Текст книги "Синяя звезда Аурин (СИ)"

Автор книги: Дарья Быкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Между тем, Ник, только что блистательно исполнивший роль рыцаря без страха и упрёка, разве что коня ему не хватало, повёл себя как-то странно. Он отстранился от девушки, мягко, но решительно высвободил руку, за которую та успела его ухватить, и повернулся ко мне:

– Рина, ты не могла бы… – тут он замялся и кивнул на девушку, – позаботиться. Поговорить. Составить компанию поплакать. Ну, что вы, женщины, обычно в стрессе делаете? Только без объятий.

Ещё пару дней назад я бы решила, что он издевается. Но Ник смотрел серьёзно и даже просяще. Так что я кивнула и протянула руку точно так же, если не больше, недоумевающей девушке. Ник неодобрительно взглянул на мою руку, но промолчал. Девушка, кстати, действительно была красива. Очень. Её звали Малика, и вот уже год этот Гвил, сын старосты, на неё заглядывался и не давал ей покоя. Как и ещё половина молодых мужчин в их деревне.

Я слушала, кивала, сочувствовала, но не до конца понимала, зачем мы идём в деревню и как мы можем помочь. Вот разве что забрать девчонку с собой. Потому что разъяснительно-воспитательная работа это хорошо, но одного раза явно не хватит. А задерживаться мы вроде не планировали. Спросить Ника при несчастной девушке было неловко, хотя спросить хотелось о многом. И о его странном поведении в том числе. Чувствуется, что неспроста это. Мелькнула мысль, что он просто не выносит женских слёз, но я её отмела.

Меж тем девушка перешла к благодарностям Нику, но он лишь кивнул, поморщившись. Чтобы как-то сгладить неловкость, девушка была мне очень симпатична, я стала расспрашивать её о доме и родственниках.

Малика жила с братом-близнецом и… всё. Больше никого не было у них. Шестнадцать лет назад их подбросили к дому старосты, до четырнадцати они жили в его доме как приживалы, а два года назад опустел один из домов на окраине, и, с облегчением вздохнув, староста их выгнал. Мне вдруг стало так жалко Малику и её пока неизвестного мне брата, я даже чуть было не предложила им пойти с нами, совершенно не думая, что там может быть опасно, но тут имперец взял меня за руку и то ли сказал, то ли громко подумал:

– Рина, не торопись.

И кинул на девушку странный взгляд. Мне померещилась в этом взгляде совершенно невозможная смесь: неприязнь с сочувствием.

Руку он мою не отпустил, и острое желание всеми силами помочь бедным подросткам отступило. Теперь я снова удивлялась – прекрасное чувство, не спорю, но за последний час слишком много его выпало мою долю, на этот раз я удивлялась себе – о чём я думала, собираясь позвать детей с собой? Возможно, надо за ними вернуться потом? А что делать дальше с ними? Я сама не пойми кто теперь, то ли государственная преступница в Конфедерации, то ли бесправная беженка в Империи.

Малика теперь тоже молчала, и они с Ником периодически обменивались странными взглядами.

К счастью, мы, наконец, подошли к деревне. Ветхая избушка на окраине оказалась вполне добротным с виду домом. Первую ночь на этой планете мы провели в куда более тесной лачуге, а этот дом был приличным даже по меркам моей родной планеты.

– Рина, не трогай её, – сказал мне Ник. – А ещё лучше, в её присутствии держись за меня.

Мы довели Малику до её калитки и теперь направлялись к дому старосты.

– Она телепат? – мрачно спросила я. Нет, я не совсем тормоз, просто то, что она держала меня за руку пока мы шли, значительно осложняло мыслительный процесс. По крайней мере, я успокаивала себя именно этим.

Дождавшись кивка от Ника, я довольно-таки чувствительно стукнула его по плечу и обиженно зашипела:

– Так какого чёрта ты вручил её мне?! Или меня ей?! Посмотреть на что она способна?!

– Она не до конца понимает что делает, и как это всё происходит… – начал объяснять Ник. Надо ли говорить, что это объяснение меня только ещё больше разозлило.

