Текст книги "Горизонты ада"

Автор книги: Даррен Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Вы знаете, что с ним случилось? – спросил я. – Почему он исчез?

– Твоя мать никогда тебе не говорила?

Я отрицательно покачал головой:

– Она никогда не говорила об отце. Думаю, она его боялась. Я иногда спрашивал, но она каждый раз отвечала, что он был плохим человеком и что я должен его забыть. Она умерла, когда я был подростком, раньше, чем я мог расспросить ее подробно.

– Ты никогда не пытался найти отца?

– Я задавал вопросы, но никто ничего не знал. Билл кое-что для меня проверял, но вытянул пустышку. Я всегда считал, что отец сбежал с другой женщиной.

Кардинал поднялся и прошел к огромному окну, из которого открывался вид на город с высоты птичьего полета. Некоторое время он молча смотрел вниз. Я таращился на его кресло и ждал, когда он заговорит. Я довольно хорошо себе представлял, что он собирается сказать.

– Том Джири погиб при исполнении своих обязанностей. – Кардинал оглянулся через плечо, желая посмотреть, как я отреагировал. Выражение моего лица не изменилось, и он прибавил: – Один из упрямых торгашей бросился на него с ножом. Ударил сильнее, чем собирался. Перерезал артерию.

– Значит, он мертв. – Все эти годы я думал, что отец скорее всего умер, но где-то внутри всегда таилась маленькая надежда, что он появится в моей жизни хотя бы для того, чтобы дать мне шанс врезать ему за то, что он бросил меня и мать.

– Твоя мать знала, – продолжал Кардинал. – Я сам ей сообщил, в те дни я так делал. Других посылать стал позже. Жесткая, холодная женщина, уж извини за откровенность. Отвергла мое предложение финансовой помощи. Даже не позволила мне заплатить за приличные похороны.

– Где его похоронили? – спросил я. Голова у меня шла кругом.

– Нигде.

– Тогда как… – Я скривился. – Холодильник.

– Том Джири стал одним из первых постояльцев. Можешь получить тело, если пожелаешь его похоронить. Я держал его только из-за того, что твоя мать не проявила никакого интереса.

– Какой смысл после всех этих лет?

Кардинал улыбнулся:

– Полностью согласен. – Он жестом подозвал меня к окну. – Видишь эти краны справа? – Я оглядел горизонт и заметил краны, о которых он говорил. – Там воздвигают памятник Манко Капаку.

– Памятник кому?

– Манко Капак основал государство инков. Спустя несколько сотен лет какая-то инициативная группа решила воздвигнуть в его честь грандиозный памятник. Благодаря этому сооружению город обзаведется архитектурным шедевром. Неужели не слышал? С самого начала строительства репортеры только об этом и пишут.

– Я мало интересуюсь новостями.

– Неважно. Я только хотел сказать, как оказывается действительное уважение умершим. Закапывать мертвых в землю или сжигать их… Я бы предпочел лежать в каком-нибудь темном углу Холодильника, чем гнить в могиле… Ладно, – продолжал Кардинал, – не о том речь. Том Джири мертв уже слишком давно, чтобы его оплакивать. Давай вернемся к свежему трупу – мисс Хорняк. Мне не нравится, когда люди используют мои заведения для своих целей. Ее убийца совершил смертельную ошибку, когда выбрал «Скайлайт».

Он вернулся в кресло и снова взял бумаги, которые просматривал раньше. Я опять сел на стул и сосредоточился на том, что говорил Кардинал. Об отце подумаю потом, в свободное время.

– Есть хоть какая-нибудь мысль насчет того, кто ее убил?

– Нет.

– Никаких врагов? Ревнивых бывших дружков? Соперников по бизнесу?

– Ник бизнесом не занималась. Она из богатой семьи, в смысле, была. Жила на унаследованные деньги. Ни о каких врагах я не слышал. Ревнивые бывшие дружки… – Я пожал плечами. – Она была красива. Богата. Сексуальна. Привлекательна. Наверняка имеется куча ее бывших, но я никого из них не знаю.

– Где вы познакомились? Мисс Хорняк была женщиной со средствами. Элегантной. Имела немало поклонников. А ты не кажешься мне удачной добычей.

