клыкастый. Ну да, толерантность. Отзывчивость к тем, кто может загрызть и схарчить тебя даже в семь-восемь лет. Зуз решил, что справится – за озвучку платили сто шеленгов, легкие деньги. Хватит, чтобы продержаться три-четыре дня с нормальной едой и комнатой в отеле, даже с любимым светлым «Корона цвергов» по вечерам. Зуз представил, как льется в высокий бокал золотистое пенное пиво, и сглотнул.
Он немного трансформировал горло, чтобы звучать по-детски, и с чувством произнес:
– Оборотень Пушистик ходит в паб, Оборотень Пушистик ходит в бар…
Музыка в наушниках стихла.
– Стоп! – донеслось из динамика. Говорил режиссер. С недоумением. – Какой паб? Какой бар? У нас детская книга!
– В парк! В цирк! – Зуз шлепнул себя по лбу.
– Еще раз! Повнимательнее!
– Оборотень Пушистик ходит в клуб, Оборотень Пушистик ходит в… Черт! Черт!
– Да что с вами? Куда еще? В бордель? Я понимаю, у каждого свои проблемы… – взревел режиссер, отчетливо подергивая веком, – … но господин Араэль, прошу, сосредоточьтесь!
Зуз взял себя в руки и без запинки, с выражением прочитал первую историю:
… – Оборотень Пушистик ходит в парк, Оборотень Пушистик ходит в цирк! Оборотень Пушистик не ходит в лес…
И вторую, и третью. Дело пошло. Пушистик ожил и получил свой голос, игривый, чуточку наивный, обаятельный. Пиво отдалилось и пламенело солнцем где-то на задворках сознания.
… – Однажды Пушистик встретил на лугу девочку. Он не стал ее кусать! Он не стал ее пугать! Пушистик подружился с девочкой, и вместе они…
… – Метаморф-полукровка? – вполголоса поинтересовался режиссер, отсчитывая гонорар серебряными десятками. – Да ладно, я же слышу. Так голосами играть… вы поосторожнее, сами понимаете. Толерантность толерантностью… Я очень доволен вашей работой, господин Араэль. Оставьте личный отпечаток, мы позвоним вам на «зеркальце».
Магического устройства для вызовов у Зуза не было. Он оставил номер гостиницы и отправился искать бар. Деньги приятно холодили кожу сквозь ткань кармана. За три года город подзабылся. Зуз поднялся на смотровую площадку, застыл, завороженный красотой вида.
Сильвергад. В середине Сити-круг – радиальный район, деловой и культурный центр столицы. Многочисленные миры свиваются в Двенадцать кварталов, от про́клятого вечной сыростью Дождливого до Багрового, изолированной от Сити-круга обители вампиров. Для того, чтобы оградить сектора на случай прорыва в одном из них нечисти, передвигаться между кварталами можно лишь по серебряным мостам.
Уже в паре сотен миль от города границы миров начинают так искажать пространство, что неопытного путника подстерегает опасность сгинуть в его складках и расколах. И только поезда, снующие по серебряным рельсам, идущие сквозь звездную мглу Междумирья, могут довезти путешественника в нужный пункт.
Зуз спустился в центр и пешком прошел по Соловьиной улице до начала Туманного квартала. Все вроде и знакомо, и нет. За три года город существенно изменился. Новые аллеи, памятники и клумбы с неизменными розами. А это… Зуз застыл перед табличкой «Харчевня «Вольный маг» – возрождение легенды. Скоро открытие!»
Здесь они с Эмилией впервые встретились. Здесь признались друг другу в любви. Это Эм занималась «Вольным магом», рестораном отца! Зуз почувствовал, как трепещет в душе надежда. А с ней заныла сросшаяся в двух местах нога. Он постоял на прохладном ветерке, остыл. Нет, все кончено. Эмилия, должно быть, давно замужем. А Зуз… он просто хочет пива.
Петр
– Н-да, – сказал я, колупнув краску на стене. – Полная безвкусица.
