Текст книги "Функции памяти (СИ)"
Автор книги: Дарья Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ГЛАВА 5. Последствия
Остановились на ночлег мы уже затемно, когда мне пришлось вновь достать очки и привыкнуть к чёрно-белому миру. Нидар решил разбить полноценный лагерь, и я вздохнула с облегчением: совершенно не хотелось опять гнездиться на дереве. Но всё же спросила, когда мы уже сидели у потрескивающего костра:
– Ты уверен, что нас не нагонят? Думаешь, отстали?
– Отстали, – уверенно кивнул Нир.
– Откуда ты знаешь?
– От леса, – пожал плечами рыжий. – Он беспокоится, когда чужие идут. Они шли, потом повернули назад.
– Ловушки сработали? – оживилась я.
– Да.
– Тоже от леса узнал? – уточнила с лёгкой иронией. – А с каким результатом – он не рассказал?
– С нужным, – улыбнулся Нир. – Они повернули назад, мы можем идти спокойно.
– Ну да, они встретят нас в конце пути, – тяжело вздохнула, глядя в огонь. – Товар с доставкой, ага.
– Мы будем к этому готовы.
– Так и они тоже!
– Не бойся, маленькая урши, – мягко проговорил он. – Всё будет хорошо.
– Мне бы твою уверенность! – проворчала упрямо. – Ладно, я помню, я же обещала тебя слушаться, вот и тут постараюсь убедить себя, что тебе виднее.
– Ешь, – строго оборвал Нидар мои причитания.
Тут я возражать не стала, есть со всеми этими стрессами хотелось страшно. Ещё хотелось в душ или хотя бы искупаться, но об этом я тем более не заикалась. Желала комфортных условий – надо было ехать на тот курорт, на котором я отдыхала сейчас по мнению родителей. А раз решила вместо отпуска рискнуть головой и сунуться в дикие джунгли – сама себе злобный плюк, и будь добра терпеть мелкие бытовые неудобства. Жива, и ладно.
– Почему ты прилетела сюда одна? – спросил Нир через некоторое время, словно подслушав мысли.
– А с кем должна была? Папе точно не до того, да и не хотелось волновать родителей подробностями. Не сестёр же тащить, они у меня ни разу не бойцы спецподразделений! Я из них самая закалённая, в экспедиции мотаюсь, хоть немного представляю себе такую жизнь. Нинка, конечно, крепкая, но она к кораблям привыкла, нельзя её в лес, – я хихикнула. – А младших тащить – дополнительная обуза.
– Друзья?
– Мои друзья остались там, – я нервно дёрнула головой в сторону, где по прикидкам находился храм. – Новых за прошедшее время как-то не завелось.
– А мужчина? Тоже? – Нир неопределённо качнул головой в том же направлении.
– Нет, его просто нет, – я усмехнулась, вспомнив загадочного героя своих снов. Вряд ли шизу можно назвать постоянным мужчиной. – Был, но как-то не сложилось.
– Почему? – полюбопытствовал харр.
– Не сложилось, – пожала плечами, воспринимая бесцеремонность аборигена философски. – Можно сказать, я была не настолько в нём заинтересована, чтобы образовать постоянную пару и жить вместе.
Может, начни он расспрашивать о погибших, я бы вспылила и возмутилась, а тут… Особой трагедии в нашем с Ильёй расставании я не видела, и рассказывать об этом было нетрудно.
– Ему не повезло, – немного рассеянно и, как показалось, довольно улыбнулся рыжий.
– Спасибо, конечно. – Интересно, он действительно со мной заигрывает? Или мне кажется и это опять местная исключительная прямолинейность? – Ты, я так понимаю, тоже пока не нашёл себе ту самую?
– Пока что, – неопределённо пожал плечами мужчина. – Спешить в этом неправильно. Ты закончила? Давай спать.
– Ага, пора бы уже, – широко зевнула я в ответ, запоздало прикрыв рот ладонью. – А когда мы будем учить тебя кидать людей?
– Завтра остановимся пораньше, можно уже не спешить, – спокойно отмахнулся он. – Лучше вот туда, – окликнул он меня, когда я сунулась по естественной надобности в ближайший куст.