– Мы встретились в Обществе анонимных алкоголиков.

– Она была алкоголичкой?

– В общем-то нет. Она об этом особенно не распространялась, но мне представляется, что кошельком распоряжался ее брат… Ник потеряла родителей, когда была подростком, так же, как и я, это нас и роднило… Так вот, ее брат считал, что она слишком много пьет. Он заставил ее пойти в Общество. Припугнул, что иначе лишит денег.

– Значит, вы разговорились, слово за слово, и вы поняли, что у вас много общего…

– Не совсем так. Ник принадлежала к другому классу, я понимал, что эта интрижка не приведет ни к чему серьезному. Наши жизни просто ненадолго пересеклись. Отношения без сложностей – то, что я предпочитаю.

– Ты ей сказал, чем зарабатываешь на жизнь?

– Конечно.

– До того, как начали встречаться, или после?

Подумав, я ответил:

– Скорее до того.

– Ты ей сказал, что состоишь в гвардии?

– Да.

– Гм… Не приходило в голову, что ей нужен не только секс?

– Не понял.

Кардинал швырнул через стол большую фотографию. Изрезанная спина Ник. Много крови, значит, снимок сделан в отеле или в Холодильнике сразу же после того, как туда перевезли тело. Я не прикоснулся к фотографии.

– Зрелище малоприятное, – сказал Кардинал. – Ты разглядел рисунок в центре?

Я кивнул. Он взял что-то со стола и бросил поверх фотографии. Золотая брошь.

Я ее видел на Ник пару раз. В центре символическое изображение солнца.

– Узнал?

– Да.

– Брошь была на ней в ночь убийства. Не думаю, что это совпадение. Никола Хорняк вращалась в опасных кругах. Связалась с жестокими людьми. Возможно, она ожидала подобного нападения. Если так, могла позаботиться о защите. Найти сильного дружка, который со смертью накоротке. Может быть, солдата… или гвардейца?

– Она мне никогда ни о чем подобном не говорила. Мы очень мало времени проводили вместе… Может быть, – кивнул я, хотя сомневался.

– Я хочу знать, кто ее убил, – заявил Кардинал.

– Я тоже, – тихо произнес я.

– Отлично! – произнес он так громко, что я вздрогнул. – Именно это я и надеялся услышать. Когда сможешь начать?

– Что начать? – изумился я.

– Расследование. Ты должен выследить ее убийцу. Найди его. Убей, принеси его кости, чтобы я мог ковырять ими в зубах.

– Но я не детектив.

– Теперь детектив, – ухмыльнулся Кардинал. – Сыщик.

Я потратил минут двадцать, пытаясь убедить его, что не гожусь в детективы.

– Я понятия не имею об этой работе, – настаивал я. – Меня обучали навыкам охранника, я должен действовать как часть подразделения. Я знаю все о линии огня и обысках, могу заметить угрозу и знаю, как себя вести в этом случае. Но не умею следить за людьми, ставить «жучки» и вести расследование.

– Это несущественно, – сказал Кардинал. – Я подключил к этому делу экспертов, и с субботы они не раскопали ничего. Ты знаешь, в течение какого времени есть шанс поймать убийцу в таких обстоятельствах? Семьдесят два часа. Трое суток, чтобы найти все улики, допросить свидетелей и расколоть подозреваемых. Если за это время ты ничего не добьешься, вполне вероятно, что не добьешься никогда. Так сказали мои эксперты.

– Тогда какой смысл поручать это дело мне? Если перспектив никаких, дело мертвое, что я могу сделать?

– Дело никогда не умирает, Ал. Люди умирают. Империи рушатся. Но тайны – никогда. Я хочу найти убийцу Николы Хорняк. В моей заднице это не главная заноза, но она меня беспокоит. Эксперты уже пытались. Пришло время попробовать по-другому. Ты знаешь, чем занимался Франк, прежде чем начал работать на меня?

– Служил в армии.

– Нет. Это ложные слухи, которые я сам и распространял. Он убивал свиней.

Я не сдержал скептической улыбки.

– Я не пудрю тебе мозги. Франк работал на скотобойне. Приставлял пистолет к голове животных и простреливал им мозги. Потерял работу, когда выяснилось, что он неровно дышит к свинкам.