– И ты любезно предоставил ей шанс разобраться?! Очень, очень благородно с твоей стороны! И я ещё сомневалась верить ли твоему предложению остаться в Империи! Действительно, чего сомневалась-то?!

– Можно я договорю? – тоже начал злиться Ник.

– А зачем? – повернулась я к нему, чувствуя как меня переполняют обида и ярость. А я ведь почти уже верила ему. Да что там почти… Уже верила. – Ты же прекрасно используешь меня втёмную всё это время!

Ник вздохнул. Огляделся… и затащил меня в какой-то куст. Спасибо, что не колючий.

– Что… – начала возмущаться я, но, впрочем, не очень успешно. Когда тебя целуют, вообще сложно возмущаться, по крайней мере, вслух. А когда целуют так… хотя, может, тут дело в том, кто целует, а не как…

В общем, сбить меня с мысли имперцу удалось. Причём настолько, что я даже почему-то не попыталась оттолкнуть, наоборот, уцепилась за его шею зачем-то. И даже когда поцелуй прекратился, руки я не убрала.

Ник смотрел на меня абсолютно чёрными глазами, не спеша отпускать из объятий, а я смотрела на свои руки и размышляла – стоит ли сделать вид, что это я его душить собралась, или уже совсем неубедительно выйдет?

– Рина, выслушай меня, ладно? – попросил он. И я зачем-то кивнула. А в голове крутилось, что у него невеста… и он негодяй. И кобель. А негодяй и кобель тем временем продолжил. – Самая базовая защита – это отражение.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить о чём мы собственно говорим. Малика. Малика – телепат. Ну ладно, послушаем. А то вдруг он опять со своими поцелуями набросится. С совершенно неуместными, неподобающими, даже, пожалуй, оскорбительными, невероятными поцелуями.

– Если более слабый телепат пытается навязать какие-то чувства более сильному, то в результате он начинает испытывать их сам. Если бы Малика делала это осознанно, я бы не стал ей мешать, пусть бы расхлёбывала. Но она не понимает, что вмешивается на телепатическом уровне, верит, что это природное обаяние.

– То есть, ты её пожалел, – сказала я, всё же перенося руки на горло имперца. – А меня? Не жалко?

Мне показалось, что Ник даже немного смутился – неслыханно!

– Я не ожидал, что тема сиротства настолько для тебя больная, – мягко сказал Ник. – Она тебя зацепила исключительно потому, что в тебе очень сильно желание кого-нибудь облагодетельствовать и спасти.

Я подумала, и всё же залепила Нику пощёчину.

– За что? – вздохнул тот, немного обречённо. Неужто понимает, что причин у меня много?

– Захотелось, – огрызнулась я, так и не решив, какая из причин главная. Или же, решив, но не смея признаться себе самой, что это за то, что у него есть невеста.

Глава 9

В доме старосты мы обнаружили Гвила. Он особого удивления, как, впрочем, и радости, при виде нас не выказал.

– Она – ведьма, – буркнул, словно оправдываясь, прижимая к лицу смоченную в холодной воде тряпку.

– У неё нет дара, – спокойно заявил Ник, рассматривая свою жертву. По его лицу читалось, что мало врезал. И я, удивительное дело, была с ним солидарна. Вряд ли Малика хотела, чтобы её добивались таким вот образом, если она что и внушила, то это симпатию к себе. А агрессия и склонность к насилию – это уже сам Гвил. – Где староста?

– Будет часа через пол, – неохотно ответил Гвил, и Ник, не спрашивая разрешения, пристроился за стол, на лавку напротив. Смурной взгляд его нисколько не смутил.

Мне не хотелось садиться ни рядом с Ником, ни рядом с Гвилом, так что я прошлась вдоль стены и, заприметив на верхней полке стеклянный стакан, вот честное слово – стеклянный, уже хотела попросить Гвила показать поближе – что-то подсказывало, что в присутствии Ника мне не откажут, но тут к нам неожиданно присоединился молодой человек. Надо признать, что сделал он это весьма импозантно и решительно – открыв дверь и наткнувшись взглядом на Гвила, приказал:

– Умри!

