Текст книги "Рыбка по имени Зайка"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Когда уходить планируете?

– Часа через три-четыре, – ответил гость и протянул ей конверт, – пересчитайте.

Регина перебрала приятно шуршащие бумажки.

– Здесь больше, чем надо, – сказала она.

– Вдруг мы задержимся, – пояснил Гриша, – не хочу вас обманывать. Может, еще когда-нибудь об услуге попросить придется.

Регина кивнула:

– Хорошо, как управитесь, позвоните, я дверь за вами запру.

На том и порешили. Мужчина остался в квартире Приходько, Коловоротова ушла к себе. К чести Регины, следует отметить, что она никогда не подглядывала за своими клиентами, справедливо полагая, что успех ее бизнеса зависит в немалой мере от умения хозяйки казаться слепоглухонемой.

Глава 7

Не думая ни о чем плохом, Регина стала заниматься своими делами. Приняла ванну, полакомилась кофейком, посмотрела телик, потом начала зевать, глянула на часы и удивилась. Уже очень поздно. Если Гриша решил остаться на ночь, то это стоит иных денег.

Регина поколебалась немного, но потом все же пошла к Приходько. Она собиралась осторожно постучать в дверь и выяснить намерения мужчины. Вообще-то Регина никогда так раньше не поступала. Тот же Бурмистров мог задержаться, но банкира Коловоротова хорошо знала, тот потом оплачивал долг, а тут неизвестный человек, в первый же раз нарушивший договоренность.

Дама беспрепятственно вошла в апартаменты, толкнув незапертую дверь. В ее душе возникло нехорошее предчувствие. Похоже, гость убежал, как бы не спер чего.

Но в комнатах все оказалось на своих местах, и сердце Регины вновь застучало спокойно. Просто-напросто Гриша оказался безответственным парнем, ушел, забыв вернуть ключи. Регина обозлилась. Ну вот, теперь придется менять замки, муторное дело. Может, этот противный мужик еще и свет не выключил в ванной и туалете? Сердито качая головой, Коловоротова дошла до санузла, распахнула дверь и зажала рот руками.

На красивой плитке лежал скрюченный труп женщины. То, что незнакомка мертва, не оставляло сомнений. Живой человек не сможет находиться в столь неудобной позе, вывернув невероятным образом руки и ноги, больше пары секунд.

Регина опрометью кинулась к себе. Дома, придя в себя, она позвонила в милицию и сообщила о странной находке. Естественно, правды она рассказывать не стала.

– Увидела, что лампочка не горит, и забеспокоилась, – смело лгала Регина приехавшим оперативникам.

Я выслушал даму и попросил:

– Телефон Бурмистрова дадите?

– У меня его нет, – слишком быстро ответила она и с самым честным видом захлопала ресницами.

– Дорогая Регина Андреевна, – улыбнулся я, – есть в нашем Уголовном кодексе очень неприятная статья, подразумевающая суровое наказание для лжесвидетеля. Вы изумительным образом подпадаете под ее действие, просто классический пример.

– Ой, – прошептала Коловоротова, – и много за такое дают?

– До пятнадцати лет, – мигом соврал я.

– Мама, – взвизгнула Регина, – но ведь я ничего плохого не совершила! Просто людям помогала! Неужели за доброе сердце можно в тюрьму посадить? Что делать, а?

Я погладил ее по плечу.

– Абсолютно согласен, поэтому и предлагаю вам небольшой компромисс. Вы никому не рассказываете о моем визите, даете координаты Бурмистрова и забываете обо мне. Не скрою, я скажу начальству, что сам нашел этого Гришу, скорей всего, он и есть убийца. Мне хочется получить повышение по службе, а вам не надо шума. Так как, договорились?

Я очень надеялся, что Регина не станет размышлять над ситуацией. Иначе ей в голову могла прийти вполне логичная мысль: Иван Павлович же все равно объяснит начальству, как дорылся до Гриши, и история со сдачей квартиры обязательно выплывет наружу.

– Да, да, да, – закивала Регина, – хорошо, пишите телефон. Может, мне лучше уехать отдыхать? На месячишко. В Москве жара, подамся на море.

– У вас не брали подписку о невыезде?

– Нет, – ужаснулась Регина. – А что, могли?