– Он тоже ядовитый? – шарахнулась я.
– Нет, – широко улыбнулся харр. – Просто колючий, потом чесаться будешь.
– Ты меня успокоил.
Пока я отсутствовала, Нидар засыпал костёр и аккуратно собрал вынутые за время ужина вещи обратно в рюкзаки, чтобы подвесить их на ближайшее дерево, пряча от всяких мелких любопытных животных и насекомых.
Последних тут, как в любом нормальном лесу, была уйма, в том числе и кровососущих. Но, на моё счастье, существовали репелленты длительного действия, которые прекрасно помогали от этих мерзких тварей. Причём от местных даже лучше, чем от земных: домашние комары привыкали ко всему.
Я заползла в низкий шалаш, где на нескольких листьях уже был разложен спальник, забралась в этот замечательный мешок с отличной терморегуляцией и почти сразу отрубилась. Последним впечатлением на грани сна и яви было то, что ко мне присоединился харр. Лёг сзади, невозмутимо подгрёб поближе, обнял одной рукой… Сил возмутиться или хотя бы удивиться такому поведению уже не осталось. Да и желания, если совсем честно, тоже, иначе как-нибудь преодолела бы сонливость.
Сон опять начался со всё той же неумолчной, монотонной музыки, но сегодня в нём присутствовал сюжет.
Комнату, в которой происходило таинство, я и узнавала, и нет. Она точно находилась в храме, это не вызывало сомнений, но я не видела её раньше и не помнила. Гладкие серо-коричневые стены – пустые, безликие, лишённые украшений, как и почти везде в этом огромном комплексе. Но их оттенял живой зелёный травяной ковёр и цветущая большими, яркими алыми цветами лиана, оплетающая стол алтаря в центре. Кроме этой огромной плиты здесь имелся каменный трон, увитый тем же растением.
На троне сидел нагой харр – безмятежный, совершенный и прямой, словно статуя. Спокойное лицо, белоснежная грива, эффектно контрастирующая с золотисто-смуглой кожей, скульптурно вылепленное тело идеальных пропорций.
Божество, не смертное создание.
Показалось странным отсутствие не столько одежды, сколько каких-нибудь украшений. Но тут же, в этом же самом сне я – сторонний наблюдатель – возразила себе, что ничто подобное ему и не нужно: идеальное творение природы не нуждалось в дополнительном обрамлении.
Мысль озадачила. Тело и впрямь прекрасно, даже на человеческий взгляд, но с чего бы мне находить совершенным грубое лицо с более выраженными, чем у современных харров, звериными чертами?
На этот вопрос ответа не дал даже сон, да и забылся он, когда в глаза бросилась новая деталь: алые полосы глубоких свежих порезов на запястьях харра. Руки мужчины расслабленно лежали ладонями кверху на подлокотниках трона, и стекающие капли крови чертили на коже тонкие полосы-браслеты. Опасности для беловолосого бога эти раны не представляли, я знала совершенно точно.
На алтаре, ногами к трону, лежала девушка. Человеческая. Также совершенно нагая, и густые, длинные светло-русые волосы ореолом окутывали кукольно красивое лицо, струились по камню и стекали в зелень лианы. Безучастный, пустой взгляд серых глаз был направлен в потолок – бедняжка явно находилась под действием какого-то дурмана. Она даже не вздрагивала, когда жрецы – два одетых в зелёные наряды без рукавов харра – тонкими стилетами рисовали на молочно-белой коже кровоточащие узоры.
В изголовье жертвы стоял третий жрец, кажется главный. Он что-то говорил – медленно, с паузами. Молился? Руководил? Заклинал?
С каждым словом барабаны стучали злее, музыка становилась всё напряжённей.
Какая-то часть ритуала ускользнула от внимания: вдруг оказалось, что жрецы окончили своё дело, кровавая сетка покрыла уже всё тело женщины.
Голос старшего повелительно взлетел. Харр на троне открыл яркие, неестественно жёлтые глаза, в которых читался только безбрежный холод. И я окончательно поняла, что не могу назвать это существо иначе как божеством – равнодушным, чуждым, далёким.
