Текст книги "Шустрое ребро Адама"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– У меня папашка, конечно, сволочь, но слово он всегда держит, – сказала девушка. – Половину точно оставит. Я имею в виду и имущества, и денег. Так вы согласны? Если согласны, то я вам отдаю одну из машин или покупаю равноценную. Могу даже ту, что подороже. И к тому же я сама не уродина, но если хотите, то никакого секса не будет. Лишь бы вы в присутствии папаши делали вид, что безумно в меня влюблены.

– Я должен подумать, – сказал Картохин. – А вы пока фотографию все-таки посмотрите.

– Думайте, – кивнула девушка и уставилась на снимок.

Прошло несколько минут, а девушка неотрывно смотрела на фотографию. Картохин не решался отвлечь ее, помешать. Наконец осторожно спросил:

– Ну как? Узнаете?

– Я думаю, – буркнула девушка. – Скажите, а если бы я вам кое-что рассказала про этого мужчину, вам бы это здорово помогло?

– Еще бы!

– Но меня, вероятно, за эту болтовню уволят с работы, если чего не похуже, – сказала Барби. – И уволят так, что потом ни в одну фирму не возьмут. Вы понимаете, к чему я клоню?

– Честно говоря, не совсем, – сказал Картохин.

– Господи, я же вам все так подробно про странности моего папаши рассказала: ну что он собирается уйти от нас к молодой любовнице, но, как человек порядочный, не то что другие, согласен оставить все нажитое, если только я...

– Понял, понял! – вскричал Картохин. – Не нужно повторяться.

– Так если я помогу вам и меня из-за вас уволят, то вы мне поможете?

– Это жениться, что ли? – ошарашенно спросил Картохин.

– Ну да, – кивнула девушка. – Я ведь не уродина, просто все пугаются, когда я им правду начинаю рассказывать. Думают, что я над ними издеваюсь. Я могла бы провести какого-нибудь мента, но не хочу человека обманывать, а тем более будущего мужа. Он ведь мне не простит, когда все раскроется, верно?

– Думаю, что разочарован он будет сильно, – подтвердил Картохин.

– Вот поэтому я и рассказываю, как есть, а мне не верят. Но вы-то мне верите?

– Верю, – машинально сказал Картохин. – Если вы мне поможете в этом деле разобраться и объясните, почему погибший пришел к вам, я на вас женюсь. Честное слово!

– Я вам верю, – сказала девушка. – Хоть вы и не вполне в моем вкусе, но у вас глаза честные. Ну так слушайте. Этот ваш на фотографии вовсе не сам сюда пришел, его принесли.

– Как принесли?

– Обыкновенно. Связали, мешок на голову, рот заткнули и в коробке от телевизора принесли. Знаете, огромный такой телевизор. Наши недавно купили, вот в ней теперь и носят. А раньше приходилось то в линолеум заворачивать, то в сумку запихивать.

– Как?! Вы его уже не первый раз сюда приносите?

– Этого первый, но были же и другие, – объяснила девушка. – Кстати, меня зовут Роза.

– Очень приятно, – машинально буркнул Картохин. – Виктор. А кто эти другие? Они тоже погибли? Почему же нам ничего об этом не известно?

– Нет, с другими все в полном порядке, – заверила его девушка. – С этим тоже все нормально было бы, только он каким-то образом освободился и, когда все наши ушли, поперся к окну на свободу проситься. Но, должно быть, поскользнулся или снотворное все еще действовало, так что он не сумел удержать равновесия, вот и вывалился.

– Ничего не понимаю, – сказал Картохин. – А зачем его сюда принесли?

– Ну как сразу-то скажешь? Это ведь длинная история. Если рассказывать, то я должна быть совершенно уверена, что вы на мне женитесь не поздней конца месяца. А то я уже заметила, что нами заинтересовались, с чего бы это вы у меня так долго сидели. Так что вы уж, пожалуйста, еще разок подтвердите свою готовность жениться, так мне спокойней будет.

– Вы не волнуйтесь, до конца месяца мы обязательно поженимся. Если хотите, то прямо сегодня и отдадим заявление в загс. Паспорт у меня с собой.