И только потом, видя, что сын старосты не спешит биться в конвульсиях, огляделся и обнаружил нас с Ником.

– Придурок, – сказал ему имперец, морщась. Он вообще у меня любезный, да.

Брат Малики, а это, судя по всему, был он, неприязненно посмотрел на обозвавшего его мужчину и тут же, охнув, побелел от боли и осел на пол.

Волосы у него, кстати, были почти целиком красные.

– А помягче нельзя? – раздражённо спросила я Ника. – Ему всего шестнадцать!

– А я, – сказал спокойно имперец, вставая с лавки и склоняясь над подростком, – почти ничего и не делал. Помнишь про отражение? – И, подняв за ухо вяло сопротивляющегося пацана, добавил. – Пойдём-ка, побеседуем.

Беседовать они пошли на улицу, и я, не желая оставаться в стороне и, тем более, не желая оставаться с Гвилом, последовала за ними.

– Ты – дурак, – сказал Ник, склонившись над мальчишкой. – Применишь телепатию ещё несколько раз и жить сможешь только в скоплении кхамира. И крайне недолго.

– Тебя не спросил. Ты вообще кто? – огрызнулся и мрачно спросил подросток, кажется, он только сейчас заметил красные пряди в волосах ругавшего его имперца.

– Я – Ник, – на удивление дружелюбно откликнулся тот. – А ты – почти покойник, и я не шучу.

Они сверлили друг друга взглядами, и не знаю чем бы всё закончилось, но тут я чихнула, и оба переключили внимание на меня.

Но если Ник ограничился обычным «Будь здорова!», то его оппонент уставился на меня очень пристально, и в глазах его стал разгораться огонёк интереса. Совершенно определённого интереса. Мне стало смешно – я, конечно, выгляжу молодо, очень молодо, но этого мальчика воспринимаю как ребёнка. Хотя, если вспомнить себя в этом возрасте… Я себе казалась жутко взрослой. И крутой. И все были просто обязаны упасть к моим ногам. Кажется, парнишка испытывал такие же чувства.

– Привет, я – Кален, – промурлыкал он, и тут же получил по шее от Ника. Это смазало впечатление, надо признать. – Слушай, – обратился Кален ко мне, потирая шею и намеренно игнорируя Ника, – чего этот ко мне прицепился? Ты же с ним пришла? Чё ему надо, а?

Я собиралась ответить правду, что понятия не имею, могу только догадываться… Но неожиданно для себя решила подразнить тигра… то есть Ника. А заодно обезопасить себя от поползновений Калена – его томный взгляд мне ой как не нравился.

– Ревнует, – пожала плечами. И сразу же поняла, что идея была неудачной. Кален явно загордился и решил во что бы то ни стало обставить Ника и наставить ему рога. А сам имперец никак не отреагировал. Так что шутка не удалась, увы.

– Слушай меня, – сказал Ник, снова беря парня за ухо. Видимо, чтобы ухо никуда не делось и внимательнее слушало. – Ты же уже испытываешь периодически необъяснимые боли. Сильные боли. Я расскажу тебе почему.

По тому как подросток побледнел, я поняла, что имперец попал в точку. И навострила собственные уши – кажется, сейчас Ник поделится одной из своих тайн, а именно – почему такая незадача с телепатией и кхамиром приключилась. Словно прочитав мои мысли, он бросил на меня взгляд и чуть поморщился, но гнать не стал.

– Разные расы, – сказал имперец тоном заправского лектора, – по-разному реагируют на кхамир. Людям он даёт магию и привыкание вызывает разве что опосредованно, как любая власть… Кхамир, – сделал он небольшое отступление, видя, что главный слушатель ничего не понимает, – это такое необычное вещество, которым напичкана вся ваша планета.

– Наша? – переспросил Кален. А я на всякий случай огляделась – не присоединился ли к нам Гвил, его отец – староста, или ещё кто несанкционированный. Вроде, никого.

– Ваша, – любезно подтвердил Ник… тоже мне, конспиратор. И продолжил. – А вот для виренов кхамир – наркотик. Он быстро вызывает привыкание на физическом уровне и даже небольшое снижение уровня кхамира вокруг вызывает боль.