– Дали ему пинка под зад! – засмеялся я.

– Ладно, – махнул рукой Кардинал, – про любовь к свинкам – это шутка. Но Франк действительно работал на скотобойне. А до этого – на рыбном заводе. А еще раньше он был вышибалой в клубе. До этого он отсидел девять лет за убийство человека в драке из-за проститутки.

– Это все правда? – проговорил я недоверчиво.

Кивнув, Кардинал сказал:

– Обычно генералы не из такого дерьма делаются, верно?

– Тогда как мистер Франк оказался во главе гвардии? – Это был вопрос, который Кардинал рассчитывал услышать.

– Ты знаешь о моих ночных информаторах?

– Конечно.

У Кардинала имелось собственное стадо собирателей сплетен. Они приходили во Дворец ночью из разных частей города – мужчины и женщины, у которых было что рассказать. Что они ему говорили и как он использовал эту информацию, знал только он один.

– Мистер Вельд был одним из них. Он рассказал мне, что застал своего босса в объятиях молодого рабочего-мигранта. Один из тех пикантных пустячков, какие обычно я упрятываю в дальний ящик, чтобы настоялись. Но в мистере Вельде что-то было. За поношенной одеждой, нечесаными волосами и запятнанными кровью руками я увидел способного человека, пытающегося выбраться. И я взял его к себе, привел в божеский вид, и спустя несколько месяцев он пошел в гору. Я доверяю интуиции. И почти не верю в системы и правила. Я выращиваю людей. Именно поэтому я преуспел там, где многие провалились. Так что мой секрет – в способности видеть человека изнутри и знании того, на что он способен, даже если он сам об этом не подозревает.

– Ты знаешь, в чем заключается настоящая власть? – продолжал Кардинал. – Это способность манипулировать другими людьми и гнуть их под себя. Для этого тебе первым делом нужно их понимать. Я людей понимаю. Я понимаю тебя.Ты не хочешь брать на себя ответственность, потому что знаешь, как можешь ее использовать. Ты боишься того, кем можешь стать. Ты не боишься запачкать руки, если не принимаешь решения, потому что полагаешь, что так твоя душа остается незапятнанной.

Он сделал паузу, ожидая, что я стану возражать. Но я только покачал головой и опустил взгляд.

– Я позволял тебе существовать не выделяясь, – снова заговорил Кардинал. – Не подталкивал тебя, не возводил на твоем пути препятствий, не просил тебя поднять свою ленивую задницу и встряхнуть мир. Я далеко не всегда так покладист, но я решил, что будет полезнее дать тебе время отрастить яйца. Ты этого не сделал, и тут обстоятельства сговорились против тебя. Так что твое время истекло. Дни слепого повиновения и морального пуританства кончились. Теперь ты должен показать, чего в самом деле стоишь. Пошевели мозгами. Внеси в дело больше, чем работа ног. Если не можешь или не хочешь, то я не стану с тобой дальше возиться. Бери это дело и покажи, на что ты способен, или начинай подыскивать себе другую работу. У тебя две минуты на принятие решения.

Не желая показаться слабаком, я вроде как поразмышлял девяносто секунд, но, по сути, выбора никакого у меня не было. Сопротивление Кардиналу равносильно самоубийству.

– Хорошо, – вздохнул я. – Что я должен сделать?

Кардинал ухмыльнулся, подался вперед, намереваясь ответить на мой вопрос, и в этот момент стал похож на стервятника, нацелившегося на жертву.

5

На время беседы с Кардиналом я выключил свой мобильник. Снова включил его, когда переодевался в раздевалке гвардейцев в подвале Дворца. Телефон зазвонил раньше, чем я дошел до двери.

– Ал, у меня плохие новости…

– Знаю, Билл, – перебил я друга.

– Знаешь? – с облегчением переспросил он.

– Я могу позвонить тебе позже, Билл? Сейчас я вроде…

– Конечно. Когда захочешь. Я буду на месте.

– Спасибо.

