Текст книги "Печать павшего. Лики Судьбы (СИ)"

Автор книги: Дарья Гущина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Я неспешно побрела к ней, восстанавливая дыхание и любуясь великолепным видом. После дикого бега отчаянно колотилось сердце, ныли все мышцы в живой половине тела, при каждом вдохе и выдохе в груди что-то надрывно хрипело и клокотало. Иногда всё же так удобно быть душой… Я прижала руку к правому боку. Надеюсь, Касси тоже придётся побегать… Хотя, наверно, её уже ничего не спасёт, она в своём безделье и лени – безнадёжна и вне конкуренции. Острая боль в боку постепенно утихала, но дышать по-прежнему было тяжело из-за разреженного, головокружительно чистого воздуха. Впрочем, ко всему привыкаешь – привыкну скоро и к этому временному неудобству.

Размышляя ни о чём, я подошла к подножию лестницы и остановилась, натолкнувшись на невидимый барьер. Хм… Я задумчиво наклонила голову набок. Оказывается, ступеньки не выточены из цельной скалы, а искусно выложены плоскими камнями, испещрёнными древними рунами. И именно руны излучали странное колдовство с незнакомым мне цветочным запахом. И именно руны создавали защитный барьер, через которые не пройти простому смертному, если он не знает ключевых слов или старинных заклятий. И именно руны становились моим следующим испытанием. И будь я проклята, если за слугой метели, кусачими растениями, палящим солнцем и рунами не стоит безликая по имени Таррита, больше известная под прозвищем…

– Страж сердца мира, – едва слышно прошептала я и более уверенно добавила: – Замыкающая пройденный круг жизни.

На рунах вспыхнули и заплясали крошечные, тусклые язычки серого пламени. Я провела рукой по воздуху и, не встретив преграды, осторожно перешагнула через огонь, быстро преодолев несколько ступенек. Пока – ничего страшного не происходит, предчувствие молчит, да и хватит наверно ставить на каждом шагу ловушки… Я оглянулась через правое плечо. Пламя догорало, превращаясь в седой, грязно-белый туман, который медленно растекался по долине. Или – не хватит, придумывать же их – не мне. Я спокойно продолжила путь, поднимаясь вверх по древним, отполированным временем и ветрами ступенькам, когда туман поднялся до моего уровня, укутывая влажным покрывалом лестницу и нас с Найдой. Предчувствие по-прежнему молчало. Тогда – идём дальше.

– Что же ты ещё задумала, а, Таррита? – бормотала вполголоса я, прислушиваясь к шагам щенка.

Коготки маленьких лапок бордо царапались о камни, то удаляясь, то приближаясь. Куда же ты меня ведёшь, а, Найда? Не с руки тебе и твоей хозяйке, Начинающей новый круг жизни, помогать мне, ох не с руки… Судьба, стань она хоть трижды тенью, всегда заботится лишь о себе, помогать кому-то – не в её правилах… Тем более, добираться до Клубка, который она однажды потеряла. Бледное личико знакомого мальчишки мелькнуло в серых клубах, улыбнувшись мне, и растаяло, слившись с туманом. Начинающая новый круг жизни и Замыкающая пройденный круг жизни… Проклятье.

Глава 7

«– Кого ещё несёт на мою голову?!

– Это свои!

– Я не могу оставить вас наедине!

Мне дорога честь сестры!»

(«Необыкновенные приключения итальянцев в России»).

Кассандра.

– Эй, есть кто дома? – Яшка громко стучал в деревянную дверь, пока я стояла поодаль, в сомнении оглядывая нелепое строение.

Домик неизвестного аборигена действительно стоял на сваях, вернее, на узком деревянном плотике, который и покоился на сваях. В высоту (я по-прежнему говорю о доме) – метра полтора, шаткий и корявый, с ненормально изогнутыми песчаными стенами бледно-жёлтого цвета, завядшими пальмовыми листьями вместо крыши, узкими окошками и низким входом, который ненадёжно закрывала ветхая, грубо сколоченная дверь. Кто бы здесь не обитал – ему определённо не повезло при распределении вида на жительство. Посреди моря – да ещё и в такой развалюхе, плюнь – она рассыплется на запчасти… И в гордом одиночестве, попрошу заметить, шторм какой налетит – за помощью обратиться-то не к кому.