Белый поднялся красивым, упругим движением, сделал несколько шагов к алтарю. Старший жрец сказал несколько слов, в которых прозвучали просительные интонации. Двое других – приглашающе развели равнодушной жертве ноги.
Белый молча приблизился к алтарю, встал на него на колени, явно намереваясь приглашение принять.
Меня замутило от отвращения и нежелания видеть то, что будет дальше. Я дёрнулась, пытаясь зажмуриться – и проснулась с бешено колотящимся в горле сердцем. Неосознанно метнулась вновь, чувствуя, как что-то сковывает движения, и услышала над ухом мягкий, успокаивающий шёпот:
– Тихо, маленькая урши. Всё хорошо, это только сон.
Почему-то поверила я сразу и безоговорочно. Потом сообразила, что двигаться мне не даёт собственный спальник и тяжёлая рука мужчины, обнимающая поверх, и окончательно успокоилась. После чего вновь соскользнула в сон.
Тот же самый.
Насилие в моё отсутствие уже свершилось, я знала это совершенно точно, как бывает только во сне. И для жертвы, кажется, всё кончилось. Совсем – всё. Мертвенно-бледная, неподвижная, окончательно и бесповоротно равнодушная ко всему, она лежала на том же алтаре, и жрецы пеленали тело широкими белыми лентами, как мумию.
К моему «возвращению» свободными от бинтов оставались только лицо и ноги ниже колен. Потом харры прервались и начали толстыми кисточками наносить на открытую кожу какую-то зеленоватую маслянистую субстанцию. Старший опять что-то бормотал, стоя на коленях возле самого алтаря и положив на него руки. Кисти его терялись среди крупных треугольных листьев.
Потом жертве одним из ритуальных ножей остригли волосы, и один из младших жрецов куда-то их унёс. На месте прежнего великолепия остались только короткие, неровно отрезанные пряди. От этого надругательства над телом стало еще противней.
К возвращению третьего второй помощник успел замотать до конца ноги – небрежно, оставив стопы торчать наружу. Голову они бинтовали уже вдвоём, плотно и очень старательно. Может, и волосы потому отрезали, что мешали…
Когда закончили, старший жрец поднялся на ноги, отдал ещё один приказ, и все трое вышли, оставив спелёнутое тело на алтаре. Свет померк, и в моём сне опять осталась одна только музыка – медленная, размеренная, до тошноты торжественная.
Проснулась я после всего этого в отвратительном настроении, разбитой и совершенно не отдохнувшей, и уже в одиночестве – харр встал раньше. Шимка утверждала, что я не так сильно заспалась, но по ощущениям казалось, что время к полудню. Ещё немного полежав, я заподозрила неладное и вспомнила, что загружала программу первичной диагностики, шимка умела и такое. Через несколько секунд приборчик показал температуру тридцать шесть и девять, гемоглобин на нижнем пределе нормы и слегка пониженное давление.
Надеюсь, это не первые симптомы какой-то жуткой местной болезни?
С этой мрачной мыслью я заставила себя выбраться из спальника, свернула его и выползла наружу, под рассеянный древесными кронами прохладный утренний свет. Нидар, скрестив лодыжки, сидел у костра, на котором поджаривались какие-то зелёные шарики, нанизанные на прутья вперемежку с кусочками мяса. Я запоздало вспомнила, что остатки вчерашней добычи мужчина заботливо смазал соком какого-то растения и, завернув в листья, убрал в свой рюкзак. Видимо, сейчас и достал.
– Ты вовремя, я уже собирался будить. Сейчас будет готово.
– Угу. Пойду умоюсь.
Воду мы в этот раз брали в совсем крошечном и ужасно холодном роднике. Умывшись, я посвежела и немного взбодрилась, хотя мерзкий сон помнился на удивление отчётливо, гораздо ярче предыдущих.
Нидар за завтраком поглядывал на меня задумчиво, но молчал, и я была ему благодарна: общаться не тянуло. Впрочем, вкусное пряное мясо и плоды, похожие на сладковатую картошку, повлияли благотворно, и поэтому чуть позже, когда харр всё-таки заговорил со мной во время сборов, я отнеслась к этому спокойнее.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Уже лучше. А что?