– Кто такие вирены и причём тут они? – буркнул Кален. И имперец ухватил его за красные волосы и практически ткнул в нос. – Вот. Это кровь виренов. Каждый раз, когда ты кому-то что-то внушаешь, ты призываешь способности виренов. И подсаживаешь себя на тот уровень кхамира, который был вокруг в этот момент. Но проблема в том, что кхамир на этой планете движется. Иногда его больше, иногда меньше. И когда меньше тебя мучают боли. Очень неприятные боли. Вопросы?

Кален сидел бледный и мрачный. Впрочем, я, вероятно, выглядела несильно лучше – стыдно признаться, но я почему-то очень разволновалась за Ника. Как он собирается жить после этой планеты? Неужели с постоянной болью?

Когда пришёл староста, Ник отправил Калена домой, сообщив, что мы переночуем у них. Не спросив, а именно поставив в известность. Я вполуха слушала разговор имперца со старостой, так как мысли мои всё ещё занимали судьба и самочувствие этого, как выяснилось, полукровки. Неужели нет никакого способа повернуть это вспять?

В изложении старосты история Малики и Калена выглядела немного иначе. Да, ему подбросили двух младенцев, и он заботился о них, как о родных, а два года назад они сами захотели отселиться. Да и Кален сделался совершенно невыносимым. В его присутствии люди делали совершенно нетипичные для себя вещи, а с Гвилом они не ладили никогда, и, когда последний стал сходить с ума, резать себе руки, якобы нечаянно, сыпать песком в глаза и прочее, староста купил приёмным детям отдельный дом.

– А жрецам не показывали? – задал Ник, вертевшийся у меня на языке вопрос.

Староста вздохнул.

– Они же как дети мне… хотя желающие уже есть. Вон, Аким, например… Кален с его женой…спутался. Или Руска-вдова – он её дочку охмурил… Но жрецы к нам, к счастью, не захаживают. А чтобы самим в длинный путь пускаться – так ещё не настолько парень всех допёк…

Ник послушал, покивал сочувственно, где надо, где надо – покачал осуждающе головой, и огорошил всех присутствующих – и старосту, и меня:

– Я заберу их.

– Да, Рина, твоя мания спасать оказалась заразной, – сказал Ник, не дав мне и рта раскрыть, как только мы вышли из дома старосты. Я против обыкновения не огрызнулась. Вместо этого спросила:

– Ты правду рассказал Калену? Или страшилку?

И затаила дыхание в ожидании ответа. Мне очень хотелось верить, что этот невыносимый имперец не будет жить в постоянной боли. И он меня не разочаровал.

– Правду. Но не всю.

– Не всю? – переспросила, призывая Ника продолжить. Но номер не прошёл.

– Не всю, – подтвердил он и замолчал. И только когда мы уже подошли к дому Малики и Калена сказал, вроде бы ни к кому не обращаясь, куда-то в пространтсво. – Я – пилот корабля, работающего на кхамире. И не самоубийца. – И уже повернувшись ко мне. – Так что прекращай за меня волноваться.

– Даже и не думала, – радостно огрызнулась я. На душе стало значительно легче.

Вообще, после рассказа Ника количество вопросов у меня разве что увеличилось. Но я рассудила, что спать мы всё равно будем вместе – как звучит, а? а значит, никуда он от меня не денется, и терпеливо дожидалась ночи.

То, что Малика положила на имперца глаз, я догадывалась, однако полагала, что это просто обычное желание нравиться плюс новое лицо в надоевшем уже окружении, но взгляд, которым она встретила нас по возвращении из дома старосты, показал, что всё серьёзнее. А уж когда Ник объявил, что они идут с нами…

Вообще, ситуация сложилась забавная. Малика сверлила Ника влюблённым взглядом, обращалась только к нему и демонстративно игнорировала меня. А Кален – с точностью наоборот. Активно пытался очаровать меня, напрочь игнорируя Ника, что, впрочем, не мешало ему получать от имперца по шее, видимо, когда он пытался использовать телепатию.