– Касси, нас не хотят, – обратился ко мне Яшка, отбив о дверь и кулаки, и босые пятки.

– А, может, просто дома никого нету? – предположила я.

Приятель заглянул в окно и сердито сплюнул:

– Занавешено пальмовым листом, – и мрачно постучал в окно. – Эй, поимейте совесть, у вас тут гости на пороге мёрзнут!

– Это ты-то мёрзнешь? В такую страшную жару? – я ухмыльнулась живой половиной лица.

Моего спутника от созерцания подобной мимики почему-то перекосило.

– Не делай так больше, – предупредил он.

Я скорчила кислую рожицу.

– И так тоже!

Я уныло вздохнула. Приятель поспешил извиниться:

– Касси, не обижайся, я же это… В общем…

– Да, со стороны смотрится не слишком приятно, – скрепя сердце, согласилась я. – Я постараюсь…

– Вы к Магистру? – перебил меня звонкий голосок, неожиданно прозвучавший со стороны моря.

Мы с Яшкой синхронно подпрыгнули от неожиданности и одновременно обернулись. Приятель при виде говорившей восхищённо выпучил глаза, а я – насторожилась. И не подозревайте меня в ревности и прочем непотребстве! С недавних пор я настороженно отношусь к вайлинам, а именно сие создание природы сейчас и смотрело на нас из воды. Смотрело с любопытством и удивлением, и – без тени страха. А павших воинов до икоты боялись всегда и везде… и несколько иначе относились к дейте – с почтением и опасением. Насколько я помню, по крайней мере.

– Так вы к Магистру? – повторила вайлина, поправляя упавшую на лоб прядь, заплетённую в несколько мелких косичек.

– К нему самому, красавица, – дружелюбно заулыбался Яшка, и, наклонившись к моему левому уху, прошептал: – Глазам своим не верю, Ась, это же русалка!..

– А кто она такая? – вайлина, видимо, обладала невероятным слухом, если разобрала бормотание моего спутника.

– Ну? – я насмешливо улыбнулась. – Так кто же она такая, ась, Яш?

– Я что, не угадал?

– Неа, это не русалка, это – вайлина.

– Какая разница? – пожал плечами приятель, продолжая неприлично пялиться на вайлину.

Я объяснила. Во-первых, вместо рыбьих хвостов у вайлин были обычные человечески ноги. Во-вторых, вместо хвостов же – полупрозрачные плавники: по два соответственно на локтях и кистях, столько же – на ногах у коленей и ступней и два больших плавника на спине. В-третьих, у вайлин есть вторая ипостась, при которой безобидные на вид существа обзаводятся клыками и когтями, а заплетённые в косички длинные волосы превращаются в водяных змей. Правда, живут и те, и другие преимущественно под водой, только вайлины никого туда своим пением не заманивают. Яшка с интересом прослушал краткую лекцию по местной мифологии, впечатлился и посмотрел на предмет нашего обсуждения уже не как на привлекательное существо женского полу, а как на одушевлённое восьмое чудо света.

А вайлина, опершись тонкими руками о борт «островка» и расправив голубовато-зелёные плавники на кистях рук, безмятежно смотрела вдаль и ждала, когда мы обратим на неё своё бесценное внимание. В её бледно-голубых глазах отражалось ясное небо, а беспорядочно спутанные светлые косички небрежно спадали на хрупкие обнажённые плечи и спину. Я невольно поёжилась, вспоминая девушку из колодца. Надеюсь, меня не вынудят повторять давний «подвиг», да и не факт, что я в своём нынешнем состоянии и без Райлит смогу с существом справиться…

Я откашлялась, продолжая начатый разговор:

– Мы…

– Так кто такая русалка? – перебила меня вайлина.

Ещё одна…

– Водяное создание из другого мира, – кратко ответила я. – Магистр дома?

– Должна быть дома, – звонкий голосок нашей собеседницы лился, как журчание горного ручейка, завораживая и заставляя терять бдительность. – А если не отвечает на стук, значит, не слышит.

Яшка поднял брови, и я понимала его удивление. Пару минут назад он чуть дверь не выломал, отчаянно пытаясь достучаться до обитателя хижины, а нас, оказывается, попросту не слышали!

