Текст книги "Божественный яд (СИ)"

Автор книги: Дарья Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Дорогая, откуда ты это взяла? – с усмешкой оборвал её супруг. – Они другие, это верно, но точно не дикари. Иначе не было бы никакого смысла заключать с ними военный союз.

– Они воинственные дикари! – не сдалась мать семейства.

– У них нет техномагов и женщины официально могут вести дела. – Адарик не стал отвечать на эмоциональное восклицание жены и опять посмотрел на дочь. Та подобралась.

– Отец, вы… вы в самом деле… – она запнулась, не зная, как и что именно спросить, а тот улыбнулся уже явно, и глаза за стёклами очков лукаво блеснули.

– В самом деле – что? – Анина перевела встревоженный взгляд на дочь.

– Наша дочь – умная девушка и очень хороший техномаг, – заговорил Адарик веско. – Да, она не имеет университетского диплома и других перспектив, кроме как заниматься изобретениями за моей спиной или спиной брата. Здесь.

– Но её ведь не работать туда зовут! – проговорила фрау Морнхут. – Да и работать… Чужая страна, чужие незнакомые обычаи, а ведь ещё и замуж!.. Абы за кого! И… она будет далеко!

– Ну не столь уж это далеко, – мягко возразил супруг. – Всего несколько часов на дирижабле или ночь на поезде, когда его наконец пустят, – он неодобрительно поморщился.

Ветку между двумя столицами тянули давно, и бесконечные проволочки очень раздражали Адарика. Он вложил в этот проект не столь уж большие деньги и беспокоился совсем не о них, просто он не любил непоследовательности и срыва сроков по пустым поводам. В этом году ветку наконец достроили, но поезда ещё не пустили.

– И замуж не абы за кого, а за местного аристократа, – продолжила Идана, вдруг осознав, что всё для себя уже решила.

Кажется, она хотела шанса и молила о нём Защитника. Что это, если не он?..

– Вождя племени! – непримиримо фыркнула Анина.

Ида понимающе улыбнулась. Она знала, что мама не имела ничего против восточных соседей. Точно так же, как все достаточно обеспеченные женщины, она восхищалась талантами тамошних алхимиков и с удовольствием пользовалась почти чудодейственной илаатской косметикой, превосходно сохранявшей красоту и молодость, и другими достижениями их весьма развитой науки. И недавнюю пьесу, несмотря на скандальность, хвалила. И лирическую поэзию Илаатана, которую несколько лет назад начали переводить на трантский и печатать, – тоже.

Не в соседях было дело, просто Анина Морнхут боялась отпустить дочь. Куда угодно, главное, достаточно далеко, туда, где нельзя будет каждый день видеть её, тихонько заглядывать в мастерскую, звать к завтраку… Тот побег Иды и его последствия сильно ударили по ней, и пусть время залечило рану, но страх этот никуда не делся. За сыновей она тоже беспокоилась, но те – мужчины, доказавшие свою самостоятельность, а Ида…

– А хоть бы и так, – проговорила Идана. – Я знаю их язык, и про их традиции немного читала. Да, они язычники и не почитают Защитника, но браки у них светские и, хотя благословляются одной из их богинь, совсем не требуют менять веру. Но главное, моя самая важная… проблема для них и не проблема вовсе. Напротив, если женщина сохраняет невинность долгое время, это вызывает вопросы.

О других особенностях восточных соседей Ида на всякий случай рассказывать не стала. Как и о том, что и без этого королевского предложения она нет-нет да и задумывалась о поездке в Илаатан. Она, конечно, никогда не набралась бы решимости для того, чтобы планировать подобное всерьёз, но…

– Ты в самом деле хочешь? – спросила Анина, беспомощно оглянулась на мужа и нервно сцепила пальцы на коленях. – Но это же… Илаатан!

– А ещё это шанс найти мужа, который оценит меня и не станет попрекать прошлым. Шанс обрести собственную семью, – добавила её дочь негромко, опустив взгляд.