– У тебя какие-то красные пятна на скулах, ты их всё утро чешешь.
– Да? – встревожилась я и потёрла действительно слегка зудящую щёку. И поняла, что кроме неё у меня еще и поясница чешется, и руки, и даже голова. – Ну как сказать, в целом ничего ужасного, все показатели более-менее в норме, но общее состояние утром было противное. У вас, случайно, нет никакой болезни с такими симптомами?
Нир пожал плечами, потом рассеянно качнул головой.
– Нет. Ничего такого.
– Может, съела что-нибудь? Или потрогала. Или вдохнула, – пробормотала я, спешно закапываясь в аптечку.
Или, скорее, сходила вчера в туалет в какой-то не очень подходящий куст, но это предположение озвучивать не стала.
Конечно, на страшное заболевание это пока не походило, может, просто аллергическая реакция, но я предпочла перестраховаться. Полдозы универсального антидота, полдозы иммуномодулятора, доза антигистаминного – надеюсь, хоть что-то из этого поможет.
– Тебе опять приснился плохой сон? – спроси харр, задумчиво наблюдая за моей вознёй.
– А что, я опять говорила во сне? – спросила со смешком.
– Нет, но в какой-то момент задёргалась и начала вырываться.
– А, я даже это помню, это я уже проснулась, – сообразила через пару секунд. – Снилось, да. Такая мерзость, – поморщилась недовольно. – Не знаю уж с чего. Прежде я таких гадостей про этот храм не видела, а тут…
– Расскажи, – попросил Нидар.
Я на мгновение замешкалась, но потом решила, что скрывать особо нечего, и вкратце пересказала сюжет ночного кошмара. К концу которого поняла, что лекарства, кажется, подействовали, во всяком случае зуд прошёл.
– Как думаешь, к чему всё это было?
Рыжий задумчиво пожал плечами, потом всё-таки проговорил:
– Я не знаю, почему ты видишь эти сны. Но мне кажется, это правда они. Те наши… боги.
– Значит, они тоже были харрами?
– Кто знает, – он опять пожал плечами. Несколько секунд разглядывал меня задумчиво, потом сказал: – У тебя краснота прошла.
– Это хорошо. Наверное, вчера за какой-нибудь не тот куст схватилась, – с облегчением заключила я. – Хвала современной фармацевтике. Пойдём?
– Пойдём.
Третий день пути по лесу выдался самым спокойным. Сказывалось отсутствие погони, да и тело моё привыкло к постоянной ходьбе через лес, и внимание достаточно заострилось, чтобы замечать всё подвижное и неподвижное местное население. Я, кажется, даже шагать начала тише, хотя всё равно именно я производила весь шум за наш маленький отряд: звериные лапы харра ступали совершенно беззвучно.
Нидар оказался не только отличным проводником, но и замечательным экскурсоводом. Кажется, отсутствие преследователей заставило его несколько расслабиться, поэтому он начал не просто отвечать на мои вопросы о каких-то бросающихся в глаза элементах пейзажа, но уже самостоятельно заострять внимание на тех деталях, которые я и не заметила бы.
Проводник увлечённо рассказывал о повадках животных и растений, которые в моём восприятии быстро перестали разделяться, потому что некоторые животные здесь не могли шевелиться, а растения – наоборот, очень активно передвигались. Показывал самые странные и необычные формы жизни, давал полюбоваться изумительными цветами, причудливыми птицами и потрясающими видами.
Было очевидно, что мужчина искренне любит этот яркий, пёстрый, бурный мир. И глядя на них обоих – харра и его лес – я понимала, что просто не могу оставаться равнодушной к последнему, невзирая на всю его опасность, непредсказуемость и чрезвычайную ядовитость.
