Текст книги "Дитя магии"

Автор книги: Дарья Гущина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– А у тебя – с восприятием чужой речи? – не растерялась я, озираясь по сторонам. По непонятным причинам я даже не испугалась невидимого незнакомца.

– У Корицы стащила, – догадался невидимка. – Нет, я всегда говорил твоим родителям, что общение с подобными мэтрами не пойдет тебе на пользу – ты начнешь либо тупеть, либо слишком быстро умнеть.

Я принимаю горделивый вид, а он, копируя голос Корицы, поспешно добавляет:

– И в данном случае имеет место быть первый случай.

– А ну покажись, нахал! – начинаю злиться я, привычно сжимая кулаки.

– Додумалась! – облегченно вздыхает голос. – А всего-то нужно было отдать приказ…

И рядом со мной начало медленно материализовываться нечто. Сначала это был крохотный, с мою ладошку, золотистый вихрь, плавно перешедший в… Изумленно ахнув, я шарахаюсь в сторону, натыкаясь спиной на стеллаж. Тот послушно скрипит и, прежде чем я успеваю заподозрить неладное, что-то тяжелое, пролетев мне по затылку, заслоняет обзор, предварительно осыпав вонючим порошком.

Я начинаю отчаянно чихать, параллельно ощупывая свою голову и (что выяснилось методом тыка) надевшийся на нее глиняный котел, медленно распаляясь от доносящегося со стороны призрака громкого хохота.

– Что в этом смешного? – с трудом стаскивая котел, накидываюсь я на странное существо, смех которого уже начал плавно переходить в икоту.

– Т-ты с-себ-бя с-со с-стороны не видела?! – резонно замечает оно, а я, кое-как оправляясь от котлового шока, принимаюсь бесцеремонно разглядывать материализовавшееся чердачное чудо.

Я за всю свою короткую, но богатую на приключения жизнь, ни разу не встречала подобного существа: оно невелико ростом, чуть больше моей ладони, но при этом напоминает заправского культуриста, к тому же явно пересидевшего на солнцепеке, так как имело характерный темно-малиновый цвет кожи. Да и одето оно было очень даже по-пляжному: длинное, шитое золотом покрывало завязано узлом на тонкой талии, а великолепный тюрбан лихо надвинут набок. Глаза у незнакомца – просто огромные черные и очень нахальные, они сразу привлекали внимание. Надо сказать, существо было ужасно довольно и своим видом, и произведенным на меня впечатлением.

– Нравлюсь? – сверкнув белозубой улыбкой, чудо гордо вздернуло подбородок.

– А что, должен? – припомнив старое, не спешу мириться я.

Существо, мгновенно разочаровавшись и во мне и во всем происходящем, попыталось принять ничем не заинтересованный вид.

– Мне до этого нет никакого дела! – необычайно обиженным голосом заявило оно, скроив нейтральную рожицу. – В конце концов, я тебе нужнее, чем ты мне.

Запоздало сообразив, что так оно и есть, я с искренним любопытством уставилась на него.

– Как тебя зовут, малыш? – дружелюбно интересуюсь я.

– Малыш?! – едва не задохнулось от ярости существо, покраснев при этом настолько, насколько еще было возможно. – Как ты меня назвала?!

– Будем смотреть правде в глаза, – рассудительно замечаю я. – Ты… такой… маленький… м-да…

Невольно запинаюсь, поскольку чердачное чудо, увеличиваясь прямо на глазах, мгновенно переросло меня, упершись тюрбаном в потолок.

– Ух ты! – Я задираю голову и растворяюсь в огромных бездонных, как ночь в преисподней, глазищах. – Слушай, ты кто такой, а?

Почему-то меня нисколько не пугали ни внушительные размеры существа, ни устрашающие огненные искорки, струящиеся из его глаз. Словно какое-то внутреннее чувство подсказывало мне, что опасности с его стороны все же нет, а своей интуиции я привыкла доверять безоговорочно.

– Хранитель я, – явно против воли сболтнул он, приняв обычный вид. – Твой, естественно.

– Как ангел, что ли? – изумленно вытаращилась я.

– Ага!

– Ой, не похож!

