Текст книги "Вольные маги"

Автор книги: Дарья Фэйр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Дарья Фэйр
Вольные маги

Предисловие от автора:

Это четвёртая книга цикла «Скоротать вечность» и прямое продолжение книги «Солнце в волосах».

Действие происходит сразу после 19 главы «Неизбежное».

Желаю приятного прочтения!

С Уважением, автор.

Пролог

Солнечные блики медленно ползли по тёмной дубовой столешнице. Пылинки, витающие в воздухе, казалось, вообще не замечали, что в кабинете кто-то сидит. Тишина была не давящей, они оба и так всё понимали, скорее просто ради приличия сидели друг напротив друга, каждый глядя куда-то в одну точку.

Пылинки взметнулись, но тут же продолжили своё неспешное движение, смягчив звук тихого усталого вздоха.

– С меня хватит.

Мастер перевёл вопросительный взгляд на мага напротив, приподнялся, выпрямляясь в кресле, досадливо дёрнул губами и спросил:

– Ты так решил?

– Да.

Мастер вздохнул, устало потёр лицо:

– Без тебя всё будет сложнее, – констатировал он.

– Вы справитесь, – возразил маг уверенно. – Уж ты точно.

– Что мне сказать главе?

– Вархэйну? Что хочешь.

Мастер усмехнулся:

– Я уже понял, что ты не собираешься облегчать мне работу.

– Ну почему же? – возразил маг. – Я сдам вам демона, а дальше сами.

– Этого айвера даже балбес Итэрэль смог бы взять! – мастер досадливо хлопнул по столу, вспомнив, как только этим утром встретил стажёра, которого ему сулили в ученики. Хвала Далину, эта напасть досталась не ему, мастер не ладил с чистокровными эльфами.

– А найти? – дёрнул губами маг.

Мастер резонно кивнул, соглашаясь:

– Ты знаешь, где его искать?

– Конечно.

– У тебя всегда всё просто!

– Да.

Маг вздохнул, достал трубку и прикурил. Мастер проводил взглядом проплывшее мимо облачко сизого дыма и не выдержал, достал свою.

– Поэтому и ухожу, – прибавил маг.

Мастер не ответил. Если бы мог, он бы и сам ушёл.

– Не ушёл бы, – с улыбкой возразил маг. – Ты любишь свою работу.

– А ты?

– А у меня другие дела.

1. Бродяги

Сколько лет назад уложили эту брусчатку? Сколько ног прошли по ней? Босых, богато обутых? Сколько копыт по ней простучало, сколько колёс проскрипело? Сколько уходящих прочь провздыхало? Скольких она помнит? И запомнит ли нас?

– Эст, а когда положили дорогу? – спросила я, вытряхивая мелкий камешек из башмачка.

– Так тогда же, когда и университет построили, – вздохнул мой возлюбленный. – Они же на века строили, подошли основательно, вот с дороги и начали. Я слыхал, что Светоч собирались построить ещё севернее, там дальше бухта есть в паре дней пути, но, видать, строители Демонами кляли всех этих эльфов во главе с Нэвэрелем, и замок построили здесь.

Эстэриол хотел было обернуться, но как-то пришибленно дёрнул головой на середине движения и уставился в землю.

– А почему порталом не ходить? – спросила я первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь его от грустных мыслей. Дура, сама начала, и зачем?

– А ты попробуй портал продержать, пока все подводы проволокутся! – улыбнулся мой возлюбленный. – Да и зачем это?

– Дисциплина?

– Можно и так сказать, – подтвердил Эстэриол, подхватив мою ладошку, и мы пошли дальше. – Но сама подумай, что будет, если всю работу будут делать маги? Нас не так уж мало, но всё же простых народичей-то побольше будет. Вот и прикинь, что случится, если мы будем брать на себя решение большинства проблем, м?

– Да знаю я, что будет, – улыбнулась я. – Разленятся и будут сидеть и ждать, когда им всё сделают.

– Вот-вот, – кивнул жених, – отсюда и правила.