– Конечно, – решил я напугать противную бабу по полной программе, – наверное, просто забыли. Но в следующий раз обязательно вспомнят. Поэтому прямо сейчас пакуйте чемодан.

– Именно так я и поступлю, – засуетилась Коловоротова, – у меня одна знакомая в железнодорожной кассе работает, а другая в Феодосии домик имеет, давно к себе зовет. Через сутки меня тут днем с огнем не сыскать будет!

– Правильно, – одобрил я, – вернетесь спустя тридцать дней, страсти и улягутся.

Нетерпение так сильно толкало меня в бок, что я начал набирать телефон Бурмистрова прямо в лифте.

– Банк, – проговорил приятный девичий голос, – Катерина, чем могу вам помочь?

– Можно поговорить с Бурмистровым?

– Минуточку.

Заиграла какая-то мелодия, потом послышался другой голос, более взрослый:

– Приемная. Анна. Чем могу помочь?

– Мне нужен Владилен Бурмистров.

– Вы по какому вопросу?

– …по э… ну… дело личное.

– Владилена Семеновича сейчас нет, могу вас записать на прием.

– Да, спасибо.

– Восьмое ноября, девять утра устроит?

– Восьмое ноября?! Анна, сейчас август!

– Извините, но у Владилена Семеновича остальные дни расписаны, – не дрогнула секретарша.

– Не может ли он меня принять сейчас?

Анна хихикнула:

– Нет.

– Мне очень надо!

– Рада бы помочь, но, увы!

– Буквально на минутку.

– Невозможно. Владилен Семенович отсутствует. Он поехал обедать, потом у него дела, все вне офиса.

– Я могу прибыть к нему домой или пересечься с ним в любом месте.

– Послушайте, – Анна добавила металла в тон, – Бурмистров не имеет сейчас свободного времени. Впрочем, можете оставить свой телефон, если возникнет окно, обязательно позвоню.

– А где он обедает? – быстро спросил я.

Анна, потеряв всякую профессиональную вежливость, отсоединилась. На мой вопрос она, естественно, не ответила.

Я повертел в руках мобильный и решил действовать иначе. Пальцы снова набрали номер.

– Банк, Елена, чем могу помочь?

– Хочу открыть у вас счет…

– Пожалуйста, приезжайте. Мы работаем до двадцати одного без перерыва, наш адрес… – затараторила выученный текст девочка.

Я удовлетворенно слушал ее. Банк, которым руководит милейший любитель блондинок, находится буквально за углом, мне даже не нужно садиться в машину.

В сверкающем чистотой зале толкалось много народа. Служащие, симпатичные девочки и мальчики, одетые в безукоризненные костюмы, были заняты беседами с клиентами. Я спокойно притулился в уголке и начал рассматривать менеджеров. Вероятно, мне лучше всего иметь дело не с ними, а вон с той холеной дамой в ослепительно белой блузке, сидящей за столом с табличкой «Консультант».

Приняв решение, я приблизился к мадам и, навесив на лицо печальное выражение, воскликнул:

– Умоляю, помогите.

Консультант улыбнулась:

– Если речь идет о нашем банке, то с удовольствием.

– Вы знаете Бурмистрова?

– Владилена Семеновича? Естественно, он наш начальник.

– Слава богу! – воскликнул я.

– В чем дело? – удивилась дама.

Я скосил глаза на бейджик, прикрепленный у нее с левой стороны груди: «Наталья».

– Понимаете, Наташенька, я журналист, владелец небольшого журнала, очень надеюсь, что скоро сумею раскрутиться, но пока, признаюсь честно, бизнес идет ни шатко ни валко. Семьи у меня нет, живу один.

Пальчики Натальи, не обремененные обручальным кольцом, дрогнули, в глазах появился неприкрытый интерес. Я отметил произошедшую с ней метаморфозу и утроил старания.

– Для того чтобы встать на ноги, мне нужен кредит, но Владилен Семенович не дает денег.

– Почему? – заинтересовалась Наташа.

– Говорит, я не сумею вернуть его, журнал не наберет обороты. В общем, мы с Бурмистровым поспорили. Он утверждает, что я не умею собирать информацию и нарывать эксклюзив, а мне кажется, что Владилен вредничает. Сначала мы слегка покричали друг на друга, а потом он сказал: «Хорошо. Я сегодня занят, единственный свободный час – во время обеда. Подъезжай. Но место, где я обчно бываю, не укажу. Проявишь смекалку, найдешь ресторан, получишь кредит. Если нет, то я прав, ты никчемушный борзописец».