– А ты кого ждала со своим характером-то? – надулось существо. – Я вот от тебя, кстати, тоже не в восторге, а что делать? Против воли твоих предков не попрешь. Хотя я честно пытался. Так они навалились на меня всем генеалогическим древом, пригрозив отлучить от семьи.

Почему-то мне стало искренне жаль его.

– Похоже, они все-таки были правы, – уныло провозгласил призрак, озвучивая мои мысли. – Мы действительно стоим друг друга.

– Тогда давай познакомимся? – предлагаю я

– Ифрит, – послушно представляется существо. – Он же джинн. Имени не имею, поскольку являюсь всего лишь бестелесным духом. А имя своего последнего воплощения за давностью лет подзабыл, но тебе его искать не советую. Много с тех пор воды утекло.

– Почему так? – удивляюсь я.

– Не любят они меня, – Ифрит, тяжело вздыхая, бросает многозначительный взгляд наверх, где я вижу всего лишь потолок, но, чтоб не позориться, принимаю умный и понимающий вид. – Да и по делу, в общем-то…

Мой хранитель с удрученно-проказливым видом чешет затылок, отчего роскошный тюрбан немедленно съезжает набок, открывая мне одно длинное острое ухо, сверкающую красную лысину и… (о Святые боги, за что мне такое?!) крохотные витые полупрозрачные рожки янтарного цвета, мягко светящиеся в темноте.

Ахнув, я шарахаюсь прочь, снова врезаясь в стеллаж и чудом уворачиваясь от очередного горшка, который теперь свалился мне в руки. Не сводя с этого странного украшения головы взгляда, я с грохотом приземляюсь на пятую точку.

– Трусишка, – язвительно улыбается ифрит. – Я, правда, тоже долго не мог к этому привыкнуть, так что прощаю тебе твое удивление, – великодушно добавляет он, вальяжно развалившись на родительской книге заклинаний и поправляя на себе тюрбан.

– Не понимаю, – принимаюсь бормотать себе под нос. – Я теперь уже ни черта не понимаю…

– Да что тут такого? – пожимает обнаженными плечами он. – Ну, рожки, ну да… Шухер, милая!

Я настороженно уставилась на мгновенно притихшего болтуна: вроде тихо. Вроде… Я так настороженно вслушивалась в шуршащую тишину ночи, что невольно проворонила скрип ключа, медленно поворачивающегося в замочной скважине.

И на пороге чердака легкими тенями возникли фигуры моих родителей.

ГЛАВА 2
О покрытом мраком тайны прошлом и о подернутом дымкой неведомого будущем

Итак, представьте, перед вами – классическая немая сцена. Я – в глубоком шоке, мои родители – в полной прострации. Один мерзавец ифрит умело сохранял присутствие духа, наблюдая за нами с явным любопытством.

– Лекс?! – Первой в себя пришла мама. – Что ты здесь делаешь?!

– Вас жду, – по привычке брякнула я (ну не пришло мне в голову ничего умнее!).

– Тебе же запрещено здесь появляться! – хмурится отец.

– Почему это? – незамедлительно начинаю распаляться я, припомнив подслушанный разговор. – Почему вы не хотели, чтобы я знала правду о вас?

– Тебе не понять этого. Лекс, – устало ответила мама, – какой бы понимающей и рассудительной ты ни была – ты не нашего круга.

– Тогда мне нечего больше здесь делать, – с горечью бросаю я, кидаясь к окну.

– Стой, ты куда? – завопил мой джинн.

– Подальше от этого дома, – бурчу я, сползая по плющу.

– Но ведь ты не можешь просто так уйти! – шипит он мне на ухо.

– Может, поспорим? – воодушевляюсь я, спрыгивая на влажную от накрапывающего дождика траву, бегом направляясь к конюшне.

– Хрена тебе! Обрадовалась!

– Тогда закрой рот и не мешай мне!

– Но…

Мой кулак врезается в некое малиновое облачко, развеивая его по ветру.

– Туда тебе и дорога, – обиженно пищит ифрит, сливаясь с воздухом.

– Исчезни!!!

Я вцепилась в поводья коня, чувствуя, как душащая меня злость начинает отчаянно рваться наружу. И с облегчением предоставила ей выход, вскочив в седло и устремившись по дороге в сторону леса.