Я поехал на велосипеде домой с папкой Кардинала под мышкой и попытался свыкнуться с тем, что случилось. Нашел Ник… встречался с Кардиналом… узнал о смерти отца… поневоле сменил род деятельности…

Кардинал освободил меня от всех моих обычных обязанностей. Теперь я действовал в одиночку. Мог делать все, что пожелаю. Отчет отныне держал только перед Кардиналом. Я мог попросить поддержки, если в том появится нужда. Франк, Тассо, гвардия, юристы Кардинала – все будут в моем распоряжении, стоит лишь обратиться.

Но с чего начать?

Я взбежал по ступенькам, вошел в квартиру, зажег свет и открыл папку. Если повезет, экспертыКардинала подскажут мне, с чего начать, и я смогу просто последовать их указаниям, расспросить кое-кого, проверить некоторые улики, потом объявить, что расследование зашло в тупик, и вернуться туда, где мне место. Если пошевелюсь, возможно, удастся закруглиться до конца недели.

Чтобы понять, что ничего из того, что запланировал, не выгорит, много времени не понадобилось.

Документы меня окончательно запутали. Страницы и страницы голых фактов: где Ник училась, ее успеваемость, источники доходов, друзья, соратники, имена тех, кто доставлял ей продукты, явно полный список магазинов, которые она удостаивала своим вниманием, клубы, в которые она часто заглядывала, места, куда ездила на отдых.

Час я упрямо разбирался в цифрах, потом отложил папку, разделся и отправился в душ. Сначала пустил горячую воду, потом холодную. Вышел из душевой кабины, дрожа всем телом, зато взбодрился. Вытерся, обмотал полотенце вокруг бедер и вернулся к бумагам.

Спустя несколько минут я закрыл папку и отложил ее в сторону. Чтобы разумно использовать такой материал, сначала надо определиться с целью поисков. Что я хочу? Что мне требуется?

Подтянув к себе чистый лист бумаги, я записал несколько соображений.

Прежде всего, необходимо знать имена близких Ник. Я знал, что у нее есть брат – но как насчет других родственников? Возможно, кто-то получал материальную выгоду от ее смерти.

Дальше – старые дружки. Среди них мог оказаться ревнивый бывший любовник.

Я снова вспомнил брошку Ник и рисунок на ее спине. Это надо будет проверить. Выяснить, откуда взялась у нее эта брошь. Просмотреть список организаций, где Ник состояла. Вдруг символом одной из организаций служит солнце?

Что еще?

Та самая ночь. Прошлая пятница. Необходимо знать, где Ник была, с кем, что делала. С этого лучше всего начать. Я могу узнать пару имен, которые облегчат мне дальнейшие расспросы.

Отложив ручку, я на время отбросил мысли о Ник и задумался о своем отце. Я не мог разобраться, что должен чувствовать. Хотя мы с Ник были знакомы всего ничего, о ней я знал больше, чем о Томе Джири. В моей жизни он был смутной фигурой, я не помню, чтобы он находился дома, когда я был ребенком, лишь иногда он неожиданно появлялся, пугая мать и нарушая наш с ней обычный уклад жизни. В памяти сохранились единичные четкие воспоминания о нем. Пару раз мы с ним ходили в кино. Как-то гуляли днем в парке. Играли в футбол на дороге за нашим домом. Я всегда думал, что он торговец, никогда не ощущал близости с ним, никогда не считал, что у нас есть нечто общее. И теперь…

Теперь я знаю, что нам обоим платил один и тот же человек, что за годы до того, как я присоединился к личной армии Кардинала, отец мой уже работал на него, подготавливал путь, так сказать. Я чувствовал себя обманутым. Многие из друзей моего детства стали преступниками, но из старого района я единственный попал в гвардию. Я-то думал, что во мне есть что-то особенное, и поэтому Форд Тассо выбрал меня для специального обучения. Теперь же знал, что мне за это следует благодарить отца. Это меня здорово задевало.

Как-нибудь надо будет об этом подумать обстоятельнее. Поспрашивать, выяснить, каким человеком был Том Джири, могу ли я допустить, чтобы его смерть сильно на меня повлияла. Но не сейчас. Сначала разберусь с Ник, чтобы отвязаться от Кардинала. Игра в детектива, похоже, займет у меня много времени. Не могу позволить себе отвлекаться.