– Дубль два, – приятель вернулся к посту у двери и решительно в неё забарабанил.

Мы с вайлиной, не сговариваясь, зажали уши. Яшка забарабанил ещё сильнее. Дверь в ответ жалобно заскрипела и заходила ходуном, а реакции Магистра – опять никакой не последовало. Приятель, задумчиво почесав затылок, со всей дури ударил в дверь плечом, но та либо на магии держалась, либо на вредности хозяйки, словом, опять выстояла. И Яшке только и осталось, что с досадой потирать ушибленное плечо.

– Будь оно всё…

– Яша!..

Мой спутник вовремя прикусил язык и с нескрываемой злостью покосился на дверь. Я, кстати, тоже подумывала о том, чтобы войти в дом с помощью проклятья или же ехать дальше и не терять здесь время, когда свою помощь неожиданно предложила вайлина:

– Давайте я позову Магистра.

– А как? – резонно вопросила я.

Вайлина приподнялась на руках, высунувшись из воды по пояс, распрямила большие плавники на спине и издала громкий крик, постепенно переходящий в ультразвук. Хорошо иногда не слышать одним ухом, потому что я как раз стояла к вайлине правым боком и от подобного вопля точно бы моментально оглохла… Яшке тоже досталось: зажмурившись, зажав уши и втянув голову в плечи, он громко ругался, требуя прекратить сие безобразие, но вайлина, похоже, кроме себя, никого не слышала и слышать не желала. До тех пор, пока под нашими ногами угрожающе не завибрировали доски, и не распахнулась многострадальная дверь, а на пороге дома не показалась его хозяйка.

Мы с Яшкой от изумления даже руки опустили, слава Богу, вайлина одновременно с этим прекратила верещать. Отзвуки дикого визга, эхом разносящиеся по округе, несколько мгновений сбивали с толку, вводя в состояние некой прострации. Тряхнув головой, мой спутник яростно заколотил ладонями по ушам, и я только тогда догадалась, что он, похоже, ничего не слышит… как, собственно, и я. Уши заложило напрочь. Я свирепо посмотрела на виновницу нашего неважного состояния, но та лишь очаровательно улыбнулась, пожала плечиками и исчезла под водой, только босые пятки, покрытые голубоватой чешуёй, сверкнули в лучах расцветающего дня.

Хозяйка дома взмахнула рукой, привлекая к себе наше внимание. И, повернувшись к ней, я снова удивлённо моргнула. Представьте себе, товарищи, перед нами стояла цыганка! Самая натуральная цыганка! Или некая аферистка гражданской наружности, отлично знающая нравы моего мёртвого мира и посему – отлично под цыганку косящая. Словом, все атрибуты бродячего народа – при ней: блестящие, чёрные, вьющиеся волосы, пресловутые очи жгучие и прекрасные, смуглая кожа, с килограмм звякающих украшений от серег до колец, браслетов и подвесок (воры цветных металлов умрут от зависти), а из одежды – местный сарафан с большим количеством пышных юбок. Дополняли любопытный образ босые ноги, ярко-красная косынка, повязанная на манер ободка и недовольно нахмуренные соболиные брови.

И – факт оставался фактом: цыганка, которую вайлина называла Магистром и от которой так быстро удрала, стояла перед нами и бурно жестикулировала, видимо, сообразив, что докричаться до наших оглохших персон – проблематично. Судя по жестам, она предлагала нам свою посильную помощь и приглашала в гости. Мы с Яшкой переглянулись и утвердительно кивнули друг другу. Цыганка хлопнула в ладоши и наш слух непривычно резанул звон многочисленных браслетов. И громче запели волны, ударяющиеся об основание «острова», и отчаяннее заголосило гнездящееся на крыше дома семейство чаек или как их там ещё называть, и мы оба невольно вздрогнули… А цыганка меж тем продолжала болтать:

– …сильно ведь? Касатики вы мои! Простите уж старуху, не расслышала сперва…

«Старухе» с большой натяжкой можно было дать лет тридцать пять, ну, с ещё больше натяжкой – тридцать шесть. И то – если пристально рассмотреть лицо и обнаружить сеть тонких морщинок в уголках чуть раскосых, озорных глаз. И плохим слухом она явно не страдала, если даже я с одним рабочим ухом чуть не застрелилась от того грохота, который учинил мой спутник.