А вокруг меня уже бушевала страшная гроза. Безумец ветер, швыряясь колючими водяными искрами, с воем гонял по небу черные тучи и бросал мне в лицо проклятия. Яркие ветвистые молнии, разбивая сумрачный мир на крупные осколки, легкими прикосновениями выжигали траву в тех местах, куда ступали копыта моего коня. Деревья, словно живые, выскальзывали из сырой земли, бросаясь нам под ноги и что-то воинственно шепча до боли знакомыми голосами.

Я прижимаюсь к шее четвероногого друга, отчаянно борясь с искушением испугаться и спрятать глаза. Нельзя. Вперед и только вперед! И, как будто прочитав мои мысли, жеребец взял с места в карьер, рванув напрямик. Ледяные струи дождя больно хлещут по спине, заставляя еще ниже пригнуться к седлу и спрятать лицо. Блин, даже плащ не взяла… Нельзя так убегать из дома, ничего с собой не прихватив, да но… не каждый же день такое случается…

Мои размышления прерывает страшный грохот. Жеребец спотыкается, падая на колени, и я едва успеваю соскользнуть с седла и откатиться в сторону. Все, приехали. Чертыхнувшись, подползаю к коню, попутно озираясь по сторонам. Ага. Мы почти на месте. В паре шагов от меня в землю ударяет молния, и мы дружно отскакиваем в сторону, отчего становится заметно, что мой четвероногий друг сильно хромает. Ничего, малыш, потерпи, скоро будем дома… Я беру его под уздцы, ласково шепча нежные слова и потянув за собой по тропинке – не в моих привычках бросать друзей в беде, тем более, четвероногих. Особенно четвероногих.

Размокшая от дождя грязь противно хлюпает под ногами. Мерзость. Еще несколько минут я активно шлепаю по лужам и тяну за собой коня, пока лес не расступился перед нами, открывая ровную дорогу к небольшому замку. Я моментально воспрянула духом, благодаря чему добралась до него, как мне показалось, в считанные мгновения.

Подойдя к запертым воротам, я тихонько стучусь, но никто и не думает меня впускать. Это еще что за новости? Стучу громче. Не заметив никакой положительной реакции, не сдерживаюсь и с силой пинаю створки. Помогло. Ворота распахиваются вовнутрь, и я легко проскальзываю во двор, попадая прямиком в объятия пожилой женщины.

– Бабушка. – Радостно прячу перепачканное лицо в пышных складках ее плаща.

– Лекс, – улыбается она, ласково проводя рукой по моим мокрым волосам, – ну, признавайся, что ты опять натворила, маленькая негодница?

– Из дома сбежала, – честно отвечаю я.

– Опять? – иронично приподнимает бровь бабушка.

– Не опять, а снова, – поправляю ее, – вот только возвращаться туда больше не собираюсь! После того, что я увидела на чердаке…

Бабушка меняется в лице.

– Так ты все узнала, – тихо, словно про себя, комментирует она.

– Узнала, – поддакиваю несмело.

– Что ж, значит, время пришло…

– Для чего? – интересуюсь я.

Бабушка обняла меня за плечи:

– Пойдем домой. Это не минутный разговор.

За моей спиной раздается приглушенный стук копыт – жеребец, хромая, по привычке двинулся к конюшне, и у меня не было причин волноваться за него – о нем есть кому позаботиться. Так же, как и обо мне.

Мы вошли в замок под мягкий аккомпанемент звонкоголосых дождевых струй. Бабушка слегка подтолкнула меня к лестнице.

– Ступай переодеваться, – как-то отстраненно произнесла она, – а потом, если у тебя еще остались силы, зайди в мою комнату. Нам предстоит о многом поговорить…

Мне не нужно повторять дважды – я живо мчусь к себе в комнату, моментально моюсь и, переодевшись в любимую старую пижаму, отправляюсь в бабушкину комнату. В коридоре по детской привычке громко шаркаю и шлепаю тапками, чем довольно часто пугаю любителей прогуливаться по замку в поздний час.

Помнится, один такой забавный случай произошел с Максом, когда он приехал меня навестить и, поддавшись на ласковые уговоры гостеприимной хозяйки, остался ночевать. Вечером я, как всегда, отправилась к бабушке, чтобы пожелать ей спокойной ночи, а мой друг, услышав шарканья, явно принял меня за неприкаянную душу и пулей вылетел из своей комнаты, по уши завернутый в простыню, бледный, перепуганный и отчаянно голосящий. Я, в темноте налетев на Макса и по глупости приняв его за привидение, тоже завопила от страха что было сил. Прибежавшая на наши дикие завывания бабушка хохотала до колик в животе!