– Слишком уж много правил… – вздохнула я, и сама не успела поймать себя за язык, как у меня вырвалось: – Вот чем мы мешали? Ну правда же, могли бы себе жить, и я бы тебе не мешала!..

– Я уже говорил тебе, – понурившись, глухо возразил Эст, – не в нас одних дело. Если бы нам простили, другие бы начали творить, что в голову взбредёт! А если в Светоче бардак начнётся, Орден через считанные десятилетия развалится!

Ниамо фыркнул, будто подтверждая, хотя на самом деле его просто привлёк сочный лужок, к которому мы спустя пару шагов свернули по утоптанной, но узкой тропе, идущей на запад вдоль ручья. Горбатый широкий мостик остался позади.

– Куда мы идём? – удивлённо спросила я.

– Мы по этой тропе ходили прошлым летом, когда на практику ездили. Там дальше деревеньки и хутора.

– А почему мы идём туда?

– А что нам в Нэвэрете делать? – грустно дёрнув плечами, спросил Эст. – Что, нас там кто-то ждёт?

Я не стала отвечать, но чуть ускорила шаг, поддерживая решение возлюбленного. И действительно, ехать в Нэвэрет было бы глупо. Мы там бывали, чтобы отдохнуть и вернуться, а теперь ещё один повод для грусти – зачем?

Тропа была утоптанной, хоть и порядком заросла. Ниамо шёл впереди, как поводырь, мы же следом, держась за руки, пока дорога позволяла. Вообще, всё это походило на простую прогулку, даже не верилось, что мы уходим. Ручей бодро журчал, иногда даже заглушая щебет птиц. Весело так, приветливо. Вода чистая, сверкающая!

– А нам долго идти? – спросила я, глядя на воду.

Хотелось окунуться, чтобы взбодриться, мы же ночь не спали. Да и помыться я не догадалась перед выходом… Почему-то сейчас стало обидно, что не воспользовалась напоследок такой удобной душевой, где горячая вода есть и пахнет чистотой. Теперь вот опять холод, а я уже и отвыкла за столько лет. А вдруг уже не смогу в реке купаться?

– Сможешь, – чуть грустно улыбнулся Эстэриол. – Даже я смог, когда в экспедиции были. Да и Шут с ним! Будет нужно – я тебе нагрею!

– Не нужно, – возразила я, благодарно улыбаясь. – Там же рыба. Мне хорошо, а ей горячо будет… и водоросли тоже, представляешь, как им будет?..

Я не договорила, Эстэриол повернулся, глядя на меня сияющими синими глазами. Ну да, опять я за всех переживаю. Ему самому говорить об этом было не обязательно, он всего лишь вздохнул, покачав головой, и поцеловал меня.

Ветерок был свежим, совсем летним, и немудрено – июнь через два дня сменит своего весеннего предшественника, в Светоче начнутся экзамены, опять библиотека превратится в зверинец…

Я встряхнулась, отгоняя мысли, не стоит бередить. Лучше думать о цветах, что растут на обочине тропы. Такие душистые, много, как же красиво! Будто Алета здесь побывала. Она же владелица всех ручьёв и рек, а цветы – её неизменные спутники. Именно так выглядели её лесные храмы. Не те часовни, что строили некоторым другим богам, каменные стены которых порой довлели, заставляя опасливо вжимать голову в плечи. Храмы Алеты, за исключением тех, что были в городах, почти всегда строили под открытым небом. И обязательно возле ручья. Все обряды были связаны с чистой прохладной водой. Она очищала, благословляла, поила. Может, поэтому мне так хочется окунуться? Смыть с себя все эти грустные мысли.

Как только далёкие верхушки башен Светоча скрылись из виду, показная бодрость стала испаряться, а её место начала занимать, наваливаясь утопленником, скопившаяся за бессонную ночь усталость.

– Солнце уже раскочегарилось, – сказал Эстэриол, глядя в небо, – давай встанем где-нибудь подальше от дороги и поспим пару часов, а? Ты же не спала совсем, устала, да? Да и я сейчас мало на что гожусь, а это не дело.