Я провел еще пару часов, изучая бумаги и разыскивая имена и прочие детали. В папке содержалось много такого о Ник Хорняк, о чем я даже не подозревал. Скромницей я ее никогда не считал, но если верить досье на нее, она переспала чуть ли ни с каждым мужиком в городе. Если вздумаю искать убийцу среди ее бывших любовников, работа предстоит длительная и трудная.

На один день с меня было достаточно, поэтому я отложил в сторону папку и собрался отправиться на боковую. Еще раз тщательно просмотрю бумаги утром. Возможно, сон освежит мозги, и я смогу думать яснее.

Меня шибануло, когда чистил зубы.

Я прополоскал рот и вернулся к папке. Раскрыл ее и полистал, считая страницы. Всего сорок три, не считая множества фотографий.

Я проверил некоторые документы. Отдельные бумаги представляли собой фотокопии с датами воскресенья, понедельника и вторника. Протоколы допросов друзей и родственников Ник. На это ушло много часов. Создавалось впечатление, что расследование началось утром в субботу.

А Винсент не знал, кто такая Ник Хорняк. Доктор Сайнс тоже. Официально считалось, что труп не опознан. Мертвая Ник осталась бы в Холодильнике как неопознанный труп, если бы не появился я.

Каким образом тогда было собрано это досье?

* * *

Франк пожелал встретиться со мной на следующее утро, поэтому в тот день я первым делом направился во Дворец. Франк сидел в своем офисе, перед ним возвышалась внушительная стопка документов. Пока мы говорили, он подписывал некоторые бумаги.

– Слышал о твоем повышении, – проговорил он. – Поздравляю.

– Спасибо.

– Кардинал велел мне быть у тебя на подхвате.

– Да ну? – ухмыльнулся я. – Вроде моего помощника?

– Пошел ты.

Я засмеялся и протянул ему папку с бумагами.

– Есть хоть какие-нибудь соображения, что все это означает? – спросил я. – Почему он выбрал меня и чего от меня ожидает?

– Разве он тебе не сказал?

– И сказал, и не сказал. Сказал, что я должен стремиться к повышению. Сказал, что в охране я только теряю время. Мне показалось, что это какой-то тест, но я ума не приложу, что выиграю, если успешно его пройду.

– Кардинал – человек со странностями, – сказал Франк. – Иногда кажется, что он занимается всяким дерьмом, только чтобы развлечься. Может, и так. Многие так считают. Но я так не думаю. Мне кажется, он даже не плюнет, заранее все не просчитав.

– Как мне действовать? – поинтересовался я.

– Что меня спрашивать? Я ведь не детектив.

– Но вы имели с ними дело. Знаете об этом больше меня. Мне требуются камера, диктофон, «жучки»? Когда буду общаться с людьми, надо говорить, что я настоящий детектив? А как насчет копов? И как я отличу улику от кучи собачьего дерьма?

Франк рассмеялся и показал на стену над дверью. Я повернулся и поднял глаза. Там висел лист бумаги с надписью «Когда сомневаешься, решайся!».

– Это сказал мне Форд Тассо, когда я только начинал. Перед тем меня сильно потрепала жизнь. Я велел одной из секретарш напечатать эти слова. И теперь смотрю на них по двадцать раз в день… или чаще, если нужно.

– Если бы мне требовались старые поговорки, я купил бы пачку печенья с предсказанием будущего.

франк пожал плечами:

– Ты просил у меня совета, я уважил твою просьбу. Существуют тысячи способов вести расследование. Будешь сидеть сиднем и думать – ничего не добьешься. Кардинал ждет от тебя другого. Когда начинал, я сделал несколько неудачных звонков, но это были мои собственные решения. Кардинал отнесся к этому с уважением и дал мне возможность самому разобраться. Ты должен сделать то же самое. Иди и постарайся не облажаться.

– Я надеялся на более практичный совет, – проворчал я.

– Тогда иди куда подальше, – напутствовал меня Франк, и на этом наша беседа закончилась.

Затем я встретился с Биллом в баре недалеко от Дворца. Мы заказали бутерброды, уселись в дальнем углу, подальше от толпы, и обсудили то, что случилось с Ник.

– Как ты? – поинтересовался Билл.

– Да неплохо, учитывая обстоятельства.

– Я обомлел, когда мне Кетт сказал. Мы с тобой шутили по ее поводу в пятницу, когда ехали на реку, помнишь?