– А ведь жду я вас, птенчики мои золотые, давно жду! – задорно трещала цыганка, втискиваясь между мной и Яшкой и беря нас под руки.

– Неужели? – ненатурально удивился Яшка.

– Карты предрекли мне встречу нашу, мой цыплёночек, а карты всё-всё знают! – подмигнула ему хозяйка дома.

«Цыплёночек» в ответ пробормотал что-то неразборчивое, а я тихо хихикнула. Приятель, пропуская дам вперёд, показал мне кулак. Я прикрыла ухмылку ладошкой и прошмыгнула в дом следом за цыганкой, привычно пробормотав на пороге:

– Мир этому дому…

– Шо цэ таке, моя бриллиантовая? – встрепенулась хозяйка, зачем-то старательно имитируя украинский акцент.

– Ась? – неудачно выпрямившись, я стукнулась макушкой о низкий потолок и вновь пригнулась.

– Шо ты гуторишь?

– А… Мир этому дому, – я удивлённо посмотрела на цыганку, на смуглом лице которой читалось явное любопытство. – Это значит, что я пришла с миром и вредить хозяевам дома в его пределах не могу.

– Как интересно, – моя собеседница просияла, а её акцента – как ни бывало. – А мы и не знали о таком заклятье! Надо людям моим драгоценным посоветовать говорить так везде…

Я открыла рот, потаращилась на цыганку, и кашлянула. И неуверенно вопросила:

– А… а… а разве тут так не принято говорить?..

– Нынче нет, но однажды – будет, – жизнерадостно пообещала хозяйка избы и засуетилась вокруг нас. – Проходите, котяточки мои, проходите, присаживайтесь, где Создатель повелит…

Яшка позади меня зашелся в хриплом кашле, тоже стукнулся головой о низкий потолок и поспешно бухнулся на ближайшую лавку у печи. Я, попятившись, уселась рядом. Меня терзали смутные сомненья. Марфа с Яти долго и нудно втолковывали мне важность фразы «мир этом дому», хором уверяя, что её произносили всегда и всюду, испокон веков, а теперь оказывается… Ой-ей, не нравится мне всё это… И обстановка в избе опять кажется подозрительно знакомой. И белая в красный цветочек печь, и устеленные цыганскими одеялами лавки, и старенький аляповатый ковёр на деревянном полу, и лоскутные шторы, и стол с самоваром посреди небольшой комнатки с кривыми стенами, и полочки с кадушками, и свисающие с потолка веники сушеных трав, и запах пряностей… И не потому она так знакома, что я ранее видела похожую, а потому что я здесь уже была. Когда-то. Не так давно. Ничегошеньки не понимаю!

Яшка, наклонившись к моему правому уху, что-то горячо зашептал. Я тряхнула головой, разгоняя дурман невесёлых мыслей, и повернулась к нему левым ухом:

– Ась?

– Касси, ущипни меня!..

– Зачем?

– Затем, что мне кажется… ну, что я тут уже был… Помнишь, как в фильме «День сурка»?

– А то…

– Ну вот! Я тут всё узнаю… вплоть до расписного ночного горшка… который стоит под дальней лавкой…

Я не поленилась и отправилась проверять, встав на карачки и заглянув под лавку. И верно, стоит… И точно – расписной. Повернувшись, я в упор посмотрела на приятеля. Тот сидел с каменным лицом и неестественно прямой спиной, натянуто улыбаясь болтовне цыганки. Пригибаясь, я вернулась на своё место и неуверенно пожала плечами.

– Знаешь, у меня тоже такое же ощущение… – и в упор посмотрела на хозяйку избы. – И эту гражданочку я тоже смутно помню…

– Сейчас она позовёт нас пить чай, а потом предложит погадать на картах, – мрачно предрёк Яшка.

Я фыркнула:

– Это я и без помощи памяти могла бы предсказать! Гадалка – она на то и гадалка…

– А ещё… – приятель прищурился. – А ещё… она сейчас запоёт «Калину»… Да, её, кажется, я точно не помню, но…

– Ой, цветёт кали-и-ина-а-а в по-о-оле-е-е у-у ручья-а-а… – неожиданно заголосила приумолкшая цыганка, а я – изумлённо уставилась на своего собеседника.