Это был нечестный приём, но воспользовалась им Ида без зазрения совести. Анина Морнхут, воспитанная в строгих традициях, позволяла дочери многое и не мешала отцу её баловать, но всегда полагала, что замужество и собственные дети, семья – главная цель в жизни любой нормальной девушки, и горевала оттого, что дочь почти лишилась этого шанса.

Сама Идана ничего не имела против семьи и замуж хотела, но сейчас не это казалось главным. От открывающихся перспектив едва не кружилась голова. То, о чём она не смела даже мечтать, вдруг оказалось реальностью. Возможность открыто заниматься любимым делом. Возможность не слышать шепотков, которые были привычны, не ранили, но всё равно мерзко зудели, словно заноза в пальце или комариный укус – терпимо, но раздражает. Да и замужество… Не какой-то проходимец, какие порой пытались привлечь внимание обладательницы немалого приданого, а достойный мужчина, пусть и из другой страны.

Во всех смыслах достойный. Идана бы не осмелилась заговорить об этом не то что при отце и брате, а даже с матерью наедине, но не подумать не могла.

Илааты слыли великолепными любовниками, и этот вопрос Иду тоже волновал, несмотря на его крайнее неприличие. Пусть побег закончился плачевно, но ей хватало честности признаться самой себе, что поцелуи и близость с мужчиной были очень приятны. Не настолько, чтобы согласиться на сомнительную связь здесь, но достаточно, чтобы считать илаатское отношение к интимной стороне жизни большим плюсом и ещё одним аргументом за поездку.

Слухи, конечно, вещь сомнительная, и Идана ни за что не стала бы полагаться только на слова молодых вдовушек и некоторых других особ с подмоченной репутацией, от которых наслушалась всякого об илаатах, но всё это косвенно подтверждалось гораздо более достоверными источниками. Литература и искусство Илаатана придавали плотским утехам большое значение, существовала весьма уважаемая профессия наставницы по искусству любви, и встречались даже наставники, которые обучали желающих девушек, и никому не приходило в голову считать это неприличным. Ида радовалась, что мама не знает илаатского, а на трантский переводилась и адаптировалась лишь малая часть.

А ещё об одной своей проблеме, с ногой, Идана решила пока не думать. Вряд ли мужчина, который примет прочие её недостатки, откажется из-за этой детали! В самом крайнем случае можно было не снимать в постели чулки.

– Значит, решено. Идана посетит эту аудиенцию, и после неё примем окончательное решение, – подытожил отец семейства. – А к тому времени можно и по технической части подготовиться.

Адарик удовлетворённо улыбнулся и выпустил несколько дымных колечек – верный признак, что он пришёл в благодушное расположение. И, кажется, всё уже для себя решил, а теперь с интересом прикидывает открывающиеся возможности.

– С твоего позволения, отец, я возьму это на себя, – подал голос Рабан, которого сложившаяся ситуация уже веселила. – Будет интересно попробовать вести дела с драгоценной сестрицей как с партнёром, – брат заговорщицки подмигнул.

Идана улыбнулась ему искренне и широко: ей тоже было любопытно.

***

Владыка Илаатана и Дариштана, Сат-Улы и Сат-Саамы Звезда Путеводная Яруш ан-Яруш Чёрный Меч изволил отдыхать от трудов в Саду Голубых Глаз.

Здесь было свежо и прохладно, нежно пахло нектаром и влагой. Среди мягкой сочной травы змеились выложенные голубой мозаичной плиткой дорожки, а воздух наполняло тихим шелестом и звоном великое множество крошечных фонтанов, искусно запрятанных среди богатой листвы и ярких цветов.

Владыка возлежал на узорчатой тахте, небрежно сбросив обувь на траву. Сейчас он был в белом: белые сальвар – свободные штаны, зауженные к стопам, белый с едва заметной вышивкой калим – прямая рубашка до середины бедра, со шнуровкой на вороте и с разрезами до талии, подпоясанная белым же шёлковым шарфом. В Илаатане этот цвет издавна считали официальным, подходящим для тех, чья работа не касалась грязи в буквальном смысле. Уже несколько веков существовали простые чары для ткани, позволявшие одежде не пачкаться, и с этой традицией никто не боролся. От тысяч подданных по всей стране Владыку отличали украшения, известные каждому, кто хоть немного понимал в геральдике: несколько перстней с крупными камнями, узкий золотой венец с крупным рубином посередине и серьги-диски со сложной концентрической вязью гравировки. Существовали и ожерелья, достойные правителя, но Яруш ан-Яруш Чёрный Меч их не любил.