– Это хорошо, – одобрила Роза. – Только сначала я должна вас своему папе показать, чтобы потом не выяснилось, что зря старались. Вдруг он в вас какой-то скрытый дефект углядит.

– Ладно, – покорно согласился Картохин. – Так что там за история?

– Начался этот бизнес давно и случайно, – начала рассказывать Роза. – Однажды к нам забрела какая-то гражданка среднего возраста вся в слезах. Мы тогда арендовали офис в полуподвальном помещении, должно быть, она нас перепутала с туалетом, потому что глаза у нее от слез совершенно распухли. Но наш Дима женских слез видеть не может, поэтому сразу же пригласил женщину к себе, и они о чем-то долго говорили. Не знаю, что уж он там ей сказал, только ушла она от него, помолодев лет на десять и с надеждой в глазах. А через несколько дней принесли первого мужика.

– И что?

– И спрятали в кладовке. А всем нам Дима выдал премиальные и посоветовал держать язык за зубами. Дескать, мы все участвуем в добром деле, а добровольно или нет, это уж как мы хотим. Только лично он никому протестовать не советует. Никто и не стал. Диму у нас уважают.

– А мужчина?

– А мужик полежал в кладовке пару дней, что ему станется, а потом отвезли за город и там отпустили.

– Почему за город?

– Представьте, как он после двух дней в чулане, когда к нему никто не заходил, выглядел? – объяснила Роза. – А там он мог помыться и вообще прийти в себя и хорошенько подумать. Тогда тоже лето было, так что он не замерз. Вот и пошло. Та женщина рассказала о нас своим подругам, и Диме пришлось расширить помещение и взять к себе брата, потому что он один уже не успевал принимать посетительниц, желающих таким образом припугнуть неверных мужей.

Картохин слушал и не верил своим ушам.

– А неделю назад к нам пришла вот эта женщина, – сказала Роза, указывая на фотографию, где были запечатлены Корякин и его жена Надежда. – У нее была точно такая же проблема, что и у всех наших клиенток. Она подозревала, что ее муж начал гулять, и боялась, что он ее бросит, а она на старости лет останется одна и без гроша в кармане.

– И что вы с ним сделали?

– То же, что и с остальными. Сначала наши детективы выясняют, точно ли у клиента есть любовница. А если их несколько, то какая самая любимая. А потом на него нападают ребята Гарика, а сам Гарик выступает в роли ревнивого любовника. Ну и этого мужика немного попугали, в красках обрисовали, что с ним сделают, а потом связали и привезли сюда. Через пару дней его должны были выпустить, посоветовав вернуться к жене и больше не искать счастья на стороне. Потому что в другой раз ему может так уже и не повезти.

– И это что, срабатывало?

– Обычно да, – пожала плечами Роза. – А если не срабатывало, то мы могли по гарантийному обязательству еще раз сцапать неверного мужа, только тогда ему уже было не так спокойно лежать у себя в чуланчике. Так что третьего раза никогда не требовалось. Но в этот раз получилась осечка. Просто удивительно, как этому мужику удалось освободиться. Может быть, он в молодости увлекался фокусами? И умел освобождаться от наручников? Не знаю, но в любом случае он должен был в милицию звонить, чтобы она приехала и его спасла. А он зачем-то поперся к окну, чтобы его спасали прохожие. Просто идиот! И вот теперь у нас из-за него проблемы.

– Я понял, – сказал Картохин. – И это все?

– Все, – пожала плечами Роза. – А теперь пошли ко мне в гости, Гарика с Димой сегодня все равно вы не дождетесь, они сказали, что в офис не приедут, так как не желают разговаривать с милицией, то есть с вами.

– А где же мне их найти? – растерянно спросил Картохин у невесты.

– Если ты будешь хорошим мальчиком и понравишься моему папе, то я тебе скажу, – улыбнулась Роза и стала чертовски хорошенькой.

Обалдевший от всего, что сегодня на него свалилось, Картохин послушно вышел из офиса под руку со своей красавицей-невестой и отправился знакомиться с будущим тестем.

Мы с Гариком доели мороженое со свежими фруктами, которое заказали на десерт, и, кажется, достигли полной гармонии отношений. Во всяком случае, я выпила достаточно крепкого вина, чтобы манеры Гарика перестали ежесекундно вгонять меня в краску.