Сочетание низких потолков, вполне уместных в старом оформлении харчевни, но в нынешнем – нелепых, с позолотой, колоннами и мраморным полом производило убийственное впечатление.
– Старых посетителей обновленный дизайн харчевни отпугнул, – устало сообщила Эм, присев за стол, тоже безвкусный и, кажется, даже со столешницей из пластика под мрамор, – новых не привлек. И я ушла. Спорить с братом было бесполезно.
Сестра помолчала и нехотя добавила:
– У Армана нет деловой жилки отца. Он гоняется за признанием и славой. Драконьи традиции, пафос, интриги… Вечная вражда с ведьмаками, дорогие удовольствия. Ты бы только видел его трости и перчатки. Семья средней руки могла бы безбедно жить год на ту сумму, что Арман в месяц тратит на свою коллекцию аксессуаров. Деньги из наследства утекают сквозь пальцы. Не знаю, что будет дальше. Мама так… глупа, что не видит, как ее сынок разоряет дом Ганье.
– Тогда тебе тем более нужно бросить все это и зажить своей жизнью, – сказал я.
– Ты же знаешь, что для меня не была предусмотрена независимая доля в наследстве, – возразила Эмилия. – Таков закон. Женщина-дракон получает деньги только как приданое, выйдя замуж.
– Не она, а ее муж, – уточнил я. – Поговори с юристами, тебе подскажут, что делать. Сейчас не средневековье. Если есть хоть малейшая лазейка, возможность выскользнуть из-под опеки – плюнь на деньги и на всех Ганье разом.
– Мне не на что будет жить, – тихо проговорила Эм.
– Вот эта проблема как раз легко решается.
Я поплевал на ладони, пробормотал:
– Шатал я этот Арманчиков новый дизайн, – и уперся руками в ближайшую колонну.
Под вскрик Эмилии колонна рухнула, подняв облако пыли. Внутри была пустота. Подделка под роскошь гораздо хуже нищеты.
– Ты хочешь тут все разрушить? – воскликнула Эм. Глаза ее засверкали азартом.
– Да, я настроен решительно, – весело сообщил я. – У тебя сохранились старые фотографии харчевни, до ремонта?
– И фото, и чертежи. Я ведь сама занималась косметическим ремонтом. Петр, ты хочешь сказать…?
– Да. Как быстро ты сможешь вернуть «Вольного мага»? В том виде, в каком была харчевня, когда погиб отец.
– Три месяца, минимум… Но Петя!
– Я даю тебе четыре. Недели. Это осуществимо?
Эмилия приподнялась, раскрыв рот, снова села, подумала и хрипло произнесла:
– Деньги.
– Будут.
– Откуда? – умоляюще протянула сестра. – Петя, где ты был три года? Чем занимался? Откуда у тебя деньги?
– Всего рассказать пока не могу. Но ваньку не валял, поверь. Я буду тебе платить, Эм. Как дизайнеру. Хорошему дизайнеру. Когда ты сможешь приступить?
– Сейчас, – решительно ответила сестра. – Вернусь домой и займусь расчетами. Кстати, ты помнишь, что тебе принадлежит все здание? Над рестораном есть небольшая квартирка: две комнатки и ванная.
– Отлично! Переселюсь до полуночи. В отеле дороговато.
– Правильно! Экономь, где только можно. Нужно беречь денежки, они теперь не только твои, – Эмилия лукаво улыбнулась.
– Тебе ужасно идет улыбка, – сказал я, чувствуя, как теплеет на душе. – Вот такая, широкая, рот до ушей, хоть завязочки пришей. Ты делаешься чудо какой хорошенькой. Иногда мне становится жаль, что я твой брат.
– Дурак ты, Петя, – смущенно пробормотала Эм.