Да и с первым всё складывалось очень непросто…
Его слова про «привлекательную молодую женщину», сказанные на том дереве, никак не шли из головы. И я бы, может, хотела не замечать некоторых деталей поведения Нира и так называемых «невербальных сигналов», но – не могла. И чем дальше, тем яснее понимала, что отношение его ко мне выходит за рамки делового. Он не только с мужчиной-нанимателем, но и с какой-нибудь другой женщиной, я была в этом уверена, держался бы совсем иначе. Меня же не просто опекал, а явственно и со свойственной харрам прямолинейностью демонстрировал чисто мужской интерес.
Садился всегда поближе, с видимым удовольствием предлагал помощь в преодолении препятствий даже там, где я вполне справилась бы самостоятельно, охотно пользовался каждой возможностью дотронуться. Причём в последнем, усиливая мою растерянность, особо усердствовал хвост, который так и норовил то обвить мою руку, то приобнять бедро. И я представления не имела, как на это реагировать: одно дело, когда мужчина распускает руки, а хвост… Поди пойми, специально он это делает или нет! Тем более вид у хозяина хвоста настолько спокойный, как будто он ничего не видит и совсем ни при чём.
И, наверное, стоило бы возмутиться и высказать ему собственное недовольство, но… не было никакого недовольства. Внимание и интерес Нидара доставляли удовольствие, и я вдохновенно делала вид, что не замечаю его поведения. Охотно и даже зачастую сознательно играла в игру «ничего особенного не происходит», сама с не меньшим удовольствием касалась в ответ… и частью собственного сознания буквально выпадала в осадок, не веря, что это всё происходит на самом деле.
Нет, Нир безусловно очень приятный мужчина. Мне импонировало его немногословие, нравилась невозмутимость, обстоятельность и монументальная надёжность, которой харр до странности напоминал отца. Нравилась чуть снисходительная, осторожная мягкость в общении со мной – не столько с женщиной, сколько просто слабейшим существом. Я знала такую породу сильных мужчин, снисходительных и очень терпеливых к «маленьким», и всегда ей восхищалась. И будь он человеком…
Собственно, вот именно в этом заключалась главная проблема. Официально имперское законодательство не делало различий между биологическими видами своих граждан. Но как большинство землян, видящих представителей иных цивилизаций разве что в роли туристов, я никогда не понимала, как вообще можно заинтересоваться чужаком. Ну ладно еще те инопланетяне, которые внешне не отличаются вовсе, но… харр? И что, я всерьёз рассматриваю его как привлекательного мужчину, вот с этими ушами и хвостом? Извращение же в чистом виде! И, похоже, эти сны – не единственная и не самая большая моя проблема с головой.
Но последняя мысль посещала меня довольно редко и, увы, никак не сказывалась на поведении.
В этот раз на ночёвку мы остановились еще до заката на каменистом берегу потрясающе живописного темно-зелёного озера, у небольшого водопада, которым впадал в него прозрачный ручей.
– Нир, а купаться можно? – спросила я, с вожделением и насторожённостью глядя на близкую воду. – Там ничего хищного или ядовитого не водится?
– Можно, – с улыбкой разрешил мужчина, бросив свой рюкзак на землю. Подошёл, встал за плечом, опять обвил хвостом моё бедро. И я опять сделала вид, что не заметила. – Но сначала лагерь. И ты обещала меня учить.
– Ага, – зачарованно кивнула я и усилием воли заставила себя отвернуться от манящей водной глади. – А вода зелёная из-за водорослей?
– Да.
Пока Нидар устраивал шалаш, я причёсывалась, чтобы переплести косу. Волосы у меня не очень длинные и довольно жёсткие, почти не путаются, так что особых неудобств они в дороге не доставляли, но для тренировки лучше бы убрать потуже.
И в процессе я поймала себя на неожиданном мандраже. Неужели так боязно ударить в грязь лицом? Глупости какие. Я же и так прекрасно понимаю, что всерьёз с этим типом не справлюсь, и совершенно уверена, что вреда он не причинит и будет очень осторожен. Тогда чего я беспокоюсь?
А может, потому и беспокоюсь, что знаю: не будет драки. И даже в глубине души надеюсь на это.
Но я быстро взяла себя в руки и заставила встряхнуться, а потом и вовсе настроилась на серьёзный лад. Что бы я там себе ни надумала, а незнакомые приёмы интересовали рыжего на самом деле, и он действительно хотел научиться.