– Так мы едем ко мне на «Ветеранов»? – спросил Гарик в сотый раз.

– Едем, – решилась я.

– Тогда я мигом, – сказал мой жених. – Нужно один вопрос уладить.

И, достав свой мобильник и потыкав в кнопочки, он деловито закричал в трубку:

– Ты, слышь, сваливай с хаты. Мне она самому нужна!

Кажется, в ответ его послали ко всем чертям, потому что Гарик раздулся от возмущения.

– Ты с кем разговариваешь! – завопил он. – Ты хоть соображаешь!

Трубка что-то прокричала в ответ.

– А меня не... куда ты поедешь, – продолжал вопить мой жених. – У тебя квартира своя есть, там и живи. Какие еще менты? При чем тут ты? Ты жертва похищения, тебе что, не ясно?

После этих слов мне уже стало ясно, что разговаривает он с Ленкой, приказывая той собирать вещички, а Ленка отказывается.

– Отвезли куда-то в лес, тебя высадили, а твоего дружка увезли дальше. Пока ты с себя веревки стягивала и повязку с глаз снимала, никого уже рядом не было. Так что ты ничего не знаешь, никого не видела, – объяснил все Гарик.

Трубка еще что-то прошелестела.

– Какие тебе еще деньги? – возмутился Гарик. – Благодари бога, что я тебя вообще не пристукнул, когда застал вас вдвоем. И что ты, хотел бы я знать, в этом старом осле нашла? Ах, не мое дело?! Ну так знай же, я женюсь и сейчас еду к себе домой со своей невестой. Так что проваливай!

В ответ ему было сказано нечто такое, что он не сдержался и швырнул трубку в чашу со льдом, стоящую на столе.

– Проблемы? – деликатно осведомилась я.

– Никаких проблем, – заверил меня Гарик. – Просто съездим, если не возражаешь, сначала к моему брату. Познакомлю тебя с ним, а квартиру пока освободят.

– Отлично! – совершенно искренне обрадовалась я. – К брату так к брату. А вы с ним похожи?

– Очень, – кивнул Гарик. – У нас даже машины одного цвета, только марки разные: «мерс» и «Форд». Мы ими время от времени меняемся, чтобы не так скучно жить было.

Мою машину было решено оставить в автосервисе, так как я ни за какие коврижки не соглашалась снова сесть за руль, да еще в полупьяном виде. Ловко разыграв неподдельное изумление и страх, я заявила, что сегодня с утра забыла права дома в тумбочке. А поэтому снова рисковать не хочу. Гарик без слов покрутил пальцем у виска и посадил меня в свой «Мерседес».

– У брата поменьше болтай, – предупредил он меня. – Мой Димка женский пол плохо переносит. Была у него с вашей сестрой одна история, еще до армии. Та шалава его бросила, за какого-то богатенького сынка замуж выскочила. Уже больше десяти лет прошло с тех пор, а Димка все в себя не пришел от женского коварства. И к женщинам всякий интерес потерял.

«Зато ты за двоих стараешься», – злобно подумала я про себя.

До дома братишки мы добрались из-за пробок лишь через час. За это время Гарик успел посвятить меня в историю своей семьи. Отец их бросил, завел себе молодую жену, а квартиру разменял. Причем, получилось так, что при обмене матери с двумя сыновьями досталась комната в коммуналке, а отцу отдельная квартира, в которой он поселился с молодой женой и куда к тому же перетащил все совместно нажитое добро. Мать и братья остались ни с чем, у разбитого корыта. Мать мальчиков с горя начала пить, отец сыновьями больше не интересовался, начисто вычеркнув их из жизни. Так что после развода родителей мальчишкам пришлось хлебнуть горя.

– А родственники вам не помогали? – спросила я.

– С отцовской стороны у нас никого не было, а с материнской лишь тетка Наталья, но она нас знать не желала. Она мать не одобряла, что та уехала из колхоза, замуж вышла и в городе живет. А когда мать пить начала, так и вовсе нас презирать начала. Она-то сама в то время богато жила, колхоз их в передовых ходил.

– Она одинокая?