Спорить смысла не было, действительно, лучше выспаться, а то свалимся по дороге – никакое купание не поможет! Поэтому мы вместе принялись озираться и уже через четверть часа расположились на небольшом пригорке с поваленным деревом и сочной густой зелёной травой. Подошли к гладкому, сбросившему уже ненужную кору, стволу и сели. Я порылась в сумке, решив проверить запасы, и достала нам по пирожку. Дала жениху с мясом и села есть свой с вишней, запивая крепким чаем из фляги. Немного его осталось на нашу долю, скоро его место займёт родниковая вода, которая уже через пару дней вымоет весь аромат трав.

Прозрачный магический купол, будто тёплая мягкая ладонь, накрыл полянку. Звуки лишь чуть стали глуше, но воздух успокоился, и пряный аромат трав усилился, как бывает в знойный полдень.

– Аябэлька, ты иди, – кивнул Эстэриол на ручей, видневшийся за деревьями. – Окрест никого, я проверил. Купол тебя пропустит и туда, и назад, не волнуйся.

– Хорошо.

Я поднялась, поискала в сумке полотенце и пошла к воде. Лучше ни о чём не думать, просто окунуться, насколько глубина позволяет, и идти спать. Пора привыкать. Ничего, вспомню детство!

Когда я вернулась, Эстэриол спал, привалившись спиной к дереву, а возле раскрытой ладони, в траве, лежал недоеденный пирожок, по которому уже деловито ползали муравьи. Я вздохнула, подняла, отряхнула и села рядом с женихом, стараясь не задеть мокрыми волосами его плечо. Тепло, и солнышко пригревает. Я грустно улыбнулась и стала доедать пирожок.

Интересно, что мы теперь будем есть? Было бы здорово, если бы мои знания пригодились. Буду варить Эстэриолу кашу, похлёбки всякие, дичь жарить научу, если он вдруг не умеет… Ведь я даже не знаю, умеет ли? Хотя и он же в своё время бродил по Нелита? И в экспедиции, наверное, уже научился всему сам…

Я взглянула на бледный профиль возлюбленного. Он спал тихо, солнечная прядь лишь слегка трепетала от его дыхания. Под глазами синяки.

Боги, что же я наделала?! Что же я наделала, дура?! Подвела его! Как я могла, как я могла это сделать, боги? Из-за меня он теперь здесь, а ведь мог сейчас сидеть и готовиться к экзаменам! Вот что мне стоило не вмешиваться? Сидеть себе на месте и не вылезать?

Нет, не смогла бы я так. Вот и расплачиваюсь за свою честность и желание помочь другим. Свахта любил повторять, что добро наказуемо. И посмеивался так гаденько, когда я поначалу ещё пыталась спорить. А ведь прав оказался! Действительно, наказуемо. Я вот помочь подруге хотела. А Эстэриол меня сберечь. И вот мы теперь вдвоём совсем одни идём куда-то. Куда?

Я подняла лицо к небу, ощущая, как по щекам скатились тёплые слёзы и затерялись в мокрых волосах. Да, лучше сейчас поплакать, пока он спит, чтобы не видел. И так ему тяжело, ещё на меня смотреть сопливую?

По небу плыли редкие белые облачка. Вот бы лечь на такое, как на перину, и не думать ни о чём. Лететь себе невесомой и только кожей ощущать прохладный ветерок, ерошащий волосы. Хотелось уснуть, но в этот раз я не смогла, как получилось у Эстэриола. Полулежала, облокотившись о ствол поваленного дерева, глядела в небо, иногда опуская лицо, чтобы скопившиеся в уголках глаз слёзы стекали вниз, и опять поднимала взгляд. Думала и гадала, что же с нами будет?

Что-нибудь будет. А ведь это неплохо. Плохо сидеть в доме, где тебя никто не любит. Плохо побираться по сёлам, когда тебя собаками травят, чтобы ты, не дай боги, не украл яблока с ветки, свесившейся через забор. Плохо, когда ты один и никому не нужен. Плохо, когда ты ничего не хочешь. А мы хотели. И мы были вместе. Что там дальше – только боги знают. Может, Алерикс, да разве есть разница, если он сам почти бог со своей светлой силой и столетиями жизни за плечами? Но ведь мы живы, а значит, всё ещё может наладиться. В конце концов, не так уж и страшно просто погулять год. Кто его знает, что за этот год произойдёт? Может быть, мы успеем целую жизнь прожить! Как в книжках. Или как у меня было?