– Что-то душно, – сказал Ник, когда атмосфера, на мой взгляд, стала уже совсем невыносимой, и мне уже самой хотелось чем-нибудь огреть по головам и Малику, и Калена. Не педагогично, знаю. Но сдерживалась и в самом деле из последних сил. – Вернёмся к вечеру, собираетесь пока, – бросил он, вытаскивая меня за руку из дома. Я, к слову, совершенно не сопротивлялась, просто еле поспевала. Видимо, Ника тоже весьма допекло. И как мы с ними будем несколько дней и ночей?

– На сеновал? – спросил Ник с такой хитринкой в глазах и с таким энтузиазмом, что у меня сразу появилось желание отказаться. Но решила сначала уточнить:

– А альтернатива?

– Купаться, – обезоруживающе улыбнулся Ник. – И я бы выбрал второе, если твоя стыдливость разрешит.

После такой подначки отказаться я уже не смогла. Понимала, что ведусь на слабо, но купаться и в самом деле хотелось. Непонятно только было то ли купаться голышом, то ли потом остаться без белья, или, что совсем печально – в мокром белье. Ник упрощать мне задачу не собирался, сам он совершенно. не смущаясь снял всё и теперь стоял в озере, по пояс в воде – и на том спасибо, и пристально меня рассматривал.

– Отвернись, ты мне думать мешаешь, – велела я ему.

– Думать? – переспросил имперец и расхохотался, впрочем, вполне по-доброму. Я, правда, всё равно послала ему злобный взгляд. – Давай уже, Рина, – позвал он каким-то особо волнующим голосом. – Я отвернусь на двадцать секунд, так и быть. А в мокром белье, между прочим, совершенно некомфортно.

Злясь на всех: на себя – за излишнюю стеснительность, и было бы ведь чего стесняться! на гадкого имперца – за отсутствие всякой стеснительности, стянула с себя всё и вбежала в озеро. И только потом решилась найти глазами Ника. Тут меня ждало самой неясное разочарование – он плыл к середине озера, совершенно не оборачиваясь, и не обернулся ни через двадцать секунд, ни через минуту.

Вода была идеальной, и, выкинув из головы совершенно нелогичную досаду на Ника, я тоже поплыла к середине озера, гадая, когда же он, наконец, развернётся или хотя бы оглянется.

Но он, похоже, вознамерился доплыть до противоположного берега, что для меня было слишком далеко и, доплыв до середины, я повернула обратно. Около берега огляделась и, не увидев поблизости имперца, вышла, не спеша оделась, и повернулась к озеру, чтобы посмотреть где там мой спутник.

Ник стоял у берега, примерно по грудь в воде, и выглядел как-то… странно. Ошарашено. Он встретился со мной глазами, моргнул, и немного севшим голосом сказал:

– Я ещё… поплаваю.

И резко развернувшись, опять отправился покорять противоположный берег. А я, глядя, как он плывёт – брассом, подолгу находясь под водой, наконец, поняла, что произошло. Видимо, когда я оглядывалась, Ник был под водой, а вынырнув около берега, как раз застал мой выход из воды. Сначала я смутилась, а потом мне стало смешно. И он ещё меня дразнил? Бедный впечатлительный Ник.

Впрочем, пытаться смутить его я не стала. Что-то мне подсказывало, что дразнить надо в меру. Иначе станет уже опасно. Так что я любовалась верхушками деревьев и небом, а не имперцем, вылезающим из воды.

– Прости, – сказал Ник, устраиваясь рядом и расплетая косу. – Я не специально. И должен тебе сказать, – он сверкнул глазами, вгоняя меня в краску взглядом, и добивая словами, – стесняться тебе совершенно нечего!

Ответить я решила вопросом.

– Кто из твоих родителей вирен?

– Мама, – неохотно, но всё же откликнулся Ник.

– А невеста? – вырвалось у меня, совершенно неожиданно для себя самой.

– Человек, – сказал он, и мне почему-то стало легче. Глупо. Очень-очень глупо.

– А эти… в подземелье храма, вирены? Или полукровки? А жрецы? Они же люди? Откуда у них телепатия? – вопросы из меня посыпались с такой скоростью, что я сама за ними еле успевала.