– Очень похоже на Владилена Семеновича, – с сочувствием пробормотала Наталья.

– Хожу вот теперь по банку. Попытался порасспрашивать Анну, но…

– Анька кремень, – засмеялась Наташа. – Крокодил в юбке, стережет хозяина, хотя за ее зарплату и я бы челюстями щелкала.

– Вот брожу по залу, – ныл я, – осматриваюсь, увидел только одно симпатичное лицо, ваше, ну и рискнул. Сделайте божеское дело, Наташенька, помогите.

Дама улыбнулась:

– Посидите тут пару минут.

Я замер у столика, глядя, как моя собеседница направляется в глубь деньгохранилища. Ее не было довольно долго, я уже начал волноваться, но тут она вернулась.

– Вот, держите, здесь написан адрес.

– Спасибо! – воскликнул я.

– Ресторан «Айдо», тут близко, через два перекрестка.

– Я ваш должник на всю жизнь!

– Внизу мой мобильный телефон, позвоните и скажите, удалось ли встретиться.

– Конечно, непременно, прямо сегодня вечером, – пообещал я и ринулся к выходу. Ох, правильно говорят, что известно двум людям, легко узнает и полк солдат.

«Айдо» оказался клубом. Маячивший у двери парень быстро окинул взглядом мой костюм, ботинки и, оставшись доволен, спросил:

– Вы постоянный член?

Вот уж красивая фраза. Хотя бы добавил в конце – «клуба Айдо».

– Нет, – сообщил я.

– У нас бизнес-ланч стоит пятьсот рублей.

– Изумительно.

– Телевизора и газет не держим.

– Великолепно.

– Ни музыки, ни танцев нет.

– Вы собираетесь отпугнуть меня? Если да, то применяете неправильную тактику, – улыбнулся я, – терпеть не могу шума, а ваш клуб порекомендовал мне Владилен Семенович Бурмистров. Насколько я знаю, он сейчас как раз обедает!

– Да, конечно, – закивал привратник, – входите, рады вас видеть. Владилен Семенович в VIP-зоне, слева от основного зала.

Я пошел по темно-бордовой ковровой дорожке. Человеческое тщеславие неутолимо. В клубе «Айдо», тщательно закрытом для людей с улицы, еще имеется VIP-зона! Это, однако, смешно.

Ни один человек не встретился мне по дороге, вокруг стояла мертвая тишина, сложно было представить себе, что за стенами здания шумит многолюдный проспект и несутся машины. Коридор уперся в дверь из красного дерева, на филенке которой горели большие латунные буквы VIP. Я толкнул створку, увидел тридцатиметровую комнату с зашторенными окнами и единственного посетителя: толстого лысого дядьку, сидевшего над тарелкой.

Раздраженно бросив ложку на стол, Бурмистров сказал:

– Какого черта? Велел же не входить, пока не позову!

Я улыбнулся:

– Это VIP-зона? Я не ошибся дверью?

Владилен Семенович осекся.

– Вы кто?

– Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, гость клуба.

Банкир попытался навесить на лицо улыбку.

– Рад знакомству. Извините, принял вас за… – Не договорив, Владилен Семенович примолк.

– …халдея, – договорил за него я.

– Не хотел вас обидеть, – буркнул банкир.

– Не нахожу ничего неприятного в сравнении с официантом!

– Хватит меня поучать! – вскочил вдруг на ноги Бурмистров. – Надоело! Вечно спорите!!!

Я в изумлении уставился на толстяка.

Владилен Семенович обвалился на стул.

– Простите, пожалуйста, сам не знаю, что говорю. Ужасно.

– Ничего, – бормотнул я, – жара изматывает, духота страшная, вот у людей сосуды и не выдерживают. Есть хороший способ привести себя в порядок: легкая седативная терапия вкупе с мануальным воздействием…

– Вы врач? – резко спросил Бурмистров.

– Нет, но имею приятелей, талантливых медиков. Хотите, дам вам телефоны?

– На… мне консультации, – вновь разъярился Владилен Семенович.