– Да нет, сын у нее есть, – сказал Гарик. – Недавно являлся. Так Димка его на порог не пустил. Димка у меня вообще мстительный.

Мы поднялись на четвертый этаж и остановилась возле красивой лакированной двери, снабженной камерой наблюдения и прочими прибамбасами. Мелодичный звонок оповестил мелодией Моцарта о нашем появлении.

– Кто там? – спросил женский голос из-за двери, от которого меня кинуло в дрожь, потому что мне показалось...

– Дивно, у братана баба, – удивился Гарик. – Откуда бы это ей взяться?

Мне чудилось, что я знаю, «откуда», но я предпочла до поры не комментировать происходящее.

– О, – неожиданно обрадовался голос за дверью. – Никак Гаврила!

И дверь распахнулась. На пороге стояла Мариша собственной персоной и сияла счастливой улыбкой.

– А с ним совершенно незнакомая девушка, – сказала она, глядя мне прямо в глаза.

От такой наглости я обалдела и, совершенно ничего не понимая, вытаращилась на нее.

– Да, да, – подтвердила Мариша. – В жизни ее не видела. Гаврила, ты все такой же бабник, как мамка рассказывала? Все девушки у тебя на уме.

– Это моя невеста, – машинально пояснил Гарик.

Настал черед Мариши недоуменно таращиться на нас.

– Вот как, – немного завистливо сказала она. – Ну, заходите.

В это время из задних помещений квартиры появился старший брат.

– Знакомься, Гарик, – наша сеструха, – сказал он, показывая на Маришу. – Классная девка. Сегодня от тетки из деревни прибыла. Буквально минуту назад.

– Не знал, что у тетки Натальи еще и дочь была, – сказал Гарик. – Думал, что у нее только Пашка.

– Пашка, – закивала головой Мариша. – А меня мамка всю жизнь почему-то стыдилась и у бабки держала. Поэтому про меня мало кто знает. Вот Пашка к вам недавно приезжал, а мне мамка даже про вас ничего толком не рассказывала.

– Очень странно, – с сомнением протянул Гарик.

– Ничего не странно, – вступилась я за Маришу. – История знает массу примеров, когда матери ненавидят и сживают со свету собственных дочерей. Вот, например, девица Дурова, про которую потом даже фильм сняли, «Гусарская баллада» называется. Так ту мать даже в грудном возрасте из окна кареты вышвырнула, потому что ребенок раздражал ее своим писком, а пищала девочка потому, что голодная была. Мать ее своим молоком кормить отказывалась, а детских смесей тогда еще не было.

– Ну надо же! – поразился Дикарь. – Я знал, что бабы те еще твари, но чтобы собственного ребенка...

И он подавленно замолчал.

– Это потому, что мать Дуровой хотела сына, а родилась девочка, – сказала я. – Отец взял крошку к себе на коня, и так они ехали дальше.

– И у нас похоже, – подхватила Мариша. – Меня мамка не любила. Я родилась первой. Должно быть, мамка сына хотела, поэтому меня и невзлюбила.

– Мне мать рассказывала, что у нее сестра гулена в молодости была, – задумчиво сказал Гарик. – Ты уж, сеструха, извини, но, должно быть, она тебя не от твоего папаши принесла. Коли так тебя далеко запрятала и даже никому про тебя не рассказывала. А как она сейчас?

– Померла, – ответила проинформированная уборщицей Мариша. – Потому я к вам и приехала. Думаю, раз вам Пашка не по сердцу пришелся, так, может быть, я ко двору придусь.

– Живи, раз уж такое дело, – сказал Дикарь. – Квартира большая. Только мужиков не водить, знаю я ваш род.

– Да ты что! – очень натурально покраснела Мариша. – Я вообще с мужчинами еще не встречалась. Я еще невинная девушка.

Я чуть не задохнулась от сдерживаемого хохота. Но на Дикаря ее слова произвели совершенно иное впечатление. В его взгляде, устремленном на Маришу, теперь читалось нечто среднее между удивлением и восхищением. В общем, этот дурак поверил. Ничего удивительного, мужики охотнее всего верят в беспардонную ложь. И прекрасно, что этот Димка до сих пор новую девку себе не завел. Если он всегда такой лопух, то и пусть холостяком ходит, так ему лучше будет.