Приятель отвёл глаза:

– Да-да, Шурик, вы экстрасенс и т. д. и т. п…

– Невероятно… – я переводила взгляд с цыганки на Яшку и обратно. – Мистика…

– Или шизофрения…

Нет, я, конечно, привыкла к постоянной встрече с дежавю, но – я-то вспоминала только знакомые места и знакомых людей, а Яшка – свою прожитую когда-то жизнь, в которой – попрошу заметить! – он был Яшкой, моим приятелем из мёртвого мира!.. Не павшим воином, не дейте, а… Стоп!

– … Он живёт, не зна-а-а-ае-е-ет ничего о-о то-о-ом… – заливалась соловьём хозяйка избы, меж делом расставляя на столе расписные фарфоровые чашки. Фарфоровые?!

– Вы – пришелец? – прямо спросила я.

– А шо, заметно так? – огорчилась цыганка, доставая из настенного шкафа большое блюдо, накрытое вышитым полотенцем.

– Вах…

Яшка наконец-то понял, о чём я.

– Очень! Кружки, юбки, украинский акцент, – начала перечислять я.

– Вы только местным не говорите, – заговорщически подмигнула мне хозяйка избы.

– А мужики-то не знают…

Я сердито толкнула Яшку локтем, и он прикусил язык, продолжая ухмыляться. Судя по блуждающему шальному взору голубых глаз, приятель задумал что-то нехорошее, и теперь кулак ему показала я. Мой спутник фыркнул и принялся придирчиво изучать пол.

– И верно угадала ты, касаточка моя жемчужная, не местная я, случайно сюда попала, – разоткровенничалась моя собеседница. – Но если должность мне такую за умения мои дали, надобно в секрете держать всё, нравится мне тут шибко уж… Да вы к столу-то подходите, не стесняйтесь, ведь голодные же поди?

Я послушно перебралась к столу. Есть я, в общем-то, не хотела, но вот от холодного травного чая бы не отказалась. Прохлада избы после жаркого утра, проведённого под палящим тропическим солнцем, приятно освежала, но пить по-прежнему хотелось сильно. Приятель, помедлив, последовал за мной и сел рядом.

– Касси, а ты уверена, что нас тут не отравят? – усомнился Яшка, задумчиво вертя в руках румяный пирожок.

– Тебе виднее, ты же у нас тут пророк-провидец, – подколола я.

Мой спутник бросил на меня обиженный взгляд, но пирожок съел. Съел, облизнулся, придвинул к себе всё блюдо и принялся уплетать выпечку за обе щёки с таким видом, словно его неделю не кормили. Я же – блаженствовала с кружкой травяного чая. То ли мой желудок прибрала к рукам Райлит, то ли просто в организме в связи с разделением тела на две части какие-то изменения произошли, не знаю, но один вид еды вызывал у меня странное отвращение. Зато – пропала боязнь крови. Мимоходом перевязав носовым платком рану на правой руке, я лишь брезгливо поморщилась, и – никаких обмороков! Прогресс, однако…

На некоторое время в избе воцарилась тишина. Лишь цыганка что-то тихо мурлыкала себе под нос, роясь в стоящем у стены огромном сундуке. Карты, что ли ищет, дабы погадать нам?.. О, кстати, чуть не забыла! Я же собиралась почву на один беспокоящий меня предмет прощупать…

– Вы что-нибудь знаете о павших воинах? – осторожно спросила я.

Яшка, не переставая жевать, поднял брови.

– О павших воинах? – хозяйка избы повернулась к нам, действительно держа в руках колоду карт, которые оказались раза в три больше стандартных «Таро». – Павшие воины, драгоценная моя, если память не изменяет мне, это погибшие несчастные на поле брани, царствие им небесное…

– … и пусть земля им будет пухом, – пробормотал Яшка, проглотив очередной кусок и принимаясь за следующий пирожок.

– Аминь! – истово перекрестилась цыганка и вернулась за стол.

Так-так-так… Очень интересно! О павших воинах толком никто ничего не знает, о «мире этому дому» – тоже… Подозрительно, ей-богу.

– А в Христа местные верят?