Его спрятанные в набухших веках глаза стали выкатываться на щеки, губы затряслись. Я испугался по-настоящему, как бы Бурмистрова удар не хватил. Наверное у хама давление зашкаливает. Может, пойти поискать администратора? Пусть он вызовет врача.

И тут, как на грех, дверь приоткрылась, появился стройный юноша в черном костюме.

– Владилен Семенович, – прожурчал он, – второе несу. Телячьи котлетки, как просили, на сливочном маслице, в сухариках. М-м-м, изумительно получились!

Бурмистров набрал полные легкие воздуха и заорал:

– Котлетки!.. Я велел не входить! Сухарики!…!…!

Халдей попятился, на его лице появилось выражение легкой обиды.

– Еще и морды корчит! – мигом отреагировал банкир. – Да я тебя……!

Дальнейшие события разворачивались молниеносно. Не успел я моргнуть, как сарделькообразными пальцами Бурмистров ухватил тарелку и швырнул ее в официанта. Тот взвизгнул, уронил поднос и выскочил в коридор. Банкир принялся метать в закрытую дверь столовые приборы, подсвечник, блюдо с булочками, солонку, перечницу, кольца для салфеток…

Я бросился к нему и схватил его за плечи.

– Владилен Семенович, успокойтесь.

Внезапно буян обмяк, упал на стул и простонал:

– Господи! Что со мной происходит. Ужасно! Позовите прислугу!

Я выглянул в коридор.

– Кто-нибудь! Сюда!

Тишина.

– Сделайте одолжение, – прошептал за моей спиной Бурмистров, – пригласите Илью, администратора, он в соседнем зале находится.

Я отправился на поиски служащего. Услыхав, в чем проблема, Илья мгновенно прибежал в VIP-отсек и заломил руки.

– Владилен Семенович, дорогой! Вам плохо?

– Голова болит, – слабым голосом ответил банкир, – череп просто раскалывается.

– Леня, Миша, Аня, – заорал Илья, – рысью сюда! Отведите Владилена Семеновича в кабинет, уложите на диване. Уберите в зале, живо!

Два парня осторожно подхватили банкира под локти и засюсюкали:

– Пойдемте осторожненько, ножку поднимите, аккуратненько, не торопитесь!

Девушка присела на корточки и стала собирать осколки.

– Ужасно! – простонал Илья. – Вы с ним?

– Да, – кивнул я, – хотели пообедать, и вдруг такое. Скажите, с Владиленом Семеновичем часто подобные приступы гнева случаются?

Илья начал вздыхать:

– За последнюю неделю это уже третий. Честно говоря, мы все тут в непонятках. Владилен Семенович к нам восемь лет ходит обедать. Он тонкий гурман, всегда поварам особые задания дает, а еще из всех поездок рецепты привозит и на кухню отсылает. Очень к еде придирчив, но это нас совершенно не напрягает. Шеф готовить обожает. У них с Бурмистровым просто любовь на почве кулинарии. И Владилен Семенович всегда хорошо платит, чаевые дает с избытком, никаких проблем у нас с ним не имелось, его тут все любят. Очень внимателен, и, знаете, он добрый человек, кое-кому из наших денег в долг давал. Когда он в понедельник наорал на официантку, мы его пожалели. Устал человек, переутомился, бывает. Владилен Семенович потом извинялся, подарил девушке сто баксов. В среду Бурмистров снова впал в раж, на этот раз досталось Мише, Владилен Семенович в него миску с салатом метнул. Главное, так мы и не поняли, что его озлобило. Мишка суп внес и спросил: «Вам греночек насыпать?» Разве что обидного сказал? А?

– Нет, конечно, – ответил я.

– Вот-вот, – вздохнул Илья, – а что получилось! Хорошо он суп на Мишку не вылил. И сегодня снова… Может, заболел?

– Вполне вероятно, – подхватил я, – у человека есть такой орган, щитовидная железа. Я слышал, что при нарушении ее функций у некоторых личностей могут возникать неуправляемые припадки гнева. Куда вы увели Бурмистрова?

– В кабинет, – ответил администратор, – там диван удобный, пусть полежит, отойдет.

– Проводите меня к нему.

– Конечно, – засуетился Илья, – сей момент, прошу вас.