Весело хмыкнув, я прошлепала к двери, но, взявшись за ручку, почему-то резко посерьезнела. Неужели сейчас все станет ясным?.. Бесшумно проскользнув в комнату, вопросительно гляжу на бабушку, которая сидит в кресле-качалке напротив камина и задумчиво наблюдает за весело резвящимися язычками пламени.

– Присаживайся, милая, – кивает мне (волшебница?..).

Я послушно юркаю в любимое большое кресло и, свернувшись там клубком, настороженно смотрю на нее. Казалось, она что-то старательно обдумывает, собираясь с мыслями…

– Тебе правильно кажется.

От изумления подпрыгиваю на кресле.

– Ты что, читаешь мои мысли?! – воскликнула я.

– Это не так уж и трудно, – улыбается она, – у тебя все на лице написано.

Я хмурюсь и старательно придаю своей физиономии нейтральный вид, но бабушка успокаивающе качает головой. В ее глубоких глазах рассеивается дымка задумчивости, уступая место заботливой улыбке.

– Лучше расскажи мне, как получилось, что ты все узнала.

– Что – все? – настораживаюсь я.

– Не хитри, – грозит бабушка. – Рассказывай, а остальное я разъясню, как только разберусь в том, что ты уже успела подслушать.

– Значит, так, – охотно принимаюсь за рассказ, – началось все с того, что сегодня рано утром мама случайно засекла меня, когда я возвращалась с концерта… – Услышав это, бабушка неодобрительно хмурится и качает головой, а я, как ни в чем не бывало, продолжаю: – А днем папа явился выяснять отношения, но мне пришлось удрать от него через окно, чтобы успеть на встречу с Максом…

– И как он? – перебивает меня бабушка, оживившись.

– Ты бы его сейчас не узнала! – При воспоминании о недавней встрече я тоже оживляюсь.

– И что случилось с тем маленьким, вертким, босоногим мальчишкой, который воровал у меня сливы? – улыбается она.

– Он вырос! Мы с ним всегда были одного роста, теперь я ему до плеча еле достаю, – отвечаю с некоторой досадой, – и верткости в нем сильно поубавилось, и босоногости… – добавляю с грустью.

– Повзрослел, – кивает бабушка, – когда же и ты, наконец…

– Мечтать не вредно, – фыркаю я.

– В общем, он у нас теперь жених, – делает она вывод, едва заметно прищурившись.

– Угу, – киваю, не заостряя внимания на ее словах. Все вокруг считали нас идеальной парой, но только не мы с ним, и не я в частности. Для меня Макс всегда был и будет только лучшим другом, верным товарищем и старшим братом.

– Ладно, мы отошли от темы, – вспоминает бабушка.

– Да, так вот, – я принимаюсь рассказывать дальше, – вернувшись, я застала их в своей комнате: они сидели в засаде и, чтобы скоротать время, выясняли отношения. И… я, честно, не хотела подслушивать, это вышло случайно! А куда мне, по-твоему, было деваться с узкого карниза? К тому же я думала, что они скоро уйдут… А они все не уходили, так что пришлось, мне линять куда попало…

– На чердак? – уточняет строгая слушательница.

– Ну да, – пожимаю плечами, – он оказался ближе всего, потому как в лес мне топать не хотелось, в подвале прятаться – тоже, а появись я в других комнатах – не миновать скандала. Я и полезла на чердак… Подумать. Кто же знал, что там столько всего интересного хранится…

– И что же?

– Гусеницы сушеные всякие, – морщусь я, – пауки, здоровенные котлы, книга какая-то огромная…

– Ты ее листала? – хмурится бабушка.

– Нет, конечно! – с возмущенным видом нагло вру я. – Ее же черта с два откроешь!..

– А если честно? – На лице моей бабули – полнейшее спокойствие. Ну не умею я ее обманывать…

– Читала, – вздохнув, опускаю глаза, – и даже одно заклинание про хранителя разобрала…

– То-то я думаю, чего это он вертится у тебя за плечом, – подметила она, усмехнувшись. – Ифрит!