Не удивляло и то, что схватывал он на лету и оказался гораздо более талантливым учеником, чем я в своё время. Чтобы он понял принцип, оказалось достаточно один раз показать приём медленно, чтобы освоить – несколько раз медленно повторить.
Я показала несколько интересных бросков, сама заодно выучила хитрую подножку, отлично работавшую против аборигенов с их специфическим строением ног. Как и следовало ожидать, отрабатывая броски, Нир очень осторожничал и ни разу меня толком не уронил.
Понемногу мы увлеклись и перешли от обучения к небольшому спаррингу. Нидар в этот раз больше парировал, брал в захваты и лишь изредка обозначал удары лёгкими тычками, а вот я вокруг него прыгала с азартом и даже не пыталась сдерживаться. Давно я не тренировалась с живым противником, только разминалась на тренажёрах, чтобы совсем не забыть, оказывается – соскучилась.
Рукопашный бой вот в такой лёгкой, тренировочной форме всегда мне нравился, и – да, это служило ещё одним предметом шуточек на тему пацифизма. Но для меня это был в первую очередь спорт и разминка, близкая скорее к танцу, чем к сражению. А тут еще и партнёр неприлично хорош, как отказаться!
И то ли я слишком увлеклась, то ли Нир непозволительно расслабился, но в какой-то момент я умудрилась удачно уронить харра. Правда, торжествовала недолго: лёгкая подсечка, и мир кувыркнулся, а я с размаху шмякнулась о землю рядом с рыжим. И почти сразу оказалась надёжно прижата к земле и зафиксирована этим же самым харром в весьма провокационной и даже почти интимной позе – c заведёнными за голову руками и крепким мужским бедром между моих ног.
А в следующее мгновение меня с головой захлестнула бесконтрольная, дикая паника.
От ужаса затрясло, я закричала и забилась, пытаясь освободиться. Когда Нидар, явно не ожидавший такого поведения, в растерянности отпрянул и откатился в сторону, я вскочила и, ничего не видя из-за застилающих глаза слёз, попыталась спастись бегством.
Опасности леса в этот момент не волновали, главная угроза исходила от мужчины.
– Мара, стой!
Но я на оклик даже не оглянулась.
Харр быстро сориентировался. Догнал меня на краю поляны, крепко обхватил поперёк туловища поверх рук, поднял. Я продолжила орать и биться, попросту не слыша уговоров и задыхаясь от ужаса.
А потом воздуха перестало хватать уже по объективной причине: проводник со мной в охапке прыгнул в воду. Но нахлебаться я не успела, уже через пару мгновений голова оказалась на поверхности. Я судорожно задышала, по – рыбьи открывая рот, и Нир ослабил хватку, давая свободу.
Это был бы подходящий момент, чтобы предпринять новую попытку к бегству, но паника схлынула. Вернее, инстинктивный страх сменил направление: пугал уже не харр, а потеря опоры и полная дезориентация в пространстве. Я развернулась и крепко вцепилась в жилетку мужчины, даже обвила его ногами за талию. Зажмурилась, уткнулась лицом в плечо.
Осторожно придерживая меня под бёдра, Нидар вышел на берег. Сел, одной рукой обнял, а второй начал ласково гладить по голове, и не думая отцеплять от себя. И это замечательно, потому у меня пока не было ни сил, ни желания существовать отдельно. Большой, горячий, надёжный харр, который совсем недавно и поверг меня в панику, сейчас вдруг стал единственным ориентиром в пространстве и якорем. Казалось, если разжать руки, то с головой захлестнёт что-то неопределённое, но совершенно точно – чудовищное. Меня била крупная дрожь, в руках и ногах собиралась вязкая слабость, а в голове не нашлось ни одной внятной мысли, только какая-то мутная гелевая субстанция.
Нир долго молчал. Заговорил только тогда, когда я перестала трястись. В голове моей к этому времени как раз начало понемногу проясняться.
– Что случилось, маленькая урши?
– Не знаю, – выдавила с трудом, сипло. – Кажется, это называется «паническая атака».