… Я перевез свои вещи, взял коробку риса в любимом с детства фургончике «Спайси панда» (я тоже люблю традиции, но только когда что-либо годами остается неизменно хорошим) и поднялся к себе. Поев, раскрыл чемодан, выложил одежду и мелочи – коснулся дна, вливая немного магии. Внутри чемодана находилось тайное отделение, скрытое магическим замком. Стенка щелкнула и отошла.
– Ну здравствуй, Локс, – сказал я, выставив на стол мутное зеркало в старинной раме. – Не поговорить ли нам? Не обсудить ли новости?
В артефакте я не отражался. Там проступило бледное лицо. Я больше полугода общался с заключенным в зеркало магом, и тот всегда был недоволен и несчастен. Радовался бы. Его, как и нескольких его коллег-предателей, поселили в артефакты посмертно. Некоторые маги-отступники и такой жизни не имеют, сразу в Навь отправляются, карму исправлять.
– Мое Око спит, – с мученической интонацией сказал дух. – Ничего не видит, ничего не ведает. Спокойной ночи, хозяин.
– Ах ты, псина сутулая, – ласково сказал я. – А ну быстро соединись с братьями по артефактам и синхронизируй информацию. Меня интересуют Сильверград и его окрестности.
– А если не соединюсь, то что? – сварливо пробормотал дух. – Убьешь меня еще раз?
– Я, видимо, слишком с тобой церемонюсь, Локс, – задумчиво проговорил я, устало почесывая ноющую шею. – Ты принимаешь мои жалость и снисходительность за слабость. Это плохо. Ну что ж, пришло время прояснить, какой тут у кого статус.
…– Я больше не буду! Прошу, хватит! Только не это! Не это!!!
– Не понравилось? – участливо проговорил я. – Надо же! Это просто… тьма. Которая может стать вечной. Трудно жить без звуков и прочих ощущений, которые остались от человеческой жизни, правда?
Я всего лишь немного поиграл с магией. Растянул время внутри артефакта и лишил Локса внешних раздражителей. Будучи спрятанным в чемодан, он спокойно погружался в своеобразную спячку, зная, что рано или поздно я вытащу его на свет божий. К тому же, он слышал звуки и мог включать свое Око. Оказавшись в безвременье и пустоте, дух долго не продержался.
– Хватит! Я все понял!!! Не надо так больше!
– Информация! – рявкнул я.
– Он здесь! Он в Сильверграде! – затараторил Локс, подтверждая мои худшие опасения. – Они его оживили! Бессмертный колдун уже три года как жив!
– Да чтоб вас всех… – ошеломленно проговорил я.
Глава 5
Глава 5
Синтия
Сначала я подумала, что это мочалка сорвалась с крюка и щекочет мне спину. Потом, что кто-то из подвальных обитателей пришел на остаточные после съемок выплески магии. А потом…
Среагировала я крайне бурно. Вывернулась змеей, благо, что была в мыле, и в буквальном смысле, и в переносном: мне только что пришлось сильно попотеть. Владельцев ресторана «Эмбиент» явно предупредили (у нас завелась «крыса»?), и перед самым нашим визитом большинство нарушений было поспешно исправлено.
Я точным, хорошо отработанным движением ударила незваного гостя в болевую точку на животе, на безупречном животе дивного, холеного образчика мужской красоты (по рейтингу некоторых девиц с нашего канала, но не по моему). В последнюю секунду, рассмотрев, кто подкрался сзади и попытался меня обнять, я смягчила удар. Может, этот придурок успел где-то напиться и не соображает, что творит?
Сидор согнулся пополам и выдохнул в мою честь эпитет, который больше соответствовал лексикону грузчика-тролля. Я попыталась прикрыться шторкой, но мой оператор, продолжая стонать, ловко перехватил ее и отбросил за спину. Так мы и стояли друг напротив друга в душевой на втором этаже телестудии. Голые. Ну я-то, положим, тут душ принимала, а этот зачем приперся? Кабинки перепутал?
– Какого мруна? – прошипела я, прикрываясь руками и волосами. – Вышел! Немедленно!
– Стерва, истеричка, – простонал Сидор, не спеша удаляться.