На низком столике с богатой инкрустацией лежало несколько папок с бумагами и толстая книга, раскрытая на середине: даже отдыхая, Владыка не забывал о делах. Длинные изящные пальцы рассеянно почёсывали за ухом большого белого кота, возлежавшего перед владыкой почти в такой же позе: в отличие от людей, коты не обязаны были соблюдать этикет, и им позволялось многое. Особенно здесь. Любимцы Владычицы, они ходили и спали где хотели и, поговаривали, наушничали своей хозяйке. Учитывая силу этой женщины и её специализацию на животных, слух этот не походил на пустую болтовню.

Владыка и в остальном походил на разделявшего с ним досуг кота. Светло-карие глаза отдавали в кошачью желтизну, а чёрная подводка делала похожим и их разрез. Время вытравило волосы до снежной белизны, и длинные пряди, стекавшие на шерсть, сливались с нею. И даже морщины, расчертившие узкое строгое лицо, загадочным образом усиливали сходство.

– Пусть будут твои дни ясны, а ночи страстны, мой господин, – молодой мужчина, также одетый в белое, нарушил уединение правителя бесшумно и остановился в нескольких шагах, сложив ладони над сердцем и согнувшись в вопросительном поклоне.

– Проходи, садись, – не поднимая взгляда от бумаг, разрешил тот и протянул руку.

Посетитель приблизился, преклонил колено и поцеловал перстень с крупным ярким рубином цвета свежей артериальной крови, а после – сел прямо на траву сбоку от тахты, позволив себе привалиться к ней плечом для удобства.

– Всё готово к поездке? – спросил Владыка через несколько мгновений, отвлекшись от чтения.

– Да, отец, я зашёл попрощаться, – отозвался третий принц Илаатана, оставляя формальную вежливость и формальный тон. Без посторонних, не считать же таковым кота, можно было позволить себе вольность.

Сулус ан-Яруш Чёрный Меч был хорош собой и лёгок нравом. Наружность он взял от отца, буквально являясь молодой его копией, а вот всё остальное – живой характер и неуёмную страсть к экспериментам – получил от матери. И с одной стороны, это было неплохо, потому что для страны вполне хватало расчётливого государственного ума Владыки и двух его старших сыновей, а с другой – смело выбранное Сулусом направление исследований, пространственная магия и порталы, нередко аукалось неприятностями. То мыши-испытатели разбегутся на радость котам Владычицы, то кусок башни исчезнет в неизвестном направлении, благо без людей, а то, напротив, появится что-то такое, с чем попробуй разберись…

После происшествия с башней Сулус со своими соратниками перебрался в загородную резиденцию, где было гораздо меньше людей, да и город далеко, меньше вероятность жертв. И последний эксперимент показал правильность этого решения.

– Что ты решил с нашей… семейной проблемой? – спросил Яруш.

– Сейчас он в летнем дворце, там и поживёт пока. Его больше некуда пристроить, а там он не помешает, даже когда появятся гостьи, и будет под присмотром, – явно нехотя сказал принц. – И, надеюсь, поможет понять, где мы ошиблись в расчётах.

– Как он?

– Осваивается. Он очень многое пропустил, сейчас пытается наверстать и привыкнуть.

– Он что-нибудь ещё вспомнил? Как получилось, что его считают умершим мучительной смертью, а на нём нет ни царапины? Что с ним вообще произошло?

– Говорит – не помнит, воспоминания последних лет обрывками, – хмурясь, отозвался Сулус.

– Говорит? – конечно, не пропустил оговорку Владыка. – А на самом деле?