Сейчас мне казалось, что год, что я провела в Сидиене, когда мне было восемь, это целая отдельная история. Будто и не со мной произошла, а я просто книгу прочла, как ту, что читала на подоконнике в нашей комнатке в башне. Пусть так и будет.

Когда я проснулась, солнце уже миновало зенит, мы проспали почти полдня. Я взглянула на Эстэриола рядом. Он не спал и задумчиво глядел в небо, будто моё утреннее отражение, но как только заметил, что я проснулась, заставил себя улыбнуться и скомандовал подъём.

Ниамо всё это время тихо пасся неподалёку. Надо, наверное, было распрячь его, да как-то мы не подумали… Ладно, надеюсь, он простит нас?

Наш путь лежал на запад, в сторону Баталона, сначала через густые леса, а затем посреди широких степей Большой Силурской равнины. Но до них ещё далеко, сегодня мы и сотой доли не пройдём.

По пути мы почти не говорили, да и неудобно – тропинка сузилась, поэтому впереди шёл Эстэриол, за ним я, а замыкал отряд Ниамо, шедший следом без указки и понуканий. Ручей спустился в овраг, и лес обступил нас, пряча от лучей солнца в прохладном полумраке. Хоть со временем года повезло – будет только теплее, а до зимы мы точно что-нибудь придумаем.

Я шла, глядя на неестественно прямую спину Эстэриола. Его походка становилась всё деревяннее, он начал спотыкаться и в какой-то момент вдруг остановился, тупо глядя перед собой. Я обошла его и заглянула в лицо. Серые глаза были абсолютно пустыми, губы дрожали.

– Эстэриол… – шёпотом окликнула я, и он резко и порывисто обнял меня, крепко прижимая к себе и зарывшись лицом в мои растрепавшиеся волосы. Он дрожал всем телом и шмыгал носом. Боги, неужели плачет?

– Ая, – просипел он мне в ухо, но больше ничего не сказал. Да и что тут скажешь?

Я вцепилась в него ответными объятьями, ощущая на шее тёплые капельки.

– Эстэриол, я люблю тебя! – сказала я, зная, как ему важно знать, что я здесь, что я с ним. – Эстэриол! У нас всё будет хорошо, обязательно! Милый, я люблю тебя, очень!

– И я тебя. И я тебя люблю, Аябэль! – он всхлипнул и дёрнул руками, прижимая меня крепче. – Я ведь ничего не знаю, Ая! Будет, не будет? Я беспомощный и слепой, как котёнок! Алерикс вон, даже Сайка может видеть будущее худо-бедно, а я вообще, как доска умный! Табуретка и то лучше знает, что нас ждёт с тобой! А я понимаю, что что-то должно быть, но не вижу, не вижу ничего! И за что на нас эта вся дрянь свалилась? Какой сволочной бог нас так подставил, а?

– Не нужно, Эст, – мягко попросила я. Негоже гневить богов, даже если они нас не услышат.

– Да плевать я хотел! На всех этих богов вместе взятых! Ты представляешь, что бы было, если бы тебя не было рядом, а? Да я бы сдох, Ая! Я только с тобой такой сильный! Мне только ты нужна и всё! А они пусть к Демонам катятся со своими шутками!

Я положила руку ему на затылок, поглаживая светлые волосы. Ну и пусть. Я с ним и его не брошу, а остальное, и правда, пусть катится…

Я не знала, что он говорил дальше, но звучало ёмко и как-то интуитивно понятно. Ругается на Первичной речи? Наверное. Звучит действительно впечатляюще. Пусть, ему нужно. Сколько он в себе держал? Вот пусть буки с осинами послушают. А если где какой неудачливый барсук окопался – так пусть бежит!