– Да? – Хранитель с кислым видом вынырнул из-за моего левого плеча.

– А ну, марш отсюда, – спокойно велит бабушка, и джинн моментально растворяется в воздухе, а она смотрит на меня: – Продолжай.

– Да там продолжать-то нечего, – отозвалась я. – На шум пришли родители, заявили, что я – не из их круга, вот я и удрала от них…

– Тяжелый случай, – качает она головой, – но я знала, что это однажды произойдет…

У меня на языке давно вертелось с десяток вопросов, однако я старательно молчала, зная, что бабушка сама все расскажет, как только придет время. И, похоже, оно пришло. Моя волшебница, приняв крайне серьезный вид, внимательно смотрит на меня и тихо спрашивает:

– Лекси, готова ли ты понять и принять все то, что я тебе сейчас расскажу?..

– А у меня есть выбор? – вздыхаю я.

– Пожалуй, что нет, – усмехнулась бабушка, – но все-таки постарайся отнестись к услышанному не как к сказке, а как к реальности.

– Лады, – киваю я, хмуро поглядывая на камин, а она рассказывает мне такую историю, от которой у меня буквально глаза на лоб полезли! И причины на это были!

Надо же – добрые волшебники, черные колдуны, ведьмы, оборотни, феи, демоны, духи, привидения и прочий мифический бред, о котором я в свое время прочла уйму книг, оказывается, мифическим как раз таки и не являлся! Более того, они не ушли в легенды, а продолжают жить и здравствовать! По словам бабули, наш мир кишмя ими кишит, а я так и вовсе должна была спотыкаться о них на каждом шагу, потому что сама жила в семье волшебников…

– Ты не знала об этом, потому что так было лучше для тебя, – невозмутимо рассказывала она, не обращая внимания на мой ошарашенный вид, – люди, в силу своей абсолютно немагической природы, довольно болезненно реагируют на проявление волшебства, даже если сталкиваются с ним ежедневно. Такова уж их сущность…

И чем невероятнее становился ее рассказ, тем сильнее я запутывалась, в конце концов, впав в ступор и практически не воспринимая тягучую речь волшебницы, плавно повествующей об обилии чудесного вокруг меня. Бабушка, наконец-то подметив это, явно решила, что подобное лечится подобным и, хитро прищурившись, спросила:

– Лекс, ты меня слышишь?

– А-а-а? – встрепенулась я, подняв на нее глаза и оттого, что увидела, окончательно выпала в осадок: передо мной сидела уже не скромная старушка в длинном стареньком халате и кружевном чепчике, а представительная дама в пышном серебристом платье, словно сотканном из лунных лучей. Седые волосы аккуратно собраны в высокую прическу, которую удерживал сияющий полумесяц, морщины на лице разгладились, словно бабушка за какие-то полчаса помолодела сразу лет на десять, а кожа, так же как и платье, излучала легкий серебристый свет. Передо мной сидела настоящая волшебница…

Я вне себя от изумления несколько мгновений тупо пялюсь на нее, незаметно щипая себя за руку, снова и снова убеждаясь в реальности происходящего, а потом тихо выдавливаю из себя:

– Кто же вы?..

– Волшебница Лунного света, – как сквозь сон слышу спокойный, величественный, властный голос той, кого я всегда знала, как свою любимую бабулю…

– А-а-а-а… так… как… – глупо начала заикаться я и прикусила язык, когда одежда на волшебнице начала неуловимо меняться, снова превращаясь в привычный халат и чепчик. И передо мной снова сидела моя бабушка.

– Гык… – только и нашла, что сказать я, кашлянув и стараясь придать своей физиономии менее изумленный вид, что, судя по всему, мне не особо хорошо удалось.

Бабушка мягко улыбается:

– Извини, не удержалась. Должна же я была на деле показать тебе то, что до этого втолковывала.

Легче мне от этого заявления не становится, и моя волшебница заботливо предложила мне кофе, от которого я, естественно, отказаться не смогла, за что и поплатилась. Потому как теперь пришлось своими глазами увидеть, как с помощью магии готовится кофе. Бабушка тихо щелкает пальцами, и перед моим носом в воздухе появляется дымящаяся чашка.