– Мне кажется, он лжёт или как минимум недоговаривает. И я не понимаю почему. Не исключено, что у него просто помрачилось сознание. Он странно себя ведёт. Разговаривает очень неохотно, большую часть времени молчит и читает, но это я могу понять. Однако, помимо этого, он часами просиживает в храме. Не молится, не приносит даров и не воскуривает благовония, просто сидит и смотрит в одну точку с отрешённым видом. У разных богов, но чаще – у ног Любви. И я бы понял, если бы это была тоска об ушедшем, но чтец в эти моменты слышит в нём только холод, тихую злость и беспокойство близкой, но недостижимой цели. Не представляю, с чем это может быть связано.

– И что ещё говорит чтец? А лекарь душ?

– Оба единогласно уверяют, что он, при всех этих странностях, здоров и настроен мирно. Я распорядился насчёт пригляда за ним, в случае неприятностей мне пришлют почтового ворона.

– И что ты сделаешь? – с насмешкой в голосе и спокойным лицом спросил Владыка. – Бросишь всё и примчишься сюда? И без тебя довольно сил, способных сдержать даже величайшего героя древности, тем более когда он занят книгами и размышлениями. Лети с лёгким сердцем и привези мне дочь.

– Благодарю, мой господин! – Сулус плавным движением перетёк на одно колено, чтобы опять коснуться губами перстня. Поднялся, поклонился, отступил на три шага спиной вперёд, после чего стремительно вышел. Всё это он проделывал, мыслями уже находясь далеко от любимого сада отца.

Принцу не хотелось оставлять эксперименты и деятельный побочный эффект последнего из них в виде явившегося из ниоткуда древнего предка, но и нынешнюю миссию переложить было не на кого. И дело не в девушках, которых предстояло выбрать, с этим справился бы кто-то из приближённых Владыки или его собственных. В первую очередь Сулус ехал за собственной невестой, которую не доверишь посторонним. Не в ревности дело, просто жениться на принцессе ему, и пренебрегать ею с первого дня – не лучшее начало будущей совместной жизни и политического союза.

А побочный эффект… Отец совершенно прав на его счёт. Откуда бы ни взялся сейчас Маран Чёрный Меч, прозванный за свои деяния Отравленным и затерявшийся в веках тысячу лет назад, это не та проблема, ради которой можно поступиться интересами страны.

ГЛАВА 2. Тонкости подготовки листьев, плодов и корней

Я даю вам горькие пилюли в сладкой оболочке.

Сами пилюли безвредны, весь яд – в их сладости.

Станислав Ежи Лец

Попрекают Хайяма числом кутежей

И в пример ему ставят непьющих мужей.

Были б столь же заметны другие пороки –

Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей?!

Омар Хайям

Три дня до аудиенции прошли насыщенно и плодотворно. Адарик Морнхут всерьёз увлёкся идеей открыть представительство в Илаатане, где техномагов вообще было ничтожно мало, а уж конкуренции «Конструктам Морнхута» и вовсе не предвиделось. Человек деятельный и решительный, он взялся за новую идею с упорством, больше приличествующим дельцу, а не представителю старой аристократической фамилии, о чём не уставали шушукаться светские сплетники. Только этот самый представитель всегда предпочитал делать дело и деньги, а не вид.

Фрау Анина поначалу попыталась мягко повлиять и остановить набирающий ход локомотив, она знала упорство мужа, и знала, что если не успеть сразу, потом точно будет поздно, но вскоре смирилась с поражением. Защитник с ними, с конструктами! Главное, дочь не просто подчинялась воле отца, а искренне воодушевилась этой идеей, и вместо чертежей и схем засела над книгами на илаатском. Расставаться с дочерью Анина не хотела, но одновременно с этим желала ей счастья, и если оно – там, за горами, то лучше пусть она будет счастливой в Илаатане, чем несчастной – здесь. В конце концов, это дело короны и престижа обеих стран, и там вероятность попасть в неприятности существенно ниже, чем дома.