– Погоди, – остановил брата Гарик. – Кто ее знает, а вдруг она никакая нам не сестра. А ты ее спокойно в дом пускаешь жить.

– Это мой теперь дом, – мрачно сказал Дикарь, и мне стало ясно, почему его так прозвали. – Кого хочу, того и пускаю. Я тебе жить не мешаю.

Слова брата напомнили Гарику, что у него дома тоже не все в порядке, и он приумолк.

– Ладно, – пробормотал он. – Ты старший, тебе видней.

– Вот именно, – сказал Димка. – К тому же она Пупсу понравилась. Он прямо от нее отойти не может.

И он показал на огромного морщинистого пса, который вертелся поблизости и только и выжидал удобного момента, чтобы протиснуться поближе к Марише. При этом его пасть была приветливо распахнута, и все его белоснежные зубы можно было при желании пересчитать.

«Ну еще бы не понравилась, – подумала я. – У Маришиных Белки со Стрелкой как раз наступил такой жизненный цикл, когда все окрестные кобели считают их первыми красавицами. А ведь свою одежду Мариша вечно по всей комнате раскидывает. Так что она должна была пропитаться их запахом. И любой нормальный пес просто не может не среагировать на это». Но свои умозаключения я благоразумно попридержала при себе.

Мы всей компанией прошли на кухню, потому как Дикарь сказал, что мы тут все в некотором роде родственники, так что не до церемоний. Впрочем, очень скоро оба брата слиняли в гостиную, оставив нас знакомиться друг с другом за бутылкой красного вина и в компании совершенно влюбленного в Маришу Пупсика.

– Ты что, свихнулась? – прошипела я, наклонившись к Марише и опасливо косясь на пса, который ревниво наблюдал за мной. – Они же тебя в два счета раскусят.

– А что мне было делать? – пожала плечами Мариша. – Я же не знала, что тут появишься ты.

– И что тебе удалось выяснить?

– Ничего, я только успела внушить Димке, что я и в самом деле его сестра, как вы пожаловали. А ты что узнала?

– Гарик решил расстаться с Ленкой и угрожает выгнать ее со скандалом из своего дома, если она сама оттуда до вечера не уберется. А еще велел ей притвориться, что она тоже жертва похищения, как и Валериан, но деньги ей отказывается выплатить.

– Какие деньги?

– Должно быть, речь идет о вознаграждении, которое ей полагается за участие в похищении ее любовника, – сказала я.

– А где они прячут дядю, ты случайно не узнала? – спросила Мариша.

– Нет, надо же было что-то и на твою долю оставить, – ехидно ответила я. – Может быть, они его здесь держат?

– Я тоже так думаю, – прошептала Мариша. – Иначе кому Дикарь носит уже несколько дней ресторанные ужины?

– Может, псу? – кивнула я на Пупсика, который не сводил влюбленных глаз с Маришиной юбки.

– И я так подумала, но ты посмотри, у него в миске лежит сухой корм, – прошептала Мариша. – А в холодильнике пусто.

– А почему твой дядя, если они его держат тут, не подает знаки? – спросила я. – Мог бы поскулить или покашлять.

– Наверное, он под наркотиками и лежит в бессознательном состоянии.

– Тогда зачем его кормить? – резонно предположила я.

На этот вопрос Мариша ответить не смогла, и мы приступили к обследованию квартиры – огромной, с какими-то нехарактерными выступами, нишами и углами. Любой из них мог при некоторой смекалке в темницу на одного человека превратиться. Пупсик преданно сопровождал нас, помахивая хвостом и скалясь во всю свою огромную пасть. Но как только мы приступили к простукиванию стен на предмет обнаружения в них пустот, как из гостиной вышел Дикарь и изумленно уставился на нас.

– Вот, заскучали, – идиотски улыбнулась Мариша. – Решили вас поискать.

– А чего нас искать? – появился за спиной брата Гарик. – Вот они мы. А что, девочки, не отметить ли нам такое событие? Не каждый день находишь родственниц и любимых. К тому же еще неизвестно, как жизнь повернется. Бизнес ошибок не прощает, кто знает, что с нами завтра будет. Поехали гульнем.