До первого хутора мы добрались уже после заката по темноте. Эстэриол зажёг было тусклый соль, чтобы не слепил, но на подходе к жилью погасил его, чтобы не пугать местных. Народичи, наверное, давно спать улеглись, а собаки, почуявшие чужаков ещё у опушки, оглашали окрестности истеричным лаем, так что, когда мы подошли, одна из самых усердных охрипла. Ниамо лишь брезгливо фыркнул в её сторону, а я прижалась к Эстэриолу.

Да, я действительно давно не бывала в глубинке, совсем уже отвыкла от простого уклада жизни. Вступила в коровью лепёшку и тихо ругнулась, обтирая башмачок о траву. Вряд ли здесь одобрят мой наряд – среди деревенских жителей было не в моде носить штаны, если в них не имеется то, что положено иметь представителям мужского пола. Но смотреть на меня было некому. Если Нэвэрет вечером оживал, открывая на смену закрывшимся магазинам портовые таверны и устраивая увеселения, то на хуторах уже все спали.

Спали, пока не пришли мы, потому что лай собак перебудил половину дома. К невысокой изгороди вышел пошатывающейся походкой мужик с фонарём. Его лица было толком не разглядеть в тусклом свете фитиля, да и нас он вряд ли мог видеть отчётливо, различая лишь силуэты.

– Что надо, бродяги? Пшли вон отсюда! – раздался хриплый неприязненный голос.

– Мы не бродяги, хозяин, – вежливо возразил Эстэриол. – Я практикующий маг, и мы пришли сюда в поисках приюта и работы.

– Нет у нас тут работы! – презрительно бросил мужик, но затем двинул фонарём в сторону фыркнувшего Ниамо и, похоже, изменил своё мнение. Действительно, откуда бы у бродяг взялся такой? – Ладно, могу предложить сеновал. Не устраивает – выметайтесь.

Похоже, хуторянин всё же нам не доверял до конца. Да и мало ли у кого бродяги могли свести коня? Мы ведь молодые, солидности ни в одежде, ни во взглядах нет, а чумазые уставшие лица, проявившиеся в свете разгоревшегося фитиля, ещё усиливали желание сто раз проверить, прежде чем пускать нас за ограду.

– Устраивает, – устало сказал Эстэриол.

– Три медяка, – отрезал мужик.

– Сколько?! – опешил мой возлюбленный. – Да магам за постой ещё и доплачивают! За три медяка я комнату на постоялом дворе сниму!

– Ты мне поторгуйся ещё! Не нравится – значит, выметайтесь! – совсем недовольно бросил мужик, собираясь уходить.

– Ладно! – поспешно решил Эстэриол.

До ближайшего постоялого двора ещё шагать и шагать! Хотя можно было бы попытать счастья на следующем хуторе, но где гарантия, что и там нас не отправят куда-нибудь?

– Подавись своими медяками… – в сторону прошептал Эстэриол и полез в кошель.

Хуторянин нехотя открыл низенькую калитку, пропуская нас и Ниамо, и провёл до заднего двора, на котором возле большого сарая стоял сеновал. Эстэриол отсыпал ему три монетки, и мужик, не попрощавшись, ушёл, оставив нас в полной темноте.

Я почему-то вспомнила день нашего знакомства: как здорово и настойчиво Эст торговался тогда с Винэйроном! Виртуозно! Пусть и на свой странный манер. А сейчас то ли подрастерял уверенность, то ли так устал, что решил не тратить силы ради трёх монет. Не так уж это и много, по сути, особенно для практикующего мага, но всё же хуторянин цену задрал.

Ещё раз плюнув ему вслед, Эст сотворил соль, от которого я моментально зажмурилась, и завёл Ниамо под крышу. На сеновале оказалось на удивление уютно, я, пожалуй, была даже рада, что мы остановились здесь. В кровати, конечно, удобнее, но зато здесь мы одни.

Мы вместе распрягли Ниамо, сняли с него поклажу и простую – не магическую – сбрую, в которую обрядил коня ректор Алерикс. Эстэриол достал нам еды и улёгся на пряно пахнущее сено. Я легла рядом, мы всухомятку перекусили и устроились спать, обнимая друг друга так же, как делали это в нашей комнатке в Светоче.

– Эст.

– М?

– Я люблю тебя.