– Или в Будду, – поддакнул приятель, с сожалением отодвигая пустое блюдо. – Да, и про Аллаха с Кришной не забудь спросить… И кто там ещё есть из наших местных знаменитостей?

– Яша!..

– А что я такого сказал? – ухмыльнулся он.

– Нет, деточка, не веруют они в богов наших и религий таковых не знают, – покачала головой хозяйка избы, перемешивая карты. – Свои божества у них – Создатель миров, Хранители да Судьба-злодейка.

Я, нахмурившись, задумчиво забарабанила пальцами по столу. Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Или просто… Я оперлась локтями о стол и закрыла глаза. Или всё просто… Колесо времени не обмануло – оно просто не сказало всей правды. А правда заключалась в том, что я вернулась назад в другой временной промежуток, но не в нужное место. Я видела себя в Тхалла-тее, убегающей от Райта в Шалейн… А оказалась сразу в Шалейне, да ещё и с приятелем под мышкой, но – в тот момент, когда дейте находились на страже мира, до момента их изгнания, судя по всему… И значит, по аналогии, где-то здесь должна находиться вторая Райлит? Я ведь не только своё сознание переместила, но и тело в нагрузку… Не знаю, не знаю… а кто знает, тот сейчас непонятно где бродит и ничего объяснить не сможет.

Тяжко вздохнув, я посмотрела на гадалку и встретила неожиданно понимающий взгляд.

– Я чем-нибудь могу помочь тебе, дитятко моё? – мягко спросила она.

Я сняла с шеи ключ от порталов:

– Для начала ключ зарядить, а там…

Пока Магистр шептала заклятья над медальоном, я налила себе вторую чашку чая и угрюмо покосилась на Яшку. Того почему-то страшно забавляло происходящее. Откинувшись на высокую спинку стула, он наблюдал за нами с неослабевающим интересом и скептической усмешкой. Словно знал, что именно произойдёт дальше…

– Между прочим, – наклонившись ко мне, прошептал он, – я и сам тебе могу нагадать то же самое, что она сейчас наврёт.

– Нет, не сможешь, – резко ответила я, заметив тень добродушной улыбки в чёрных глазах хозяйки избы и почему-то ей доверяя.

– Как хочешь, – приятель пожал плечами и снова удобно устроился на стуле. – Моё дело – предложить, а твоё – отказаться.

– Я должна сказать тебе, бесценная моя, – тихо и серьёзно сказала цыганка, возвращая мне ключ от порталов. – Ты должна знать… Я долго ждала тебя, ты опоздала…

– Но я всегда возвращаюсь, – негромко отозвалась я.

Она кивнула и, быстро перемешав карты, убрала со стола всё лишнее, полностью освободив его поверхность, а когда вновь села на стул напротив меня, я невольно вздрогнула. Из её глаз пропали не только прежнее озорное веселье и добродушная улыбка, но и радужка со зрачком, и на меня в упор смотрели, но не видели чёрные, светящиеся провалы. Яшка при виде них поперхнулся чаем, закашлялся и бочком-бочком отодвинулся от стола, но я – осталась сидеть. Мне важно, крайне важно узнать то, что Магистр давно хотела мне сказать…

– Имя, – бесцветным, хриплым голосом произнесла цыганка.

– Касси.

На столе перед моей собеседницей появилось пять вытащенных наугад карт.

– Полное имя, при рождении дарованное.

– Кассандра.

Следующие девять карт, по числу букв в имени, разместились под первым рядом.

– Имя второй сущности, при рождении дарованное.

– Райлит.

Третий ряд из семи карт появился под вторым. И, что самое любопытное, карты оказались абсолютно пустыми! Желтоватые, потёртые листы старого пергамента, заметно обтрепавшиеся на концах, без намёка на картинку или символ, казалось, не несли никого смысла… пока гадалка не положила ладонь на первую карту верхнего ряда. Я удивлённо заморгала, наблюдая за появляющимися на листе непонятными символами.

– Недавнее прошлое твоё… Боль чувствую сильную, горькую да расставание обидное с кем-то родимо-близким и непонятно-далёким…

Я затаила дыхание. Постаревшая, морщинистая рука легла на следующую карту.