И мы поехали. Простукивание стен пришлось отложить на потом. По пути в ночной клуб мы с Маришей тщетно пытались выпытать у Гарика, что он имел в виду, говоря, что бизнес ошибок не прощает.

– Так что вы натворили? – наседала Мариша. – Кого-то не того пришили?

– Вовсе нет, – отнекивался Гарик. – Ты о нас слишком плохо думаешь. Это тебе тетка Наталья напела. А мы люди простые и добрые, никого не убиваем.

– Так что же случилось? – не сдавалась Мариша.

– Давайте говорить о приятном, – предложил Дикарь таким тоном, что мы не решились ослушаться, но так как ничего приятного нам на ум не приходило, то дальше мы ехали молча.

Севе поначалу повезло меньше всех. Лена упорно отказывалась идти на контакт. Все его попытки втереться к ней в доверие проваливались самым безжалостным образом. Лена не реагировала на предложение поднести ей сумки, не желала сказать, который сейчас час, и не хотела выпить чашечку кофе с молодым человеком, которому наскучило его одиночество. Девушка в лучшем случае лишь презрительно фыркала. Сева впал в отчаяние и уже не знал, что придумать.

Он проводил свою упрямую подопечную до кирпичной девятиэтажки на Ветеранов и уселся ждать дальнейших событий на лавочку под ее окном. Лена время от времени подходила к окну, и каждый раз Сева устремлял на нее выразительный взгляд, прикладывая для убедительности к груди руку или посылая воздушные поцелуи предмету своего обожания.

Сначала Лена испуганно отскакивала в глубь квартиры, потом захлопнула все окна, но жара сделала свое дело, и ей пришлось вновь приоткрыть створки. Но на Севу она демонстративно не смотрела. Парень совсем приуныл, но ближе к вечеру, когда он грустно сидел на лавочке и уже подумывал, что совсем никуда не годится, небеса смилостивились над ним.

– Эй ты! – раздалось у него над ухом. – Иди сюда.

Сева обернулся и увидел, что его манит к себе Лена.

– Я? – дребезжащим голосом, не веря своему счастью, спросил парень.

– Конечно, ты! – рявкнула Лена. – Чего штаны просиживать зря, иди-ка сюда, поможешь.

Сева стремительно влетел в парадное. Первая же дверь уже была распахнута, и на пороге стояла Лена в окружении многочисленных чемоданов. Вообще-то их было всего три штуки и еще одна сумка, но сначала Севе показалось, что их не меньше десятка.

– Что таращишься? – довольно невежливо осведомилась Лена. – Бери чемоданы и ступай ловить такси. Поедем ко мне.

Сева не стал уточнять, зачем им туда ехать, – ему был дан шанс войти в доверие, и он не собирался его терять. Машину он поймал быстро, Лена тоже не заставила себя ждать, и вот они уже мчались по Московскому проспекту. Адрес водителю Лена сообщила сама. Несколько странным путем они направлялись к набережной Обводного канала.

– Ну подонок! – неожиданно произнесла Лена.

– Что! – немного испугался Сева, решив, что это замечание относится к нему.

Но Лена не обращала на него никакого внимания.

– Это тебе просто так с рук не сойдет, – продолжала скрежетать зубами девушка. – Напрасно ты думаешь, что я такая дура.

«Эге, – подумал Сева, – а девушка-то с приветом. Как бы мне с ней лиха не хлебнуть».

– Я тебе еще покажу, – бормотала себе под нос Лена. – Ты у меня горючими слезами на нарах рыдать будешь.

– Я не совсем понимаю, в чем дело, – решился Сева. – Я тебя чем-то обидел?

Лена непонимающе уставилась на него.

– Вот еще! – фыркнула она. – Попробовал бы ты.

– Тогда кто тебя обидел? – спросил Сева. – Ты только скажи, и я с него шкуру спущу.

При этих словах девушка впервые внимательно посмотрела на спутника.

– Ты и в самом деле готов ради меня?..

– На все! – пылко заверил ее Сева.

– Это хорошо, – задумчиво пробормотала себе под нос Лена.