Глава 8

Бурмистров раскинулся на широкой софе. Чьи-то заботливые руки сняли с него дорогие ботинки и прикрыли ноги клетчатым пледом. Увидав меня, Владилен Семенович попытался присесть. Я испугался:

– Пожалуйста, не шевелитесь. Надеюсь, вы уже лучше себя чувствуете?

– Голова, как после попойки, – пожаловался банкир, – чумная и кружится.

Я сел около Бурмистрова:

– Вам нужно срочно обратиться к врачу. Наверное, имеете личного доктора? Лучше всего вызвать его прямо сюда.

– Думаете, дело так плохо?

– Нет, нет, но консультация специалиста необходима. Давно с вами подобное происходит?

Владилен Семенович мотнул головой:

– Нет.

– А с чего началось?

– Не знаю. Просто в глазах темнеет, а потом ничего не помню. Накатывает припадками.

– Может, вы нервничали сильно? На работе неприятности?..

Бурмистров ухмыльнулся:

– В моем бизнесе приятности редко случаются! Финансисты стрессоустойчивы, это у нас профессиональное.

Я внимательно посмотрел на добродушное лицо Бурмистрова. Пришел сюда, чтобы любыми способами вытащить из него информацию о Григории, но, похоже, сейчас никакие серьезные разговоры с Владиленом Семеновичем вести нельзя.

– Но ведь что-то выбило вас из колеи. Может, вы принимаете тайские таблетки? Конечно, это не мое дело, но не могу вас не предостеречь. Это средство для похудания начисто гробит здоровье.

– Мне и в голову бы не пришло напихиваться дрянью, – ответил банкир, – я вообще не употребляю лекарств, здоров совершенно. Даже давление нормальное.

– Вам до недавнего времени было не свойственно поведение истеричной дамы?

– Конечно, нет.

– Но что-то случилось, и организм выдает нестандартную реакцию, – попытался я разобраться в произошедшем.

– Господи, – прошептал Бурмистров, – вдруг у меня опухоль в мозгу? Давит на какие-то центры – и вот результат.

– Сейчас нейрохирургия далеко зашла, – мигом воскликнул я, – сделаете операцию и забудете о приступах. Если полагаете, что у вас какие-то сбои в организме, тем более надо побыстрей обратиться к специалисту.

– Я боюсь, – по-детски прошептал Владилен Семенович. – Вдруг чего найдут?

– Недуг лучше давить в зародыше, и потом, извините, но вы не похожи на слабака. Насколько я знаю, руководите большим банком, мямля на вашем месте не удержится.

– Да, – кивнул Бурмистров, – господи, опухоль! Это явно она! Как я не догадался раньше! В глазах темнеет, слабость во всем теле, руки-ноги трясутся, потом темнота сгущается, и я не помню, что творю. Это точно онкология. Мне не выжить! Боже, за что? Еще ничего сделать не успел! Жениться все собирался! Думал о детях! Супругу себе искал! Не нашел! Зачем столько работал? Жизнь мимо прошла! Да я и не жил совсем. Господи, ну почему на мою долю это выпало?

На глазах Бурмистрова появились слезы. Я старательно улыбался, но испытывал тревогу. Похоже, несчастный толстяк и впрямь серьезно болен. Он ведет себя сейчас, как женщина при климаксе, но у дам переходы от гнева к слезам обусловлены гормональными сдвигами. Кстати о гормонах!

– Знаете, – я взял Бурмистрова за влажную, холодную ладонь, – никакой у вас опухоли нет. Это совершенно точно.

– Спасибо, конечно, – попытался справиться с рыданиями Владилен Семенович, – только я человек разумный и…

– Вовсе у вас ничего нет, – бодро воскликнул я, – могу объяснить, на чем основана моя уверенность. Уж извините, но приведу пример из вашей интимной жизни. Регину Коловоротову знаете?

Бурмистров слабо улыбнулся:

– Конечно, я ее квартирой пользуюсь, а вам об этом откуда известно?

– Сам иногда посещаю апартаменты и случайно нашел там однажды вашу визитку, – выкрутился я.

Владилен Семенович начал приобретать нормальный цвет лица.