На аудиенцию Идана шла в боевом настроении и с твёрдо принятым решением. Она обязательно поедет на восток, обустроится там, найдёт хорошего мужа и хорошее место для мастерской. Для начала. Дальше фантазия рисовала смелые картины ещё одной огромной фабрики, или даже нескольких, и Ида не сомневалась, эти мечты вполне могли осуществиться. Как бы ни была развита у восточных соседей медицина, отрастить заново руку или ногу она не помогала, и создать другие искусственные органы – тоже. А вот если совместить илаатские познания в медицине с техномагическими наработками, то мечта изготавливать не только протезы, но и нечто гораздо более сложное вполне могла стать реальностью. Скорее бы добраться до этого Илаатана!..

За всеми этими мечтами и планами Идана не вспоминала о том, что двое соседей почти никогда за всю свою историю не жили мирно и то и дело пытались оттяпать друг у друга лакомые куски под эгидой религиозных и освободительных войн. Последняя такая окончилась всего пятнадцать лет назад точно так же, как большинство до неё: паритетом сторон. Ида не любила историю и не интересовалась политикой, а к армии и военному делу питала лёгкую подспудную неприязнь, несмотря на то что Волдо избрал для себя именно этот путь. Брата она меньше любить не стала, но выбор не одобряла, не понимая, как можно заниматься подобными вещами, если есть фабрика и фамильная склонность к техномагии.

В приглашении, к счастью, содержалось не только время аудиенции и расплывчатое указание на королевский дворец, но подробно был расписан подъезд и даже имелась пометка для охраны.

Мобилем Идана управляла сама – так она и позволила бы кому-то лишить себя этого удовольствия! Ей, и без того считавшейся безнадёжно испорченной, такое мелкое чудачество легко сходило с рук, что вызывало зависть некоторых знакомых. Ида входила в небольшой кружок по интересам, где прогрессивные дамы обсуждали техномагические новинки, и водить в этом кружке умели все, но не все могли позволить себе подобную вольность публично.

Впрочем, кое-кто и не хотел. Фрау Логерлет, например, которая считала себя вдовой при живом муже – тот был стар и почти не проводил время с женой – с удовольствием пользовалась услугами шофёра. Ида видела пару раз этого рослого красавчика с широкими плечами и изумительно голубыми глазами и не сомневалась, что его навыки вождения интересовали нанимательницу только как приятное приложение к самому шофёру.

Дворцовая прислуга была вышколена на совесть. Лакей, который подал гостье руку, помогая выбраться из мобиля, и бровью не повёл, обнаружив, что помогать нужно со стороны водительского места. И занял он его, чтобы отогнать транспорт, с прежней печатью вежливой невозмутимости на лице.

В то же мгновение перед Иданой возник ещё один молодой человек в точно такой же сине-зелёной ливрее и с поклоном попросил следовать за ним.

С того дня, когда юную фройляйн Морнхут представили ко двору, она бывала во дворце несколько раз. Её семья пользовалась уважением, король вообще любил техномагию и техномагов, поэтому заметное пятно на репутации не стало причиной немилости его величества. И, наверное, именно это во многом определило нынешнее положение Иды: порицаемая и недостойная, она тем не менее так и не стала изгоем в обществе.

Сейчас Идана прибыла по делу, поэтому пригласили её к третьему восточному подъезду. Восточная сторона издавна считалась в Транте посольской, в этом крыле располагалось министерство иностранных дел, здесь же принимались все иностранные делегации и сложно было встретить праздношатающихся бездельников.

Ида ни разу не видела илаатского принца, да и вообще илаатов встречала на своём веку мало, и воображение рисовало очень странные картины, больше основанные на стереотипах и домыслах, чем на знаниях. Ей то представлялся солидный мрачный кабинет, отделанный дубовыми панелями, где восседал мрачный и зловещий мужчина в форме, то – варварски роскошное подобие тронного зала, где на расшитых подушках возлежал полуобнажённый мускулистый красавец, которого обмахивали опахалами обнажённые наложницы. Сложнее всего было не захихикать от очередной фантазии.