– Ты подумала, что я могу… – Его ладонь на моей голове замерла.
– Нет! – поспешила возразить. – Не подумала, я доверяю тебе и понимаю, что ты не сделаешь ничего плохого. Это что-то подсознательное, инстинктивное. Извини, я…
– Хватит извиняться, – резко и неодобрительно оборвал он.
– Да, прости, я… – тут я уже сама осеклась, а харр хмыкнул и прижал мою голову к плечу. Его мокрая грива пахла странно, остро, но я бы не сказала, что неприятно.
– Откуда это в тебе?
– Хотела бы я знать! – пробормотала вяло, чувствуя, что меня окончательно отпускает, возвращается способность связно мыслить. После недавней вспышки осталась только слабость и нежелание шевелиться. – Раньше ничего подобного не происходило, я бы запомнила. С другой стороны, меня никто и не прижимал так, насколько я помню… Всё это странно. В том смысле, что я, конечно, не психиатр, но такие реакции не возникают спонтанно, должна быть какая-то причина, травма! А её нет. Не было в моей жизни ничего… – заговорила и запнулась. – То есть был тот провал в памяти, когда погибла экспедиция. И сон этот ещё… Неужели меня тогда кто-то?.. – запнулась опять. – Но никаких физических повреждений не было, да и врачи не выявили никакой психологической травмы! Могло быть так, что стёрлись все прочие воспоминания, а вот такая память тела – осталась?.. Мне всё меньше хочется туда идти и разбираться с прошлым, – прерывисто вздохнула я. – Проклятые сны. Мало мне было… – но выдохнуть слова о потерях так и не смогла.
Тяжёлая, горячая ладонь Нидара опять прошлась по моим мокрым волосам.
– Нельзя оставлять за спиной врагов, – проговорил харр через пару минут. – Нельзя оставлять в прошлом такие вопросы, они мешают жить. Нужно пережить и принять, а не забыть. Ничто не забывается насовсем.
– Ты так уверенно говоришь… На собственном опыте?
– Да, – ответил он спокойно. – Я не успел до конца отомстить за родителей. Не успел добраться до двоих, главных. Их увезли ваши шреты. Я долго злился на всех уршей, хотя и понимал, что те были преступниками и неправильно всех смешивать в одно. Пытался задавить гнев, уговорить себя, но это не помогало. Пока я не понял, что злюсь не на убийц, а на ваших шретов, которые отобрали мою добычу.
– И что ты тогда сделал? – заинтересованно подбодрила я, потому что харр замолчал.
– Тогда я повзрослел, – проговорил Нир с улыбкой в голосе. – А злость ушла.
– А если не получится выяснить? Если мы сейчас напрасно сходим и сны никуда не денутся? И это ещё при том условии, что нас там не убьют эти мутные уголовники…
– Не убьют. А прошлое… Ничто не забывается совсем, – повторил он. – Ничто не исчезает бесследно.
– Вряд ли я сумею найти там что-то новое, чего не заметили профессионалы. Там же уйма следователей была!
– Профессионалы. Посторонние, не ты. Ты же не возвращалась туда после того, как очнулась у Бетро?
– Кто бы меня пустил! – вздохнула прерывисто. – Да если бы пустили, не в том я тогда была состоянии, чтобы хотеть вернуться. Но почему ты так уверен, что дело именно во мне?
– Ты выжила. И сны видишь ты. И эти охотятся за тобой. Думаешь, просто так?
– Аргумент, – признала я нехотя.
Ещё пару минут мы молча посидели без движения, только Нидар продолжал гладить меня по голове. Хорошо. Приятно.
Эта мысль заставила окончательно очнуться.
– Надо еще раз проверить, – решила я и отстранилась, чтобы посмотреть на мужчину.
– Что?
– Мою реакцию. Один раз накрыло – это случайность. Если ты меня вот так зажмёшь повторно, и снова накроет, значит, уже система.
– Мне не нравится эта идея, – хмуро возразил харр.
– Да ладно, мы теперь оба знаем, чего ждать и как со всем этим бороться, сюрприза не будет. Озеро рядом, если что – опять макнёшь, делов-то!