– Я не женат, – пояснил он, – живу вместе с мамой. Она очень пожилая женщина, но вздорность характера и желание перепилить мне череп нотациями сохранила в первозданном виде. Любая женщина, приведенная мною в дом, вызывает у матери такой приступ истерики, что приходится ходить к Регине. Кстати, это очень удобно, пришел – ушел, никаких хлопот о всяких мелочах типа уборки и постельного белья – о них хозяйка думает. А вы почему к Коловоротовой бегаете?

– Не поверите, – улыбнулся я, – у меня та же ситуация, вздорная матушка. Наверное, следует ее окоротить, да окаянства не хватает. Так к чему я про Регину вспомнил. Похоже, вы импотенцией не страдаете?

– Нет, – развеселился Бурмистров и сел, – с чем, с чем, а с этим полный порядок, я резв, как в молодые годы.

– Опухоль мозга в первую очередь поражает у мужчин отдел, отвечающий за половую сферу! – уверенно соврал я, мне хотелось подбодрить беднягу банкира.

Владилен Семенович глубоко вздохнул:

– Вы уверены?

– Стопроцентно, – слукавил я, – можете не сомневаться. Скорей всего, у вас шалят сосуды или щитовидка подводит. Да, точно, она барахлит. Отсюда, простите, и избыток веса.

– Верно, – расслабился Бурмистров, – у меня заместитель есть, так вот он внезапно в разные стороны пополз и стал людям хамить. Я его к врачу погнал, и обнаружились какие-то гормональные сдвиги. Сейчас он снова стройный, приветливый. Боже, какой я идиот! Спасибо, Иван Павлович! Огромное вам спасибо.

– Не стоит благодарности.

– Вы на меня столько времени потратили, не поели.

Я улыбнулся:

– Собственно говоря, я сюда шел не обедать.

– А зачем?

– Поговорить с вами.

– Со мной? – удивился банкир.

– Уж извините, но опять про Коловоротову, понимаю деликатность вопроса…

– Ерунда!

– Вы порекомендовали ей некоего Григория?

– Григория? Григория… ах да!

– Не могли бы подсказать мне его телефон и адрес.

– Зачем?

Я замялся.

– Был у Регины утром и случайно забыл в прихожей мобильник. Позвонил Коловоротовой, велел ей забрать аппарат, а она сказала: «Сейчас апартаменты заняты, когда освободятся – непременно выполню вашу просьбу». Но после ухода гостя сотового она не нашла. Скорей всего, он по ошибке прихватил его с собой. Наплевать на сам мобильный, купить другой не проблема. Но там телефонная книжка, вот в чем катастрофа. Я наорал на Регину, ну и выдавил из нее информацию об этом Григории.

– Без проблем, – усмехнулся Бурмистров, – только, когда будете звонить, разговаривайте осторожней, у Гришки жена необычайно ревнива. Отелло рядом с Маргаритой ребенок. Дайте мне пиджак.

Я выполнил просьбу. Владилен Семенович выудил из внутреннего кармана телефонную книжку.

– Пишите. Арапов Григорий Юрьевич…

В это мгновение я сообразил, что при себе не имею ни блокнота, ни карандаша, и удрученно воскликнул:

– Погодите, схожу за ручкой.

Бурмистров снова пошарил в кармане пиджака и протянул мне золотую ручку с красным наконечником в виде бомбочки.

– Там, на столе, листы есть, – сказал он.

Не успел я записать цифры, как появился Илья.

– Владилен Семенович, – зажурчал он, – врач приехал, можно ему войти?

– Через минуту, – кивнул Бурмистров и протянул мне визитку. – Тут все телефоны, вон тот личный, известный очень узкому кругу людей. Звони, Иван Павлович, всегда буду рад помочь.

– Вот мои координаты, – произнес я, протягивая свою карточку.

– Спасибо тебе.

– Не за что.

– Уж извини.

– Не стоит даже говорить на эту тему, – улыбнулся я, – вы только непременно обследование пройдите.

Бурмистров кивнул, я направился к двери.

– Иван Павлович, – раздалось за спиной.

Пришлось обернуться.

– Слушаю.

Владилен Семенович протянул мне «золотое перо».

– У тебя же ручки нет, возьми.

– Спасибо, я ее в машине оставил.

– Ну пожалуйста, мне хочется сделать тебе подарок.

– Это слишком дорогая вещь!