Значит, все-таки не перепутал душевые, а явился целенаправленно. На пьяного Бобски похож не был. Ну я и дура! Давно нужно было ожидать чего-то подобного. Мне же столько намеков преподносилось!
Глаза парня ожили, а взгляд масляно заскользил по моему телу.
– Еще и спрашиваешь, зачем я здесь?
– Вообще-то да!
– Строишь недотрогу? Хватит, Си! Тут нет камер, не перед кем выпендриваться. Может, договоримся? – Сидор выпрямился, прижимая руку к животу. – Прощу тебя на первый раз. Мне нравится твое тело. Под одеждой не видно, насколько ты роскошная и…
– Подойдешь ближе – получишь добавки!
– Вот же ****! На улице росла, что ли?
– Уроки самообороны брала! Училась отбиваться от всяких… ла́патников!
Тут я почти не солгала. В одной книге из Королевской библиотеки подробно описывались болевые точки людей и других рас, схожих с людской. Удары я отрабатывала на манекене для шитья – он неприятно поражал своей точной анатомичностью. Ну а практику позже подкинула сама жизнь.
– Не парь мне мозг, де Релло. Как будто я не замечал твоих знаков. Ты так меня хотела, что выскакивала из своих шелковых штанов!
– Ты идиот?! Ты вообще не в моем вкусе!
– Да-да, конечно! В твоем вкусе все эти богатые мужичонки, с которыми ты ужинаешь, плешивые, зажравшиеся и наверняка ни на что не способные в постели? Так я и поверил. После них ты тесно общалась со мной, – Бобски приосанился, – разумеется, ты сравнивала, и тебе сносило крышу!
– Ты точно идиот! – я беспомощно покачала головой. Везет же мне на нарциссов, считающих, что они способны осчастливить своим вниманием любую женщину! И главное, переубедить их невозможно! – Мне нравятся сильные, умные мужчины, ценящие себя и своих избранниц. А ты… мелкий… крольчонок! Оприходовал всех наших девчонок с канала – решил взяться за меня? Не слишком ли губу раскатал?
– Я тебя пожалел, – Сидор заметно успокоился и теперь, когда улегся пар, смотрел в одну точку – ниже груди, там я прикрыться уже не могла, рук не хватало. – Тебя ведь жених бросил? Теперь я понимаю, почему. Да у тебя отвратный шрам через весь живот! Ты маргиналка какая-то, что ли? Где Ледков тебя откопал?
– Тебя это не касается, – с трудом проговорила я. – Вон отсюда!
Сидор шагнул вперед – я отпрянула. Но он только свирепо прошептал:
– Пожалеешь, де Релло. Я был с тобой мил, а ты не оценила…
После ухода Бобски я сползла по мокрой стенке, села, подогнув ноги, и всхлипнула. Роскошная? Да я лишь недавно смогла набрать нормальный для девушки моего возраста вес, а в первый год в Сильверграде меня ветром уносило.
Мой живот? Спасаясь бегством, я пряталась в грузовом вагоне, на который перевозчики (нарушив закон) пожалели защитную магию. Повезло, что я осталась жива. Меня ударило расколом, когда поезд рвал сплетение миров, я потеряла много крови. Заработав первые деньги, я несколько месяцев выводила шрам в Восточном квартале, у лекарей. Теперь он был почти незаметен, но краснел от горячей воды и почему-то ныл и чесался рядом с сильными источниками магии.
Ночью я плохо спала, просыпаясь от каждого шороха. Не стоит переживать из-за слов Сидора, успокаивала я себя, он просто мелкий противный… прыщ. Но работать с ним, я, разумеется, больше не буду. Потом я заснула так крепко, что чуть не пропустила вызов Ледкова.
– Си, – лицо редактора в экране зеркала было усталым и озабоченным. – Заявок на эту неделю нет, поэтому я принял предложение одного весьма влиятельного господина. Поужинаешь с ним сегодня в Дождливом квартале?