– Не обожгись, – слышу я предупреждение и осторожно дотрагиваюсь до блюдца. Надо же, не исчезает… Аккуратно беру чашку и, подув на кофе, делаю глоток.

– Блин, а?..

Я, немного придя в себя, внимательно смотрю на бабушку, чувствуя, что меня начинает распирать от любопытства.

– А что еще ты умеешь? – спрашиваю я вкрадчиво.

– А что конкретно тебя интересует? – копируя мои интонации, спрашивает она.

– Не знаю, – замялась я. – Я ведь, получается, теперь про тебя совсем ничего не знаю…

– Ты и про себя почти ничего не знаешь, – замечает бабушка, а я, забыв про кофе, настораживаюсь и внимательно смотрю на нее: – В каком смысле?..

– В прямом, – отвечает она и продолжает рассказ, а я, замерев от изумления, слушаю ее и, с трудом заставляю себя верить ей…

Мой отец – сильнейший маг, моя мама – могущественная ведьма. Давным-давно известный волшебник по имени Звездочет предсказал, что от их союза родится дитя магии, ребенок, чья невиданная сила будет способна изгнать затаившихся Древних богов во Внутренний мир. А родилась я – человек, без единого намека на волшебный дар.

– И вот уже двадцать циклов все члены Лиги светил бьются над этой загадкой и не могут понять, что же произошло, – негромко добавляет бабушка, замолчав.

Молчу и я, рассеянно прислушиваясь к затихающему треску поленьев. Мир вокруг меня застывает, утратив черты реальности, и на мгновение мне опять чудится, что все случившееся – это сон, а рассказ бабушки – плод моей больной фантазии. С каждой минутой я жду, что вот-вот проснусь и все вернется на свои места – я окажусь у себя дома, а ифрит, родительская книга, висящая в воздухе кружка кофе – в моем воображении…

Самое интересное, что в какой-то момент я действительно просыпаюсь, но, против ожидания, оказываюсь не дома, в постели, а в том самом, бабушкином кресле. Комнату заливают яркие потоки солнечного света, словно давая мне понять, что уже давно пора вставать.

Потянувшись, я сажусь, уронив на пол плед, которым, видимо, меня ночью заботливо укутала бабушка, и вот тут снова начинаются чудеса. Словно почувствовав, что я проснулась, кресло само двигается с места и едет к двери! Я, громко завизжав от неожиданности, с ногами забираюсь на этот «транспорт» даже боясь предположить, куда он меня доставит.

А кресло, спокойно миновав самостоятельно распахнувшуюся дверь, деловито поволокло меня в ванную. Можно подумать, дороги я туда не знаю и сама ни за что не доберусь! Однако все мои попытки спрыгнуть с кресла полностью провалились: стоило мне приготовиться к прыжку, как подлокотники мертвой хваткой вцеплялись в мои руки, а этот летающий пират поднялся почти под потолок. Так что пришлось угомониться и терпеливо ждать, пока он притащит меня в пункт назначения.

Собственно, в ванной оно тоже не собиралось оставлять меня в покое. Едва я почистила зубы и умылась, как кресло, даже не дождавшись, пока я вытрусь полотенцем, снова меня куда-то поволокло. Я громко вопила, неприлично ругалась, угрожала, но оно продолжало путь, не обращая на мои слова никакого внимания. Зато на мои возгласы обратила внимание бабушка.

– Лекс, не стоит так разоряться, – заметила она, когда кресло доставило меня в столовую, где бабушка терпеливо поджидала меня за накрытым столом. – Оно всего лишь выполняло мои указания.

Я бросаю на нее сердитый взгляд и бурчу:

– Можно подумать, сама я не в состоянии…

– Не дуйся, – улыбается бабушка, – просто я знаю, как долго ты любишь валяться в постели по утрам, а потом плескаться в ванной. Сегодня на это у нас просто нет времени.

– А в чем дело? – с набитым ртом осведомилась я, активно поглощая омлет с гренками.

– Сегодня же ты отправляешься к Звездочету и останешься у него в учениках, – спокойно отвечает она, подмигнув кофейнику, который проворно бросился подливать кофе в мою опустевшую кружку.

– Что?! – вытаращилась я, едва не подавившись недоеденным куском и громко закашлявшись.