– Нескоро встретитесь вы, а как встретитесь – так и разойдётесь в разные стороны. Завершается дело ваше общее, раздваивается здесь дорога ваша, да на отдельные тропки разделяется, свободные. И пойдёте вы отныне каждая сама по себе, две бесприютные половинки сущности, прежде единой.

Яшка сдавленно закашлялся и я, обернувшись через плечо, сердито на него шикнула. Приятель, выпучив глаза от еле сдерживаемого смеха, отодвинулся к порогу, а я вся обратилась в слух.

– Печать вижу на тебе – жизнь всесильная да всемогущая. Но в тумане Судьбы бредёшь ты, под ноги не смотришь, вкруг себя ничего не видишь, не замечаешь… И потому держится жизнь твоя на трёх лишь ниточках, остальные две поизносились да поистёрлись давно.

– Это вы что, мне смерть предсказываете?.. – испуганно промямлила я.

По постаревшему, изборожденному морщинами лицу скользнула сухая улыбка:

– Завершение круга жизни карты всегда показывают, таков удел наш человеческий. Но смерть свою ты сама себе выберешь, когда время нужное придёт, и никто не сможет отобрать жизнь у тебя, пока дело твоё незавершённым остаётся. И недолго ждать осталось до конца его.

Я приободрилась, однако следующее же замечание заставило меня занервничать. Сухие узловатые пальцы гадалки легко, едва касаясь бумаги, пробежались по картам, меняя прежние символы на новые.

– Имени своего настоящего боишься, дитя?

– Не боюсь, а терпеть его не могу, – призналась я. – Как слышу, аж внутри всё переворачивается…

– Значит, не готова ты принять силу его. А имя у тебя сильное, мудрое, свыше дарованное и тобою самою изначально выбранное.

Я издала удивлённый возглас.

– Да, тобою, не ошибаются карты мои. И пока боишься ты имени, сила его закрыта для тебя. А силою оно обладает немалою, не чета той, что ныне тебе миром дарована. Забудь о страхах о своих, прими имя своё и от прозвища откажись, мешает оно почувствовать истинную силу твою.

Я пробормотала что-то неразборчивое. Легко говорить, когда у человека нормальное современное имя и его никто никогда не дразнил «кассой», «косой» и иже с ними… Вон даже Яшка – и тот нет-нет, да подколет и обзовёт чем-нибудь неприятным и неодушевлённым… И ухмыляется ещё сидит, наха-а-ал! Надо, чтобы ему тоже погадали, и не я одна потом страдать буду…

– И не за той целью гонишься ты, дитя, в настоящем своём.

– Так, а вот с этого места поподробнее, – попросила я, невольно подавшись вперёд вместе со стулом.

– Цель твоя настоящая мимо тебя проходит, обличья свои меняя и раздор средь людей сея. Видела ты её, видела, белого призрака, на живого мужчину похожего.

– Подождите, – я озадачено почесала кончик носа. – Но это же не колдун!..

– Зло это без имени и обличия, – согласилась гадалка, – но судьба твоя за ним по пятам ходить да напасти, им оставленные, предупреждать. Определили за тебя судьбу твою, дитя, заранее определили и не властна ты над ней, лишь смириться остаётся да терпеть. Последний круг этот, когда за тебя решают, после сама ты за себя постоять сможешь.

– А колдун?.. – возмутилась я. – А как же колдун?!

– Враг твой величаемый – не враг истинный, – загадочно ответила цыганка. – За твоим плечом он притаился, на шаг от тебя отстаёт всегда, но не с руки тебе назад оглядываться, вперёд идти приходится, забыть о нём тебе советую.

Яшка издал сдавленный смешок, на который я не отреагировала, сосредоточившись на загадочных словах Магистра. Это что же это получается, граждане!.. По словам гадалки и Хариты, я постоянно гоняюсь за призраком, несуществующим человеком, в то время как некто, не будем показывать на него, вернее, на неё, пальцем, успел прописать мою судьбу, придумав мне новых врагов и опять определяя мою персону в спасительницы? Ну, намёк, в общем-то, понятен: пока Райлит разбирается с собственными проблемами, меня надо пристроить к делу, дабы я не путалась под ногами и не совала свой любопытный нос, куда не следует… И лучше всего, если я буду заниматься знакомым, понятным и «любимым» делом. Нда… Нет уж, дудки! Не хочет, чтобы я ей мешала – и не буду! Вернусь назад, в свой мёртвый мир и постараюсь там выжить, а Райлит – флаг в руки и барабан на шею. Я не хочу опять рвать себя на части, помогая, выручая и спасая, а потом в знак благодарности получить пинок под зад.