В это время машина затормозила перед знакомым ему домом. Сева вытащил из багажника все вещи, расплатился с водителем и потащил чемоданы наверх. Раскуроченная дверь нисколько не смутила девушку, она быстро отперла ее и прошла внутрь.

– Заходи, – коротко пригласила она своего кавалера. – И вещи заноси.

Сева зашел внутрь и с деланым изумлением огляделся по сторонам.

– Что тут произошло? – удивленно спросил он. – Вроде был бандитский налет?

Внезапно Лена опустилась на кровать и принялась горько рыдать. От такого вступления Сева немного растерялся.

– Это все мой бывший любовник, – прорыдала Лена, и Сева навострил уши.

Но, увы, первая фраза была единственной, которая соответствовала истине. Дальше пошло уже сплошное вранье. Сева меланхолично слушал ее и время от времени кивал головой.

– Гарик такая ревнивая скотина, – начала свой рассказ Лена. – Он не разрешал мне никуда выходить из дома без него. Представляешь, даже чтобы в магазин сходить, я должна была дожидаться его прихода и идти с ним вместе. И там я тоже должна была покупать только те продукты, которые он одобрял. А я, например, не ем рыбных палочек и вообще рыбы. Мне просто плохо от нее делается. А он заставлял меня ее покупать. Но плевать на рыбу, можно и не есть ее. Но сидеть целыми днями в такую жару в доме я не могла. Зимой еще куда ни шло, а летом уж извините. Мне хотелось и позагорать, и погулять на свежем воздухе. Скажи, разве в этом есть что-то предосудительное?

– Конечно, нет! – горячо воскликнул Сева. – Ты свободная женщина и можешь делать то, что тебе хочется.

И он придвинулся поближе к Лене. Та не стала протестовать.

– Этот человек совершенно измучил меня, – заныла она. – Он контролировал каждый мой шаг, а на прошлой неделе совсем уж обозлился, – увидел, подонок такой, что я покупаю абрикосы у продавца. Понимаешь, не у продавщицы, а у продавца. Так чуть не изувечил меня.

Тут Лена закатала правый рукав и показала шрам от ожога, явно весьма старый.

– Облил меня кипящим жиром, – пояснила девушка, и Сева зацокал языком, стараясь, чтобы это получилось у него очень сочувственно.

– Мерзавец! – воскликнул он, и Лена улыбнулась.

– Но ты же отомстишь за меня? – пролепетала она. – Ты же мой рыцарь.

– Да, – воодушевился Сева, – отомщу. Но я боюсь, ты стесняешься рассказать мне всю правду. Что еще делал этот негодяй с тобой?

– О, много чего. Он бил меня в припадке ревности. А недавно вломился в мою квартиру, скрутил меня, побросал в чемоданы мои вещи и увез к себе домой. И вот сегодня мое терпение лопнуло, и я решила покончить с прошлым. Но этот негодяй не отстанет от меня, и я не смогу начать новую жизнь с более достойным человеком.

Тут она кинула на Севу многозначительный взгляд и подвинулась к нему еще ближе. Девушка была хороша собой, Сева отметил это сразу, когда шел за ней в метро. Поэтому его выдержки, когда Лена порывисто и нежно обвила руками шею, хватило ненадолго. Он и сам не заметил, как оказалось, что страстно целует девушку, а та отвечает ему не менее страстно. А дальше началось такое, что Сева и вовсе потерял голову и почти поверил в то, что Лена влюбилась в него.

Он повалился на диван и, ощутив под собой податливое тело, страстно впился губами в ее губы. В ответ он услышал протяжный стон и окончательно перестал соображать, что к чему и почему он здесь находится. В данную минуту для него не существовало ничего, кроме этого нежного женского тела и этих горящих глаз. Вселенная сократилась до ничтожно малого размера и оказалась распростертой прямо перед ним, трепещущая и покорная.

А у Картохина дела шли не так блестяще. Его будущий тесть оказался мрачным огромным детиной с сумрачным проницательным взглядом, которым он мерил будущего родственника с ног до головы. Роза стояла рядом с опером и всеми силами старалась поддержать его, но у нее это не очень получалось. Картохин чувствовал себя первоклассником, который попался строгому завучу на своей первой в жизни школьной шалости. Точно так же, как тогда, дрожали колени и пересохло во рту.