– Что слышала. – Волшебница невозмутимо смотрит на меня, мелкими глотками потягивая свой любимый травяной чай (кофе она на дух не переносила и держала этот напиток на кухне исключительно ради меня).

Я дожевываю-таки свой несчастный омлет, судорожно сглатываю и грозно смотрю на бабушку.

– С ним я уже обо всем договорилась, – тем временем неторопливо продолжает она, – все документы готовы, твои вещи я уже собрала, и ты отправляешься сегодня же.

– Но… – пытаюсь возразить я.

– Никаких «но»! – безапелляционно заявляет она, а я в очередной раз едва не подавилась, с горя, глотнув горячий кофе, и, обжегшись, выплюнула его прямо на чистую скатерть.

Стол, совершив невероятный кульбит, проворно увернулся от результата моего гнева, каким-то чудом не уронив при этом ни одной тарелки, а на его место из кухни поспешила половая тряпка. Остудив обожженный язык, я с мрачным видом смотрю на бабушку.

– Лекси, – снова начинает говорить она, однако я возмущенно прерываю ее, замахав руками:

– Ни слова больше! Дай хоть поесть по-человечески!

– Ладно, – кивает бабушка, вставая и направляясь к выходу, – я жду тебя в библиотеке. Не задерживайся.

Не задерживайся! Нет, ну надо же, а?! Я нарочно медленно принимаюсь разжевывать бутерброд. С каких это пор моей жизнью стали распоряжаться все, кроме меня?! Там я, видите ли, не их круга и ни на что больше права не имею, тут почему-то тоже обязана куда-то топать непонятно зачем!.. Я начинаю яростно намазывать на кусок хлеба масло, раздумывая над тем, что же значили слова бабушки. А не тот ли это Звездочет, который чего-то там предсказал моим родителям?

– Тот, тот, – раздается откуда-то приглушенный голос ифрита.

– Тогда с какого перепуга я должна к нему ехать? – осведомилась я, оглядываясь в поисках своего нахального хранителя.

– Ну, твоей бабушке виднее, – возражает он, и не думая показываться мне на глаза, – и уже в который раз виднее, чем нам с тобой.

– Это мы еще посмотрим, – воинственно бурчу я, краем глаза замечая появившийся на краю стола странный кувшин: жестяной, низкий, приплюснутый, с длинным носиком и витой ручкой. Кувшин, где, судя, по звукам, и скрывался мой джинн.

Я рассеянно беру кувшин и начинаю с возрастающим интересом его разглядывать, то дергая за носик, то пытаясь открыть намертво приделанную крышку, чем вызываю бурю протеста со стороны ифрита.

– Поставь на место! – воет он, пока я бьюсь над крышкой. – Не трогай! Это же уникальный экземпляр! Второго такого нет нигде в мире! Брось, а то уронишь!!!

– Нет, подожди. – Мне было чертовски любопытно узнать, как эта штука работает и как там может помещаться джинн, поэтому я, оставив без внимания его вытье, азартно доламываю «уникальный экземпляр» и добиваюсь-таки своего – вырванная крышка отлетает в сторону, а из кувшина с воплем вырывается сноп красно-желтого пламени.

– Ну и сволочь же ты! – стонет мой хранитель, принимая свой обычный вид, и горестно разглядывает безнадежно испорченный кувшин, – Ты хоть знаешь, что держишь в руках?! Это же древняя лампа работы самого Элла Длиннорукого! Пятьсот первый цикл от времен правления Ария Великолепного!

– Ну и что? – наивно вопрошаю я.

– Невежда! – Возмущению моего джинна нет предела, а в его черных глазах светится искреннее презрение к моей никчемной персоне. – Да что ты в этом понимаешь?!

– Ничего, – пожимаю плечами я, вставая. – Кстати, а как этот уникальный экземпляр оказался у тебя?

– Не твое дело, – обиженно и, как мне показалось, несколько смущенно бурчит ифрит.

– Спер, – сразу же догадываюсь я, выходя из столовой и поднимаясь по лестнице.

– Спер?! – обижается он. – И ничего подобного! Я его просто одолжил! На время…

– Ну да, – хмыкнула я, – мой хранитель – злостный вор. Всю жизнь о таком мечтала.

– Зато меня ни разу не поймали, – не растерялся джинн. – Так что твое обвинение не основывается ни на чем, кроме догадок.