– Будущее твоё туманом неизведанного скрыто, – отвлекая меня от невесёлых мыслей, нараспев говорила моя собеседница, перебирая карты. – Словно нарочно кто-то его от глаз от чужих спрятал. Ничего сказать не могу тебе, лишь о зле из бездны предупредить. Пять у него обликов, со стихиями миров связанных да с солнца пробуждением.

Я сухо поджала губы. И не почешусь! И не надейтесь! И не дождётесь! После исчезновения Райлит из меня таинственным образом убралось и маниакальное желание защищать всё, что движется. Я наконец-то снова стала собой… вернее, почти стала, но терять себя больше не намерена. То немногое, что оставалось во мне от дейте, кроме магии Слова, ушло вместе с Райлит, и слава Богу… Хотя… странно это, наверно. Я считала, что принципы стража во мне присутствовали всегда, просто не сразу дали о себе знать, а они, оказывается, были любезно привиты моей второй сущностью… Иначе и не объяснить возникшее равнодушие к судьбе семи миров.

Я устало моргнула и к собственному удивлению обнаружила, что мой правый глаз начал видеть. Невероятно… Конечно, видел он не так, как прежде, на чёткой картинке его сфокусировать не удавалось, но – неожиданный прогресс на лицо и на лице. Вместо зияющей чёрной пустоты – расплывчатое серое пятно с едва заметными выпуклостями чужих силуэтов.

– Касси, может, хватит с тебя гаданий? – подал голос Яшка, отчаянно зевая от скуки в своём углу у порога.

– Нет, я ещё про Райлит ничего не узнала, – обратилась я к гадалке.

Загорелые иссохшие ладони легли на последний ряд пустых карт. И пока Магистр осторожно их перебирала, я обратила внимание на её лицо и ужаснулась. Казалось, она теряет силы и стареет прямо на наших глазах… И чем дольше продолжалось гадание, тем быстрее она старела, видимо, собираясь под конец и вовсе превратиться в ожившую мумию… Ой-ей.

– Плохо вижу я сущность твою другую, – в хриплом, скрипучем голосе мелькнули нотки удивления. – Далеко ушла она, в ином мире находится, в иной реальности.

Я тихо присвистнула. Ну, ты даёшь, Райлит… К Судьбе в гости, что ли, отправилась?

– И страшною дорогою идёт она, и сама для себя её выбрала. Серая дорога та, угрюмая, сплошь кровью теней залитая. И не свернёт она с дороги той, покуда жива, и живою с неё не сойдёт. А ежели и сойдёт – то не человеком, а тенью, мрак для себя несущею да свет – для людей. И тесен станет один мир для неё, и семи миров мало. И Вечность её примет, и дочерью своею назовёт…

Я слушала и молча хлопала ресницами. Из того, что мне сказала цыганка о Райлит, я не поняла ровным счётом ничего! Ничего! Местопребывание – неизвестно, будущее – непонятно, род деятельности – не определён. Короче, моя вторая сущность – в своём репертуаре.

– Тёмен и тернист путь, да друг хороший с ней рядом, настоящий, сильный, добрый, – голос гадалки начинал угасать, становясь всё тише и тише. – Не пропадёт она, не пропадёшь и ты, дитя. И силу, что вам не хватает, свою отыщите, и цепи свои, что ко дну тянут, разорвёте. Определены судьбы ваши и метки в кругах давно расставлены. Вперёд лишь смело идите… – и, недоговорив, Магистр Шалейна уронила голову на стол и замерла.

Мы с Яшкой одновременно подскочили, как ужаленные, и кинулись к ней.

– Умерла, что ли? – священным шёпотом осведомился приятель, не решаясь подойти к цыганке близко.

Я привычно пощупала у неё пульс. Жилка на шее билась, едва заметно, но билась… Я перевела дух и через силу улыбнулась:

– А ты что, сильно расстроишься, если она тебе не погадает?

– Тьфу на тебя, – сердито отозвался он, – просто… этого тогда не было. Понимаешь, о чём я?..