– И я тебя, милая.

– Эст.

– Да?

– Всё у нас будет хорошо!

Он не ответил. Прижал меня покрепче, и даже в темноте я чувствовала, что он улыбается.

Вроде совсем недавно было это. Когда просыпаешься, ещё не осознавая себя на новом месте, но уже что-то меняется в ощущениях. Ты открываешь глаза, щурясь на проглядывающие лучики солнца, чтобы открыться новому дню, новой жизни, самой стать кем-то иным. И веришь, несмотря ни на что, что всё будет хорошо.

Так вот, в это утро у меня такого не было.

Мы проснулись от резкого окрика, раздавшегося где-то на улице. Это как боги умудрились подобрать для женщины в подарок настолько мерзкий голос? Или не в нём дело, а в том, как она противно растягивала слова, стараясь усилить интонацией уже набившие оскомину упрёки?

– Я тибе-е-е ска-аза-а-а-ала! Шоб ты ни пуска-а-ал нака-аво-о-о! А ты шо, пусти-и-ил?! Ах пусти-и-ил! А хто-о типерь будет мне се-ено заново собира-а-ать? А-а-а?

Голос приближался. На его фоне послышалось какое-то бормотание, но собеседнику и слова сказать не дали, вновь осыпая упрёками, что-де пустил каких-то проходимцев в дом – надо же, прямо в дом, а не на сеновал! – а ещё и – подумать только! – на всю ночь оставил одних, чтоб мы сено попортили и украли!

Похоже, они уже совсем скоро будут здесь! Надо вставать, а то вдруг метлой вообще погонят?

Рядом хмыкнул Эстэриол и спокойно с наслаждением потянулся. Я повернулась к нему и, несмотря на тревогу, улыбнулась. Заспанный и помятый, в волосах солома, а на щеке отпечатался след рукава. Взгляд спокойный, уверенный.

– Эст? – позвала я сонным голосом, радуясь, что он читает мысли, и мне не нужно спросонья формулировать свой вопрос словами.

– Всё нормально, – улыбнулся он, – не суетись.

Двери сеновала распахнулись как раз в тот момент, когда Эстэриол решил успокоить меня поцелуем. В светлом прямоугольнике стояла невысокая бабёнка в переднике необъятных размеров, уперев руки в бока. За её спиной маячил вчерашний мужик, как-то сразу утративший всю свою важность и грозность.

– О-они-и-и ищо и ко-оня-я сюда привели-и-и! Он же нам всё сено попо-о-ортит! – заверещала она.

– Они ж нам заплатили! – оправдывался мужик.

– Как же! А добра-а-а попортили в два раза-а-а бо-о-ольше! А ну выметайтесь отсюдова, проходи-и-имцы! Ишь, пристро-о-оились милова-а-аться, Роденовское отро-о-одье!

Отдохнувший и добрый со сна Эстэриол забавлялся происходящим. Он чинно встал, изящным движением вытянув из волос пук соломы, осмотрел его, будто доселе ни разу не видел, и перевёл вопросительный взгляд на хуторянку.

– Прости, хозяйка, я не расслышал? Ты говорила что-то про завтрак, ожидающий нашего пробуждения?

– Что-о-о-о-о?!! – вскипела она, побагровев лицом.

– Я спросил про завтрак, – повторил Эстэриол. – Безусловно, он должен входить в стоимость проживания в таком роскошном номере.

И он неуловимым движением сотворил заклинание, благодаря которому всё сено из его волос и одежды вылетело, подхваченное невидимой силой, и, собравшись в протянутой ладони, вспыхнуло ярким пламенем, сгорев за долю секунды. Простое заклинание, но с необычным подходом. Красиво, не поспоришь!

Но эта магия оказалась не единственной. Хозяйка на глазах волшебным образом преобразилась из злобной бабёнки в приветливую радушную хозяюшку, которая всем своим видом давала понять, как она нам рада и готова предоставить все возможные удобства, включая собственную кровать и тарелку, если потребуется.