К лёгкому разочарованию Иданы, слуга привёл её в обыкновенную гостиную, интерьер которой всего лишь ненавязчиво отсылал к илаатским традициям, что-то подобное и даже куда более эффектное можно было встретить в домах увлекающихся экзотикой аристократов. Низкая, немного непривычная мебель, обитая пёстрой тканью и украшенная резьбой на деревянных частях, мозаичный пол, сложные барельефы с растительным орнаментом и мозаичные вставки на стенах, два настенных же фонтана друг против друга… Красиво, но совсем не так экзотично, как хотелось.

Про интерьеры Илаатана Ида знала совсем немного. Её больше интересовали книги по медицине, немного – мифы и легенды, поэзия и совсем уж по остаточному принципу всё остальное, так что фройляйн Морнхут хоть и имела общее представление о нравах и обычаях соседей, но именно что общее.

Илаат, который поднялся навстречу гостье, одновременно соответствовал её ожиданиям и обманывал их. И хотя невежливо было его разглядывать, но Идана просто не могла этого не делать, и, пока они вежливо раскланивались и знакомились, девушка давала волю своему любопытству, насколько позволяло плохое зрение. Её извиняло то, что принц Сулус ан-Яруш, который настаивал на неформальном разговоре без титулов, и сам отвечал не менее искренним любопытством.

Он имел непривычную наружность, но определённо был красив. Хорошего роста – такого, чтобы не возвышаться над окружающими совсем уж неприлично (хотя принц, наверное, мог бы себе подобное позволить), но при этом иметь право считаться высоким мужчиной. Конечно, принц не сверкал обнажённым торсом, но свободные белые одежды сидели на нём очень хорошо, безо всякой наготы подчёркивая тонкую талию и широкие плечи и давая понять, что сложён мужчина прекрасно.

Илаат двигался текуче и грациозно, длинные распущенные волосы и подведённые глаза вкупе с обилием золотых украшений производили странное впечатление и, наверное, должны были придавать в глазах непривычных к такому трантцев женственности, но, однако, не придавали. И ничего чрезмерного, крикливого в его наружности не было, простая белая одежда удачно оттеняла блеск золота.

Ида пришла к выводу, что илаат походил на змею – белую с чёрной головой морскую гадюку, ядовитую обитательницу прибрежных скал, которую она видела в королевском зверинце.

Показывая себя гостеприимным хозяином, Сулус предложил чай и закуски, вежливо поинтересовался, не было ли каких-то проблем в дороге и всё ли у неё, Иданы, хорошо. Поскольку это были обыкновенные светские мелочи, вдаваться в детали Иде не следовало, даже если бы жалобы имелись, поэтому она несколько минут поддерживала спокойный светский разговор, с удивлением ловя себя на том, что совершенно не волнуется. А она ведь находится наедине с незнакомым мужчиной, притом чужестранцем, обычаи родной страны которого знает посредственно! Больше того, разглядывает его без стеснения и позволяет разглядеть себя.

Впрочем, скрывать или стесняться ей сейчас тоже было нечего. Наверное, на взгляд илаата, она тоже была экзотична и – наверняка привлекательна, во всяком случае, смотрел он с одобрительным интересом. Белый с пепельно-розовым дневной наряд очень шёл Идане, тонкие кружевные перчатки и жемчуг на шее – тем более, кудряшки были собраны в аккуратную высокую причёску и, это сложно было не заметить, постоянно притягивали к себе взгляд собеседника. Безупречная осанка, тонкая талия, обаятельная улыбка… Может, она и не очаровала принца с первого взгляда, но тот явно остался доволен увиденным.

Через несколько минут принесли чай. Никаких любопытных служанок, столик прикатил еще один лакей с лицом, напоминающим восковую маску. Идана даже пристально вгляделась в его движения, гадая, может, он и не человек вовсе, а отлично исполненный автоматон?