– Ты сказал, что, если клева не будет, мы пригласим Ник и попросим взять с собой подружку.

– Сожалею, Ал.

– Не стоит. Ты ведь ее не знал. Я и сам ее едва знал. – Я откусил от бутерброда – хлеб оказался черствым – и принялся методично жевать. – Кто сообщил о ней Кетту?

– Он не сказал. Знаю только, что ему позвонили домой. В четверг. Кто-то сказал, что в «Скайлайте» произошло убийство и что труп увезли. Назвал номер комнаты, дату и время, а также дал описание жертвы.

– И назвал имя?

– Да.

– Кем, по-твоему, мог быть тот, кто позвонил Кетту?

– Если бы речь шла о другом отеле, то я бы сказал, что это горничная или коридорный. Но в «Скайлайте» все служащие умеют держать язык за зубами. Мне кажется, позвонил кто-то из гостей, кто-то, у кого есть совесть. Или убийца.

– Думаешь?

– Этот символ на ее спине… убийца не просто позабавиться хотел. Когда кто-нибудь совершает такое, он хочет, чтобы на него обратили внимание. Возможно, ему нужно, чтобы убийство получило огласку. Может быть, он задумал другое убийство и хочет, чтобы его приписали ему.

– Серийный маньяк?

– Все может быть. Однако убийство было весьма неуклюжим. Медленным и грязным. То есть действовал или новичок, или опытный преступник, желающий сойти за новичка.

– А как насчет улик? – спросил я. – Какие-нибудь ниточки есть?

– Ничего не осталось к тому времени, как мы появились в «Скайлайте». Ведь почти половина недели прошла, прежде чем нас пригласили. Тот, кто вернул тело, с таким же успехом мог завезти его в полицейский участок.

Я не стал говорить Биллу, что сам забирал тело Ник из Холодильника. В такие подробности лучше не посвящать даже друзей. Не намеревался я также рассказывать ему о своей встрече с Кардиналом.

– У вас есть шансы поймать убийцу? – спросил я.

– Почти никаких. Если бы нам сообщили сразу же, как ее обнаружили… – Билл вздохнул. – Патологоанатом постарается, но я сомневаюсь, что он обнаружит что-нибудь существенное. Мы допрашивали обслуживающий персонал – по нулям. Некоторые вызывают подозрения, но мы из них наверняка ничего не вытянем, разве что преступник совершит еще одно убийство и Кетту снова позвонят… А так – пусто.

Я медленно кивнул. Я обо всем этом догадывался.

– Как насчет частного расследования? Имеет смысл?

– Можешь кого-нибудь нанять, – ответил Билл. – Но это дорого стоит. И скорее всего, не даст результата. Но наверняка не повредит.

– Что, если я самзаймусь расследованием?

Билл нахмурился:

– Не сходи с ума. Что ты знаешь о детективной работе? Это далеко не так просто, как выглядит в кино.

– Знаю. Но как за это взяться?

Билл молча разглядывал меня почти минуту.

– Ты ведь не мнением моим интересуешься, Ал, верно? Ты уже в это ввязался, так?

– Так.

– Господи! – Он отодвинул недоеденный бутерброд. – Как глубоко ты уже копнул?

– Выяснил несколько имен. Основную информацию.

– Какие-нибудь версии есть?

– Я надеялся, что ты мне что-нибудь подскажешь. Старые враги, семейные дрязги – что-то в этом духе.

Билл печально улыбнулся:

– Говорю же: это не кино. Подобные мотивы редко приводят к убийству такого характера. Ник зарегистрировалась в гостинице под именем Джейн Доу [1]1
  Собирательный термин Джейн Доу очень часто использовался в англосаксонской судебной практике для обозначения неизвестного или анонимного истца, а также неопознанного тела (в случае если тело принадлежало мужчине, использовался термин Джон Доу).


[Закрыть]. Почему при регистрации в гостиницах люди обычно называют выдуманные имена?

– Потому что приезжают туда потрахаться.

– Грубо, но точно. Возможно, Ник подцепила парня, вернулась с ним в «Скайлайт», а он оказался психом. Конец истории.

– Кто-нибудь видел их вместе?