Не сказать, чтобы голос её стал приятнее, но щебетание, которым она сопровождала все свои действия и взгляды, было хотя бы не настолько громким, как предшествующие вопли. И слова мерзко тянуть перестала, пусть и тараторила теперь. Она со всяческими извинениями проводила нас до колодца и сказала, что через четверть часа будет ждать нас в доме к завтраку. Чуть ли не расцеловала на прощание!

Когда хозяйка с плетущимся позади мужем скрылась в дверях дома, я не выдержала и прыснула, а Эстэриол, не таясь, рассмеялся.

– И что, деревенские всегда так на магов? – спросила я.

– Ну да, – подтвердил жених. – Профессор Марвиэль предупреждала, что как только угощение попробуешь, сразу просить начнут. А если, не дай боги, похвалишь, то вообще не отстанут! Так что ты лучше помалкивай, а то мало ли? Я ж знаю, какая ты добрая.

Он засмеялся и брызнул на меня водой из ведра. Ах так?! Да я его и без магии!

Ну вот, снова волосы мокрые. Ещё и рубахи сменить пришлось, потому что те мы в грязи вымазали, когда я бросилась на возлюбленного, и мы повалились на землю, запутавшись в ногах. Ничего, потом в реке постираю. А штаны кожаные – отряхнём или само отвалится, когда подсохнет.

Мы умылись, одобрительно проследили за мальчонкой, который выдал Ниамо ведро с овсом, украдкой пытаясь погладить шёлковый белоснежный бок. Глаза у пацана так и горели! Наверное, нечасто он таких коней видел, а этот ещё и будто светится!

Я запустила руки в волосы и с досадой вытащила оттуда несколько сухих стеблей.

– Эст?

– А?

– А с меня-то солому соберёшь? Или мне её полдня выпутывать?

Он усмехнулся и щелчком пальцев сдул с меня всё прямо на подсохшую землю, без всяких выкрутасов.

– Вот так и привыкают к магии, – многозначительно дёрнул он бровями, улыбаясь.

– Да ладно тебе, ладно! – занервничала я. – Разок попросила, больше не буду. Хорошо?

– Ая, – ласково позвал он, – я ведь знаю правила. Не волнуйся, я просто пошутил. Давай поедим и уедем отсюда побыстрее, ну их к Демонам!

И правда, лучше убираться отсюда, не очень-то народичи приятные.

Уехать быстро не получилось. Во время завтрака хозяйка вовсю жаловалась: то на мужа-пьяницу, то на детей, хворающих каждый год, то на козу, повадившуюся портить бельё, то на кур, отказывающихся нестись в сроки. В общем, на всё, что её не устраивало, и что она тонкими намёками пыталась побудить нас исправить. Эстэриол усмехался про себя и пропускал её попытки мимо ушей. Но при упоминании коровы вдруг встрепенулся.

– Она у вас телиться скоро должна?

– Благородный эо, откуда ш ты знаешь? – удивилась она, не зная о том, с какой лёгкостью Эстэриол умеет читать мысли. – И правда, через неделю ждём телёночка. А што? – забеспокоилась она. – Неужто хворь каку почуял?!

– Телёнок мёртвым будет, – бесцветным голосом сообщил мой возлюбленный и наколол на вилку румяный сырник.

– Вот горе-то! – уже серьёзно встрепенулась хозяйка, даже лицо красивее стало от промелькнувшего искреннего беспокойства. Впрочем, ненадолго. Она тут же театрально закатила глаза и начала причитать: – Што жа делать нам бедным?! Она ж у нас одна кормилица-поилица! Всё на неё уповаем да на телёночка! А ежели телёночка не будет, так по миру пойдём, богами те клянусь! И так еле концы с концами сводим, а тут беда-а-а-а!

Она так расчувствовалась, что даже бросила огромный шмат жирного теста, что замешивала для пирога. Кошка, воспользовавшись моментом, стащила со стола кусок отборной свинины, чуть не опрокинув кувшин со сливками. Хозяйка махнула тряпкой в сторону воришки, но догнать даже не попыталась, а обратилась к Эстэриолу, заискивающе глядя в глаза:

– А што ж с телёночком? Почему мёртвенький-то? – и молока в кружку подлила до краёв почти.