Ник же хитро прищурился и выдал:

– Сколько вопросов… А что мне за это будет?

Я поморщилась.

– Что за меркантильные капиталистические замашки? Где простая человеческая доброта и любовь к ближнему?

Имперец как-то странно на меня покосился и вздохнул.

– В подземельях – вирены. Жрецы – люди, телепатию им дают вирены – постепенно меняют мозг таким образом, что появляются способности. Я ответил на твои вопросы?

– На эти да, а… – попыталась я начать новый вопрос, но не успела – Ник напал на меня. Обхватил одной рукой за талию, другой за плечи, и аккуратно опрокинув на землю, навис надо мной.

– Тогда, – протянул он, – будем считать, что с добротой мы покончили… и перейдём к любви к ближнему?

– У тебя, – сказала я, ощущая его дыхание на своих губах, – есть невеста. Её и люби.

Бесстыжий имперец при упоминании невесты ничуть не смутился. Даже, кажется, обрадовался.

– Это единственное, что тебя останавливает? – мурлыкнул он.

– Это то, что должно остановить тебя, – мрачно сказала я, почему-то почти ненавидя себя за эти слова.

И Ник действительно остановился. Аккуратно посадил меня обратно. И попросил:

– Останься в Империи, ладно?

– Зачем тебе это? – спросила, выделив интонацией 'тебе'.

– Ты мне нравишься, – вдруг честно сказал он. Хотя, честно ли? И, немного помолчав, добавил. – И я видел, что Конфедерация делает с теми, кто сбежал из нашего плена.

– И что же? – недоверчиво спросила я.

– Присылает нам обратно, – как-то очень серьёзно сказал Ник, и я фыркнула, на секунду раньше, чем он добавил. – По частям.

– Что? – Я вглядывалась в имперца, пытаясь обнаружить что-то, что сказало бы мне, что это неправда. Глупая шутка. Или сплетня-ужастик, которая взялась не пойми откуда, но охотно пересказывается всеми, при том, что очевидцев днём с огнём не сыскать. Искала хоть что-то, усмешку, неуверенность, что-нибудь. И не находя ничего, чувствовала, как всё внутри холодеет.

– Это потому что они знают о наличии телепатии у некоторых… граждан Империи, – сочувственно пояснил Ник. – И исходят из предположения, что любой человек, имевший контакт с любым гражданином Империи перевербован, загипнотизирован и очень опасен. И никаким детекторам лжи в этом случае верить нельзя.

– А это так? – спросила я, не имея в виду, кажется, ничего конкретного. Просто машинально, чтобы что-то спросить. Чтобы заполнить паузу, пока в моей голове никак не хочет укладываться сказанное имперцем до этого.

– Про детекторы – так, а про остальное… – по-разному бывает.

После страшных откровений Ника день как-то сразу перестал быть тёплым. С мокрых волос, хоть я и отжимала их, стекала вода и холодной противной струйкой пробиралась под платье. Я молчала, стараясь унять лёгкую дрожь.

– Прости, – сказал он. Сколько извинений за один день… – отстранённо подумала я. И зачем-то кивнула. Хотя толком не поняла, за что именно на этот раз он просит прощения.

Когда мы устроились на ночь, как обычно – в одной комнате, на одной кровати, и взгляд Малики до сих пор жёг мне спину, хоть и минут пятнадцать уже прошло, я попыталась вспомнить все те вопросы, которые теснились в моей голове сегодня днём. До того, как Ник стал говорить гадости о моей Родине. Но ничего не приходило. Все мысли занимал пока один вопрос – правду ли говорит имперец? И, я боялась спрашивать, – а что же делают с родственниками таких вот вольных или невольных предателей?

– Ты волнуешься за друга? – почти правильно понял моё настроение имперец. – Обычно родственников и друзей не трогают, насколько я знаю. Ну, если после возвращения пообщаться не успели… Обычно, не успевают.

И я вдруг расплакалась. Ругалась мысленно на себя, кусала губы, стискивала кулаки, вгоняя ногти в ладони, но ничего не помогало – слёзы лились себе и лились, и, конечно же, Ник заметил. На секунду у меня мелькнула мысль – сейчас отправит к Малике за утешениями, как её ко мне, но нет, он только молча крепче обнял.