– Регистраторша помнит Ник, но утверждает, что с ней в фойе никого не было. Номер справа от ее комнаты был свободен. Пожилая пара в номере слева рано улеглась спать и проспала всю ночь.

– Если возьмусь за расследование, – медленно проговорил я, – с чего мне начать?

Билл вздохнул и потер шею. В сумеречном свете он выглядел старым и уставшим. Билл поговаривал о досрочном выходе на пенсию уже пару лет, и, глядя на него сейчас, я подумал, что, возможно, ему действительно стоит уйти, прежде чем работа приведет его к преждевременной смерти.

– Ты можешь попробовать что-нибудь разузнать у служащих в «Скайлайте», – неохотно сказал он. – С нами разговаривать они не горели желанием. Учитывая твои связи, можно допустить, что при общении с тобой они окажутся более откровенными – разумеется, если вообще что-нибудь знают. Но пару дней подожди. Ты же не хочешь столкнуться с Кеттом? Дай нам закончить наше расследование и убраться оттуда прежде, чем ты сунешь туда свой нос.

Дежурные детективы уже допрашивали персонал «Скайлайта» и вытянули пустышку, но я тоже хотел попробовать, как предложил Билл. Хотя сомневался, что дождусь, пока вся пыль осядет.

– Что насчет семьи и друзей? – спросил я. – Есть кто-нибудь подозрительный?

– Никого пока не обнаружили, да мы и занимаемся-то этим делом всего сутки, а такие детали обычно не всплывают немедленно. Ее ближайшей подругой была Присцилла Пардью. Знаешь ее? – Я кивнул. Имя попадалось мне в досье, да и Ник несколько раз его упоминала. – Есть еще брат, – продолжал Билл. – Он нам ничего полезного не сообщил. Он даже не моргнул, когда мы зашли к нему сообщить, что его сестру убили, и попросить его опознать тело.

– Странно, не так ли?

– Не очень. Люди на смерть реагируют по-разному. Очень немногие открыто рыдают в присутствии полицейских… Так вот, кроме Присциллы Пардью и брата Ник больше никого не могу назвать. Через день-два узнаю больше, но сейчас мы пытаемся разобраться, что Ник, скрывавшая свою личную жизнь, держала в голове. Теперь, если не возражаешь, хотелось бы услышать, что ты о ней думаешь.

Мы заказали по стакану апельсинового сока, и я поведал Биллу о времени, проведенном с Ник. К концу беседы он мне дал-таки несколько советов, в которых я крайне нуждался.

Мне не стоит возиться с «жучками» – это техника для профессионалов. Билл посоветовал мне быть честным с теми, с кем буду разговаривать, сообщать людям, кто я такой и почему интересуюсь Николой Хорняк.

– Так они станут тебе сочувствовать и вполне могут разговориться. Если будешь представляться настоящим детективом, они тебя раскусят и захлопнут лавочку.

Еще Билл подчеркнул, насколько важно излагать все просто.

– Не мудри. Убийство – дело довольно простое. Если начнешь плести сети с кучей подозреваемых и рассматривать разные теории, сам себя запутаешь. Верь людям на слово. Делай вид, что не замечаешь хитростей. Старайся сузить круг вариантов. Не принимай поспешных решений, особенно жестких.

Я внимательно слушал, стараясь все запомнить.

Мы простились и с улыбкой обменялись рукопожатиями. Если даже у Билла возникли мрачные мысли насчет моего участия в расследовании убийства Ник, он оставил их при себе. Сказал, чтобы я звонил, если понадобится помощь или если упрусь в глухую стену. Я со своей стороны пообещал позвонить ему, если раскопаю что-нибудь существенное.

Я поехал во Дворец и еще раз полистал досье. Наступило время сделать первый шаг. Наверное, мне стоило последовать совету Билла и подождать насколько дней, прежде чем расспрашивать близких Ник. Но я помнил девиз Франка, так что решил действовать быстро, рассчитывая на то, что люди могут поведать больше, когда испытывают скорбь, чем когда они возьмут себя в руки.

Я сунул в карман блокнот и ручку, оседлал велосипед и выехал за ограду. Через некоторое время в голове завертелась киношная фраза «Ал Джири взялся за дело!». Я усмехнулся и нажал на педали.