Но через мгновение от этой мысли отвлекло появление ещё одного илаата. Этот точно был живым, сомневаться не приходилось: он был недостаточно одет, чтобы сойти за конструкт. Такие же свободные белые штаны, как у принца, подпоясывал шёлковый алый шарф, а верхнюю часть тела прикрывал только длинный распахнутый жилет, расшитый красным и золотым. На груди висело несколько ниток бус. Ида вспомнила, что называлась эта деталь одежды кутра, но вспомнила это с трудом и вскользь. Для начала пришлось сосредоточиться на том, чтобы оторвать взгляд от полуобнажённого мужчины, который, честно говоря, отрывать совсем не хотелось: этот илаат тоже был красив. Гладкая смуглая кожа, развитая мускулатура, правильные черты лица…

Ох, Защитник, можно подумать, ей сейчас было дело до его лица!

– Я прошу прощения за то, что прерываю беседу, – заговорил илаат, у двери глубоко поклонившись и прижав ладони к груди. – Мой господин, прилетел почтовый ворон с вестью из дома.

– Простите, фройляйн, это не займёт много времени, – обратился принц к Идане, принял из рук посетителя небольшой цилиндрический футляр и полностью сосредоточился на нём.

– Разрешите представиться, прекрасная дева, я Кутум Чёрный Ветер, – белозубо улыбнулся почтальон и склонился к руке Иды.

– Идана Морнхут, приятно познакомиться, – она всё же заставила себя отвлечься от волнующего и смущающего вида полуобнажённого рельефного торса и смогла вежливо улыбнуться илаату в лицо, когда тот задержал её ладонь в своей заметно дольше положенного. Сам он перчаток не носил, у соседей это вообще было не принято, и Ида не смогла не отметить, какие горячие у него руки. И, кажется, сильные.

– Неужели вы – одна из заложниц грядущего мира? Изумительно! Я надеялся, что Трант уступит нам несколько прелестных цветов из своих оранжерей, но даже мечтать не смел, что среди них может быть столь прелестная роза воистину королевского сорта, – рассыпался он в комплиментах, выпустил наконец руку Иды и без приглашения занял соседнее кресло.

Идана попыталась вспомнить, что говорил на этот счёт этикет Илаатана – имел ли право кто-то садиться без приглашения в присутствии принца, и если да, то кто, – но не преуспела. Слишком отвлекал илаат. Бархатисто-мягкий, глубокий голос обволакивал сознание и напрочь лишал возможности думать. Так бы сидеть и слушать его вечно…

Последняя мысль слегка отрезвила, Ида насторожилась. Голос был хорош, и его обладатель – тоже, но не слишком ли быстро она растаяла?

Чтобы не затягивать паузу, она сделала несколько глотков чая и незаметно до боли прикусила щёку изнутри, пытаясь вернуть себе самообладание. Это помогло. Идана вдруг вспомнила, что магия илаатов позволяла им воздействовать на живую природу, включая человека и его сознание.

Внутри мгновенно вскипело раздражение, но Ида одёрнула себя и заставила сохранить лицо, даже улыбнулась велеречивому илаату.

– Я не большой знаток культуры Илаатана, но, кажется, у вас принято ценить в розах не столько их красоту, сколько остроту шипов, не правда ли?

– Прекрасно сочетание красоты и умения не дать себя в обиду, – с улыбкой ответил Кутум. – Да, мы ценим это в женщинах.

– То есть в том случае, если кто-то попытается влезть в мою голову, будет уместно воткнуть ему в руку шпильку? За отсутствием других шипов, – предположила она.

Собеседник растерянно приподнял брови во время этой короткой тирады, а потом вдруг расхохотался – громко и заразительно, слегка запрокинув голову и без стеснения демонстрируя отличные белые зубы.

– Простите моего друга, – вмешался в разговор помалкивавший до сих пор принц. Он не смеялся, но улыбался весело и тоже очень искренне. – Мы должны всесторонне проверить девушек и подготовиться к их визиту. Заметные воздействия на сознание, разумеется, под запретом, а подобные мелкие хитрости, призванные расположить собеседника, используют многие. Покажи, Кутум.

– Вот, – тот аккуратно высвободил из-под украшений простой кожаный шнурок с изящной резной подвеской из кости или светлого дерева. – Это совсем простая поделка, какие можно достать едва ли не на каждом шагу, она располагает и расслабляет собеседника. Наши амулеты отличаются от ваших артефактов.