– Так, – подытожил отец Розы, – значит, тебя моя дочь и выбрала. Ну что же, могло быть и хуже. Ты где работаешь?

Запинаясь и заикаясь, Картохин в немногих словах рассказал о себе.

– Мент, – удовлетворенно констатировал отец. – Это неплохо. Будем знакомы, Аркадий Романович. А это моя жена – Елена Борисовна. Женщина глупая, но добрая. Будет тебе вместо матери.

Розина мама Картохину понравилась значительно больше самодура-папаши. Она была маленького роста, просто одета и с добрыми внимательными глазами. Говорила тихим голосом, опасливо поглядывая на своего великана-мужа.

– Ты совсем застращал мальчика, – укоризненно заметила она. – Вы проходите, не стесняйтесь.

– Пройдет, когда я разрешу, а я такой команды не давал! – рявкнул на нее муж. – Ты, парень, если думаешь, что тут тебе халява будет, так рот не разевай. За Розой я хорошее приданое даю, а что с твоей стороны?

– Папа, – возмутилась Роза. – О чем ты говоришь?

– О самых важных вещах, о том, как твой муженек будет тебя содержать, – сказал Аркадий Романович. – Я вот твою мать всю жизнь дома продержал, они никогда на чужих людей спину не гнула, а сможет ли твой так же поступить?

– Зато маме всю жизнь приходилась под тебя подстраиваться, чтобы ты всем доволен был, – возразила Роза.

– Вот, а что худого в том? – удивился Аркадий Романович. – Муж в семье глава. А если бабе слишком много воли дать, то это уже непорядок. Слышишь, зятек? Тебя как звать-то?

– Сергей, – пробормотал Картохин.

– Ну, проходи, Серега, в дом, – пригласил его Розин папаша. – А невеста пусть к матери в кухню идет, пока мы с тобой по-мужски побеседуем.

Картохин кинул на Розу затравленный взгляд и прошел следом за Аркадием Петровичем в тесно заставленную разнокалиберной мебелью комнату. Она и сама-то по себе была небольших размеров, но из-за напиханной в нее мебели казалась и того меньше. Картохину показалось, что из-за деревяшек, ковров и хрусталя тут вообще некуда протиснуться двум людям. Но оказалось, можно.

Аркадий Романович утвердился в просторном кресле, согнав из него кошку, а будущему родственнику кивнул на стул в углу.

– Обедать в столовую пойдем, – сказал он. – А пока в гостиной побеседуем, хочу знать, что ты за человек, кому свою дочь вручаю. Кому оставляю.

– Зачем же оставлять? – с неожиданной дерзостью спросил Картохин. – Никто вас не гонит. Оставайтесь с женой и дочкой.

– Тихо ты, разговорился тут! – рявкнул на него тесть. – Много ты понимаешь, щенок. Молодо – зелено, молоко на губах не обсохло, а туда же, учить лезешь. Мне и самому тяжело. Но доживешь до моих лет, поймешь. Только берегись, если я тогда жив еще буду, шкуру с тебя спущу.

После этого вступления несчастного Картохина посадили за обеденный стол, на котором уже дымилась супница с грибным супом, стояло блюдо с жареной курицей и несколько мисок с разнообразными салатами.

– Вы уж простите, что так скромно вас принимаем, – сказала Елена Борисовна. – Если бы Роза предупредила, что не одна придет, я бы уж расстаралась для сыночка.

«Они тут что же, каждый день так лопают? – подумал про себя Картохин. – Ничего себе влип».

– Скушай курочки, – послышался тем временем ласковый голос Розы.

И Картохин с удивлением понял, что это его угощают, а на столе тем временем появилось еще несколько тарелок с нарезанным беконом, карбонатом и бужениной, красной и белой рыбой.

– Ешь! – приказал ему тесть. – Тебе полезно, а то вон какой тощий.

Картохин послушно принялся поглощать поставленные перед ним яства, прикидывая, удастся ли ему удрать, или все-таки придется жениться.

– Поздравляю, – шепнула ему на ухо Роза. – Ты пришелся моему папе по душе. Думаю, что он разрешит нам пожениться.