– Пуповина вот-вот отойдёт, ещё чуть-чуть – и погибнет прямо в утробе, – всё так же бесцветно вынес приговор Эст.

– Вот же горе-то! – опять взвыла баба, у меня аж зубы заскрипели. – Што жа делать нам?! На што мне детей-то кормить, а?! Благородный эо, уж не брось в беде, не оставляй на погибель! Помоги, а то сгинем всей семьёй с дитями малыми! – она даже слезу выжала и дождалась, чтобы она как минимум половину лоснящейся щеки протекла, прежде чем скорбно её вытереть.

Эстэриол пристально взглянул ей в глаза, выдержал паузу и сказал:

– Три медяка, – и осушил кружку с молоком залпом.

Я думала, что до этого были вопли. Нет, вопли были теперь! Но, хвала богам, ругалась она только на мужа, скукожившегося на своём почётном месте во главе стола, обвиняя его во всех возможных злодеяниях, а нас же она молила смилостивиться, объясняя, что нет у них таких денег – с зимы ни монетки!

Когда она пошла по третьему кругу причитаний, хозяин вдруг резко выпрямился и хватил кружкой по столу так, что та разлетелась по всей комнате.

– А ну молчи, баба глупая! Тебе про беду вещают, а ты тут развела! Пока тут вопли свои вопишь, мы телка потерять можем!

Хозяйка аж замерла, поражённая преображением мужа. Кажется, даже глаза заблестели, а рука сама потянулась кокетливо поправить волосы. Хозяин же повернулся к нам и сказал:

– Ты уж прости, благородный эо. Мы заплатим, помоги только.

Эстэриол с готовностью кивнул и тут же встал из-за стола.

Бурёнка удивлённо поглядела на нас, когда мы заглянули в душный коровник. Я погладила её по белому пятнышку на морде, а Эст сразу взялся за работу, мягкими касаниями проверяя раздувшийся живот. Минут пятнадцать мы стояли в тишине, я разглядывала тёмные добрые глаза и поглаживала будущую маму по шее, уворачиваясь от любопытного носа. Взглянула на Эстэриола и увидела, как по лбу скатилась капелька пота, зацепив ещё несколько. Уже забеспокоилась, но он почти сразу опустил руки и, довольно улыбаясь, перевёл взгляд на меня.

– Готово.

– Так сложно было? – озабоченно спросила я.

– Да нет, бывало и сложнее. Но тут как бы дело сосредоточения требует, – пожал плечами жених, и мы вышли во двор, где нас ждали хозяева. Скрипя зубами, хуторянин отдал нам знакомые медяки и, пожелав всего хорошего, проводил до калитки.

Только когда мы миновали последний плетень и вошли под сень леса, куда ныряла уже более широкая и наезженная дорога, я решилась спросить:

– Эстэриол, а как ты почувствовал, что пуповина отойти может? Ты ведь не видишь будущего. И к коровнику мы не подходили ни вчера, ни сегодня. Откуда ты узнал про пуповину?

– Какую пуповину? – улыбнулся он.

Я аж остановилась, вытаращив глаза:

– Что? Это как так-то? То есть ты не знал?! Ты им что? Соврал?!

Такого я от него не ожидала. Эстэриол всю жизнь был честнее девственницы из храма Алеты!

– Эй, Аябэль! – засмеялся он. – Ты чего? – он весело подкинул на руке одну из медяшек. – Деньги свои я честно отработал. С чего мне обманывать таких чудесных народичей? Хозяйка сама переживала, что треснула скотину в темноте, перепутав с муженьком. Откуда я знаю, отошла бы пуповина или нет? Но зато я сделал так, чтобы если и был риск, то теперь точно всё в порядке будет. Если она ещё раз её не огреет. Телёнок теперь родится здоровеньким и в срок, так что совесть у меня чиста. И коровке гематому залечил. И вообще, профессор Марвиэль говорила, чтоб мы на шею себе садиться не давали. Престиж профессии, так-то!

Он довольно тряхнул волосами, зажав в кулаке монеты.

– Ну ты и мерзавец! – с восхищением проговорила я и рассмеялась.