– Я техномаг, я знаю, – не удержалась от замечания Ида, с жадным интересом вглядываясь в подвеску.

Артефакты Транта имели сложную конструкцию, состояли из нескольких металлов с каменными вставками и служили долго. Их заряд обычно восстанавливался сам от окружающего фона, но при необходимости техномаг мог его зарядить. А в Илаатане пользовались амулетами. Выполненные из дерева, кости, перьев, кожи и других «живых» материалов, они могли нести большое количество магии, но не возобновляли её и, истощившись, необратимо приходили в негодность. Ида знала это в теории, но еще ни разу не видела настоящих илаатских амулетов – в Транте их не жаловали и запрещали ввоз.

– Тем лучше! – заверил принц. – Разумеется, на самом… отборе ничего такого не будет, хочется, чтобы выбор был личным и сознательным, но вам предстоит жить в Илаатане и лучше заранее настроиться. Мы опытным путём выясняем, насколько девушки подвержены внушению, и если всё плохо – нужно будет обучить её защищаться и обеспечить нужными амулетами.

– Ах, это была проверка, – раздосадованно протянула Идана. Осадок остался неприятный, но на хитрого принца она не сердилась, и на его друга – тоже. Это действительно было разумно и на пользу иноземным невестам. – И как, я её прошла?

– С блеском, – заверил принц.

– Скажите, – сообразила Идана, – а внешний вид вашего друга, наверное, тоже не случаен?

– Ρазумеется, – не стал скрывать тот. – Ваша культура запрещает обнажать тело, насколько я помню, некоторые послабления делаются только для женских вечерних платьев, а наша не видит в наготе ничего стыдного. Порой неуместное – да, но в спокойной дружеской или праздничной обстановке подобный вид никого не смущает, – он выразительно указал на распахнутую кутру, и Идане пришлось приложить всю силу воли, чтобы не прилипнуть опять взглядом к скульптурному торсу. – Конечно, ко всему можно привыкнуть, но и первая реакция важна. Одно дело, когда девушка просто смущается и отводит глаза, но совсем другое – если она начинает яростно требовать прикрыться или, хуже того, падает в обморок.

– Что, и такие были? – изумилась Ида. Ладно возмущение, она и сама знала нескольких таких чрезмерно благовоспитанных девушек, но обморок?!

– Увы, – неопределённо отозвался принц и развёл руками. – Но проверки проверками, а мне бы хотелось услышать и ваше собственное мнение. Неужели вы в самом деле готовы вот так оставить родные места и приехать в другую страну? Где, как бы мне ни хотелось обратного, можете столкнуться и с враждебностью, и с козням некоторых фанатично настроенных людей? Мы обеспечим безопасность и постараемся предотвратить все неприятности, но в новом обществе и чужой культуре шероховатости неизбежны.

– Простите, ваше высочество…

– Сулус. Я же просил, – он нахмурился с лёгким укором.

– Хорошо, Сулус. Простите, но я не верю, что биографии потенциальных невест для вас – закрытые книги. Вы наверняка знаете, кто я и почему до сих пор не вышла замуж, – решительно заговорила Ида. Она ещё и поэтому не любила политику: предпочитала решать все вопросы прямо и сразу. – Я считаюсь падшей женщиной и не могу рассчитывать на достойное замужество. Даже если мне повезёт встретить мужчину, способного отринуть предрассудки, всегда остаётся окружение, которое неизменно будет давить и отравлять жизнь. В Илаатане иное отношение к вопросу добрачных связей, и я не раз задумывалась, как было бы хорошо оказаться в стране с подобными обычаями. Конечно, я бы предпочла остаться здесь и изменить нравы Транта. Однако если что-то подобное и произойдёт, то уже не на моём веку. А я еще достаточно молода и хочу найти своё счастье. Я сказала что-то не так? – нахмурилась она, потому что принц с его другом слушали эту речь молча, с непонятными лёгкими улыбками. Показалось – насмешливыми, но Ида предпочла уточнить, прежде чем обижаться.