– Может, позже? – предпринял еще одну попытку мужчина.
– Нет уж, давай закроем этот вопрос окончательно, – упёрлась я и завозилась, выпутываясь из объятий. Поймала себя на мысли, что с удовольствием ещё бы вот так посидела и совсем не возражала бы, если бы Нидар гладил меня не только по голове, и завозилась с удвоенной энергией. – Пусти, давай быстренько попробуем – и купаться!
– Беспокойная маленькая урши, – проворчал рыжий, но отпустил.
– Ну иди сюда, – позвала я, укладываясь на земле на спину. Стараясь не думать, насколько двусмысленно выглядят моё поведение и слова.
Мужчина недовольно качнул головой, но всё-таки поднялся на колени, навис надо мной, окинул мрачным взглядом. Потом молча подался вперёд, одной рукой прижал мои запястья к земле, навалился сверху…
На второй раз реакция получилась не настолько бурной. То ли в первый раз сыграл свою роль эффект неожиданности, то ли слишком многое выплеснулось в той вспышке, но я вполне себя контролировала. Несмотря на то, что ужас затопил сознание, нахлынуло удушье, сердце сумасшедше заколотилось, холод и слабость сковали руки и ноги. Не дожидаясь, пока я задёргаюсь или закричу, Нидар отпрянул.
Я тут же села, обхватив себя обеими руками в попытке унять дрожь. Прикрыла глаза, сосредоточилась на дыхании, чтобы успокоиться. Это заняло некоторое время, которое харр так и просидел рядом – на коленях, отсев на пятки, положив ладони на бёдра. Внимательный, напряжённый.
– Эксперимент можно считать успешным, – пробормотала я наконец, когда стало легче дышать. – Понять бы ещё, что меня сильнее всего беспокоит – зафиксированные руки или…
– Нет, – непреклонно оборвал харр. – Хватит проверок!
– Да ладно, это же для пользы дела! Нужно же…
– Не нужно, – возразил он. – Иди купайся, я займусь ужином.
– Но почему ты не хочешь…
– Не хочу, – мужчина рывком поднялся и явно вознамерился уйти.
– Постой! – я спешно подскочила, догнала, перехватила его за локоть. – Ну что ты взъелся на ровном месте?
– Я сказал нет! – рыкнул Нидар, но руку мою стряхивать не стал и даже обернулся.
– Я поняла, не ругайся, я уже не пытаюсь настаивать! – поспешила заверить. Вполне искренне, кстати: реакция мужчины сейчас интересовала меня уже гораздо больше, чем собственный вскрывшийся страх. – Нет так нет, это не столь уж принципиальный вопрос. Почему это тебя так разозлило?
– Это… мерзко. – Кажется, покладистость оказалась правильной тактикой, потому что харр заметно расслабился, разгладилась хмурая складка между бровей.
– Что именно?
– Намеренно вызывать в тебе страх. Не во враге или хотя бы неприятном существе, а в маленькой слабой женщине, которая мне нравится. Отвратительно. Поэтому – нет, больше не проси. Тем более нет никакой надобности, только твоё глупое любопытство.
От этой строгой отповеди я растерялась, смутилась и немного втянула голову в плечи, опустив взгляд. Были бы уши как у харра – точно бы виновато прижала.
– Извини, я совсем не подумала, что тебе это может быть так неприятно…
– Хватит извиняться, – вздохнул он. Потрепал меня ладонью по макушке, словно ребёнка, и уже своим обычным спокойным, мягким тоном добавил: – Иди купаться, маленькая урши. Скоро начнёт темнеть, и ночью будет гроза.
Продолжать разговор я не стала, только проводила Нидара взглядом.
Вин! В такие моменты я действительно чувствую себя маленькой рядом с ним, причём отнюдь не в смысле размеров. С ума сойти, он ведь всего на несколько лет старше! Вот они, последствия гуманного воспитания в развитом обществе…
Глупо получилось с этой проверкой. Главное, когда я предлагала, всё казалось таким естественным и правильным, потому что ну интересно же, как оно всё работает. И уже даже не так страшно, потому что понятно, чего ждать и в чём проблема.