Хватило его минут на пять. Нет, он не отправил меня к Малике, и всё так же обнимал, но стал спрашивать что случилось. А я сама не знала почему плачу, просто было себя очень-очень жалко. Как и тех, незнакомых мне людей, которые… которых… по кусочкам.

– Ну хочешь, – сказал, наконец, Ник, всем голосом выражая неодобрение, – перевезём твоего друга в Империю?

Теперь мне стало смешно. Наш шанс вернуться настолько зыбкий, что говорить о том, что будет после того как вернёмся… действительно смешно. А если я продолжу упорствовать и назову какое-нибудь левое имя для «друга», то мне привезут бедного, ничего не подозревающего человека? Я почему-то представила его худеньким, лысоватым, в очках… и отцом шестерых детей…

– Рина, – почти угрожающе сказал имперец, когда я от всхлипываний перешла к хихиканью. – Я знаю всего два способа прекратить истерику, и то чисто теоретически, – пощёчина и поцелуй. – И мстительно добавил. – А целовать себя ты мне запретила!

– Пощёчина – тебе? – уточнила я, и он на удивление покладисто пожал плечами.

– Если поможет, то мне.

– А ты правда можешь это организовать? – спросила, имея в виду перевезти кого-нибудь в Империю.

– Могу, – мрачно вздохнул Ник, и в моём воображении снова возник образ несчастного отца шестерых детей, пополнившись новыми подробностями – он картавил и кричал: «Нет, я с ней не дгужу! Вегните меня обгатно в Конфедегацию!». Я даже вздрогнула, до чего яркая картинка вышла, и призналась:

– Нет у меня друга, я его выдумала.

– Зачем? – непонимающе моргнул Ник.

– Чтобы был, – раздражённо огрызнулась, ну не объяснять же ему, что это из-за его невесты? – Спокойной ночи.

Этим утром я проснулась первой. Красная женщина снова дежурила в моём сне, на этот раз она довольно-таки по-деловому подошла к переговорам и всю ночь спрашивала чего же я хочу. Стать крутейшим телепатом? Или наоборот – невосприимчивой к телепатии? Верховной жрицей? Или просто очень богатой женщиной? Я даже задумалась – а может, мне лучше остаться здесь? Фиг с ней, с цивилизацией, я уже почти привыкла. Зато жива останусь… быть может.

Ник ещё спал, и я поддалась вроде бы безобидному желанию – его порассматривать. И буквально через пару минут откуда-то появилось уже менее безобидное желание – поцеловать. Или хотя бы провести пальцами по щеке, по губам… Я даже проверила камушек, блокирующий телепатию – он был на месте. Хотя, когда я проверяла как работает этот камень, желание что-то сделать я тоже ощущала. И поняла, что оно не моё только когда желание стало достаточно сильным. Прислушалась опять к себе, пытаясь понять что да как. Неужели это действительно моё собственное желание? С другой стороны, не думаю, что Ник пойдёт на такую низость… Он вообще оказался каким-то… не таким. Или наоборот – таким. Таким, каким я хотела бы видеть отца своих будущих детей, – вдруг подумала я и испугалась.

– Ты – старая, – вдруг обратилась ко мне Малика, когда мы сделали привал. Ник с Каленом отправились за дровами для костра, а я мастерила некое подобие бутербродов из закупленных в деревне припасов. И столько презрения и недоумения было в её голосе, что мне сделалось весело – как будто бы она сама не собирается дожить до двадцати шести.

– Старая для чего? – миролюбиво спросила я. Хотя ответ знала заранее. Но не ссориться же мне с этим подростком из-за чужого жениха?

– Для него, – предсказуемо выдала девчонка.

Я пожала плечами – может, она и права, если вспомнить юный возраст его невесты.

– И некрасивая! – упрямо добавила девчонка, и я, окончательно развеселившись, поинтересовалась:

– А зачем ты мне это говоришь? Скажи ему. Открой глаза, так сказать.