– Пустяки, – отмахнулся Владилен Семенович, – я ее не покупал, клиент мне вручил. Помог ему кое в чем, вот парень и приволок подарок. Протянул и сказал: «Пусть принесет вам удачу». Я теперь ее тебе передариваю с теми же словами: «Пусть принесет Ивану Павловичу удачу». Не отказывай мне, от души ведь.

Я взял презент. Если честно, я великолепно обхожусь самыми обычными пластмассовыми ручками со стержнями. На мой взгляд, очень удобная штука, закончилась паста, выбрасываешь спокойно. Да и потерять такую совсем не жаль. А золотая ручка – это в основном для тех, кто любит выпендриться!

Но обижать Владилена Семеновича мне не хотелось, поэтому я взял подарок, сунул его в карман пиджака и ушел.

Телефон, который дал мне Бурмистров, оказался домашним, трубку сняла женщина, мигом поинтересовавшаяся:

– Кто его спрашивает?

– Иван Павлович Подушкин.

– По какому вопросу?

– Ну, – слегка растерялся я, – связанному со службой.

– А именно?

– В двух словах трудно объяснить, речь идет о бизнесе.

– Считаете меня дурой, не способной к умственной деятельности? – вскипела собеседница.

– Ну что вы, – попытался я успокоить даму, – и в мыслях ничего подобного не держал!

– Знаю, знаю! – заорала та. – Гришка всем говорит, что я идиотка, ничего не вижу, не слышу, не понимаю. Нашел дуру! Тебя Ленка подослала, да? Ага! Вот с кем сейчас Гришка!

– Вы не так меня поняли…

– Передай этой…, что Гришка мой! – вопила, как сирена, тетка. – Нечего к нему лезть! Небось уж губы раскатала и мужика получить, и квартиру, и дачу… Не фига! Обломается! Не смей сюда звонить…

Телефон обиженно запищал.

Я очумело потряс головой. Иногда мне, как и прочим мужчинам, приходят в голову мысли о создании семьи. Хочется уюта, домашних обедов, мило щебечущей супруги, кроме того, я испытываю потребность о ком-то заботиться, защищать при столкновении с жизненными невзгодами. Но все благие намерения рассыпаются в прах, когда смотришь на то, каких женушек нашли себе другие мужчины. Ей-богу, этого Гришу стоит пожалеть, тяжелая жизнь у парня.

Мобильный резко зазвонил, я вздрогнул. Вдруг у этого Григория дома стоит определитель номера и сейчас его вздорная жена начнет терроризировать меня. Но на том конце провода оказалась Николетта.

– Вава, – прощебетала она, – ты скоро приедешь?

– Уже в пути.

Маменька захихикала:

– Хорошо, поторопись.

Я насторожился.

– Ну… неважно! Не задерживайся, – загадочно ответила Николетта и отсоединилась.

Полный дурных предчувствий, я порулил домой. Скорей всего, сейчас мне не дадут спокойно покайфовать в кресле с любимой книгой. Заставят ехать в круглосуточно работающий магазин или отправляться на вечеринку.

Дверь мне открыла сама Николетта, облаченная в голубую шелковую пижаму.

– Вава, – взвизгнула она, – ты слишком много работаешь!

– Так уж выходит, – осторожно ответил я.

– Ступай ужинать, небось весь день голодным ходишь.

Я насторожился. У Николетты приступ любви к сыну? Тогда дело плохо. Сейчас она минут пять будет демонстрировать исключительную заботу о моей скромной особе, а потом закатит вселенский скандал с рефреном «Ты мало уделяешь матери внимания». Николетта устроена таким образом, что ей ежедневно просто необходимо либо уйти на пару часов из дома, либо принять у себя толпу гостей. Находиться в одиночестве маменька не умеет и не желает. Все милые женские хобби типа разведения цветов, вязания, шитья и готовки обошли ее стороной. Николетта была и остается светской дамой, способной лишь прыгать по вечеринкам. Иногда мне кажется, что баснописец Крылов, создавая культовую басню про стрекозу и муравья, фатально ошибся. На самом деле финал был другим. Ветреная прелестница вышла замуж за трудолюбивого зануду и капитально испортила тому жизнь, заставив слишком правильного мурашку оплачивать свои новые платья и драгоценности.

– Немедленно мой руки, – суетилась Николетта, – живо, живо, и ступай в столовую.