– Да ты сам только что все подтвердил! – рассмеялась я.

– Э-э-э… Да ну тебя. – Ифрит, загнанный в угол, расстраивается и демонстративно замолкает, а я, ухмыльнувшись, захожу в библиотеку, где меня поджидает бабушка.

Она сидит за большим столом («Венианское дерево, работа Кое Беззубого, пятый цикл правления Зета Восьмого!» – восторженно ухнул мой ифрит) и листает какую-то папку. Когда я зашла, бабушка предложила мне сесть напротив нее в старинное мягкое кресло («Ультрамариновое дерево с островов Либоре, работа Дика Бродячего, десятый цикл со времен свержения династии Гой, – спешит доложить мне джинн. – Бешеных денег стоит!»), затем подняла на меня глаза и попросила подождать пару минут. И пока она разбиралась с документами, я шепотом велела своему хранителю заткнуться и опознавать редкие экземпляры про себя. Ифрит надулся и, удрав от меня, полетел на экскурсию, бормоча себе под нос имена мастеров и циклы изготовления.

Наконец, волшебница, пробормотав что-то угрожающее по адресу какого-то негодяя, откладывает в сторону бумаги и снисходит до меня.

– Мы остановились на том, что ты меня собираешься куда-то послать, – любезно напоминаю я.

– Да, знаю, – кивает она. – Всю прошлую ночь я не сомкнула глаз и кое-что поняла. Раз ты смогла самостоятельно, без посторонней помощи призвать своего хранителя, значит, кое-какие способности в тебе все же дремлют, просто надо суметь их распознать и разбудить. И для этого тебе нужно отправится к Звездочету – он, конечно, нелюдим и мрачноват, но сумеет научить колдовать даже камни.

– А ты? – с надеждой спрашиваю я.

– Нет, солнце мое, у меня нет права учить магии, – грустно улыбается бабушка. – Это не так-то просто заслужить.

– Но почему именно к нему? – продолжаю настырно допытываться я, заподозрив, что бабуля от меня что-то скрывает.

– Гм… – Волшебница замялась, не зная, говорить мне или нет, когда в разговор нахально встревает джинн.

– Потому что он сделает из тебя приличную ведьму, – насмешливо замечает хранитель. – Строгая дисциплина, максимум зубрежки, минимум свободного времени, куча книг и никаких конных прогулок.

– Что?! – взвилась я. – Не поеду!!!

– Не слушай его, – вмешивается бабушка. – Прогулки тебе никто запрещать не будет, но в остальном твой хранитель прав: он-то точно сумеет вдолбить в тебя хоть какие-то знания. А, кроме того, в конце учебы Звездочет по традиции составляет на ученика Карту жизни с подробным разбором прошлого, предсказанием будущего и описанием силы и способностей. Может, хоть это несколько прояснит твою дальнейшую судьбу.

– Сидеть в каменной клетке… – уныло бормочу себе под нос, – зубрить всякую гадость…

– Нет, не совсем так. Точнее, совсем не так. Учиться терпению и трудолюбию, набираться знаний, которые помогут тебе в дальнейшем, – наставительно предрекает волшебница. – Поверь, все не так уж плохо, и нечего делать из этого трагедию всей жизни.

Я обреченно смотрю на бабушку и читаю в ее строгих синих глазах свой приговор. Все, кончилась моя свободная жизнь веселой вольной птички. Пора взрослеть.

– Чего делать-то надо? – уныло спрашиваю я.

– Во-первых, доехать, – принимается объяснять она и взмахом руки разворачивает передо мной большую карту. – Замок Звездочета находится к северу от нас, у подножия Облачных гор.

– Далековато! – дружно присвистнули мы с ифритом.

– Ничего, доберетесь, – успокаивает нас бабушка, – пара недель – и вы на месте. Путь до гор проходит через шесть городов и восемь небольших деревень (на карте точками зажглись населенные пункты), так что ночевать под открытым небом тебе не придется, а денег на дорогу я тебе дам. Далее. Оповещающее письмо Звездочету я уже отправила, так что он будет тебя ждать. Как приедешь, покажешь ему эту бумагу, – на мои колени опускается серебристый лист, исписанный черными чернилами и скрепленный той самой печатью, которую я видела на родительской книге заклинаний. – А потом начнется самое сложное – экзамен.