Она насупилась и промолчала. Но, как выяснилось, не угомонилась.

– Рина, а сколько Вам лет? – поинтересовалась девчонка, преувеличенно наивно и доброжелательно улыбаясь, когда вернулась вторая часть нашего разросшегося отряда, и мы приступили к перекусу.

– Двадцать шесть, – ответила я, стараясь не смеяться.

– Двадцать… шесть?! – повторила бедная девочка с таким ужасом, что мне и правда стало её жалко. Но она тут же покосилась на Ника, теперь уже с победным выражением лица, словно я призналась, что замышляла прирезать имперца этой ночью. И добавила, не скрывая триумфа. – А мне – шестнадцать!

– Ничего, – сказала я ей. – Это пройдёт. Не расстраивайся.

– Я и не… – начала было Малика, но осеклась, и лишь наградила меня очередным недобрым взглядом.

Запив перекус закипевшим, наконец, чаем, точнее, его местным аналогом, мы отправились дальше.

– Двадцать шесть меня вполне устраивает, прекрасный возраст, – сообщил Кален, пристраиваясь идти рядом со мной.

Я фыркнула, а подростку досталось шишкой в лоб. Не сильно, но обидно.

– За что?! – первый раз на моей памяти возмутился он. – Я сейчас точно ничего не делал!

– Тебе же сказали – ревнивый я, – откликнулся Ник не оборачиваясь, а вот идущая рядом с ним Малика обернулась, и наградила меня очередным взглядом.

– Скажи, Рина, – протянула она, явно заготовив очередную шпильку. Даже подотстала от имперца, но говорила достаточно громко, чтобы он слышал. Ну, посмотрим, что там у неё. Вернее, послушаем. – Ничего, что я на ты? – с некоторым сомнением добавила она. – Всё же такая разница в возрасте…

– Ничего, – сказала я. И даже не стала придумывать язвительный ответ – шутливое заявление Ника, что он ревнует, занимало мои мысли гораздо больше, чем эти смешные уколы от несчастной девчонки.

– Ты, наверное, чувствуешь себя неполноценной в нашем обществе? – участливо поинтересовалась Малика. – Мы все с особыми способностями, а ты…

– А я? – я с интересом ждала продолжения.

– Обычная… Да ещё и некрасивая. И возраст опять же…

– Хватит, – сказал Ник, останавливаясь и разворачиваясь. – Я редко сожалею о своих решениях, но уже близок к тому, чтобы пожалеть и передумать. Я полагал, что забираю перспективных ребят, которым не повезло родиться не в том месте, а оказалось, что забрал недалёких озабоченных подростков, с задержками в умственном развитии года на четыре, как минимум. И это даже если сделать скидку на неблагоприятное влияние окружающей среды! Услышу ещё хоть слово до вечера – оставлю прямо тут!

Не знаю как близнецы, а я прониклась. Хотя, они, судя по всему, тоже – мы все теперь упорно молчали. Ник шёл рядом со мной, а подростки впереди, шагах в двадцати от нас.

– Ты обиделась? – спросил он через некоторое время.

На всякий случай молча покачала головой.

– Ри-и-ина, – протянул Ник. – Ты же понимаешь, что к тебе это не относилось?

Я понимала. Кто же ещё убьёт кхамир, если не я. Так что меня оставлять никак нельзя. Но, видимо, из вредности пожала плечами и продолжила молчать.

– Неужели у тебя не осталось вопросов, которые хотелось бы задать? – тоном профессионального змея-искусителя произнёс Ник, включаясь в спонтанную игру «разговори Рину».

Вопросы у меня были. И много. Но их ведь можно и вечером задать? Так что я бросила насмешливый взгляд на имперца и продолжила молчать.

И даже, когда он на ходу сорвал быстрый поцелуй, просто молча стукнула его по плечу.

– Хм, – сказал этот гад, – а мне начинает нравиться! Молчаливая покорная красавица, что может быть лучше…

Я лишь дёрнула его за косу, правда со всей силы.

– А что на кону-то хоть? – поинтересовался Ник, и я снова пожала плечами.

Так мы развлекались где-то ещё час, пока на нас не напали.