Я подчинился приказу, ополоснул ладони, вошел в комнату, обставленную тяжелой дубовой мебелью, и сел за стол. Маменька многократно рассказывала всем о том, что в нашей квартире находятся антикварные раритеты, доставшиеся ей от прабабки.

– На этих креслах сиживал сам Александр Первый, – восклицала она, – мои предки служили при дворе, общались с царями.

Я, естественно, никак не комментирую эти высказывания, но очень хорошо знаю, откуда прибыли сии гарнитуры. Из комиссионного магазина. Когда родители переехали в эту квартиру, Николетта сначала пала жертвой моды и обставила ее «по-современному», креслами, столиками на паучьих ножках, раскладными диванами и хлипкими шкафчиками. Но потом она кардинально поменяла стиль, вот с тех пор у нас и громоздится «мебель предков».

– Ешь с хлебом, – тараторила Николетта, – завяжи салфетку, положи масло, а лучше сметану. Дай помешаю салат. Фу, какой ты неаккуратный.

Я внимательно посмотрел на маменьку. Выглядит она самым обычным образом. На слишком худощавом теле роскошная шелковая пижама стоимостью… Ладно, не будем о грустном. В ушах покачиваются хорошо знакомые мне бриллиантовые сережки, пальцы унизаны сверкающими кольцами, холеное лицо покрывает ровный слой макияжа. Но что-то с ней не так! Что? Николетта никогда раньше не перемешивала салат. И ей не свойственна длительная забота о сыне. Как правило, маменька способна лишь на мимолетное проявление внимания: либо она велит мне идти в ванну, либо предлагает поесть, но чтобы одновременно и то и другое… Ей-богу, странно.

– Как у тебя дела? – осторожно спросил я и почувствовал на зубах песок. Тася опять плохо помыла листья рукколы, сунула весь пучок под струю, не разобрала его на листья.

– Прекрасно, – взвизгнула маменька, – а у тебя, деточка? Устал?

Вилка выпала у меня из рук. «А у тебя, деточка? Устал?» С ума сойти! Что это с Николеттой?

Пока я пытался прийти в себя от изумления, маменька быстро нагнулась, подобрала столовый прибор и положила его на стол, не произнеся раздраженно любимую фразу: «Вава! Весь в отца! Даже поесть нормально не можешь!»

– Хочешь какао? – вдруг спросила Николетта.

И тут до меня дошло.

– Мэри, это вы!

Тетка захихикала.

– Фокус не удался, факир был пьян! Нико, иди сюда!

В комнату влетела Николетта в красном брючном костюме.

– Экая ты, – укорила она сестру, – не сумела его обмануть.

– Он сначала поверил, – отбивалась Мэри.

– Ага, на пять секунд.

– Нет, больше.

– Пять секунд! – упрямо повторила маменька, но Мэри не уступала сестре.

– Нет, больше.

– Пять секунд.

– Нет, больше.

– Пять секунд!!

– Больше!!!

– Пять!!!

У меня закружилась голова. Милые дамы внезапно прекратили трясти друг друга и налетели на меня.

– Немедленно объясни, почему ты догадался! – завопила Николетта.

– Да, признавайся, – потребовала Мэри.

Я заулыбался:

– Ну…

– Не мямли!

– Прекрати жевать мочалку!

– Живо объяснись!

– Фу! Слова сказать не может!

– Что за дурацкая манера бубнить себе под нос!

Наверное, следовало заявить прелестницам: Николетта никогда не бывает заботливой по-настоящему, но я отчего-то постеснялся сказать правду и быстро заявил:

– У Мэри слегка темнее оттенок волос.

Дамы бросились к комоду, над которым висело большое зеркало.

– Не может быть, – хором заявили они.

Воцарилась тишина. Потом Николетта взвизгнула:

– Вава, собирайся!

– Куда? – оторопел я.

– Едем красить волосы.

– Но уже поздно.

– Ничего, мастер задержится, – заверещала Николетта, – немедленно звони Рите.

– Однако…

– Вава!!!

Рука сама собой схватила телефон. Капитализм, установившийся в России, принес лично мне много неудобств. В советские времена цирюльни закрывались в четко установленное время и никакие ваши мольбы не могли заставить мастера задержаться на работе. Увы, сейчас все обстоит по-другому. Милая девочка Рита услужливо будет ждать клиенток хоть до утра.